CC BY
92
УДК 821.161.1
ХРОНИЧЕСКИЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ. О НЕСКОЛЬКИХ ОСОБЕННОСТЯХ ОТНОШЕНИЯ ПИСАТЕЛЯ И ЧИТАТЕЛЯ В ТВОРЧЕСТВЕ И.А. БРОДСКОГО
М.Н. Косвинцев
В статье анализируется ряд особенностей отношения автора и читателя и отражение данного взаимоотношения в творчестве Иосифа Александровича Бродского. В данном случае прослеживается эволюция идеи полного индивидуализма, которая формировалась во времена юности поэта в ответ на условия коммунистического режима. Постепенный переход от внешних признаков инаковости к внутренним убеждениям индивидуализма получил достаточно твердое обоснование данной идеи в творчестве Иосифа Александровича. Ключевые слова: Иосиф Бродский, читатель, автор, индивидуализм, адресат.
Размышление Иосифа Александровича Бродского о стихотворении Цветаевой, которое посвящено Рильке, затрагивает магистральную тему отношения автора, адресата письма и читателя, представлено оно следующим образом: «Лучше других на вопрос «Для кого вы пишете?» ответил Игорь Стравинский: «Для себя и для гипотетического alter ego». Сознательно или бессознательно всякий поэт на протяжении своей карьеры занимается поисками идеального читателя, этого alter ego, ибо поэт стремится не к признанию, но к пониманию. Еще Баратынский утешал в письме Пушкина, говоря, что не следует особо изумляться, «ежели гусары нас более не читают». Цветаева идет еще дальше и в стихотворении «Тоска по родине» заявляет:
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично - на каком
Непонимаемой быть встречным.
Подобное отношение к вещам неизбежно ведет к сужению круга, что далеко не всегда означает повышение качества читателя. Литератор, однако, - демократ по определению, и поэт всегда надеется на некоторую параллельность процессов, происходящих в его творчестве и в сознании читателя. Но чем дальше поэт заходит в своем развитии, тем - невольно - выше его требования к аудитории - и тем аудитория эта уже. Дело нередко кончается тем, что читатель становится авторской проекцией, едва ли ни с одним из живых существ не совпадающей. В таких случаях поэт обращается либо непосредственно к ангелам, как Рильке в «Дуинезских элегиях», либо к другому поэту -особенно если тот мертв, - как Цветаева к Рильке. В обоих случаях имеет место монолог, и в обоих случаях он принимает абсолютный характер, ибо автор адресует свои слова в небытие, в Хронос» [1, с. 145]. Достаточно пространный пассаж, цитируемый выше, необходим для демонстрации практического аспекта творчества Иосифа Александровича Бродского, ибо в дальнейшем будет показано воздействие творчества автора на читателя и отношение самого поэта к данному явлению.
Прежде чем перейти к выявлению особенностей позиции Бродского по отношению к читателю, необходимо обратиться к процессу формирования данных убеждений, иными словами найти историческую основу, служившую предтечей подобным измышлениям. Будучи рожденным в обезличенной стране пропитанной идеей коллективизма, всеобщего равенства и массовой имперсональности, Иосиф Александрович случайными отрывками улавливает веяние культуры отличной от существующего порядка. Доселе неизведанное действует на юношеский ум подобно вид огня на первобытного человека, с одной стороны он притягивает, а с другой стращает. Бродский, подобно другим молодым людям своего поколения, знакомится с английским языком, американской культурой и джазом благодаря радио, фильмам и вымышленным рассказам друзей. В последующем он напишет: «И я утверждаю, что одни только четыре серии «Тарзана» способствовали десталинизации больше, чем все речи Хрущева на XX съезде и впоследствии». [2, с. 15].
Однако не стоит думать, что данные события мгновенно переменили мышление будущего поэта. Нет, ибо вначале изменения касались лишь внешнего вида: Первой оказалась, естественно, прическа. Мы все немедленно стали длинноволосыми. Затем последовали брюки дудочкой» [2, с. 16]. Важно было создать определенную среду, которая служила проводником изменений, именно поэтому распространения среди сверстников западной культуры, началось естественно с вызывающего внешнего вида. В последующем будет продемонстрировано, что идея создания условий первично по отношению к распространению культуры Бродский усвоил до окончания своих дней.
Любое сообщество приписывает свои стандарты, при этом дискредитирует устои иного общества, именно по этой причине вид подростков увлеченных «музыкой на костях», носящих джинсы и неопрятные прически, вызывал осуждения у старшего поколения. В ответ на давление извне внутренние убеждения молодого Иосифа только укреплялись. В отместку он культивировал «их принцип «одного против всех» - принцип, совершенно чуждый коммунальной, ориентированной на коллектив психологии общества, в котором мы росли. Наверное, именно потому, что все эти королевские пираты и Зорро были бесконечно далеки от нашей действительности, они повлияли на нас совершенно противоположным замышлявшемуся образом. Преподносимые нам как развлекательные сказки, они воспринимались скорее как проповедь индивидуализма» [2, с. 16].
В определенном возрасте Бродский осознал, что если мир утратил свою центрированность, если отдельный человек не является ценностью и не имеет возможность изменить сложивший уклад, оставаясь при этом всего лишь продуктом демографии, то, следовательно, единственным выходом является формирование альтернативного центра -собственной индивидуальности, а лучшим инструментом в данном случае является литература. В последующем он напишет: «литература - единственная форма нравственного страхования, которая есть у общества; что она неизменное противоядие принципу «человек человеку - волк»; что она приводит наилучший довод против любого массового, тотального решения, хотя бы потому, что вся она от начала и до конца - о человеческом разнообразии и в этом ее raison d'etre» [3, с. 28]. Литература является формой сохранения индивидуальных представлений, не навязывающая единый путь возможного развития, а создающий развилку ставя человека перед выбором и наделяя его ролью действующего субъекта.
Со своей стороны Бродский предостерегает читателя к попытке копирования традиционных представлений и следования единому мнению. Постулируя, что «именно сопротивление клише и отличает искусство от жизни» [4, с. 83], сам поэт не стремится привить читателю собственные убеждения и сформировать его индивидуальность, только на основании ориентиров самого Иосифа Александровича. Поэт предлагает создать альтернативный вариант мышления, опираясь на творчество различных писателей, философов и поэтов, вырабатывая при этом собственный вкус, создавая определенный компас, позволяющий лавировать между жизненными испытаниями.
Целью формирования индивидуализма является попытка избежать ловушки массового мышления, постепенно приводящего к тоталитарному устройству общества. Индивидуализм при этом не сводится к постоянной оппозиционной настроенности к текущей конъюнктуре власти, а к построению независимых измышлений, которые могут совпадать или не совпадать с мнением большинства. Именно равняясь на общество, где преобладают отдельные размышления, Бродский видит будущее развитие человечества. Обращаясь к выпускникам колледжа, он акцентирует внимание молодых людей на формировании собственной уникальности, ибо «надежнейшая защита от зла - это предельный индивидуализм, самостоятельность мышления, оригинальность, даже, если угодно, эксцентричность» [5, с. 275]. Обращение к молодым людям не является случайным, возможно оттого, что в них еще возможно взрастить ростки индивидуализма, а возможно оттого, что за ними и есть развитие будущего и залог от повторения истории.
Задача, которую видит перед собой Бродский - это формирование читателя как действующего субъекта, несущего ответственность за свои деяния. Стремление к единичной ответственности, отрицание перекладывания вины на другого, отрицание возможной манипуляции - главные мотивы обращения поэта к читателю. Ибо Бродский четко осознавал, что «сталинизм - это прежде всего система мышления и только потом технология власти, методы правления» [6, с. 77]. В данном случае Иосиф Александрович переносит ответственность с абстрактного уровня политической системы на уровень конкретной индивидуальной ответственности индивидов. Восторжествовать над человеком ответственным за свои поступки, намного сложнее, нежели над человеком, ищущим внешние причины своей судьбы. Подобное высказывание можно применить и к человеку, читающему книги, ибо литература всегда призывает к личной ответственности и, прежде всего, ответственности перед собой. Речь в шведской Королевской академии при получении Нобелевской премии содержит следующую пропозицию: «я совершенно убежден, что над человеком, читающим стихи, труднее восторжествовать, чем над тем, кто их не читает». [7, с. 56]. Пользуясь случаем, Бродский стремится донести до интеллектуальной элиты общества положение, при котором они должны прочувствовать ответственность лежащую на их плечах, ровно в той же мере ,в которой Иосиф Александрович ощущал на протяжении всей своей жизни.
Ни для кого не секрет, что Бродский имел стоическую натуру и переносил лишения с должной степенью выдержки. Именно по этой причине поэт предъявляет к читателю не менее суровые требования, чем к себе. В корпусе его произведений существует следующий фрагмент: «Дело в том, что, будучи высшей формой человеческой речи, поэзия не только самый сжатый, но и наиболее конденсированный способ передачи человеческого опыта; она также предлагает наивысшие из возможных стандарты для любого лингвистического действия - особенно на бумаге» [4, с. 83]. Отсюда вытекают два важных вывода относительно требований Бродского к читателю.
Во-первых, если литература, будучи симуляцией возможного действия, является наиболее концентрированным способом передачи человеческого опыта, то в отношении читателя она всегда есть «завтра», а, если говорить о политической системе, то она есть «вчера». Исходя из данных условий, у тоталитарной системы остается один выход - избавиться от альтернативных условий и смоделировать свою версию будущего. «Жечь книги - это, в конце концов, всего лишь жест, запрещать их публикацию - это фальсификация времени. Но, опять же, именно в этом и заключается цель данной системы - внедрить свою версию будущего» [8, с. 206]. Именно по причине предохранения от предлагаемой истеблишментом перспективы, одну из функций литературы Бродский видит в генерации скептицизма в сознании читателя. Сомнение должно распространяться не только на установленные нормы, политические системы, убеждения, идеалы, но и на собственные сентенции, ценности своих идей и действий в целом. В конечном итоге, сомнение предостерегает от действий, противоречащих собственному нравственному укладу, и позволяет со стороны взглянуть на собственные поступки.
Вторым следствием жестких требований является постоянное развитие собственного языка, интеллектуального багажа, освоение нового материала для мышления. Именно поэтому люди, нарекающие себя критиками, всегда имеют резкий аргумент в части обвинения Бродского в отсутствии простоты изложения, а также в том, что он чинит интеллектуальные препоны между творчеством и читателем. Ответ не заставлял себя ждать: «обвинения, нередко предъявляемые поэзии, - что она трудна, темна, герметична и невесть что еще - свидетельствуют не о состоянии поэзии, а, если говорить честно, о ступеньке эволюционной лестницы, на которой застряло общество» [9, с. 167]. «Только если мы решили, что «сапиенсу» пора остановиться в своем развитии, литературе следует говорить на языке народа. В противном случае народу следует говорить на языке литературы» [10, с. 46]. Бродский стремился создать ощущение у читателя возможной перспективы развития, обрисовать тяжкий объем работы, которую необходимо постоянно проделывать над собой, с целью развития своего мышления и языка. Глубина произведения служила фильтром, способным отсеивать читателей, которые чурались представленной поливалентности языка. Иными словами, Иосиф Бродский выстраивал замок с крутой лестница, взобраться на которую требовало многих усилий, но при этом замок был открыт для всех. Это и можно назвать элитарностью Бродского. Поэт ставит читателя перед сложным выбором: либо он принимает свой статус игнорамуса и останавливается на достигнутом, закрывает книгу, ибо не может разобрать сути написанного, либо он начинает совершать работу над собой и делает усилия, чтобы выйти за рамки имеющегося знания.
В отличие от идеи элитарности знания, стремящейся к делению общества на целевые аудитории, элитарность Бродского избегает эзотерического начала, где круг читателей заранее определен. Со своей стороны Иосиф Александрович чурается принципа сегрегации в сфере прочтения и утверждает, что «во всяком случае положение, при котором искусство вообще и литература в частности является достоянием (прерогативой) меньшинства,
представляется мне нездоровым и угрожающим» [10, с. 49]. Держа с юности в сознании факт, что создание условий первично по отношению к распространению культуры, Бродский стремится предпринять практические шаги для того, чтобы культура, поэзия в частности, была доступна широким слоям населения. Рассуждая на данную тему, он совершает переворот экономического отношения к литературе, заявляя следующее: «в вопросах культуры не спрос рождает предложение, а наоборот. Вы читаете Данте потому, что он написал «Божественную комедию», а не потому что ощутили в нем потребность: не будь этого автора и его поэмы никакими чарами вызвать их из небытия было бы невозможно» [9, с. 164]. Именно исходя из стимулирования потребности в чтении, Бродский видит основную задачу политической власти обеспечить доступ к книжной продукции. Необходимо не только творчество автора, которое конфигурирует мышление читателя, но необходимы материальные условия для того, чтобы книга была прочтена.
Бродский, занимая должность Поэта-лауреата США в Библиотеке Конгресса, предлагает ряд мероприятий, позволяющих повысить доступность книг для населения. Иосиф Александрович стремился повысить доступность книг, благодаря увеличению тиража, издаваемых книг и размещению их в общественных местах. Его слова являются обращением к нации, к ее правящим кругам: «Поэзия должна быть доступна публике в гораздо более значительном объеме, нежели сейчас. Она должна быть столь же вездесущей, как природа, которая нас окружает и в которой поэзия черпает многие свои метафоры. Или - столь же вездесущей, как бензоколонки, если уж не как сами автомобили. Книжные магазины должны располагаться не только при университетах и на центральных улицах, но и у входа в заводской сборочный цех. Массовые, в бумажных обложках, издания авторов, которых мы почитаем классиками, должны быть дешевыми и продаваться в супермаркетах» [9, с. 164]. Далее он углубляет свою идею: «По моему убеждению, книги следует доставлять к дверям каждого дома, как электричество или как молоко в Англии: они должны рассматриваться как коммунальные услуги, и стоимость их. соответственно, должна быть минимальной. Если это трудно организовать, поэзию можно продавать в аптеках (не в последнюю очередь по той причине, что она могла бы сократить расходы на психоаналитиков). И, как минимум, антология американской поэзии должна лежать в тумбочке в каждом номере каждого мотеля, рядом с Библией» [9, с. 165]. Его инициатива была частично реализована, и более миллиона экземпляров сборников поэзии были безвозмездно переданы в школы, гостиницы, супермаркеты, на вокзалы. Воплощение в жизнь данной идеи позволил] трансформировать его должность в Библиотеке конгресса из номинальной в общественно значимую. Жители США получили возможность ознакомиться с произведениями классиков и своих современников. В дальнейшем жена поэта Мария Соццани основала Фонд стипендий памяти Иосифа Бродского для поддержки ученых, художников и писателей из России.
Подводя итого можно утверждать, что для Бродского читатель - это не только фигура, появляющаяся с прочтением текста, который является производной от бесконечного мира литер, вокабул, знаков. Поэт стремится показать реальность существования читателя, появлению которого должна предшествовать достаточно большой объем работы по созданию подходящих условий. Стремление Иосифа Александровича направлены, прежде всего, на наделение каждого читателя ролью ответственного за свои действия субъекта. Он ставит перед собой задачу создать условия, при которых прочтение текста служит подспорьем для дальнейшей выработки индивидуальности читателя. Со своей стороны, поэт относился к своей профессии, как к элитарному занятию, предъявляя жесткие требования к себе и своим собратьям по перу, ибо признавал свою ответственность перед языком, а значит и перед будущим поколением.
Читатель как представитель будущего поколения для Иосифа Александровича был чистым материалом, которым может воспользоваться любая идеологическая система. Именно по этой причине, Бродский ориентировал читателя не на внешние указатели, а на выработку собственных путевых линий. Важно помнить, что читатель, как и любой человек, подавляется колоссальной возможностью выбора, руководство которым захочет взять на себя любая идеологическая система. Само подчинение происходит постепенно благодаря стилизации внешнего мира, превращению объектов в служителей идеологии. Касательно литературы, Бродский стремился создать брешь в системе, благодаря привитию индивидуализма читателю, благодаря изданию рукописей, которые были не антиправительственные, а аполитичные, внушающие ценности вне рамок привилегированной системы. В Советском Союзе механизмом борьбы было предоставление материала для самиздата, а в США предохранительным механизмом от возникновения тотальных идей являлось распространение антологий современной поэзии.
Возвращаясь к пассажу, приведенному в самом начале статьи, необходимо установить адресата произведений Иосифа Александровича. Однако если помнить тот факт, что поэт приписывал свои черты и измышления другим людям, то нетрудно догадаться, что он пишет для себя, alter ego, идеального читателя, собственной авторской проекции, языка в форме монолога и хроноса. Важно лишь помнить, что роль читателя и роль адресата для автора отличны. Отношение к читателю было описано выше, а отношение к адресату требует отдельного исследования. Главное стремление Бродского сводится к попытке трансформировать безликого читателя в адресата, который обладал бы чертами индивидуализма, был действующим субъектом со строгим нравственным императивом, предъявляющим жесткие требования к себе и отвечающим за свои поступки. Иными словами, проявляется некая авторская проекция идеального читателя, воплощенная в монологе, который обращен к хроносу.
The article analyzes some features of the relationship between author and reader and the reflection of this relationship in the works of Joseph Brodsky. It traces the evolution of ideas full of individualism, which was formed during the youth of the poet in response to the conditions of the Communism. A gradual transition from external signs of otherness to the internal beliefs of individualism got enough solid substantiation of this idea in the works of Joseph Brodsky. Ability to follow a brief Genesis and to demonstrate the characteristic features of the relationship of the writer and the reader in the work of the poet emphasizes the relevance of this study. Key words: Joseph Brodsky, the reader, the author, individualism, recipient.
Список литературы
1. Бродский И. Об одном стихотворении. // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 5. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. С.142-187
2. Бродский И. Трофейное // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 6. СПб.: Пушкинский
фонд, 2003. С.П-26
3. Бродский И. Состояние, которое мы называем изгнанием // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 6. СПб.: Пушкинский фонд, 2003. С.27-36
4. Бродский И. Как читать книгу // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 6. СПб.: Пушкинский фонд, 2003. С.80-85
5. Бродский И. Актовая речь // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 5. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. С.275-280
6. Бродский И. Размышления об исчадие ада // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 7. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. С.75-81
7. Бродский И. Речь в шведской Королевской академии при получении Нобелевской премии // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 6. СПб.: Пушкинский фонд, 2003. С55-56
8. Бродский И. Катастрофы в воздухе // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 5. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. С.188-214
9. Бродский И. Нескромное предложение // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 6. СПб.: Пушкинский фонд, 2003. С.161-172
10. Бродский И. Лица необщим выраженьем. Нобелевская лекция // Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: в 7 томах. Том 6. СПб.: Пушкинский фонд, 2003. С.44-54
Об авторе
Косвинцев М. Н. - аспирант кафедры русской литературы Пермского государственного национального исследовательского университета, mnk-47@mail.ru
