CC BY
376
О.А.ЖИРНОВ
"ГУМАНИТАРНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ" НАТО В КОСОВО И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ МИРОВОГО СООБЩЕСТВА: ВЗГЛЯД ИЗ РОССИИ (Обзор)
Конфликты и вооруженное насилие сопровождают человечество на протяжении всей его истории. Только после 1945 г. в мире было развязано около 200 локальных войн и конфликтов. И хотя они носили ограниченный по времени и месту характер, следствием их стали многочисленные человеческие жертвы, большие материальные потери, трудновосполнимые экологические издержки, оказавшие крайне негативное влияние на политическую и морально-психологическую атмосферу во всем мире. В современных условиях влияние региональных и локальных конфликтов на развитие отношений между государствами заметно возросло. Становится очевидным, отмечает политолог С.Востриков, что в нынешнем взаимосвязанном и взаимозависимом мире политический климат планеты все в большей степени определяется в "горячих точках". Факты последнего времени, подчеркивает он, убедительно свидетельствуют о том, что любой вооруженный конфликт (даже внутренний) имеет "международное измерение" и легко может втянуть в свой водоворот участников международных отношений, перерасти в многосторонний, выйти за узкорегиональные рамки и приобрести глобальный характер (7, с. 36). Наглядным подтверж-дением тому является, с его точки зрения, развитие событий на Балканах, где "сегодня сталкиваются и активно взаимодействуют интересы не только полутора десятков расположенных в данном районе государств, но и многих субъектов мирового сообщества, имеющих во многом несовпадающие, а подчас и противоположные интересы. Тесное переплетение и взаимозависимость локальных, региональных и глобальных факторов стали настолько сложными и многогранными, что в настоящее время чрезвычайно сложно вычленить или отделить их друг от друга" (7, с. 36).
В контексте сложившегося на Балканах положения особую значимость приобрели события в автономном крае Косово, который является частью Союзной Республики Югославии (СРЮ). Речь идет о начавшейся в ночь с 24 на 25 марта 1999 г. и продолжавшейся в течение 78 дней военной операции "Союзная сила" (в ряде публикаций эта операции именуется как "Решительная сила"), осуществленной военной группировкой 19 стран - членов НАТО. Формальной причиной для нанесения авиаударов по Югославии было объявлено стремление предотвратить гуманитарную катастрофу в Косово, а непосредственным поводом - отказ руководства СРЮ от выполнения выдвинутых в ультимативной форме требований Контактной группы. Как известно, в результате силового давления НАТО правительство СРЮ было вынуждено пойти на уступки - вывести свои войска из Косово и согласиться на размещение в крае миротворческих сил НАТО.
Силовая акция стран НАТО против суверенного европейского государства вызвала сильный резонанс во всем мире. Особенно остро на военную операцию альянса прореагировала Россия. В развернувшейся по этому поводу дискуссии приняли участие официальные лица, политические движения всех направлений, военные и научные круги, общественность. Косовскому кризису посвящено множество газетных и журнальных публикаций, ряд монографических работ. События в Косово стали предметом острой полемики на международных семинарах и конференциях. Критическому анализу подверглись исторические, моральные, военно-политические, международно-правовые аспекты косовской проблемы в целом и силовой акции в частности.
Острая реакция России определялась, по словам известного политика О.Морозова, лидера депутатской группы "Российские регионы" в Государственной думе РФ, не только и не столько особыми отношениями с Сербией, сколько категорическим неприятием того, чтобы это событие явилось причиной коренного изменения тех реалий, которые возникли после Второй мировой войны и после продуктивного процесса обновления отношений России с европейскими странами и США. Россия, подчеркнул О.Морозов, увидела попытку подняться выше международных институтов, отодвинуть ее от реального участия в реализации ее европейских интересов, в частности на юго-западном направлении.
Эти опасения и тревогу разделяют, по-видимому, многие. Поэтому большинство участников дискуссии восприняли "гуманитарную интервенцию" (по другой терминологии -"вмешательство по гуманитарным причинам", "гуманитарное вмешательство") не как рядовое событие в "постконфронтационную эпоху", а как знаковое историческое событие, как своего рода переломный момент в мировой политике после Второй мировой войны, как водораздел между позитивной и негативной тенденциями в развитии международных отношений после официального завершения холодной войны, как попытку сломать миропорядок, сложившийся на основе Ялтинских и Потсдамских соглашений, и явочным порядком начать переход к новому миропорядку. Некоторые исследователи высказывали опасения, как бы косовские события не стали прологом к новой холодной войне (8, с. 7; 13, с. 12, 13, 14; 79, с. 73).
По мнению ряда исследователей, последствия сдвига, происшедшего в международных отношениях, не до конца и не в полной мере предсказуемы и прогнозируемы и станут понятными лишь позднее (36, с. 35; 66, с. 45). В то же время некоторые из них попытались сделать это уже сейчас. Довольно алармистскую оценку перспективам развития международных отношений после Косово дал А.А.Матвеев (МИД РФ): "Война в Югославии стала наиболее зримым проявлением новой природы политической системы планеты. Рухнули еще вчера казавшиеся прочными устои международного права и политического доверия... Мир тем самым изменился, переломился самым драматическим образом... Никакими заклинаниями о возврате в лоно Устава ООН, об уважении принципов суверенного равенства и неприменения силы, о добросовестности, добропорядочности и цивилизованности, наконец, дела не поправить. Грубая реальность силовой политики сбросила обветшалые покровы суверенности государств и примата права. Фиговые листочки глобализации, гуманитарной интервенции, защиты свободы (и помощи "борцам за свободу") не оживляют общей серости обнаженной натуры - как и много веков назад, сила вновь стала единственным мерилом значения государства и допустимости их духовных ценностей. Замена кремниевых наконечников на "томагавки" немногое меняет" (36, с. 35).
Не менее мрачен и прогноз В.А.Кременюка (ИСКАН), по мнению которого события на Балканах свидетельствуют "о нерадостном завершении эпохи, последовавшей за окончанием "холодной войны", и крахе связанных с этим надежд". "Разом, - пишет он, - оказались похороненными ожидания более справедли-вого мироустройства... Вновь на повестку дня встала проблема использования силы, особенно силы необузданной, способной без особых угрызений совести разбомбить целые страны, если только это не грозит серьезным сопротивлением и большими потерями. Закон-чилась так называемая эпоха "демократизации" международных отношений, которая сулила равенство, одинаковую безопасность, справедливое разрешение спорных проблем". Можно констати-ровать, считает В.А.Кременюк, что "мир вновь вернулся к традициям империализма, в которых право заменено силой, страны разделены на "господ" и "рабов", а сильный попирает слабого" (28, с. 50).
Как бы то ни было, "гуманитарная интервенция" НАТО в Косово поставила перед российскими политиками, исследователями и общественностью ряд серьезных вопросов: "Какие причины привели к началу первой в истории НАТО наступательной операции?" "Чем объясняется чрезвычайно жесткая реакция России?" "Каковы международно-правовые последствия косовского кризиса и какие реальные проблемы современного международного права настоятельно требуют сегодня конструктивного ответа со стороны мирового сообщества?" "Означают ли действия США и НАТО в Косово фактический переход к попытке нового передела мира и в состоянии ли они его действительно осуществить?" "Какие внешнеполитические альтернативы встают в этих условиях перед Россией и другими великими государствами (прежде всего Китаем), имеющими и активно отстаивающими свой собственный взгляд на мир и его проблемы?" "Какова общая динамика и очертания складывающейся сегодня новой глобальной миросистемы?" Ответы на неизбежно возникающие такого рода вопросы
представляются, по мнению А.В.Торкунова (МГИМО МИД РФ), критически важными как для практической политики, так и для науки о международных отношениях (66, с. 45).
Что касается выявления причин, побудивших НАТО осуществить "гуманитарную интервенцию" в Косово, то на этот счет российские политики и исследователи высказывают самые разные, в том числе и прямо противоположные суждения. Ряд авторов разделяют позицию, изложенную руководством НАТО, и считают, что главная причина, заставившая Альянс начать военную операцию против Югославии, - стремление предотвратить гуманитарную катастрофу в Косово. По мнению Т.Н.Мацонашвили (ИНИОН РАН) и Т.Г.Пархалиной (ИНИОН РАН), "кризис в Косово стал результатом массового нарушения прав человека, а массовые этнические чистки в условиях отказа ООН, вопреки доказательствам и здравому смыслу создать единый фронт по борьбе против одного из европейских народов, привели к воздушной операции НАТО" (38, с. 9; 45, с. 105).
Однако такую точку зрения разделяют сравнительно немногие. Большинство российских политиков и исследователей убеждены в том, что объявленные руководством НАТО причина и цель операции "Союзническая сила" являются всего лишь прикрытием для достижения иных, геополитических, военно-стратегических и политических целей. Сторонники этой точки зрения есть и среди тех исследователей, которые не испытывают симпатий к режиму С.Милошевича и осуждают его политику в Косово. Следует заметить, что многие исследователи, признавая факты насилия и жестокого обращения с косовскими албанцами, отрицают наличие гуманитарной катастрофы в Косово в период, предшествовавший началу "гуманитарной интервенции", и, более того, утверждают, ссылаясь на результаты и последствия бомбардировок натовской авиации, что гуманитарная катастрофа разразилась как раз в результате агрессии НАТО (75, с. 40-41; 3, с. 6; 79, с. 40-41).
Так, по мнению К.Н.Брутенца, предотвращение этнических чисток и репрессий являлось весьма весомым мотивом, и он сыграл свою роль. Жестокое обращение югославских властей с косоварами, подчеркивает автор, совершенно неприемлемо, подлежало и подлежит решительному осуждению. Тем не менее он считает, что "именно в связи с натовской "воздушной войной" в Косово разыгралась не изобретенная пропаганды ради, а подлинная гуманитарная катастрофа: число погибших от рук натовских "миротворцев" во много раз превысило число пострадавших за все время волнений в Косово". И хотя югославские расчеты натовских стратегов, заключает К.Н.Брутенц, отнюдь не свидетельствуют об их прозорливости, трудно себе представить, что они исключали подобный вариант развития событий (3, с. 6).
М.Г.Делягин (Институт проблем глобализации) считает, что "лживость гуманитарной мотивировки была ясна даже общественности самих стран НАТО". Более того, М.Г.Делягин убежден в том, что "притеснения со стороны сербов, ставшие поводом для агрессии, были спровоцированы США и их союзниками по НАТО, подогревавшими заурядное сепаратистское движение косовских албанцев" (14, с. 52).
Предотвращение этнических чисток, по мнению ряда исследователей, - это лишь одна из причин, приводимых руководством НАТО и лидерами западноевропейских стран в обоснование авиаударов по Югославии. Эти исследователи указывают и на еще одну - стремление устранить с политической арены С. Милошевича.
По мере затягивания натовской операции некоторые западные лидеры, замечает К.Н.Брутенц, стали провозглашать и другую цель - "ликвидировать недемократический режим Милошевича". Признавая, что и такое стремление можно было бы назвать пристойным, К.Н.Брутенц выражает удивление тем, "почему такая ракетно-бомбовая привилегия была адресована именно президенту Югославии, поскольку он далеко не единственный руководитель на нашей грешной земле, чей демократизм оставляет желать много лучшего". "Неужели выжигание целой страны, - задается вопросом К.Н.Брутенц, - приемлемая цена и наилучший путь установления демократических порядков? И сколько людей правомерно убить, сколько жилищ сравнять с землей, сколько дорог и мостов разрушить, чтобы достичь подобной благородной цели?" (3, с. 7).
Н.К.Александрова-Арбатова обращает внимание на то, что как бы Милошевич, может быть, и был неприятен Западу, он, в отличие от многих других авторитарных лидеров, был избран и поддерживался большинством югославского народа. Более того, напоминает российский исследователь, он избирался три раза подряд, хотя история многочисленными примерами свидетельствует, что диктаторы избираются всего один раз в своей жизни. Было бы полезно, считает Н. К. Александрова-Арбатова, если бы западные политики задумались бы над этим феноменом. Возможно, что это случилось, полагает она, не из-за отсутствия демократии в
Югославии, а из-за пристрастной и односторонне анти-сербской позиции ведущих демократических стран, которые способствовали возникновению в Сербии менталитета "осажденной нации" и который объединил народ вокруг своего лидера (75, с. 41).
Что касается преступлений режима Милошевича, нарушающих международное право, то они должны быть осуждены, соглашается Н.К.Александрова-Арбатова, но только на основе решении СБ ООН. Недопустимо наказывать Белград за его нарушения международного права новыми нарушениями международного права и возводить право силы в ранг основного принципа международных отношений. То же самое относится, считает Н.К.Адександрова-Арбатова, и к американской "идее фикс" любой ценой покончить с Милошевичем только потому, что он не устраивает Вашингтон. В мире немало диктаторов и неприятных политиков, которые пользуются поддержкой США и других западных стран. В процессе демонизации Милошевича Западом, по мнению Н. К. Александровой-Арбатовой, присутствует психологический резон - после разрушительной, опустошительной кампании страны НАТО пытаются таким образом оправдать свою незаконную акцию против Югославии и ее народа (75, с. 41).
В целом можно сказать, что в большинстве своем российские политическая и научная элиты, а также общественное мнение не восприняли всерьез те аргументы Запада, которые относились к гуманитарной стороне вопроса, и обвинили США и НАТО в использовании "двойных стандартов" в подходе к вопросу о наруше-нии прав человека. Для НАТО, замечает Н. К. Александрова-Арбатова было бы более логичным начать со своего собственного "дома" и призвать к порядку Турцию. Если бы мы приняли так называемые аргументы Запада, то должны были бы признать, заключает она, что страны НАТО руководствуются в своей политике не принципом последовательной поддержки и защиты прав человека в любом государстве, а весьма избирательными сентиментальными побужде-ниями, указывающими на то, что некоторые этнические группы или нации заслуживают большего сочувствия, чем другие (2, с. 16).
Обобщив практику Запада в этой области, Т.Д.Матвеева (Академия государственной службы при Президенте РФ) приходит к выводу о том, что Запад не раз использовал права человека в политической борьбе. К сожалению, признает она, примеры "двойного стандарта" в международном праве отнюдь не единичны, и в ряде вопросов они выстраиваются в продуманную череду тенденциозных подходов. В качестве иллюстрации к своим выводам она ссылается на тот факт, что в Стамбуле (1999) партнеры России по СБСЕ под предлогом "нарушения прав человека в Чечне" намеревались заставить ее отказаться от силовых методов борьбы с терроризмом. Явно просматривался некий сценарий, считает она, обсуждение которого могло завершиться не только порицанием, но и возможными санкциями против России (37, с. 80). Очевидно, заключает Т.Д.Матвеева, что сегодня еще раз обращаются к приему использования международного права, возможностей как универсальных, так и региональных международных организаций для решения собственных внешнеполитических задач (37, с. 8182).
"Забраковав" аргументацию руководства НАТО как малоубедительную, российские политики и исследователи излагают свои соображения относительно подлинных причин и целей альянса. Их общим знаменателем является убеждение в том, что истинные цели НАТО и Запада в целом заключались отнюдь не в защите интересов косовских албанцев. Так, А.Г.Арбатов считает, что "эмоциональное анти-сербское возбуждение, несомненно, перемешано в западной политике и с некоторыми стратегическими расчетами". С его точки зрения, речь идет "об устранении субрегионального гегемона в лице Югославии (в которой после конца холодной войны отпала нужда как в "буфере" с советским военным блоком) и постепенном поглощении Западом "винегрета" из множества мелких и слабых балканских государств". Да и для обоснования сохранения НАТО после "холодной войны" нужна была, по словам А.Г.Арбатова, "новая, пусть и маленькая "империя зла", на роль которой сгодилась Югославия" (I, с. 217-218).
В более широком ракурсе стратегические расчеты Запада рассматриваются в публикации Н.А.Нарочницкой (ИМЭМО РАН). По ее убеждению, Югославия оказалась под прицелом НАТО не случайно, а потому, что "на глазах у США... превратилась из некоторого противовеса СССР и Варшавского договора в антиатлантичесную силу", в препятствие, мешающее реализации проекта нового мира, выдвигаемого Западом и предполагающего "очевидный пересмотр важнейших геополитических, международно-правовых, экономических и идеологических основ" (42, с. 22). Эвфемизм "косовский конфликт" был нужен, подчеркивает она, для того, чтобы уничтожить и парализовать Югославию - последний держатель
послевоенного равновесия (42, с. 22). Общий замысел стратегических планов Запада в Юго-Восточной Европе в частности и в Европе в целом хорошо иллюстрирует следующая выдержка из публикации Н.А.Нарочницкой: "Оккупация Косово готовилась в течение 90-х годов с целью создания нового масштабного плацдарма в Европе для передислокации американских войск из Германии, Италии ближе к новым целям на Востоке, что обеспечивает решение сразу нескольких задач: контроль над Россией и ее потенциальными союзниками; давление на Украину; косвенный дополнительный контроль над устьем Дуная и проливами, над направлением ново-образующихся нефтегазовых путей Каспийского бассейна, т.е. над торговыми, сырьевыми и военно-стратегическими коммуникациями Европы с Малой Азией, над их направлением в Азию в обход России; приближение к Персидскому заливу, Ближнему Востоку и стратеги-ческому союзнику - Израилю. Ось Анкара - Тель-Авив - США одним концом упирается в Балканы, другим - тянется через усиленные связи Турции с Баку на Кавказ. Все это можно осущест-вить, лишь уничтожив Югославию, отторгнув от нее Косово и обязательно втянув Болгарию, Румынию и Молдавию в НАТО" (42, с. 23).
Признавая наличие у стран - членов НАТО некоторых общих интересов и целей, объединивших их в войне против Югославии, ряд политиков и исследователей считают, что у США, с одной стороны, и западноевропейских членов Альянса, с другой, имелись и свои особые интересы и цели, которые не только не совпадали, но и противоречили друг другу.
Высказывается, в частности, мнение о том, что война против Югославии в наибольшей степени отвечала интересам США, которые, планируя операцию, рассчитывали с ее помощью добиться реализации ряда важных для себя целей. Что же касается европейских участников военной операции, то они, считают российские иссле-дователи, не только не приобрели никаких дивидендов, но многое потеряли в моральном, политическом и экономическом плане.
Основным бенефициантом этой акции политики и исследователи считают США, которые и были главными организаторами операции "Союзная сила". На особую заинтересованность США в балканском конфликте указывает, например, А.А.Морозов. "Балканы, - отмечает он, -становятся важной сферой долговременной, прежде всего военно-политической активности США. Ее основной целью является стремление усилить свое влияние не только в самом регионе, но и за счет этого в Европе в целом, а также превентивными - стабилизирующими -если необходимо, мерами контролировать возможные этнические столкновения и межгосударственные конфликты". В более широком плане речь, по его мнению, идет о создании сложной многоярусной системы обеспечения долговременных интересов НАТО и ее лидера США как путем военного присутствия, так и посредством создания в регионе инфраструктуры быстрого и "беспроблемного" вмеша-тельства в случае незапланированных ситуаций. По сути, заключает А.А.Морозов, речь идет о своеобразном "эрзац-расширении" НАТО и, возможно, ЕС: осуществляется вариант институционального включения в орбиту США тех стран, интерес в полноправном членстве которых в НАТО и ЕС пока не просматривается (41, с. 462).
Внушительный перечень (из 25 пунктов) основных целей, носящих глобальный характер и касающихся политической, военно-стратегической военно-технической и экономической областей, приводит в своей публикации В.Воронцов. Назовем лишь некоторые из перечисленных автором публикации: заявить о своем военном превосходстве над всеми странами, чтобы в недалеком будущем попытаться навязать им свою волю; резко ослабить роль и влияние всех международных организаций, кроме НАТО, "где воля США выполняется беспрекословно", т.е. наглядно показать всему миру, что НАТО, а не ООН или ОБСЕ, является организацией, гарантирующей мир и стабильность в мире; под видом миротворческой акции ввести свои войска на территорию Югославии, т. е. занять стратегически важный плацдарм в центре Европы; за счет неизбежных разногласий между европейскими партнерами по НАТО по поводу "миротворческой" миссии Альянса в Югославии, добиться ослабления единства членов ЕС для предотвращения или отсрочки формирования объединенной Европы как реального конкурента США в экономическом и политическом отношении; дать понять, что международного права больше не существует, а есть только право сильного, а весь мир является сферой интересов США; максимальное унижение России, демонстрация всему миру недееспособности и беспомощности некогда великой державы, все еще мнящей себя сверхдержавой, но неспособной больше ничего, кроме сотрясения воздуха, реально противопоставить "мировому жандарму" (6, с. 35-37).
Ряд авторов считают, что главная задача, которую решали США, находилась в сфере глобальных финансов и заключалась в дестабилизации евро и исключении возможности ее
превращения в мировую резервную валюту (6, с. 36: 14, с. 53). Они обращают внимание на то, что введение евро грозило сокращением потребности в долларах за счет изменения структуры золотовалютных резервов в пользу евро, что, в свою очередь, могло бы привести к массовому возврату долларов в США, их необратимой дестабилизации и деградации. Чтобы предотвратить развитие событий по такому сценарию, США выбрали путь дестабилизации самой еврозоны ударами по ее "неустойчивой периферии" (14, с. 53).
Противоречивые мнения в ходе дискуссии были высказаны о причинах резкой реакции России на события в Косово и на Балканах в целом, об отчетливо проявившемся ее стремлении активно участвовать в урегулировании конфликтов в этом регионе. Речь, в частности, шла о том, есть ли у России столь значительные политические и экономические интересы на Балканах, которые оправдывали бы ее острую реакцию на авиаудары НАТО по Югославии и, тем самым, ставили под угрозу достигнутые ею позитивные результаты в отношениях с Западом.
Следует заметить, что все участники дискуссии, которые в той или иной степени затрагивали эту тему, не сомневаются в том, что у нашей страны есть собственные интересы на Балканах. Одни, правда, считают, что эти интересы не так уж значительны и, к тому же, у России в этом регионе нет в союзниках влиятельных политических сил, на которые она могла бы опереться в продвижении и защите своих интересов. Отсюда делается вывод о том, что у России не было серьезных оснований для того, чтобы портить отношения с западными странами. Такой точки зрения придерживается, например, Ю.П.Давыдов (ИСКРАН). Признавая, что у России сохраняются определенные стратегические и тактические интересы на Балканах (выход к Средиземному морю, прокладка нефте- и газопроводов и т.д.), он считает, что возможности для их реализации крайне ограничены ввиду отсутствия политических сил, на которые она смогла бы опереться (11, с. 250). В этой связи Ю.П.Давыдов обращает внимание на то, что в настоящее время основной мотивацией внешнеполитического поведения большинства балканских стран являются не столько прошлые заслуги России, сколько ее нынешняя неготовность (определяемая в первую очередь ограниченностью материальных ресурсов) способствовать реализации их устремлений на международной арене. В итоге он приходит к выводу: "Россия, общественное мнение которой априорно настроено в пользу единоверцев и "братьев по крови", рискует угодить в "балканскую ловушку", чреватую при нынешнем раскладе сил на международной арене серьезными стратегическими просчетами" (11, с. 251).
На слабость политических позиций России в этом регионе указывает и С.А.Романенко, который убежден, что Россия в значительной мере утратила возможность влиять на политику балканских государств, соответственно и ее роль рассматривается ими с иных позиций. Большинство наших бывших партнеров по "социалистическому содружеству", отмечает он, взяли курс на сотрудничество с НАТО и ЕС (55, с. 463). В этих условиях, по мнению С.А.Романенко, российским политикам необходимо понять, что лидеры даже славянских стран, в том числе Сербии, проводят политику в соответствии со своими интересами и интересами своих стран и народов (как они их понимают), а вовсе не России. Российским политикам, делает вывод С.А.Романенко, пора перестать искать себе "вечных союзников" в среде маргиналов-популистов, даже обретших харизму и заявляющих о своей "вечной дружбе" с Россией (55, с. 458). Поясняя свою мысль, С.А.Романенко утверж-дает, что режим Милошевича "опирается на Россию вынужденно, пытаясь в сложившейся во многом по его вине кризисной ситуации найти в ней противовес политике США и НАТО". Игра на противоречиях великих держав или военно-политических блоков, предупреждает российский исследователь, - давняя традиция Белграда, обусловленная геополитическим и стратегическим положением Сербии, а затем и Югославии. Более того, резюмирует С. А. Романенко тактику Милошевича, только провоцирование конфликта между Россией и НАТО дает президенту СРЮ и его режиму единственный политический шанс на выживание (55, с. 463).
Проблема российских интересов рассматривается и Т.Г.Пархалиной. В последние годы, пишет Т.Г.Пархалина, наблюдается экономизация российской внешней политики, которая все в большей степени обусловливается интересами российских нефтяных монополий, имея в виду замкнутость топливно-энергетического комплекса Балкан на Россию. Она полагает, что расчеты российских монополий связаны с тем, что режим Милошевича сможет защитить их интересы в Югославии. "Так ли это?" - задается вопросом Т.Г.Пархалина. И сама отвечает: "Где гарантия того, что после окончания бомбардировок и начала мирного процесса косовского урегулирования Милошевич не повернется к России спиной, как это уже не раз было, и не начнет переговоры, например, с французскими нефтяными компаниями?" (45, с. 122). Может ли Россия бросать свои интересы великой державы под ноги Милошевичу, который, утверждает
Т.Г.Пархалина, разыгрывает их как карту в своей политической игре, используя в своих интересах разногласия России и Запада, и который даже не вспомнит об интересах России, как только забрезжит свет политического урегулирования. Российский исследователь напоминает о том, что некоторые югославские политики еще в ходе бомбардировок говорили о том, что ключ к урегулированию лежит не в Москве, а в Вашингтоне (45, с. 123).
Однако у сторонников тезиса об "ограниченных интересах" России на Балканах есть оппоненты, которые утверждают, что как раз в этом регионе у нее есть серьезные политические, экономические и военные интересы, обязывающие ее активно участвовать в делах балканских стран и, в частности, в урегулировании косовского конфликта. Так, для Н.К.Александровой-Арбатовой Балканы, помимо постсоветского пространства, являются единственным регионом, где Россия имеет свои законные интересы, что заставляет ее отчаянно пытаться "удерживать за собой максимально возможное политическое участие в делах этого региона" (75, с. 45). Объяснение этому она видит в существенном усилении региональной взаимозависимости в современном мире. Действие переплетающихся и конфликтующих интересов традиционных и новых акторов обусловило и рост взаимозависимости между Балканами и Черноморско-Каспийским регионом, последний из которых является зоной жизненно важных политических, экономических и военных интересов России. В результате, Восточное Средиземноморье, Юго-Восточная Европа и Центральная Азия стали частью единого геополитического пространства с общими элементами: геополитическим и геоэкономическим соперничеством (с особой ролью нефтяного фактора в соперничестве; между новыми индустриальными странами; между Россией, западными странами и мусульманскими странами; присутствием мусульманского населения; наличием действующих и латентных конфликтов). В этой связи, заключает Н.К.Александрова-Арбатова, становится очевидным, что особой заботой России должны стать не только обеспечение политической стабильности и сдерживание конфликтов на постсоветском пространстве, но и обеспечение максимальной стабильности в районах, граничащих с ним (75, с. 46).
Эту точку зрения разделяет и А.Г.Арбатов, который также считает, что Россия имеет на Балканах свои законные интересы и потому оправданно стремится сохранить посильное политическое влияние. Во всяком случае, считает он, у нее для этого больше оснований, чем у США (1, с. 225-226).
Российские исследователи В.А.Колосов и Р.Ф.Туровский указывают на еще одну причину, побуждающую Россию стать значимым фактором на Балканах. Они считают, что активность России в этом регионе вписывается в ее стратегию поддержания многополярного мира (25, с. 48).
Следует отметить, что ряд авторов пытаются объяснить активность России на Балканах и поддержку ею режима Милошевича традициями панславизма и покровительства по отношению ко всем православным странам, "зовом крови". Однако большинство участников дискуссии рассматривают такой подход к объяснению политики России на Балканах как малопродуктивный.
В.А.Колосов и Р.Ф.Туровский считают, что объяснять политику России на Балканах приверженностью к традициям панславизма можно лишь отчасти, поскольку базисный панортодоксизм находит весьма слабый отклик как в общественном мнении России, так и за ее пределами. Концепции типа "братья-славяне", "православные братья" на исходе прагматического XX века во многом утратили, по их мнению, свое значение. Подтверждение тому они видят в том, что "со многими православными странами внешнеполитические связи постсоветской России почти не развиваются (например, с Румынией и Болгарией, особенно после занятия ими открыто прозападных позиций во время конфликта в Косово)" ( 25, с. 48).
Несостоятельность и контрпродуктивность в нынешних исторических условиях "славянской идеи", ее неспособность привести к смягчению межэтнических и межгосударственных конфликтов попытался обосновать С.А.Романенко. С его точки зрения, она, наоборот, только усилит их. В обоснование своей позиции С. А. Романенко приводит убедительные доводы. Во-первых, внутри полиэтничных государств она только рассорит между собой населяющие их народы. Во-вторых, пропаганда "славянской идеи", как и любой другой панидеологической концепции, может резко обострить отношения между славянскими и неславянскими народами. В-третьих, попытка возродить "славянскую идею" во внешней политике вызовет отрицательные последствия в отношениях с другими славянскими народами и государствами; необходимо также учитывать и совершенно различные трактовки "славянской идеи" национальными движениями разных славянских народов в зависимости от их
принадлежности к разным историко-географическим регионам и группам славянства. В-четвертых, апелляция к "славянской идее" может вызвать неблагоприятную реакцию в других европейских странах, повлечь за собой отошедшие было в прошлое собственные панидеологические концепции, усилить стремление к сохранению и усилению военно-оборонительных структур. Наконец, "славянская идея" с ее коллективистским подсознанием противоречит решению стоящих перед возникшими после распада СССР, СФРЮ и Чехословакии славянскими государствами задач создания развитого гражданского полиэтнического общества, основанного на принципах подлинного равноправия и свободы личности. От возрождения "славянской идеи", тем более создания в любой форме общего государства, охватывающего суверенные славянские народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, проиграют, заключает С.А.Романенко, сами славянские народы (55, с. 460-461).
В этой связи нельзя не согласиться с суждением, высказанным Н.К.Александровой-Арбатовой, которая считает, что, хотя этнорели-гиозные факторы и имеют большое значение, они не могут служить субститутом реальных национальных интересов, которые только и являются главной движущей силой какой-либо внешней политики (75, с. 45-46).
Особенно жаркие дебаты разгорелись по поводу возникшей после военной акции НАТО угрозы для действующего международно-правового порядка и сложившейся системы международной и европейской безопасности. В чем видят эту угрозу российские политики и исследователи? По их довольно единодушному мнению, речь идет о том, что США и их партнеры "в открытую и с напором" ставят вопрос о наполнении новым содержанием, а по существу о ревизии, ключевых принципов сущестововавшего в течение полувека мироустройства (суверенитет государств; неприкосновенность границ; невмешательство во внутренние дела; неприменение силы или угрозы силой), основывающегося на таких важнейших международно-правовых актах, как Ялтинские и Потсдамские соглашения, Устав ООН, Декларация о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета (1965), Декларация ООН о принципах международного права (1970), Хель-синкский Заключительный акт Совещания по безопасности и сотруд-ничеству в Европе (1975), Декларации о недопустимости интер-венции и вмешательства во внутренние дела государств (1981) и др. (30, с. 20; 52, с. 9). Причем главный упор, отмечает В.А.Кружков (МИД РФ), делается на проблеме правомочности применения силы в отношении суверенных государств, иностранного вмешательства в их внутренние конфликты, которая сопрягается с соблюдением общепринятых норм международного права (30, с. 19).
Необходимость ревизии действующих принципов и норм международного права западные страны обосновывают радикальными переменами, произошедшими в мире за последние полтора десятка лет, которые кардинально изменили политическую картину мира и баланс сил на планете. Поэтому, считают они, прежняя международно-правовая база, обслуживавшая конфрон-тационную двухполюсную структуру мира, должна быть обновлена, чтобы она соответствовала нынешним реалиям и могла обеспечить адекватное реагирование на качественно новые вызовы между-народной безопасности (этнополитические конфликты, терроризм, нелегальный наркобизнес и т. д.). Во главу угла нового мироустройства (международно-правового порядка) сторонники "модернистского подхода" пытаются поставить абсолютизируемый ими принцип верховенства прав человека и национальных меньшинств, что находит свое выражение в доктрине "примата прав человека" над государственным суверенитетом и другими основополагающими принципами международного права. А ведь эти принципы оберегают нерушимость международного права, предписывают при всех обстоятельствах воздерживаться от любых актов военного, экономического и другого принуждения, уважать суверенное равенство и своеобразие друг друга, право свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы, равно как и право устанавливать свои законы и административные правила, а также разрешать споры между собой мирными средствами, чтобы не подвергать угрозе международный мир, безопасность и справедливость. По мнению же теоретиков "нового правового порядка в мире", отмечает В.А.Кружков, значение вышеназванных принципов международного права нивелируется концепцией универсальности прав человека, смысл которой состоит в том, что все государства, которые приняли на себя обязательство уважать Устав ООН, Декларацию прав человека 1948 года, Хельсинкский Заключи-тельный акт и другие документы, одновременно взяли на себя международно-правовое обязательство гарантировать закрепленные в них права человека и признали, что данная сфера не является предметом их исключительно внутренней компетенции (30, с. 20).
Сторонники "вмешательства по гуманитарным причинам" стремятся к широкому толкованию источников международного права и считают целесообразным учитывать не только букву, но и дух международно-правовых документов. При этом ссылаются на преамбулу ст. I (3) и на ст.ст. 55 и 56 Устава ООН, согласно которым государства-члены взяли на себя обязательство "предпринимать совместные и самостоятельные действия" для утверждения "всеоб-щего уважения прав человека и основных свобод для всех". Отсюда делается вывод, что Устав ООН, по существу, предусматривает такое вмешательство. Воздушная операция НАТО против СРЮ является, пишет В.А.Кружков, первой попыткой осуществить на практике новую международно-правовую доктрину (30, с. 21).
В качестве вспомогательного аргумента сторонниками силового решения косовского конфликта была привлечена идея "моральности" военного вмешательства. По представлению руководства Альянса, действия НАТО являются легитимными, ибо они - "моральны" (30, с. 22).
Взгляды западных сторонников "модернистского подхода" разделяют часть российских исследователей. Так, Т.Н.Мацонашвили и Т.Г.Пархалина убеждены, что косовский кризис высветил тот факт, что "на нашей планете уже начался переход к новому мировому порядку. В отличие от послевоенного мирового порядка, основанного на примате суверенитета государства, формируется новый - основанный на приоритете прав человека и национальных меньшинств. Процесс этот будет, по всей видимости, долгим и болезненным". "Дискуссии о том, что одна из международных организаций (имеется в виду HATO. - О.Ж.) "возомнила" себя имеющей право возложить на себя функции Организации Объединенных Наций, нерелевантны, - считают они, - поскольку их участники как бы оставляют за скобками своего анализа реалии сегодняшнего дня, когда ООН оказалась парализована "правом вето" одного или двух входящих в Совет Безопасности государств, отказавшись, вопреки доказательствам и здравому смыслу, создать единый фронт по борьбе с геноцидом одного из европейских народов. В XX столетии предыдущие "мировые порядки" являлись резуль-татом окончания двух мировых войн. Нельзя исключить, что новый мировой порядок явится результатом локальных войн" (38, с. 13).
Позицию части либерально-демократической общественности России, разделяющей эти взгляды, характеризует следующее ниже эмоционально окрашенное высказывание, опубликованное в еженедельнике "Новое время": "Операция НАТО называется "Решительная сила". Эта сила всерьез намерена так строить международные отношения, навести такой порядок в мире, когда Ирак не сможет оккупировать Кувейт, генерал Норьега и колумбийские наркобароны будут сидеть в тюрьме, а Ливан ответит за террористов, взрывающих самолеты. Запад полон решимости отстаивать права человека, неуклонно расширяя пространство, где действуют законы цивилизованных государств. К великому сожалению тут не избежать ошибок, но у Европы и США просто нет иного пути, дабы обезопасить мир от тирании новых сталиных, гитлеров, полпотов... " (5, с. 8).
Однако большая часть российских политиков, исследователей общественного мнения совсем иначе оценивают военную акцию стран - членов НАТО против Югославии и их силовую манеру "реформирования" "старого" и установления "нового" мирового порядка. Позиция этой части российского общества достаточно полно отражена А.В.Торкуновым: "Общий диагноз действий США и НАТО в Югославии представляется нам однозначным: это попытка рецидива "политики силы" и подрыва всей системы международного права, в том числе воплощенного в самой идее международно-правового "Pax europeana" - то есть "мира по-европейски", которой противопоставляется новая, основанная не на праве, а на силе, модель мира - "Pax NATO". ...Конкретно речь идет о предельно остро проявившихся амбициях региональной оборонительной организации, стремящейся перехватить полномочия ООН и самолично стать своего рода стержнем некоей "глобальной ответственности" не только в Евроатлантическом регионе, но и во всем мире. Эти амбиции находят свое обоснование в доктринерском отходе НАТО от оборонительной стратегии с присвоением себе права на осуществление военных операций за пределами своей территории. Тем самым нарушены основополагающие принципы Устава ООН, основанные на принципах уважения суверенитета и неприменения силы или угрозы силой. Нанесен очень серьезный политический урон и ОБСЕ: под вопрос фактически поставлена ее будущая роль в системе европейской безопасности. Забыта официально провозглашенная и еще не так давно публично декларировавшаяся цель эволюции НАТО из военной в преимущественно политическую организацию. Дискредитирована или по крайней мере совершенно четко выявлена неэффективность Основополагающего акта Россия-НАТО. Наконец, нанесен моральный урон самой идее миротворчества" (68, с. 45-46).
Однако жесткая оценка действий НАТО в Югославии и позиции Запада в вопросах, касающихся модернизации сущест-вующего миропорядка, не является свидетельством того, что российские политики и исследователи настолько консервативны, что не замечают произошедших в мире перемен. Многими из них признается, что в условиях взаимозависимости происходит стирание граней между внутренними и внешними, между государственными и общественными интересами, усиление взаимосвязи между сферами внутренней и внешней политики, что безопасность в традиционной трактовке во многом утратила то принципиальное значение, которое она имела ранее для правительства. Отсюда и согласие в том, что перемены в мире требуют адаптации к новым условиям всех участников международных отношений, в том числе международных организаций, включая ООН, и международно-правового порядка (71, с. 128-129).
Не случайно, поэтому, многие указывают на то, что свою неприспособленность к новым реалиям обнаружили фактически все международные институты безопасности - от ООН до ОБСЕ, а также НАТО. На ослабление ответственности ООН за состояние международной безопасности указывает Ю.П.Давыдов (ИСКРАН), с точки зрения которого это происходит прежде всего потому, что организация не отражает новой конфигурации сил, сложившейся в мире через полвека после ее создания, и она по-прежнему выражает главным образом волю победителей во Второй мировой войне. Между тем, отмечает он, ряд ее членов, пользующихся исключительным влиянием в организации, не имеют адекватного влияния на международной арене. Лишены адекватных прав в ООН и ряд других стран, обладающих огромным воздействием на формирование международной среды. В результате, заключает Ю.П.Давыдов, ООН теряет ответственность и способность творчески реагировать на новые вызовы, возникающие в международной сфере, вследствие чего многие из новых проблем мировой политики решаются сегодня не в ООН, а в системе двусторонних или многосторонних отношений держав (в рамках "семерки", "восьмерки", ЕС, НАТО, СНГ, контактных групп и т. д.), а отдельные государства пренебрегают решениями ООН или действуют в обход этой организации (12, с. 18, 19).
Обращается внимание и на отставание нормотворческой деятельности международного сообщества от развития мировых тенденций, в результате чего нередко сами правила международного поведения вступают в столкновение друг с другом. Яркий пример тому -противоречие между правом наций или национальных меньшинств в многонациональном государстве на самоопределение и правом государства на сохранение территориальной целостности: и то, и другое правомерно, поскольку зафиксировано в ряде международных документов (12, с. 16). Между тем, на фоне кризиса вокруг Косово злободневность проблем войны и мира, суверенитета и права на вмешательство, отношение мирового сообщества к гуманитарному праву, месту ООН в политико-правовом режиме международных отношений стала особенно заметной. Словом, в России, как и в мировом сообществе в целом, ясно осознается острая необходимость корректировки существующих международно-правовых норм, выработки норм поведения государств и других субъектов международных отношений в новых условиях.
Однако признание такой необходимости отнюдь не облегчает ее практическую реализацию. Причина тому, по мнению некоторых исследователей, в наличии целого ряда сложных проблем, решение которых представляется пока затруднительным. Назовем важнейшие из них: "Кто должен нести ответственность за нормотворчество, за внедрение согласованных правил в международную практику?" "Кто должен быть гарантом их соблюдения?" "Могут ли международно-правовые нормы, принятые наиболее развитой частью мирового сообщества, их соблюдение навязываться силой или нет?" "Кто должен в том и другом случае принимать по этому поводу решение?" "Для кого они будут обязательными?" "Как поступать с теми, кто не согласен с существованием (способом формирования) всеобщей нормативной базы международного поведения, кто нарушает или просто подрывает как нормы, так и институты, стоящие за ними?" "Следует ли в этом случае использовать силу, в том числе и военную, против тех, кто нарушает нормы международного (а в ряде случаев и внутреннего) поведения?" Не менее сложен и вопрос об интерпретации международно-правовых норм, которые сформули-рованы обычно в довольно общей, компромиссной форме, что дает возможность различной их интерпретации. Теоретически, замечает Ю.П.Давыдов, это, возможно, и не столь важно, но в практическом плане это имеет огромное значение, становясь источником противо-речий, конфликтов, споров, охлаждения отношений и т.д. (12, с. 23).
Убедительное тому подтверждение - кризис вокруг Косово, который отчетливо обозначил потребность в четких и недвусмыс-ленных ответах на такие важные вопросы, как: что важнее - право национальностей (национальных меньшинств) на самоопределение или территориальная целостность государства, в котором эти национальности проживают; имеют ли члены мирового сообщества право на вмешательство во внутренние дела государств в случае возникновения в них гуманитарной катастрофы вследствие массового нарушения прав человека (право на гуманитарную интервенцию), не имея на то соответствующего решения СБ ООН, и ряд других связанных с этим вопросов. Ясность в этих вопросах необходима потому, что разные страны и разные силы в них могут давать разные ответы. Считается, например, что миротворчество (гуманитарная интервенция - одна из ее форм) и нормы поведения государств в этом процессе являются зоной ответственности ООН и СБ ООН, а также представительных, работающих в контакте с ООН региональных организаций (ОБСЕ, ОАЕ и т.п.). Однако практика показала, что в ряде случаев их миротворческая деятельность не всегда эффективна, иногда она запаздывает, нередко их решения шаблонны. А самое главное, подчеркивает Ю.П. Давыдов, в их распоряжении нет собственных сил и средств, чтобы влиять на ситуацию, и они вынуждены использовать ресурсы государств, у которых при реализации этих решений могут быть собственные интересы (12, с. 23). Все это ведет к тому, что мировое сообщество не удовлетворено нынешней миротворческой деятельностью ООН, ОБСЕ. Поэтому, отдельные страны, региональные организации, их представители ищут иные способы решения этнополитических кризисов, в ряде случаев вторгаясь в зоны ответственности традиционных международных организаций, произвольно расширяя зону своей ответственности. Именно так и поступила НАТО: она использовала ситуацию в Косово для расширения зоны своей ответственности в сфере миротворчества, утверждая, что подобное расширение в сложившихся условиях отвечает интересам мирового сообщества и нарождающегося нового мирового порядка (12, с. 23).
Какими представляются для российских политиков и исследователей пути утверждения политико-правового режима международных отношений на будущее? М.В.Кулагин (МГИМО МИД РФ) считает что существует три варианта: вернуться к букве Устава ООН и его традиционному толкованию; отказаться в явочном порядке от его основных положений; найти компромиссное решение в рамках реформирования ООН (31, с. 34). "Мировое сообщество, -подчеркивает он, - стоит на распутье. Будущее мира в большой степени зависит от того, какой из этих трех маршрутов будет избран". По всей видимости, делает вывод М.В.Кулагин, борьба по вопросам будущего политико-правового режима международных отношений выходит на передний план дипломатической работы в ближайшие годы (31, с. 34).
В вопросе о том, кто должен играть центральную роль в решении всех проблем, связанных с обеспечением международной безопасности, значительная часть российских политиков и исследователей высказываются за то, чтобы эту роль исполняли ООН и региональные организации, подвергнув их необходимому реконструированию. Так, сотрудники ИСПРАН Анатолий Андреевич Громыко и Андрей Анатольевич Громыко считают: "Совершенствовать ООН с учетом задач XXI века нужно. Но при этом опасно де-лать заявления с тем, что вся конструкция послевоенной, с 1945 года, многосторонней системы "устарела", так как ее институты создавались под международный мир, который отличался от мира современного, "глобального"" (9, с. 5). Изменения происходили, подчеркивают они, и в международном праве, которое "вовсе не стояло на месте, а развивалось и кодифицировалось". С их точки зрения, "международное право содействовало глобальному сотрудничеству. Оно и сейчас не является препятствием для политического сотрудничества. Разговоры о том, что международное право "устарело", не соответствуют действительности" (9, с. 5). Что касается феномена "гуманитарной интервенции", то А.А. Громыко и А.А. Громыко убеждены в том, что выход из сложившейся тупиковой ситуации есть: "Надо, чтобы в СБ царило согласие о необходимости "гуманитарной интервенции" и в какой форме ее применять. Здесь могут понадобиться компромиссы. И если правило единогласия, охраняемое правом вето, похоронят, то тогда благими пожеланиями будет вымощена дорога в ад. Адом станет господство в международных отношениях права силы, "двойного стандарта" и нежелания договариваться. Сила международного права уступит место праву силы. Тогда произойдет неизбежное - ООН погибнет, а под ее вывеской будет действовать другая организация. В ней будут править с помощью навязывания воли одних государств другим". Одно из средств выхода из тупика российские исследователи видят в расширении Совета Безопасности, включении в него на демократической основе таких,
например, государств, как Индия, Германия, Япония и Бразилия, наделив их правом вето (9, с. 5).
В дискуссии не обошлось и без подведения некоторых итогов. Большинство участников единодушны в том, что косовские события серьезно ухудшили обстановку не только в Европе, но и во всем мире. На чем основывается их вывод?
Во-первых, они считают, что военная операция против суверенного европейского государства (которую значительная часть исследователей и политиков квалифицируют как агрессию), нанесла серьезный удар по существующему миропорядку, по авторитету ООН и ОБСЕ. Между тем, замечают некоторые исследователи, окончательная девальвация роли ООН в мире и ОБСЕ в Европе вряд ли отвечает долгосрочным интересам национальной безопасности как европейских стран, так и США (63, с. 203).
Во-вторых, крайне неблагоприятным ее последствием для международной безопасности и стабильности (в том числе и для НАТО) становится снижение предсказуемости и регулируемости современных международных отношений прежде всего за счет увеличения вероятности формирования на общей антинатовской (и шире - антизападной) основе различных коалиций стран, которых в противном случае мало что объединяло бы. Своими действиями, подчеркивает А.В.Торкунов, НАТО как будто рукотворно создает себе новых региональных (а может быть и глобальных) противников (66, с. 46).
В-третьих, после косовских событий более вероятным становится новый виток распространения ядерного оружия или иных типов оружия массового поражения как гарантии против вооруженного вмешательства извне, по каким бы мотивам и с какой бы стороны оно не предполагалось. Соответственно, существующая система контроля за нераспространением может оказаться перед серьезным испытанием, которого, в случае худшего сценария, она может и не выдержать (66, с. 46).
В-четвертых, реальным представляется усиление угрозы терроризма, в том числе и прежде всего международного, т.е. поддерживаемого извне и используемого для решения тех или иных внутренних проблем (с чем Россия в самое последнее время уже фактически столкнулась (66, с. 46).
В-пятых, развеян, по мнению ряда исследователей, миф вокруг широко популяризируемой теории о том, что демократические страны миролюбивы и лишь в крайнем случае вступают на "тропу войны", тогда как тирании и диктаторские режимы делают это постоянно. Действия Запада в лице НАТО против Югославии, по мнению И.Петрова, наоборот, подкрепляют взгляды Г.Моргентау и Г.Киссинджера о решающем значении баланса сил для поведения государства на международной арене (46, с. 42).
В-шестых, балканские события оказали определенное, негативное для России, воздействие на ситуацию на постсоветском пространстве. Отмечается, что часть элит некоторых постсоветских государств (стран Закавказья в первую очередь), которые весьма пристально и не без умысла отслеживают ход событий в Югославии, усматривают в натовской акции возможность таким же способом решать конфликтные ситуации внутри своих государств или в отношениях с соседями. Акция НАТО против Югославии, констатирует С.И.Чернявский (МИД РФ), воспринята прозапад-ными политическими представителями как "изгнание" России из Европы, за которым (по их мнению) последует наведение такого же геополитического порядка на Кавказе. Причем формируется опасный синдром ожидания блага для своей страны от геополитических побед Запада над Россией. Складывается, заключает С.И.Чернявский, ложная эйфория их сопричастности как "стратегических партнеров" Запада к его победам (73, с. 83).
В-седьмых, вторжение НАТО в Югославию нанесло серьезный ущерб отношениям России со странами Запада. Одним махом, отмечает А.Г.Арбатов, НАТО перечеркнула то конструктивное, что с огромном трудом строилось в отношениях России и Запада в сфере безопасности не только в 90-е, но и в 70-80-е годы. Таких антиамериканских настроений в российском обществе, признает А.Г.Арбатов, не бывало, вопреки всей официальной пропаганде, даже в худшие времена "холодной войны" (1, с. 229). Военная интервенция Североатлантического альянса серьезно дискредитировала саму идею сотрудничества с НАТО и изменила представления России об этой организации. Если в тот момент, когда принималось решение о расширении НАТО, у российской элиты еще возникали вопросы к руководству блока, например о его задачах в Европе, действительных целях расширения и характере партнерства между НАТО и Россией, то бомбардировки Югославии дали, считает Н. К.Арбатова, ясные ответы на эти вопросы, рассеяв иллюзии Москвы раз и навсегда. Сегодня блок НАТО вновь оценивается частью стратегического сообщества в России как главный
потенциальный враг, и снова главная угроза России представляется исходящей с Запада, а не с Востока или Юга (2, с. 19). Военная операция НАТО стала, по мнению Е.А.Степановой, лучшим подтверждением того минимального значения, которое придавалось руководством блока сотрудничеству с Россией. Сам факт бомбардировок нарушил, констатирует Е.А.Степанова, ряд базовых принципов взамоот-ношений Альянса с Россией, заложенных в Основополагающем акте: таких как "отказ от применения силы или угрозы силой друг против друга или против любого другого государства, его суверенитета, территориальной целостности или политической независимости" и "предотвращение конфликтов и урегулирование споров мирными средствами" (63, с. 164).
Ряд участников дискуссии обратили внимание на то, что косовский кризис стал также фактором внутриполитических процессов в России. Одним из его последствий стало укрепление позиций националистических и милитаристских партий и движений. Военная акция Альянса в Югославии, подтвердив самые мрачные прогнозы российских националистов по поводу НАТО, дала им в ру-ки серьезные аргументы, обосновывающие необходимость решения аналогичных проблем на постсоветском пространстве (не говоря уже о территории России) также путем применения силы. В некотором смысле военная интервенция НАТО в Косово вдохновила Россию на проведение новой военной операции против чеченских террористов. Логика сторонников силового решения чеченской проблемы в Рос-сии, по мнению Н.К.Арбатовой, очень проста: "Если НАТО могла навязать суверенному государству военное решение косовской проб-лемы, то почему Россия, которой угрожает чеченский экстремизм, не может сделать это на собственной территории" (2, с. 16).
Интересное суждение по этому поводу высказывают Д.А.Данилов, А.Мошес и Т.Бордачев. Они полагают, что агрессия НАТО против суверенного государства не только взорвала устойчиво развивавшуюся тенденцию к демилитаризации международных отношений в Европе, но и сломала сдерживающие морально-психологические барьеры использования силовых методов в конфликтных ситуациях с другими государствами. С данной точки зрения, считают они, "чеченская кампания", как бы к ней ни относиться, вполне логична - Запад, начав бомбардировки, по существу благословил Россию на силовой сценарий решения проблемы Чечни (13, с. 50).
Воздействие "косовского фактора" должно сказаться, убеждены ряд исследователей, и на внешней политике России, Военная акция НАТО и складывающаяся после нее международная и внутриполитическая ситуация, считают они, неизбежно поставят в повестку дня России вопрос о достаточно существенной переоценке и переосмысливании своих внешнеполитических и общих стратеги-ческих приоритетов. Скорее всего, пишет А.В.Торкунов, предстоят определенные изменения в российской военной доктрине и прежде всего в том, что относится к различным аспектам ядерного сдерживания (в том числе и в отношении неядерных угроз). В любом случае, в силу действия различных внешнеполитических и внутренних факторов, убежден он, Россия не сможет - равно как и не захочет - проводить старую внешнюю политику, прежде всего в отношениях с НАТО (66, с. 47). В частности, по мнению А.В.Торкунова, в новых международных условиях для России открываются новые дополнительные перспективы в плане развития отношений с ключевыми, как для регионального, так и для общемирового расклада сил, ведущими державами, прежде всего с Китаем и Индией. При этом, уточняет он, речь должна идти не о поиске любых союзников против НАТО, а о выработке сбалан-сированного внешнеполитического курса, основывающегося не на романтических ожиданиях, а на четком осознании и отстаивании собственных национальных интересов (66, с. 47).
Что же касается уроков, которые Россия должна извлечь из событий в Югославии, то они сформулированы достаточно жестко. По мнению ряда исследователей, один из основных уроков, который усвоила подавляющая часть российской политической элиты, может быть сформулирован так - никто не станет принимать тебя в расчет, если ты слаб. При этом, пишет Н.К.Арбатова, не имеет значения, что твоя слабость стала результатом попыток приспособиться к новой ситуации в мире и соблюдать общепринятые правила игры или, другими словами, попыток стать лучше. Никто на Западе, напоминает в связи с этим Н.К.Арбатова, не любил СССР. Однако последний вызывал страх и вряд ли кто осмелился бы просто проигнорировать позицию Москвы. Этот урок, который ведущие демократические государства Запада преподали России, был одним из самых тяжелых за последние годы (2, с. 16).
Из этого России следует извлечь и самый главный, по мнению В.А.Кременюка, урок, который состоит в том, чтобы осознать стоящую перед ней весьма сложную и не терпящую отлагательства задачу - существенно перестроить стратегию внутренних реформ и действий на
международной арене для укрепления безопасности страны, возвращения ее способности любым - военным или невоенным - путем отстаивать свои законные национальные интересы и интересы друзей. России, заключает В.А.Кременюк, дан "очень ясный сигнал, что пора браться за ум и решать проблемы укрепления страны" ( 28, с. 50-52).
Впрочем, есть и иные мнения насчет того, какие уроки следует извлечь России из косовской драмы, Так, например, Т.Г.Пархалина убеждена в том, что необходимо восстанавливать полномасштабный диалог с Западом, включая НАТО; вести диалог в ходе кризисов, а не уклоняться от контактов; использовать все существующие механизмы (ООН, ОБСЕ и НАТО), если Россия хочет сотрудничать с Западом, а не противостоять ему. Конфронтация с Западом, подчеркивает Т.Г.Пархалина, противоречит российским интересам, поскольку последние предполагают модернизацию страны (что невозможно сделать без помощи Запада), демократизацию политических институтов, формирование гражданского общества, участие страны в европейских интеграционных процессах, интегрирование в мировую экономику (45, с. 124).
Отметив проявившиеся в период косовского кризиса неготовность российского общества к восприятию концепции прав человека и национальных меньшинств, безответственное поведение российских элит (позволивших Милошевичу разыграть "российскую карту"), отсутствие демократического и гражданского контроля над вооруженными силами, Т. Г. Пархалина ставит вопрос о необходи-мости готовить общественное мнение страны к неизбежной, с ее точки зрения, политической эволюции в сфере безопасности, воспитывать приверженность к демократическим ценностям (45, с. 124-125; 80, с. 43).
Список литературы.
1. Арбатов А.Г. Безопасность: Российский выбор. - М.,1999. - 528 с.
2. Арбатова Н.К. Отношения России и Запада после косовского кризиса // Мировая экономика и междунар. отношения (далее - МЭиМО) - М., 2000. - № 6. -С. 14-23.
3. Брутенц К.Н. Введение в XXI век? // Свободная мысль. - М., 1999. - 16. - С. 6-20.
4. Бордачев Т.В. "Новый интервенционизм" и современное миротворчество. - М., 1998. - 160 с.
5. Варжапетян В. Мы не решили, в каком столетии живем // Новое время. - М., 1999. - № 14. - С. 8.
6. Воронцов В. Истинные цели томагавков // Обозреватель. - М., 1999. - № 10. -С. 35-37.
7. Востриков С. Балканский узел: Истоки и уроки // Там же. - № 9 - С. 36-38.
8. Гареев М.А. Перспективы развития геополитической обстановки в мире и пути обеспечения оборонной безопасности России // Стратег. стабильность. - М., 1999. - № 3. - С. 6-14.
9. Громыко А.А., Громыко А.А. Состоится ли "тихая революция" в ООН? // Дипкурьер НГ: Прил. к Независимой газете. (Далее - Дипкурьер НГ). - М., 2000. - № 11. - С. 5.
10. Гуськова Е.Ю. Динамика косовского кризиса и политика России // Косово: Междунар. аспекты кризиса. - М., 1999. — С. 32-78.
11. Давыдов Ю.П. Проблема Косово в российском внутриполитическом конфликте // Там же. - С. 247-300.
12. Давыдов Ю.П. Расширение зоны ответственности Атлантического мира // США: экономика. Политика. Идеология. (Далее - США: ЭПИ). - М., 2000. - № 3. -С. 12-29.
13. Данилов Д.А., Мошес А., Бордачев Т. Косовский кризис: Новые европейские реалии. - М., 1999. - 84 с.
14. Делягин М.Г. Главная задача, которую решали США в Югославии, - в сфере глобальных финансов // Междунар. жизнь. - М.,1999. - № 9. - С. 52-60.
15. Заключение Комиссии по международно-правовой оценке событий вокруг Союзной Республики Югославии по итогам второй (Белградской) сессии // Обозреватель. - М.,1999. - № 12. - С. 33-34.
16. Иванов И. Концепция мира в XXI веке: Выступление на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Нью-Йорк, 21 сентября 1999 // Междунар. жизнь. - М., 1999. -№ 10. - С. 3-7.
17. Иванов И. Россия и мир на рубеже тысячелетий // Там же. - № 3. - С. 4-9.
18. Иванова Ю.В. Косовский кризис: Этнич. аспекты пробл. - М., 1999. - 22 с.
19. Казанцев Б.Б. Новая стратегия НАТО вызывает серьезную озабоченность // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 2. -С. 31-35.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
51.
52.
Казимиров В.Н. Гуманитарная катастрофа в зоне Карабаха была, может быть, больше, чем ныне вокруг Косово // Там же. - №5. - С. 8-20.
Квашнин А. В. Альтернативы возобновлению сотрудничества с НАТО нет // Независимое воен. обозрение. (Далее -НВО). - М., 1999. - С. 1-2.
Квашнин А.В. Основные вызовы в сфере безопасности // Междунар. жизнь. -М., 1999. - № 2. - С. 69-79.
Клепацкий Л.Н. Внешнеполитические ориентиры России // Там же. - № 2. - C. 36-40.
Козин В.П. Кремль и НАТО: Перспективы взаимодействия // Там же. - 2000. -№ 4. - С. 97-104.
Колосов В.А., Туровский Р.Ф. Геополитическое положение России на пороге XXI века: Реалии и перспективы // Полис. - М., 2000. - № - С. 40-60.
Кременюк В.А. Вернуться ли в лоно современной цивилизации: Такова могла бы быть цель внешней политики страны // Дипкурьер НГ. - М., 2000. - № 6. - С. 13.
Кременюк В.А. Внешняя политика США на рубеже веков // США:ЭПИ. - М., 2000. - №5. - С. 3-15.
Кременюк В.А. Россия и война Балканах // Обозреватель. - М., 1999. - № 5. -
С. 49-52.
Кременюк В.А. Россия и Запад после Косово // Там же. - 1999. - № 11. -С. 27-29.
Кружков В. А. Югославский прецедент опасен для мира // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 10. - С. 19-28. Кулагин В.М. Международные отношения на пороге XXI века // Там же. - № 7. - С. 21-34.
Лелехов А.А. Стратегия национальной безопасности и национальная военная стратегия (доктрина) США в следующем столетии // Стратег. стабильность. - М., 1999. - № 2. - С. 19-27.
Луговец Р., Поляков В. Россия на рубеже веков // Обозреватель. - М., 1999. -№ 5. - С. 14-21.
Малышев А.М. Новая стратегическая концепция НАТО - программная установка на XXI век // Стратег. стабильность. - М., 1999. № 2. - C. 16-19.
Манилов В.Л. О военной доктрине России // Междунар. жизнь. - М., 2000. - № 5. - С. 39-48.
Матвеев А.А. В Белом доме. Делать другим зло для него оставляло удовольствие // Там же. - 1999. - № 7. - С. 3539.
Матвеева Т.Д. О двойном стандарте в международном праве // Там же. - № 2. - С. 80-86.
Мацонашвили Т.Н., Пархалина Т.Г. Введение: Значение европейских идей и европейского опыта для формирования нового мирового порядка// Актуальные проблемы Европы: Европа и мир. - М., 2000. - № 2. - С. 914.
Мелков Г.М. Гуманитарное вмешательство: Международно-правовые аспекты // Моск. журнал междунар. права. -М., 2000. - № 3. - С. 177-184.
Моисеев Н. Н. Основные выводы и уроки военных действий в Югославии // Стратег. стабильность. - М., 1999. - № 3. - С. 28-32.
Морозов А. А. Югославский полигон Юго-Восточной Европы: Американский опыт контролируемой стабильности // США в новом мире: Пределы могу-
щества. - М., 1999. - С. 435-462.
Нарочницкая Н.А. Избежать нового передела мира // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 11. - С. 19-28. Орджоникидзе С. Концепции гуманитарной интервенции исполняется год: Однако этот "младенец" уже успел подорвать всю систему международных отношений // Дипкурьер НГ. - М., 2000. - № 7. - С. 5. Парадиз А., Ракитин А. К вопросу о Балканском кризисе // Обозреватель. - М., 1995. - № 8. - С. 33-34. Пархалина Т.Г. Россия и НАТО: Проблемы восприятия // Актульные проблемы Европы: Европа и мир. - М., 2000. - № 2. - С. 105-125.
Петров И. Опять "самонадеянность силы"? // Обозреватель. - М., 1999. - № 4. -С. 42-45.
Петровский В.Ф. Международное гуманитарное право // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 11. - С. 65-70. Петровский В.Ф. Стратегия и инструменты урегулирования конфликтов: Возможностей, которые есть у ООН, нет больше ни у кого в мире // Дипкурьер НГ. - М., 2000. - № 7. - С. 3.
Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Россия и НАТО: Взгляд на взаимоотношения двух миров sub specie истории// Обозреватель. - М., 1999. - № 6. - С. 40-45.
Пляйс Я. Стратегия внешней политики современной России // Там же. - 1999. - № 9. - С. 32-35.
Пушков А.К. Россия в новом миропорядке: Рядом с Западом или сама по себе? // Междунар. жизнь - М., 2000. - №
10. - С. 33-44.
Пядышев Б. Д. Мировые лидеры 189 государств съехались в Нью-Йорк // Там же. - С. 3-9.
53. Пядышев Б. Д. Реформа ООН, видимо, грядет, но не под раскаты интервенций. // Там же. - 1999. - № 11. - С. 9-11.
54. Рогожин С. Социологический анализ норм международного гуманитарного права // Моск. журнал междунар. права. - М., 2000. - № 4. - С. 173-182.
55. Романенко С.А. Югославия: История возникновения, кризис, распад, образования независимых государств. - М., 2000. - 440 с.
56. Российская внешняя политика перед вызовами XXI века // Соврем. Европа. - М., 2000. - № 2. - С. 72-96.
57. Самуйлов С.М. После югославской войны: Размышления о России, США, Западе в целом // США: ЭПИ. - М., 2000. - № 3. - С. 65-83.
58. Сентябрев А. Итоги балканской войны и внешняя политика России // Обозреватель. - М., 1999. - № 8. - С. 26-327.
59. Серебрянников В.В. Массовое сознание в военной проекции: В общественном мнении укореняются стереотипы насильственного разрешения конфликтов // НВО. - М., 2000. - № 2. - С. 2.
60. Соколенко В.Г. Цивилизационный экспансионизм атлантизма // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 5. - С. 21-30.
61. Соловьев В. "Гуманитарное вторжение" самоутверждается: Планета переосмысливает нормы межгосударственных отношений и взгляды на войну // НВО. - М., 2000. - № 14. - С. 1, 2.
62. Средин B.C. Дипломатия на пороге XXI века: Новые вызовы // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 11. - С. 3-8.
63. Степанова Е.А. Политика США в отношении косовского конфликта // Косово: Междунар. аспекты кризиса. - М.,
1999. - С. 158-211.
64. Татарников В. НАТО: Новый век - новая стратегия // Обозреватель. - М., 1999. - № 4. - С. 47-51.
65. Тимофеев А.Ю. Истоки косовской драмы. - М., 1999. - 100 с.
66. Торкунов А.В. Международные отношения после косовского кризиса // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 12. - С. 45-52.
67. Тренин Д.В. Вызовы Европы // Россия и основные институты безопасности в Европе: Вступая в XXI век. - М.,
2000. - С. 10-22.
68. Тренин Д.В. Введение // Косово: Междунар. аспекты кризиса. - М., 1999. -С. 15-31.
69. Тренин Л.В., Степанова Е.А. Заключение // Там же. - C. 30-303.
70. Хлестов О.Н. Теория международного права // Дипломат. вестник. - М., 2000. - № 9. - С. 65-66.
71. Цыганков П.А. Безопасность: Кооперативная или корпоративная: Критический анализ международно-политической концепции // - Полис. - М., 2000. - № 3. - С. 128-139.
72. Черниченко С.В. Операция НАТО в Югославии и международное право // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 11. -С. 104-112.
73. Чернявский С.И. Балканский отсвет в Закавказье // Там же. - № 7. - С. 84-91.
74. Штоль В. НАТО в современном мире: Что представляет из себя новая концепция блока // Обозреватель. - М., 1999. - № 11. - С. 24-26.
75. Alexandrova-Arbatova H.K. European Union, Russia and the Balkan region // European Union - Russia: Balkan situation. Moscow, 2000. - P. 39-48.
76. Karasin G.B. Russia and Balkan situation // Ibid. - P. 13-16.
77. Levitin O. Inside Moskows Kosovo muddle // Survival. - L., 2000. - № 1. - P. 130-140.
78. Kovalsky N.A. New realities in the Mediterranean - Black Sea region in the context of war in the Balkans // European Union - Russia: Balkan situation. - Moscow, 2000. -P. 79-86.
79. Maximyschew I.F. Crisis of confidence: NATO's Balkans adventure brought Europe to the threshold of a new cold war // Ibid. - P. 73-78.
80. Parkhalina T.G. Russia and NATO // Reaserch report. - Helsinki, 2000. - № 7. -P. 39-47.
81. Shmelev H.P. Russia and Europe on the treshold of the 21st century // European Union and Russia: Balkan situation. -Moscow, 2000. - P.28-31.
82. Zhurkin V.V. Atlantik Alliance's New strategic concept and its Mediterranean dimension // Ibidem. - P. 123-129.
