CC BY
36
Характеристика штамма вируса клещевого энцефалита сибирского подтипа, изолированного от пациента с прогредиентным течением болезни
Е.И. Андаев1 (e.andaev@gmail.com), С.И. Беликов2 (sergeibelikov47@gmail.com), Н.В. Кулакова2 (ninkul@mail.ru), Т.И. Борисова1, Е.А. Сидорова1 (sidorovavirusolog@yandex.ru)
1ФКУЗ «Иркутский научно-исследовательский противочумный институт» Роспотребнадзора
2ФГБУН «Лимнологический институт» Сибирского отделения РАН, г. Иркутск
Резюме
Из крови пациента с диагнозом «клещевой энцефалит, двухволновое течение, энцефалитическая форма, затяжное течение, правосторонний преходящий легко выраженный дистальный нижний монопарез» на 143-и сутки со дня заболевания выделен штамм вируса клещевого энцефалита Irkutsk-12, определенный путем внутримозгового заражения белых мышей и клеточных культур почки эмбриона свиньи (СПЭВ). Целью данной работы были изучение его биологических свойств и расшифровка полной нуклеотидной последовательности генома. Получена и депонирована в базу данных GenBank полноразмерная последовательность (11068 н.п.) генома штамма с номером доступа JN003209. Штамм отнесен к сибирскому подтипу - сходство нуклеотидных последовательностей кодирующего региона штамма Irkutsk-12 со штаммом Vasilchenko составило 96,3%, тогда как со штаммами Sofjin-HO (AB062064) и Neudoerfl (U27495) - 85,5 и 84,7% соответственно. Сравнение транслированных аминокислотных последовательностей штаммов позволило обнаружить 34 аминокислотные замены, по которым штамм Irkutsk-12 отличался от прототипного штамма Vasilchenko. Замены обнаружены во всех белках, кроме капсидного белка С.
Вирулентность штамма для беспородных белых мышей массой 6 - 8 г составила при внутримозговом заражении 8,95 lg ЛД^/мл, при подкожном - 6,24 lgЛД5/мл, индекс инвазивности - 2,71. Титр вируса на пятые сутки культивирования составил 106,25 ЦПД5/мл. В культуре клеток СПЭВ под агаровым покрытием вирус образует бляшки размером от 2 до 3 мм на пятые сутки. Ключевые слова: вирус клещевого энцефалита, сибирский подтип вируса, прогредиентное течение болезни, полногеномное секвенирование
characterization of a Tick-Borne Encephalitis Virus of the Siberian Subtype Strain Isolated from a patient with chronic Disease
E.I. Andaev1 (e.andaev@gmail.com), S.I. Belikov2 (sergeibelikov47@gmail.com), N.V. Kulakova2 (ninkul@mail.ru), T.I. Borisova1, E.A. Sidorova1 (sidorovavirusolog@yandex.ru)
1Federal State Institution of Public Health «Irkutsk Antiplague Research Institute» of Federal Service on Customers' Rights Protection and Human Well-Being Surveillance
2 Federal State Budget Institution of Science «Limnological Institute» of the Siberian Branch of the Russian Academy of Science, Irkutsk Abstract
A tick-borne encephalitis virus Irkutsk-12 strain was isolated from blood of a patient with diagnosis «Tick-borne encephalitis, two-wave course, encephalitic form, protracted clinical course, right-hand transient slightly expressed distal foot monoparesis» by intrabrain infection of white mice and cellular cultures of a pig fetus kidney at the 143 day. The aim of this work included studying of its biological properties and decoding the nucleotide sequences of the whole genome. The full-size sequence (11 068 bp) of the strain genome was resulted and deposited in GenBank database with access number JN003209. The strain was attributed to the Siberian subtype because the similarity of nucleotide sequences of the coding region of Irkutsk-12 and Vasilchenko's strains was 96.3%, whereas Sofjin-HO (AB062064) and Neudoerfl (U27495) - 85.5 and 84.7%, respectively. Comparison of the translated amino acid sequences of the strains permitted to reveal 34 amino acid replacements by which Irkutsk-12 strain differed from the Vasilchenko's prototype. Replacements were found out in all proteins except capsid protein C.
The strain virulence for outbred white mice in weight 6 - 8 g was 8.95 lg LD50/ml by intrabrain infection and 6.24 lg LD5/ml by subcutaneous injection, the invasiveness index was 2.71. A virus titer at the 5 day of cultivation was 106 25 CPE5/ml. The virus formed plaques in size from 2 to 3 mm at the 5 day in cell culture of a pig fetus kidney under agar covering. Key words: tick-borne encephalitis virus, siberian subtype, progredient course of a disease, whole genome sequencing
Введение спинного мозга, периферическую нервную систему.
Клещевой энцефалит (КЭ) - природно-очаго- Распространен в лесной и лесостепной умеренной
вая вирусная инфекция, поражающая централь- климатической зоне на большей части Евразийско-
ную нервную систему (ЦНС) - отделы головного и го континента и характеризуется весенне-летней
сезонной активностью. По современным представлениям, вирус КЭ (ВКЭ) включает три подтипа -дальневосточный, европейский и сибирский. Установлена преимущественная циркуляция каждого подтипа: дальневосточного - на Дальнем Востоке, европейского - в европейской части страны, в Центральной, Западной, Восточной и Северной Европе, сибирского - на Урале и в Сибири [1, 2].
Длительное время наиболее тяжелые поражения ЦНС с развитием очаговых форм и летальностью связывали с дальневосточным, а заболевания, которые отличаются доброкачественным течением и единичными очаговыми формами, - с европейским или сибирским подтипами вируса [3 - 5]. В последние годы изменилось представление о патогенно-сти сибирского подтипа ВКЭ в связи с его способностью вызывать очаговые летальные формы КЭ на европейской и азиатской территории России, а в отдельных случаях - у многократно вакцинированных пациентов [6]. Исходя из ведущего симптома, выделяют три основные клинические формы болезни: лихорадочную, менингеальную и очаговую менинго-энцефалитическую [7, 8]. Многие исследователи отмечают рост числа больных с лихорадочной формой при уменьшении числа менингеальных и очаговых форм болезни [8, 9]. С другой стороны, на Южном Урале в течение 11 лет наблюдается рост удельного веса тяжелых клинических форм КЭ, рост очаговых форм [9]. Несмотря на способность ВКЭ к перси-стенции в организме, чаще прогредиентное течение КЭ наблюдается у пациентов в Сибири и на Дальнем Востоке России [10, 11].
Цель настоящей работы - изучение биологических свойств и расшифровка полной нуклеотид-ной последовательности кодирующей области генома штамма вируса КЭ, выделенного от больного с прогредиентным течением КЭ.
Материалы и методы
Для изоляции ВКЭ использовали клинический материал - кровь от пациента С. с лихорадочной формой клещевого энцефалита с двухволновым течением, наблюдавшегося в Иркутской областной инфекционной клинической больнице.
Вирусологические исследования проведены в Иркутском научно-исследовательском противочумном институте Сибири и Дальнего Востока.
Изоляцию вируса из крови больного проводили путем внутримозгового заражения двухсуточных беспородных белых мышей и перевиваемых клеточных культур почки эмбриона свиньи (СПЭВ). Эксперименты in vivo выполнены в соответствии с «Правилами лабораторной практики в Российской Федерации», утвержденными Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 19.06.2003 года № 267. Животных выводили из эксперимента методом цервикальной дислокации.
Для последующих пассажей и дальнейших вирусологических и молекулярно-биологических исследований использовали 10%-ную суспензию
головного мозга заболевших мышей и вируссо-держащую культуральную жидкость. Клетки СПЭВ заражали вируссодержащей культуральной жидкостью с целью выявления цитопатического действия (ЦПД) и идентификации ВКЭ в зараженных клетках методом непрямой иммунофлюоресценции (НМФА), ИФА и ОТ-ПЦР в соответствии с Инструкцией изготовителя.
Титр вируса в lg ЦПД50/мл расчитывали по методу Рида и Менча (1938).
Гемагглютинирующую активность вируса в культуральной жидкости исследовали в реакция гемаг-глютинации (РГА) с эритроцитами гуся при рН 6,2.
Нейровирулентность выделенного штамма вируса изучали титрованием на беспородных белых мышах массой 6 - 8 г при заражении в мозг и под кожу (0,03 и 0,25 мл соответственно), определяя величину в lg ЛД50/мл. Нейроинвазивность оценивали по индексу инвазивности - разнице титров в lg ЛД50/мл при внутримозговом и подкожном заражениях.
Вирусную РНК выделяли из 10%-ной суспензии головного мозга мышей с помощью набора Рибо-Золь А («АмплиСенс», Москва). Обратную транскрипцию проводили с использованием набора Ревер-та L («АмплиСенс», Москва). Для получения специфичной ДНК использовали праймеры, фланкирующие фрагменты генома вируса КЭ длиной около 1000 нуклеотидов. Для получения полноразмерной последовательности генома изолированного штамма перекрывающиеся фрагменты были амплифи-цированы и очищены. Для постановки реакции сек-венирования смешивали 100 нг очищенного ПЦР продукта, 5 пикомолей праймера и реагенты из набора DTCS Quick Start kit (Beckman Coulter, США). Анализ результатов реакций проводили на приборе CEQ 8800 (Beckman Coulter, США).
Иммунотипирование штаммов проводили в реакции диффузной преципитации в агаре (РДПА)
Анализ нуклеотидных последовательностей. Последовательность генома штамма Irkutsk-12 получена на основе выравнивания нуклеотидных фрагментов при сравнении с референтным штаммом Vasilchenko в программе BioEdit V.7.0.5.3 [12] и депонирована в международную базу данных GenBank с номером доступа JN003209.
Вторичные структуры нетранслируемых регионов и построены с помощью программы RNAfold [13].
Филогенетический анализ. Реконструкция филогенетических отношений проведена на основе анализа кодирующей части генома. Кроме штаммов вируса КЭ сибирского подтипа (номера доступа GenBank приведены на рисунке 1) для реконструкции филогенетических отношений анализировали штаммы европейского (с номерами доступа в GenBank: U27495, GU183379 - GU183381, GU183383, U39292, GQ266392, DQ401140, FJ572210, AM600965, NC001672, HM535610) и дальневосточного (AY182009, JF819648,
JN229223, JN003205, HQ901366, HQ901367, JF316707, JF316708, Еи816450 - Еи816455, HQ201303, НМ859894, НМ859895, AY169390, GQ228395, GU121642, FJ997899, FJ906622, FJ402285, FJ402286, АВ062064) подтипов. Расчет филогенетических отношений и построение деревьев проводили с помощью метода Байеса с применением модели GTR + G + I.
Реконструкцию филогенетических отношений проводили на основе кодирующих нуклеотидных последовательностей 53 геномов вируса КЭ, в качестве аутгруппы включали вирус омской геморрагической лихорадки (АВ507800). Для анализа оценивали 100 000 генераций тете (марковские цепи Монте-Карло).
Результаты и обсуждение
Из анамнеза установлено, что 16-летний юноша С. заболел 5 июля 2010 года. Предъявлял жалобы на умеренную слабость, высокую температуру 38 оС, боли в мышцах. С его слов, присасывание клеща произошло 30 июня 2010 года во время пребывания в спортивном лагере в Тункинской долине, расположенной на эндемичной по КЭ территории Республики Бурятия. Клеща удалил сам (клеща на зараженность вирусом КЭ не исследовали), против КЭ не вакцинирован, иммуноглобулин не вводили. С 5 по 9 июля отмечено повышение температуры до 38 оС и легкие катаральные явления. Лечение симптоматическое. С 26 июля наблюдалась вторая волна повышения температуры до 39 оС. На протяжении
Рисунок 1.
Филогенетическое положение штамма Irkutsk-12. Байесовское дерево построено на основе анализа кодирующей части генома с применением модели GTR+G+I
Примечание: жирным шрифтом обозначены основные субтипы ВКЭ. Исследуемый в работе штамм выделен жирным шрифтом и подчеркиванием. В узлах указаны апостериорные вероятности в процентах. Шкала соответствует количеству нуклеотидных замен.
пяти дней предъявлял жалобы на головные боли в лобно-височной области, тошноту, повторную рвоту. После приема жаропонижающих препаратов и антибиотиков температура снизилась, головные боли уменьшились. В крови методом ИФА выявлены иммуноглобулины G и М (4 августа 2010 г.). С 5 по 10 августа 2010 года находился на лечении в Иркутской областной инфекционной клинической больнице. Диагноз: клещевой энцефалит, двухвол-новое течение, лихорадочная форма средней степени тяжести. По объективным данным, состояние средней тяжести, очаговые и менингеальные симптомы отсутствовали.
21 декабря 2010 года при совместной консультации врачей - инфекционистов и невролога - на основании клинических проявлений при динамическом наблюдении и лабораторного исследования (отсутствие нарастания титра антител по данным ИФА, - 1:2000 в парных сыворотках крови, отрицательный результат на РНК вируса КЭ в ОТ-ПЦР) поставлен диагноз: «Клещевой энцефалит, двухвол-новое течение, энцефалитическая форма, затяжное течение, правосторонний преходящий легко выраженный дистальный нижний монопарез».
В конце ноября 2010 года клинический материал от больного поступил в институт для вирусологического исследования.
Вирус КЭ выделен из крови больного на 143-й день с момента начала заболевания путем вну-тримозгового заражения двухсуточных беспородных белых мышей. На 4-е сутки у мышей извлекли головной мозг и использовали для последующего заражения мышей и культуры клеток СПЭВ. На первом пассаже на 5-е сутки после заражения у мышей наблюдали парезы задних конечностей. При последующем пассаже инкубационный период сократился до трех-четырех суток. Вирулентность штамма для беспородных белых мышей массой 6 - 8 г составила при внутримозговом заражении 8,95 ^ ЛД50/мл, при подкожном - 6,24 ^ ЛД50/мл, индекс инвазивности - 2,71. Гибель животных наблюдали на 4 - 12-е сутки при внутримозговом заражении и на 5 - 13-е - при подкожном. Изолированный патогенный агент идентифицирован в ИФА, в реакции непрямой иммунофлюоресценции и ОТ-ПЦР как вирус КЭ и назван ^кШзк-^.
Заражение культуры клеток СПЭВ на втором-третьем пассажных уровнях вызывало деструкцию клеточного монослоя. Титр вируса на 5-е сутки культивирования составил 106,25 ЦПД 50/мл. В НМФА на слайд-антигенах, приготовленных из зараженных клеток, с иммуноасцитической жидкостью к штамму Софьин в цитоплазме наблюдали яркое гранулярное свечение, характерное для антигенов ВКЭ.
В культуре клеток СПЭВ под агаровым покрытием вирус на 5-е сутки образовывал бляшки, размер которых варьировал от 2 до 3 мм.
Выделенный штамм агглютинировал эритроциты гуся при рН 6,2. Титр гемагглютинина в культу-ральной жидкости составил 1:32.
В результате анализа нуклеотидных последовательностей перекрывающихся фрагментов вирусного генома получена полноразмерная последовательность генома штамма, которая депонирована в базе данных GenBank с номером доступа JN003209. Размер генома составил 11 068 н.п. и незначительно превышал полноразмерную последовательность генома штамма Vasilchenko (L40361) длиной 10 927 н.п. Нетранслирующие регионы и фланкировали открытую рамку считывания полипротеина, а структура генома соответствовала структуре геномов других представителей ВКЭ. Сходство ну-клеотидных последовательностей кодирующих регионов штамма Irkutsk-12 со штаммом Vasilchenko составило 96,3%, тогда как сходство со штаммами Sofjin-HO (AB062064) и Neudoerfl (U27495) - 85,5 и 84,7% соответственно. Сходство НТР штаммов Irkutsk-12 и Vasilchenko составило 95,3%. В последовательности НТР было обнаружено шесть нуклеотидных замен по типу трансверсий.
Вторичная структура НТР для штаммов Irkutsk-12 и Vasilchenko была сходной. Структура
НТР штамма Irkutsk-12 была характерна для ВКЭ и содержала консервативные и вариабельный регионы. По сравнению со штаммом Vasilchenko штамм Irkutsk-12 содержал вставку длиной 183 н.п., локализующуюся в вариабельном регионе НТР. Ранее, в работе G. Wallner с соавт. [14], было показано, что структура НТР не зависит от таких параметров, как год изоляции, географическое и эволюционное происхождение штаммов и источник изоляции. Однако наибольшее сходство
НТР штамма Irkutsk-12 наблюдалось с географически и филогенетически близкими штаммами IR99 (Иркутская область) и Cht-22 (г. Чита), длина
НТР которых составила 730 н.п., а уровень гомологии нуклеотидных последовательностей - 94,2 - 98,9%.
Сравнение транслированных аминокислотных последовательностей штаммов позволило обнаружить 34 аминокислотных замены, по которым штамм Irkutsk-12 отличался от прототипного штамма Vasilchenko. Замены обнаружены во всех белках, кроме капсидного белка С (табл. 1).
Неконсервативные замены обнаружены в 14 сайтах. Наибольшее число мутаций отмечено в белке NS5, что, вероятно, связано с наибольшей протяженностью этого белка. Замены в белке Е, несущем главные антигенные детерминанты, локализованы на поверхности во II (позиции 81 и 279 относительно полипротеина штамма Vasilchenko) и III (позиция 349) доменах. Обнаруженные вариабельные сайты были распределены по всему полипротеину, за исключением белка С, однако функциональная роль отдельных мутаций остается неясной.
Филогенетический анализ байесовского дерева показал, что все штаммы формируют три отдельные клады, соответствующие европейскому, сибирскому и дальневосточному подтипам. Штамм Irkutsk-12 наиболее близко кластеризуется со
Таблица 1.
Сравнение транслированных аминокислотных последовательностей
Белки Позиция Штамм Vasilchenko Штамм Irkutsk-12
91 T S
prM 154 I V
155 T A
156 V I
81 T A
E 279 A T
349 F S
NS1 318 T A
125 F L
130 K E
NS2A 142 L F
174 I V
199 T S
211 E G
NS2B 70 E G
11 R H
16 K R
NS3 186 M T
258 M V
563 N S
NS4A 57 V M
NS4B 205 V A
3 A S
39 K R
51 T M
202 R Q
261 I T
NS5 286 R K
387 A V
642 L I
703 S G
830 K R
832 T A
875 V I
Примечание: Жирным шрифтом выделены неконсервативные замены.
штаммами, изолированными в Забайкальском крае (Zabaikalye 68В-00 и СМ-22), и входит в группу штаммов сибирского подтипа, близких к штамму Vasilchenko (см. рис. 1).
Несмотря на незначительное количество представленных в GenBank полноразмерных последовательностей геномов «сибирских» штаммов, на филогенетическом дереве штаммы сибирского
подтипа вируса КЭ представляют достаточно гетерогенную группу. В отличие от двух других подтипов для штаммов сибирского подтипа характерна географическая кластеризация, где «балтийские» штаммы и штаммы группы Vasilchenko представляют две отдельные эволюционные ветви, распространенные на территории балтийских стран и в Восточной Сибири соответственно. Поиск и сравнение близкородственных нуклеотидных последовательностей позволили определить, что исследуемый штамм имел наибольшее сходство по гомологии нуклеотидных последовательностей со штаммами группы Vasilchenko. Две другие филогенетические линии сибирского подтипа представлены «балтийскими» штаммами (Baltic group) и штаммами группы Zausaev (штамм Zausaev выделен в лаборатории В.В. Погодиной из мозга умершего больного с хронической формой КЭ в 1986 г.), которые достоверно, с высокой степенью вероятности (100%), отличаются от штаммов группы Vasilchenko.
О существовании хронических форм клещевого энцефалита известно с середины XX века. Прогре-диентное течение инфекции возникает реже, чем другие формы КЭ, в основном - на территории Сибири и Дальнего Востока, и чаще связано с сибирским подтипом вируса КЭ [11]. В некоторых регионах России в структуре всех случаев КЭ больные с хронизацией патологического процесса составляют от 1 до 3% [15]. В.В. Погодиной и соавт. приводятся сведения о 12 больных с хроническим проявлением КЭ: шесть больных - в Иркутской области и по одному - в Республике Бурятия, Читинской
и Томской областях, Казахстане, Красноярском и Приморском краях. По результатам антигенного типирования в РДПА и определения нуклеотид-ной последовательности фрагмента гена белка Е штаммов, изолированных от этих больных, показана их принадлежность к сибирскому подтипу [16]. На Южном Урале у 8,4% больных, перенесших очаговые формы, развилось хроническое течение КЭ [9]. Дальневосточный и европейский подтипы ВКЭ также способны вызывать прогре-диентное течение КЭ, что подтверждается клиническими данными, изоляцией и типированием отдельных штаммов (дальневосточных) от больных [11]. В Европе (в Литве) у двух больных наблюдали прогрессирующее развитие болезни через 3 и 13 месяцев с появлением гемиплегий [17]. Приведенные выше данные показывают, что хронически текущий процесс могут вызвать вирусы КЭ всех трех подтипов, хотя и с разной частотой.
Выводы
1. Штамм Irkutsk-12, выделенный от больного с прогредиентным течением КЭ, является представителем филогенетической линии штаммов, близкородственных штамму Vasilchenko, которая объединяет штаммы из Сибири, вызвавшие различные клинические формы КЭ у людей - как с прогредиентным течением (Ата, Vasilchenko), так и с летальными исходами (СМ-653, СМ-22).
2. Проведенные исследования расширяют информацию о сибирском подтипе и его связи с хроническим течением КЭ в Сибири. ш
Литература
1. Адельшин Р.В., Злобин В.И., Беликов С.И., Джиоев Ю.П., Демина Т.В., Газо М.Х. и др. Молекулярная эпидемиология клещевого энцефалита в европейской части России и некоторых странах Балтии, Восточной и Юго-Восточной Европы. Эпидемиология и Вакцинопрофилактика. 2006; 2: 27 - 34.
2. Злобин В.И., Верхозина М.М., Демина Т.В., Джиоев Ю.П., Адельшин Р.В., Козлова И.В. и др. Молекулярная эпидемиология клещевого энцефалита. Вопросы вирусологии. 2007; 6: 4 - 12.
3. Леонова Г.Н. Клещевой энцефалит в Приморском крае: вирусологические и эколого-эпидемиологические аспекты. Владивосток: Дальнаука; 1997.
4. Вотяков В.И., Злобин В.И., Мишаева Н.П. Клещевые энцефалиты Евразии (вопросы экологии, молекулярной эпидемиологии, нозологии, эволюции). Новосибирск: Наука; 2002.
5. Иерусалимский А.П. Клещевой энцефалит: Руководство для врачей. Новосибирск: Государственная медицинская академия МЗ РФ; 2001.
6. Погодина В.В., Левина Л.С., Скрынник С.М., Травина Н.С., Карань Л.С., Колясникова Н.М. и др. Клещевой энцефалит с молниеносным течением и летальным исходом у многократно вакцинированного пациента. Вопросы вирусологии. 2013; 2: 33 - 37.
7. Аитов К.А., Тарбеев А.К., Борисов В.А. Современные аспекты клиники клещевого энцефалита. Вопросы вирусологии. 2007; 5: 33 - 37.
8. Борисов В.А., Аитов К.А., Злобин В.И., Малов И.В., Савилов Е.Д. Изучение некоторых клинико-эпидемиологических аспектов клещевого энцефалита в Прибайкалье. Журнал инфекционной патологии. 2004; 11 (3 - 4): 39 - 41.
9. Конькова-Рейдман А.Б., Злобин В.И. Клинико-эпидемиологическая характеристика клещевого энцефалита на Южном Урале. Сибирский медицинский журнал. 2011; 4: 92 - 95.
10. Gritsun T.S., Frolova T.V., Zhankov A.I, Armesto M., Turner S.L., Frolova M.P. et al. Characterization of a Siberian virus isolated from a patient with progressive chronic tick-borne encephalitis. J. Virol. 2003; 77 (1): 25 - 36.
11. Погодина В.В. Мониторинг популяций вируса клещевого энцефалита и этиологической структуры заболеваемости за 60-летний период. Вопросы вирусологии. 2005; 3: 7 - 13.
12. Hall T.A. BioEdit: a user-friendly biological sequence alignment editor and analysis program for Windows 95/98/NT. Nucl. Acids. Symp. Ser. 1999; 41: 95 - 98.
13. Hofacker I.L. Vienna RNA secondary structure server. Nucleic Acids Res. Jul 1, 2003; 31 (13): 3429 - 3431.
14. Wallner G., Mandl C.W., Kunz C., Heinz, F.X. The flavivirus 3~-noncoding region: extensive size heterogeneity independent of evolutionary relationships among strains of tick-borne encephalitis virus. Virology. 1995; 213: 169 - 178.
15. Погодина В.В., Фролова М.П., Ерман Б.А. Хронический клещевой энцефалит. Этиология, иммунология, патогенез. Новосибирск: Наука; 1986.
16. Погодина В.В., Бочкова Н.Г., Карань Л.С., Фролова Т.В., Левина Л.С., Маленко Г.В и др. Мониторинг популяции вируса клещевого энцефалита в европейских и азиатских регионах России. Практические аспекты проблемы. Биопрепараты. 2004; 2 (14): 7 - 13.
17. Haglund M., Gunther G. Tick-borne encephalitis - pathogenesis, clinical course and long-term foilow-up. Vaccine. 2003; 21 (Suppl. 1): 11 - 18.
References
1. Adel'shin R.V., Zlobin V.l., Belikov S.I., Dzhioev Yu.P., Demina T.V., Gazo M.Kh. et. al. Molecular epidemiology of tick-borne encephalitis in the European part of Russia and some of the Baltic countries, Eastern and Southeastern Europe. Epidemiology and Vaccinal Prevention 2006; 2: 27 - 34 (in Russian).
2. Zlobin V.l., Verkhozina M.M., Demina T.V., Dzhioev Yu.P., Adel'shin R.V., Kozlova I.V. et. al. Molecular epidemiology of tick-borne encephalitis. Voprosy Virusologii. 2007; 6: 4 - 12 (in Russian).
3. Leonova G.N. Tick-borne encephalitis in Primorsky district: Virological and ecological and epidemiological aspects. Vladivostok: Dal'nauka; 1997 (in Russian).
4. Votyakov V.I., Zlobin V.I., Mishaeva N.P.. Encephalitis Eurasia (environmental, molecular epidemiology, nosology, evolution). Novosibirsk: Nauka; 2002 (in Russian).
5. lerusalimskiy A.P. Tick-borne encephalitis. Guidance for doctors. Novosibirsk: State Medical Academy, Ministry of the Russian Federation; 2001.
6. Pogodina V.V., Levina L.S., Scrynnik S.M., Travina N.S., Karan L.S., Kolyasnikova N.M. et al. Tick-borne encephalitis with fulminant course and lethal outcome in patients after plural vaccination. Voprosy Virusologii. 2013; 2: 33 - 37 (in Russian).
7. Aitov K.A., Tarbeev A.K., Borisov V.A. Modern aspects of clinical encephalitis. Voprosy Virusologii. 2007; 5: 33 - 37 (in Russian).
8. Borisov V.A., Aitov K.A., Zlobin V.I., Malov I.V., Savilov E.D. Study of the clinical and epidemiological aspects of tick-borne encephalitis in the Baikal region. Journal of infectious diseases. 2004; 11 (3 - 4): 39 - 41.
9. Kon'kova-Reydman A.B., Zlobin V.I. Clinico-epidemiological characteristics of tick-borne encephalitis in the southern Urals. Siberian Journal of Medicine. 2011; 4: 92 - 95 (in Russian).
10. Gritsun T.S., Frolova T.V., Zhankov A.I, Armesto M., Turner S.L., Frolova M.P. et al. Characterization of a Siberian virus isolated from a patient with progressive chronic tick-borne encephalitis. J. Virol. 2003; 77 (1): 25 - 36.
11. Pogodina V.V. Monitoring populations borne encephalitis virus and the etiological structure of morbidity in 60-year period. Voprosy Virusologii. 2005; 3: 7 - 13 (in Russian).
12. Hall T.A. BioEdit: a user-friendly biological sequence alignment editor and analysis program for Windows 95/98/NT. Nucl. Acids. Symp. Ser. 1999; 41: 95-8.
13. Hofacker I.L. Vienna RNA secondary structure server. Nucleic. Acids Res. Jul 1, 2003; 31 (13): 3429 - 3431.
14. Wallner G., Mandl C.W., Kunz C., Heinz, F.X. The flavivirus 3~-noncoding region: extensive size heterogeneity independent of evolutionary relationships among strains of tick-borne encephalitis virus. Virology. 1995; 213: 169 - 178.
15. Pogodina V.V., Frolova M.P. and Erman B.A. Chronic tick-borne encephalitis. Etiology, immunology, pathogenesis. Novosibirsk: Nauka; 1986 (in Russian).
16. Pogodina V.V., Bochkova N.G., Karan' L.S., Frolova T.V., Levina L.S., Malenko G.V. et al. Monitoring of tick-borne encephalitis virus population in the European and Asian parts of Russia. Practical aspects of the problem. Biologics. 2004; 2 (14): 7 - 13 (in Russian).
17. Haglund M., Gunther G. Tick-borne encephalitis - pathogenesis, clinical course and long-term foilow-up. Vaccine. 2003; 21 (Suppl. 1): 11 - 18.
Связь манифестных случаев клещевого вирусного энцефалита с некоторыми демографическими, социальными и экологическими факторами
О.В. Мельникова (melnikovaovit@gmail.com), Е.И. Андаев (e.andaev@gmail.com)
ФКУЗ «Иркутский научно-исследовательский противочумный институт» Роспотребнадзора
Резюме
Клинические формы и тяжесть течения клещевого энцефалита (КЭ) в пределах его ареала демонстрируют разнообразие проявлений. Кроме пространственно-временных, имеют место социальные, демографические и экологические различия, играющие свою роль в каждом отдельном регионе в определенный период. В обзоре анализируются гендерные, возрастные, поведенческие и некоторые другие факторы, влияющие на инцидентность КЭ. Выделены группы риска инфицирования и группы риска по тяжести заболевания.
Ключевые слова: клещевой энцефалит (КЭ), формы и тяжесть заболевания, группы риска
the Manifest tick-Borne Encephalitis cases and their Relationship with some demographic, Social and Ecological Factors
O.V. Mel'nikova (melnikovaovit@gmail.com), E.I. Andaev (e.andaev@gmail.com)
Federal State Institution of Public Health «Irkutsk Research Antiplague Institute» of Federal Service on Customers' Rights Protection
and Human Well-Being Surveillance
Abstract
Clinical forms and severity of tick-borne encephalitis (TBE) within its area show diversity of manifestations. Besides spatial and temporal, there are social, demographic and ecological differences which play their own role in each region during certain period. Gender, age, behavioral and some other factors influence on TBE incidence have been analyzed in the review. The risk groups for infecting and for severity of the illness have been marked out.
Key words: tick-borne encephalitis (TBE), forms and severity of the illness, the risk groups
Клещевой энцефалит (КЭ) - природно-очаго-вая инфекция, распространенная в умеренном поясе Евразии, передающаяся человеку, как правило, через «укус» зараженного иксодового клеща. Только часть популяции иксодид инфицирована вирусом в количестве, достаточном для за-
ражения человека. Частота манифестных случаев КЭ варьирует по регионам от 0,67 - 1,4% (европейская часть России) до 2,6 - 5,7% (Сибирь) от общего числа пострадавших от присасывания клещей [1, 2]. Наиболее тяжелые проявления у человека болезни наблюдаются на востоке ареала (Дальний
