CC BY
169
ХИПСТЕРСКИЙ УРБАНИЗМ КАК ТИП СОЦИАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ
Аннотация. Социология и социальный тип мышления возникли во многом как ответ на важные вопросы, в том числе на вопрос «Что такое Город?», «Что делает город Городом?». В данной статье рассмотрено, каким образом современная социологическая теория влияет на наше представление о Городе, рассматриваются виды урбанизма как типа социального мышления и хипстерский урбанизм - в частности.
Ключевые слова. Город, информация, общество, урбанизм, хипстеры.
Lagutin Y.V.
HIPSTER URBANISM AS A TYPE OF SOCIAL THINKING
Abstract. Sociology and social type of thinking have arisen as an answer to important questions in many ways, including the question "What is the City?", "What makes a city the City?". This article describes how modern sociological theory influences our view of the City, examines types of urbanism as a type of social thinking and hipster urbanism in particular.
Keywords. City, information, society, urbanism, hipsters.
Одним из ключевых вопросов социологии является вопрос урбанизации. Мегаполис вообще и современный мегаполис в особенности отличает всё большее усложнение жизнедеятельности и расширение сфер деятельности социальных субъектов, неизменно влекущие за собой комплексные изменения, оказывающие существенное влияние на состояние социальных отношений.
Создавая города, люди воплощают своё видение устройства жизни, реализуют определенное социальное мышление. Данная статья посвящена хипстерскому урбанизму как типу социального мышления. Но неправильно было бы освещать данный вопрос изолированно, вне контекста ретроспективы понимания города. Так, например, важной в плане интерпретации урбанизма является точка зрения американского социолога Луиса Вирта, который дал чёткое определение городу, представив его как «большую совокупность разнородных людей, живущих на относительно ограниченной территории». Таким образом, здесь можно выделить две ключевые характеристики города - это гетерогенность и плотность населения.
Имя известного американского градостроителя Роберта Мозеса ассоциируется прежде всего с модернистским урбанизмом - урбанизмом концентрации, скорости и т.д. Город Мозеса должен работать чётко, эффективно, как машина, но жить в нем сложно. С одной стороны, город - это машина, работающая на постоянную генерацию прибыли, с другой стороны, это - машина отчуждения. Это гигантский офис, в котором, увы, нет места пожилым родителям или маленьким детям, т.е. это город, в котором трудно реализовать семейные ценности.
В ответ на такое представление о городе появляется левацкий социалистический урбанизм. Для леваков город - это «машина неравенства». В статье американского политолога Лэнгдона Винне-
ГРНТИ 04.21.41 © Лагутин Ю.В., 2019
Юрий Викторович Лагутин - аспирант кафедры социологии коммуникативных систем Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
Контактные данные для связи с автором: 141421, Московская обл., г. Химки, мкр. Сходня, 2-й Леденцовский пер., 6Б (Russia, Moscow reg., Khimky, Shodnya, 2d Ledentcovsky lane, 6B). E-mail: lagutinyury@gmail.com. Статья поступила в редакцию 05.07.2019.
ра «Имеют ли артефакты политическое измерение?» [3] описывается, как градостроители Нью-Йорка специально занижали высоту мостов, которые связывают гетто с основной частью Манхэттена, чтобы двухэтажные автобусы не могли под ними проехать. Это своеобразный способ отчуждения и сегрегации. Леваки направляют финансовые потоки в общественный транспорт, электрификацию трущоб и доступное жилье.
Социальное мышление - это не только теоретическое понятие, но мощная движущая сила, которая способна вмешаться во все сферы жизни человека и города: культурную, экономическую, социальную и т.д. [1, с. 108-115]. Достаточно вспомнить, как в начале 1960-х годов левая писательница и активистка Джейн Джекобс сумела противостоять Роберту Мозесу, который запланировал строительство очередного хайвея на месте района Гринвич-Виллидж. Мозес игнорировал вопросы исторического наследия. Для него Гринвич-Виллидж - это всего лишь полуразрушенные деревни, пристанища первых эмигрантов. И не более того... Джекобс подняла мощное общественное движение, сумев убедить людей, что Мозес разрушает память, а значит и сообщество. А если нет сообщества, по мнению Джекобс, нет и города. Таким образом, под влиянием нового типа социального мышления рушится не только модель модернистского урбанизма, но и замораживаются многомиллиардные контракты, имеющие своей задачей соединение Бруклина и Манхеттена.
В 70-80х годах ХХ века формируется принципиально другой способ мышления о городе. Этот «язык» получил название «хипстерский урбанизм». Его метафора следующая: город - это машина развлечений, город - это весело.
Исходя из названия, хипстерский урбанизм можно ошибочно связать с «хипстерами»: субкультурой, к которой относятся люди свободного мышления, предпочитающие получать максимальное удовольствие от каждого процесса их жизни и не ограничивающие себя рамками и устоями общества. Хипстеры просыпаются утром, размышляют, какие очки, ботинки им надеть, потом собираются, прекрасно проводят свободное время, которого у них столько, сколько они хотят. Однако, несмотря на схожесть терминов и пересечения в некоторых моментах, хипстерский урбанизм как городская идеология (авторство данного термина принадлежит социологу Виктору Вахштайну) прямого отношения к хипстерам не имеет. Хипстерский урбанизм как определенная городская идеология никак не связан с хипстерской субкультурой. Ни к очкам марки Ray Ban, ни к мокасинам, ни к каким бы то ни было другим атрибутам хипстеров данный тип социального мышления отношения не имеет. Прежде всего, это - мышление о городе, которое приводит к глобальным переменам в жизни и развитии этого самого города.
Необходимо отметить, что появление хипстерского урбанизма во многом связывают с именем Яна Гейла, датского архитектора, который сказал: «Вы можете сделать город экономически эффективным, можете - социально справедливым. Но в обоих случаях этот город будет отвратительно скучным. Скука разъедает наши города». Два афоризма Яна Гейла дают чёткое представление о том, как этот «язык» устраивает городское пространство: (1) «не спрашивайте, сколько людей живет в этом городе. Спрашивайте, сколько получает от этого удовольствие»; (2) «город - это как хорошая вечеринка. Если вы вернулись домой раньше 3-х ночи, значит, он не удался».
Такой тип мышления начинает в значительной степени трансформировать городские пространства. Сегодня для нас «общественное пространство» - это то место, где людям можно весело и хорошо провести время. Таким образом, перед нами предстал совершенно новый тип города. Согласно хипстерскому урбанизму, город - это сцена [2, с. 66-69]. Город - машина представлений, удовольствий, зрелищ и т.д.
Еще один фетиш хипстерского урбанизма - общественные пространства. Это - пространство, где, образно говоря, торгуют сладкой ватой. В Москве, надо отметить, данная метафора превратилась в гиперболу. Если тротуары для пешеходов - то самые широкие, если велосипедные дорожки - то самые протяженные. Если плитка - то по всему городу. И обязательно - качели на тротуарах. Как у консерватории имени П.И. Чайковского в Москве. И не важно, что перекрыта значимая часть транспортной полосы. Чего не сделаешь ради удовольствия! Как можно, идя по улице, отказать себе во внезапно возникшем желании полетать на качелях. Велосипедные дорожки и тротуары значительно сократили проезжую часть. «Город для пешеходов» превращается в «город только для пешеходов». Складывается впечатление, что остальным в нем не место. Все это мы можем наблюдать в современной Москве.
Необходимо отметить, что хипстерский урбанизм в Москве возник в результате того, что сформировалась устоявшаяся поколенческая группа людей, которая приехала в этот город 10-15 лет назад и которой надоело чувствовать себя в этом городе, как на чужбине. В конце 1990-х - начале 2000-х годов наблюдался мощный приток населения в Москву [2]. Люди здесь создали семьи, сделали карьеру, родили детей. Но город оказался не предназначенным для полноценной жизни.
Виктор Вахштайн, опираясь на собственные исследования, отмечает интересный факт: именно у группы людей, приехавших в Москву более 10 лет назад, сегодня самая сильная московская идентичность. Таким образом, в большей степени чувствуют себя москвичами в Москве те люди, которые живут здесь больше 10 лет, но отнюдь не те, которые здесь родились и выросли и даже фактически являются москвичами в нескольких поколениях [6].
Согласно результатам онлайн-опроса (проводился нами самостоятельно), более половины москвичей (всего в опросе приняло участие 16 тысяч человек) отметили изменения последних лет в Москве как «положительные». Яркой иллюстрацией этому является Парк Горького, где сейчас удобно и комфортно всем. Похожий опрос был проведён на улицах Москвы: из 200 опрошенных в возрасте 16-65 лет, 52% особенно отмечают комфорт для передвижения пешеходов по улицам города, 70% опрошенных выделило общую чистоту города, люди, передвигающиеся в метро, отметили отсутствие ларьков и палаток, как неоспоримый плюс «новой» Москвы.
В результате, по данным «Левада-центра», к действующему мэру Москвы Сергею Собянину положительно относится примерно 50% москвичей. Для сравнения: в 2012 году лишь 27% опрошенных отозвались о градоначальнике положительно, в 2016 году этот показатель составлял 44%. Таким образом, в Москве наблюдается одобрение влияния хипстерского урбанизма на облик города и его культуру.
В то же время, петербуржцы проявляют больший скепсис к изменениям в их городе и придерживаются устоявшихся традиций: более 70% из 200 опрошенных на улицах Санкт-Петербурга людей не желают видеть кардинальных перемен в городских ландшафтах [2] и предпочитают «классический» Санкт-Петербург с устоявшимися традициями.
Таким образом, москвичи и петербуржцы показали противоположное отношение к изменениям в их городах: в то время как нововведения в Москве вызывают преимущественно одобрение населения, жители Санкт-Петербурга более консервативны, желают видеть свой город в привычном им виде. Отчасти это может быть связано с тем, что в Санкт-Петербурге довольно сильная городская идентичность [2], которая была всегда: и у тех, кто родился и вырос в этом городе, и у тех, кто сюда переехал.
Социолог Виктор Вахштайн справедливо замечает [6], что «метафоры, которыми мы описываем город, определяют то, что с ним происходит». Однако метафоры эти как тип социального мышления не только управляют людьми, но и появляются в ответ на изменение их жизни. И хипстерский урбанизм не является в этом смысле исключением. В постиндустриальном обществе (постмодернизме) меняется так называемый бюджет времени. Люди живут по свободному графику, обеспечивающему больше свободного времени. Меняется содержание и форма того, что называется «работа». Профессиональные задачи можно решать, находясь не в офисе, а где угодно: дома, на улице, в кафе.
Хипстерский урбанизм как способ мышления о городе коррелируется, таким образом, с первыми двумя рассмотренными нами выше идеями - высоким модернизмом и левым урбанизмом. А именно: проекты развития общественных пространств всегда привязаны к финансовым потокам - к магазинам, кофейням, торговле сладкой ватой, пирожками и сувенирами и т.п. Если не будет экономической выгоды, власти даже не станут рассматривать проект [5, с. 30-38]. Парк для развлечений и отдыха будет построен, если будет экономически выгодным. Этот язык абсолютно выдержан в логике модернизма: город как машина роста.
Связь хипстерского урбанизма с левым урбанизмом очевидна в культуре DIY (do it yourself - сделай это сам). Этот тренд в урбанистике опирается на идеи левых философов Анри Лефевра и Дэвида Харви, которые писали, что раз право на город не закреплено институционно (институционально), его следует реализовывать самостоятельно. И у хипстеров есть свое представление о городе, они берут инициативу в свои руки и реализуют своё видение.
Таким образом, хипстерский урбанизм как тип социального мышления является феноменом, к изучению которого необходимо подходить комплексно, в контексте его места и роли в процессе формирования социумом ответов на вопросы, связанные, прежде всего, с определением сущности города, с ответами на вопросы, связанные с его обликом и предназначением.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бабосова Е.С., Коркия Э.Д., Мамедов А.К. Город как коммуникативное пространство: социокультурный анализ // Белая Вежа. 2015. № 4 (19). С. 108-115.
2. Вендина О.И., Аксенов К.Э. Москва и Санкт-Петербург: закономерное развитие или стихийная трансформация городского пространства? // Проблемы прогнозирования. 2009. № 5.
3. Winner L. Do artifacts have politics? // The whale and the reactor: a search for limits in an age of high technology. Chicago: University of Chicago Press, 1986.
4. Кабисов А.Г. Теория урбанизма и практика модернизма: эссе Георга Зиммеля «Большие города и духовная жизнь» и модернистский роман «Большого города» // Известия Саратовского университета. Серия: Социология, политология. 2009. Т. 9. Вып. 2. С. 66-69.
5. Коркия Э. Д., Мамедов А. К. Городское коммуникативное пространство (феноменология и тренды) // Международный академический вестник. 2014. № 3. С. 30-38.
6. Интервью Вахштайна В.С. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.bbc.com/russian/features-36786791 (дата обращения 30.05.2019).
