CC BY
79
ХАДЖЖ И МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ СРЕДИ МУСУЛЬМАН РОССИИ В XIX в. Н.Н. Байдакова
Baydakova N.N. Hadj and migration processes among the Muslims of Russia in the XIX century. The article analyzes some specific features of the pilgrimage of Russian Muslims to the sacred Islamic places in Aravia. The author summarizes the views of Russian government on Hadji, represents a review of legislative decrees concerning the organization of pilgrimage of Russian Muslims to Mecca and Medina.
В рамках выполнения принятых на себя обязательств по отношению к все более возрастающему числу мусульманских подданных империи российское правительство столкнулось с необходимостью обеспечения одной из главных религиозных обязанностей мусульман - хаджжа.
С установлением к концу XVIII в. русского контроля над Северным Причерноморьем властям Юга России пришлось столкнуться с целым рядом проблем по решению этой достаточно непростой задачи. Это потребовало, в частности, принятия на протяжении XIX -начала XX в. ряда законодательных документов полицейско-административного и медико-санитарного характера. Первый российский законодательный акт об организации паломничества в Мекку появился в 1803 г. и был обусловлен, прежде всего, задачами внешней политики России в центральной Азии и связан с развитием отношений с крупнейшим государством этого региона в то время - Бухарским ханством [1].
К началу XIX в. паломничество превратилось в предмет достаточно пристального внимания правительства.
В частности, в своем письме графу К.В. Нессельроде, бывшему в ту пору министром иностранных дел, генерал А.П. Ермолов писал 11 января 1822 г. о необходимости запретить российским паломникам поездки в Мекку, указывая на то, что паломники, возвращаясь оттуда, не только привозят нелепые слухи, но и бывают свидетелями злодейских поступков турок против христиан, а так же почитают Султана главою своего закона. Этот совет был доведен до сведения императора, который своим рескриптом от 10 марта высочайше повелел временно запретить поездки в Мекку, но под благовидным предлогом. Самым благовидным предлогом была опасная эпидемиологическая об-
становка в святых местах, а также якобы проявляемая забота о родственниках отправляющегося в долгий путь мусульманина. Однако паломничество продолжало существовать.
Одним из наиболее традиционных и удобных путей паломничества из Восточной Европы в святые места Ислама и Христианства был сложившийся еще с раннего средневековья морской путь: порты Крыма - Черное море - Босфор и Дарданеллы -Средиземное море - Палестина или Аравия [2].
После Амьенского мира 27 марта 1802 г. Наполеона Бонапарта с Англией и Турцией война в Средиземноморье прекратилась и снова появилась возможность попасть в святые места ислама из России самым удобным морским путем - из Крыма или Одессы. Однако мирная передышка была недолгой, и 22 мая 1803 г. военные действия между Англией и Францией возобновились и длились непрерывно вплоть до 1814 г. Постепенно ухудшились отношения России с Османской Портой, что привело к новой длительной русско-турецкой войне (1806-1812 гг.). Лишь после краха наполеоновской империи в 1815 г. паломничество из России на Арабский Восток стало безопасным и реально возможным. Затем хаджж снова запретили и запрет был снят только в июле 1835 г. по инициативе генерал-лейтенанта А.А. Вельяминова.
В 1843 г. был определен порядок совершения хаджжа мусульманами Оренбургской губернии. Упоминание об этом содержится в указе от 30 декабря 1856 г., установившем подобный порядок в отношении крымских татар. Желающий посетить святые места должен был заручиться поддержкой сельского общества и справкой о благонадежности от местного начальства [3].
В секретном послании главноуправляющего Грузией Александра Нейдгарта графу К.В. Нессельроде 15 октября 1843 г. впервые
обосновывается необходимость учреждения российского агентства в Мекке: «Хаджжи пользуются значительным влиянием. Жители как в маловажных несогласиях между собою, так и в делах, до управления их относящихся, совещаются со своими хаджжами, и если ко мне являются депутаты с просьбами от целого какого-либо Общества Городского или Сельского, то во главе их обыкновенно находится хаджжа. Равным образом, городские депутаты, обязанные раскладкою и сбором податей со своих сограждан, большею частью избираются из лиц, возвратившихся с богомолья».
Но ситуацию усугубляло опасение правительства распространения в Мекке учения против христиан и внушение богомольцам ненависти к Российскому правительству. По этим причинам правительство намеревалось иметь в Мекке особого агента, который мог бы через посредство Константинопольской миссии уведомлять о духе учения, в Мекке распространяемого, а равномерно: не стараются ли там внушать российским богомольцам какие-либо мнения, вредные для нашего Правительства. В ответе вице-канцлера содержалось согласие, что это было бы полезно. Но вряд ли Турция разрешила бы деятельность в священном городе иностранного агента, так как при учреждении любых представительств на Аравийском полуострове обязательно запрашивалась Порта через российское посольство в Константинополе. И поскольку назначение агента из мусульман не соответствовало бы предполагаемой цели, а выбор одного из лиц христианского вероисповедания лишало его доступа в мечети и школы, где проповедуется учение магометан, то вицеканцлер рекомендовал ограничиться наблюдением за возвращающимися хаджжами.
Вопрос о необходимости назначить специального российского агента в Мекку и Медину поднимал в своем политическом отчете посланник в Константинополе В. Титов. Однако аргументы К.В. Нессельроде оказались незыблемыми. Вместо этого признано было целесообразным открыть консульство в Джидде с возложением на его персонал задачи защиты интересов российских подданных во время хаджжа, а также интересов империи в Красном море, где вовсю хозяйничали англичане. Вопрос об открытии консульства в Джидде встал в марте 1890 г. в связи с быст-
ро увеличивающимся из-за открытия движения по Среднеазиатской железной дороге потоком русско-подданных мусульман, число которых превысило 60 тыс. за сезон. До сих пор по договоренности покровительство этим людям оказывало французское консульство. На территории Хиджаза в Джидде к тому времени уже действовали консульства Франции, Англии, Голландии, Австрии, Персии.
Российский агент в Джидде должен был служить, прежде всего, для охраны интересов наших паломников, чего, несомненно, требовало достоинство России, имеющей немалое число подданных мусульман. Учреждение консульства в названном Аравийском порту представляло и немалый политический интерес. В Мекку ежегодно стекались сотни тысяч паломников со всех концов света. За настроением этого мира и было предписано следить агенту.
Российское консульство было учреждено в начале 1891 г. и открыто 3 июня 1891 г. В инструкции МИД статскому советнику И. Ибрагимову, который стал первым российским консулом в Аравии, предписывалось помимо обычных обязанностей наблюдать за настроением мусульман и сообщать о выдающихся фанатиках, уходящих обратно в Россию.
С учреждением консульства ставилась задача навести порядок в паспортном режиме паломников, в способе их доставки и размещения. Во время хаджжа многие умирали, особенно в разгар эпидемии, когда число жертв исчислялось сотнями; местные власти дела о наследстве не открывали, и все имущество умерших поступало в местную казну.
Санитарные условия, в которых находились богомольцы во время своего пребывания в Мекке, были достаточно плохи. Во-первых, что особенно важно, люди были лишены возможности употреблять достаточное количество хорошей воды. Вода, протекавшая в арыках, была непригодна для питья вследствие своей загрязненности. В Мекке вода продавалась за наличные деньги в специальных лавках [4]. В 1889 г. в связи с угрозой эпидемии чумы и холеры Департамент полиции признал необходимым «прекратить впредь до особого распоряжения выдачу паспортов мусульманам, отправляющимся в Турцию и Персию для поклонения священным местам» [5]. В 1895 г. хаджж снова был
разрешен, но возвращение из паломничества разрешалось только морским путем и длилось недолго, так как в 1897 г. Высочайше учрежденная Комиссия постановила «воспретить паломничество русских подданных в Мекку, а также запретить посещение русскими - христианами всех святых мест Востока» [5].
Затем к этим правилам добавились заботы о проведении санитарного карантина, обустройства паломников в специальных постоялых дворах с обеспечением их водой, медицинским обслуживанием, хранением их имущества на время длительного путешествия и т. д. Перевозку пилигримов стали осуществлять Российское общество пароходов и торговли (РОПиТ) и суда Добровольного флота и Северного общества. Особое распространение паломничество приобретает во второй половине XIX в. с налаживанием регулярного пароходного сообщения на Черном и Средиземном морях, когда регулярно в хаджже принимало участие до 9-10 тысяч российских мусульман.
12 января 1898 г. Николай II ратифицировал конвенцию, проходившую в Париже 22 марта/3 апреля 1894 г., об установлении профилактических мер для паломничества в Мекку [6]. На конвенции были приняты общие правила для судов, перевозящих паломников.
В конце XIX - начале ХХ в., когда число мусульманских подданных империи достигло 16 млн. человек, проблема паломничества в Мекку приобрела для России большое значение, и в первую очередь потому, что хаджж рассматривался как путь проникновения в Россию панисламистских идей. По данным консульства в 1894 г. было зарегистрировано 3349 чел. паломников из России, которые прибыли через Джидду, об остальных паломниках ничего неизвестно. Поток паломников через другие пункты контролировать было невозможно из-за отсутствия там сети агентов.
Не все паломники путешествовали с паспортами. По донесению посольства в Константинополе только за один месяц осенью 1890 г. через Казмейн проследовали 611 беспаспортных паломников с одного лишь Кавказа. Российские подданные - паломники предпочитали пользоваться старыми турецкими, персидскими, бухарскими или даже
китайскими паспортами. Это объяснялось как сложностями получения заграничного паспорта в России, так и периодическими запретами выдавать паспорта паломникам в связи с эпидемиями. Отсутствие официальных документов не уменьшало числа паломников из России.
Турецкие власти при прохождении через их территорию паломникам препятствий не чинили, напротив, в отдельных случаях демонстративно проявляли о них заботу, в частности, предоставляя более дешевый, а то и вообще бесплатный транспорт, оказывая моральную поддержку. До открытия русского консульства паломники были предоставлены сами себе и могли рассчитывать только на благосклонность турецких властей, что выглядело диссонансом на фоне хотя бы простого участия турок, и очень часто русско-подданные мусульмане прославляли имя Султана и его щедрость, что тоже стало одним из побудительных мотивов открытия представительства. Это оправдало себя, когда во время хаджжа в июне 1901 г. консульство организовало бесплатную раздачу хлеба обнищавшим паломникам.
По свидетельству секретаря консульства в Джидде наши паломники, как правило, представляли собою невежественную массу, которая во время хаджжа подвергается самой бессовестной эксплуатации. С момента выезда за пределы России они попадают в руки далилей и мутеваифов (руководители
хаджжа. - Н. Б.), назначаемых из Мекки. Да-лили брали на себя функции и переводчиков, и транспортных агентов, и экскурсоводов, и сопровождающих, обирая безграмотных
хаджжей до нитки.
Наживались и владельцы цистерн с водой, и владельцы верблюдов, которые, в свою очередь, делились с шерифом и вали (губернатор, назначаемый Портой) Хиджаза, которые пользовались репутацией взяточников и грабителей. Последние употребляли любую возможность, чтобы обложить хад-жжей разного рода сборами. Во время переходов из одного священного места в другое паломники подвергались нападениям местных жителей. Да и сами далили нанимали людей для убийства наиболее богатых хад-жжей или собирали деньги с целью, якобы, откупиться от бандитов. Об ущербе для России и соответственно прибыли от паломников
в местах поклонения говорят хотя бы подсчеты секретаря консульства М.Э. Никольского, согласно которым, ежегодно не менее 10 тыс. хаджжей увозили с родины не менее 3-4 млн. руб. Среди паломников были и богатые люди, и разного рода предприимчивые богомольцы, которые привозили с собой для продажи разнообразные предметы быта.
Горские мусульмане везли с собою через Турцию буквально горы оружия, стрелкового и холодного, в надежде по дороге его сбыть, что явилось предметом официального протеста Порты к русским властям.
В Мекке и Медине существовали специальные дома для расселения паломников определенной национальности, основанные и содержавшиеся на средства богатых соотечественников. Из донесения российского консульства в Джидде следует, что среднее число паломников из России составляло 8-10 тыс. человек в год (1901 г. - 6 тыс., 1902 г. - 16 тыс., 1903 г. - ок. 5 тыс.). Однако определить с достаточной точность число именно российских паломников невозможно, так как преобладающее большинство из них пересекало границу без всяких документов. В этой связи число российских паломников (шиитов и суннитов) оценивалось приблизительно в 18-25 тыс. человек в год.
В 1898 г. хаджж был признан явлением чисто религиозным, интересующим власти, в первую очередь, в санитарно-эпидемиологическом отношении. Было предложено
уменьшить пошлину за иностранный паспорт для паломников. На губернаторов предполагалось возложить заботу о создании условий для следовавших не по железным дорогам паломников. Предполагалось установить льготную цену на железнодорожные билеты для паломников. Однако обсуждение «Временных правил о паломничестве мусульман» вызвало большие споры в кругах властей. Ввод в действие этих документов облегчил хаджж из России, и это привело к значительному увеличению числа официально зарегистрированных паломников - до 16 тыс. человек в 1902 г.
Под видом хаджжа некоторые российские мусульмане делали попытки к переселению в Турцию. Турецкие власти всячески этому потворствовали. При этом российское правительство требовало от своих подданных обязательного официального разреше-
ния на переселение. Впервые таким правом воспользовался консул М. Никольский с неким Ташем Мухаммедом, чем продемонстрировал решимость и волю русских властей.
В Джидде нашли приют 21 русско-под-данный, а в Мекке проживали более 200 выходцев из России. Главными занятиями этих людей и средствами к существованию были торговля и ремесла. Вообще к концу XIX столетия в Джидде сложилась довольно многочисленная и пестрая диаспора выходцев из Российской Империи, которые оказались здесь по самым разным причинам, главной из которых, несомненно, являлась сугубо религиозная. Люди прижились, приторговывали, а в период хаджжа для них открывалось необъятное поле деятельности по «обслуживанию» русско-подданных мусульман.
Некоторые обзавелись даже рабами, которых в Джидде продавали почти открыто по весьма доступным ценам, а власти взирали на подобного рода бизнес сквозь пальцы, хотя официально рабство порицалось. Официально рабство в Саудовской Аравии было запрещено лишь с 1962 г.
Кроме того, в отдельные годы в Джидде скапливалось до 900 русско-подданных хад-жжей, не имеющих средств к существованию и возвращению. Они являлись в консульства, прося отправить их на родину. В бюджетах консульств были заложены специальные суммы для оказания материальной помощи соотечественникам. Эти суммы формировались за счет самих паломников, с которых при выдаче паспорта взимался специальный залог (с 1868 г. в размере 10 руб. золотом).
Таким образом, в виду того, что из Российского государства ежегодно сотнями ходил и российские магометане к аравийским святыням, хаджж был на особом счету у правительства России. И если первоначально правительство пыталось с помощью различных мер ограничить число паломников в Мекку, то в последующем, убедившись в несостоятельности подобных мер, приняло решение разрешить паломникам свободно посещать священные места.
1. Арапов Д.Ю. // Россия в средние века и новое время. М., 1999. С.259.
2. Книга хождений. Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984.
3. ПСЗРИ. Собрание второе, 1856. СПб., 1857. Т. 31. № 31332. С. 1100-1101.
4. Санитарные условия хаджжа // Миссионерский противомусульманский сб. Казань, 1877. Вып. XV.
5. Циркуляры Департамента полиции о порядке выдачи заграничных паспортов мусульманам, совершающим паломничество в Турцию и
Персию (2 окт. 1889 г. - 9 июля 1914 г.) // ГАТО. Ф. 4. Оп. 2. Д. 4022.
6. ПСЗРИ. Собрание третье, отделение 1-е, 1898. СПб., 1901. Т. 18. № 14891.
Поступила в редакцию 3.04.2006 г.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ НОРМ ПРАВА В ОБЛАСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА (на примере служащих органов внутренних дел) С.Н. Главинская
Glavinskaya S.N. The historical succession of legal regulations in the area of the state social policy (exemplified by the internal security service officers). The submitted paper represents a historical comparative analysis of the social maintenance of officers of law-enforcement organizations. The problem of research begins with a picture of rights and insurance arrangements of police officers of the Russian Empire and finishes with comparison of the similar legal regulations of militia in the present-day reality. This article considers such aspects of the investigated problem as free health service, welfare payments, passage tax concessions, priority-driven entrance in educational institutions for their children etc.
Специфической чертой человеческого социума является забота со стороны его членов и созданных ими различных органов над своими «неполноценными» согражданами и наличие гарантий такой защиты. Решение этой задачи на государственном уровне появляется со становлением современной демократии и приоритетной ценности - человеческой личности. Особое значение придается гарантии социальной защищенности любого человека, служащего для общества и государства.
Такие вопросы обращали на себя внимание органов власти еще в начале XX века, когда в случае смерти служащего или возникновения нетрудоспособности под угрозу попадали члены семьи, которые фактически находились на его иждивении. Решение данной проблемы не под силу одному или нескольким людям, которые, несомненно, могли помочь в отдельно взятой ситуации конкретным семьям, но в масштабе всей страны была необходима единая политика социальной защиты общества в целом и отдельных групп населения. Первые шаги на этом пути были проделаны в период существования Российской империи. Центром нашего внимания станет рассмотрение социальных га-
рантий чинов полиции, и непосредственная преемственность этих норм в современных правовых актах, касающихся социальной защиты сотрудников милиции.
В первые годы XX столетия не существовало специальных актов по социальной защите служащих полиции в случае нарушения здоровья или смерти. Лишь в 1904 г. Государственный совет распространил на чинов уездной полицейской стражи действие ст. 234 Устава общественного презрения [Полный свод законов Российской империи (далее - ПСЗ РИ). Собр. 3-е. Т. XXIV. 1904. Отд. 1. СПб., 1907. № 24749.]. Если их содержание было отнесено на счет казны, то источником для покрытия расходов по лечению чинов полицейской стражи также приходилось на счет государства. Лечение стражников в земских больницах оплачивалось Губернским Правлением при предоставлении в это учреждение земскими управами требовательной ведомости с указанной суммой, которая в дальнейшем пересылалась в Департамент общих дел МВД [Государственный архив Курской области (далее - ГАКО). Ф. 33. Оп. 2. Д. 15166. Л. 1, 2].
22 апреля 1906 г. было высочайше утверждено мнение Государственного совета о
