CC BY
32
А.П. Марюхин
Институт языкознания РАН, Москва
«Hedging (Hecke)» - новая семантическая категория?
Аннотация: Данная статья вводит читателя в краткий экскурс одного из современных лингвистических течений - «hedging (Hecke)» и преследует ряд важных методологических принципов по определению понятия непрямой коммуникации в пестром многообразии схожих явлений.
This article gives a brief overview of one of the contemporary linguistic processes - «hedging (Hecke)» and pursues a number of important methodological principles for definition of the concept of indirect communication in a large variety of similar phenomena.
Ключевые слова: hedging (Hecke), непрямая коммуникация, прототипы.
О своеобразии коммуникативных действий говорилось давно. Многое писалось и исследовалось. Однако следует учесть то, что само действие может носить разнонаправленный характер. «Лингвистический поворот» в языкознании буквально произвел взрыв в теориях коммуникаций. Прагматика дискурса и фреймов, естественной логики и «иллокутивного самоубийства» [Vendler, 1976] восторжествовала. Осталось одно «но» - простой читатель так ничего и не понял. Не из-за того, что кто-то не умеет читать или не способен воспринять излагаемую информацию. Просто есть что-то, что ему мешает понять, или сказать так, чтобы его все поняли.
Языковое явление, которое я хочу осветить, не имеет общепринятого наименования. Более того, оно вписывается в два ряда лингвистических наименований. С одной стороны - в ряд имен фактов языка, речи, коммуникации. В этом случае, в соответствии с русской филологической традицией, по этой линии его можно обозначить термином «категория». С другой стороны, оно входит в ряд имен наук, научных дисциплин.
В книге «Теория коммуникативного действия» Ю. Хабермас ввел ряд фундаментальных положений, которые крайне важны для моих последующих рассуждений [Habermas, 1981]. Центром усилий Ю. Хабермаса стало различение и, можно сказать, противопоставление инструментального и коммуникативного действия. Воплощением инструментального действия Ю. Хабермас считает сферу труда. Это действие упорядочивается согласно правилам, которые основываются на эмпирическом знании. При совершении инструментального действия реализуются - в соответствии с критериями эффективности, контроля над действительностью - определенные цели, осуществляются предсказания, касающиеся последствий данного действия. Под коммуникативным действием Ю. Хабермас уже в работах 60-х годов понимает такое взаимодействие, по крайней мере, двух индивидов, которое упорядочивается согласно нормам, принимаемым за обязательные. Если инструментальное действие ориентировано на успех, то коммуникативное действие - на взаимопонимание действующих индивидов, их консенсус. Это согласие относительно ситуации и ожидаемых следствий основано, скорее, на убе-
ждении, чем на принуждении. Оно предполагает координацию тех усилий людей, которые направлены именно на взаимопонимание.
Понятие коммуникативного действия требует, чтобы действующие лица (Aktoren) были рассмотрены, как говорящие и слушающие субъекты, которые связаны какими-либо отношениями с «объективным, социальным или субъективным миром», а одновременно выдвигают определенные притязания на значимость (Geltugsanspruche) того, о чем они говорят, думают, в чем они убеждены. Поэтому отношение отдельных субъектов к миру всегда опосредованы - и релятивированы - возможностями коммуникации с другими людьми, а также их спорами и способностью прийти к согласию. При этом действующее лицо может выдвигать такие претензии: его высказывание истинно (wahr), оно правильно (richtig - легитимно в свете определенного нормативного контекста) или правдоподобно (wahrhaft - когда намерение говорящего адекватно выражено в высказывании).
Отсюда вытекает самое важное - стремление коммуниканта градуировать смысл высказывания. Данная тенденция, конечно, не могла не остаться не замеченной со стороны прагматиков, лексикологов, да и просто со стороны простого обывателя, включенного в процесс коммуникативного «разобщения». Сложившаяся ситуация не заставила себя долго ждать, породив новый лингвистический термин «hedging» или «Hecke». Это понятие появилось сравнительно недавно в английском, а затем и в немецком языках, однако тут же стало стремительно развиваться в прагматическом и дискурсивном аспектах. Сразу оговорюсь, что в русском языке аналога данному явлению пока не находится. Предлагаются понятия «разобщения», «неявное, непрямое говорение», «отгораживание». Поэтому я буду исходить в своих дальнейших рассуждениях, используя термин «hedging (Hecke)».
При первом знакомстве с явлением «hedging (Hecke)» возникают ассоциации, далекие от лингвистики, хотя метафорически схожие. «Hedging (Hecke)» трактуется, согласно словарной статье англо-русского, немецко-русского словарей как «живая изгородь, которая могла разделять участки земли или поля». В лингвистике же понятие «hedging» ассоциируется с «дистанцированием», языковым феноменом, сдержанностью, вежливостью. «To hedge» значит:
1) уменьшить ответственность за достоверность высказывания;
2) изменить достоверность или весомость данной информации.
Если человек отгораживается, уходя от чего-то неприятного, что могло бы задеть его, он предпринимает действие, которое защитило бы его. Уходя от вопроса, он избегает прямого ответа или принимает на себя обязательства к особому действию или решению [Collins, 1987]. Это описание «hedging» свидетельствует о том, что, будучи лингвистическим термином, оно может быть использовано для выбора определенной коммуникативной стратегии. Можно также обнаружить некоторое сходство между концептуальной (логической) и социальной трактовкой этого термина.
Категория непрямой коммуникации делает отсутствие точности и однозначности языкового знака, как в тексте, так и в системе, непредсказуемость результирующего смысла высказывания, обусловленного недостаточной формализованно-стью языковой системы и человеческим фактором [Дементьев, 2006, с. 376].
Трактовка концептов в повседневной коммуникации требует использования стратегии «hedging (Hecke)», т.к. концепты инициируют сходные образы в человеческом мышлении, которые делают необходимым фиксацию их менее сходных представителей. Таким образом, мы обращаемся к менее сходному представителю класса. Поэтому, напр., такое предложение, как «A pinguin is a sort of a bird» приемлемо, а «A raven is a sort of a bird» - нет. Здесь мы имеем дело с первообразной семантикой, с прототипами-инструментами, с помощью которых человек справляется с бесконечным числом стимулов, поставляемых действительностью [Verschueren, 1987, c. 47-48]. От фундаментального значения в когнитивной семантике переходим, таким образом, к категоризации. Принадлежность экземпля-
ра к категории устанавливается не аналитически, а синтетически (холистически) при сравнении с прототипом. Напр., возьмем все то же слово птица.
Аналитический процесс, с помощью признаков, как я полагаю возможным, исходя из структурной семантики, дал бы, например, следующее определение птицы в словаре: двуногое позвоночное животное с клювом, двумя крыльями и покрытым перьями телом, которое может летать. В противоположность этому используют холистическую (от англ. holism - рассмотрение природы как «иерархии целостностей», понимаемых как духовные единства, принцип подчинения части целому) классификацию при сравнении с прототипом в когнитивной семантике. При этом при экспериментах выясняется, что не все виды птиц соответствуют представителю категории птица. В центре находятся так называемые первообразные птицы, на окраине - менее типичные представители видов.
Это частотные случаи в непрямой коммуникации «hedging (Hecke)». Но они, на наш взгляд, не вызывают особой неопределенности или двойственности суждения, так как за каждым классом явлений стоит первообраз, от которого отталкивается интерпретатор, и не важно, может ли пингвин или страус летать. Важно то, что это - птица, а не предмет или пресмыкающееся. Следовательно, первообразная семантика не претендует на бесспорное главенствующее место в моем последующем списке.
Намного важнее здесь разобраться с самим понятием «неопределенность», которое имплицитно входит в компонент «hedging (Hecke)», из-за чего, собственно говоря, и возникает парадокс недопонимания. Распределение семантической неопределенности можно, в простом виде, представить так:
собственно неопределенность: имеется большое, не точно определимое, возможно бесконечное число значений;
многозначность (двусмысленность): имеется ограниченное, но не всегда точно определимое число значений;
полисемия: у лексемы есть несколько значений; между этими значениями связь существует синхронно;
омонимия: две (или больше) лексемы имеют ту же самую форму, но их значения не связаны ничем друг с другом; стилистические фигуры.
Таким образом, непрямая коммуникация «hedging (Hecke)» представляет собой конгломерат понятий, представлений и лингвистических явлений. Чтобы выявить «чистую» форму непрямой коммуникации, следует обозначить более или менее ограниченный список тех явлений, которые непосредственно составляют наибольший удельный вес в «hedging (Hecke)».
Явления первого порядка я назову конструктами коммуникативного «отгораживания» :
эпистемическая модальность [Palmer, 1979]; downtonors [Blum-Kulka, House, Kasper, 1989, p. 1-34]; plausibility shields [Prince, 1982, p. 83-97]; detensifiers [Hübler, 1983];
vagueness (Vagheit) [Von Hahn, 1983] или неопределенность; disjuncts [Quirk, 1985];
degree of liability evidantial [Chafe, 1986, p. 261-272] или степень обязательной очевидности;
mitigation [Brown & Levinson, 1987] или «смягчение»;
approximators;
intensifiers;
understatement или преуменьшение; «пустые фильтры, дырки».
Явления второго порядка - категории коммуникативного «отгораживания»: discourse markers [Schiffrin, 1987];
субкатегории позиционного метадискурса [Crismore, 1990, p. 49-59]; расплывчатость само в себе [Clemen, 1997, p. 235-248]; открытая категория [Nikula, 1997, p. 188-207]; полиграмматическое явление [Hyland, 1998].
Явления третьего порядка - «отгораживание» как особая разновидность коммуникативно-опосредованного разобщения: Autorenkommentar;
непрямое говорение [Гоготишвили, 2006]; несобственно-прямая речь (НПР).
В многообразии представленных явлений легко запутаться, тем более что у них нет четких границ не только в определении, но даже при переводе. Они настолько нагружены, что представляют собой нечто сборное, подобно матрешке. В западной литературе буквально царит хаос в отношении того, что же есть собственно «hedging (Hecke)». Вышеизложенные категории - тому наглядный пример. Не справляясь с подобной проблемой, лингвисты пытаются привлечь к решению этого парадокса математический аппарат, который, вместо того чтобы как-то прояснить ситуацию, в конечном итоге, заводит их в бесконечнозначную логику. Я же буду исходить с позиции культурологической, социальной.
Во-первых, «hedging (Hecke)», представляя концепт, отталкивается от той культуры, в которой он непосредственно представлен. А одни и те же концепты, как известно, вызывают разные ассоциации в разных культурах. Многие из них, кроме того, могут быть универсальными, а многие - присущи только единичным представителям всего социокультурного пространства. Во-вторых, было замечено, что «hedging (Hecke)» доминирует в речи женщин, нежели мужчин, т.е. здесь отмечается гендерное различие. В-третьих, к использованию «hedging (Hecke)» больше прибегают низшие слои общества; отмечается различие речи подчиненного и начальника, т.е. налицо социальная детерминанта.
Наконец, чтобы отделить социальную трактовку «hedging (Hecke)» от лингвистической, я вывожу два определения, взаимно дополняющие друг друга, но представляющие разные подходы.
С лингвистической точки зрения, под непрямой коммуникацией («hedging, Hecke») я понимаю языковые единства, которые видоизменяют предикацию по степени достоверности или, согласно соответствующей действительности, могут
быть интерпретированы как операторы, которые усиливают или смягчают неопределенность языкового концепта, на который они направлены.
С позиции культурологии, социолингвистики я вижу в непрямой коммуникации такое говорение, которое одновременно входя во все области дискурсивного пространства, подчеркивает своеобразный, присуще только данному индивиду способ говорения, так называемый «идиолект в себе». Такой язык тогда можно использовать для выражения каких-либо ценностей, не являющихся обычным содержанием языка, напр., духовного мира отдельной личности - писателя. В этом случае, в общий язык вносятся некоторые изменения - употребление одних слов, отказ от других, особое расположение слов во фразе и т.д., результатом чего и будет то, что обычно называется «стиль данного писателя» или «стилистика» [Степанов, 2007, с. 21].
Таким образом, феномен «hedging (Hecke)» стал открытием нового явления как самого языка, так и лингвистических подходов к нему, отражающим социокультурные детерминанты общества и межличностные характеристики отдельно взятых индивидов в процессе их коммуникативного общения.
Литература
Гоготишвили Л. А. Непрямое говорение. М., 2006.
Дементьев В.В. Непрямая коммуникация. М., 2006.
Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. М., 2007.
Blum-Kulka Sh., House J. and Kasper G. Investigating Cross-Cultural Pragmatics: An introductory overview. Norwood, 1989.
Brown P., Levinson S. Politeness: Some Universals in Language Use. Cambridge, 1987.
Chafe W. Evidentiality in English Conversation and Academic Writing. Norwood,
1986.
Clemen G. The Concept of Hedging-Origins, Approaches and Definitions. Berlin,
1997.
Collins H. Collins Cobuild English Language Dictionary. London, 1987.
Crismore A. and Kopple V. Retorical Contexts and Hedges. Rhetoric Society Quarterly 20/1. Berlin, New York, 1990.
Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 1-2. Fr./M., 1981.
Hahn W. Fachkommuikation: Entwicklung, Linguistische Konzepte, Betriebliche Beispiele. Berlin, New York, 1983.
Hubler A. Understatement and Hedges in English. Pragmatics and Beyond, IV: 6. Amsterdam, 1983.
Hyland K. Hedging in Scientific Research Articles. Pragmatics and Beyond, 54. Amsterdam, Philadelphia, 1998.
Nikula T. Interlanguage View on Hedging. Markkanen, R. / Schroder H. (eds.) // Hedging and Discourse. Approaches to the Analysis of a Pragmatic Phenomenon in Academic Texts. Berlin, 1997.
Palmer F. Modality and English Modals. London: Longman, 1979.
Prince E., Frader J. and Bosk Ch. On Hedging in Physician-Physician Discourse. Norwood, 1982.
Quirk R. A Grammar of Contemporary English. London, 1972.
Schiffrin D. Discourse Markers. Cambridge, 1991.
Vendler Z. Illocutionary suicide. Yale University Press, 1976.
Verschueren J. Metapragmatics and universals of linguistic action // Linguistic action: Some empirical-conceptual studies. Norwood, 1987.
