CC BY
139
УДК 94(470:410)"16/18" + 94(575) + 327.2 А. В. КОЧНЕВ
ББК 63.3(2)521 + 63.3(5)
ХИВИНСКИЙ ФАКТОР ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВВ.
Значение хивинской проблемы в контексте внешней политики Российской империи слабо представлено в историографии. Большое количество современных исследований носят обобщающий характер и представляют, в основном, историю завоевания Туркестанского края (25). Кроме этого, большинство работ написано в конце XIX века и относится к дореволюционному периоду (13; 23; 24).
Традиционно отечественная историография останавливается на рассмотрении более важных военных конфликтов, таких как Отечественная, Крымская война, что отражается в сегментированных и обобщенных представлениях о проблеме. Однако современники событий, о чем свидетельствует обширная источниковая база, не только считали проблему Хивинского ханства одной из ключевых во внешней политике страны, но и уделяли ей особое внимание в стратегическом планировании продвижения России на Восток, что наиболее ярко проявилось после событий Крымской войны.
Осмысление значения хивинского фактора и первая попытка проникновения в Хорезм была предпринята Петром I. 30 июня 1700 г. посланник хивинского хана Шах-нияза к Петру I просил принять Хиву в подданство. С согласия царя в 1703 г. подданство было подтверждено ханом (21). В 1713 г. из Хивы для встречи с правителем приехал некий Ходжа Нефес, который впоследствии поведал Петру I о плане овладения Хивою: для этого достаточно повернуть Амударью в старое русло, в Каспий, куда она и изливалась до тех пор, пока хивинцы, испугавшись бесчинств на море казаков Разина, не перегородили старое русло плотиной и не пустили реку в Арал. Также поведал он о золотом песке, который будто бы добывается при Амударье (22, 205 - 319).
В 1714-1717 гг. Петр I послал небольшую экспедицию под начальством А. Бековича-Черкасского в Хиву. Князю было поручено склонить хивинского хана в русское подданство, а бухарского - к дружбе с Россией. Однако экспедиция оказалась неудачной, и почти все участники ее погибли (23).
Главной целью Петра I на данном направлении являлся поиск торгового пути в Индию. Однако именно территории азиатских ханств стали своего рода «буферной зоной» между желаниями монарха и территорией Индии, колонизацией которой активно занималась Британская империя. Осознание невозможности активной экспансии в Индию без установления дипломатических отношений с ханствами вынудили Петра I на решительный шаг по реализации не только военных экспедиций, но и дипломатических миссий, положивших начало изучению региона азиатских ханств, а также анализу перспективы торгово-экономических взаимоотношений. Однако после смерти Петра I и с началом обострения внутриполитической ситуации внутри страны роль и значение хивинского фактора снижается вплоть до начала XIX века.
В 1804 году генерал от кавалерии и Оренбургский военный губернатор князь Волконский считал ключевой причиной в необходимости решения хивинского вопроса грабежи русских караванов (18,75-80).Оценка экономического урона, наносимого киргизами под протекторатом хивинцев, приводит князя к выводу о необходимости создания экспедиции. Нельзя не отметить, что Волконский верно оценивал природно-климатический фактор похода («лучшее время сентябрь - нет жары и есть корм для скота»), более чем в три раза, по сравнению с Бланкеннагелем (12,11-24), увеличивая численность необходимого войска, а также более профессионально излагая методику продвижения и обеспечения войска, реально оценивая угрозы похода. Министерство военных и сухопутных сил и внутренних дел находит доводы Волконского убедительными, и предлагает для лучшей подготовки начать поход в 1805 году (18, 97).
Таким образом, в 1805 году Российская империя была готова совершить карательную экспедицию против киргизских грабежей в других условиях и путем военной хитрости подчинить Хиву. Тем не менее, по ряду внешнеполитических причин, связанных с Наполеоновскими войнами, поход был отложен более чем на 30 лет.
После Отечественной войны 1812 г. и установления послевоенной европейской системы протекционизма произошла относительная торгово-экономическая переориентация России в сторону стран Востока. 18 марта 1813 г. Комитет министров принял официальное решение о
необходимости всемерного развития торговли со странами Востока, в том числе со среднеазиатскими ханствами. В целях улучшения организации отношений России со странами Востока в 1819 г. в структуре Министерства иностранных дел был создан Азиатский департамент. Зимой 1824 года по инициативе нового департамента была предпринята экспедиция к устьям Эмбы для наказания морских разбойников и для исследования путей в (24,23). Поручение это было возложено на полковника Генерального штаба Берга.
В том же, 1819 году, в Хиве побывал российский посланник Н. Н. Муравьев, написавший книгу о своем путешествии (16). Он подробно описал схему торговых операций и проблемы, существующие в российско-хивинских отношениях, а также впервые уделил внимание нарастающему противостоянию России и Великобритании в Центральной Азии. Автор оценивал Хиву с точки зрения усиления влияния России в Центральной Азии, в которой, по его мнению, Хива играла ключевую роль. Муравьев давал положительную оценку завоеванию Хивы, продолжая тенденцию завещания Петра I, давая прогнозы относительно торговых путей через Инд и Амударью в Россию.
К изменению положения в регионе стремился небезызвестный оренбургский военный губернатор П. К. Эссен. В 1819 году он писал рапорт на имя императора «О мерах обуздания хищнических намерений хивинцев и по устройству прочных торговых сношений» (20,1-8). Эссен уверен, что изменить ситуацию и сохранить торговые связи возможно, повлияв на хивинское купечество (17).
Однако правители Хивы продолжали действовать сообразно своей логике и исключительно в экономических интересах своего ханства. Экономика Хивинского ханства была развита слабо, поэтому способов для улучшения благосостояния Хивы существовало не много. Хива всячески противилась усилению России в своих северных пограничных территориях и на торговых путях: допустить русских купцов на азиатский рынок означало бы конец транзитному владычеству хивинцев и, вслед за ними, всех азиатских торговцев (20, 8).
В Оренбургском архиве в фонде канцелярии оренбургского военного губернатора под 1819 г. хранится дело «О враждебном отношении Хивинского хана к России». Автором донесения являлся султан Арунгази Габдул Газизов, шпионивший в пользу России. Он сообщал, что Ширгазы Султан вышел из повиновения России, прервал дружбу с Бухарой и передался Хивинскому Хану Мухаммед-Рахиму. После этого Хива назначила его ханом над киргизским народом и приказала ему построить при Сырдарье крепость (4, 1 -22).
Любопытно, что российские подданные мусульмане еще с конца XVIII века вели слежку за деятельностью Хивы, в попытке подтвердить или опровергнуть собранные сведения о ней и, по большей части, руководствуясь целями Петра I. Так, сын муфтия Гуссейнова мулла Махмут Абдулкаримов еще в 1799 году по поручению Оренбургского военного губернатора с секретной миссией отправился в Кунграт, Хиву и Ургенч «для узнания нужных обстоятельств и для разузнания о нахождении на хивинской земле сокровищ золотой горы» (19). При вазвращении в Россию с пробами золотой руды, мулла был ограблен и не смог представить более достоверных доказательств.
Традиционно активизацию азиатской политики России связывают с именем В. А. Перовского - оренбургского военного губернатора и, позднее, генерал-губернатора, руководителя знаменитого похода в Хиву 1839-1840 гг. Открытым остается вопрос о данном походе, который был предпринят В. А. Перовским вопреки здравому смыслу и заключениям современников.
Основными задачами похода, определёнными на заседании особого комитета Азиатского департамента в марте 1839 года, было прекращение набегов хивинцев на подвластные Российской империи территории, освобождение российских пленных в Хивинском ханстве, а также обеспечение безопасной торговли и исследование Аральского моря (7, 249-250).
Однако поспешность проведения Хивинского похода 1839-1840 гг. в действительности была обусловлена нарастающей конкуренцией России и Англии в регионе. Российское правительство консультировалось с Английским кабинетом касательно Хивы и начало экспансии, мотивируя ее вышеперечисленными причинами.
«Для предупреждения всяких неосновательных опасений [...] действия наши противу Хивы не имеют ничего общего с последними переговорами в Афганистане» (6, 2 - 9). Здесь имеется в виду командирование в конце 1837 г. в Афганистан состоявшего при Перовском поручика Я. В. Виткевича.
Успешные переговоры Виткевича в Кабуле были прерваны под давлением правительства Великобритании. Не желая обострения русско-английских отношений, царское правительство отозвало Виткевича из Кабула и отказалось признать заключённый им договор с Афганистаном.
Вскоре после этого Великобритания начала первую англо-афганскую войну, целью которой являлось свержение эмира Афганистана Дост Мухаммед-хана (10, 115).
Ровно такую же информацию предоставляет нам и дело «О политических и экономических взаимоотношениях России, Англии и стран Средней Азии и прибытии бухарских караванов»: «...Хивинская экспедиция должна была обратить на себя внимание Английского правительства, тем более, что она была предпринята вслед за экспедицией их в Афганистан. Слова Его Величества послужили к совершенному успокоению Английского правительства» (5, 1 - 6).
Таким образом, произошло разделение сфер влияния Англии и России в Центральной Азии, где Афганистан закреплялся за Англией, а Хива постепенно должна перейти под влияние России.
Таким образом, отложить поход до весны не представлялось возможным: конкуренция в регионе была слишком высока. Именно это вынудило российское правительство начать поход без учета накопленного опыта. Отсутствие должной было организации и пренебрежение знанием о рисках, связанных с погодными условиями, привело к катастрофическим последствиям: русская армия потерпела поражение, так и не добравшись до Хивы.
Несмотря на военный провал Хивинской экспедиции, английские шпионы Эббот и Шекспир все же склонили хана Аллакули издать указ от 19 июля 1840 г., которым, под опасением смертной казни, запрещалось подданным хивинским впредь навсегда грабить и полонить русских (6, 249250).
Через месяц караван с русскими пленными из Хивы в числе 416 человек прибыл в Н. Александровское укрепление, откуда морем отправлен в городок Гурьев, а оттуда пленные препровождены были в Оренбург. На пленных были заведены дела и заполнены анкеты, сохранившиеся в Оренбургском архиве по сей день (8, 27 - 48).
Главным негативным последствием неудачного хивинского похода 1839 г. для России оказалось опасение и неготовность дальнейшего активного продвижения в отношении среднеазиатских ханств вплоть до середины XIX в. Поражение на хивинском фронте и обострение русско-английских противоречий вынудили российское правительство искать альтернативу в азиатском направлении и начинать более активную политику в отношении Бухары и Коканда, а также искать способ закрепиться в регионе.
Однако российская дипломатия все же не спешила уступать Хиву англичанам, и в 1841 году, в ответ на нахождение там Аббота и Шекспира, из России в Хиву было направлено посольство под руководством капитана Никифорова. (Дело «О посылке миссии в Хиву под начальством капитана Никифорова») (8).
Следующим в деле продолжения попытки установления новых дипломатических связей с Хивой стал командир авангардной колонны полковник Данилевский. Он отправился в Хиву в 1842 году, во главе целого посольства, добился от хана подписания торгового трактата, был произведен за это в ранг генерал-майора и перешел на службу в Петербург (11, 114).
Однако в 1858 г. хивинские правители прямо объявили полковнику Н. П. Игнатьеву, что содержания акта, заключенного ими в 1842 г. с полковником Данилевским, не помнят и даже не нашли его в своих канцеляриях.
Несмотря на успех миссии Данилевского, тенденции русско-хивинских отношений не изменились. Поставленные задачи не были выполнены, а военное поражение 1839 года оставило серьезный след на авторитете России в регионе.
Таким образом, хивинский фактор продолжал играть ключевую роль в азиатской политике страны. Все попытки военного и дипломатического воздействия на Хиву, начиная с XVIII века, оказались неудачными. Отход от «петровского наследия» в политике и изменение геополитической ситуации в регионе не умаляли важности роли Хивы. Однако только с появлением Азиатского департамента в 1819 году стало вожможным говорить о возникновении осознанного центральноазиатского направления внешней политики России. Вновь остро встал вопрос о сохранении интересов России на азиатских рынках, о русских подданных в хивинском плену. Однако теперь ситуация осложнялась усилением английского присутствия.
Невозможность решения хивинского вопроса на данном этапе, а также поражение в Крымской войне вынудили правительство искать более успешные направления в азиатской политике и переориентироваться на присоединение Коканда и Бухары. Решение хивинского вопроса было отложено на неопределенное время. Правительство вернулось к нему лишь в 1873 году, когда хивинский фактор стал представлять угрозу для Туркестанского генерал-губернаторства.
ЛИТЕРАТУРА:
1. АРАН, Ф.113, Оп.1, Д.48.
2. Воловников, В. Г. Посланник Петра I на Востоке /В.Г.Воловников.- М.: Наука, 1986.-248 с.
3. Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801-1917. СПб.: Наука, Т. 4. 1998. С. 9-34.
4. ГАОО, ф. 6, оп. 3, д. 6669.
5. ГАОО, ф. 6, оп. 10, д. 5055.
6. ГАОО, ф. 6, оп. 10, д. 5068.
7. ГАОО, ф. 6, оп. 10, д. 5068а.
8. ГАОО, ф. 6, оп. 10, д. 5241.
9. ГАОО, ф. 6, оп. 10, д. 7359.
10.Ганиев, Р. Т. Хивинская проблема Российской империи в 1-й половине XIX в.: амбиции и реальность /Р.Т.Ганиев//Известия Уральского федерального университета. Сер. 2, Гуманитарные науки.- 2013.- № 2 (114).- С. 107 - 123.
11.Захарьин, И. Н. Граф В. А. Перовский и его зимний поход в Хиву/И.Н.Захарьин, В.А.Граф.-СПб., 1901. С. 45 - 91.
12.Замечания майора Бланкеннагеля, впоследствие поездки его из Оренбурга в Хиву в 1793-94 годах/ Бланкеннагель. М.: Книга по требованию, 2012. С. 11 - 24.
13.Иванин, М. И. Описание Зимнего похода в Хиву в 1839 - 1840 году. СПб.: «Общественная польза», 1874. С. 120 - 263.
14.НИА ИИ РАН, ф.115, д. 410.
15.Поездка из Орска в Хиву и обратно, совершенная в 1740-1741 гг. Гладышевым и Муравиным. СПб., 1851. C. 29 - 82.
16. Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах, гвардейского Генерального Штаба капитана Николая Муравьева, посланного в сии страны для переговоров. М.: тип. Августа Семена, 1822. С. 32 - 123.
17.РГИА, ф. 1281, оп. 7, 1867, д. 22.
18.РГИА, ф. 1286, оп. 1, д. 296.
19.РГИА, ф. 1374, оп. 2, д. 1584.
20.РГИА, ф.1400, оп. 1, д. 2997.
21.РГИА, ф.1405, оп. 49, д. 1254.
22.Рожков, Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении (основы социальной динамики)/ Н.А.Рожков.- М.: Книга, 1928. С. 205 - 319.
23.Терентьев,М.А.История завоевания Средней Азии.В 3-х томах/М.А.Терентьев.-СПб.1906.510 с.
24.Терентьев,М.А.Хивинские походы русской армии/М.А.Терентьев.-М.Вече, 2010.- 448 с.
25.Абашин, С. Л. Центральная Азия в составе Российской империи / С. Л. Абашин, Д. Ю. Арапов, Н. Е. Бекмаханова. М.: Новое литературное обозрение, 2008.-464 с.
REFERENCES:
1. ARAN, archive of the Russian Academy of Sciences f.113, op.1, d. 48.
2. Volovnikov,V.G.Peter the First's Envoy in the East/V.G.Volovnikov.-Moscow: Science. 1986.-248 р.
3. The Highest and Central Public Institutions of Russia. 1801-1917. - Saint-Petersburg: Science, 1998. -V. 4, p. 9-34.
4. State Archive of Orenburg Oblast, (SAOO) f. 6, inv. 3, c. 6669.
5. State Archive of Orenburg Oblast, (SAOO) f. 6, inv. 10, d. 5055.
6. State Archive of Orenburg Oblast, (SAOO) f. 6, inv. 10, c. 5068.
7. State Archive of Orenburg Oblast, (SAOO) f. 6, inv. 10, c. 5068a.
8. State Archive of Orenburg Oblast, (SAOO) f. 6, inv.10, c. 524 .
9. State Archive of Orenburg Oblast, (SAOO) f. 6, inv. 10, c. 7359.
10.Ganiev, R. T. The Khivian Problem of the Russian Empire in the 1-st Half of the 19-th Century: Ambitions and Reality. Tidings of Ural Federal University publishing-house, series Humanitarian Sciences 2013. - # 2(114), - Р. 107-123.
11.Zakhar'in, I. N.Perovsky and his Winter March to Khiva/I.N.Zakhar'in, V. A. Count - Saint-Petersburg. 1901. - Р. 45 - 91. (in Russian)
12.Remarks of Major Blankennagel after his Trip from Orenburg to Khiva in 1793-94. Moscow: Book on Requirement, 2012. - Р. 11 - 24.
13.Ivanin, M. I. The Description of the Winter March Campaign to Khiva in 1839-1840/M.I.Ivanin.-Saint-Petersburg: Social Benefit, 1874 - Р. 120 - 263.
14.Scientific-Research Association of the History Institute under Russian Academy of Science (RAS HI SRA), f. 115.-410 р.
15.The Trip from Orsk to Khiva and back in 1740-1741 Carried out by Gladyshev and Muravin. - Saint-Petersburg, 1851.-Р. 29 - 82.
16.The Trip to Turkmenistan and Khiva in 1819-1820 Carried out by the Guards General Headquarters Captain Nikolay Muravyov for Negotiations. - Moscow: August Semen. 1822. - Р. 32 - 123.
17.Russian State Historical Archive (RSHA), f. 1281, inv. 7, 1867.- 22 р.
18.Russian State Historical Archive (RSHA), f. 1286, inv. 1.- 296 р.
19.Russian State Historical Archive (RSHA), f. 1374, inv. 2.- 1584.
20.Russian State Historical Archive (RSHA), f. 1400, inv. 1.- 2997.
21.Russian State Historical Archive (RSHA), f. 1405, inv. 49. -1254.
22.Rozhkov, N. A. Russian History in Comparative-Historical Elucidation (Foundations of Social Dynamics)/ N.A.Rozhkov.- L - M.: Book, 1928. - Р. 205 - 319. (in Russian).
23.Terentyev, M. A. The History of Central Asia Conquering. - In three volumes Saint-Petersburg. 1906. - 510 p.
24.Terentyev, M. A. Khivian March Campaigns of the Russian Army/M.A.Terentyev.-M., Veche.- 2010.
25.Abashin, S. L.Central Asia as a Part of the Russian Empire /S.L.Abashin,D.Yu.Arapov, N. Ye. Bekmakhanova.- Moscow: New Literary Review, 2008. - 464 p.
Авомили Хева дар сиёсати хориции империяи Русия дар асри XVIII ва нимаи аввали XIX
Вожа^ои калиди: Хева, хонигари, Осиёи Маркази, империяи Русия, Бозии Бузург, рацобати англо-руси
Дар мацола муносибати Русия ба масъалаи Хева ва таъсири он ба сиёсати хориции Русия дар Осиёи Маркази барраси мешавад. Кайд мегардад, ки хонигарии Хева муддати тулони омили асосии ояндаи савдои муваффаци Русия дар Осиё ва Х^инд маусуб мешуд. Таъкид меравад, ки муносибати душманонаи хони Хева ва рацобати мутацобилаи Бритониё дар ин минтаца, ки манфиатуои худро дар Х^инд уимоя менамуд, аз ибтидо барои ноилшавии ин мацсад шубуа эцод менамуд.
Дар асоси маводи бойгони мацсад ва вазифауои тагйирнопазир, ки дар робита ба хонигарии Хева ва минтаца, ки тацрибан сад сол идомат ёфтааст, ошкор гардидааст. Гуфта мешавад, ки Туркистон аз дер боз як "минтацаи буферы " маусуб ёфта, чун мацсади асосии сиёсати хориции Русия дар Осиё уисоб намерафт . Юриши нокоми Русия ба Хева дар соли 1839, ки боиси беамалии дарозмуддати он нисбат ба Осиёи Маркази гардид ва майли Русия ба самти нисбатан умедбахши Куцанд ва Бухоро дар миёнаи асри XIX муфассал мавриди таулил царор гирифтааст.
Дар мацола нахустин бор маводи бойгонии давлатии вилояти Оренбург, Бойгонии давлатии таърихии Руссия (Санкт-Петербург), бойгонии АУ Руссия, бойгонии Пажууишгоуи таърихи АУ Руссия (Санкт-Петербург), бойгониуои шахсии генерал-губернаторуо, дафтардории императора ва Вазорати адлия ва умури дохили истифода бурда шудааст.
Хивинский фактор во внешней политике Российской империи ХУ111- первой половины Х1Х вв.
Ключевые слова: Хивинское ханство, Центральная Азия, Российская империя, Большая Игра, англо-русское соперничество
В статье рассматриваются русско-хивинские отношения и их влияние на внешнюю политику России в Центральной Азии. Отмечается, что долгое время Хивинское ханство считалось ключевым фактором будущей успешной азиатской и индийской торговли России. Подчёркивается, что враждебное отношение хивинского хана и встречное соперничество Великобритании в регионе, защищавшей свои интересы в Индии, с самого начала ставили под сомнение достижение этой цели.
На основе архивных материалов выявляется неизменность целей и задач в отношении Хивинского ханства и региона на протяжении почти ста лет. Указывается, что Туркестан долгое время считался «буферной зоной» и не являлся самоцелью внешней политики России в Азии. Подробно анализируется неудачный хивинский поход 1839 года, который привел к продолжительному бездействию России в Центральной Азии вплоть до ее переключения на более перспективное Кокандское и Бухарское направление в середине XIX в.
В статье впервые используются материалы из Государственного архива Оренбургской области, Российского государственного исторического архива (Санкт-Петербург), архива РАН, архива Института истории РАН (Санкт-Петербург), личных фондов генерал-губернаторов, генерал-прокуроров, канцелярии императора, фондов министерства юстиции и внутренних дел.
The Khivian Factor in the Russian Empire Foreign Policy on the Casp of the ХУШ-th - the First half of the Х1Х -th Centuries
Key words: Khivian khanate, Central Asia, Russian Empire, the Big Game, English-Russian rivalry
The article deals with Russian-Khivian relations describing how they affected Russian foreign policy in the area of Central Asia. For a long period of time Khivian khanate had been regarded as the key factor of successful trade between Russia and its partners - Asia and India. However hostile the relations between the Khivian khan and British rivalry in the area were as Britain strove to protect its interests in India, any positive results of this strategy were put to doubts.
Khivian-related aims and tasks remained the same for almost 100 years and archival materials confirmed it. Turkestan was not been the principal objective of Russian Asian policy for a long time and being referred to a "buffer zone". Unsuccessful Khivian campaign in 1839 also led to long-term inertness of Russia in Central Asia, that lasted up to the middle of the 19th century, when Russia switched its interests over to more promising Cocand and Buhara directions.
This article originally avails of the materials taken from State Archive of Orenburg oblast, Russian State Historical Archive (Saint-Petersburg), RAS archive, RAS History Institute archive (Saint-Petersburg), personal funds of governors-generals, governors-prosecutors, Emperor's chancellery, funds of Ministry of Justice and Ministry of Home Affairs.
Маълумот дар бораи муаллиф:
Кочнев Антон Владимирович, аспиранти кафедраи таърихи Русияи Донишгоуи федеролии Урал ба номи Б.Н.Елсин (Руссия, Екатеринбург), Email: anton_kochnev.usu@mail.ru
Сведения об авторе:
Кочнев Антон Владимирович, аспирант кафедры истории России Уральского федерального университета им. первого Президента России Б. Н. Ельцина (Россия, г. Екатеринбург), Email: anton_kochnev.usu@mail.ru
Information about the author:
Kochnev Anton Vladimiriovich. PhD candidate, Ural Federal University,Department of Russian history (Yekaterinburg, Russia), Email: anton_kochnev.usu@mail.ru
