Характерные черты управления мордовским населением во второй половине XVI века Текст научной статьи по специальности «История и археология»

10. Саранская епархия : 1991 2001 / ред. еп. Варсонофия. Саранск : Тип. «Крас. Окт.»,

2001. 290 с.

11. Юрченков В. А. Хронограф, или Повествование о мордовском народе и его истории /

В. А. Юрченков. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1991. 368 с.

Поступила 13.09.2012.

УДК 94:314(470.345)

ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ УПРАВЛЕНИЯ МОРДОВСКИМ НАСЕЛЕНИЕМ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVI ВЕКА Н. Ю. Персидская

В статье рассматривается процесс управления мордовским краем после его окончательного присоединения к Российскому государству во второй половине XVI в.

Процесс вхождения мордовского народа в состав Российского централизованного государства, завершившийся к середине XVI в. присоединением Казанского ханства и установлением окончательного верховенства Москвы в данном регионе, более четко обозначил проблему управления центральной властью коренным населением на территории, являющейся на тот момент юго-восточной окраиной государства. Московская Русь, которая к этому времени имела за плечами солидный опыт присоединения новых территорий, действовала на основе уже имеющегося политического опыта.

По мере расширения территории Московского государства в его состав входили множество бывших удельных княжеств и «вольные города». Первоначально взамен прежних князей, которые становились слугами великого князя, назначались наместники (в города) и волостели (в волости) с тем же объемом полномочий в отношении населения, что и прежние князья (часто последние сами становились наместниками). Как полномочные представители верховной власти в провинции наместники выполняли довольно широкий ряд административных, налоговых, а главное, судебных функций в отношении местного населения. За это они получали право собирать в свою пользу налоги с местного населения, т. е. кормиться за его счет. Отсюда происходит еще одно наименование наместников — «кормленщики».

Алгоритм политических действий на рассматриваемой территории был такой же, за исключением того, что центральная власть имела дело не с русскими князьями, а с татарскими и мордовскими феодальными правителями, потомками золотоордынской аристократии, управлявшими подвластным мордовским населением после распада Золотой Орды. Местные татарские и мордовские князья, ранее господствовавшие в этих краях, с основанием новых русских городов и введением русских гарнизонов вынуждены были признать над собой власть великого князя, став его вассалами, но сохранили права и привилегии в качестве его наместников.

До нас дошли несколько грамот, фиксирующих объем прав и привилегий таких князей — наместников, управлявших мордовским населением. Грамота, данная от лица Василия Ивановича князю Енадару Мансыреву 9 ноября предположительно 1525 г., гласит: «Василей, божиею милостию государь всея Русии и велики князь Володи-мерски, Московски, Новгородски, Псковски, Смоленски, Пермски, Югорски, Вятски, Болгарски и иных, пожаловал есми Енадар князь Мансырева сына княжением над чеп-черянскою мордвою, что было за братом ево за Бахтеяром за Мансыревом сыном. [И вы, все люди тое мордвы, чтите и слушайте, а он вас ведает и судит и ходит у вас о всем по тому, как было преж сего]...» [2, с. 190]. Еще одна грамота содержит подобное пожа-

© Персидская Н. Ю., 2012

лование другому татарскому князю Акчуре Адашеву. «Василий, божию милостию государь всеа Руссии и великий князь Володи-мирский, Московский, Новгородский, Псковский, Тверский, Югорский, Пермьский, Болгарский и иных. Пожаловал есми князь Адашева сына Акчуру княжением на мордве на Конялской со всем, потому же как было то княжение за отцом его за князем за Адашем и за дядею за его за князем за Седахметом и вы сотник, да все земские люди черные, тое мордвы конялские, чтите его и слушайте во всем, а он вас ведает и судит и блюдет и пошлину емлет у вас по тому же, как вас ведал в суде и в пошлинах наперед того отец его князь Адаш и дядя его князь Седахмет. Писана на Москве 7017 (1509) мая» [6, л. 79].

Современные исследователи делают попытки географической локализации таких княжений. Например, делается вывод о том, что территория владений князя Акчуры Адашева находилась в верхнем и среднем течении р. Цны, а владения князя Енадара Ман-сырева захватывают место впадения р. Са-тис в Мокшу [5, с. 15]. При анализе грамот следует обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, власть наместника была обширной и включала в себя право как собирать налоги с подвластного населения «пошлину емлет у вас по тому же», так и судить «а он вас ведает и судит и блюдет», которое также являлось существенным источником пополнения княжеской казны в виде судебных налогов и штрафов. Управляли князья, как и остальные наместники, с помощью подвластного аппарата. Например, в грамоте Ивана IV, данной по челобитной кадомской мордвы в 1538 г. на своего управителя князя Енгалыча Бедишева, есть упоминание о его приставах: «...и приставов своих на них (мордву. — Н. П.) посылает.» [3, с.147]. Во-вторых, властными полномочиями князья наделялись по праву происхождения, являясь практически наследственными правителями, что также характерно для других наместничеств Московской Руси. Таким образом, татарские и мордовские князья, управлявшие мордвой, по сути, исполняли функции наместников, являясь представителями верховной власти на местах.

Ранние годы правления Ивана IV свидетельствуют о сохранении прежних порядков, когда над мордвой господствовали князья, имевшие всю полноту судебной и налоговой власти. Сохранилась грамота, данная в 1535 г. Иваном IV темниковским служилым мурзам Тювею Асбердинову и его сыновьям Тенишу, Кудашу и Иесею. По их челобитной

Иван IV пожаловал им большие земельные угодья вблизи Темникова, разрешал им «дворы себе ставити и пашни пахати». «А кто у них в том починке учнут жити, — говорится в грамоте, — и тем их людей не надо боя моего, великого князя дани, посошной корм не принять, ни посошная служба, ни намест-ничь корм, ни мордовских князей пошлины; а наместники мещерские у них и мордовские князья тех их людей не судить, ни с чем ни всилать к ним ни по что, а владеют и судят тех своих людей Тювея и его детей сами во всем или кому прикажут, а кому будет чего искати на Тювея и на его детям, и на их при-казикам ино их сужу я великий или мой дворецкий» [7, с. 11]. Для нашего исследования в данном документе в первую очередь имеет значение упоминание в одном ряду с мещерскими наместниками мордовских князей, имевших полномочия, так же как и наместники, судить подвластное им население и собирать с них налоги. Пожалование судебного и налогового иммунитета отдельным феодалам на их владения было обычным явлением того времени.

Примечательно, что судебные иммунитеты от власти князей-наместников полагались не только феодалам, но и мордовским крестьянским общинам. Доказательством служит вышеупомянутая грамота Ивана IV, данная в 1538—1539 гг. по челобитной кадом-ской мордвы, находившаяся под властью татарского князя Янгалычева. В документе сообщалось, «что де им от Янглыча князя, от Бедишева и от его братьи, бой и грабежи и насильства великие, и приставов своих на них посылает в безвестных делах, да от поруки де емлют на них деньги многие, и им де вперед от них прожити не можно, а ухожаи де их все от них пусты; братьи своя грамота жалованная несудимая. и яз, князь великий, Кадомские мордвы Поровата, да Пором-зу, да Волкита, да Видяса, да брата его Ди-дея, да Вячкоша, да Авкеймана, да Пуресала и его детей Вячкоша, да Сологая, да Надея пожаловал, кто у них в их ухожаях и в деревнях учнет житии людей, и он, Янглычь князь, и его братья приставов своих на них не дают и не судят ни в чем, опричь душегубства и розбоя с поличным. И кому будет до них какова дела ни буди, ино их судит наш дворецкой» [3, с. 147 — 148]. В отличие от феодалов у крестьянской общины не было полного освобождения от власти князя-на-местника, так как наиболее тяжкие уголовные преступления, а именно «душегубство и розбой с поличным», по которым следовали наиболее высокие судебные штрафы и пошлины, оставались во власти князя. В тех

случаях, когда в составе участников судебного разбирательства оказывались люди со стороны, суд должен был осуществлять царь при помощи дворецкого — одного из дворовых людей московского государя.

Таким образом, начальный период правления Ивана Грозного характеризуется сохранением прежних порядков в управлении мордвой. Однако центральная власть пыталась оградить мордву от притеснений со стороны князей-управителей путем предоставления крестьянским мордовским общинам частичного судебного иммунитета. Последующее правление Ивана IV характеризовалось несколько противоречивыми тенденциями в отношении татарских и мордовских князей, управлявших подвластным мордовским населением. С одной стороны, в борьбе с Казанью правительство опиралось на поддержку татарских феодалов, перешедших на службу к русскому царю. В качестве награды за это мордовское население оставалось в их владении. С другой стороны, в период правления Ивана IV произошло дальнейшее существенное усиление централизации Российского государства. Реформы Избранной рады, сначала ограничившие, а затем и вовсе ликвидировавшие власть наместников и кормленщиков, не могли не сказаться на управлении мордовским населением.

До нас дошел целый ряд грамот того периода, пожалованных Иваном Васильевичем татарским князьям. Например, в грамоте, датированной 19 марта 1554 г., указано: «Бо-жей милостию царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии... пожаловал есми Емаша-мурзу да Исяша-мурзу Тенишевых детей Кугушева сыхретенские мордвы Кучу-кова беляка ясаком, как был тот ясак дан Шакчуре до Шемаю, и как наперед того тот ясак был за казанским князем за Мамышем с сыном. И вы, все люди тое мордвы, чтите их и слушайте по тому ж, как было преж сего» [2, с. 156]. Заметим, что, несмотря на наличие достаточно расплывчатой формулировки: «.и вы, все люди тое мордвы, чтите их и слушайте по тому ж, как было преж сего» — конкретных упоминаний о судебных полномочиях князя в отношении подвластной мордвы нет. Сообщается только о взимании ясака, который, по свидетельству исследователей, являлся пошлиной, собираемой с мордовских бортных ухожаев еще со времен Золотой Орды и Казанского ханства.

Подобное содержание имеет еще одна грамота татарскому князю Исене Бутакову от 10 апреля 1555 г.: «Божиею милостию царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии. пожаловал есми кадомского Исеня-

мурзу Мокшова сына Бутакова княженьем над рзянскою мордвою и Норьяновского беляка, как было то княжение за Сумороком князем Муратовым сыном Илемшякова. А имать ему с тоя мордвы ясак по старине, по тому ж, как имал Суморок князь Муратов. А ис того ему ясаку половина давать Суморокову брату новокрещену Степану Щатку да Сумарокову сыну Исенею-мурзе Мокшову одному» [2, с. 247]. Несмотря на упоминание в качестве пожалования термина «княжение», т. е. полноценного феодального владения, речь идет лишь о ясаке. На наш взгляд, данный термин используется лишь в угоду традиции. Также обращает на себя внимание то обстоятельство, что принцип наследственности во владении ясаком начинает тесниться принципом выслуги. Однако этот вывод лишь косвенно подтверждается тем фактом, что ясак, ранее принадлежавший Сумароку Муратовичу Илемшакову, теперь делится между его наследниками, братом и сыном, и другим князем — Исенем Мокшовичем Бутаковым. Более явное подтверждение данный вывод находит в более поздней жалованной грамоте Ивана IV, датированной 28 марта 1580 г.: «Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всея Руссии пожаловал есми кадомского Ищея-мурзу Богдановы сына Бодишева в Мещере с тал-демские мордвы, что по реке по Мокше за князем Янглычем Бедишевым, отца его мур-зиным Богдановским ясаком семь рублей с полтиною. А Ищей нам бил челом, а сказал, что отца его Богдана-мурзу взяли на поле крымские люди, и он, Ищей, наши службы служит и ныне на службе был. А по книгам письма Мещанина Морозова с товарищи лета 7073-го году написано: Мордва стол-демския, князь над ними Янглыч Бедишев ясаку дают племяннику его Богдану-мурзе Янглычеву сыну князь Бедишева семь рублев с полтиною. Да и грамоту нашу жалованную на тот отца своего Богдановский ясак Ищей мурза перед нами клал. А имать ему отца своего ясаку с тялдемские мордвы по семи рублев с полтиною на год. И наши службы с того ясаку и впредь служить и сестру свою кормити, а вскормя де замуж выдати» [2, с. 22]. Таким образом, четко прослеживается зависимость владения ясаком от несения службы в пользу государя: «И наши службы с того ясаку и впредь служить».

Система кормлений в рассматриваемый период не была окончательно ликвидирована, сохраняясь в том числе и на юго-восточной окраине государства. Наличие кормленщиков зафиксировано в 1562 г. в арзамас-

ских волостях, а в 1589 г. — на Мещере, в Елатьме и Кадоме [4, с. 424]. Также сохранилась жалованная кормленая грамота, данная в феврале 1585 г. царем Федором Ивановичем наместнику в Арзамасе Никифору Павловичу Климентьеву [1, с. 289 — 291]. Примечательно, что налоговые сборы с дворцовых сел Арзамасского уезда, в числе которых было значительное количество мордвы, ограничивались фиксированным наместничьим кормом «в год по сороку по три алтыны без дву денег с сохи» [1, с. 289]. Мордва, жившая на посаде в Арзамасе, была освобождена от сборов в пользу наместника. «А з детей боярских и сих людей и с поповских и з дияконовских, и царя и великого князя бортных дворов и с мордовских, которые на посаде, намеснику корм не имати» [1, с. 290]. Судебные функции наместников в отношении мордвы также ограничивались. «А судить намеснику в Арземасе детей боярских и служилых князей и мурз и татар и их людей и крестьян и посадцких всяких людей и государевых дворцовых сел крестьян во всяких делех, опричь бортников и мордвы, а бортников и мордву судити в розбое и в душегубстве, в тадбе с поличным, а опричь того не судить» [1, с. 290].

В связи со всем вышесказанным возникает вопрос: кто же управлял мордвой и судил ее в условиях ограничения власти наместников и кормленщиков? В целом по России власть кормленщиков передавалась органам губного и земского самоуправления. Однако, ни то, ни другое не подходило для территории с мордовским населением по следующим причинам. Во-первых, отсутствие здесь достаточно многочисленного дворянского сословия делало невозможным введение губного самоуправления, на которое в первую очередь возлагались судебные и административные функции. Во-вторых, рассматриваемая территория являлась на тот момент окраиной Российского государства, а следовательно, требовала неусыпного и непосредственного контроля со стороны центрального правительства. Представляется, что наиболее подходящей фигурой для этого являлись упоминаемые в документах мордовские приказчики. На наш взгляд, это должностное лицо назначалось верховной властью и являлось преемником великокняжеского дворецкого, упоминаемого выше. Доказательством служит термин «приказчик», употребляемый в значении «управитель, исполнитель поручений».

К сожалению, мы не располагаем данными о том, когда возник и как широко использовался институт мордовских приказчиков.

Он фигурирует в документах уже в конце правления Ивана Грозного. Например, до нас дошла грамота от 15 февраля 1583 г., посланная из Москвы в Шацк от Ивана IV мордовскому приказчику Юрию Дурову по челобитной «Шатцкого уезда черного попа Матвея с братьею», который просил приписать покидную мордовскую землю новокрещеного Ивана Просондеева к церкви Николы Чудотворца, а также жаловался царю на притеснения со стороны живущей по соседству мордвы: «.а которая мордва не крещена, и они деи им чинят пакость великую, и хотят церковь осквернити, и монастырь разо-рити, и их изогнати, лошади крадут, и пчельник де у них со пчелами сожгли.» [3, с. 159]. В связи с этим царь дал распоряжение слуге: «.и как к тебе ся наша грамота придет, а Ивашка будет Просондеева усади-ще Момышева поляна стоит в пусте, и на оброк и в поместье, и сенные покосы меж дву речек Вечкасов не отдано никому, и ты б, ехав, тем Ивашкиным Просандеева усади-щем Момышевою поляною и сенными покосы. велел ими владети, никольскому черному попу Матвею с братьею, и к Николе чудотворцу на монастырское строенье лес велел им сечи всякой, опричь бортных дерев, по тому ж, как тем усадищем Момышевою поляною и сенными покосы владел и лес сек преж сего Ивашка Просандеев, и от мордвы их, и от сторонних людей, и ото всяких обид черного попа Матвея с братьею берег, и монастырю б ни от кого ни в чем пакости не было, чтоб нам поп Матвей с братьею вперед о том не бил челом, а кто по тебе иной при-казщик будет, и они б их потому ж берегли по сей нашей грамоте.» [3, с. 160]. Таким образом, мордовские приказчики управляли не только мордвой, но и живущим по соседству русским населением.

Значительный интерес для нас представляет еще одна жалованная грамота Ивана Васильевича, выданная 29 марта 1575 г. князю Тенишу Омесьеву. «Се яз, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, пожаловал есми цненского Тениша Янгалыче-ва сына Омесева да его братью родных По-зняка-мурзу, да Невера-мурзу, да Бовкая-мурзу стяледемские мордвы ясаком, что за князем Бигилдеем княж Каракчеевым сыном Долоткозиным ясаком Розгилдеевским жеребьем Момоткозина. А имати ему того ясаку четыре рубли и пять алтын и три ден-ги, как был тот ясак за сыном его за Урманом» [2, с. 247]. Обращает на себя внимание тот факт, что наряду с Тенишем Омесьевым право собирать будущие дополнительные налоги дается мордовскому приказчику Васи-

лию Чубарову, у которого также хранится вся государственная документация, необходимая для управления. «А имати ему (Тени-шу. — Н. П.) тот ясак с тое мордвы в Мещере самому по писцовым книгам, каковы книги даны Василью Чюбарову с Мещенино-вых книг Морозова с товарыщи. А писмо ему имати с книг тому ясаку у мордовского приказчика у Василья Чюбарова за его рукою. А буде вперед прибудет ясачных денег, и мордовскому приказчику Василью Чюба-

рову, или хто по нем иной приказчик над тою мордвою будет, те ясаки збирая, писать у себя в приходные книги, да те денги присы-лати к Москве в Нижегородцкой и Мещерской дворец» [2, с. 247].

В целом по России ликвидация системы кормлений не была единовременным актом и происходила на протяжении ряда лет. На территории мордовского края эта реформа приобрела одну из самобытных форм.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Акты служилых землевладельцев XV начала XVII века : в 4 т. / сост. А. В. Антонов,

К. В. Баранов. М. : Археогр. центр, 1997. Т. 1. 432 с.

2. Акты служилых землевладельцев XV начала XVII века : в 4 т. / сост. А. В. Антонов.

М. : Древнехранилище, 2002. Т. 3. 680 с.

3. Документы и материалы по истории Мордовской АССР : в 2 т. / под ред. Б. Д. Грекова.

Саранск : Изд-во МНИИЯЛИ, 1940. Т. 1. 433 с.

4. Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного / А. А. Зимин. М. : Изд-во соц.-экон. лит., 1960.

512 с.

5. Ишеев М. География княжеств Мещерского Юрта в XV XVI вв. / М. Ишеев // Татарские

князья и их княжества : сб. ст. и материалов ; под ред. М. Ишеева. Н. Новгород, 2008. 68 с.

6. РГИА (Рос. гос. ист. арх.). Ф. 1343. Оп. 16. Д. 813.

7. Сафаргалиев М. Г. Присоединение мордвы к русскому централизованном государству /

М. Г. Сафаргалиев // Тр. НИИЯЛИЭ при Совете министров Мордовской АССР. Саранск,

1964. Вып. 27. Сер. Историческая. С. 3 17.

Поступила 13.09.2012.

УДК 929:39(=511.152)

В. Н. МАЙНОВ — ВЫДАЮЩИЙСЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ЭТНОГРАФИИ И АНТРОПОЛОГИИ МОРДОВСКОГО НАРОДА Н. Ф. Мокшин

В статье анализируются научные труды известного российского дореволюционного ученого В. Н. Майнова, посвященные изучению этнографии и антропологии мордовского народа.

В 1877 г. ученый секретарь Отделения этнографии Императорского Русского географического общества Владимир Николаевич Майнов предложил снарядить особую экспедицию для изучения мордвы в антропологическом и этнографическом отношении. Отделение этнографии утвердило проект экспедиции и поручило Майнову ее провести.

В том же году ученый посетил мордовские селения шести губерний Европейской части России: Нижегородской, Симбирской, Казанской, Тамбовской, Самарской, Пензенской. Итогом его исследований стали три монографии, первая из которых посвящена физической антропологии мордвы, а две другие — этнографии [2 — 3; 15]. Работа

© Мокшин Н. Ф., 2012