CC BY
73
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
Д.Хайнциг
ГУЛАГ И ЛАОГАЙ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДВУХ СИСТЕМ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ТРУДА
Хайнциг Дитер - немецкий политолог.
На первый взгляд может показаться, что лагерные системы Гулага и Лаогая схожи, если не одинаковы. Действительно, в обоих случаях тоталитарное государство засадило без всякого суда миллионы своих граждан в лагеря, где в течение десятилетий они трудились за крайне низкую оплату в столь жалких жизненных условиях, что многие умирали от голода и болезней, а иные не выдерживали истязаний или были казнены. Однако при более глубоком анализе двух систем обнаруживаются различия, которые заслуживают рассмотрения. Сравнительный анализ как раз и помогает выявить в них общее и особенное, следуя определенным критериям.
Исторический бэкграунд двух систем
Принудительный труд и ссылка - явления, имеющие давнюю традицию и в России, и в Китае. В царской России уголовников ссылали на каторгу с XVII в. Сталин восхищался Петром I, использовавшим крепостных и заключенных для осуществления гигантских строительных проектов, примером чего может служить основание Санкт-Петербурга. Система применения принудительного труда, помимо каторги, включала высылку па поселение, часто вместе с семьями, в неосвоенные области, большей частью на Севере и в Сибири. Ссылка же была наказанием, выносимым не судом, а административным органом и считавшимся сравнительно мягкой мерой, которая применялась к оппозиционным общественным и политическим деятелям. Пушкин и Достоевский, декабристы, большевистские вожди (Ленин, Троцкий, Сталин) - все они прошли через ссылку разных видов. Им разрешалось писать книги, а Ленин даже смог выписывать «Neue Zuercher Zeitung»1.
1. См. об этом, а также об изложенном в следующем абзаце: Applebaum A. Gulag: А history. - L., 2004. - Р. 3, 15~17, 68-69; Rossi J. The Gulag handbook. - N. Y., 1989. -P. 429; Словарь русского языка. T. 3. ~ M., 1959. ~ С. 428; Couling S. The Encyclopedia Sinica. - Shanghai, 1917. - P. 292-293; Domenach J.-L. Der vergessene Archipel: Gefangnisse und Lager in der Volksrepublik China. - Hamburg. 1995. ~ P. 28-31; Williams Ph. and Yenna Wu. The Great Wall of confinement: The Chinese prison camp through contemporary fiction and reportage. Berkeley. - Los Angeles; London, 2004. - P. 17-49.
гулаг и лаогаи: сравнительный анализ двух систем
феноменология советского общества принудительного труда
В императорском Китае многие крупномасштабные строительные проекты вроде Великой Стены в эпоху Циньской династии и системы каналов при династии Сюйу также выполнялись руками крепостных; знал Китай и принудительный труд, и ссылку заключенных. В соответствии с Уголовным кодексом в структуре законов и уложений Маньчжурской династии, ссылка на принудительный труд была мерой наказания средней тяжести; самой мягкой мерой считалась порка бамбуком, а крайней - удушение или обезглавливание. Опять же, и ссылки делились на два вида: заключение в пределах провинции проживания на сроки до трех лет за неспровоцированное нападение или аборт и пожизненную высылку в далекие места за попытку совершения убийства или похищение людей. Чистосердечное признание своей вины считалось важным, и для того, чтобы его добиться, разрешалось пытать подсудимых.
Итак, видно, что история наказаний в двух странах выявляет нечто общее. Что касается Китая, необходимо также иметь в виду, что коммунистический террор и политические преследования начались не в 1949 г., когда образовалась КНР. Они наблюдались и ранее - впервые на юге провинции Цзянси, где была установлена советская власть, и принудительный труд стал обычным наказанием; больше того, в период с 1927 по 1934 г. там были ликвидированы почти 200 тыс. заключенных. По мере совершенствования системы репрессий в Янани после 1936 г. Мао Цзэдун и его сторонники развернули так называемое «исправительное движение», выдвинули идею «реформы мышления» и применили метод выбивания признаний, тем самым подготавливая почву для разнообразных форм психологического террора, получивших известность как «перевоспитание» и игравших существенную роль в лагерях Лаогай в КНР. Есть немало свидетельств того, что ОГПУ, НКВД и МГБ помогали «китайским товарищам» в совершенствовании их собственной системы репрессий2.
Преследования по принадлежности
к социальной группе
Вместе с изгибами и поворотами социально-политической истории двух стран менялись социальные группы, которые существующий режим выделял в качестве своих врагов. После большевистского путча 7 ноября 1917 г. (вошедшего в историю под именем Великой Октябрьской революции) новые правители изобрели новую категорию преступности - принадлежность к «классовому
2. Cm.: The black book of communism: Crimes, terror, repression. - Cambridge (Mass) and London, 1999. ~ P. 470 -476, passim; DomenachJ.-L. Op. cit. - P. 35-45 (passim,), 74-77, 96-97; Heinzig, D/ The Soviet Union and Communist China 1945-1950: The arduous road to the alliance. - Armonk; New York; London. - P. 9-10.
врагу» (в собирательном смысле слова) или «врагам революции». Юридического определения этих терминов не было, тут просто отражалась специфика большевистского мышления в терминах «друзей» и «врагов» («кто кого»). Классовым врагом мог быть бывший царский офицер или чиновник, аристократ, «буржуй», «спекулянт», священник, политик-оппозиционер - практически любой, кого можно было заподозрить в «ненадежности» (по выражению Ленина в августе 1918 г.). В ходе осуществления политики «красного террора» таких людей могли убить, посадить в тюрьму или, опять же по выражению Ленина, «засадить в концлагерь за городом»3.
В 1929 г. появились новые категории политических узников - «вредители», «саботажники», «социально чуждые элементы», обнаруживаемые среди инженеров, техников, предпринимателей, владельцев магазинов, ремесленников. Но самую тяжелую цену пришлось заплатить крестьянству: 6 млн. крестьян умерли от голода, более 2 млн. были депортированы, причем сотни тысяч из них погибли. Хотя их преследовали как кулаков, большинство принадлежали к середнякам и даже беднякам, выступавшим против насильственной коллективизации и раскулачивания. Именно они составили основную массу пленников Гулага в 30-х годах. Среди жертв «Большого террора» в 1936-1938 гг. огромное количество людей разного социального происхождения были партийцами и представителями военной элиты, которых причислили к «троцкистам» или «правым уклонистам». После 1939 г., в военные и послевоенные годы, все новые группы лиц стали пополнять Гулаг: поляки, прибалты, молдаване, украинцы, поволжские немцы, чеченцы, крымские татары, солдаты и офицеры, попавшие во вражеский плен, а перед смертью Сталина еще и евреи. Большинство заключенных принадлежали не к интеллигенции, а к рабочим и крестьянам4.
В Китае политзаключенные в лагерях большей частью были отнесены к «контрреволюционерам», среди которых в 50-е годы можно было увидеть чиновников Гоминьдана, владельцев фабрик и магазинов, богатых крестьян, христиан, «шпионов» (чаще всего это были иностранцы), «правых уклонистов» (после 1957 г.), правозащитников (в конце 70-х годов), студентов движения площади Тянаньмынь (в 1989 и последующие годы), последователей движения Фалун Гонг. Другие ярлыки - «идеологических реакционеров» (перед культурной революцией) и «антисоциалистических элементов» (после нее) навешивались на людей, выражавших несогласие с официальной политической линией в кругу
3. Applebaum A. Op. cit. ~ Р. 31.
4. См. об этом: Conquest R. The Soviet deportation of nationalities. - L., 1960; Naimark N. Fires of hatred: Ethnic cleansing in twentieth-century Europe. - Cambridge; London, 2001; The black book... - P. 146, 169-170, 193; Applebaum A. Op. cit. - P. 29, 35, 63~64, 103-104, 270.
гулаг и лаогай: сравнительный
феноменология советского общества прин^ител?нво?о?^да
близких и знакомых. Их действия рассматривались как менее опасные5. Доля политзаключенных по сравнению с обычными преступниками была наиболее высокой в середине 50-х годов (около 80%); в 60-х годах она упала до 50%, а в начале 70-х до одной трети. Согласно официальной информации (не очень заслуживающей доверия), в начале 80-х годов, в результате инициированных Дэн Сяопином реформ, эта доля практически упала до нуля6.
В целом можно сказать, что хотя социальные группы, представители которых подвергались заключению и ссылке, различались в обеих странах в разные периоды (как различались и термины, обозначавшие этих людей), фундаментальное сходство заключалось в том, что все они считались врагами режима или по крайней мере ненадежными лицами. Все же на два различия следует указать особо. Во-первых, хотя от 4 до 6 млн. китайских крестьян были сосланы в лагеря Лаогай в качестве «кулаков» в результате аграрной реформы между 1949 и 1952 гг., в последующее время крестьянство избежало этой участи - и это было важным отличием от положения в Советском Союзе, где, вероятно, более 70% населения Гулага и в 30-е годы, и позднее составляли крестьяне7.
Во-вторых, как уже упоминалось, в СССР, помимо стандартной категории «классовых врагов», преследованиям подверглись представители определенных национальностей. Это было связано с советской оккупацией зарубежных территорий в начале Второй мировой войны и сотрудничеством, реально имевшим место или мнимым, нерусского населения на территориях, оккупированных германской армией. В Китае не существовало подобной ситуации; больше того, не-ханьские национальности насчитывали всего 6% населения Китая; в СССР же нерусские составляли около половины населения страны. Репрессиям в Китае подверглись главным образом тибетцы. Как следствие массового террора, развязанного китайцами после восстания 1959 г., сотни тысяч тибетцев были сосланы в более чем полторы сотни лагерей Лаогай в самом Тибете и примыкающих к нему провинциях; возможно, не более 2% из них остались в живых. В этой связи следует упомянуть также уйгуров, проживающих в Синцзяне8.
5. Об этом и фактах, изложенных далее см.: Wu Н., Laogai: The Chinese Gulag. -Boulder (Colorado) etc., 1992. - P. 23-26.
6. The black book... - P. 498; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 139, 221, 249, 455~57.
7. Domenach J.-L. - P. 445; The black book... - P. 479.
8. The black book... - P. 545; Domenach J.-L. Op.cit. - P. 442-443; ср. с показаниями выжившего очевидца: Ата Adhe. The voice that remembers. - Sommerville (Massachusetts), 1997.
Категории заключенных и типы лагерей
После прихода к власти в России большевики бросали всех заключенных в обычные тюрьмы, оставшиеся от царской системы и находившиеся в юрисдикции наркомата юстиции. Но уже летом 1918 г. было решено помещать политических заключенных в концлагеря. Их не судили в обычных судах, а то и вообще не судили. Концлагеря зачастую образовывались из бывших лагерей для военнопленных, переданных в ведение ЧК. С этого фактически и начался Гулаг9. Официально лагеря именовались в 1919 г. лагерями принудительных работ10, а позднее особыми или специальными лагерями. Когда в 30-х годах возникла угроза бойкота советских товаров на Западе в знак протеста против использования в СССР принудительного труда, концлагеря переименовали в исправительно-трудовые лагеря11. В то же время вследствие роста числа такого рода заведений в ОГПУ, наследовавшем ЧК, был создан новый отдел, сокращенно именовавшийся ГУЛагом и отвечавший за большинство исправительно-трудовых лагерей и поселений, где использовался принудительный труд ссыльных12.
Хотя две тюремные системы - обычная и «особая» для политзаключенных -существовали бок о бок еще в 20-х годах, не всегда можно было с легкостью отличить одну от другой. Скажем, в первом огромном «архипелаге» Гулага, коим были Соловки на островах Белого моря, уже в 1923-1925 гг. находились не только политзаключенные, но и обычные уголовники13. По мнению Энн Эп-плбаум, различия между ними оставались до конца непроясненными вплоть до распада Советского Союза. Когда властям показалось, что соловецкий опыт сулит большую экономическую выгоду, было принято решение (1929) устранить эти различия и создать единую лагерную систему под началом ОГПУ14.
Одновременно возникла идея посредством административных и экономических мер заставить отбывших сроки наказания заключенных осесть в тех районах, где располагались лагеря15, что можно расценить как попытку непрямо-
9. См.: Applebaum А. - Ор. cit. - Р. 30~35.
10. Stettner R. «Archipel GULag»: Stalins Zwangslager. - Paderborn; München; Wien; Zürich, 1996.
11. Applebaum A. - Op. cit., p. 75.
12. Полным названием было «Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений». В данной работе ГУЛаг означает Главное управление, а Гулаг -всю систему использования принудительного труда заключенных, как в лагерях, так и за пределами лагерей.
13. Applebaum А. Ор. cit. - Р. 44.
14. Ibid. - Р. 65-66.
15. Ibid. - Р. 66.
гулаг и лаогай: сравнительный
феноменология советского общества прин?дителио?о?р1да
го расширения лагерной системы. В этой связи следует упомянуть существование еще одной категории репрессированных - «спецпереселепцев» или «спецпоселенцев»16. В большинстве ими были кулаки в 30-х годах и представители нацменьшинств в 40-х годах, размещенные в слабонаселенных местах с крайне тяжелыми жизненными условиями. В период с 1934 по 1944 г. эти поселения находились под юрисдикцией ГУЛага, а затем перешли в ведение другого отдела НКВД. В 50-х годах число спецпоселенцев и узников лагерей было примерно одинаковым.
В Китае политзаключенные и обычные преступники содержались вместе и в тюрьмах, и в концлагерях Лаогай с самого начала. «Лаогай» - это аббревиатура от «лаодонг гайцзао», что означает в буквальном смысле «реформирование (или "реконструкцию") посредством труда». В широком смысле слова Гарри Ву различает три главные категории Лаогай: собственно «Лаогай» и то, что в латинской транскрипции можно обозначить как «1ао^ао» и «риуе»17.
Лаогай (Laogai) в указанном смысле - изначально наиболее распространенная форма принудительного труда в коммунистическом Китае, всегда связанная с попытками перевоспитать заключенного (как, впрочем, две другие категории). Практически любой, считающийся оппозиционером по отношению к режиму или по меньшей мере ненадежным, мог стать узником «laogai». По закону он должен быть судим и приговорен обычным судом. Но зачастую приговор выносился в его отсутствие, а то и вовсе без слушания - судьи просто подтверждали решение органов госбезопасности18.
Ьао^ао (аббревиатура от 1аос1ог^ jiaoyang) означает «воспитание посредством труда», введено в августе 1957 г. Эта мера наказания вначале предназначалась в основном для сотен тысяч «правых», критически воспринявших кампанию Мао под лозунгом «пусть расцветает сотня цветов», но стала применяться также в отношении обыкновенных воров и мошенников. По словам бывшего узника этой категории Жана Паскуалини, под «laogai» подпадали те, кто совершил «преступления», а под «1ао^ао» - те, кто совершил «ошибки». Все находилось под контролем органов госбезопасности, не требовалось легального судебного приговора, достаточно было решения самих этих органов. Заключенных распределяли по различным лагерям, которые со временем все более сливались с лагерями «laogai» (70-80% в 1980 г.). Но в отличие от приговоренных к «laogai» арестованные по категории «1ао^ао» обычно получали зарплату за свою
16. См. об этом: Stettner R. Op.cit. ~ Р.129, 146-148, 156-157, 205, 211-212, 224, 384; Rossi J. Op. cit. - P. 418, 454; Applebaum A. Op. cit. - P. 12-13, 94~95, 403, 416, 517-518.
17. Wu H. Op.cit. В данной работе термин «Laogai» используется в широком смысле, a «laogai» в узком.
18. См. об этом: Ibid. - Р. 54-80; Domenach J.-L. Op. cit. - P.166-170.
гулаг и лаогай: сравнительный анализ двух систем
принудительного труда феноменология советского общества
работу, хоть и мизерную. Срок заключения для них поначалу не определялся; лишь после 1961 г. он был определен в три года. Тем не менее освобождали не всех. Теоретически за узниками «1ао.цао» сохранялись гражданские права. Практически обе категории использования принудительного труда постепенно сближались друг с другом19.
«|шуе» - аббревиатура от «liuchang .¡шуе», означающая «гражданскую повинность», которая составила третью главную категорию принудительного труда, наиболее либеральную, но все же оборачивающуюся заключением достаточно репрессивного характера. Сюда подпадали лица, которые ранее были заключенными по первым двум категориям, отбыли свои сроки наказания и должны были быть освобождены, но тем не менее задерживались в лагерях или близлежащих местах в качестве «свободных рабочих». Согласно одному из решений на правительственном уровне в 1953 г., примерно 70% из них надлежало продолжать задерживать, а 30% освобождать, но на деле первых было гораздо больше20. Их доля стала уменьшаться в 80-х годах и, по некоторым данным, упала до порядка 10%21. Заключенные со статусом «]шуе» имели некоторые привилегии - жилье и оплата труда у них были получше, чем у «1ао.цао», они могли выходить из лагеря в деревню за покупками. Некоторым даже позволялось раз или два в году посещать семьи, либо принимать семьи в лагере; были случаи бракосочетания в лагерях. В целом, однако, они находились в состоянии такой же депрессии, как и другие, ибо никто не знал, когда окончится заключение22.
Итак, если в Советской России, по крайней мере в первое десятилетие, существовали две отдельные лагерные системы - для уголовников и «политических», - то в Китае с самого начала была создана единая система. Другое дело, что китайская система, в отличие от советской, разделяла заключенных на три охарактеризованные выше категории. Вместе с тем репрессивные органы в обеих странах в различные периоды времени принимали решение об аресте разных групп людей. Принудительный труд также использовался и там, и здесь
19. См. об этом: Bao Ruo-Wang (Jean Pasqualini) and Chelminski R. Prisoner of Mao. -N.Y., 1973. - P. 11 (сноска); Wu H. Op. cit. - P. 18; Wu H. Nur der Wind ist frei. -Frankfurt am Main, Berlin, 1994 (см., в частности, с. 49, 51~53, 99, 241-243, 289); Domenach J.-L. - Op. cit. - P. 111-115.
20. Оценка Гарри By (Wu H.), относящаяся к 1950-1960 гг., составляет 95% (Laogai., p. 111).
21. Domenach J.-L. Op. cit. - P. 434. Гарри By оценивает количество заключенных laogai в 50%, a laojiao - 20-30% (Laogai, p. 113).
22. См.: Wu H. Laogai. - P.108-118 и др.; Wu H. Nur der Wind. - S. 297-314; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 98-100, 137-138, 228, 286-288, 345-346, 357-358, 434-435; Black book... - P.500; Bao Ruo-Wang, Chelinski R. Op. cit. - P. 266.
во всех случаях. Китайцы продлевали сроки пребывания заключенных категории jiuye в лагерях; в СССР применялись другие методы, вынуждавшие многих отбывших сроки наказания оставаться в местах, непосредственно примыкающих к лагерям.
Не столь широко применялась в Китае советская практика помещения диссидентов на неопределенное время в психиатрические лечебницы («психушки») вместо лагерей. В начале 80-х годов в СССР функционировали около 85 таких лечебниц. О Китае в период, предшествовавший культурной революции, нам известно, что там только два человека подверглись подобной репрессии. В 70-80-х годах методы психиатрического преследования получили более широкое распространение. Прежде всего они применялись к лицам, сопротивлявшимся попыткам осуществить «реформу мышления»23.
В этом контексте следует упомянуть еще о двух аспектах различия двух систем. Во-первых, в Китае лагерные администрации, как правило, не применяли советскую практику контроля над политзаключенными и их трудом руками обычных преступников24. Во-вторых, в СССР органы большей частью не оказывали давление на жен или мужей политзаключенных, требуя, чтобы те развелись с ними; в Китае же это было обычным делом23, и в результате в большинстве случаев брак узников, принадлежащих к категориям «laogai» и «laojiao», расторгался. За их семьями и родственниками устанавливался постоянный надзор, к ним могли применяться все виды репрессивных мер. Их детей могли исключать из школ и университетов. Тем самым за преступление одного члена семьи или группы несли наказание все прочие члены, что напоминало «родовую ответственность» (Sippenhaft), меру, применявшуюся нацистами в Германии. Насколько мне известно, этот инструмент репрессии не использовался в СССР за исключением периода 1937-1938 гг., когда по приказу НКВД арестовывались жены и дети всех, кого причисляли к «врагам народа»26. Изобрели даже официальные термины-аббревиатуры «ЧСВР» (член семьи врага революции) и «ЧСИР» (член семьи изменника Родины).
Цели содержания заключенных в лагерях
В Советском Союзе предназначение лагерей не всегда было одинаковым и даже четким. Первоначально преобладали целевые установки на осуществление
23. См. об этом: Bukowski W. Wind vor dem Eisgang. - Frankfurt/Main, 1978; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 391-392.
24. Domenach J.-L. Op. cit. - P. 456; Applebaum A. Op. cit. - P. 263.
25. Domenach Op. cit. - P. 132-135.
26. Applebaum A. Op.cit. - P. 111-112. Многие члены семей и родственники «врагов народа» были расстреляны.
наказания, предотвращение преступлений и перевоспитание заключенных, хотя и наличествовало стремление использовать их труд. Но с конца 20-х годов, когда стал воплощаться первый пятилетний план (1928-1932), Гулаг стал приобретать растущее экономическое значение, и до середины 50-х годов лагерная система преследовала две главные цели: во-первых, изолировать реальных или воображаемых политических врагов и соперников, запугать советских людей, тем самым консолидируя коммунистический режим (социополитическая цель); во-вторых, использовать труд заключенных на нужды планового народного хозяйства (экономическая цель). Лагеря играли важную роль в ускорении хозяйственного развития, особенно индустриализации, требующей разведки и эксплуатации природных ресурсов при одновременном развитии отсталых районов. Иными словами в указанный период Гулаг всегда был как инструментом политических репрессий, так и компонентом советской экономики27.
Энн Эпплбаум полагает, что среди историков наблюдается растущий консенсус относительно того, что Сталин до конца жизни сохранял твердое убеждение в огромной роли лагерного труда. Полагаю, что она права. Действительно, система Гулага играла огромную роль в развитии Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера. С конца 20-х годов ОГПУ и Гулаг приняли на себя немалую часть ответственности за экономический рост страны. В 30-х годах руками заключенных были осуществлены такие грандиозные строительные проекты, как Беломорско-Балтийский канал и канал Москва-Волга. К концу этого десятилетия лагеря Гулага размещались по всей территории Советского Союза, а в начале 50-х годов они играли решающую роль в советском хозяйстве в силу того, что заключенные работали практически во всех отраслях промышленности.
Тем не менее труд Гулага не был прибыльным. Понятно почему: принуждение в сочетании с низкой оплатой предопределяло его неэффективность. Уже в 20-е годы лагеря типа Соловецкого не окупали себя. В период Большого Террора (1936-1938) производительность труда во многих из них упала. Из-за снижающейся дисциплины государству пришлось в начале 50-х годов все больше субсидировать лагеря - в 1953 г. в объеме свыше 16% бюджета. Как констатировал Валерий Лазарев: «Конец Гулага можно считать декларацией банкротства в сугубо экономическом смысле»28.
Почти все, что говорилось о целях Гулага, можно повторить применительно к системе Лаогай. И эти лагеря предназначались для наказания, подавления
27. Applebaum A. Op. cit. - Р. 32-35; Stettner R. Op. cit. - P. 364-366.
28. См.: Gregory, P., Lazarev V. (eds.). The economics of forced labor: The Soviet Gulag -The Hoover Institution Press, Stanford (Cal.), 2003, passim, esp. p. 193-197; см. также: Applebaum A. Op. cit. - P. 4, 68, 49~50, 70, 76~82, 86-89; Stettner R. Op. cit. - P. 214-240; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 366.
гулаг и лаогаи: сравнительным
феноменология советского общества принтди?ел?но?о?р7да
оппозиции, перевоспитания и эксплуатации труда заключенных. Согласно пособию Министерства юстиции задачами Лаогай были: «1) наказать преступников и установить над ними надзор; 2) перевоспитать преступников; 3) организовать труд преступников и производство...»29.
Очевидно, лагеря Лаогай значили меньше для экономики Китая, чем лагеря Гулага для СССР. Относящиеся к тем и другим официальные статистические данные явно ненадежны и могут быть использованы лишь с большими оговорками. Серьезно говоря, система Лаогай никогда не выдавала более 1,6% промышленной продукции. По-видимому, ее вклад в индустриальное производство был значителен только в 50-х годах, когда затевались трудоемкие строительные работы с использованием примитивных орудий труда. В общем и целом преимуществом Лаогай было обеспечение дешевой рабочей силой таких неблагодарных видов работы, как раскопки и строительство шахт (mining), прокладывание дорог и железнодорожных путей (например, трассы Циньхай и «Дороги дружбы», ведущей в Советскую Киргизию), дамб (таких, как на реках Хуай и Хуанхе). Похоже, что эффективность труда заключенных в Китае была не выше, чем в Гулаге. Большинство лагерей «laogai» и «laojiao» не окупали себя. Вследствие роста числа престарелых заключенных, ухудшения трудовой дисциплины в лагерях и распространения хозяйственной модернизации система Лаогай в 1970-1980 гг. все больше и больше откатывалась на периферию экономического развития. Мне так и не удалось установить, мог ли и может ли Китай получить существенную прибыль от экспорта продукции лагерных фабрик30.
Главное различие в предназначении лагерей Гулаг и Лаогай касается перевоспитания. Как упоминалось выше, в Советской России 20-х годов перевоспитание было одной из задач тюремного заключения, по крайней мере теоретически, а затем, по мере выдвижения на передний план экономических задач, оно потеряло свое значение. В Китае, однако, перевоспитание было одной из главных, если не главной целью системы Лаогай с самого начала и вплоть до последнего времени (как уже говорилось об этом применительно к Цзянсийскому и Янаньскому периодам коммунистической власти). Ключевое значение всегда придавалось «реформе мышления». С моей точки зрения, это прежде всего
29. Criminal Reform Handbook, PRC Ministry of Justice, Laogai Bureau, Shaanxi People's Publishing House, 1988, цит. no: What is the economic significance of Laogai? /Laogai Research Foundation (LRF) and Wu H. (English), February 11, 2006 (www.igfm-muenchen.de/ china/Laogai/Laojiao-laogai.htmlULaogaiFoundation).
30. См.: Domenach J.-L. Op. cit. - P. 366-376. Доменаш предоставляет много статистических данных, но относится к ним с сомнением. См. также: The black book. -P. 499. Сравните с: Wu Н. with Vescey G. Troublemaker: One man's crusade against China's cruelty. - L„ 1996. - P. 138.
гулаг и лаогаи: сравнительным
пр2^ди^лхьногоетруда феноменология советского общества
означало и означает полное подчинение индивида партии, воле партийного руководства. Под другим углом зрения, целью было сломать волю людей, разрушить личную индивидуальность. Путь к подчинению предполагал несколько шагов: сначала признание собственных преступлений или ошибок; затем устная и письменная самокритика; наконец, раскаяние и соблюдение навязанных правил. Тот, кто не готов признаться в преступлениях, становится объектом «уроков борьбы (douzheng huiyi)», когда другие заключенные сурово критикуют, а иногда и избивают его. Чтобы доказать свое раскаяние, необходимо в ответ критиковать и разоблачать других, что расценивается как верность государству. Тем самым режим создавал ситуацию, в которой каждый мог контролировать каждого. Система перевоспитания стала постепенно терять свой смысл начиная с 70-х годов31.
В наихудшие периоды существования лагерей Лаогай заключенные обычно подвергались «реформе мышления» каждый вечер в течение двух часов после напряженного трудового дня. Следует оговориться, что «реформа мышления» применялась не только в лагерях, но и в обществе в целом, просто в лагерях она осуществлялась регулярно и более строго. Стоит указать, что «уроки борьбы» имели место не только в Китае. В 1953 г., будучи студентом в Восточном Берлине, я стал объектом подобного мероприятия, одно из которых длилось шесть часов. Давление такого рода оказывалось на арестованных и в Советском Союзе в преддверии суда. Когда же заключенные попадали в Гулаг, «перевоспитанию» они подвергались относительно нечасто. Подобная ситуация наблюдалась на практике также в нацистской Германии (за исключением первых лет), в коммунистических странах Восточной Европы и на Кубе; во Вьетнаме же и Северной Корее часто практиковались методы «реформы мышления», вероятно, под влиянием опыта китайских товарищей.
Достигла ли своей цели «реформа мышления» в Китае? На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Если целью ставилось превращение заключенных в убежденных марксистов-ленинистов-маоистов, то в большинстве случаев она не достигалась. Многие заключенные не чувствовали себя виновными и заслуживающими заключения. Как могли они идентифицировать себя с системой, столь несправедливо поступившей с ними? Если же целью было подчинение, то она в большинстве случаев достигалась. Люди понимали, что сопротивление режиму бессмысленно, что режим неуязвим. Это порождало страх, попытки вести себя по-конформистски, избегать всего, что могло бы вызвать столкновение с опасной властью32.
31. О выше- и нижеизложенном см.: Wu H. Laogai. - P. 28-32, 144; The black book... -P. 501-507; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 16, 141, 173-175, 283-288, 358-362, 388-391; Williams Ph. and Wu H. Op. cit. - P. 107-109; Hawk D. (U.S. Committee for Human Rights in North Korea). The hidden Gulag,: Exposing North Korea's prison camps. Prisoners' testimonies and satellite photographs. - Wash., DC, n.d., passim.
32. См.: Domenach J.-L. Op. cit. - P. 174-176.
Об условиях жизни, пытках, убийствах, самоубийствах, смертности и численности заключенных
Если сравнить условия жизни заключенных в системах Гулага и Лаогая, особых различий не обнаруживается. В обоих случаях эти условия были ужасны, обращение с заключенными - бесчеловечным.
Крайне тяжелый физический труд, недоедание, антигигенические условия, болезни и эпидемии, плохое лечение, а то и отсутствие всякого лечения, грубость охранников, чувство безнадежности из-за незнания, сколь долго на деле продлится заключение - все это было характерным для обеих систем и обусловливало высокий уровень смертности. Многочисленные воспоминания узников Гулага и Лаогая, которые мне довелось прочесть, созвучны в описании жизни в лагерях - за исключением того, что китайских узников ожидали дополнительные муки, когда их подвергали унизительной «реформе мышления». Лишь в 70-х годах в лагерях системы Лаогай мало-помалу стали улучшаться питание, гигиена и медицинская помощь33.
В советских тюрьмах и лагерях истязания были обычным делом. Охранники применяли к арестованным меры физического и психологического воздействия, чтобы получить их признание, наказать по тому или иному поводу или просто удовлетворить свое чувство садизма. Хотя официально физическое насилие было запрещено в начале 30-х годов, а затем вторично в 1939 г., прибегали к нему постоянно. В 1937 г. Сталин лично разрешил оказывать физическое воздействие на «врагов народа», которые месяцами не дают признательных показаний34. Физическое воздействие включало все виды избиения и издевательств над заключенными, которым ломали руки и ноги, связывали руки за спиной и поднимали в воздух, заставляли стоять в течение нескольких дней без еды, воды и сна. После смерти Сталина Берия запретил применение физических мер воздействия к задержанным, но изощренные формы истязаний, выдаваемые за «наказания», время от время использовались в отношении диссидентов в 70-е годы35.
В Китае физические истязания, хотя и были запрещены законом, в начале 50-х годов применялись по отношению к задержанным широко и в весьма жестоких формах, как правило для того, чтобы выбить из них признание. Ме-
33. Cm.: Kizny T. Gulag. - Hamburg, 2004. - P. 10, and passim; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 115, 180-198, 281-282, and passim; Applebaum A. Op. cit. - P. 88, 179~370; Black book... - P. 154-155, 545; Williams Ph. and Wu H. Op. cit. - P. 62-106.
34. Applebaum A. Op. cit. - P. 143.
35. Ibid. - P. 45-46, 114-115, 141-146, 150, 431, 482, 486-487.
тоды истязаний были примерно теми же, что и в советских тюрьмах, если не более жестокими, и включали лишение сна в ряде случаев до 30 суток. В середине 50-х годов истязания были заменены более мягкими физическими мерами и психологическим давлением. Особенно жестоким во все времена было одиночное заключение. В период «культурной революции» использование физического воздействия снова участилось, повторялись жестокие избиения и лишение сна, дополнявшиеся более интенсивным внедрением «реформы мышления». Затем последовал период либерализации (1979-1982), когда использование пыток для получения признания публично критиковалось. Но подавление восстания на площади Тяньанмынь в 1989 г. вызвало возрождение определенных методов воздействия. Хотя после 1979 г. наблюдались попытки ввести обращение с задержанными и заключенными в рамки закона, истязания их в Китае не прекратились полностью36.
Обычным делом в обеих системах были казни. Известно о массовой казни в гулаговском лагере на Соловецких островах в 20-х годах. Пик убийств пришелся на 1936-1938 гг. Большей частью они происходили в тюрьмах, но случались и в лагерях. Массовые расстрелы имели место в лагерях Воркуты, Беломорского канала, Ухтпечлаге в Республике Коми и опять-таки в Соловках. По одной из оценок в годы Большого Террора были казнены порядка 700 тыс. заключенных, по другой - 1,5 млн. В конце 1938 г. массовые казни прекратились то ли потому, что Сталин посчитал, что уже ликвидировал всех своих мнимых врагов, то ли потому, что это наносило ущерб экономике - а возможно, по обеим причинам. Но и после этого охранники продолжали расстреливать заключенных, которые бунтовали, пытались совершить побег или просто падали от слабости во время перегонов из одного лагеря в другой. Когда в начале войны немецкие войска наступали довольно быстро, подразделения НКВД уничтожили десятки тысяч политзаключенных в балтийских государствах и бывших восточных землях Польши. И еще до этого, в 1940 г., по приказу Сталина были убиты выстрелами в затылок около 20 тыс. польских офицеров, которые содержались в лагерях для военнопленных и Гулага после вторжения Советской армии в Восточную Польшу в 1939 г.37
Масштабы казней в Китае были не меньше, если не больше, чем в СССР. Массовые убийства стали частью традиции коммунистической власти. Еще в
36. Domenach J.-L. Op. cit. - P. 85-86, 160-161, 258-259, 280, 308, 331, 349-350; Wu H. Laogai. - P. 68- 70; Black book... - P. 508~509 (о тенденции к снижению мер воздействия); Williams Ph. and Wu H. Op. cit. - P. 128-134.
37. См. об этом: Conquest R. The Great Terror: A reassessment. - L., 1992, passim; Applebaum A. Op. cit. - P. 46, 104-106, 109, 114-117, 254, 356-357, 375~377, 379, 389-390, 442-443; The black book... - P. 184-202, passim. Жак Росси полагает, что были казнены именно порядка 1,5 млн. человек (Rossi J. Op. cit. - P. 226).
Цзяньси (1927-1934) и Янани (после 1936 г.) коммунисты уничтожили сотни тысяч людей, чтобы ликвидировать «вредные» слои общества и запугать потенциальных противников. В ходе земельной реформы в начале 50-х годов было, возможно, убиты не менее 2-3 млн. «помещиков и крестьян». Примерно в это же время, в канун «кампании по подавлению контреволюционеров» («жень-фань»), были казнены несколько сотен тысяч «активных противников» и «потенциальных врагов» в городах. Это происходило в тюрьмах, лагерях Лаогай, а также прилюдно. Если советские палачи обычно убивали свои жертвы тайно, то китайские коммунисты часто устраивали публичные казни в порядке зрелищ для народа и эффективного средства устрашения - как гласит китайская поговорка, «зарежь цыпленка, чтобы напугать мартышку»38.
По весьма осторожным оценкам между 1949 и 1952 гг. были казнены около 4 млн. человек. Но даже в этот период массового террора охрана в лагерях Лаогай постоянно расстреливала задержанных за малые провинности, за нежелание сознаться, попытки к бегству, выход за границы лагерей, а порой просто за недостаточное рвение в труде. Когда Мао Цзэдун в 1967 г. решил пресечь хаос «культурной революции» с помощью армии, была развязана наижесточайшая волна репрессий с 50-х годов, апогеем которой стала оргия убийств десятков тысяч людей в лагерях Лаогай, тюрьмах и вне их. Массовые расстрелы имели место и в 1977-1978 гг. после восстаний в лагерях вслед за смертью Мао, а также во время репрессий 1983-1984 гг.
Поскольку нет официальной статистики и невозможно провести грань между «законными» и «незаконными» убийствами, невозможно и объективно сравнить две репрессивные системы по числу уничтоженных. Необходимо по крайней мере принять во внимание, что даже в 2005 г. Китай намного опережал другие страны мира по числу смертных приговоров и казней в год: 1170 против идущих следом Ирана (94), Саудовской Аравии (86) и США (60)39. Более того, хотя обычным методом казней в Китае были расстрелы, известны случаи, когда
38. Об этом и о фактах, изложенных в следующих двух абзацах, см.: Domenach J.-L.,Op. cit. - P. 40, 42, 58~59, 63~68, 83, 115, 156, 234-237, 239-240, 297-298, 316-318, 329-330; Wu H. Laogai. - P. 3, 57, 66-67, 69~71, 73, 79-80 (note 27), 117, 129, 139; Wu H. Troublemaker. - P. 148-156. Г. By считает, что после инструкций, введенных в 1951 г., были казнены от 10 до 15 млн. человек, но он не документирует эти цифры ссылкой на источники. См.: Wu Н., Laoga. - Р. 70; Communist Charity, May, 2001: А comprehensive report on the harvesting of organs from the executed prisoners of the People's Republic of China, The Laogai Research Foundation, Washington, DC, 2001, passim.
39. Данные «Amnesty International» из Лондона от 20 апреля 2006 г., цитируемые в: Frankfurter Allgemeine Zeitung, April 21, 2006. Если мы сравним одновременно численность населения Китая и США в 2005 г., то обнаружим, что пропорция казней в Китае была примерно в семь раз выше, чем в Соединенных Штатах.
заключенных вешали, забивали до смерти, сжигали, закапывали живыми. Особенно отвратительными были вырезания органов тела у казненных, часто без их согласия и в нарушение закона, иногда даже до казни, с целью трансплантации этих органов привилегированным лицам в Китае и богатым иностранцам, как правило, из китайской диаспоры.
Теперь кратко о еще одном аспекте лагерной жизни в системах Гулага и Лаогая - самоубийствах. Ввиду крайне бесчеловечных условий существования можно было бы ожидать, что самоубийства там совершались часто. Но в Гулаге, хотя официальной статистики на этот счет нет, возможно, дело обстояло иначе, и во всяком случае из воспоминаний выживших картина складывается неодинаковая. Многочисленны «автобиографические» сведения о самоубийствах, но есть и воспоминания уцелевших узников, стремившихся объяснить, почему люди не совершали их. Может быть, сильнейшим побудительным мотивом не делать этого являлось желание снова увидеть свои семьи (это совпадает с тем, что мне известно о переживаниях немецких военнопленных в советских лагерях). В отношении Лаогая мы располагаем многочисленными документами, оставленными самими самоубийцами, но опять же без надежной статистики. Если все же процент самоубийств в системе Лаогай был выше, чем в Гулаге, то это могло быть вызвано несколькими причинами. Во-первых, по числу самоубийств Китай занимает одно из первых мест в мире, в два или три раза опережая США. Во-вторых, как уже подчеркивалось, помимо чисто физических страданий китайские заключенные подвергались психологическому испытанию «реформой мышления». Наконец (что также отмечалось выше), у многих из них не могло быть надежды на воссоединение с супругой (или супругом), потому что тех заставляли развестись с ними40.
Смерть навещала лагеря Гулага и Лаогая в самых разных формах. И там, и здесь люди умирали от голода, холода, условий труда, переутомления, нехватки одежды, жуткой антисанитарии, недостаточного или отсутствовавшего медицинского ухода, жестоких наказаний и, конечно же, казней41.
40. См. об этом: Rossi J. Op. cit. - P. 379 (Росси полагает, что самоубийства были *чрезвычайно редким случаем»); Stettner R. Op. cit. - P. 188; Applebaum A. Op. cit. ~ P. 115, 312-313, 385; Wu H. Laogai. - P. 129; Domenach J.-P. Op. cit. - Pp. 259, 350; Kaplan A. China's suicide pattern challenge depression theory // Psychiatric Times. - Jan. 1999, vol. XVI, issue 1 (www.psychiatriictimes.com/p990106.html); AFAR Journal, 11/18/ 2003, (www.asianresearch.org/articles/1697.html).
41. Cm: Applebaum A. Op. cit. - P. 23~24, 45, 79, 88-89, 99, 101, 114, 123, 306-315, 376, 381-382, 410; Stettner R. Op. cit. - P. 188; The Black book... - P. 203 -215 passim, 497-513; Domenach J.-L. Op. cit, passim. Имеются донесения о каннибализме как в Гулаге, так и Лаогае. См.: Applebaum A. Op. cit. - Р. 115; Domenach J.-L. Op. cit. - P. 214; The blackbook... - P. 154-155, 545.
гулаг и лаогай:сравнительный анализ двух систем
феноменология советского общества принудительного труда
Хотя некоторые данные стали доступны после частичного раскрытия советских архивов, на вопрос, сколько же людей умерло в Гулаге, нет удовлетворительного ответа и исследователи спорят об этом по сей день. В своей интереснейшей книге Энн Эпплбаум детально объясняет, почему так происходит. Ко всем цифрам, с которыми мы имеем дело, следует относиться с максимальной осторожностью. Повторю названное ею (названное, как она сама поясняет, неохотно) число смертей в лагерях Гулага, включая деревни спецпоселенцев, в сталинское время, с 1929 по 1953 г.: 2 млн. 800 тыс. человек. Эта цифра не включает жертв массовых расстрелов вне лагерей, прежде всего в лесах, число которых с 1934 по 1953 г. составило 800 тыс. Добавить также следует погибших в период с 1918 по 1938 г., особенно в Соловецком лагере - их, по крайней мере, несколько десятков тысяч. Согласно подробным донесениям НКВД, только в лагерях (не считая спецпоселений) смертность между 1930 и 1953 гг. сильно варьировалась, примерно от 25% в 1942 г. до 0,7% в 1953 г. Судя по этим цифрам, средняя ежегодная убыль в лагерях составляла порядка 5,5%42.
Гораздо менее надежны цифры, относящиеся к Лаогаю. Иностранцы не имели абсолютно никакого доступа к соответствующим архивным документам, да и для китайских исследователей это дело почти невозможное. Все наши данные основаны на приблизительных расчетах и догадках. Жан-Люк Доменаш оценивает смертность в период с 1949 по 1952 г. в 5%, а в период с 1953 по 1957 г. в 3,5%. Между 1959 и 1962 гг. в результате политики «Большого скачка» и последующих трех голодных лет, смертность достигла 10%. В отношении дальнейшего времени Доменаш не приводит сколько-нибудь ясные цифры, замечая лишь, что в 1962-1971 гг. смертность снизилась. Он полагает, что средняя смертность с середины 50-х до конца 70-х колебалась от 2 до 3,5%. Если это так, то с оговорками можно предположить, что смертность в китайских лагерях была несколько ниже, чем в советских43.
Рассмотрим, наконец, вопрос о том, сколько людей прошли через Гулаг и Лаогай. В отношении собственно Гулага имеется довольно надежная статистика НКВД, основанная на самой лагерной документации. Опять-таки согласимся с Энн Эпплбаум, которая различает следующие главные категории используемых
42. См.: Applebaum, р. 518-520; Stettner, р. 188-190. Более ранние оценки были подчас чрезвычайно высокими, оценивавшими число жертв в 15-20 млн. за период 1937-1953 гг. (эту цифру называл Андрей Сахаров в 1960-х годах). Уже в 2005 г. Ричард Овери считает, что смертность в Гулаге достигала 14%. См.: Overy R. Die Diktatoren: Hitlers Deutschland, Stalins Russland. - München, 2005 (цит. по: Frankfurter Allgemeine Zeitung, Ocrtober 19, 2005. ~ S. 8).
43. См.: Domenach J.-P. Op. cit. - P. 83, 193-194, 214-215, 218-219, 257, 282, 437. Ср.: The Black book... - P. 498.
гулаг и лаогай: сравнительным анализ двух систем
принудительного труда феноменология советского общества
на принудительных работах: 1) заключенные Гулага в узком смысле слова; 2) военнопленные; 3) советские граждане, автоматически заподозренные в сотрудничестве с врагом и содержавшиеся в фильтрационных лагерях только потому, что они находились за пределами СССР в военные годы; 4) те, кто приговаривался к «принудительному труду без снисхождения (incarceration) за нарушение рабочей дисциплины; 5) «спецссыльные», а именно кулаки, депортированные в 30-х годах, прибалты, поляки и представители других национальностей, депортированные после 1939 г.: приволжские немцы, чеченцы и другие кавказцы, крымские татары. Всего, включая примерно 5 млн. военнопленных, мы насчитываем почти 29 млн. человек, принуждавшихся к труду в Советском Союзе44.
Как и в случае со смертностью, чтобы установить число заключенных в лагерях Лаогай, необходимо прибегнуть к приблизительным оценкам, поскольку надежные архивные данные отсутствуют. По этой причине Жан-Люк Доменаш, единственный исследователь, интенсивно и методически занимавшийся изучением этого вопроса, не смог выявить данные о динамике числа заключенных в лагерях и вне их. Невозможно привести даже относительно надежную цифру общего количества людей, прошедших через систему Лаогай, как это сделала Энн Эпплбаум в отношении Гулага. У Доменаша мы находим только оценки численности для отдельных отрезков времени. Он полагает, что население лагерей Лаогай между 1952 и 1977 гг. оставалось довольно стабильным в пределах 10-11 млн. человек, а к 1986 г. уменьшилось до 5 млн. Соотнеся эти цифры с населением всего Китая, он пришел к выводу, что максимальное число заключенных составило 1,75% от всего населения (1952), а минимальное - 0,45% (1986). Исходя из подсчетов Энн Эпплбаум, охватывающих Гулаг и спецпоселения, в СССР аналогичный максимум достигал 4,8% в 1951 г., а минимум - 0,1% в 1930 г.45.
Гулага больше нет. Исчезнет ли Лаогай?
В заключение хотелось бы выразить надежду, что в данном исследовании удалось показать, что обе лагерные системы были похожими, но не одинаковыми; что в них проявились наиболее отвратительные и бесчеловечные черты тоталитарного государства; что лагеря Лаогай были хуже Гулага по крайней мере в одном отношении - заключенные не только подвергались в них крайне тяжелым физическим мукам, включая истязания и смерть, делались попытки лишить их самоуважения и растоптать их души методами «реформы мышления».
44. См.: Applebaum А. Ор. ей. - Р. 515-518.
45. Domenach J.-L. Op. ей. - Р. 431-439; Applebaum А. Ор. ей. - Р. 515-518.
гулаг и лаогай: сравнительный
феноменология советского общества принаудитиелмо?о?р"да
Удивительно, насколько тесно две системы ассоциировались с двумя диктаторами. Сразу после смерти Сталина в марте 1953 г. Гулаг очень быстро стал приходить в упадок. Уже через три недели на страницах «Правды» была объявлена первая амнистия, а вскоре после этого из лагерей и колоний выпустили около 1,2 млн. человек, т.е. почти половину заключенных. Год спустя в лагерях был введен 8-часовой рабочий день, и узникам разрешили переписываться с близкими, получать от них посылки. Своего рода психологическим импульсом к ускорению процесса освобождения и реабилитации заключенных послужил доклад Хрущёва о сталинских преступлениях в феврале 1956 г. Гулаг как штаб-квартира лагерного начальства был ликвидирован, а сами лагеря стали закрываться с 1957 г., начиная с наиболее крупных46. Однако до сих пор лица, ответственные за жестокости системы Гулага, так и не были привлечены к суду. Политическая элита России и большинства других постсоветских государств не очень-то склонна обнажать с необходимой открытостью преступный характер коммунистического прошлого своих государств.
Что касается Китая, то смерть Мао в сентябре 1976 г. не привела к ликвидации системы Лаогай. Однако приход к власти Дэн Сяопина в декабре 1978 г. и начало политики реформ принесли заключенным улучшение условий жизни. Начиная с 1978 г. стали освобождаться и были освобождены почти все жертвы «культурной революции» и других маоистских кампаний, так что в лагерях Лаогай остались только 100 тыс. человек. Уже в первой половине 70-х годов «реформа мышления» постепенно утратила свое значение. В сентябре 1981 г. Национальная конференция Лаогая приняла решение, вопреки существовавшей практике, освободить всех заключенных, которые уже отбыли свой срок наказания, а заключенных категории «дшуе» (см. о ней выше) отправить домой. Более того, в 1985-1988 гг. режим намеревался расширить право заключенных на жалобу относительно плохого обращения с ними. Можно, однако, усомниться в том, что все эти нововведения были полностью осуществлены. После восстания на площади Тяньанмынь в июне 1989 г. вновь усилились репрессии в лагерях, и обрело второе дыхание политическое перевоспитание. В 1990-1991 гг. население лагерей Лаогай насчитывало 4-5 млн. человек - больше, чем в 1988 г. Несколько же лет спустя режим создал новую категорию политических преступников - последователей религиозного движения Фалун Гонг и бросил их в тюрьмы и лагеря47.
46. Пе В1аск Ъоок... - Р. 278-284; АррЫаит А. Ор. ей. - Р. 428-434, 454-458, 465.
47. Ботепаск].-1. Ор. ей. - Р. 283-285, 303, 308, 310-312 324, 335, 338, 357; Ш Н. Ыиг с1ег УЛпй. - Р. 327.
гулаг и лаогай: сравнительный
й^^ди^л\иогоетруда феноменология советского общества
И, как мы можем наблюдать, система Лаогай еще жива. Не видно сколько-нибудь серьезных усилий нынешнего режима определиться относительно преступного прошлого предшествующего режима, включая трагическую лагерную главу. У жертв политических преследований нет никаких шансов привлечь своих мучителей к суду. Это напоминает ситуацию в большинстве постсоветских государств. Но есть и различия: если в России сталинские преступления служат предметом открытой дискуссии, в Китае не позволяется публично подвергать Мао Цзэдуна серьезной критике - хотя именно он несет главную ответственность за все ужасы прошлого, в том числе и за Лаогай.
