CC BY
58
Д.В. Васильев
(РФ, Астраханский государственный университет, г. Астрахань)
ХИЩНИКИ НА КРЫШКЕ С САМОСДЕЛЬСКОГО ГОРОДИЩА:
ЗАБЫТЫЙ СЮЖЕТ
Статья посвящена публикации и поиску аналогий изображению на лепной крышке X-XI вв., найденной на Самосдельском городище в дельте Волги. На ней изображены две пары кошачьих хищников в позе противостояния. Автор находит аналогии данному сюжету на фрагментах сосуда из Сарке-ла, на серебряном ковше из коллекции Фонда Марджани, на аланском каменном мавзолее с городища Кяфар, отдаленные аналогии имеются в материалах золотоордынской эпохи - на могильнике Маячный бугор и среди Кубачинских рельефов. Выдвигается предположение, что сюжет о противоборстве кошачьих хищников зародился в сармато-аланской среде и символизирует борьбу жизни и смерти, вечное возрождение.
Ключевые слова: Самосдельское городище, кошачий хищник, гепард, сюжет о борьбе животных, кочевники Евразии, изобразительное искусство.
D. V Vasil'ev
(Russia, Head of archaeological laboratory Astrakhan State University (ASU), Astrakhan)
PREDATORS ON THE LID FROM SAMOSDELKA SETTLEMENT:
THE FORGOTTEN STORY
The article is devoted to the publication and to the searching of analogies for the picture on the clay-made cover from Samosdelka settlement in the Volga delta dated by X-XI centuries. It shows two pairs of feline predators in confrontation pose. The author finds the close analogies to this plot on the fragments of the vessel from Sarkel, on a silver ladle from the collection of Marjani Foundation, on Alanian stone mausoleum from Kyafar settlement. Two distant analogies we can find in the materials of the Golden Horde epoch - at the Ma-yachny Bugor burial ground and among Kubachi reliefs. The author suggests that the plot of the confrontation between two feline predators originated in the Sarmatian-Alan environment and symbolizes the struggle of life and death and the eternal rebirth.
Key words: Samosdelka settlement, feline predator, the cheetah, the plot of the struggle of animals, the nomads of Eurasia, art.
В 2010 г. на Самосдельском городище были найдены фрагменты красноглиняной лепной крышки с высокой иестовидной ручкой и с изображением кошачьих хищников, вписанным в круг основной плоскости крышки. Крышка найдена в слоях, относящихся к периоду X-XI вв. На поверхность крышки нанесено изображение двух пар хищников, которые спокойно идут навстречу друг другу попарно. У животных вытянутые морды, похожие на собачьи, стоячие треугольные уши, щелевидные глаза, поджарые тела с поджатыми животами, напоминающие тела собак или волков, а также мощные лапы с длинными когтями. Хвосты у хищников совсем не похожи на собачьи - они длинные, S-образно изогнутые, как хвосты больших кошачьих хищников. Обращают на себя внимание языки хищников - длинные и узкие, выступающие вперед из пастей. Сами пасти изображены раскрытыми, напоминающими пасти змей. Таким образом, можно констатировать слияние в данных образах характерных черт изображений кошачьих, собачьих хищников и змей. Между мордами и смыкающимися хвостами пар хищников располагаются волютообразные парные завитки, обращенные кверху - в этих завитках легко угадываются бараньи рога (рис. 1).
Слои второй половины X - начала XI в. на Самосдельском городище связываются с культурой полукочевых огузов, пришедших в Нижнее Поволжье непосредственно после падения Хазарского каганата [2, с. 24-36].
Практически полная аналогия данного изображения обнаружена в Саркеле на орнаментированном красноглиняном круговом сосуде с ангобом. В книге С.А. Плетневой «Древнерусский город в кочевой степи» опубликованы четыре фрагмента этого сосуда [8, с. 257-258, 164, 350]. Это обломки большого столового котла ХТ-ХТТ вв. (рис. 2, 1-4). Сохранилась одна массивная ручка с двумя сосцевидными налепами под ней. Между налепами помещен прочерченный рисунок дерева — ствола с косо отходящими от него вверх ветвями. По мнению С.А. Плетневой, композиция символически изображает жизненные силы, дающиеся нам природой [18, с. 257]. Совсем иной смысл имеют изображения на остальных трех обломках — сцены борьбы за жизнь. Здесь изображены разделенные «древом жизни», аналогичном древу на вышеописанном обломке, два хищника. Хищники обращены мордами друг к другу и их изображения зеркально симметричны. Полностью сохранилась лишь левая фигура. Хищник изображен слегка присевшим на лапы перед прыжком, с поднятым хвостом и гривой, с оскаленной мордой. От второго хищника остались только оскаленная пасть и часть когтистой лапы. Под мордами помещены кружки, возможно, как и налепы на первом обломке, обозначавшие символ жизни. Вдоль древа небрежно прочерчены извилистые линии. Над спиной хищника прочерчено еще одно древо. Фон в целом и тело волка заполнены насечками разной конфигурации, с завитками, полукружиями, простыми насечками.
Сцена на втором обломке сохранилась частично (рис. 2, 3). Она изображает мировое древо, обрамленное насечками - веточками. По обеим сторонам древа были изображены, видимо, аналогичные звери. От них остались только концы когтистых лап и у левого зверя — часть нижней челюсти явно раскрытой пасти. Под мордами обоих зверей, как и в первом случае, помещены кружки. Тела животных также покрыты насечками острой палочкой. Имеется еще один небольшой фрагмент того же сосуда с прочерченным «мировым древом» и еле различимой лапой правого зверя с когтем (рис. 2, 4). С.А. Плетнева
Следует отметить, что характерное изображение дерева с поднятыми вверх ветвями было распространено на керамических штампованных сосудах-кюпах Востока и Закавказья [1, с. 188, 379; 4, с. 330]. Однако на беловежском сосуде орнамент не штампованный, а нанесенный по сырой глине. Кроме того, сюжет и стилистика изображения сильно отличаются от изображений на сосудах-кюпах. С.А. Плетнева констатирует, что ей не удалось найти аналогий ни этой технике, ни сюжету борьбы двух хищников. Однако, она считает, что общих черт беловежской и корчевской находок с ближневосточной и закавказской керамикой достаточно, чтобы говорить об активных связях Белой Вежи именно с этими странами с развитой древней культурой [8, с. 258].
Обратим внимание на стилистику изображений на обломках сосуда, описанных С.А. Плетневой. Первое, что бросается в глаза, — изображения хищников парные. Они обращены мордами друг к другу, как хищники на крышке из Самосделки. Их изображения разделены дополнительными рисунками, которые на сосуде из Саркела трактуются как «мировое древо», а на самосдельской крышке - как бараньи рога (хотя эти волютообразные завитки также при желании можно распознать в качестве растительного узора). Второе — это очень яркое и характерное изображение раскрытых пастей. И на самосдельской крышке, и на сосуде из Саркела пасти хищников изображены раскрытыми, и нижняя и верхняя челюсти заострены и изгибаются соответственно книзу и кверху в виде раскрывающегося цветочного
бутона. В обоих случаях из пастей хищников высовывается длинный и узкий язык, прорисованный черточкой, который мы трактуем как язык змеи, поскольку он торчит вперед, а не свисает вниз, как у собаки (для кошачьих хищников высовывание языка вообще не характерно). Возможно, змеиный язык указывает на хтонический характер животного. Третий общий признак — это длинные когти, характерные для кошачьих. Таким образом, мы можем констатировать стилистическое единство двух рисунков, а также и композиционное единство, лежащее в их основе. Несомненно, что данный орнамент иллюстрировал какой-то космогонический миф, связанный с единоборством двух чудесных зверей, обладающих чертами волка, кошачьего хищника (барса или гепарда) и змеи. Борьба эта пронизывает все мироздание — об этом говорит разделение хищников «мировым древом» или солярными «бараньими рогами». Сближает эти два изображения также вписанность в круг четырех фигур — в круг, образованный краем крышки или поверхностью сосуда.
Еще одно изображение мы находим на серебряном ковше из коллекции Фонда Марджани, который датируется концом IX - 1-й половиной X в. (рис. 3) На его внешней стороне изображены три фигуры хищников, идущих по кругу против часовой стрелки. Хвосты хищников характерно S-образно загнуты к спине и оканчиваются тремя зубцами, прорисована грива, туловища животных покрыты завитками или пятнами, изображенными циркульным орнаментом. Обращают на себя внимание лапы животных, снабженные четко выраженными когтями. Как пишет А.И. Торгоев, «наиболее показательным в изображении животных является наличие широко раскрытой пасти с приостренным носом и подбородком, из которых высовывается длинный пламевидный язык. По абрису такая форма пасти, в сущности, ни что иное, как трилистник, в котором язык является центральным лепестком» [10, с. 346-247]. Автор публикации связывает данный ковш по стилистике изображения с группами венгерских сосудов, близких к периоду обретения Родины и датирует данный предмет X в. Можно смело утверждать, что хищники на ковше из коллекции Фонда Марджани также относятся к отряду кошачьих и могут быть трактованы как гепарды или барсы -об этом свидетельствуют длинные изогнутые хвосты, острые длинные когти, пятна на шкуре, вытянутые «собачьи» морды.
Полные аналогии изображений зверей на самосдельской крышке мы встречаем в сопредельном регионе - на Северном Кавказе. Здесь известен так называемый аланский «мавзолей» с городища Кяфар, который переделан из дольмена эпохи бронзы в гробницу аланского правителя в XI-XII вв. В настоящее время этот каменный склеп экспонируется в собранном состоянии в дворике Ставропольского областного краеведческого музея. На западной, северной и восточной стенах гробницы имеются рельефные изображения хищников, причем в двух случаях - парные, в сценах единоборства или противостояния (рис. 4). Эти животные в публикациях обычно трактуются как собаки и связываются с обрядами перехода из мира живых в мир мертвых [7, с. 3-34]. Однако мы можем выделить в образах этих животных знакомые черты кошачьих хищников - длинные загнутые хвосты, четко выраженные когти, треугольные торчащие уши. Особо обращают на себя внимание пасти животных - они изображены в раскрытом состоянии, с заостренным носом и нижней челюстью и торчащим вперед языком. Длинная «собачья» морда и поджарое тело в сочетании с признаками кошачьего хищника позволяют трактовать данных животных как гепардов или барсов. Парность фигур вполне объясняется представлениями осетин о загробном мире. Кроме того, сюжеты борьбы являются неотъемлемой частью нартского эпоса, к которому H.A. Охонько возводит семантику изображений на каменной гробнице из Кяфара [7, с. 30].
Сюжет с четырьмя кошачьими хищниками, вписанными в круг, встречается в Прикаспии и в золотоордынскую эпоху. В ходе раскопок на грунтовом могильнике Маячный бугор в 1993 г. в погребении № 188 было обнаружено бронзовое зеркало с сюжетом, близким по композиции [5, с. 295]. Зеркало с небольшим треугольным в сечении валиком по краю имеет плоскую вертикальную петлю в центре (рис. 5). Поверхность зеркала разделена перпендикулярными валиками на 4 сектора. В двух верхних секторах изображены в технике низкого рельефа зеркально симметричные фигуры хищников с вытянутыми собачьими головами и раскрытыми пастями. Поджарые туловища хищников с поджатыми животами покрыты по спине и боками округлыми завитками, возможно, имитирующими пятна на шкуре. У хищников длинные кошачьи хвосты, причем у левого этот хвост у конца S-образно приподнят, а у правого — плавно опущен вниз. Хищники обращены навстречу друг другу, привстали на мощные задние лапы и взаимно угрожающе приподняли передние лапы, ближние к зрителю. Налицо сцена противостояния двух разделенных хищников.
В двух нижних секторах зеркала изображены такие же хищники, в той же позе, только обращенные лапами к центральной вертикальной оси зеркала, а мордами — к изображениям хищников в верхних секторах зеркала. Возможно, они изображают зверей, идущих на помощь своим сражающимся или угрожающим товарищам. Пасти зверей открыты. Задние лапы напряжены, передние ближние к зрителю приподняты, хвосты плавно опущены. Шкуры хищников так же, как и на верхних изображениях, покрыты округлыми пятнами.
Как видно, изображенные хищные звери сочетают в себе черты собак или волков (собачьи острые морды) и кошек (длинные хвосты, пятна на шкуре). Возможно, что здесь мы имеем дело с изображениями гепардов или барсов, которые имели распространение на Ближнем Востоке и в Центральной Азии в эпоху средневековья. Именно гепарды имеют поджарые тела с не вполне кошачьими очертаниями и узкие морды, которые могут изображаться как собачьи.
С вышеописанными изображениями Х-ХТТ веков изображение гепардов на зеркале роднит расположение фигур по кругу в сцене противостояния. Видимо, легенда или миф о борьбе хищников дожили до золотоордынского времени с постхазарской эпохи. Что же это за сюжет, который скрывается за данным изображением? На этот вопрос у нас пока нет однозначного ответа.
Решить похожую задачу в свое время пыталась З.В. Доде, которая анализировала панно с сюжетной картиной «Приручение гепардов», обнаруженной среди прочих резных рельефов в селе Кубачи на территории Дагестана [3, с. 147-148]. На плите изображена композиция, состоящая из двух частей (рис. 6). Слева — фигура лучника в великолепном костюме дагестанской знати. Он в движении натягивает тетиву лука. У левой ноги его сидит кошачий хищник без гривы, вероятнее всего, гепард. Часть композиции по верхнему, нижнему и левому краям обрамлена декоративным бордюром с размеренным растительным мотивом, который ритмично повторяется по кайме подола кафтана лучника, в орнаментальном убранстве горита, а также в стилизованном изображении хвостов и обозначении частей тел гепардов. В правой части рельефа изображены животные той же породы, что и зверь, сидящий у ног лучника. Это четыре гепарда, движущихся по кругу. Фигуры их стилизованы, декоративный рисунок хвоста одного хищника является одновременно проработкой частей тела следующего за ним зверя. Движение животных по кругу (по часовой стрелке) вписано в круг, обрамленный растительным бордюром. Головы животных соприкасаются. К сожалению, сами изображения голов животных и человека были сбиты (видимо, по религиозным мотивам). З.В. Доде приводит ряд гипотез о семантике сюжета. Во-первых, это версия о том, что изображение передает цирковую сцену.
Однако сомнительно, чтобы в представлении участвовал член высшего сословия общества (лучник в одежде знати). Вторая версия — изображение охоты на диких зверей, находящихся в загоне из плетеных изгородей [3, с. 148-149]. Однако сама З.В. Доде склоняется к тому, что на рельефе изображена сцена дрессировки охотничьих гепардов, которые должны научиться выполнять какую-то операцию (например, ловить стрелу с приманкой). Она приводит многочисленные примеры использования гепардов на охоте правителями Ирана и ильханами монгольского периода, приручения их во взрослом возрасте, рассказывает об обычаях и установлениях, связанных с содержанием гепардов при дворе монгольских правителей [3, с. 149-163]. Данный рельеф, по мнению З.В. Доде, происходит из дворца монгольских наместников Дагестана и является ярким примером овеществления монгольской имперской культуры XIII в. на Северном Кавказе [3, с. 163].
В заключение необходимо сказать, что в изобразительном и прикладном искусстве кочевников Евразии в период средневековья одну из доминирующих ролей играли образы животных. Их изображения находятся в достаточно большом количестве на посуде, на поясных наборах, украшениях сбруи, среди орнаментов. Самыми распространенными изображениями являются образы коней, оленей, баранов, волков, мифических созданий (грифонов и драконов), а также кошачьих хищников. Такое внимание к образам животных, разумеется, обусловлено традицией, зародившейся еще в эпоху раннего железного века. По мнению М.И. Артамонова, источником звериного стиля скифов и сарматов является искусство Передней Азии [9, с. 154-165]. По мнению Е.Е. Кузьминой, сюжет противоборства двух животных в искусстве кочевников Евразии уходит корггями именно в искусство скифо-сарматских племен эпохи раннего железного века и связан с культом воды и вызывания дождя [6, с. 103-108]. Мы можем предположить, что сцены борьбы связаны не только с дождем, но и с плодородием вообще, и в частности - с возрождением умирающей природы и возрождением к новой жизни после смерти. Также его можно трактовать как борьбу жизни и смерти. Связующим звеном между культурой сарматов и культурой тюркоязычных кочевников могла стать символика изобразительного искусства алан - наследников сарматских племен.
Таким образом, мы можем констатировать наличие в эпоху средневековья в искусстве степного региона Евразии некоего сюжета о борьбе или противостоянии животных, имеющих черты волка, змеи и барса-гепарда. Дальнейшее изучение этой темы потребует подробного рассмотрения образов этих животных в культуре тюркоязычных народов. Поэтому данная статья является всего лишь небольшим шагом в направлении к дальнейшему изучению и реконструкции сюжетов средневековой тюркской орнаментики и образов различных животных в ней.
Список литературы
1. Ахмедов Г.М. Неполивная керамика Орен-кала 1Х-ХШ вв. (по материалам раскопок 1953-1955 гг. // МИА № 67. Труды Азербайджанской (Оренк.) экспедиции. Т. I. 1953-1955. М.; Л., 1959. 452 с.
2. Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. Раскопки на городище Самосделка в Астраханской области в 2000-2004 гг. // Российская археология. 2006, № 4. С. 24-36
3. Доде З.В. Кубачинские рельефы. Новый взгляд на древние камни: материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Выпуск X. М.; Ставрополь: Изд-во ТАУС, 2010. 248 с.
4. Калантарян A.A. Торговля и ремесло // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху Средневековья. IV-XIII вв. М.: Наука, 2003. 532 с.
5. Котеньков С.А., Котенькова О.Ю. Элементы язычества в погребальных обрядах грунтовых могильников «Маячный-1-II» — золотоордынских некрополей Красноярского городища в Астраханской области // Археология Нижнего Поволжья: проблемы, поиски, открытия. Материалы III Международной Нижневолжской археологической конференции (г. Астрахань, 18-21 октября 2010 г.). Астрахань: ИД «Астраханский университет», 2010. С. 292-299.
6. Кузьмина Е.Е. Сюжет противоборства двух животных в искусстве азиатских степей//Ранние кочевники / КСИА. Вып. 154. М.: Наука, 1978. С. 103-108.
7. Охонько H.A. Семантика изображений аланской гробницы XI века Кяфарского городища // Аланская гробница XI века / Ставропол. гос. объединен, краеведч. музей им. Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве. Ставрополь, 1994. С. 3-34
8. Плетнева С.А. Древнерусский город в кочевой степи. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2006. 388 с.
9. Савинов Д.Г. Образ фантастического хищника в древнем искусстве Евразии (в свете переднеазиатской теории М.И. Артамонова) // История и культура древних и средневековых общест: сб. ст., поев. 100-летию со дня рожд. М.И. Артамонова//Проблемы археологии. Вып. 4. СПб.: СПбГУ, 1998. С. 154-165.
10. Торгоев А.И. Ковш // Путешествие ибн Фадлана: Волжский путь от Багдада до Булгара. Каталог выставки. М.: Издательский дом Марджани, 2016. С.346-247.
Рис. 1. Прорисовка крышки с Самосдельского городища
Рас. 2. Фрагменты котла из Саркела (по С. А. Плетневой)
шт
ш
¥т
шш
й«ЙГ ж»
то Л
Рас. 3. Ковш из коллекции Фонда Марджани (по А.И. Торгоеву)
Рас. 4. Хищники на стенах мавзолея в Кяфаре (по Н. А. Охонько)
Рис. 5. Сцена с гепардами на рельефе из Кубани
Рис. б. Зеркало с Маячного Бугра (по С.А Котенькову и О.Ю. Котеньковой)
