CC BY
115
Д. Ю. Степанов (Москва)
Хазарский этногенетический миф в системе этнических представлений украинской казацкой старшины в конце XVII - начале XVIII в.
Статья посвящена формированию этнического самосознания украинской казацкой старшины в конце XVII - начале XVIII в. Основная проблема данного исследования касается становления легенды о происхождении украинских казаков от хазар, или так называемого «хазарского мифа».
Ключевые слова: Украина, казацкая старшина, самосознание, идентичность.
Основной проблемой статьи является появление легенды о происхождении украинских казаков от хазар, или так называемый «хазарский миф». Также рассматривается вопрос о сосуществовании этой легенды со сложившейся в среде высшего киевского духовенства во второй половине XVII в. историографической традицией, возводящей историю «российского народа» к ветхозаветному Мосо-ху. Происхождение и сосуществование этих мифов важны для изучения общего процесса формирования этнического самосознания малороссийской элиты1 во второй половине XVII - начале XVIII в.
Возникновение этнических представлений мы вслед за академиком В. А. Тишковым относим к прямым или косвенным результатам воздействия элит на более широкие слои населения посредством различных социальных институтов2. Идейное ядро этого воздействия, на наш взгляд, составляет интеллектуальный ресурс, который заключается в разного рода исторических, полемических, политических и прочих текстах, интегрирующих (или, наоборот, дезинтегрирующих) общественные группы посредством различных механизмов ретрансляции. В связи с этим важным фактором формирования этнических дискурсов3 оказывается процесс формирования политических и социальных намерений элиты общества.
Таким образом, следуя логике конструктивистского подхода, можно с большой долей условности назвать процесс формирования этнического самосознания «проектом», исходящим от правящей элиты или ее части. С этих позиций мы можем судить о том, что во второй половине XVII в. происходило формирование только одного подобного проекта, который в соответствующем сегменте
историографии называют «общерусским». Можно выделить основные черты, характеризовавшие данный проект: 1) понятия «Русь», «Россия», «российский» («русский», «православно-российский») народ в широком смысле соответствуют воображаемому сообществу, включающему всех восточных славян4; в самом широком смысле - даже все славянские народы5; 2) все восточные славяне являются потомками сына библейского патриарха Иафета Мосоха, что дает определенное этническое «первенство» населению Московской Руси; 3) трудно установить границу между собственно этническим и конфессиональным прочтением термина «русский». В ряде источников «русскость» приравнивалась к принадлежности к Русской православной церкви6; 4) главным историческим персонажем, образ которого создавал «общерусское» прочтение восточнославянской истории, был князь Владимир Святославович, а основным событием, соответственно, - крещение Руси. Результаты исследования этого этнического конструкта были изложены в работах Б. Н. Флори7, С. Н. Плохия8, М. В. Дмитриева9, О. Б. Неменского10 и др.
В определенной степени приведенная концепция была обобщена в произведении киево-печерского архимандрита Иннокентия Гизеля, «Синопсис...»11, который стал первой печатной книгой по русской истории. Ее значение сложно преувеличить: переизданный только в XVII в. три раза, «Синопсис.» был, пожалуй, самым распространенным историческим сочинением в России в исследуемый период12.
«Общерусская» модель этнической идентичности вплоть до конца XVII в. оставалась единственной в малороссийской книжности, что очень хорошо прослеживается по самым разнообразным источникам. Более того, в последней трети XVII в. приведенная этногенетическая конструкция была адаптирована в московской книжности и стала частью официальной российской историогра-фии13. Конечно же, в развитии «общерусских» этнических представлений большую роль играла позиция киевского духовенства, желавшего продолжения борьбы Русского государства за Правобережную Украину14. Также важным было осознание того, что на территории, оказавшейся после русско-польской войны 1654-1667 гг. под контролем Москвы, была ликвидирована униатская церковь, а представители высшего православного духовенства заняли исключительное положение, что, разумеется, было бы невозможно, окажись украинские земли под властью Речи Посполитой или Османской империи.
С другой стороны, заметную роль в политической жизни Малороссии во второй половине XVII в. играла казацкая старшина. Эта элитарная группа зачастую имела другие, иногда противоположные, интересы по отношению к киевскому духовенству. В течение всей второй половины XVII в. происходит процесс ее феодализации: казацкая элита постепенно приобретает власть над посполитыми, то есть крестьянами15. В определенном смысле этот первый этап оформился универсалом гетмана Ивана Мазепы 1708 г., запретившим крестьянам переходить от одного феодала к другому со своим земельным участком и таким образом закрепившим за старшиной права на владение землей16. По большому счету, феодализируясь, старшина приближала свой статус к польской шляхте, которая, по всей видимости, являлась для нее сословным идеалом. Проект Гадячского договора (1658), согласно которому старшина получила возможность нобилитации (возведения в дворянское достоинство)17, московский договор 1665 г. дают понять, что желание повысить свой статус до уровня «благородного» сословия занимало в социальных намерениях казацкой верхушки видное место.
Желание повысить и оформить свой социальный статус толкало казацких старшин на поиск нового «покровителя» среди соседних монархов - польского короля, царя, султана и крымского хана. История украинского общества второй половины XVII в., получившая от своих современников образное название «Руина», не знает ни одного гетмана, который оставался верным присяге кому-то из перечисленных правителей раз и навсегда. Автор единственного дошедшего до нас политического трактата того времени, «Перестрога Украине.», написанного в 1669 г., восклицал: «Тая ж нерозумная, що роз ся, то сюди, то туды до монархов розных перекидается, впят им ребелЪзует, а за тое сама барзо шкодуе и знищЪла, нЪжли кого иншого звоевала.»18
Такой политический курс старшины не особенно хорошо сочетался с зарождающимися этническими «общерусскими» представлениями. Кроме того, отраженная в «Синопсисе.» и других исторических произведениях этногенетическая концепция, в отличие, например, от идеологии польского сарматизма, не содержала в себе информации об исключительной сословной роли казаков в истории украинских земель. Более того, в среде духовенства в разгар Руины намечается даже разочарование в казачестве. В частности, упоминаемый автор «Перестроги...», которому, видимо, была близка позиция киевских иерархов, сетует на то, что непостоянный внешнеполити-
ческий курс казацкой верхушки привел к утрате территорий, «неисчислимых богатств», которые Украина имела при «старом» Хмельницком. При этом сатирически подается один из лозунгов сторонников правобережного гетмана: «Зла и тяжка москва УкраинЪ, а поляки совите (вдвойне. - Д. С.) тяжкиЬ»19.
Монополия малороссийского духовенства на интеллектуальный ресурс, который лег в основу многочисленных исторических и церковных произведений второй половины XVII - начала XVIII в., однако, не была полной. Среди казацких старшин также находились люди, сочинявшие или компилирующие различные нарративы, в основном исторического содержания. Речь идет о так называемых «казацких летописях»20. В последней трети XVII - начале XVIII в. было написано три таких произведения: «Летописец» семьи киевского полковника Василия Дворецкого21, сочинение неизвестного автора, называвшего себя «Самовидцем»22, и хроника Григория Грабянки23.
Сочинения Самовидца и Грабянки интересны нам с той точки зрения, что в первом упоминается, а во втором рассматривается версия о происхождении казаков от хазар. До сих пор считалось, что впервые «хазарский миф» упомянут в Конституции Ф. Орлика (1672-1742)24 и летописце Григория Грабянки, составленных примерно в одно и то же время, т. е. в 1710 г. Несмотря на принципиальные отличия, оба этих документа объединяет идея происхождения казаков (как сословия и как народа) от хазар, обитавших в Придонье и Поволжье до Х в.25
По мнению Т. Г. Таировой-Яковлевой, хазарская легенда имеет «неясное происхождение». Однако это не совсем верно. Так, гипотеза происхождения казаков от хазар содержалась в четвертой книге «Хроники» Матвея Стрыйковского26 (сам Стрыйковский, как впоследствии и Иннокентий Гизель, при этом придерживался версии о происхождении казаков от легендарного прародителя Козака). Также один из видных украинских писателей-богословов второй половины XVII в. Иоаникий Галятовский упоминал в своем произведении «Скарбница Потребная»: «... бо козаки ведлуг зданя мудрых людей некоторых названы суть от козаров (курсив мой. - Д. С.)»27. В летописи Самовидца также приводится следующая характеристика предков казаков: «. обрали собе место пустое около Днепра низше порогов днепровских на житло, где в диких полях упражняяся звериными ловлями, также и рыбными, при том безсурман на море розбивали, называяся козаками от древних Козаров, рода того ж Руского (курсив мой. - Д. С), при Какгане еще бывших»28.
В нашем распоряжении есть текст, озаглавленный «Синопсис истории казаков», обнаруженный в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки29. Текст датируется по «белой дате», т.е. по филиграням, самым концом XVII - началом XVIII в. (самые поздние водяные знаки бумаги, на которой был изображен этот текст, совпадают с филигранями на грамоте киевского митрополита Вар-лаама Ясинского (1627-1707) патриарху Адриану 1697 г.30 Даже при самом беглом прочтении не остается сомнения, что мы имеем дело с наиболее ранним списком летописи Г. Грабянки. Проблеме соотношения краткой (более ранней) и общей редакции летописи уже посвятил статью украинский исследователь А. М. Бовгиря31. Историк использовал, однако, другой список: некоторые детали фрагментов текста, приведенного им для сравнения с общей редакцией летописи, отличаются от использованного нами.
Бовгиря обратил внимание на то, что в краткой редакции есть вставки религиозного характера, на основе чего им был сделан вывод, что автор мог иметь церковный сан32. Действительно, подобных вставок, содержащих религиозный пафос или фрагменты церковной истории (например, о путешествии иерусалимского патриарха Феофана в Москву), нет ни в более поздней редакции произведения Грабянки, ни в летописи Самовидца. В таком случае, следуя логике Бовгири, авторство самого Грабянки ставится под вопрос. Однако наличие вставок религиозного характера еще не говорит о том, что автор самого произведения мог быть представителем духовенства. Скорее всего, мы имеем дело со списком, переписанном священником или монахом, который по своей воле вставлял «благочестивые» отступления в текст летописи.
Поздняя («классическая») версия этого сочинения характеризуется более пространным текстом, большим количеством различных вставок, имеющих полемический и отчасти литературный характер. Эти отступления включены Г. Грабянкой в редакцию наряду с оригинальным текстом, который, однако, несколько пересказан. Исходя из этого, можно предположить, что «Синопсис истории казацкой» был одним из источников его главного сочинения. Однако, как мы увидим ниже, обе редакции восходят к летописи Самовидца, причем «Синопсис истории казацкой» написан более близким к первоисточнику языком. Также более близкой к Самовидцу является собственно этническая терминология «Синопсиса истории казацкой». Еще одно важнейшее отличие нашего источника от летописи Грабянки заключается в том, что последняя испытала на себе явное влияние сочинения Иннокентия Гизеля. В предисловии Грабянка упоминал Дмитрия Донско-
го в «героическом» контексте («.и Димитрия, Князя Моссковского, миллион и двесте тисячей гордящихся в своем Мамаи татар истребив-шаго и их Татарская Росианом подчинити принудившаго»33), что было явной аллюзией на «Синопсис.» Гизеля в редакции 1680 г., куда вошел адаптированный текст «Сказания о Мамаевом побоище».
В то же время от летописи Самовидца оба текста отличает наличие хазарской легенды, которая, по всей видимости, является «изобретением» автора «Синопсиса истории казацкой.». В Таблице 1 представлены ранняя и поздняя версии этой легенды. Жирным шрифтом выделены совпадающие фрагменты, курсивом - части, которые отличались.
Таблица 1
«Синопсис истории казацкой.» Летопись Грабянки
«О началЬ проименовашж козаковъ иткуду козаки наречены и ит коего племены и рида». «О начале проименования казаков и откуду нареченни, от коего племени и рода купно же и о древнейших их действиях сокращенне»
Народъ въ малоросшской странЬ глаголемый козаки свое иматъ проименован1е въ правде ит древнжго своего рода козарска; ихъ же на-рицапхъ греки хазарами а Римлжне Газарами. Язык то бЬ словенск'ш, а живжху близъ меотшскаго Езера и сперва еже нынп> мертвым нарицается, въ кое Донъ ртка въпадаетъ; сш козары бжху ит племены Гомера первого Афетоваго сына и ит Гомера прежде нарицахусж гомеры, а ит гре-ковъ Кимеры, ит рымлжнъ же Цымбры, иже по полунощ-ныхъ разсевающесж странах разлычнаж проименовашж себЬ присвоишаю Овыи Литвою друзТи жмудю, а инТе наречены говами, тогда от Народ малороссийской страны, нарицаемый козаки, имат свое проименование от древнейшаго рода Скифска, глаголемаго от гор Алянских Аляни, от реки же теку-щой чрез Бухарскую землю в Хва-линское море - Козари, идущаго от племени перваго Афетового сына Гомера, также по отшествии от Азовского Кимерийского моря древнейших Гомеров или Киме-ров или Цимбров, на полунощь и запад, и по применении именъ их в Литву Жмудь и Гофи, Швеи и прочие, седоша на тих землях сии Аляно-Козари, зане тот же язик бе Славенский, из Афета изшедий. Последи же по времени не малом расплодившися и распространив-шися зело, седе по обою страну Дона, разделяющаго Европу от Азии, таже и в самой Европу,
рпки Козара именуемой тожде племж Гоморово на-рекшися козаржмы над Езеромъ меотгйским близ кимер'шского Босфора спде и росплождающисж, посЬде обЬ странЬ Дона, протжжающи же селенге себп, едини въ Азгю до реки Волги въпадающой въ Хвалинское, а друзш до реки Днепра дойдоша. И пришедшие за ДнЬпръ повелжхусж над Черным моремъ, идеже нынЬ Очаков Белгородъ даже до ПанонТи. Въ томъ народЬ обычаи грубТй бЬ сверЬпый, яко же оу татаръ нынЬ образъ страшен якоже колмики, а живжху от мЬста на мЬсто пиша же имъ бЬ наполи суровое мжсо, а во бранехъ зпло бжху храбры и вспмъ страшны старшину своего единаго подрузпхъ нарицах каганом и с темъ воевахъ на всп странны наипаче же Царегржду бяху зЬло тжжцы его же разорили быша конечнЬ аще не бы непобЬдимаж воевода пречистаж Богородица мати защищающи градъ той аки жребТй свой тЬхъ побЬждала очесомъ въ субботу пжтую Святого поста Великаго исторТа чтетсж побЬдное по-ющи Богородицы над племенем нашими козарами. Сихъ же Левъ Савранинъ Царь греческТй примирити себЬ хотжщи пожть сыну своему копрониму въ жену дщерь Козарского кнжзя начаша
многие места в область свою при-емши, вселишася в Таврику (ныне именуется Крим), а оттуду пой-доша до Днепра и за Днепр до мест, по-над Черным морем об-ретащихся, иде же ныне Очаков и Белагород, даже до Панонеи, где пременишася во инии народи, нарицаемии тогда Авари, Ганни и прочие. А иже во Азии осташася, сии такожде распространивишися даже до Волги и далее, яко-то за Волгу, за Яик, Якубу и Козару реки последи же и в далечайших окрест Хвалинскаго моря обретающихся странах вселившиеся, нарекошася Болгары, котории, естественном своим мужеством влекоми суще, чрез многие времена Заволских татар улуси пленяху, от них же послежде отмщающих своя плени, изгнани до Дуная застали, и тако в року 666-м проименовалися Болгарами36. <...>
В том народе обичай бе грубий и сверепий. Яко же нине татар, образ страшен, яко же у Колник, живяху же множайши в шатрах, переходящии от места на место, пажити ради своим скотом, пища им бе суровое мясо нева-ренное, хлеба не точию не имеяху, и но и не знаяху. В таковом убо нестяжательном житии суще, отнюдь прелести мира сего, златом сребром, каменем драгим и прочиими, яже у людей честнейша и любострастийниша суть, не печахуся, но едино точию в них бе упражнение, еже в бранех непрестанно обучатися, чесо ради зело
помалу навикати ХристТанскТж вЬры с нимы на-конецъ и смысышася34. Тыи кзарстТи князЬ прежде КрещенТа имЬжху над КТевом ибласть и над иными РосТйскими нЬкТими страны. С ныхъ же иданы възымахъ, бЬлчанТе кожи ит всжкаж дому и по шелжгу ит плуга, но послЬжде Оскольдъ и Диръ воеводы из Великого Новгорода пришедше, ит Кнжзж Рурика сЬдоша въ КТевЬ и недаша Козаром даны. Посемъ бысть кнжзь въ КТеве Олегъ той итжтъ ит козаровъ радо-мичы и сЬверъ по Олгу бысть кнжзе въ КТевЬ Игорь Рури-ковъ: по Игору Свжтославъ Игоровичъ, Отецъ Великаго Владимира. Той Святославъ иде на ику рЬку и на Волгу и видевъ вжтычи дающТа козаром даны итжть ихъ итъ козаровъ на иныхъ же всею силою пойде такожде и козары съ Кнжземъ своимъ Каганомъ, противъ Святославъ на брань изыдоша и бышасж крЬпко наконецъ и долЬ козаровъ Свжтославъ и всемъ градъ ихъ БЬлою Вежу даны наложи. Обаче тЬхъ токмо Козаровъ идолевъ и покорыв себЬ иже бжху на сей странЬ Дона; а и бокъ полу Дона живущих козаровъ. Посемъ половцы снемшесж съ печенЬги, первЬе над черным моремъ изгнавше народы сЬдоша,
бяху храбры и толь мужественны, яко Каган Хазарский их, Царь всем окрестним землям бе ужасен37 <...>
По победе оной страшной над козарами под Константинополем бывшой, аще и сотрении уже силы их отчасти бяху, обаче еще множества Казарского окрестние народы опасахуся. Их же Царь Греческий Лев Исавранин в року 630, себе примирити ищущи, по-ять сину своему Лву Копрониму дщерь Каганову, именем Ирину, в жену; от нея же поледи родися Лев, прозиваемый Хазарий иже по отцу своем и восприемник скипетра державы Греческой. К сему кагану, в року 640, король французский Дагоберт посылал посла своего именем Рихария свобождения ради Французов; иже сии сущи у Кагана по случаю простре некогда слово о нечестивой идолопоклоннической Казарской ему же Каган, возражающи его повесть. прему-дре отвечаща: «вы (рече) Христи-яне рабами Божиими именуетеся, злобы же неисповедимие противу воле Его творите; сего ради часте Бог допущает, дабы мы неверние озлобления Божия над вами от-мщали»38 <...>
Их же аще и уменшися инде племя, обаче тамо мужество оных и владение не оскудевавше, ибо владущи Киевом и иными Российскими некиими странами, взимаху от них дань: белчание кожи от всякого дому и по шеля-гу от плуга. Последи же Осколд
таже на козаров бранТю ходжще чрез многТе лета, до конца ихъ истребыша и сами мЬста ихъ посЬдоша; и всели-шися иде же нынЬ нагайстии татаре а половцы и таврицы. ХристТанъ отуду изгнавше сЬдоша и прТходжще съ печенегами на Русь многТа пакости странам симъ творжху. Егдаже иный скивский народъ, живущий за Хвалинскимъ морем з царем своим БатТемъ прешед рЬку Волгу въ силЬ тажцей первЬе половцовъ найде и бившисж с ними крЬпко, ис-требы оныхъ, а с ными и пече-неговъ до конца ибывши ъзять в область свою ихъ страны. Потомъ и на Рускую Землю прТйде нечестивТй Батый, огнемъ и мечемъ красныж грады съравны с Землею. Тог -да половцовъ и печенЬговъ погибе памжть. А козаровъ нарицанТе малоросТйскии вои премЬнивше мало козарЬ въ козаки именуются и доселЬ и от козаровъ народа своего доселЬ нарицаютсж козакам. Аще Веспасиян Коховский и от коз дивних козаков нари-цает яко тЬмъ скоростТю до брани соравнжются и ловомъ темъ оуправлжхуся наипаче но не прилично от коз козаков нарицает. Приличнее СтрийковскТй нарицает козаков от древняго и славнаго ихъ вожда козака. Его же про-мысломъ
и Дир, воеводы Рурика князя Великого Новгородского при-шеде к Киеву, седоша в нем и не даша Казаром дани. По сих бысть Князь в Киеве Олег, сей отъят от Казаров радомичи и север. По Олегу бысть князь в Киеве Игорь Рурикович, сей тяжести ради даней на древлян наложених, ничто же памяти достойно с казари сотворши, от древлянов убиен в року от Рождества Христова 908, и погребен в граде Коросташеве.
По нем взят скипетр области Киевской сын его Святослав Игоревич, иже пошедши на Оку реку и Волгу, и видев Вятичи казаром дань дающих, опять от них, чего ради нужда бе козаром с каганом своим изийти против Святослава на брань, иже Святослав бию-щихся крепко и мужественне победи, град столный Белую Вежу взят и на самых их дань даяти наложи, обаче сих точию козаров Святослав победи, котории по сей стране Дону обитаху, прочии же при преждной своей свободе осташа. По сем Половцы с Печенеги, от стран полунощных под Французами изгнани суще, прий-доша в сии степовия отверзстие места, и чрез многие лета на казаров бранию воюющи, вмале не до конца их истребиша, сами же на их обиталищах вселишася: Печенеги тамо идеже ныне На-гайскии Татаре, половци же - в Таврице, изгнаша Христиан от-туду; исходяще же с кочовищ своих подобием нынешних татар на Русь многия пакости и_
многажды татаръ побЬждахъ. Але^андеръ же Гвагвинъ ит свободы нарицаетъ козаками, занеже яко предкове ихъ не ит нужды коей но ит доброй волЬ ихотнЬ и без найму на брань хождахъ. Тако и нынп> козаки храбрости своей несокрываю-ще, къ брани Зхочи видятъ то вси на Ок3. Яко нтмцы поляки и турки, берут наем многий и между собою толко биющеся по-казуютъ храбрость сопротив-ным же скоро дают площи, но козаки туне без найму на брань спешливы и мужество ихъ вси виджтъ, ибо спод ляхского ига малою силою Зтемшися на мно-гихъ бранехъ ляховъ побпдиша и полскую Землю всю пово-еваша. О томъ и 3 прочНихъ бранехъ Козацкихъ повтстгю достовпрне скажемъ...35
озлобления творяху39 <.> Таже в недолзем времени той же Скифский народ, жителство-вавший за Хвалиским морем, с воеводою своим Батием, от вели-каго Хана Китайского, наследника Тамерланового вправлениим, пере-шед реку Волгу в силе тяжцей и великой, к сему и имеющи людей своего племени Татарского в крепости Перекопской доволно, присовокупи их к своему воинству, и первее с Половцами брань сотворили, всеконечне победи оных, также Печенегов, на главу поразивши, в область свою взял их страны; потом, в року 1248, и на Русскую землю пришедши многие воинския силы победи, многие прекрасние грады, допущением Бо-жиим со землею соравши, напоследок и самый стольный град Киев до основания разори, в року 124840. Козаров же нарицание Малороссийские вои мало что переменивши, в место козаров козаками именуются. Аще Веспасиян Ко-ховский и от коз дивных козаков нарицает, яко тем скоростию до брани соравняются и тех ловом наипаче упаржняются; но приличнее Стрыйковский проимено-вание их производит, глаголющи: яко от древнего своего некоего вожда Козака, его же промислом многажди Татар побеждаху, ко-заками нарицаются. Александр Гвагвин от свободи их тако нарекшихся разумеет быти, занеже праотцы их от доброй воли
охотне на брань исхождаху, якоже и всегда Козаки не сокривающи храбрости своей ко брани охотни суть...41_
Итак, «Синопсис истории казацкой.», судя по всему, хронологически первый источник, излагающий хазарскую этногенетиче-скую легенду. Содержание текста имеет ряд особенностей, характерных для произведений подобного рода, созданных в грамотной малороссийской среде того времени. Во-первых, речь идет об этнической истории казаков, названных «народом» и имеющих древнее происхождение. Во-вторых, аргументы о возникновении казацкого «народа» от сына Иафета Гомера, потом от цимбров, упоминаемых Птолемеем и другими древнеримскими авторами, строится исключительно на созвучии этнонимов и интерпретации точек зрения, заимствованных Грабянкой (и/или автором «Синопсиса истории казацкой.») из произведений польских авторов - В. Каховского, М. Стрыйковского и других. В-третьих, мы можем подтвердить вывод С. Н. Плохия, о том, что сам миф отражает «секуляризацию» исторической памяти казацкой верхушки42: крещение Руси перестает быть центральным эпизодом и даже упоминается вскользь. Это сильно отличает Летопись Грабянки от исторических произведений второй половины XVII в. Наконец, полностью соответствующим традиции является наделение древнего «хазарского» народа, к которому автор причислял и своих предков, определенными чертами «национального» характера. Речь идет о храбрости и вымышленных военных успехах в борьбе против самых известных античных и ран-несредневековых государств.
Нельзя не отметить, что автор «Синопсиса истории казацкой» демонстрирует двойственное отношение в использовании маркеров этнической идентичности. Так, повествуя об осаде Львова войсками Богдана Хмельницкого в 1648 г., автор пишет «такову трапезу бедной Руси римляне всегда готуют»43. То есть «русь» как маркер этнической идентичности противопоставлена «римлянам», т.е. католикам.
Также характер отличий двух списков «Летописи.» Г. Гра-бянки можно проиллюстрировать на примере сравнения соответствующих глав, повествующих о переходе Богдана Хмельницкого под власть царя Алексея Михайловича. Их названия имеют характерные отличия: в первом случае глава называется «Сказаше чесо ради Хмельницкш поддадесж под великого государе московского
дрижипольской»44, во втором - «Сказание чесо ради Хмельницкий поддадесяроссиянам и о войне Дрижипольской»45. В более ранних сочинениях, например в Летописи Самовидца или летописце Дворецких, события, последовавшие за Переяславской радой, расценивались как переход в подданство «единоверного монарха» или даже «объединение православия», но никак не прочный союз с этнически близкими «россиянами», «великороссами» или даже «москвой».
Изложение событий поначалу в обоих текстах совпадает почти дословно, Грабянка явно копировал более раннюю редакцию. Однако в позднем списке изменен ряд сюжетов. Во-первых, иначе описан приезд В. В. Бутурлина и принятие присяги гетманом и украинским населением после Переяславской рады, по-другому описано сражение на Дрожи-поле и предшествующие ему события. Таблица 2 показывает нам, что новые, по сравнению с первой редакцией вставки Грабянка снова заимствовал из Летописи Самовидца. Автор возвращался к первоисточнику, видимо, желая придать своему сочинению более законченный вид.
Таблица 2
Летопись Самовидца Летопись Грабянки
«.И в том же 1654 годе присланный бывает от его царского пресветлого величества Алексея Михайловича, всея России Самодержца, ближний боярин и дворецкий Василий Васильевич Бутурлин, изъ иными бояре и многими столниками и дворяны, великим послом до гетмана Хмельницкого по жаданню его и усего войска Запорожского. Задля которых великих его царского величества послов сложил гетман Хмельницкий зъезд в Переясловлю усем полковникам, сотникам и атаманню и сам приехал в Переяслов на день Богоявления Господня и там рада была, где усе полковники и сотники с товариством при иных буду-чим, позволилися составити под «.прислал Его Царское Величество ближнего боярина и дворецкого Василия Бутурлина з инними бояри и многими столники и дво-ряни, великим послом до гетмана Хмельницкого и всего войска Запорожского, чинячи постановление, на яких волностях мают зоставати под великодержавною Его Царского Величества рукою. Для чего сам Хмельницкий з енералними особами и з полковниками и з старшиною полковою и сотниками и атаманею на Богоявление Господне в Переяславль приехал. И там раду учинили, где все полковники и все при них будучое войско позволи-лися быти под единоверным себе монархою Его Величеством
Высокодержавною его царского величества рукою, не хотячи юже болш жадным способом быти под-даными королю полскому и давним паном, а не теж приймати к себе татар; на чом на той-то раде и присягу выконал гетман Хмельницкий зо всеми полковниками, сотниками и атаманю. и узяли великое жалование его царского величества соболями и зараз по усех полках. козаки яко войты со всем посполь-ством присягу выконали на вечное подданство его царскому величеству. Що по усей Украине народ з охотою учинил»46.
«.Ивану Золотаренкове наказное гетманство вручил, давши ему булаву и бунчук и армате з собою узял немало. Который просто ишол на Гомель и там заставши жолнеров литовских немалую купу. Го -мель осадил, под которым немалый час стоял, не могучи оных узяти. А его царское величество просто под Смоленск подступил и там оного даставал разными способами, где и козаков прийшло немало з братом Золотаренковым до его царского величества под Смоленск, где собе отважнее починали в приступах аж верху мурах смоленских по лестницах были.»47
Царем Московским, а не под Кролем Полским Римския веры та-кож и татарам все постановили от себе отказати. На чом гетман Хмельницкий со своими енерали и полковники и со всем войском року 1654. присягу выконали и пребогатое жалованя царское соболями и прочими дари також и знамена войсковые приняли. казаки и все поспольство Царскому Величеству присягу на верноесть виконали. Что по обох странах Днепра во всей Украине всякая душа з охотою учинили.»48
«Над которым войском учинен гетманом наказным Иван Золото-ренко. И дано ему булаву и бунчук и армат немало, и приказано, абы до царского величества от себе послал под Смоленск, якого справного наказным з войском, а сам аби мешкал коло Гомля и Бы-хова ляхов, чтоби пришли жолнере на государеви войска под Смоленск на одсечь. За которыми войски прийшол Золотаренко под Гомель, где зоставши не малую часть жолнеров литовских в Гом-ле осадил и виправил брата своего до Его Царскго величества под Смоленск, где пред лицем Его монаршим козаки отважне у приступах аж на верх муров Смоленских по лестницах збегали..»49
Как уже было отмечено, в тексте «Синопсиса истории казацкой.» практически отсутствуют «лирические» отступления, свойственные поздней редакции. Если автор обоих текстов - Григорий Грабянка, то первое свое произведение он написал более сухим язы-
ком. Так, например, описывая битву на Дрожи-поле (январь 1655 г.), Грабянка писал: «И кто можаше убиение людей счислити от обою страну? И кто не содрогнулся, видя презельние мрози текущую кровь потоком?»50
Важным отличием более поздних вариантов летописи Грабян-ки является наличие предисловия, объясняющего, с какой целью она была составлена. Сами предисловия в малороссийских исторических сочинениях того времени - довольно обычное, но примечательное явление. В частности, мы можем встретить подобные тексты в Гу-стынской летописи и «Хронике.» Феодосия Софоновича. В обоих случаях в них объяснялась необходимость знания прошлого своей «отчизны». Грабянка вставил в предисловие еще один очень важный мотив: «. не точию славенороссийские монархи, - заканчивал он, - мужества своего страхом обносили, но и рабы их за отечествие собственных государей и за обиду россиян могут и премощнейших чуждых монарх силам вооружившись противустати»51. Автор противопоставил монархов, которым в то время в основном предписывались военные победы, «рабам», т.е. народу (или его части), который самостоятельно может противостоять иноземным завоевателям. Как нам кажется, этот пассаж попал в предисловия не случайно. К 1710 г., уже после измены гетмана И. С. Мазепы и Полтавской битвы, зависимость запорожского казачества от Москвы заметно возросла. По-видимому, Грабянка как представитель казацкой старшины таким образом напоминал о заслугах казачества перед монархами. Это еще раз подтверждает тезис о том, что к тому времени маргинальная, в общем, идея происхождения казаков от хазар стала более актуальной в связи с растущим чувством сословной солидарности среди части казацкой старшины.
Однако, на наш взгляд, не следует преувеличивать значение хазарского этногенетического мифа в формировании «автономистской» идентичности казацкой старшины. Даже сам Грабянка, в общем, больше соотносит себя с «российским» народом (который, по мысли того же автора, не имеет ничего общего с хазарами). В связи с этим характерен следующий пассаж его «Летописи», где приводится письмо Богдана Хмельницкому царю Алексею Михайловичу от февраля 1654 г. Язык послания - русский московского извода XVII в., а текст практически полностью совпадает со списком самого письма, которое сохранилось в архивах Малороссийского приказа52. Скорее всего, Грабянка пользовался именно им. Однако этническая терминология в двух текстах не совпадает. Если в списке письма,
хранившемся в московском архиве, Богдан Хмельницкий называет
" 53
население украинских земель «миром православным российским»53, что совпадает с тем, как он называл подконтрольное ему население в других многочисленных посланиях, то Грабянка использует более понятный и современный ему термин «единоплеменные россияне»54. В более ранних работах мы уже делали вывод о том, что под «единоплеменным» малороссийские книжники XVII в. подразумевали общее происхождение55. Богдан Хмельницкий не употреблял указанный термин потому, что он, хотя и существовал уже на тот момент, всё же оставался слишком «книжным» и редко использовался даже в образованных кругах Гетманщины. Грабянка называет «россиянами» ратников Дмитрия Донского, московских монархов, и, что характерно, «российским сыном» назван также Богдан Хмельницкий.
Первый список летописи Грабянки по своей этнической терминологии более напоминает Летопись Самовидца и Летописец Дворецких, т.е. тексты более ранних произведений.
Таким образом, сам текст «Летописи» отражает тот уровень этнических представлений, который господствовал тогда в среде образованной части малороссийского общества, находясь на стадии становления, но тем не менее тяготея более всего к «общерусской» модели.
Хазарский этногенетический миф, конечно же, не выдерживал никакой критики с научной точки зрения, которая всё более укоренялась в образованных кругах Российской империи в течение XVIII в. Так, например, в 1785 г. историк А. И. Ригельман писал в своем «Летописном повествовании о Малой России»: «Описание разных авторов и из самих их писателей и мнимых сказаниев, нашлося, что они все произошествие свое возимели в российских местах от самых древних славян, а не от иного народа, как они повествуют о себе. Тем паче доказательно, что они и сами между собою объявляют несогласно, каждые о себе мнят разного рода и происхождения быть.»56
Выбор Григорием Грабянкой Летописи Самовидца в качестве основного источника для своей работы кажется очевидным в связи с тем, что ему был интересен нарратив именно казацкой истории. В восточнославянской книжности на тот момент заметное место занимал сегмент, посвященный истории русских земель в целом, однако сочинений, где главным коллективным историческим актором являлись казаки, было не так много. В знаменитом «Синопсисе» Иннокентия Гизеля, в «Хронике» Феодосия Сафоновича и прочих произведениях последней трети XVII в. в центре внимания стоит история
народа в целом («православно-российского», «славеноросского» или «руси»). Наиболее пространным казацким историческим произведением на тот момент была Летопись Самовидца. Именно ее Грабянка дополнял на протяжении более чем 20 лет. В определенной степени, подражая уже сложившейся традиции, казацкий писатель придал военно-политической истории своего сословия этнический оттенок, использовав этногенетическую легенду, выводившую происхождение казаков от хазар. Хотя сам мотив и не был оригинальным, тем не менее именно в сочинении Грабянки мы впервые находим более или менее целостное описание этой легенды.
Всё это стало результатом роста интереса к истории своего сословия, отражением тенденции к его консолидации и свидетельствует о появлении этносоциального дискурса в украинской книжности на рубеже XVII-XVIII вв. Представление об этническом происхождении отдельной общественной страты напоминает нам идеологию польского сарматизма. Однако «хазарский миф» не вытесняет собственно этнических представлений о «русском» и «российском», хотя и противоречит им, отражая тем самым скорее двойственность взглядов автора «Синопсиса истории казацкой». Строго говоря, мы видим этногене-тический конструкт, который, однако, лишен четкого содержания, отделяющего украинское казачество от других народов Восточной Европы. Легенда о происхождении казаков от хазар, которые трактовались частью то «славянского языка», то «русского рода», не могла ответить на вопрос, чем так принципиально этнически отличается «малороссийский народ» от великороссов. В связи с этим следует отметить, что суждение об «уровне оппозиционности авторов (казацких летописцев. - Д. С.) политике российского правительства.»57, на наш взгляд, является несколько преувеличенным, по крайней мере в отношении Летописи Грабянки и, соответственно, «Синопсиса истории казацкой». Особенно спорным кажется вывод Т. Г. Таировой-Яковлевой о том, что «эта концепция преследует вполне прозрачную цель -не оставить даже никакого намека об общем происхождении русских и украинцев»58. Судя по всему, автор «Синопсиса истории казацкой», интересуясь историей собственного сословия, так и не вышел за пределы «общерусской» или славянской концепции происхождения населения украинских земель.
В этом отношении этногенетическая легенда, сочиненная раннее в среде киевского духовенства, при всей ее неустойчивости, свойственной периоду становления, была более приемлема для грамотной части украинского общества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Под «малороссийской элитой» в статье подразумеваются представители правящей и феодальной верхушки населения украинских земель. В данном случае слово «малороссийский» синонимично термину «украинский», так как является не более чем «областным» маркером и обозначает территорию, которую в источниках в равной степени называли «Украиной» и «Малороссией» («Малой Русью»). Также к элите мы относим высшее киевское духовенство.
2 В. А. Тишков в этой связи отметил, что «существующие на основе историко-культурных различий общности представляют собой социальные конструкции, возникающие и существующие в результате целенаправленных усилий со стороны людей и создаваемых ими институтов, особенно со стороны государства <...>. Конституированная и основанная на индивидуальном выборе и групповой солидарности природа социально-культурных коалиций определяется их целями и стратегиями, среди которых важнейшую роль играют организации ответов на внешние вызовы через солидарность одинаковости <...>». См.: Тишков В. А. Реквием по этносу. М., 2003. С. 115.
3 Под этим понятием мы вслед за известным исследователем феномена национализма А. И. Миллером понимаем «отложившийся и закрепленный в языке способ упорядочения действительности и видения мира. Выражается в разнообразных (не только вербальных) практиках, а следовательно, не только отражает мир, но проектирует и со-творяет его. Оно (понятие. - Д. С.) включает в себя общественно принятые способы видения и интерпретации окружающего мира, а также действия людей и институциональные формы организации общества, вытекающие из такого видения.» (Миллер А. И. О дискурсивной природе на-ционализмов // Pro et contra. 1997. Т. 2. С. 141).
4 Степанов Д. Ю. «Русское», «малороссийское» и «московское» в представлениях элиты Гетманщины в 50-60-е гг. XVII в. // Славяноведение. 2012. № 4. С. 16.
5 Именно такой взгляд мы можем встретить в «Синопсисе Ки-евопечерском» Иннокентия Гизеля. Так, говоря о происхождении славян, Гизель писал: от Мосоха праотца Славенороссшска, по наследш его, не токмо Москва народъ великш, но и вса Русь или Росс!я вышереченнаА произыде, аще в нЪкихъ странахъ мало что въ словесЬхъ и премЪнисл, обаче единымъ славенскимъ Азыкомъ глаго-лютъ.» (Иннокентий (Гизель). Синопсис, или Краткое собрание из различных летописцев. Киев, 1680. С. 14).
6 В частности, для такого известного малороссийского церковного писателя и сподвижника Гизеля, архиепископа Лазаря Барано-вича, история Руси - это в первую очередь история Русской церкви, и «русским» для Барановича считался тот, кто принадлежал к церкви, основанной князем Владимиром. См.: Степанов Д. Ю. К вопросу о вос-точнохристианских традициях в формировании протонациональной идентичности украинской интеллектуальной элиты // Исторический вестник. М., 2016. Т. 16 (163). С. 56.
7 Флоря Б. Н. Древнерусские традиции и борьба восточных славян за объединение // Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства. М., 1982; Флоря Б. Н. Исторические судьбы Руси и этническое самосознание восточных славян в XII-XV вв. // Славяноведение. 1993. № 2. С. 221-268; Флоря Б. Н. Отражение религиозных конфликтов между противниками и приверженцами унии в «массовом сознании» простого населения Украины и Белоруссии в первой половине XVII в. // Дмитриев М. В., Заборовский Л. В., Турилов А. А., Флоря Б. Н. Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI - начале XVII в. Ч. 2: Брестская уния 1596 г. Исторические последствия события. М., 1999. С. 151-174; Флоря Б. Н. «Русский народ» в Речи Посполитой и представления о нем в сознании социальных низов украинского общества первой половины XVII века (по материалам расспро-сных речей) // Средние века. Вып. 74 (1-2). М., 2013. С. 160-191.
8 Plokhy S. The Origins of the Slavic Nations. Premodern Identities in Russia, Ukraine, and Belarus. Cambridge, 2006; Плохш С. Налiвайкова вiра: козацтво та релтя в ранньомодеррнш Укра!ш. Кшв, 2006.
9 Дмитриев М. В. Киево-Могилянская академия и этнициза-ция исторической памяти восточных славян (Иннокентий Гизель и Феодосий Софонович) // Кшвська Академiя. Вып. 2-3. Киев, 2006. С. 14-31; Дмитриев М. В. Этнонациональные отношения русских и украинцев в свете новейших исследований // Вопросы истории. 2002. № 2. С. 154-158.
10 Неменский О. Б. История Руси в «Палинодии» Захарии Копы-стенского и «Обороне унии» Льва Кревзы // Украша та Роая: пробле-ми полггичних i соцюкультурних ввдносин: Зб. наук. праць. Кшв, 2003. С. 409-434; Неменский О. Б. Воображаемые сообщества в «Палинодии» Захарии Копыстенского и «Обороне унии» Льва Кревзы // Белоруссия и Украина: История и культура. Ежегодник, 2005. М., 206. С. 180-191; Неменский О. Б. «Русское» и «русскость» в культуре Речи Посполитой конца XVI - первой половины XVII в. (по материалам полемических
сочинений) // Религиозные и этнические традиции в формировании национальных идентичностей в Европе. Средние века - Новое время / Под ред. М. В. Дмитриева. М., 2008. С. 137-162; Неменский О. Б. Об этнокон-фессиональном самосознании православного и униатского населения Речи Посполитой после Брестской унии // Между Москвой, Варшавой и Киевом: Сб. ст. / Под ред. О. Б. Неменского. М., 2008. С. 105-113.
11 Иннокентий (Гизель). Синопсис.
12 Источниковедческое изучение «Синопсиса.» имеет богатую историю: Титов Ф. Типография Киево-Печерской лавры // Труды Киевской духовной академии. Киев, 1865. Т. 2; Сумцов Н. Ф. Иннокентий Гизель. Киев, 1874; Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651-1709). СПб., 1891; Милюков П. Главные течения русской исторической мысли. М., 1898. Т. 1; Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1908. Т. 2. Кн. 1-2; Лаппо-Данилевский А. С. Очерк развития русской историографии // Русский исторический журнал. Пг., 1920. Кн. 6; Пештич С. Л. «Синопсис» как исторический источник // Труды отдела древнерусской литературы. М., 1958. Т. 15. С. 285-298; МыцыкЮ. А. Влияние «Кройники» Феодосия Софоновича на Киевский «Синопсис» // Некоторые проблемы отечественной историографии и источниковедения: Сборник научных статей. Днепропетровск, 1972. Вып. 1; Он же. Украинские летописи XVII века. Днепропетровск, 1978; Он же. Ввдображення деяких подш з юторп Киева в лггопису Яна Бшвшьського // Украшський юторичний журнал. 1982. № 2; Он же. Iсторико-географiчний опис Украши у творах ггалшського гуманюта XVI ст. Джованш Ботеро // 1сторичш дослвдження. Вгтчизняна iсторiя. Киев, 1982; Жиленко I. В. Синопсис Кшвський. Киев, 2002; Карнаухов Д. В. История русских земель в польской хронографии конца XV - начала XVII в. Новосибирск, 2009; Мыльников А. С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Этоногенетические легенды, догадки, протогипотезы XVI -начала XVIII века. СПб., 1996.
13 Степанов Д. Ю. Этногенетический миф в формировании этнических представлений московской элиты в последней четверти XVII -XVIII вв. // Русский сборник. М., 2013. Т. 14. С. 79-95.
14 Миллер А. И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб., 2000. С. 48.
15 Процесс усиления роли казацкой старшины в малороссийском обществе, разумеется, хорошо изучен. Пожалуй, наиболее знаковыми исследовательскими работами являются следующие: Липинський В. Украша на перелома Филадельфия, 1991. Т. 1-2; Яковлева Т. Г. Гетьман-щина в другш половит 50-х рошв XVII столигя. Причини i початок Ру-
1ни. Ки1в, 1998; Яковенко Н. Укра1нська шляхта з кшця XIV до середини XVII столггтя. Волинь i центральна Укра1на. Ки1в, 2008.
16 Артамонов В. А. Кочегаров К. А. Курукин И. В. Вторжение шведской армии на Гетманщину в 1708 г. Образы и трагедия гетмана Мазепы. СПб. 2009. С. 29.
17 Текст договора см.: Акты Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1863. Т. 4. С. 252.
18 Мицик Ю. А. Перший укра1нський юторико-политичний трактат // Украшський юторичний журнал. 1991. № 5. С. 133.
19 Там же.
20 Следует привести краткую характеристику, данную этим произведениям С. С. Лукашовой: «Следует уточнить, что эти произведения не являются в точном смысле слова летописями - по жанру они должны быть отнесены к историческим произведениям, их авторы занялись литературной деятельностью после отставки с воинской службы, и только изложение событий по годам соответствует стилю летописей» (Лукашо-ва С. С. Культурное пограничье: «свои» и «чужие» в казацком летописании XVIII в. // Границы и регионы в исторической ретроспективе. М., 2005. Вып. 1. С. 35).
21 Мыцик Ю. А. «Летописец» Дворецких - памятник украинского летописания XVII в. // Летописи и хроники. М., 1984. С. 219-234.
22 Летопись Самовидца о войнах Богдана Хмельницкого. М., 1846. В современной украинской историографии авторство Летописи Самовидца обычно приписывается гненеральному подскарбию, затем священнику Р. О. Ракушке-Романовскому.
23 Грабянка Г. Летопись. Действия презельной и от начала поляков крвавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого, гетмана запорожского, с поляки. Киев, 1854.
24 Pacta et Constitutiones legum libertatumque Exercitus Zaporovien-sis... // Переписка и другие бумаги шведского короля Карла XII, польского Станислава Лещинского, татарского хана, турецкого султана, генерального писаря Ф. Орлика, и киевского воеводы, Иосифа Потоцкого, на латинском и польском языках // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. 1847. № 3. С. 1-18.
25 См., например: Таирова-Яковлева Т. Г. К вопросу о формировании самосознания политической элиты Украины раннего Нового времени // Историки-слависты МГУ Кн. 8. М., 2011. С. 178-188; Она же. Мазепа. М., 2007.
26 Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Zmudzka i wszystkiej Rusi. Krolewiec [Königsberg], 1582. St. 115-116.
27 Иоанникий (Галятовский). Скарбница потребная. Новгород-Се-верский, 1676. Л. 5.
28 Летопись Самовидца о войнах Богдана Хмельницкого. М., 1846. С. 2.
29 Российская государственная библиотека. Отдел рукописей. Ф. 173. № 97. Синоуисъ о началЪ проименован^ козаковъ (далее - Синопсис истории казаков).
30 Дианова Т. В. Водяные знаки рукописей России XVII в. М., 1980. С. 118.
31 Бовгиря А. М. «Лггопис Грабянки»: Питання першоснови // Украшський кторичний журнал. 2003. № 4. С. 75-82.
32 Там же. С. 81.
33 Грабянка Г. И. Летопись. С. III.
34 Синопсис истории казаков. С. 1-2.
35 Синопсис истории казаков. С. 2-3.
36 Грабянка Г. И. Летопись. С. 3-4.
37 Там же. С. 5.
38 Там же. С. 10.
39 Там же. С. 14.
40 Там же. С. 14-15.
41 Там же. С. 15-16.
42 Плохий С. Н. «Национализация» украинского казачества в XVII-XVIII вв. // Ab Imperio. 2004. № 2. С. 285.
43 Синопсис истории казаков. Л. 20-21.
44 Там же. Л. 44.
45 Грабянка Г. И. Летопись. С. 120.
46 Летопись Самовидца. С. 22.
47 Там же.
48 Грабянка Г. И. Летопись. С.123.
49 Там же. С. 130.
50 Там же. С. 134.
51 Грабянка Г. И. Летопись. С. IV
52 Российский государственный архив древних актов. Ф. 124. Оп. 1. 1654 г. Д. 4. Л. 44-54. Документ опубликован: Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы: В 3 т. М., 1954. Т. 3. 16511654 годы. С. 547-550.
53 Там же. С. 548.
54 Грабянка Г. И. Летопись. С. 124.
55 Степанов Д. Ю. Этногенетический миф. С. 86.
56 Ригельман А. И. Летописное повествование о Малой России. М., 1847. С. 2.
57 Лукашова С. С. Культурное пограничье. С. 36.
58 Таирова-Яковлева Т. Г. «Отечество» в представлениях украинской казацкой старшины конца XVII - начала XVIII веков. [Электронный ресурс. Режим доступа:] http://krotov.info/libr_min/28_ya/ko/vleva_ t2.htm (дата обращения: 23.12.2016).
D. Yu. Stepanov The Khazar ethnogenetic myth in the system of representations of the Ukrainian Cossack's military elite at the end of XVII - beginning XVIII cent.
This article dwells upon the problem of the formation of the Cossack military elite's ethnic identity in the late 17th - early 18th centuries. The main problem under scrutiny is the formation of the Ukrainian Cossack origin's legend from Khazars, or "The Khazar myth". Keywords: Ukraine, Cossack military elite, self-conciseness, identity.
