CC BY
232
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2013. № 2
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
В.В. Мельситов, канд. ист. наук Кубанского государственного технологического университета*
Э.Н. ТУжба, ст. преп. кафедры социологии и работы с персоналом Кубанского государственного технологического университета**
ГРУЗИНО-АБХАЗСКАЯ ВОЙНА (1992-1993): ЭТАПЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ
В статье исследованы факторы, способствовавшие возникновению грузино-абхазского вооруженного противостояния, характер протекания боевых действий на территории республики, отношение населения к военным потребностям государства.
Ключевые слова: Грузия, Абхазия, Грузино-абхазская война.
The factors contribute to the emergence of the Georgian-Abkhaz armed conflict, the character of the war in the republic, the ratio of population to the military needs of the state.
Key words: Georgia, Abkhazia, Georgian-Abkhaz, armed conflict.
Причины многих войн, имевших место в истории, не могут быть истолкованы только с экономической, материалистической точки зрения. Культурные различия конфликтующих сторон могут генерировать агрессивность, а в основе конфликта могут лежать несправедливость, ущемление чьих-либо интересов, насилие, искусственное торможение развития и т.д. Эти различия, которые становятся источниками войн, активизируются деятельностью больших масс людей под руководством их лидеров. Созревание войны до степени ее неустранимости не одномоментный акт, а сложный процесс, характеризующийся рядом существенных признаков и черт. Н. Бердяев пишет: «Никакая война не возникает вдруг из ничего, сама собой, она сначала возникает в "глубине духовной действительности", а затем проявляется вовне лишь как ее "материальный знак"»1. Наличие источников войны не означает, что они неизбежно реализуются в боевые действия. Представляя собой объективную основу для возникновения войны, они могут находиться в латентном состоянии долгие годы. В них заключена лишь возможность агрессивности и подготовки к войне. Массовые народные национально-освободительные выступления абхазов в XX в.
* Мельситов Виктор Васильевич, e-mail: [email protected]
** ТУжба Эмир Нодариевич, e-mail: [email protected] 1 Бердяев Н. Судьба России. М., 2004. С. 248.
(1931, 1956, 1965, 1967, 1978, 1989) являются подтверждением этих положений.
Большинство войн за независимость народов во второй половине XX в. заканчивалось их победами, несмотря на то что регулярным правительственным или колониальным армиям противостояли непрофессиональные повстанческие вооруженные формирования. Так было с провинцией Эритрея в Эфиопии, где проживала всего 1/15 часть населения страны. Эфиопия имела кадровую армию, которая была хорошо оснащена советской техникой и оружием, имела неплохие офицерские кадры, обученные в большинстве своем в СССР. Тем не менее ей не удалось усмирить эритрейцев, которые долгие годы вели упорную партизанскую войну в горах и добились независимости. Военными мерами не удается прекратить национально-освободительную борьбу курдов в Турции (курдов в 20 раз меньше, чем турок), Иране (здесь курдов в 15 раз меньше, чем иранцев), в Ираке (курды составляют примерно пятую часть населения).
Почти в 70% малых и средних войн не только не удавалось реализовать поставленные цели, но и достигались прямо противоположные результаты. Как правило, ничего, кроме кровопролития и растраты материальных средств, эти войны не приносили. Подобная ситуация сложилась в 1990-е гг. на постсоветском пространстве в Азербайджане (Карабах), Грузии (Абхазия, Южная Осетия), Молдавии (Приднестровье). Заставить силой оружия даже малый народ подчиниться диктату более сильного оказывается не так просто. Грузия, имея почти в 60 раз больше населения и несравненно больший экономический и военный потенциал, чем Абхазия, оказалась бессильна разрешить военными средствами грузино-абхазские противоречия. Растаскивание военного потенциала СССР, создание незаконных вооруженных формирований как в самой РФ, так и в регионах можно рассматривать как одни из множества факторов, способствовавших вызреванию очагов военной напряженности, возникновению грузино-абхазского, приднестровского, карабахского, чеченского, межтаджикского и других конфликтов.
В различных источниках приводятся разные цифры единиц оружия и боеприпасов, переданных и захваченных грузинской стороной. По данным пресс-службы Минобороны РФ, Тбилиси было передано 12 вертолетов, более 350 единиц бронетанковой техники, более 3 тыс. единиц автомобильной техники, 15 комплектов наземной техники и оборудования ПВО, более 400 орудий полевой артиллерии, 49 минометов, более 47 тыс. единиц стрелкового оружия и средств ближнего боя, более 230 вагонов боеприпасов. Ко времени развязывания агрессии против Абхазии в распоряжении грузинской стороны, по данным, приведенным генерал-полков-136
ником К. Кондратьевым, имелось 108 танков, 88 БМП, другая техника, а также 33 артиллерийских ствола, 4 тыс. единиц стрелкового оружия.
Начиная с 1990 г. различными путями грузинские боевики захватили 10 танков, 604 автомашины и другой техники. В 1992 г. фактически с поощрения руководства Грузии усилились нападения грузинских боевиков на российские воинские части, дислоцировавшиеся в Абхазии. В результате 760 таких нападений, совершенных в 1991—1995 гг., погибли 77 и ранены 148 российских военнослужащих и причинен материальный ущерб России на сумму 3,12 млрд руб. (в ценах тех лет).
Таким образом, непосредственно перед августом 1992 г. Россия обеспечила грузинским войскам подавляющее военное превосходство над Абзхазией. Осенью 1992 г. на вооружении абхазов было всего лишь 8 танков и 30 БТР, тогда как всего лишь одна российская дивизия передала Грузии 108 танков.
Общее число людских потерь за тринадцать месяцев Грузино-абхазской войны исчисляется более чем 5 тыс. человек. В войне с обеих сторон в различные моменты участвовали свыше 10 тыс. человек, а боевые действия носили исключительно ожесточенный и кровопролитный характер.
14 августа 1992 г. войска, подчиненные Госсовету Грузии, общей численностью от 2 до 5 тыс. человек (в это же число включены грузины, проживавшие на территории Абхазии), с шестьюдесятью танками, БМП и бронетранспортерами, двенадцатью артиллерийскими установками и авиационным прикрытием, составлявшим четыре вертолета МИ-24, вторглись в Абхазию. Другая группа, состоявшая из одной тысячи национальных гвардейцев, на двух десантных кораблях, двух "Кометах" и барже высадилась с моря в районе г. Гагра и блокировала границу Абхазии с Россией. 18 августа войска Госсовета Грузии вошли в г. Сухум и заняли г. Гагра. Абхазы закрепились на правом берегу р. Гумиста, западнее г. Суху-ма, а в районе г. Гагра абхазские ополченцы отошли к пос. Бзыбь. Таким образом, абхазские силы оказались замкнуты на территории от р. Гумиста до с. Колхида Гагрской зоны. В Восточной Абхазии грузинским войскам не удалось взять г. Ткварчал и большую часть абхазских сел Очамчирского района.
Война застала Абхазию неподготовленной, так как абхазское руководство не учло того факта, что имеет дело не с эмоциональным З. Гамсахурдиа, а с "тихим" Э. Шеварднадзе. Как показывает историческая практика, слишком сдержанные, "тихие" политики гораздо опасней чересчур эмоциональных (И. Цушба). П. Грачев запретил российскому командованию на местах оказывать помощь абхазской стороне, негласный приоритет отводился грузинским войскам.
В начале войны абхазская армия состояла в основном из ополченцев, многие из которых располагали лишь охотничьими ружьями. Бойцы шли безоружными в составе отряда в надежде в бою добыть себе оружие. Подобного рода акции не были единичными. Нехватка оружия ощущалась даже после того, как в Гудаутском районе Абхазии абхазы экспроприировали российский склад стрелкового оружия. В августе 1992 г. абхазской стороне из зенитно-ра-кетного полка ПВО в г. Гудаута было передано около 1000 автоматов. Благодаря поддержке отрядов добровольцев, сформированных под эгидой Конфедерации горских народов Кавказа, стрелковое оружие стало поступать в Абхазию извне, что в короткие сроки позволило абхазам создать боеспособную армию.
Боевые действия распространялись на всю территорию республики — пространство городов, сел, линий коммуникаций, инфраструктур жизнеобеспечения войск. Активизация абхазской стороной партизанских методов войны за пределами подконтрольной им территории определялась особенностью местности. Боевые действия в гористой местности — совершенно иное явление, нежели боевые действия на равнине: в горах скорость всех военных передвижений в значительной степени сокращается. Театр грузино-абхазских военных действий охватил значительную часть территории Абхазии, силы были раздроблены, каждый отряд по большому счету оказался предоставлен сам себе. Когда войска сильно расчленены, военные действия многообразны и многосторонни, то возрастает влияние таких факторов, как интеллект, смекалка, находчивость. В такой ситуации многое решают искусство командиров и дух отдельных бойцов. Гористая местность позволяла небольшим отрядам неожиданно атаковать противника в любом месте и быстро находить убежище. Всякий поход небольшого отряда в гористой, лесистой или просто сильнопересеченной местности приобретал чрезвычайно опасный характер: такое походное движение в любое мгновение могло превратиться в неожиданный для противника бой. Трудности, сопряженные с движением крупных подразделений, и необычайная сила, которую приобретает маленький отряд, бесспорно, представляют обстоятельства, давшие абхазам преимущества и вынудившие грузин воздерживаться от наступлений крупными массами вооруженных сил. Совершая марши и нападая маленькими отрядами, абхазы выматывали противника, держали его в постоянном напряжении.
Затяжной характер войны был невыгоден абхазам, поэтому В. Ардзинба при любой возможности решался на более серьезные военные операции, например на успешное взятие г. Гагра 2—5 октября, что позволило абхазам выйти к российско-абхазской границе, и на несколько наступлений на г. Сухум (в ходе неудачной операции
16—18 марта абхазы потеряли убитыми 30 человек и несколько сотен ранеными). Следует отметить и неудачное для абхазов октябрьское Очамчирское наступление.
По основной линии противостояния на северо-западной окраине г. Сухум, проходившей по р. Гумиста, абхазские позиции находились чуть выше грузинских, что давало первым соответствующие преимущества при обороне своих позиций и при наступлениях, так как всякое воздействие силы сверху вниз предпочтительнее. Трудности переправы увеличивали возможности обороны, так как река являлась своего рода естественным препятствием, если же учесть, что побуждения грузинских войск к наступлению были необоснованными, река вовсе останавливала их стремление к движению. Обороняющиеся абхазы имели возможность в пределах своих позиций быстро перемещать силы, но как только они переходили в наступление, эти преимущества исчезали, а река становилась препятствием уже для них самих. Оборона для абхазов была более сильной позицией в этой войне с превосходящим по мощи противником. В боевых действиях, в процессе которых неполнота осведомленности и множество случайностей представлены несоизмеримо сильнее, чем во всякой другой человеческой деятельности, число упущений, допущенных наступающей стороной, оказывается большим. Успех обороняющейся стороны в большой степени зависит от слабости воли, с которой наступающий делает свой нерешительный шаг вперед. Значительный положительный результат достигается действиями быстрыми, внезапными, безостановочными, следовательно, не допускающими без достаточных оснований ни пауз, ни уклонений от обострения. Энергия наступления, быстрота и сила удара определяют результат наступления. Когда же наступающая сторона действует нерешительно, наступление теряет свою силу.
Наступавшие в начале войны грузинские формирования оттеснили абхазов, но сомнения не позволили первым довести дело до решительного сражения. Наступления грузинских войск, как правило, захлебывались, не нанося существенного урона абхазской стороне. Грузинская армия так и осталась на достигнутых позициях, демонстрируя, что она будто бы завершила завоевание и у нее нет иной задачи, помимо сохранения завоеванного пространства. С нашей точки зрения, причина подобного поведения в том, что Грузия считала своего противника в занятом им положении сильным. И для этого существовали объективные основания: абхазская сторона имела народное ополчение, отвечавшее требованиям той войны, лидера, воспринимавшего неприятеля хладнокровно, и, наконец, народ, готовый активно защищать свою родную землю и потому не боящийся агрессора. Выжидательная позиция грузинско-
го командования, искавшего основания для оправдания собственной бездеятельности, служит доказательством нерешительности, бездействие же разлагало грузинские силы.
То, что называлось "грузинской армией", на самом деле представляло собой совокупность самоуправляемых батальонов с поэтическими названиями, но слабой координацией, в которых романтические патриоты воевали рядом с бандитами. Результат войны — и судьба страны — зависел от энтузиазма и политических пристрастий нерегулярных добровольческих групп, которые грузинское командование слабо контролировало. С такой "армией" любая военная операция очень скоро дегенерировала бы в серию зверств, мародерства и этнического насилия, как это и случилось. Они вполне могли не выполнить не понравившийся им приказ. Их постоянные зверства по отношению к мирным жителям (не только к абхазам) вызвали отчуждение местного населения (Г. Нодия).
Абхазская сторона, объективно находившаяся в худшем положении, проявила большую твердость. Абхазы вели войну за сохранение своего физического существования — и это было основой для сильнейшей консолидации сил. Абхазские отряды представляли собой органическое целое, от которого нельзя отделить его составные части, в котором каждое отдельное действие сливалось с целым и исходило из идеи этого целого. Большинство нейтральных наблюдателей отмечает, что у полувоенных подразделений, воевавших на абхазской стороне, уровень организованности, боеготовности и дисциплины был намного выше.
Войска могут нормально функционировать лишь при условии, что подвоз из тыла к фронту материальных средств осуществляется постоянно, ежесуточно восполняются израсходованные войсками средства, прежде всего боеприпасы, горючее и продовольствие. Точно так же непрерывно должна осуществляться эвакуация раненых и больных с фронта в тыл. Коммуникационные линии, которые обеспечивали связь тыла с армией и по которым осуществлялись всякого рода поставки из Грузии, подвоз боевых припасов, продовольствия, вывоз раненых и т.д., имели большое значение для грузинских войск. Абхазы же небольшими группами систематически атаковали дороги и пути, что вынуждало грузинское командование расходовать значительные силы на обеспечение их функциональности. В этом плане самой яркой операцией, предпринятой абхазской стороной, следует признать высадку с моря десанта в районе с. Тамыш, взявшего под контроль главную транспортную артерию, соединявшую оборонявшиеся в г. Сухум грузинские войска с основными силами. Отрезав таким образом последние от помощи со стороны Грузии, абхазы значительно облегчили себе задачу взятия столицы. Удачный для абхазских войск ход боевых действий объяс-
няется еще и тем, что руководство Абхазии смогло организовать материально-техническое, политико-моральное, информационное и прочее обеспечение населения. Упор делался не на подавляющее превосходство в количестве людей и техники, а на дисциплину.
Есть оптимальная численность армии, превышение которой будет скорее обременительно, чем полезно. Казалось бы, численное превосходство, доведенное до высоких значений, должно все преодолеть. Однако война — область случайности: необходимо учитывать, что ход боевых действий вытекает из господствующих в данный момент идей, чувств и отношений, что война возникает и получает свой облик из конечного согласования всех бесчисленных отношений, которые она затрагивает. Отсюда следует, что война строится на игре возможностей и вероятностей, счастья и несчастья, среди которых зачастую бесследно исчезает последовательность строгих логических заключений, логика оказывается весьма беспомощным и неудобным инструментом. Умственная деятельность здесь покидает область строгого знания и превращается в искусство интуитивно выбирать из множества обстоятельств важнейшее и решающее. Учет всех этих разнообразных обстоятельств, различным образом переплетающихся друг с другом, представляет сложную задачу, требующую подлинного прозрения, так как овладеть всем этим множеством данных с помощью только лишь арифметических размышлений невозможно. Война является неделимым целым, части которого имеют цену лишь относительно этого целого. Сведение всех условий войны к двум-трем математическим соотношениям равновесия сил и численного превосходства оказывается недостаточным.
Вернемся к грузино-абхазскому конфликту. Несколько раз боевые действия останавливались, порождая надежды на окончание войны, но затем возобновлялись с новой ожесточенностью. Главную ответственность за затягивание и эскалацию войны несет грузинское руководство, которое не желало никакого другого исхода, кроме абсолютной победы. Грузия рассчитывала, что, обладая многократным перевесом в людских, материально-финансовых и военных ресурсах, задавит Абхазию своей массой.
Вооруженная борьба закончилась так же неожиданно, как и началась. Наступление абхазских формирований быстро деморализовало грузинские войска. Абхазы освободили столицу — г. Сухум, а грузинские военные формирования и жители-грузины покинули территорию Абхазии. По официальным сведениям МО Грузии, за время боев 1992—1993 гг. было потеряло 16 тыс. единиц огнестрельного оружья и 200 зенитных и артиллерийских систем, большая часть которых осталась на территории Абхазии. После неоднократных заявлений первых лиц грузинского государства и генералов
о неизбежной победе и восстановлении целостности Грузии поражение оказалось внезапным. Грузия потерпела в Абхазии не только военно-политическое, но и духовно-нравственное поражение.
В действиях абхазской стороны было больше справедливости, поскольку она обороняла собственную историческую территорию, проявляла больше гибкости в поисках путей прекращения кровопролития. Характер же войны со стороны Грузии отражал реакционно-консервативные интересы имперского национализма.
Эта война войдет в историю как бессмысленная, преступная, истребительная, нанесшая мощнейший удар по историческому процессу развития грузинского и абхазского народов, причинившая непоправимый урон тысячам людей. Противник, да и все мирное население, ставились вне всяких норм права, в ходе боевых действий уничтожалось все, что хоть как-то относилось к неприятелю. Отбрасывались все соображения нравственности и цены достижения победы. Очевидно, что уничтожение неприятельских вооруженных сил является средством достижения цели. Возможны разные точки зрения по этому поводу, но можно выделить две основные — уничтожить лишь столько, сколько того требует объект наступления, или столько, сколько окажется возможным. Грузинская сторона предпочла последнее: свидетельством этому служат заявления военачальников и политических деятелей Грузии и практические деяния, совершенные оккупационными войсками. Об этом откровенно заявил командующий грузинскими войсками в Абхазии полковник Г. Каркарашвили: "Могу сразу заверить, особенно сторонников господина Ардзинба, и предупреждаю, что с сегодняшнего дня будет запрещено взятие военнопленных. В том случае, если переговоры не достигнут успеха, я могу заверить этих сепаратистов, что если из общей численности погибнет сто тысяч грузин, то из ваших (абхазов) погибнут все 97 тысяч"2. Глава грузинского государства Э. Шеварднадзе, вместо того чтобы осудить подобные высказывания, высоко оценил деятельность Г. Каркарашвили, назвал его "грузинским рыцарем", присвоил ему звание генерала и назначил министром обороны Грузии.
В сентябре 1992 г. член Госсовета Грузии Т. Пааташвили призывал грузинскую нацию пожертвовать при необходимости половиной населения страны, чтобы никому не уступить такую территорию, как Абхазия3. Подобные заявления означали фактическое благословение войск Грузии на геноцид абхазского народа (Т. Ачугба).
2 Абхазия: хроника необъявленной войны / Сост. Г. А. Амкуаб, Т.А. Илларионова. Ч. 1. М., 1992. С. 128.
3 См.: Ачугба Т.А. Этнополитические процессы в Абхазии в контексте грузино-абхазского конфликта. Сухум, 2007. С. 25.
Грузино-абхазская война 1992—1993 гг., длившаяся почти 13 месяцев, для абхазского народа стала поистине судьбоносной. Жертвой войны стало все многонациональное население Абхазии. Были уничтожены 60—70% жилья, промышленность республики, значительная часть ее культурных ценностей. Приблизительно 18 млн м2 земли были объявлены опасными в результате возможного наличия на них мин, 5 млн м2 были классифицированы как приоритетные для очистки. Военные действия вызвали большой поток беженцев. Политика подталкивания грузинских военных к большей решимости и беспощадности, высокая оценка со стороны грузинского командования ракетно-артиллерийских ударов, ковровых бомбардировок абхазских населенных пунктов как наиболее эффективных способов действия сопровождались заявлениями о миролюбии, необходимости переговоров, но на таких условиях, что самый несведущий в политике человек понимал, что абхазы обречены. Грузинскую армию абсолютно не заботили вопросы сохранения культурных ценностей: в ходе войны грузинские войска разрушили памятники ученым и общественным деятелям Абхазии, памятники градостроительства, мемориальные комплексы, сожгли музей, Абхазский институт языка, литературы и истории с его бесценными архивами. Складывается впечатление, что существовало решение уничтожить саму духовную память абхазского народа.
Победа абхазов была маловероятна, но они не потеряли хладнокровия и стойкости — качеств, которые, помимо всего прочего, подвергаются на войне опасности и которые трудно сохранить в подобных условиях, но без которых даже при самых блестящих духовных дарованиях человек ни на что не способен. В этой связи В. Паретто отмечает: "Всякий народ, который до такой степени боится пролить кровь, что оказывается неспособным себя защитить, рано или поздно становится жертвой какого-нибудь воинственного народа"4. Дух народа, природа страны, ее политические, культурные связи и твердая решимость лидера сыграли исключительную роль.
Как утверждает М. Лабахуа, Грузино-абхазская война, как бы кощунственно ни звучало, при всех людских жертвах, морально-психологических патологиях и хозяйственных разрушениях сыграла позитивную роль: грузинская сторона демонстрацией оружия, военными, экономическими и идеологическими диверсиями обеспечивает высокий уровень духовности и постоянной бдительности абхазского народа. Пользуясь этим, абхазскому народу следует укреплять свою военную и идеологическую обороноспособность, под-
4 Теоретическая социология: Антология / Сост. и общ. ред. С.П. Баньковской.
Ч. 1. М., 2002. С. 272.
держивая и приумножая желание жить свободно и независимо5. Подчинение всей жизни народа военным потребностям государства неизбежно порождает перекос во всех сферах жизни общества. В условиях постоянной военной угрозы значимость для государства военных функций возрастает. По российским источникам, постоянная военная угроза вынуждает Абхазию расходовать на оборону 72% бюджета6.
В данном случае идеальное состояние такого общества в мирное и особенно в военное время — это такое состояние, при котором большинство граждан готово защищать свою страну. Г. Спенсер пишет: "При военном типе общества армия есть мобилизованный народ, а народ — отдыхающая армия"7. Война как особое состояние общества превратила Абхазию в "военный лагерь", в котором вся организация общества, все его институты работают в первую очередь на оборону. В настоящее время Абхазия располагает регулярной армией численностью порядка 3000 человек и возможностью мобилизовать в кратчайшие сроки 25 000 резервистов.
Общественное доверие официальным институтам безопасности отражает, в какой степени люди отождествляют себя с государством. Согласно социологическому опросу8, армии доверяет 77% респондентов, 16,7% затруднились с ответом, не очень доверяют 7%. Можно сказать, что в Абхазии армия стала частью абхазской национальной идентичности. Военная сфера остается незаменимой составляющей жизнедеятельности государств (при этом последняя включает в себя также политическую, экономическую, идеологическую и другие составляющие). В абхазском обществе сложилось единое отношение к проблемам обеспечения военной безопасности страны. И это не идеологический диктат государства, просто граждане по-государственному относятся к обороне, осознают свои личные обязанность и ответственность. Отражая долговременные и глубокие (базовые) национальные интересы в ведении военных дел, общество исходит прежде всего из таких общенациональных ценностей, как сохранение сложившегося географического поля жизнедеятельности народа, границ, стратегических рубежей, зон влияния, крепких вооруженных сил, всеобщей обязанности граждан по защите Родины. Учитывая характер оценки военных явлений с точки зрения справедливости или несправедливости, являющихся своеобразными нравственными ориентирами,
5 См.: Лабахуа М.А. Научные и научно-публицистические статьи. Сухум, 2004. С. 127.
6 См.: Максаков И. Возобновление войны возможно // Независимая газета. 1997. 25 авг.
7 Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997. С. 296.
8 Опрос проводился авторами в Абхазии в 2009 г.
и масштаб войны, которую вела Абхазия, можно сказать, что военная идеология стала национальной идеей, т.е. главной и ведущей государственной идеологией. Являясь частью сферы общественного сознания, она мобилизует, формирует единое понимание высших проблем в отстаивании интересов и стремлений народа.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Абхазия: хроника необъявленной войны / Сост. Г.А. Амкуаб, Т.А. Илларионова. Ч. 1. М., 1992.
Ачугба Т.А. Этнополитические процессы в Абхазии в контексте грузино-абхазского конфликта. Сухум, 2007.
Бердяев Н. Судьба России. М., 2004.
Лабахуа М.А. Научные и научно-публицистические статьи. Сухум, 2004.
Максаков И. Возобновление войны возможно // Независимая газета. 1997. 25 авг.
Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997.
Теоретическая социология: Антология / Сост. и общ. ред. С.П. Бань-ковской. Ч. 1. М., 2002.
