CC BY
66
логических явлений, тогда как зачастую эти аргументы являются вполне убедительными4.
После проведенного анализа текста сборника можно сделать вывод, что перед нами интересный и информативный, особенно в части описания случаев из антропологической практики, текст. К сожалению, основной его пафос ни принять, ни разделить возможным не представляется, так как в тексте нет ни одного достаточно убедительного и аргументированного свидетельства в пользу научности и реальности паранормального. По сути, есть только пространные рассуждения о том, как же плохо, что наука не принимает столь важные вещи и как наука глупа. Когда же рассуждения доходят до конкретных фактов, то они оказываются либо крайне сомнительными (как в статье Рони-Дугал), либо чрезмерно широко проинтерпретированными (как в тексте Дэвида Янга). Упирается же все в вопрос веры и неверия. Авторы сборника почти единодушно верят в существование паранормального, отсюда и весь их пафос, но эту веру они хотят облечь в научные одежды, чтобы безболезненно ввести ее в рамки академических исследований, которые являются их профессиональной деятельностью. При всем отмеченном выше нельзя сказать, что данный сборник бесполезен. В нем приводятся примечательные факты, обобщаются различные теории, приводятся исторические зарисовки. Самое же важное то, что авторы ставят вопрос о месте паранормальных явлений в антропологии и пытаются хоть как-то его обозначить. Здесь не принципиально, верите ли вы в эти явления или нет, но когда вы читаете, например, работы о шаманизме, будь то конкретные труды этнографов или же общие популяризаторские книги типа Элиаде, то возникает вопрос: если мы более не считаем шаманизм психическим расстройством, то как объяснять столь насыщенный необычными явлениями опыт шамана? Нам представляется непростительным просто фиксировать эти явления, не давая им никакой интерпретации. Исходя из этого, отметим, что рецензируемый сборник может представлять интерес для религиоведов, культурологов и антропологов, если при прочтении они попытаются максимально критично отнестись к оценочным суждениям его авторов.
П. Г. Носачев (ПИУ ВШЭ, ПСТГУ)
Handbook of Hyper-real Religions /А. Possamai, ed. Leiden: Brill, 2012. ХІУ, 442 p.
Иногда заголовок книги представляет собой загадку. Так, название «Справочника по гиперреальным религиям» (Handbook of Hyper-real Religions), недавно вышедшего в издательстве «Brill», совершенно непроницаемо: что имели в виду авторы? Чему посвящен этот том? Что такое эти гиперреальные религии?
4См.: Смит Дж. Псевдонаука и паранормальные явления: Критический взгляд. М., 2011.
158
Книга эта вышла в серии «Handbooks on Contemporary Religion» — вот первая подсказка. В любом случае предмет обсуждения окажется чем-то предельно актуальным. Вторая подсказка — авторы сборника. Среди них русскоязычный читатель встретит не много знакомых имен — разве что Айлин Баркер, автор предисловия, некоторые книги и статьи которой были опубликованы в русском переводе1, и, возможно, Массимо Интровинье, академическое наследие которого не слишком известно, однако совсем недавно он широко цитировался Рунетом2. Оба этих автора — социологи религии, и мы можем предположить, что, чем бы ни были гиперреальные религии, исследовать их предлагается эмпирическими методами. Остальные авторы — молодые ученые, PhD-кандидаты или недавно получившие степень исследователи из самых разных университетов мира. Главным редактором сборника является Адам Поссамей, социолог бельгийского происхождения, живущий в Австралии и представляющий университет Западного Сиднея (University ofiWestern Sydney). Пожалуй, если американское и европейское религиоведение мы хоть как-то себе представляем, то, что происходит в Австралии, мы знаем едва ли. Именно Адам Поссамей предложил «conceptual framework», идейную рамку, которая объединяет этот том в единое целое. Ему принадлежит первоначальная разработка концепции гиперреальных религий3, которая, безусловно, восходит к постмодернистской философии, недаром первый раздел называется «Религия, популярная культура и Бодрийяр».
Определение, которое Поссамей предлагает во вводной главе книги, звучит так: «Гиперреальная религия — это симулякр религии, созданный из, или в симбиозе с товаризованной (commodified) популярной культурой, которая становится источником вдохновения на метафорическом уровне и/или источником веры в повседневной жизни» (с. 20). Симулякр в данном случае толкуется как копия, которая может восприниматься как более реальная, чем «реальный» объект, тем самым становясь гиперреальной. Такими симулякрами оказываются многочисленные движения, которые черпали вдохновение в различных культурных явлениях (от книг Лавкрафта до телесериалов) и при этом, очевидно, имеют содержательное и формальное сходство с религией. Айлин Баркер называет это в своем Введении «новыми способами быть религиозным» (с. х).
Структура книги определяется, в первую очередь, тремя предложенными «идеальными типами» социальных акторов, вовлеченных в создание и существование гиперреальных религий, которые выделяет Поссамей. Первый тип: активные потребители популярной культуры, переходящие к практике гиперреальных религий (к этому типу относится джедаизм, «матриксизм» и другие религиопо-добные явления, порожденные популярной культурой). Этому типу посвящены первый и второй разделы работы. Второй тип: обыкновенные потребители поп-
1 См.: Баркер А. Новые религиозные движения. Практическое введение. СПб., 1997; Баркер Э. Научное изучение религии? Вы, должно быть, шутите // Религиоведение. 2003. № 4. С. 93-113.
2 Неожиданным образом Массимо Интровинье стал широко цитируемым экспертом в российских СМИ: см. интервью «Российской газете» о будущем христианства (http://www. rg.ru/2012/07/19/europe.html), или «Интерфакс-религия» об акции Pussy Riot (http://www. interfax-religion.ru/?act=news&div=46932).
3 См.: Possamei A. Religion and Popular Culture: A Hyper-Real Testament. Brussels, 2005.
культуры, которые начинают копировать черты у гиперреальных религий. Традиционные религии также испытывают влияние популярной культуры, порождая такие странные формы, как «Ассоциация христианских геймеров», телесериалы на сюжеты индуистских мифов или музыкальные группы, исполняющие христианский блек-металл. Подобные явления рассматриваются в третьем разделе книги. Третий тип: оппоненты, как религиозные, таки светские, практики гиперреальных религий. Примерами такой позиции оказываются общественные организации, выступающие против джедаизма, высказывающие опасения по поводу влияния книг о Гарри Поттере на детей, бойкотирующие книги Дэна Брауна и многие другие. Им посвящен четвертый раздел.
Все эти явления описываются в их историческом развитии с привлечением широкого круга материалов — публикации в СМИ, интервью, опросы общественного мнения. На основании этих данных авторы делают выводы об основных тенденциях в развитии массовой культуры и популярной религии в самых разных географических контекстах — не только в западной цивилизации, но и исламском мире и Индии.
Все упомянутые явления, безусловно, забавны и привлекают внимание, но достойны ли они академического исследования? Коллектив авторов данной работы считает, что ответ на этот вопрос положителен в двух отношениях. Во-первых, «есть свидетельства, что подобные практики вызывают страх, злость и озабоченность, часто — среди религиозных кругов. Углубление наших знаний об этих практиках, на которое направлена данная книга, может развеять часть этих страхов и предоставить знания, на которых будут основаны дальнейшие дискуссии и исследования» (с. 426). То есть исследования помогут обществу понять и принять гиперреальные религии. Во-вторых, исследования идут на пользу самому религиоведению. Как пишет Айлин Баркер, такие пограничные явления оказываются прекрасным материалом для «заточки инструмента» религиоведов, в частности социологов религии (с. XI).
Возможно, отечественные авторы опасаются демонстрировать широкое знакомство с массовой культурой, поскольку такие познания кажутся несерьезными и недостойными в академическом сообществе. На Западе энциклопедические познания означают не только сугубо научную образованность, но и умение прикладывать свои знания, в том числе к такому повседневному и поверхностному явлению, как популярная культура. Немалую зависть вызывает то, с какой легкостью авторы переходят от рассуждения о литературе фэнтези и теме заговора в кинематографе к параллелям с теорией расколдовывания мира Вебера и идеологии немецкого романтизма (именно этим темам посвящена завершающая статья сборника, написанная Джонаном Роландом, Стефом Оперсом и Диком Хаутманом).
Ач А. Колкунова (ПСТГУ)
