CC BY
0Н.В. Белов
ГРОЗА КАНУНА ОПРИЧНИНЫ: ОПАЛА КНЯЗЕЙ ВОРОТЫНСКИХ В 1562 ГОДУ И СЕРПУХОВСКОЕ «ИЗМЕННОЕ ДЕЛО»
Князь Михаил Иванович Воротынский — один из видных политических и военных деятелей России времени правления царя Ивана IV Грозного. Его жизненный путь известен историкам лучше, чем биографии большинства прочих членов Государева двора XVI в. В «активе» у Воротынского — взятие Казани (1552) и громкая победа над крымскими татарами «на Молодях» (1572), а также множество других боевых предприятий. В глазах современников Михаил Воротынский стяжал славу «победоносца и обо-ронителя всея Руские земли» (Андрей Курбский, 2015: 148). Его ратным трудам посвящены работы многих ученых — специалистов по истории Русского царства1. Несмотря на это, знакомое нам жизнеописание князя Воротынского по-прежнему имеет немало «белых пятен» и «темных мест».
Среди наиболее спорных моментов биографии Михаила Воротынского особо выделяется вопрос о причине опал, постигших князя в 1562 и 1573 гг. Первая из них привела к длительной ссылке, вторая — к трагической гибели полководца.
И если о второй опале Воротынского написаны десятки страниц научных трудов, а ее причина в целом ясна2, то о предшествующем ей «деле» 1562 г. нет сколь-нибудь точных данных. Историки не раз пытались разгадать природу царского гнева, обрушившегося на голову воеводы. И всякий раз сталкивались с нехваткой исторических источников.
«...Приходил ко Мценску крымской царь»
В марте 1562 г. Иван Грозный возобновил прерванную на время войну с Литвой (ПСРЛ, 1906: 340). Пока русские рати «воевали» литовские рубежи, царь Иван стоял в Можайске — на случай, если союзник польско-литовского короля Сигизмунда II Августа крымский хан Девлет-Гирей I задумает ударить по южной границе России. Вместе с царем на «берег»3 реки Оки, в район Серпухова, вышло войско, разделенное на пять полков. Его номинальным предводителем числился царский двоюродный брат, удельный князь Владимир Андреевич Старицкий. Действительное же управление серпуховской армией находилось в руках у первого воеводы Большого полка, то есть главнокомандующего, служилого князя Михаила Ивановича Воротынского. Следующую по старшинству должность первого воеводы полка Правой руки занимал младший брат князя Михаила, боярин Александр Иванович Воротынский. Именно двум братьям Воротынским как главным руководителям собранного на Оке войска были адресованы документы военного ведомства, на них же лежала ответственность за действия вверенного им контингента ратных людей (Разрядная книга, 1966: 195; ПСРЛ, 1906: 342).
1 См., напр.: Назаров, 1998; Володихин, 2020: 196-236. О семье, в особенности братьях, князя М.И. Воротынского см.: Колычева, 2000; Черкасова, 2023. Дополнительные сведения о Воротынском и его родне: Усачев, 2012; Усачев, 2014; Шокарев, 2022.
2 Наиболее полно см.: Володихин, 2020: 231-236; Рыков, 2021: 275-278. Новейшая попытка обвинить князя М.И. Воротынского в нарушении разработанного им же Приговора о станичной и сторожевой службе, будто бы приведшем к «законной» казни полководца (Морозова, 2021; Морозова, 2022: 74-76, 153, 179-184), представляется не лишенной остроумия, однако слабо соотносящейся с той реальностью, что задана жесткими рамками исторических источников.
3 «Берегом» в XVI в. называли систему укреплений (крепостей, застав и т.п.) на южной границе России, проходившую по реке Оке и имевшую своим центром город Серпухов.
Вскоре стало ясно, что опасения русского командования были отнюдь не беспочвенны. 6 июля Девлет-Гирей, стоя во главе небольшого крымского воинства, «пришел» под Мценск. Навстречу хану Иван Грозный отпустил с «берега» армию Воротынских. Не сумев взять Мценск и прознав о движении главных сил русских, татары отступили. По пути отряды некоторых «князей» и мурз принялись разорять болховские и белевские «места», однако были наголову разбиты воеводой Василием Андреевичем Бутурлиным. Выступившие из Серпухова Воротынские гнали татар «до Коломака и до Мерчика»1, но настичь их не сумели, так как Девлет-Гирей «пошол от украйны спешно» (ПСРЛ, 1906: 342; Разрядная книга, 1981: 99).
Историки не сомневаются в том, что действия крымского хана не позволили Ивану Грозному выступить против Литвы (Хорошкевич, 2003: 298; Виноградов, 2007: 178; Янушкевич, 2013: 60-61; Пенской, 2019: 60). Царь пробыл в Можайске четыре месяца, но так и не двинул свои полки на литовский «фронт».
Опала Воротынских: гипотезы историков
12 сентября Иван IV вернулся в Москву, а тремя днями позднее наложил опалу на братьев Воротынских. Старший, Михаил, был посажен «в тюрму <...> на Белоозере», младший же, Александр, оказался «в тыне в Галиче за сторожи» (ПСРЛ, 1906: 344). Вместе с князьями под арест отправились их жены. Обширная родовая «отчина» Воротынских — Новосиль, Одоев, Перемышль и жеребий в Воротынске — была взята в казну.
Официальная летопись сообщает, что Воротынские поплатились свободой «за их изменные дела». Такая формулировка лишена конкретики. «В чем состояли эти "измен-ные дела", — пишет историк Б.Н. Флоря, — мы, к сожалению, ни из <...> официальной летописи, ни из других источников узнать не можем» (Флоря, 1999: 144).
Неясность, с которой говорил о «деле» Воротынских придворный хронист, побудила ученых к тому, чтобы выдвинуть несколько объяснений случившегося.
Знаток грозненского царствования А.А. Зимин усматривал в опале Воротынских суровую кару за их неуспешные действия против крымских татар (Зимин, 1964: 97-98). Гипотеза эта предельно логична, а потому неудивительно, что она снискала признание широкого круга исследователей (Хорошкевич, 2003: 399; Виноградов, 2007: 183; Пенской, 2012: 132-133; Володихин, 2020: 214-218; Волков, 2023: 307-308).
Иначе считал Р.Г. Скрынников. Отметив факт конфискации богатых вотчин Воротынских, он допустил, что опала князей была вызвана их недовольством по поводу новых норм земельного законодательства. Дело в том, что принятый незадолго до того закон (т.н. Уложение о вотчинах) de facto ущемлял права ряда знатных семейств России на передачу по наследству собственных земельных владений. Воротынские выразили открытый протест — «государю погрубили». Открывшиеся же вскорости измены князей И.Д. Бельского и Д.И. Вишневецкого (из которых первый лишь пытался бежать в Литву, второй с успехом осуществил это намерение) уверили Ивана Грозного в необходимости нанесения «превентивного удара» по Воротынским (Скрынников, 1966: 167-168; Скрынников, 1992: 150-151)2. Версия основательная и также, как и предыдущая, поддержанная рядом историков (Борисов, 1993: 156; Филюшкин, 1998: 174; Pavlov, Perne, 2003: 99; Ульянов, 2006: 74-76; Воробьев, 2006: 164-165; Шапошник, 2015: 148).
Третье предположение высказал В.В. Каргалов, автор многих трудов по военной истории Русского царства. По его мнению, отчасти основанному на мыслях Скрынни-кова, братья Воротынские были заподозрены в неверности московскому престолу после измен князей Бельского и Вишневецкого. Кроме того, князь Михаил Воротынский был
1 Бассейн реки Ворсклы в современной Харьковской области.
2 Подробнее, но без ссылок на источники: Скрынников, 2001: 121-123.
близок к опальному царскому фавориту Алексею Адашеву1, что также подрывало доверие к нему со стороны Ивана Грозного (Каргалов, 1989: 240). Схожая мысль присутствует и в новейшей книге о грозненской России за авторством Л.Е. Морозовой, и в ряде других работ по российской истории XVI в. (Загоровский, 1991: 101; Морозова, 2022: 73)2. В защиту этой точки зрения стоит сказать, что отъезд князя Вишневецкого в Литву (откуда он не так давно выехал на службу к царю Ивану IV) и впрямь был серьезным потрясением для русского правительства. По сути, своими действиями знавший многие военные тайны Вишневецкий спутал Ивану Грозному все карты, не дав ему начать очередную кампанию против Литвы (Скрынников, 1992: 150). Конечно, Воротынские могли иметь какие-то дела с Вишневецким, могли последовать по его стопам в Литву, но... достаточен ли этот мотив для того, чтобы разом обезглавить целую армию, арестовав двух видных воевод и лишив их родовых земель? Звучит сомнительно, да и в источниках об этом не сказано ни слова.
Наконец, четвертая, совсем уж невероятная, версия предложена И.Я. Фрояновым. Историк решил, что Михаил Воротынский был обвинен в колдовстве против царя Ивана IV и в попытке отъезда в Литву (Фроянов, 2007: 634-636)3. Эти сведения Фроянов почерпнул в «Истории...» князя Андрея Курбского, правда, не учел, что речь в этом сочинении шла не о 1562-м, а о 1573 годе. Стало быть, эту версию — единственную из четырех предложенных — можно смело исключить как заведомо ошибочную, основанную на одном только неверном прочтении исторического документа.
Свидетельство митрополичьего летописца
Узнать о том, что же все-таки произошло с князьями Михаилом и Александром Ивановичами Воротынскими в сентябре 1562 г., помогла одна архивная находка.
Еще 70 лет назад исследователь русского летописания А.Н. Насонов, работая с рукописями Центрального государственного архива древних актов (ныне РГАДА), выявил сборник рубежа XVI-XVII вв., в составе которого находится «Российский летописец вкратце» (Насонов, 1955: 258). К концу летописца присоединены несколько записей о событиях весны — осени 1562 г. (РГАДА. Ф. 181. № 365. Л. 242-242 об.). Ни сам А.Н. Насонов, ни другой ученый, А.А. Зимин (Зимин, 1964: 90, 107, 111), не придали им особенного значения и не подвергли их системному анализу. Между тем, подробное изучение записей позволило автору этих строк распознать в них фрагмент летописца, ведшегося при дворе Всероссийского митрополита Макария. Данный фрагмент вышел из-под пера анонимного книжника в промежутке с 1563 по 1565 г., то есть накануне введения опричнины4.
Одна из статей летописца посвящена опале Воротынских. Известие об их аресте 19 сентября 1562 г. продолжено рассказом о том, как Иван Грозный «ополелся» на своего кузена Владимира Старицкого:
«В лето 7071 приехал царь и государь князь великий и с царицею к Москве, стояли до зымы, сентября 19 в субботу по Здвижениеве дни. И велел поимати Воротынскых двуи братов: князя Михаила на Белоозеро сослал, а князя Александра в Галич послал, и
1 Этот тезис был явно привнесен в работу В.В. Каргалова под влиянием ее рецензента В.И. Буганова (ср.: Буганов, 1963: 714). Гипотеза о близости князя М.И. Воротынского и дворянина А.Ф. Адашева не имеет опоры в источниках (Зимин, 1964: 97). Без упоминания об Адашеве: Каргалов, 1996: 14.
2 Ср. с точкой зрения В.Д. Назарова об опале князя М.И. Воротынского в связи с отъездом в Литву князя Д.И. Вишневецкого и «со сменой внешнеполитического курса после падения Избранной рады» (Назаров, 2006).
3 Прежде про обвинение князя М.И. Воротынского в колдовстве осторожно писал С.Б. Веселовский (Ве-селовский, 1947: 114). Этот же сюжет присутствует и в первом варианте популярной работы Р.Г. Скрын-никова (Скрынников, 1975: 77).
4 Исследование и публикация памятника: Белов, 2021.
с княгинями. А на князь Володимера Андреевича ополелся, а с свадьбы же своей на него гнев великой держал» (Белов, 2021: 80-81).
Достоверно известно, что царский гнев настиг князя Владимира Андреевича Ста-рицкого позднее, в июне-июле 1563 г., то есть через девять месяцев после ссылки князей Воротынских (Скрынников, 1992: 159-160). И все же летописец счел нужным объединить два разновременных события, поскольку знал об их неразрывной связи. Связь двух опал — братьев Воротынских и Владимира Старицкого — находит подтверждение в другом документе, описи архива Посольского приказа. В 1626 г. в архиве хранилась «свяска, а в ней писана была ссылка князя Володимера Ондреевича в Старицу и князя Михаила Воротынсково на Белоозеро» (Опись, 1977: 314)1.
Вероятнее всего, гнев Ивана IV на князей Воротынских и Старицкого был вызван одной причиной. Стало быть, этой причиной должна была послужить какая-то их совместная провинность.
Такая причина может быть лишь одна, а именно — боевые действия против крымских татар летом 1562 г. Как было сказано, М.И. и А.И. Воротынские руководили армией, посланной из Серпухова вослед бежавшим от границ России крымцам. Владимир Старицкий в погоне не участвовал, но формально возглавлял войско Воротынских.
Спору нет, набег Девлет-Гирея сорвал лелеемый царем план похода против Литвы. Но были ли виновны в том Воротынские и тем более — не покидавший «ставки» в Серпухове князь Старицкий? Повторим цитированные выше слова официальной летописи: воеводы хана «не сошли (не догнали. — Н.Б.), потому что пошол от украйны спешно» (ПСРЛ, 1906: 342). Стало быть, речь следует вести не о неудаче, но максимум — о неуспехе боевой операции. В годы правления Грозного воеводам редкий раз удавалось настичь отступающее конное воинство крымских татар. Чаще всего дело сводилось к тому, что хан, получив вести о движении главных сил русской армии, попросту разворачивал свои войска и уходил в степь. Иначе говоря, роль «береговых» воевод в подобных ситуациях состояла не столько в том, чтобы разгромить неприятеля, сколько в том, чтобы обратить его в бегство, по возможности нанеся урон отставшим от орды фуражирам и другим «летучим» отрядам. Такой исход кампании, как правило, считался успешным, а воеводы получали от царя похвалу и «великое жалование»2.
В 1562 г. дело обстояло иначе. По замечанию К.Ю. Ерусалимского, начало полномасштабной войны с Литвой, инициированное русским правительством в марте этого года, сопровождалось ужесточением политического режима внутри страны и введением чрезвычайных мер, при которых преследованию подвергались «любые отклонения от планов царя» (Ерусалимский, 2017: 7). С этого же времени в официальную летопись впервые начинают проникать «прямые обвинения ближайших советников царя в государственной измене» (Там же: 6). Первые же военные неудачи — срыв литовского похода и недостаточно энергичное отражение крымского набега — подвигли Ивана Грозного искать виновных в среде высшего военного командования. Поводом к началу следствия, судя по всему, стал донос: среди бумаг Царского архива хранились «сыскной список и роспросные речи» слуг Михаила Воротынского (Описи, 1960: 50).
Как видно, сомнения Ивана IV в верности Воротынских тлели на протяжении всей первой половины 1562 г. Действительные измены князей И.Д. Бельского (январь) и Д.И. Вишневецкого (июль) подточили доверие царя к титулованной знати. Его давние подозрения в адрес Владимира Старицкого (на которого, по словам все того же
1 А.А. Зимин так прокомментировал слова посольской описи: «Незримыми нитями дело Воротынского было связано с опалой на князя Владимира Старицкого» (Зимин, 2023: 321). Теперь эти нити приобрели вполне зримый облик.
2 См., напр., случаи «приходов» и отступлений Девлет-Гирея I в 1558 и 1565 гг. (Пенской, 2012: 82, 150151).
митрополичьего летописца, Грозный держал «великий гнев» со времен своей второй свадьбы с Марией Темрюковной в 1561 г. (Белов, 2021: 68-69, 81)) и вероятный конфликт с Воротынскими (старший из которых, Михаил Иванович, в чем-то «погрубил» царю (Сборник, 1892: 345)) обострились после того, как вверенные князьям войска не смогли догнать отступавшего по степи хана Девлет-Гирея. «Странная» неповоротливость Воротынских и очевидный промах курируемой ими, как главными воеводами Серпухова, разведки в «Поле» убеждали Ивана IV в существовании сговора московских воевод с Литвой и союзным ей Крымом. Еще более «странно» неуспех князей Воротынских выглядел на фоне в высшей степени удачных действий воеводы Карачева, нетитулованного старомосковского служильца В.А. Бутурлина, отряд которого серьезно потрепал крымские арьергарды1. Татарский набег стал возможным лишь благодаря неимоверным усилиям литовских дипломатов (Виноградов, 2007: 175-177). Так не были ли связаны с ними Воротынские?..2 Царь Иван помнил, что годом ранее князь М.И. Воротынский был вторым воеводой (т.е. заместителем) в Большом полку князя И.Д. Бельского (Разрядная книга, 1981: 90). Вскоре Бельский замыслил бежать в Литву. Знал ли об этом Воротынский?..3 Ведал царь и о том, что голос противников войны с «единоверными» христианами-литовцами (в отличие от подлинных «еретиков» — протестантов-ливонцев) при русском дворе был весьма силен (Курукин, 2015: 153-155; Ерусалимский, 2018: 363-364). Не принадлежал ли к этой «партии» князь Михаил Иванович?.. Эти и другие вопросы, надо думать, не раз посещали Ивана Грозного. Невесть откуда взявшийся донос лишил склонного верить «ушникам»-осведомителям царя всяких иллюзий. Следствие по «делу» Воротынских и их сообщников началось.
Серпуховское «изменное дело»
О том, что «изменное дело» братьев Воротынских было связано именно с неудачными действиями на южном «фронте», которые расценивались царем Иваном в лучшем случае как преступная халатность, в худшем — как разветвленный заговор, со всей очевидностью свидетельствуют дальнейшие судьбы прочих воевод серпуховской рати. Помимо братьев Воротынских, ее командный «костяк» составляли восемь воевод (Разрядная книга, 1966: 195). Почти все они познали на себе царскую немилость.
Первые (старшие) полковые воеводы — князья Д.С. Одоевский, Д.И. Немой Оболенский и Г.И. Темкин Ростовский — после 1562 г. в разрядных книгах более не упоминаются, один из них подвергся опале при учреждении опричнины, двое других не дожили до ее создания4. Иван Грозный имел основания питать особое недоверие к князьям
1 Подробно: Белов, 2021: 71, прим. 19. Наше предположение разделяет В.В. Пенской (Пенской, 2022: 6566).
2 Отец князей М.И. и А.И. Воротынских, Иван Михайлович, служил литовской короне и перешел под власть Москвы в 1487 г. (Зимин, 1988: 132; Кром, 2010: 90-91).
3 Об этом назначении Бельского и его возможной связи с опалой на Воротынских см.: Преснякова, 2015: 36-37; Аксаньян, Володихин, 2023: 303-304.
4 Князь Д.С. Одоевский на службе с 1550 г., полковой воевода с 1558 г.; после лета 1562 г. в разрядах указан единожды — во время Полоцкого похода — в низкой должности головы в становых сторожах и есаула, без «-вича»; позднейшие упоминания о нем отсутствуют (Разрядная книга, 1966: 125, 132, 148, 151, 154, 157, 159, 164-168, 170, 178, 179, 187, 188, 195; Книга, 2004: 47-48; Антонов, 2001: 274-275). Князь Д.И. Немой Оболенский — полковой воевода с 1541 г.; после лета 1562 г. в разрядах указан единожды — во время Полоцкого похода — в низкой должности третьего воеводы полка Левой руки; в 7071 (1562/63) г. дал вкладом «отчину свою старинную» в Рузском уезде в Волоколамский монастырь — не признак ли это нависшей опалы?; насильно пострижен в Волоколамском монастыре в феврале 1565 г. (Разрядная книга, 1966: 12, 15, 103, 111, 110, 118, 126, 136, 137, 141, 146, 149, 154, 156, 162, 167, 181, 195, 198; Книга, 2004: 32, 34, 42; Акты, 1956: № 297; Скрынников, 1992: 241-242). Князь Г.И. Темкин Ростовский на службе с 1551 г., полковой воевода с 1557/58 г.; после лета 1562 г. в разрядах не упоминается; скончался к 1565 г.;
Дмитрию Немому и Григорию Темкину: первый во время царской болезни в марте 1553 г. склонялся в пользу Владимира Старицкого (ПСРЛ, 1904: 238; ПСРЛ, 1906: 525), брат второго, князь В.И. Темкин, служил в Старицком уделе (Бородовский, 2023: 93-94).
Из пяти вторых (младших) полковых воевод — В.В. Морозова, князя А.Ф. Ален-кина, И.А. Бутурлина, князя Ю.И. Токмакова и Д.Ф. Карпова — четверо более практически не назначались на ответственные боевые посты, двое были удалены от двора в первые месяцы опричного режима1.
Примечательное исключение составляет фигура князя Юрия Токмакова. После 1562 г. его воинская карьера пошла в гору. Какое-то время он входил в ближний круг Ивана Грозного, возможно, был принят в опричнину и даже получил чин боярина дворовой Думы (Буланин, 1989; Володихин, 2011: 194-198; Корзинин, 2023: 144). Отчего Юрий Иванович не угодил в жернова правительственных репрессий осени 1562 г. неясно. Впрочем, одна деталь свидетельствует в пользу того, что князь Юрий все же испытывал некоторые опасения за свою судьбу. «В лето 7070-го», то есть до 1 сентября 1562 г., он сделал вклад в Белопесоцкий Троицкий монастырь на Оке, в 50 км от Серпухова. Состав вклада необычен: это рукописное Четвероевангелие, вкладная запись в котором выполнена рукой самого князя Токмакова. «Написанная в два столбца неумелыми корявыми буквами, с плывущими строками, запись принадлежит человеку, которому нечасто приходилось браться за перо» (Корогодина, 2017). К кодексу, как видно, прилагалась вторая часть вклада — медная пушечка (Там же). Вклад носил явно спонтанный характер и был совершен князем во время несения службы на окском «берегу». Своеручная запись Юрия Токмакова подчеркивала важность вклада, возможно, отчасти извиняя его странный состав.
Вынеся за скобки «случай князя Токмакова», можно заключить, что неуспех «берегового» войска в июле 1562 г. спровоцировал начало масштабного «дела» о государственной измене. В ходе расследования непосредственные командующие серпуховской армией князья М.И. и А.И. Воротынские были арестованы и высланы в северные города, прочие воеводы завершили свои служебные «карьеры», князь Владимир Старицкий окончательно утратил доверие Ивана IV, что, в конечном счете, привело к его опале летом следующего, 1563 года.
Серпуховское «изменное дело», неизвестное прежним историкам и открытое теперь главным образом благодаря обращению к фрагменту летописца из окружения митрополита Макария, стало первым случаем массовой опалы командования целой армии по подозрению в предательстве царских интересов. Вина воевод состояла по большей части в том, что им довелось служить под началом князей, внезапно утративших доверие Ивана IV и ставших жертвой доноса. Все тот же летописец рисует нервозную обстановку, сложившуюся в верхах русского общества осенью 1562 г., вскоре после ареста Воротынских. В нем сказано о приезде в Москву новгородского архиепископа Пимена, который, будучи связанным со Старицким княжеским домом, «чаял собе великой опалы». Говорится и о «многих» и «тяжких» опалах, возложенных Иваном Грозным на
его дети сосланы в Казанский край в 1565 г. (Разрядная книга, 1966: 12, 136, 138, 151, 159, 172-174, 189, 195; Сергеев, 2018: 71-72; Сергеев, 2023: 105; Корзинин, 2016: 296).
1 В.В. Морозов, второй воевода Большого полка, заключен в темницу после введения опричнины, казнен около 1568 г. (Зимин, 1958: 64; Скрынников, 1992: 354; Андрей Курбский, 2015: 754; Рыков, 2021: 298). Князь А.Ф. Аленкин, второй воевода полка Правой руки, сослан в Казань в 1565 г., возвращен на службу в результате амнистии «казанских ссыльных» в мае 1566 г., год спустя погиб в бою с крымскими татарами; его семья, по свидетельству Курбского, «погублена» царем Иваном (Андрей Курбский, 2015: 767-768; Рыков, 2021: 311-312; Корзинин, 2016: 508).
«многих» бояр1 и дворян (Белов, 2021: 81). В этом смысле становятся более ясны те обвинения в массовых гонениях людей «воинского чина» — бояр и воевод, которые князь-эмигрант Андрей Курбский адресовал Ивану Грозному в своем Первом послании весной 1564 г. (Филюшкин, 2007: 221-223). Ясно и другое: массовые, основанные на круговой поруке, репрессии, применяемые Грозным в отношении знати, начались вовсе не с введением опричнины в феврале 1565 г. и даже не с розыска по делу об «измене» стародуб-ских воевод марта 1563 г., как считал, например, Р.Г. Скрынников (Скрынников, 1992: 157-158). Начало им положило именно серпуховское «изменное дело», наиболее ярким событием которого стала ссылка братьев Воротынских и ликвидация их удельного кня-жения2.
АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ РГАДА. Ф. 181. Собрание МГАМИД. № 365. Сборник исторический и канонический, рубеж XVI-XVII вв.
БИБЛИОГРАФИЯ
Аксаньян К.Э., Володихин Д.М. Князья Шуйские в русском воеводском корпусе XVI — начала XVII века. СПб., 2023.
Акты феодального землевладения и хозяйства. Ч. 2 / Подг. к печ. А.А. Зимин; отв. ред. Л.В. Черепнин. М., 1956.
Андрей Курбский. История о делах великого князя московского / Изд. подг. К.Ю. Ерусалимский, пер. А.А. Алексеев; под ред. Ю.Д. Рыкова. М., 2015.
Антонов А.В. К истории удела князей Одоевских // Русский дипломатарий. Вып. 7. М., 2001.
Антонов А.В. Поручные записи 1527-1571 годов // Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004.
Беликов В.Ю., Колычева Е.И. Документы о землевладении князей Воротынских во второй половине XVI — начале XVII вв. // Архив русской истории. Вып. 2. М., 1992. Белов Н.В. Фрагменты митрополичьего летописания кануна опричнины // Словесность и история. 2021. № 1.
Борисов Н.С. Русские полководцы XIII-XVI веков. М., 1993.
Бородовский А.И. Двор удельного князя Владимира Андреевича Старицкого // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2023. № 2 (92).
Буганов В.И. Воротынский Михаил Иванович // Советская историческая энциклопедия. Т. 3. М., 1963.
Буланин Д.М. Токмаков Георгий Иванович // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Ч. 2. Л., 1989.
Веселовский С.Б. Последние уделы в северо-восточной Руси // Исторические записки. Т. 22. М., 1947.
Виноградов А.В. Русско-крымские отношения: 50-е — вторая половина 70-х годов XVI века. Т. 1. М., 2007.
Волков В.А. Войско грозного царя. 2-е изд. М., 2023.
1 К следствию по «делу» серпуховских воевод оказалось привлечено по меньшей мере четверо членов Думы: боярин князь А.И. Воротынский отправлен в ссылку, бояре князь Д.И. Немой Оболенский и В.В. Морозов, окольничий Д.Ф. Карпов утратили доступ к воеводским постам.
2 Князь А.И. Воротынский был прощен 20 апреля 1563 г., князь М.И. Воротынский — 12 апреля 1566 г. (Скрынников, 1992: 151, 273; Антонов, 2004: № 6, 7, 15, 16). Несмотря на то, что после амнистии Михаилу Воротынскому была возвращена южная часть бывших земель — Одоев, Новосиль и острог «на Черни», князь получил их на правах «держания», то есть он утратил родовое наследственное право на свои земли (Беликов, Колычева, 1992: 95-97; Колычева, 1993: 100-105).
Володихин Д.М. Социальный состав русского воеводского корпуса при Иване IV. СПб., 2011.
Володихин Д.М. Полководцы Московского царства. М., 2020.
Воробьев В.М. Предыстория Полоцкого похода // От Древней Руси до современной России. Сборник научных статей в честь 60-летия Александра Якимовича Дегтярева. СПб., 2006.
Ерусалимский К.Ю. Московско-литовская война 1562-1566 гг. и введение опричнины: проблемы демографии и земельной политики // Российская история. 2017. № 1. Ерусалимский К.Ю. На службе короля и Речи Посполитой. М.; СПб., 2018. Загоровский В.П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж, 1991.
Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV-XVI веках // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958.
Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964.
Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988.
Зимин А.А. Государственный архив России XVI столетия: Опыт реконструкции / Вступ. статьи В.П. Козлов, Л.В. Черепнин; прилож. К.В. Петров. М., 2023. Каргалов В В. Полководцы X-XVI вв. М., 1989.
Каргалов В.В. Михаил Иванович Воротынский // Московский журнал. История государства Российского. 1996. № 12.
Книга Полоцкого похода 1563 г.: (Исследование и текст) / Подг. К.В. Петров. СПб., 2004. Колычева Е.И. Огосударствление земель в России во второй половине XVI века // Система государственного феодализма в России: Сборник статей. Ч. 1. М., 1993. Колычева Е.И. Судьба княжеского рода Воротынских в XVI в. // Человек XVI столетия. М., 2000.
Корзинин А.Л. Государев двор Русского государства в доопричный период (1550-1565 гг.). М.; СПб., 2016.
Корзинин А.Л. Состав Боярской думы и дворцовых чинов в послеопричное время (15731576 гг.) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2023. № 2 (92).
Корогодина М.В. Автограф Юрия Ивановича Токмакова: книжника или воеводы? // Вспомогательные исторические дисциплины в современном научном знании. Материалы XXIX Международной научной конференции. М., 2017.
Кром М.М. Меж Русью и Литвой. Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. 2-е изд. М., 2010.
Курукин И В. Жизнь и труды Сильвестра, наставника царя Ивана Грозного. М., 2015. Морозова Л.Е. Тайна смерти князя М.И. Воротынского // Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества. М., 2021. Морозова Л.Е. Иван Грозный глазами современников. М., 2022.
Назаров В.Д. «Победоносец и оборонитель всея Руские земли» (Князь Михаил Иванович Воротынский) // Подвижники России: исторические очерки. М., 1998. Назаров В.Д. Воротынский Михаил Иванович // Большая российская энциклопедия. Т. 5. М., 2006.
Насонов А.Н. Летописные памятники хранилищ Москвы (новые материалы) // Проблемы источниковедения. Вып. 4. М., 1955.
Опись архива Посольского приказа 1626 года. Ч. 1 / Подг. к печ. В.И. Гальцов; под ред. С О. Шмидта. М., 1977.
Описи Царского архива XVI века и архива Посольского приказа 1614 года / Подг. к печ. С.О. Шмидт и С.А. Левина; под ред. С.О. Шмидта. М., 1960. Пенской В.В. Иван Грозный и Девлет-Гирей. М., 2012.
Пенской В .В. Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570. М., 2019.
Пенской В.В. Битва при Молодях: решающее сражение «Войны двух царей» 1552-1577 гг. СПб., 2022.
Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 13. Ч. 1: Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью / Под ред. С.Ф. Платонова. СПб., 1904. Полное собрание русских летописей. Т. 13. Ч. 2: Дополнения к Никоновской летописи. Так называемая Царственная книга / Под ред. С.Ф. Платонова. СПб., 1906. Преснякова Л.П. Служилая биография воеводы XVI столетия князя И.Д. Бельского // Русская военная элита. Сборник материалов научной конференции. Севастополь, 2015. Разрядная книга 1475-1598 гг. / Подг. В.И. Буганов; отв. ред. М.Н. Тихомиров. М., 1966. Разрядная книга 1475-1605 гг. Т. 2. Ч. 1 / Сост. Н.Г. Савич; под ред. В.И. Буганова. М., 1981.
Рыков Ю.Д. Князь Курбский и опричнина Ивана Грозного. М., 2021. Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 71: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. 3: 1560-1571 гг. / Под ред. Г.Ф. Карпова. СПб., 1892.
Сергеев А.В. Княжеские фамилии Московского государства в годы опричнины: князья Ростовские и Ярославские // Клио. 2018. № 6 (138).
Сергеев А.В. Княжеские фамилии в Московском государстве второй трети XVI — начала
XVII века: в 2 т. Т. 1. СПб., 2023.
Скрынников Р.Г. Начало опричнины. Л., 1966.
Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 1975.
Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992.
Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 2001.
Ульянов В.П. Князь М.И. Воротынский — военный деятель России XVI в. Дисс. ... канд. ист. наук. Нижневартовск, 2006.
Усачев А.С. О книгах князей Воротынских в XVI в. // Вестник архивиста. 2012. № 3 (119). Усачев А.С. Еще раз о книгах князей Воротынских в XVI в. // «По любви, въ правду, безо всякие хитрости». Друзья и коллеги к 80-летию Владимира Андреевича Кучкина. Сборник статей. М., 2014.
Филюшкин А.И. История одной мистификации: Иван Грозный и «Избранная Рада». М., 1998.
Филюшкин А.И. Андрей Михайлович Курбский: Просопографическое исследование и герменевтический комментарий к посланиям Андрея Курбского Ивану Грозному. СПб., 2007.
Флоря Б.Н. Иван Грозный. М., 1999.
Фроянов И.Я. Драма русской истории: На путях к Опричнине. М., 2007.
Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М.,
2003.
Черкасова М.С. Воротынские в XVI веке: штрихи к истории семьи // Порядок и смута. Государство, общество, человек на востоке и западе Европы в Средние века и раннее Новое время: К 85-летию Владислава Дмитриевича Назарова. М., 2023. Шапошник В.В. Иван Грозный. СПб., 2015.
Шокарев С.Ю. Коммеморативные практики князей Воротынских в XVI-XVII вв. // Воротынские чтения. Средневековая Россия: военный и духовный подвиг предков. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (Вологда — Кириллов, 10-12 сентября 2021 г.). Вып. 2. Вологда, 2022. Янушкевич А.Н. Ливонская война. Вильно против Москвы: 1558-1570. М., 2013. Pavlov A., Perrie M. Ivan the Terrible. London, 2003.
