CC BY
316Христианство в современной Центральной Азии
Себастьян Пейруз
Хотя в течение уже нескольких веков пространство, занимаемое пятью новыми независимыми государствами Центральной Азии, считается пространством мусульманской традиции, присутствие в нем, начиная с XIX века, христианских меньшинств действительно ощутимо. В некоторых частях регионах они были или остаются значительным. При этом каждая из трех основных христианских конфессий имеет в Центральной Азии и собственную историю, и свою национальную специфику. Христиане региона — во многом уникальный феномен: только они (вместе с немногочисленными христианами Азербайджана) обладают опытом одновременно и освобождения от советской практики государственного атеизма, и попадания в положение религиозного меньшинства на земле ислама1.
Феномен христианства в Центральной Азии может быть интерпретирован как следствие свободы совести, обретенной недавно, в период независимости. Однако история региона свидетельствует о другом — о его длительном христианском прошлом. Первые новообращенные христиане появились здесь примерно в IV веке, а может быть и раньше, в районе Мерва (Мары)2, в течение долгого времени служившего идеальным местом убежища для преследуемых в других местах схизматиков3. Начиная с V века мелькиты, армяне, яковиты и несториане распространяли в Центральной Азии свои религиозные идеи. Только в эпоху Тимура христианство было искоренено и стало восстанавливаться лишь после российского завоевания казахских степей и Туркестана.
Прежде всего воспользовались российским завоеванием православные, чтобы внедриться в регион4. Но не только они: в конце
Себастьян Пейруз, ученый секретарь Французского института исследований Центральной Азии (ТшйШ! йа^ай ё’ЕШёеБ бит 1’Аяе СеПга1е), Ташкент.
XIX — начале XX века с молчаливого согласия, а то и с прямого поощрения правительства в Туркестане появились представители многочисленных христианских сект, преследовавшихся в европейской России. То были, с одной стороны, староверы, молокане и хлысты, с другой, католики и протестанты — меннониты, баптисты, адвентисты седьмого дня. В результате к концу XIX века в Центральной Азии были представлены все ведущие христианские конфессии. Протестантам даже удавалось обращать в свою веру других христиан, что заставило обеспокоенных такой экспансией православных потребовать, чтобы колониальная власть приняла в отношении конкурентов запретительные меры. После Октябрьской революции представители различных направлений христианства сумели выжить в условиях антирелигиозных мер и атеистической политики советского режима. Несмотря на преследование верующих, большинство христианских течений, существовавших до революции в Центральной Азии, присутствуют там и ныне.
Таким образом, наличие христианских церквей и конфессий — отнюдь не новое явление для Центральной Азии. Вместе с тем христианство в этом регионе подвержено воздействию современной ситуации. Ее основные составляющие — политическая независимость, трудности экономической реструктуризации, недемократическая закрытость, проблема межэтнических отношений. Ниже я попытаюсь кратко обрисовать положение существующих в центральноазиатском регионе христианских течений и географию их распространения, коснусь и регулирующего религиозную жизнь законодательства.
Христианство в постсоветской Центральной Азии: действующие конфессии
Значительный удельный вес в населении Центральной Азии все еще живущего здесь русского меньшинства буквально заставляет предполагать, что, несмотря на значительную эмиграцию русских на свою историческую родину, ведущей христианской конфессией остается Русская Православная Церковь. Ее каноническая территория в Центральной Азии административно разделена на два епархиальных управления: первое действует в пределах Казахстана, второе охватывает четыре другие республики5.
Ташкентское и Среднеазиатское епархиальное управление с центром в Ташкенте возглавляет Владимир Иким, получивший в феврале
1991 года сан митрополита. На 1 сентября 1996 года под руководством Управления числились сто действующих храмов, в каждой из четырех столиц имелся свой кафедральный собор. В Узбекистане насчитывается примерно 30 храмов, причем многие из них (в Навои, Заравшане, Учкудуке, Карши) были построены недавно, в Таджикистане — пять, в Туркменистане — восемь (два — в Ашхабаде), в Кыргызстане — около 50.
В январе 1992 года Святейший Синод, ссылаясь на обширность пространства Казахстана, разделил его территорию на три самостоятельные епархии6. Истинная причина заключалась в том, что Синод боялся раскола православного сообщества Казахстана, возникновения независимой от Москвы церкви (как это случилось на Украине). Решение о разделе вызвало крайне негативную реакцию со стороны как Нурсултана Назарбаева и министра по делам религий, так и самих верующих, считавших, что православная церковь должна была оставаться единой и иметь один центр, юрисдикция которого распространялась бы на всю территорию Казахстана7. В итоге структура управления вновь поменялась: 30 марта 1999 года была основана новая Астанайско-Алматинская епархия, во главе которой встал архиепископ Алексий Кутепов. Епархии подчинены три нижестоящие структуры, окормляющие всю территорию республики. Количество православных приходов в Казахстане продолжает расти (хотя темпы этого роста уступают темпам распространения протестантизма, располагающего большими финансовыми возможностями): если в 1989 году в республике было 90 церковных приходов, то в 1996 году их стало 185, а в 1998 — 2128. В Казахстане имеется также восемь монастырей.
К этому следует добавить староверов, которые после падения коммунистического режима пытаются укрепить свои ряды и даже привести в них новых членов. Впрочем, получается это плохо, поскольку староверы, закрытые от внешнего мира, не склонны к настоящему прозелитизму. Они живут в сельской местности или в окрестностях больших городов, а их общины, за редким исключением типа общины Усть-Каменогорска, насчитывают всего несколько членов9. Особо следует упомянуть молокан: они разбросаны по территории всего региона и соблюдают свои обряды практически индивидуально. В Центральной Азии это течение, по сути дела, угасает, о нем не упоминают недавно изданные исследования по местному христианству. То же самое можно сказать и в отношении других русских по происхождению течений, вроде хлыстов и духоборов. Все
эти секты испытали жесткую конкуренцию со стороны протестантов и частично ими поглощены.
На сегодняшний день в Казахстане насчитывается не менее 12 тысяч баптистов, и численность их постоянно растет10. Баптисты Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана — всего около 3 тыс. верующих — входят в Среднеазиатскую епархию, объединяющую 34 общины. Большинство из них находится в Узбекистане. Значительный подъем переживают также адвентисты седьмого дня и свидетели Иеговы. Напротив, меннониты, представленные в основном немцами, ориентированными не только на религию, но и на сохранение немецкого языка и культуры, замкнуты и руководствуются идеей сохранения собственной идентичности, что исключает для них ведение прозелитической деятельности. Многие молодые немцы, не владеющие или плохо владеющие родным языком, примкнули к баптистам, адвентистам и другим протестантским общинам.
В Казахстане насчитываются 180 лютеранских общин, в основном на севере республики11. В Кыргызстане в середине 1990 годов была зарегистрирована 21 лютеранская община. В Узбекистане их всего шесть12. Самая крупная действует в Ташкенте и состоит из все еще живущих в узбекской столице немцев, а также из постоянно увеличивающихся новообращенных русских. Прочие лютеранские общины Узбекистана, располагающиеся главным образом в Ферганской долине, объединяют в основном пожилых людей немецкого происхождения и постепенно угасают. Наконец, в Туркменистане нет ни одной официально зарегистрированной общины лютеран, тогда как в Таджикистане предпринимаются попытки создания сразу нескольких.
Вторая разновидность протестантских течений представлена в Центральной Азии харизматическими пятидесятниками и пресвитерианскими церквами. Инициатива их создания исходит в основном от западных миссионерских центров13, материальные и финансовые возможности которых открывают им широкие перспективы экспансии в регион.
Католическая церковь — одна из официальных церквей в Центральной Азии. Но положение католиков в разных республиках различается довольно сильно. Наиболее прочными позиции католицизма являются в Казахстане, официальные власти которого подписали 24 октября 1998 года конкордат с Ватиканом14, что дало право казахстанским католикам (как и православным) вести приходскую и благотворительную деятельность, работу в сфере образования. Католи-
ческая церковь в Казахстане достаточно активна: создает группы по интересам, организует мероприятия для детей, подростков и взрослых. На сегодняшний день в Казахстане насчитывается около 80 приходов, объединяющих примерно 300 тысяч католиков15. В них работает не менее 60 священников, зачастую иностранного происхождения (поляки, немцы, итальянцы и несколько корейцев). В Алматы открыты два монастыря ордена францисканцев, один из них — женский.
Католические культовые сооружения также в основном сосредоточены в Казахстане. Другие государства региона по различным причинам, в том числе политического характера, остались в стороне от возрождения и/или экспансии католичества. За исключением Казахстана, нигде более не было создано ни одного епископства, католическая церковь повсюду представлена лишь миссией. Если в Кыргызстане другие течения христианства переживают определенный подъем, то католическая церковь находится в довольно трудной ситуации, испытывает сложности в отношениях с властями. В Бишкеке имеется скромная католическая церковь, за пределами столицы существует лишь несколько общин. В Узбекистане, кроме довольно большой общины в Ташкенте, католики имеют одну церковь в Самарканде и несколько общин в Ферганской долине. В Таджикистане миссионеры пытаются распространить католицизм через свое представительство в Душанбе, а также на юге республики. В Туркменистане же у католической церкви вообще неопределенный, полуофициальный статус. Местные католики собираются в молельном доме, руководимом апостолическим нунцием. Туда на религиозные службы приходят немногочисленные оставшиеся в этой стране поляки и немцы, а также члены иностранной колонии. Между тем еще в 1995 году в Туркменистане насчитывалось 30 тыс. католиков.
Улучшилась также положение связанной с католицизмом униатской Церкви. Лишенные официального статуса после второй мировой войны, униаты Казахстана с 1977 года проводили свои богослужения в католических церквах. Сегодня их община в этой республике признана, но численность ее невелика. Униаты-украинцы смогли построить две церкви: одну в Караганде (освящена в 1997 году), другую в Павлодаре. Ни в одной другой республике униаты не зарегистрированы.
Несмотря на многочисленность армянской диаспоры, армяно-грегорианская церковь слабо представлена в Центральной Азии. Ей принадлежит только один храм в Самарканде. Правда, в Узбекистане эта конфессия имеет официальный статус.
Такова общая картина старых и новых, уже укоренившихся или укореняющихся христианских течений Центральной Азии. До недавнего времени в них преобладали пожилые люди, в последние годы наблюдается значительное омоложение состава верующих. В особенности это относится к протестантам: к ним приходит все больше молодых людей, которые, в свою очередь, привлекают своих ровесников.
Между политикой и религией: векторы диалога
Регион в целом. Сразу же после обретения независимости все государства региона переходят к политике по отношению к религии, диаметрально противоположной той, что проводилась атеистическим советским режимом. В 1991—1992 годах принимаются конституции, провозглашающие свободу совести, равенство всех религий и верований перед законом, отделение религиозных организаций от государства. Ни в одной из местных конституций не упоминается предпочтительность той или иной религиозной доктрины перед другой, ни в одном из основных законов нет слов «Коран», «ислам», «мусульманский» либо «христианский» или «христианство». Кроме того, руководители новых государств в своих выступлениях или письменных заявлениях подчеркивали, что ислам и христианство мирно сосуществуют на одной и той же территории.
Религиозное законодательство требует от всех религиозных конфессий невмешательства в политику. Ни одна партия не может выступать на выборах на основе религиозной программы, исключение составляет лишь Таджикистан. Это требование в основном направлено против некоторых мусульманских движений, стремящихся к власти, но распространено оно было на все религиозные течения16.
Помимо религиозного законодательства, имеющего свои особенности в каждой из стран региона, на географию и развитие христианских течений оказывают влияние два других важных фактора. Прежде всего это наличие европейского населения, в частности, славянского (русские, украинцы и поляки) и немецкого, которое, как правило, является христианским. Затем — степень исламизации коренных центральноазиатских народов: они более восприимчивы к христианству там, где исламизация не была значительной, как, например, в Казахстане и Кыргызстане. А вот на Юге региона политика благоприятствования исламу, но исламу, находящемуся под
строгим государственным контролем, заметно ограничивает разнообразие христианских течений.
Туркменистан. Здесь либерализация в сфере религии была наименьшей. Президент Ниязов не запретил христианство, но свел религиозный пейзаж своей страны к простейшей схеме: любой верующий туркмен должен быть мусульманином, любой человек европейского происхождения, будь он русским, немцем или поляком, призван пополнить ряды паствы православной церкви. По новому закону, для того чтобы быть зарегистрированной, любая религиозная община должна собрать 500 подписей. Ввиду небольшого количества нерусских национальных меньшинств (поляки и немцы в большинстве своем покинули территорию Туркменистана), христианские течения даже в столице вынуждены существовать полулегально. Все они, кроме православия и католичества, подвергаются постоянному административному и полицейскому давлению. Слишком большая религиозная активность может привести к радикальным мерам со стороны властей — к аресту религиозных деятелей или сносу культовых сооружений, как это случилось в Ашхабаде с церковью адвентистов седьмого дня, которую в 1999 году без всякого суда и следствия разрушили экскаватором.
Таджикистан. Гражданская война вызвала общий отток европейского меньшинства (как, впрочем, и таджикского населения) и, несмотря на возвращение некоторых русских, христианство в этой республике имеет очень ограниченное число приверженцев. Кроме православных, там представлены баптисты, адвентисты седьмого дня и католики. Они пытаются наверстать потерю прежних возможностей посредством оказания гуманитарной помощи и миссионерской деятельности, объектом которой являются не только европейцы, но и таджики.
Узбекистан. В этой стране влияние ислама сильно, поток эмиграции славян и европейцев остается значительным, открыто признанная религиозная свобода подвергается все большим ограничениям. В 1998 году было принято новое религиозное законодательство, требующее для перерегистрации религиозной общины 100 подписей ее членов. Новая политика привела к угасанию большого числа христианских общин, действующих вне Ташкента. Исключение составляют православная церковь, католическая церковь в Самарканде и некоторые общины протестантского толка, сконцентрированные в крупных городах. Несмотря на запрет прозелитизма, протестант-
ские конфессии довольно активны: баптисты и адвентисты обращают людей в свою веру, их церкви в Ташкенте полны17.
Казахстан и Кыргызстан. Эти республики переживают настоящий бум христианства. Так, в Бишкеке, начиная с 1990 года, открыто немало часовен и молельных домов евангелистов. В каждом крупном городе республики есть представители протестантских течений, протестантские культовые здания построены даже в горных районах республики, а также в южной ее части, где традиционно сильны позиции ислама. Число верующих в приходах растет, особенно в городах. Так, баптистская церковь насчитывает несколько тысяч членов, да и адвентисты седьмого дня развивают активную деятельность. Свидетели Иеговы, которых в эпоху Горбачева в Бишкеке насчитывалось всего-то около 200 человек, сегодня числят в своих рядах 4 тыс. Примерно такая же ситуация и в Казахстане. Туда стекаются протестантские миссионеры, численность славян и других европейских меньшинств там все еще значительна, а свобода вероисповедания широко признается.
Православно-мусульманский альянс. Во всей Центральной Азии рост некоторых христианских течений, в первую очередь протестантских, ускоряемый деятельностью иностранных миссионеров из Германии и США, вызвал большое недовольство «традиционных» конфессий. Первой забила тревогу православная церковь, обеспокоенная оттоком ее паствы к протестантам. В Кыргызстане и Казахстане в христианство было обращено немало представителей коренных народов, что не могло не получить негативной оценки со стороны как рядовых верующих, так и исламских иерархов. Именно это обстоятельство и привело к возникновению своеобразного союза между православными и мусульманами; объединяет их общая цель — ограничить все возрастающее влияние протестантов, добиться от властей пересмотра религиозного законодательства.
Совместное давление православных и мусульман уже принесло свои плоды: в каждой из пяти республик приняты новые законы, ограничивающие свободу совести. Ныне законодательные ограничения проявляют себя на всех уровнях религиозной жизни. Например, в Узбекистане членство в незарегистрированной общине или прозелитизм караются тремя годами заключения. Некоторые течения и их религиозные лидеры подвергаются разнообразным формам давления — от ежедневного административного контроля, словесных и физических угроз до арестов, обысков во время религиозных церемоний, отмены регистрации, закрытий представительств.
Вместе с тем сам факт наличия христианских общин правящие режимы обращают к своей выгоде — используют в качестве доказательства межнационального и межконфессионального согласия подданных, демократичности государств.
* *
*
Десять лет независимости — короткий период, не позволяющий сделать окончательный вывод о том, какой религиозной модели развития последуют республики Центральной Азии. Направления этого развития могут быть различными. Тем не менее уже сейчас очевидны большие различия в положении христиан в Центральной Азии, с одной стороны, и в странах Ближнего и Среднего Востока, с другой. Там можно быть коптом или маронитом и одновременно египтянином или ливанцем. Напротив, в Центральной Азии, как и на всей территории бывшего СССР, национальный фактор преобладает над религиозным, и проблема интеграции славянского или немецкого населения ставится не столько в религиозном плане, сколько в национальном.
Этим объясняется признание всеми пятью республиками православия в качестве «официальной религии» русских, оттока которых местные власти не желали бы, а также признание церквей, считающихся в Казахстане, Кыргызстане и в какой-то степени в Узбекистане «национальными» (католическая — для поляков, лютеранская — для немцев, армянская — для армян). Следует упомянуть и о тяжелом положении прозелитических течений, объявленных «сектами». Они не укладываются в схему «национальных» церквей, да к тому же еще ставят зачастую своей целью обращение в христианство коренного населения. В целом же, то, что мы наблюдаем в Центральной Азии, не соответствуют модели «христиане на земле ислама», ни в одной центральноазиатской республике не существует — по крайней мере, в настоящее время — ситуации, идентичной той, которая имеется в других мусульманских странах.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Исследования автора изложены в книге: Peyrouse S. Des chretiens entre atheisme et islam. Regards sur la question religieuse en Asie centrale sovietique et post-sovietique. Paris, Maisonneuve & Larose / Collection «Bibliotheque d’Asie centrale» , 2003. № 2.
2 Иваницкий Т. Судьбы христианства в Туркестанском крае до русского в нем владычества // Туркестанские епархиальные ведомости, 1911. № 5—6. С. 131 — 138.
3 См. об этом: Cordier H. Le Christianisme en Asie centrale sous les Mongols // Toung Pao, 1917, 2e serie. № 18. P. 49-53; Heers J. Marco Polo. Paris, Fayard, 1983. P. 100-106; Dauvillier J. Guillaume de Rubrouck et les communautes chaldeennes d’Asie centrale au Moyen-Age // L’Orient syrien, 1957. Vol. II, fasc. 3. P. 223-242; Richard J. La papaute et les missions d’Orient au Moyen-Age (Xllle — XVe siecles). Rome, Ecole franQaise de Rome, 1977.
4 См. об этом: Peyrouse S. Les missions orthodoxes entre pouvoir tsariste et allogenes. Un exemple des ambiguites de la politique coloniale russe dans les steppes kazakhes // Cahiers du monde russe (a sortir a la fin de 2003).
5 Митронин Н, Тимофеева С. Епископы и епархии русской православной церкви по состоянию на 1 октября 1997. М., Панорама, 1997. С. 100—103.
6 Свет православия в Казахстане. Алматы, 1996. № 6. С. 3.
7 Заявление епископа Алексия Алматинского // Свет православия в Казахстане, 1993. № 9. С. 10-13.
8 Иванов В., Трофимов А. Религии Казахстана. Справочник. Алматы, Эдилет, 1999.
С. 4.
9 Интервью автора с настоятелем старообрядческого прихода этого города. Февраль 2000.
10 Жизнь веры, 1999, январь. С. 5.
11 Иванов В., Трофимов А. Указ. соч. С. 56.
12 Der Bote, 1994, Marz-April. S. 33.
13 Галбори, Онсезан, Коре, Надежда, Сион, Первая пресвитерианская церковь, Ассамблея пресвитерианских церквей и др.
14 Kredo, Almaty, 2000. № 54. S. 13 ; Glaube in der Zweiten Welt, Zurich, 1999. № 11.
S. 8.
15 Glaube in der Zweiten Welt, 1999. № 10, S. 5.
16 Corley F. New Uzbek Law on Religion Renders Unregistered Religious Activity Illegal // Keston News Service, 1998, 29 May (см.: www.keston.org).
17 Видимо, многие из этих ныне запрещенных групп были зарегистрированы в 2001 году. Среди них, в частности, свидетели Иеговы.
Перевод с французского Алие Акимовой Редакция перевода Григория Косача
