CC BY
59
ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
© Булатова М. Н., 2005
ХРИСТИАНСКИЕ ЦЕННОСТИ КАК ПРЕДПОСЫЛКА ЛИБЕРАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА
Необходимость перехода России к современной либеральной цивилизации продолжает оставаться спорной и проблематичной. Идеал правового государства - неотъемлемая часть либерального общества. Россия провозгласила себя правовым государством и тем самым определила, что такой переход необходимо осуществить.
Что же касается понятий «либеральное общество», «либерализм», то в России они и сегодня нередко вызывают резкие негативные оценки. Классический либерализм неотделим от европоцентризма и от представления, что цель истории - вестернизация мира. Термин «либерализм», по мнению Ф. Немо, в истории идей означает признание государством и гарантирование им свобод личности; «господство права», то есть «управление через законы, а не через людей». На вопрос «Кто должен иметь политическую власть?» либерализм с помощью понятий «свободные и регулярные законные выборы», «смена руководителей и контроль за их политикой» приводит к идее демократии1. Ценности либерального общества - свобода, неотчуждаемое право собственности, приоритет прав человека основаны на признании абсолютного суверенитета личности.
Концепция правового государства заключается в анализе соотношения государства и личности и представляется одной из самых перспективных государственно-правовых идей. Эта проблема всегда находилась в поле зрения юристов, политологов, философов, хотя единого понимания концепции правового государства не существует. Фундаментальным принципом правовой государственности является приоритет интересов личности в деятельности государства. Из этого положения следуют требования: наличие развитого гражданского общества, господство закона, демократизм, разделение властей, реальное обеспечение прав и свобод личности и др. В современном политико-правовом мышлении на первый план вышел вопрос поиска способов создания правового государства и его различных моделей.
Вопрос о пути к либеральному обществу и правовому государству связан с наличием двух точек зрения. Одна из них, практически официальная, представляет путь светский, т. е. связанный с утверждением светских реалий: открытая экономика, идеал целерационального поведения личности. Сторонники этого подхода считают, что мировоззренческий либерализм со всеми социально-политическими проявлениями чужд христианству, идеалы современной западной демократии несовместимы с религиозным
сознанием, так как духовный смысл либерализма неотделим от чисто светской идеи автономии личности. Сторонники другого подхода источником основополагающих ценностей западной социально-политической культуры считают христианскую традицию. Сторонники религиозного обоснования демократии и либерализма видят корни философии прав человека в христианском учении, поскольку именно христианство провозгласило равенство всех перед Богом.
Ни для кого не секрет, что в России нет устойчивых традиций ни открытой экономики, ни всеобъемлющего рационализма. Однако Россия имеет общие с европейской христианской цивилизацией предпосылки. Эту мысль ясно сформулировал русский мыслитель С.Франк: «Обе культуры, как западноевропейская, так и русская, чувствуют свое внутреннее родство, которое зиждется на общем происхождении: обе культуры происходят от сплава христианства с духом античности и являются лишь различными ответвлениями этого общего ствола»2. Поэтому представляется возможным актуализировать точку зрения, согласно которой христианство и христианская культура могли бы способствовать адаптации ценностей правового государства и либерального общества к российской социальной действительности.
Для анализа соотношения христианства и политической культуры Запада необходимо рассмотреть противоречивость, двойственность христианского мировоззрения. Мир христианских ценностей имеет два исходных компонента, противоположных по сути - античность и иудаизм. Эти составляющие сочетаются парадоксальным образом: иудаизм стал источником социального начала в христианстве, античность породила начало индивидуальное. Диалектика социального и индивидуального является фундаментальным историческим противоречием всей христианской эпохи.
Иудаизм дает христианству веру в Бога-личность, этику и эсхатологию. При этом библейская восточная традиция представляет социальный аспект. Ветхозаветная традиция опирается на родовое начало - общину. Для человека определяющим является состояние, в котором он прежде всего - член общины. Общине присуще поглощение личности социумом, жесткая регламентация, ритуальное и нормативное принуждение; здесь личность - средство, а общество - цель. Именно социальное начало породило резкую критику христианства Ф. Ницше, который назвал христианина «домашним, стадным, больным человеческим животным»3.
Источником индивидуализма в христианстве стала античность. Античность четко выработала такие понятия, как «изономия» (равенство перед законом), «субъективное право» (в первую очередь, право частной собственности), а также учреждения, в рамках которых граждане участвовали в законодательной деятельности и управлении государством. Античный полис был основан на гражданском праве, право было жизнью государства и охотно поддерживалось всеми гражданами. Город-государство представлял
сообщество свободных людей, хотя ответственность и привилегии основывались не на правах личности, а на правах гражданства. Демократизм был эффективным элементом эллинской культуры. Интерес к личности в античной философии сочетался с устремленностью человека к космосу. Учение Платона о двойственной природе человека - телесной и духовной - стало основой христианской антропологии. Христианство понимает человека как образ и подобие Бога. Духовное начало есть решающий фактор ценности человеческой личности; божественная природа этого начала делает каждого человека свободным и суверенным.
На протяжении христианской истории при общей диалектике индивидуального и социального акцент определялся в ту или иную сторону. Индивидуализм христианства выходит на первый план в его протестантской версии. Протестантизм стал отправной точкой открытого либерального общества нового времени. Чтобы понять этот процесс, нужно обратиться к содержанию английского пуританизма. В представлении пуританина всегда остается незыблемая уверенность в возможности спасения. С одной стороны, пуританин обязан считать себя избранным, а с другой - вырабатывать психологическую самоуверенность святых, для чего нужно неустанно трудиться. Только профессиональный труд отгоняет сомнения в возможности спасения. Человек, по воззрениям пуритан, есть лицо, управляющее естественными благами, которые вручены ему Богом. Он должен дать отчет в каждой песчинке данного ему богатства. Мысль об обязанности человека по отношению к имуществу, о котором он печется как управитель, определяет всю его жизнь. Чем больше имущество, тем тяжелее ответственность за него: богатство прежде всего обязывает. Пуританизм выдвинул чрезвычайно важное положение об обязанностях собственников и оправдании их богатства исключительно целями, на которые оно употребляется. Если эта мысль, идущая от Евангелия, собственниками забывалась, то приобретали силу доводы всякого рода претендентов на наследство. Протестантский идеал, заложивший основы «духа капитализма»4, означал, что человек, обретая через работу спасение души, не делегирует свои права наверх, а сам справляется с проблемами.
Протестанты, выдвинув свободу совести первым требованием, провозгласили тем самым идею личности. «Суровые религиозные реформаторы Англии алгебраическую идею самоопределения личности поняли с полной ясностью и высказали с окончательной определенностью»5.
А. Ахиезер относит Англию к странам первого эшелона, где открытая либеральная суперцивилизация возникла на исторической почве своих народов, на культурной традиции античности и христианства. Этот процесс шел медленно, не без конфликтов, но безболезненно по сравнению со странами последующих эшелонов. На пути от закрытого общества к открытому страной второго эшелона стала Германия. Россия же оказалась в третьем эшелоне и занимает сегодня промежуточное состояние между традиционной и либеральной суперцивилизациями6.
Индивидуалистическая составляющая христианства отразилась в движении христианского социализма, распространившегося с середины Х1Х в. во Франции, Англии, Германии. Нужно заметить, что термин «христианский социализм» скорее затемняет, чем проясняет сущность теории и практики этого движения. Представители христианского социализма социалистами назвали себя потому, что собственно социалисты, сторонники марксизма, первыми вслух заговорили о бедственном положении низших социальных слоев, обеспечив тем самым себе популярность в их среде. Христианский социализм возник как противовес социализму атеистическому, марксистскому. Практика христианского социализма показала глубокое развитие индивидуализма, чувства христианской любви к ближнему. Социально-политические идеи христианских социалистов основывались на принципе личности, взывающем к иррациональному, духовному в человеке, к образу Божию в нем. Индивидуалистические принципы христианского социализма требовали непрерывного совершенствования гражданской жизни, ее постоянного соответствия христианской этике. Результатом практической деятельности социалистов стало утверждение ценностей христианства в сознании людей из разных слоев общества, что способствовало социальной стабильности в целом. Выдвигая мораль христианства против марксистского учения, христианские социалисты противостояли наступлению марксизма в Европе. Христианский социализм внёс значительный вклад в борьбу против экономического либерализма. Государство было вынуждено взять на себя такие функции, как законодательное регулирование социальноэкономических процессов, перераспределение доходов, установление минимума зарплаты и максимума рабочего дня. Христианские социалисты шаг за шагом вели западноевропейское общество к тому, чтобы стать социально ориентированным. Именно христианские социалисты Франции, Англии, Германии реализовали идею создания производственных ассоциаций, объединяющих хозяев, рабочих и посредников для решения спорных вопросов. Это были свободные негосударственные организации, ставшие важнейшими элементами гражданского общества в Западной Европе. Важнейшим вкладом в гражданское общество стал тезис христианского социалиста епископа Э. Кеттелера о защите частной собственности именем Бога, вошедший в официальную доктрину католической церкви. Социальное развитие ХХ в. утвердило необходимость гражданского общества, которое явля-
ется безусловной составляющей правового государства.
Движение к либеральной цивилизации, возобновленное в Германии после второй мировой войны, началось на основе христианских ценностей и идеалов. Христианская демократия, опираясь на имевшиеся традиции социального христианства, вышла на политическую арену и в короткий срок превратилась в самую влиятельную политическую силу Германии, получив к тому же обширную социальную базу во всей Европе. Примирение христианских демократов К. Аденауэра и Р. Шумана привело к примирению Германии и Франции, а тем самым и Европы в целом.
Социальные принципы христианской демократии основаны на христианских ценностях. Идеал общества формируется вокруг приоритета интересов личности в деятельности государства, что является фундаментальным принципом концепции правового государства. Величие человека основано на трансцендентном характере его природы и судьбы. Личность имеет права, на которые никто не может посягнуть, и соответствующие обязанности; уравновешивание этих двух требований составляет основу жизни общества.
К неотъемлемым правам человека относятся права на жизнь и неприкосновенность, что подразумевает уважение жизни и неприкосновенности других. Право на собственность, которое обеспечивает независимость человека, не отделимо от социальной функции собственности. Свобода в области политики, экономики и в социальной области (убеждений, печати, собраний, ассоциаций) столь же обязательна для полного развития личности, как и улучшение условий ее существования. Право на свободу подразумевает уважение свободы других; свобода включает обязательство брать на себя свою часть ответственности, не пользуясь эгоистически плодами усилий других. Человек имеет право на образование, на повышение жизненного и культурного уровня, на труд. В то же время осознание безграничных возможностей развития личности требует усилий для их использования. Такое понимание личности предполагает, во-первых, осознание прав, а во-вторых - призыв к деятельности и ответственности.
Важнейшая ценность социальной доктрины христианской демократии - семья. В семье ребенок осознает свои права и обязанности по отношению к другим; семье необходимы материальные компенсации в виде пособий на детей; женщина должна иметь возможность совмещать роль матери и право на работу; семья имеет первостепенные права в воспитании детей, выборе учебного заведения. Активная политика, достижение постоянных отношений между младшим и старшим поколением обеспечит обществу большую солидарность и ответственность.
Концепция предприятия рассматривает коллектив как сообщество личностей. Наиболее эффективно предприятие, обладающее свободой предпринимательства и объединяющее человеческий фактор с управлением и результата-
ми. Предприятие не может действовать, не задумываясь о средствах: нужно постоянно принимать в расчет участь работников. Гарантия этих требований - привлечение лиц наемного труда в качестве партнеров при принятии всех решений.
Принцип социально ориентированного рыночного хозяйства позволяет избежать как удушающего централизма, так и беспредельного либерализма в экономике. Свобода предпринимательства рассматривается как продолжение свободы личности. Однако прибыль и рынок - не самоцель, они должны быть предметом наблюдения и регулирования со стороны государства. Забота о наименее защищенных слоях населения подразумевает механизмы, гарантирующие солидарность как в национальном, так и в международном масштабе. Эти механизмы должны укрощать игру слепых сил, игнорирующих конечную цель экономики - служение человеку.
Принцип промежуточных структур предполагает, что для общества, уважающего свободу личности и потребности жизни сообща, необходима структурированность и открытость. Чтобы представлять собой эффективный противовес государству, общество должно представлять собой систему промежуточных структур, соответствующих интересам каждого: общины, предприятия, профсоюзы, объединения по интересам. В рамках этих структур люди собираются для выражения своих нужд и исполнения своих обязанностей; структурам необходим максимум власти для разрешения проблем, которые они могут решить сами. Вышестоящие структуры вмешиваются только в порядке вспомоществования, осуществляя арбитраж; для этого нужно создать полномочные региональные органы власти.
Согласно принципу договора, трудящиеся устанавливают свои права в рамках свободно обсуждаемых с предпринимателями коллективных договоров. Профессиональные ассоциации трудящихся являются их компетентными, правомочными, независимыми представителями. В случае конфликта между предпринимателями и профсоюзами в качестве способов действия предлагается посредничество и как крайняя мера - забастовка7.
Таким образом, социальные принципы христианской демократии составляют систему непреходящих ценностей: свободы, ответственности, солидарности, братства. Преобразование общества подразумевает реформы структур, чтобы примирить свободу инициативы и необходимость солидарности. Такие структуры представляют собой ячейки эффективного гражданского общества. Стремление человека к солидарности должно преодолеть склонность к эгоизму, к исключительному материальному потреблению, к господству. Весь этот комплекс ценностных ориентаций представляет собой фундаментальную личностно-экзистенциальную основу христианского мировоззрения. Индивидуалистическая составляющая христианства в доктрине христианской демократии нашла максимальное отражение.
В последней трети ХХ в. христианская демократия сумела ликвидировать наследие военно-фашистских диктаторских режимов в Латин-
ской Америке. Там был дан мощный стимул развитию либерального общества. Однако, если европейское христианство содержало мощную индивидуалистическую струю, идущую от античности, то латиноамериканский католицизм включает существенный пласт доколумбова язычества. Открытие и завоевание Америки было связано с резким усилением мифологической составляющей в латиноамериканском христианстве, что впоследствии стало типичным для латиноамериканского католичества. Христианизация индейцев не привела к полной победе над доколумбовыми языческими культами.
В Библии человек как образ и подобие Творца вознесен над всеми остальными живыми существами, над природой. В латиноамериканском понимании человек подчинен космическому ритму, природным стихиям, выступает как их персонифицированное воплощение. Для европейского христианства характерно утверждение внутреннего суверенитета личности, обусловленного даром свободной воли по отношению к обществу и государству. Для латиноамериканской традиции типичен акцент на роли общности, которая ставится над личностью. Даже в испаноамериканском модернизме, казалось бы, подчеркивающем роль личности, речь очень часто идет
о «коллективной индивидуальности» (народа, нации), а отдельные люди лишены собственной, отличной от коллектива жизни. Религиозный синкретизм стал важнейшим фактором культурной жизни региона на протяжении всей латиноамериканской истории. Это роднит его с массовым русским православием, наполненным языческой мистикой. Большой удельный вес ценностей традиционализма в национальном сознании русских и латиноамериканцев подталкивает к социокультурным параллелям8. Латиноамериканская и российская цивилизации, расположенные на крайнем Западе и Востоке романо-германского мира, стали, по словам испанского мыслителя X. Ортеги-и-Гассета, «двумя полюсами великой европейской оси», ощущали периферийность по отношению к культурному «европоцентризму».
Течение мысли, представлявшее Латинскую Америку как качественно новую цивилизацию в процессе становления, возникло среди латиноамериканской интеллигенции в конце Х1Х - начале ХХ вв. Утверждалась самобытность Латинской Америки по отношению к Западу, а, следовательно, и к западным версиям христианства. Сторонники цивилизационной самостоятельности региона стремились положить в основу неохристианство. Неохристианство предопределило «теологию освобождения»9, возникшую в начале 60-х гг. ХХ в. как проявление социального начала в католицизме. Индивидуалистическая составляющая христианского мировоззрения повлияла на формирование европейски ориентированной части латиноамериканской интеллигенции, в частности, на творчество Х. Ортеги-и-Гассета. Напряженный поиск путей обновления христианства в Европе оказал непосредственное воздействие и на латиноамериканскую мысль. Особо следует выделить персоналиста Ж. Ма-ритена с его концепцией «интегрального гуманизма», где коренное противоречие «индивид -
социум» решается в пользу личности. Персонализм определил доктрину христианской демократии, ставшей в последней трети ХХ в. главной политической силой латиноамериканского континента.
Политика латиноамериканских христианских демократов, основанная на приоритете личности, оказалась самой эффективной в переходный период от традиционного общества к буржуазной демократии. Классический пример тому -Венесуэла. После свержения в 1958 г. диктаторского режима Хименеса христианско-
демократическая партия Венесуэлы (КОПЕИ) добилась статуса правящей и потом еще дважды до конца столетия оказывалась у власти. Социальная концепция Р. Кальдеры определила способы перехода к либерализму, обеспечив консенсус венесуэльского общества. Христианские демократы объявили своей целью не уничтожение существующих национальных институтов, а защиту тех из них, которые наиболее соответствуют идее реформационного развития страны. Переход от традиционного общества к обществу открытому шёл через постепенное обновление отживших структур, через извлечение возможной пользы, которую они могут принести на пути к либерализму, не допуская насильственной ломки действующих политических институтов. Этот путь к модернизации основан на приоритетной роли национального государства как главной движущей силы социальных преобразований. Политическая система Венесуэлы трансформировалась в двухпартийную (христианско-демократическая партия КОПЕИ и ДД (Демократическое движение)), успешно функционирующую при сохранении атрибутов многопартийности. Экономической предпосылкой стал нефтяной бум середины 70-х гг., превративший Венесуэлу в одну из самых богатых стран Латинской Америки. Безусловно, неолиберальная стратегия имела свои издержки, связанные, в частности, с идеализацией возможностей рынка. Политика христианских демократов стремилась смягчить эти недостатки, хотя о полном сглаживании, социальной защищенности всех слоев населения речи не было10. Современная экономическая элита Венесуэлы поддерживает христианских демократов, ориентируясь на неолиберальную модель в «креольской трактовке». Христианско-демократическая технология перехода от традиционного общества к либеральной цивилизации подтвердила успешность в латиноамериканском варианте. Моральные ценности христианства стали основой свободного законопослушного общества, социально ориентированной рыночной экономики.
Христианско-демократический опыт стран Европы и Латинской Америки, вышедших и выходящих из авторитарных режимов, мог бы представлять определенный интерес для российского общества, разумеется, с учетом нашей специфики. Понимание этого представляется важным для России, страны христианской и стремящейся к открытой либеральной цивилизации. Социальное христианство показало, что способно стать идейной опорой социальных и
экономических преобразований на пути к обществу, основанному на конституционализме. Сторонники конституционализма не ожидают нравственного возрождения человека и чудесного его превращения в образец добродетели, не верят, что добродетель способна когда-либо нейтрализовать порок, и вместо этого используют закон. Идея правового государства и ее основные положения всегда отражали общечеловеческие ценности и интересы, а исходит она, как видим, из христианской трактовки человеческой природы. Христианство через обожествление сущности человека устанавливает подлинную цену личности. «Новый завет» подчеркивает отказ от любых внешних различий между людьми - социальных, национальных, имущественных. Именно этот момент служит отправной точкой современных представлений о неотчуждаемости частной собственности и правовом государстве западноевропейского типа, основанных на абсолютном суверенитете личности. Такой суверенитет может корениться только в сверхъестественном иррационализме. Это обстоятельство еще раз доказывает, что европейская цивилизация была и остается христианской по преимуществу, а христианские ценности являются важнейшей предпосылкой современного либерального общества и правового государства.
□ □ □ □ □
1 Немо Ф. Либерализм // Опыт словаря нового мышления. М., 1989. С. 261.
2 Франк С. Л. Русское мировоззрение // Духовные основы общества. М., 1992. С. 499.
3 Ницше Ф. Антихристианин // Сумерки богов. М., 1990. С. 19.
4 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма: пер. с нем. // Вебер М. Избранные труды. М., 1990.
5 Струве П. Б. Индивидуализм и социализм // П. Б. Струве.РакШоа: Политика, культура, религия, социализм. М, 1997. С. 310.
6 Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т. 1. Новосибирск, 1997.
7 Христианская демократия сегодня: сб. док. СПб., 1992.
8Мамонтов С. Иберамерика и Евразия: цивилизационные параллели // Латинская Америка. 1998. № 4.
9 Классическое христианство признает возможность
лишь индивидуального спасения души, представители «теологии освобождения» считают, что спасение возможно только в ходе участия вместе с народом в освободительном движении. «Теология освобождения»
рассматривает Христа и как трансцендентную фигуру, и как историческую личность. Иисус - символ всеобщей освободительной борьбы против капитализма как источника нищеты и бед. Христианская идея спасения лишена в «теологии освобождения» эсхатологического смысла, ей дано реальное земное содержание. Отсюда следует вывод, что изменить ситуацию должны сами люди. Грех и спасение перестают быть личностными и внеисторическими. Поиск путей установления Царства Божьего на земле привел теологов освобождения к принятию в качестве инструмента социального анализа исторического материализма Маркса.
10 Кальдера Р. Альтернативы у нас нет // Латинская Америка. 1997. № 1.
