CC BY
11
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА
УДК 821.111; 82-14 DOI: 10.31249/lit/2023.02.03
ДЕМЕНТЬЕВА А.В.1 ХРОНОТОП И ГЕРОЙ В СТИХОТВОРЕНИИ ЭДГАРА АЛЛАНА ПО «ЭЛЬДОРАДО» И ЕГО РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ
Аннотация. В статье проводится сравнительный анализ четырех русских переводов стихотворения Э.А. По «Эльдорадо», выполненных В. Брюсовым, К. Бальмонтом, В. Роговым и Н. Воль-пин. Выявляются особенности передачи авторами переводов концептов пространства и времени, а также образа героя в произведении.
Ключевые слова: Э.А. По; поэзия; художественный перевод; хронотоп; герой; средства художественной выразительности; литературный образ.
Для цитирования: Дементьева А.В. Хронотоп и герой в стихотворении Эдгара Аллана По «Эльдорадо» и его русских переводах // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7: Литературоведение. - 2023. - № 2. - С. 31-44. -DOI: 10.31249/lit/2023.02.03
DEMENTIEVA A.V.2 СИго^оре and hero in Edgar Allan Poe's poem Eldorado and its Russian translations
Abstract. The comparative analysis of four translations of E.A. Poe's Eldorado into Russian made by Valery Bryusov, Konstantin
Дементьева Алиса Владиславовна - младший научный сотрудник отдела литературоведения ИНИОН РАН, e-mail: clavisaturn@gmail.com
2 Dementieva Alisa Vladislavovna - Junior Researcher of the Department of Literary Studies, Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences, e-mail: clavisaturn@gmail.com
Balmont, Vladimir Rogov and Nadezhda Volpin is the main content of this article and reveals some particular properties of different interpretations of the concepts of space and time and the image of the hero in the Poe's poem.
Keywords: E.A. Poe; poetry; literary translation; chronotope; hero; means of artistic expression; literary image.
To cite this article: Dementieva, Alisa V. "Chronotope and hero in Edgar Allan Poe's poem Eldorado and its Russian translations", Social sciences and humanities. Domestic and foreign literature. Series 7: Literary studies, no. 2, 2023, pp. 31-44. DOI: 10.31249/lit/2023.02.03 (In Russian)
Лирическое наследие Эдгара По разнообразно, как и его отражение в переводах. Вероятно, отечественному читателю наиболее известно стихотворение «Ворон», переводившееся в XIX-XXI вв. на русский язык не менее 49 раз1. Сравнительный анализ некоторых переводов осуществлялся нами ранее [Дементьева, 2022, с. 120]. В данном случае для анализа переводческих трансформаций в передаче хронотопа и образа героя было выбрано одно из гораздо менее исследованных в отечественном литературоведении стихотворений поэта - «Эльдорадо», в котором всего четыре строфы. Но и в малых поэтических формах, как подчеркивает З. Беннетт, Э.А. По достиг подлинного мастерства: «По - литературный Гудини; он лучше всего демонстрирует свои навыки в ограниченном пространстве» [Bennet, 2011, p. 431.
1849 год, когда было опубликовано это стихотворение, пришелся на период Калифорнийской золотой лихорадки, и стихотворение отчасти является реакцией По на эти события [Campbell, 1962, p. 159]. В то же время в нем выявляются универсальный философский смысл, связь с биографией самого автора [Peeples, 1998, p. 172], присутствуют библейские аллюзии [Churadze, 2022, p. 3], хотя и без прямой связи с современной писателю эпохой.
Переводы поэзии представляют собой специфическую сферу литературного перевода и требуют особых исследовательских
1 Лисковец В. Список доступных переводов The Raven // Lib.ru : журнал «Самиздат» [электронный ресурс]. - 2017. - URL : http://samlib.ru/w/woron/tablevl. shtml (дата обращения: 20.01.2023).
подходов: как подчеркивает В.Н. Базылев, «... поэтические тексты отличаются от прозаических значительно более высокой степенью семантико-стилистической и образной концентрации, а следовательно, и более высокой значимостью каждого отдельного слова, каждого отдельного образа. Поэтому сложившаяся у каждого народа традиция того или иного употребления слов в поэзии действительно создает серьезные проблемы при переводе. Существует мнение, что поэтический перевод сложнее прозаического именно потому, что очень трудно, сохраняя содержание, одновременно сохранить размер и рифму» [Основные понятия переводоведения, 2010, с. 139].
Приступая к исследованию своеобразия отражения в русских переводах стихотворения «Эльдорадо» хронотопа и образа главного персонажа, мы постараемся ориентироваться на «верность» перевода как она понимается в статье Н.Т. Пахсарьян «Верный перевод» [Художественный перевод, 2014, с. 25-26] и его соответствие авторскому замыслу. Цель исследования - обнаружить особенности интерпретации авторами переводов представленного в стихотворении хронотопа (пространственно-временные мотивы дороги и Эльдорадо), образа героя и по возможности проследить их зависимость от эпохи, в которую делался тот или иной перевод.
М.М. Бахтин в работе «Формы времени и хронотопа в романе» показал, что хронотопы разных авторов и разных эпох отличаются друг от друга. Он показал также, что и пространство, и время бывают «конкретное» и «абстрактное», причем если абстрактно время, то абстрактно и пространство [Бахтин, 1975, с. 301]. Понятие хронотопа применимо не только к крупным прозаическим литературным формам, но существенно и в небольших стихотворениях, в частности в «Эльдорадо», которое можно назвать лиро-эпическим. С одной стороны, в нем фигурирует известный мифический образ страны Эльдорадо. С другой стороны, пространство (и время) в этом стихотворении абстрактны, но вместе с тем глобальны: герой всю жизнь посвящает поискам Эльдорадо, странствуя по всему миру. Бросается в глаза, что этот пространственно-временной образ носит метафизический характер и может восприниматься как жизненный путь в целом, душевные
искания, а также как процесс перехода от материальной цели к нематериальной.
Впервые опубликованное 21 апреля 1849 г. в Бостонском еженедельнике The Flag of our Union [Quinn, 1998, p. 605], стихотворение «Эльдорадо» относится к позднему периоду творчества Эдгара По и является одним из последних, опубликованных им при жизни, поэтому неудивительно, что некоторые исследователи видят в нем квинтэссенцию жизненного пути поэта [Peeples, 1998, p. 172], а другие, например российский литературный критик В.Л. Топоров, - «наиболее убедительный лирический автопортрет» [Эдгар По : стихотворения [аудио], 1988], в котором поэту удалось со впечатляющей остротой вскрыть «трагическое противоречие между высокими стремлениями и земными заботами» [там же], не оставлявшее его на протяжении всей жизни.
В стихотворении четыре строфы по шесть строк в каждой. Важная особенность его звукосмысловой формы - повтор рифмы shadow (тень) - Eldorado (Эльдорадо) в каждой строфе (рифма связывает центральную третью строку с завершающей шестой). На русский язык «Эльдорадо» переводилось неоднократно, хотя и реже, чем «Ворон». Для сопоставления в описанном выше ракурсе были выбраны два наиболее известных перевода Серебряного века (выполненные К. Бальмонтом и В. Брюсовым) и два перевода советской эпохи - В. Рогова и Н. Вольпин. Ниже все четыре строфы оригинального текста стихотворения приводятся параллельно с названными переводами в четырех последовательных таблицах.
Ясно, что все без исключения переводчики столкнулись с проблемой повторяющейся рифмы: в русском языке слова «тень» (shadow) и «Эльдорадо» не рифмуются. В оригинальном произведении настойчивое повторение слова shadow в изменяющемся контексте служит Эдгару По для создания определенного настроения, атмосферы - повторяемости, цикличности, упорных поисков, поскольку тень ассоциируется и с завесой тайны. Выбирая способы компенсации неизбежной утраты сквозной смыслообразующей рифмы, каждый переводчик исходил из собственного видения стихотворения. К «безвозвратным потерям» можно отнести также характеризующий героя-рыцаря эпитет - gallant (в зависимости от контекста можно перевести как «галантный» или «доблестный»), который не сохранился ни у кого из переводчиков, что, конечно,
несколько обедняет психологическую характеристику персонажа и затрудняет дальнейшее раскрытие его образа.
Первая строфа
Оригинал Перевод Перевод Перевод Перевод
К. Бальмонта В. Брюсова В. Рогова Н. Вольпин
Gaily bedight, / Между гор и Он на коне, / Ночью и днем / С песней в
A gallant kni- долин / Едет В стальной На коне лихом, / устах, / Отри-
ght, / In sun- рыцарь один, / броне; / В лу- Сверкая парчой нув страх, / В
shine and in Никого ему в чах и тенях наряда, / Ры- палящий зной, в
shadow, / Had мире не надо. / Ада, / Песнь царь скакал / прохладу - /
journeyed long, / Он все едет впе- на устах, / И с песней ис- Всегда в седле, /
Singing a song, / ред, / Он все В днях и го- кал / Волшеб- По всей земле /
In search of песню поет, / Он дах / Искал ный край Эль- Рыцарь искал
Eldorado. замыслил найти он ЭльДора- дорадо. Эльдорадо.
[По, 1988, Эльдорадо. до. [По, 1988, [По, 1988, с.
c. 188] [По, 1988, [По, 1988, с. 189] 361]
с. 3581 с. 3591
Перевод К. Бальмонта, хотя и выполнен иным размером (анапестом), нежели оригинал (дольник), в этой строфе представляется весьма верным [Художественный перевод, 2014, с. 26]. Исключение составляет третья строка, из которой исчезает важная для общего авторского замысла «тень» вместе с противопоставленным ей «солнечным светом», «сиянием» (sunshine). При этом, по М. Бахтину, структура пространства в художественном тексте строится на противопоставлении, оппозициях: верх - низ, небо -земля, земля - подземное царство, север - юг, лево - право, замкнутое - открытое, структура времени: день - ночь, весна -осень, свет - мрак и др. И здесь у По мы видим одну из таких основополагающих оппозиций - света и тени. Уже в этой строфе можно выявить «хронотоп дороги», связанный, по Бахтину, с «хронотопом встречи», в котором «своеобразно сочетаются пространственные и временные ряды человеческих судеб и жизней, осложняясь и конкретизуясь социальными дистанциями, которые здесь преодолеваются», «время как бы вливается в пространство и течет по нему (образуя дороги), отсюда и такая богатая метафори-зация пути-дороги: "жизненный путь", "вступить на новую дорогу", "исторический путь" и проч.; метафоризация дороги разнооб-
разна и многопланова, но основной стержень - течение времени» [Бахтин, 1975, с. 275]. Вместо контрастного противопоставления света и тени К. Бальмонт вводит в свой перевод строку «Никого ему в мире не надо», словно комментируя указание на одиночество рыцаря из предыдущей строки («Едет рыцарь один»). Путь рыцаря при этом пролегает «между гор и долин», т.е. дуализм света и тьмы заменяется на пространственное противопоставление -высот и низин - в рельефе местности, по которой проходит дорога. Таким образом, с самого начала К. Бальмонт производит смещение психологической характеристики героя, который становится у него не столько доблестным, сколько одиноким.
В переводе Н. Вольпин композиция первой строфы подвергается серьезной перестройке. И хотя размер оригинала сохраняется, бесследно исчезает, например, упоминание о том, что рыцарь странствует с песней. Оппозиция света и тьмы также теряется: ей на смену приходит противопоставление жары и холода («в палящий зной, в прохладу»).
Иными словами, эти два переводчика с первой же строфы отказываются от идеи сохранить «диалектику тени», представленную в стихотворении По, у которого «тень» меняет свое семантическое содержание от строфы к строфе: сначала это физическая тень, которую сменяет свет (что можно толковать символически, как чередование светлого и мрачного времени в жизни), потом -душевное состояние героя, выбившегося из сил (and over his heart a shadow), затем, в третьей строфе, - новый персонаж, которому рыцарь задает вопрос, и наконец - «Долина Тени» (Valley of the Shadow), которая выводит пространство произведения за рамки земного мира.
В. Брюсов не только соблюдает размер оригинала, но и уделяет внимание этой диалектике. В частности, предпринимает попытку сохранить повторяющуюся рифму к слову «Эльдорадо», используя вместо просто «тени» конкретизацию - «тени Ада»: «в лучах и тенях ада», «на сердце тени ада», «предстала Тень из ада», «пройди, где тени ада», - во всех четырех строфах. Но поскольку ад не упоминается в оригинальном произведении, введение его в текст перевода в качестве структурообразующего элемента также несколько изменяет авторский замысел. В то же время благодаря указанному уточнению образ тени углубляется и одновременно
конкретизируется, подсвечивая индивидуальное видение переводчика: поиск Эльдорадо героем стихотворения предстает путешествием не материальным, но в значительной степени духовным -его дорога лежит как бы за пределами земной жизни. По предположению А.С. Архиповой, «Брюсов воспринимал так же и творчество По в целом: "Искание силы внутри себя, уверенность, что человек 'все может', способен соперничать с ангелами и бороться со смертью - вот что всегда и во всем одушевляло Эдгара По"» [Ар-хипова, 1998, с. 133]. С этой точки зрения ад в контексте стихотворения уместен, поскольку может иметь символический, аллегорический смысл: с самого начала герой стихотворения стремится преодолеть этот «Ад». Кроме того, В. Брюсов - единственный из рассматриваемых авторов, кто использует форму «Эль-Дорадо», таким образом обращая внимание читателей на испанские корни легенды о золотом городе. Если по переводам других авторов, равно как и по оригинальному тексту стихотворения нельзя сделать никаких выводов о том, где именно искал рыцарь свое «Эльдорадо», что это вообще за местность (край, город, страна), то Брюсов, делая перевод, вполне возможно, подразумевал конкретный город «Золотого человека», который безуспешно разыскивали испанские конкистадоры в XVI-XVII вв.
Перевод В. Рогова выполнен размером, отличным от оригинального (совпадает размер только в первой и четвертой строках обсуждаемой строфы). Композиция первой строфы частично перестроена: если в оригинале рыцарь вводится уже во второй строке, то в рассматриваемом переводе его первое появление отодвинуто в четвертую строку, поскольку предваряется развернутым описанием («на коне лихом, / Сверкая парчой наряда»), передающим по смыслу описание рыцаря у По (уместившееся там, правда, в одно слово). Помимо этого, В. Рогов (в отличие от других переводчиков) конкретизирует объект поисков рыцаря - «волшебный край»: Эльдорадо предстает у него некой условной «волшебной страной», наподобие немецкой Шлараффенланд (Schlaraffenland) или английской земли Кокейн (The Land of Cockaigne).
Во второй строфе своего стихотворения Эдгар По рассказывает нам об отчаянии рыцаря, постаревшего в бесплодных поисках Эльдорадо. Рифма shadow - Eldorado сохраняется и здесь, однако
употребляется уже в метафорическом смысле, символизируя разочарование героя, которому «тень упала на сердце».
Вторая строфа
Оригинал Перевод Перевод Перевод Перевод
К. Бальмонта В. Брюсова В. Рогова Н. Вольпин
But he grew Но в скитаньях - И стал он сед, / Но стал он сед Где юный
old - / This один / Дожил он От долгих лет, / / Под ношей жар? / Он гру-
knight so bold - / до седин, / И по- На сердце - лет, / Душа стен и стар, /
And o'er his гасла былая от- тени Ада. / Ис- преисполнилась Легла на
heart a shadow / рада. / Ездил ры- кал года, / Но хлада: / Нигде грудь про-
Fell as he found / царь везде, / Но нет следа / он не мог / хлада: / Искал
No spot of не встретил ни- Страны той - Найти уголок, он везде, / Но
ground / That где, / Не нашел Эль-Дорадо. / Похожий на нет нигде, /
looked like он нигде Эльдо- [По, 1988, с. Эльдорадо. Нет и подо-
Eldorado. радо. 359] [По, 1988, бья Эльдора-
[По, 1988, c. [По, 1988, с. 358] с. 189] до.
188] [По, 1988, с. 361]
Большинство переводчиков передают старение героя через указание на появившиеся седины (которого нет в оригинале). К. Бальмонт усиливает отчаяние рыцаря двойным повторением слова «нигде», подчеркивая полное крушение надежд рыцаря и объясняя, почему «погасла былая отрада». В отличие от остальных рассматриваемых переводов в этом полностью отсутствует указание на то, что герой не нашел не только Эльдорадо, но даже его подобия.
В. Брюсов обосновывает отчаяние рыцаря с опорой не на количество земель, которые тот объездил, а на количество затраченных на это лет («искал года»). В этой строфе он сохраняет рифму Тени ада - Эль-Дорадо: именно адские тени ложатся на сердце героя, конкретизируя соответствующую метафору.
В переводе В. Рогова душа рыцаря «преисполнилась хлада». По нашему мнению, это не самый обычный образ для передачи отчаяния, так как в сложившейся литературной традиции «холод, хлад» нередко связывают, скорее, с безразличием, - в частности, в русской языковой картине мира [Радомская, 2014, с. 262; Сергеева, Губернская, 2021, с. 89], - а рыцарю По безразличие явно не свой-
ственно (похожее смещение при передаче его внутреннего состояния допускает и Н. Вольпин). Правда, в западной культуре имеется тенденция ассоциировать с холодом «семантику тайны, угрозы, опасности...» [Скубач, 2020, с. 104], что отчасти оправдывает такой выбор переводчика. К тому же мотивы холода могут быть связаны с темой судьбы и смерти [Гевель, 2022, с. 16]. Однако, сохранив сообщение о бесплодных поисках места, похожего на Эльдорадо, В. Рогов выбирает для обозначения цели поисков более простое и приземленное слово «уголок».
Н. Вольпин избирает иной путь, чтобы показать старение героя - противопоставляет его изначальную юность наступившей старости. Как и в переводе В. Рогова, снижение эмоционального состояния персонажа передается через упоминание прохлады, которая легла ему на грудь.
Третья строфа
OpnraHan Перевод Перевод Перевод Перевод
К. Бальмонта В. Брюсова В. Рогова Н. Вольпин
And, as his И когда он устал, / И он устал, / И в последний Встала пред
strength / Fai- Пред скитальцем В степи свой день / Он ним / Тень-
led him at предстал / Стран- упал. / скиталицу- пилигрим. /
length, / He ный призрак - и Предстала тень / Спро- Смертным по-
met a pilgrim шепчет: «Что Тень из Ада, / сил, не сводя веяло хладом. /
shadow- / надо?» / Тотчас И он, без сил, / с нее взгляда: / «Тень, отвечай: /
«Shadow,» рыцарь ему: / Ее спросил: / «О тень, отве- Где этот край, /
said he, / «Расскажи, не «О Тень, где чай: / Где сы- Край золотой
«Where can it пойму, / Укажи, Эль-Дорадо?» щется край, / Эльдорадо?»
be- / This land где страна Эльдо- [По, 1988, Чудесный [По, 1988,
of Eldorado?» радо?» с. 359] край Эльдо- с. 361]
[no, 1988, [По, 1988, с. 358] радо?»
c. 188] [По, 1988, с. 189]
В третьей строфе достигается кульминация, По описывает встречу уставшего, выбившегося из сил, рыцаря со странствующей Тенью: новое преломление тени (shadow) у По. У персонифицированной Тени рыцарь спрашивает о местонахождении края Эльдорадо.
Перевод К. Бальмонта здесь резко расходится с оригиналом, в частности в характеристике тени: во-первых, из безликой тени По она превращается в призрак; во-вторых, характеристика тени -pilgrim - переносится на самого рыцаря, который представлен «скитальцем». В принципе, это верно: герой стихотворения определенно отражает архетип странствующего рыцаря, однако у По в третьей строфе рыцарь уже не странствует, а лежит без сил (что также не нашло отражения в этом переводе), и не он подходит к тени, а она - к нему. Утратив определяющую характеристику, тень приобретает в переводе новое качество - становится «странной». И разговор начинает именно она - задавая непрошеный вопрос («что надо?»), отсутствующий в оригинале, а через него - и тон всей последовавшей беседы.
Перевод В. Брюсова вновь кажется более верным: у него рыцарь упал, лежит без сил, и он же начинает беседу с Тенью. Однако стремление Брюсова сохранить сквозную рифму к слову «Эльдорадо» вновь несколько искажает образ тени - у него она не странствовала, а пришла прямиком из ада, что накладывает отпечаток и на смысл разговора в следующей строфе.
У Бальмонта путь к Эльдорадо, указанный Тенью, пролегает «через ад, через рай». Но при восприятии Лунных Гор и Долины Теней (Valley of the Shadow) как пути через ад (в версии Брюсова) смысл стихотворения сдвигается: рыцарь упал без сил, и ему является «Тень из Ада» (у По просто - pilgrim shadow). А.С. Архипова фиксирует здесь дополнительные смыслы: «Ориентиры, которые дает тень По - "the Mountains of the Moon" и "Valley of the Shadow", - скорее, не эвфемизм Ада, а описание того же мистического потустороннего мира, в который попадает герой стихотворений "Ulalume" и "Dream-land"» [Архипова, 1998, с. 132].
В переводе В. Рогова тень сохраняет свою характеристику -«скиталица», пусть и в женском роде (в соответствии с грамматическим родом слова «тень» в русском языке). Однако образ рыцаря радикализируется: у Рогова он стоит перед лицом смерти - встречает тень не просто обессиленным, но на грани жизни и смерти: в оригинале прямо это не говорится, читателю оставлена свобода интерпретации. Иными словами, вновь имеет место некоторое упрощение, предлагается только одна трактовка: герой зачарован,
он не сводит с тени взгляда, - все это показывает, что переводчик остановился на версии встречи рыцаря со Смертью.
Несколько более адекватен оригинальному образ тени в переводе Надежды Вольпин, которая сохраняет изначальную авторскую характеристику - «тень-пилигрим». Но и у нее в третьей строфе исчезает указание на полную потерю героем сил. Впрочем, однозначного вывода о предсмертном его состоянии сделать нельзя: смертным хладом повеяло уже после встречи с тенью, а не до нее. Выбор в сторону жизни поддерживается в ее переводе также и развернутой характеристикой объекта поисков - «край золотой», в духе упомянутой выше испанской легенды (в оригинале отсутствующей).
Четвертая строфа
Оригинал Перевод Перевод Перевод Перевод
К. Бальмонта В. Брюсова В. Рогова Н. Вольпин
«Over the И ответила Тень: / «На склоны «По гребням «Мчи грядою
Mountains / Of «Где рождается чер- / ных Лун- узор- / ных / Лунных
the Moon, / день, / Лунных ных гор / Прой- лунных гор, / гор, / Мчи
Down the Val- Гор где чуть зри- ди, - где тени Долиною Долиной
ley of the Shad- ма громада. / Че- Ада! - / В ответ мертвенной Тьмы и Хла-
ow, / Ride, рез ад, через рай, / Она. / - Во мгле ада / Скачи да, - / Мол-
boldly ride,» / Все вперед поез- без дна - / Для через тьму, - / вит
The shade re- жай, / Если хо- смелых - Эль- Был ответ ему, Тень, - / Мчи
plied,- / «If you чешь найти Эль- Дорадо!» - / Если хо- ночь и день, /
seek for Eldora- дорадо!» [По, 1988, чешь найти Если ищешь
do!» [По, 1988, с. 358] с. 359] Эльдорадо!» Эльдорадо».
[По, 1988, [По, 1988, [По, 1988,
c. 1881 с. 189] с. 361]
Четвертая строфа содержит развязку стихотворения. Тень-пилигрим, которую в конце стихотворения встречает рыцарь, может выступать также символом жизненного опыта, тайны, она не обещает, что Эльдорадо можно найти, но указывает, что путь к нему лежит за пределами материальной реальности. Она советует мчаться через Долину тени - Valley of the Shadow, что читается как отсылка к псалму 22: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс. 22:4). Здесь слышен и призыв оставаться непреклонным в своих поисках, и вместе с тем
откровение о том, что искомый идеал имеет не земную, а божественную природу. Все переводчики, кроме В. Брюсова, отразили требование тени продолжать поиски («скачи», «поезжай»), причем это единственная строфа, в которой ад упоминается уже не только у В. Брюсова, но и у других переводчиков - К. Бальмонта («Через ад, через рай, / Все вперед поезжай») и В. Рогова («Долиною мертвенной ада»).
Наряду с образом тени в стихотворении По повторяется эпитет bold, boldly (This knight so bold - во второй строфе в описании рыцаря, Ride, boldly ride - в реплике тени в последней строфе), что также передают не все переводчики. Только В. Брюсов прямо называет «смелость» в последней строфе («Для смелых - ЭльДорадо») как необходимое для достижения желанной цели качество, в то время как у остальных оно нигде не появляется. Также стоит отметить творческую инновацию В. Брюсова по отношению к оригиналу - он вводит в последнюю строфу внутрисловный перенос («На склоны чер- /ных Лунных гор»), позднее этот прием повторит В. Рогов («По гребням узор-/ных лунных гор»).
На примере рассмотренных переводов видно, что каждый поэт-переводчик с неизбежностью вносит определенные изменения в образ героя и пространственно-временной мир произведения -такие, которые согласуются с его собственной интерпретацией оригинального текста.
Эдгар По оказался близок крупнейшим поэтам Серебряного века - В. Брюсову и К. Бальмонту. Поэты-символисты видели в нем мистика и в определенном смысле предтечу символизма1. Их переводы также насыщены мистическими образами - тень становится «странным призраком», на сердце героя ложатся «тени Ада». Перевод близкой к движению имажинистов поэтессы Н. Вольпин теряет некоторые характерные для поэтов Серебряного века мистические черты, зато становится более эмоциональным («Где юный жар? / Он грустен и стар») и энергичным («Мчи грядою / Лунных гор, / Мчи Долиной Тьмы»). Перевод В. Рогова принадлежит уже новой эпохе, которую характеризует больший материализм, реализм - он еще сильнее очищен от зыбких мистических
1 К. Бальмонт прямо говорил о характерном для По «кельтийском мистицизме» [По, 1993, с. 11].
образов и предлагает читателям более реалистическое видение стихотворения, переводчик последовательно избегает неоднозначных трактовок.
Выявлять наиболее верный перевод - задача трудная, так как такой выбор всегда будет субъективным. Нам представляется наиболее верным в эмоциональном плане перевод В. Брюсова. Однако каждый из приведенных переводов уникален и обладает неповторимыми достоинствами, и можно констатировать, что благодаря россыпи замечательных переводов XX в. произведения Эдгара Аллана По стали неотъемлемой частью русскоязычной литературы и остаются уникальным «средством векового общения культур и народов» [Пастернак, 1991, с. 394] также и для читателей XXI в.
Список литературы
1. Архипова А. С. «Эльдорадо» Эдгара По и «Жемчуга» Николая Гумилёва // Рус. филология. - 1998. - № 9. - С. 132-139.
2. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе : очерки по исторической поэтике // Вопросы литературы и эстетики. - Москва : Художественная литература, 1975. - С. 234-407.
3. Гевель О.Е. Поэтика холода и бестиарий в романе Донны Тартт «Тайная история» // Вестник Томского государственного университета. - 2022. - № 478. -С. 14-20.
4. Дементьева А.В. Современные и классические переводы стихотворения Э.А. По «Ворон» : проблема интерпретации авторской системы образов // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7: Литературоведение. - 2022. - № 3. - С. 120-144. - Б01: 10.31249/111/2022.03.08
5. Основные понятия переводоведения (Отечественный опыт). Терминологический словарь-справочник / отв. редактор канд. филол. наук Раренко М.Б. -Москва : ИНИОН, 2010. - 260 с. - (Теория и история языкознания).
6. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений : в 5 т. - Москва : Художественная литература, 1991. - Т. 4. - 910 с.
7. По Э.А. Собрание сочинений : в 4 т. / сост. С.И. Бэлза. - Москва : Пресса, 1993. - Т. 1 : Стихотворения и поэмы. - 384 с.
8. По Э.А. Стихотворения / сост. Е.К. Нестерова. - Москва : Радуга, 1988. -414 с. - На англ. яз. с параллельным русским текстом.
9. Радомская Т.И. К вопросу о непрочитанных смыслах «Шинели». Проблемы герменевтики текста // Славянский мир в третьем тысячелетии. - 2014. - Т. 9. -С. 258-268.
10. Сергеева Е.В., Губернская Т.В. Репрезентация художественного концепта «Холод» в поэзии А. Блока // Вестник Череповецкого государственного университета. - 2021. - № 6(105). - С. 87-99. - DOI: 10.23859/1994-0637-2021-6105-8
11. Скубач О. Страх и Север : Арктика глазами советских полярников 1920-1930-х годов // Новое литературное обозрение. - 2020. - № 2(162). - С. 104-116.
12. Художественный перевод. Терминологический словарь-справочник / отв. редактор канд. филол. наук Раренко М.Б. - Москва : ИНИОН, 2014. - 379 с. -(Теория и история языкознания).
13. Эдгар По : стихотворения [аудио] / чит. А. Пономарев, Д. Писаренко ; сост., реж. А. Николаев. - Москва : Мелодия, 1988. - 1 грп. - Запись 1987 г. - URL: http://www.staroeradio.ru/audio/12955 (дата обращения 20.01.2023)
14. Bennet Z.Z.E. Killing the aristocrats : the mask, the cask, and Poe's ethics of S & M [Убивая аристократов : маска, бочонок и этика По S & M] // Edgar Allan Poe review. - 2011. - Vol. 12, N 1. - P. 42-58.
15. CampbellК. The origins of Poe [Истоки По] // Campbell К. The mind of Poe and other studies. - New York : Russell & Russell, Inc., 1962. - P. 147-185.
16. Churadze E. On Edgar Allan Poe's «Eldorado» [Об «Эльдорадо Эдгара Аллана По] // Caucasus journal of Milton studies. - 2022. - Vol. 1, N 1. - P. 1-4.
17. Peeples S. Edgar Allan Poe revisited [И вновь об Эдгаре Аллане По]. - New York : Twayne publishers, 1998. - 211 p.
18. Quinn A.H. Edgar Allan Poe : a critical biography [Эдгар Аллан По : критическая биография]. - Baltimore : Johns Hopkins univ. press, 1998. - 804 p.
