CC BY
71
ПОЭТИКА ПРОЗЫ НИКОЛАЯ КОНОНОВА
УДК 821.161.1
М. А. Дмитровская, И. О. Дементьев
ГРОБОВЩИК АДРИАН (ПОДТЕКСТЫ И ПРЕТЕКСТЫ РОМАНА НИКОЛАЯ КОНОНОВА
«ФЛАНЁР»)
Исследуется мультиязыковой анаграмматический код романа Н. Кононова «Фланёр». Предложена интерпретация эпиграфа к произведению, выявлен ряд античных реминисценций в тексте. Рассмотрены параллели между повестью А. С. Пушкина «Гробовщик» и романом «Фланёр».
This article examines the multilanguage anagrammatic code of N. Kononov's novel Flaneur. The authors offer an interpretation of the epigraph to the novel and identify a number of antiquity reminiscence in the text. The article focuses on the parallels between A.S. Pushkin's short story “The Undertaker" and the novel Flaneur.
Ключевые слова: Николай Кононов, «Фланёр», интертекст, анаграмма, император Адриан, «Гробовщик» А. С. Пушкина.
Key words: Nikolay Kononov, Flaneur, intertext, anagram, Emperor Hadrian,
A.S. Pushkin's "The Undertaker".
Роман Николая Кононова «Фланёр» (2011) — пространство интеллектуальных игр с претекстами и языком. Тему путешествий задает название наряду с эпиграфом: в двух строках римского императора Публия Элия Траяна Адриана (76 — 138) «Animula, vagula, blandula / hospes comesque corporis...» («Душа моя, скиталица / и тела гостья...») содержится система центральных оппозиций романа: «душа — тело», «покой — движение», «жизнь — смерть». Последняя усиливается тем, что Адриан написал эти стихи прямо перед смертью (Spart. XXV, 9) [1, с. 20]. Само-эпитафия в оригинале и переводе еще раз воспроизводится в одном из важнейших монологов персонажа В. А.: «Такие есть стихи у Адриана-императора, про Психею (здесь и далее во всех цитатах выделения наши. — М. Д., И. Д.), это когда он умирал уже, прекрасные, прекрасные» [3, с. 241]. Психея (др.-греч. ^их^) — одновременно мифологический образ и определение души. Так, психо-логия и мифо-логия у Н. Кононова перетекают друг в друга.
Известный военачальник, Адриан был провозглашен императором в 117 г., после чего завершил боевые действия на Востоке и занялся строительством фортификационных сооружений на Западе (Вал Адриана), став одним из самых ярких римских деятелей. Он много путе-
© Дмитровская М. А., Дементьев И. О., 2013
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2013. Вып. 8. С. 58-63.
шествовал — от Армении до Британии и от Галлии до Африки. В романе рассыпаны аллюзии на императорский титул (Августовский бульвар в Белостоке), на склонность Адриана к путешествиям (по сюжету рассказчик N во «Фланёре» в 1938 — 1947 гг. перемещается из Белостока в Валлетту, в Триест, в Поволжье и затем на юг) и на его любовь к своему спутнику. «Когда он плыл по Нилу, он потерял своего Антиноя, которого оплакал как женщина» (Spart. XIV, 5) [1, с. 13]1. История отношений N и Тадеуша отсылает, с одной стороны, к Адриану и Антиною, с другой — к братьям Диоскурам. Последние имеют собственный знак Зодиака — Близнецы (июнь — июль), за которым следует Рак (июль — август). Оба отмеченных периода (листки цитируемого в основной части романа отрывного календаря датируются от 30 июня до 21 августа) актуализируют названия месяцев, данные сенатом в честь Юлия Цезаря и Августа. Символика Рака подчеркивается двумя ключевыми эпизодами: в начале произведения рассказчик ловит раков и вместе с Тадеушем варит их [3, с. 25 — 26, 31] (в нарратив о раках вплетены эротические описания); позднее он наблюдает за тем, как В. А. варит купленных раков, и размышляет о танатосе («чтобы едкий гормон ужаса смерти не испортил нежную сласть рачьего мяса» [3, с. 192]).
Н. Кононов активно использует мультиязыковой анаграмматический код, задающий векторы смысло- и текстопорождения. Название романа «Фланёр» (фр. flaneur) — точная анаграмма англ. funeral («похороны», от лат. fUneralis «похоронный»). Скрытые фунеральные смыслы дают возможность рассматривать «Фланёр» как counterpart раннего романа «Похороны кузнечика» (1999). Слово похороны порождает цепочку анаграмм, отсылающих к античному подтексту обоих романов: Харон (лодка перевозчика упомянута во «Фланёре» [3, с. 195]), Ахерон, Арахна, Хронос (задача романа — «различить следы времени, исчезнувшего навсегда» [3, с. 14]). Глаголы хоронить(ся) и хранить(ся) соединяют противоположные значения, имеющие отношение к жизни и смерти.
Нерасторжимое единство жизни и смерти воплощает образ братьев Диоскуров, один из которых (Кастор) был смертным, обреченным на вечное пребывание в Аиде, а второй (Поллукс) — бессмертным жителем Олимпа. Братская любовь победила судьбу: отказавшись от вечной жизни, Поллукс разделил с братом участь, и дальнейшее их существование превратилось в попеременное (через день) мерцание жизни и смерти. Оппозиция «жизнь — смерть» продуцирует привычный дуализм души и тела, который, однако, может исчезнуть: в русском языке душа не только противопоставляется телу, но и обозначает человека в целом (например, подушевой налог, душа моя). В английском же, напро-
1 Не случайна параллель между местом утраты Адрианом Антиноя (Нил образован слиянием Голубого и Белого Нила — «Белой реки», араб. Бахр-эль-Абьяд) и городом расставания рассказчика с Тадеушем (Белосток, то есть Белый сток, «Белая река»). Значимо пребывание рассказчика в городе на Волге во второй половине романа. Вспоминая о путешествии на «настоящий Нил» в юности,
В. А. прямо цитирует русского философа по поводу Волги: «Розанов прав. Русский Нил» [3, с. 165]. Возникает единый «речной» хронотоп романа.
тив, в этих целях используется слово body «тело» (anybody «кто-нибудь»), В сложном семантическом комплексе «Фланёра» явственно видно влияние и другого претекста — поэмы Н, В, Гоголя «Мертвые души»,
Через античные реминисценции роман писателя встраивается в европейскую традицию осмысления тела как могилы души, Перенятая от орфиков, эта мысль звучит в платоновских диалогах «Горгий» и «Кра-тил»: «Некоторые говорят, что тело (ошра) — могила (оПрл) души, поскольку, мол, в настоящее время она [в нем] похоронена» (Plat, Crat, 400с), Но и душа может восприниматься как могила, В стихотворении «Душа» (1956) Борис Пастернак говорит о душе как о хранительнице воспоминаний об ушедших, как об «усыпальнице замученных живьем» [5, с, 75], В романе «Фланёр» N хранит / хоронит в памяти / душе образ живого Тадеуша, Похороны — это критический момент для выявления связи двух субстанций: похороненная в физическом теле душа в момент его похорон освобождается от своей бренной оболочки, но это вовсе не означает обретения ею покоя, Движение души, описываемое в романе, придает фунеральным мотивам новое измерение,
Важнейший источник «Фланёра» — повесть А, С, Пушкина «Гробовщик» (1830), герой которой, Адриян Прохоров, — самый знаменитый гробовщик в истории русской литературы (этот образ получил творческое развитие в произведении Андрея Платонова «Ювенильное море», где директор мясосовхоза носит имя Адриан Умрищев), Диапазон высказанных предположений о происхождении имени персонажа широк: от реального прототипа (мастера, жившего рядом с Гончаровыми) до св, Адриана [7] и даже патриарха Адриана [4], Ближе других нам интерпретация С, Давыдова, связавшего имя гробовщика с его ремеслом: «Незаметная анаграмма, основанная на имени собственном, иногда раскрывает сложную семантическую и тематическую схему»; далее исследователь обнаруживает в первом же предложении повести анаграмматический код: «Последние пожитки гробовщика АДРИяна ПрОХОРОва были взвалены на ПОХОРОнные ДРогИ» [9, р, 36], С, Давыдов отмечает также, что в черновиках Адрияну приписано отчество Семенович (инициалы поэта и гробовщика в этом случае полностью совпадают),
Мы предлагаем еще одну интерпретацию пушкинского замысла, Латинское имя Адриана (Hadrianus) — анаграмма слова хоронить(ся) (с оглушением д в [т]) или хоронить (если учесть французское написание Hadrien, которое, скорее всего, имел в виду Пушкин)2, Император Адриан в самоэпитафии также выступил в роли гробовщика, хоронящего самого себя, В этой связи нуждается в дополнительном истолковании и фамилия героя, происходящая от имени Прохор (др,-греч, npoxœpèœ — «тот, кто перед хором»), Слово хоронить читается как хора нить (мертвецы в повести окружают гробовщика, воспринимая его как хозяина, то есть предводителя хора), Во «Фланёре» главка «О божественном» начи-
2 Еще одна анаграмма слова хоронить — Трюхина. Эту фамилию носит купчиха, которую гробовщик хоронит в своем сне.
нается словами, определенно отсылающими к пушкинскому тексту: «В одно из воскресений в нашей приходской церкви был концерт заезжего слабенького оркестра; кажется, наш органист, он же хормейстер, учился разнообразным музыкам вместе с дирижером в Вильно» [3, с. 40]. В «музыке» (выделено автором) присутствует аллюзия на труп, якобы разъятый пушкинским Сальери, а в хормейстере можно увидеть намек на гробовщика.
Помимо имени в романе «Фланёр» есть и другие реминисценции из «Гробовщика», в том числе совпадения на уровне лексем в сюжетах, связанных с сокровенными переживаниями N. Выделяется главка «Ад-рей-Андрей», в которой содержится точная анаграмма имен Адриана и Андрея. Этимологически имя Адриан восходит к прозвищу выходцев из портового города Адрии, давшего название Адриатическому морю (по нему частично проходит маршрут ^. Историософский смысл странствия рассказчика раскрывается через аналогию с путешествием по воде как символом перемещения в царство мертвых. Обращает на себя внимание нарочитый повтор имени в названии главки: обыгрывая этимологию имени «Андрей» (др.-греч. отброс; — «муж, мужчина»), Н. Кононов обозначает возможность перейти от конкретного Адриана (императора / гробовщика) к любому мужчине и в конечном счете к любому человеку. Новый знакомый Андрей с понятными намерениями приглашает рассказчика в «желтый домик туалета, видневшегося в просвете аллеи» [3, с. 346]. Приглашение содержит скрытую цитату из повести Пушкина: «Приближаясь к желтому домику, так давно соблазнявшему его воображение и наконец купленному им за порядочную сумму, старый гробовщик чувствовал с удивлением, что сердце его не радовалось» [6, т. 6, с. 81].
Для Пушкина характерна игра на многозначности слова гулять, которую перенимает Н. Кононов. В словаре В. И. Даля первым выделяется значение «разгуливать, прогуливаться, прохаживаться, проминаться, ходить, иногда и ездить, без дела, для прогулки» (то есть фланировать); вторым — «быть без дела; праздным; ничем путным не заниматься, лентяить» [2, стлб. 1006]. Оба смысла раскрываются в «Гробовщике». Для повествования важны два топоса: Басманная улица / Разгуляй (по названию трактира) (где проживал гробовщик и умерла купчиха) и Большая Никитская (куда переехал Адриян). Происходит удвоение то-посов, находящихся в отношениях тождества: пушкинский герой уезжает от одного «Разгуляя», из царства мертвых (умирающая купчиха), к другому — к живым гулякам (веселье у Шульца). После понесенной обиды гробовщик приглашает «мертвецов православных» к себе на пир, на гулянку. Во сне Адрияна купчиха умирает, начинаются его переезды (своего рода прогулки) между двумя топосами, после чего он застает мертвецов у себя дома. Два значения глагола гулять на первый взгляд находятся у Пушкина и Кононова в отношении дополнительного распределения: у Пушкина педалирована семантика гуляния как пира, у Кононова — как фланирования. Но семантика перемещений между мирами живых и мертвых является для них общей.
Характерно, что основное действие повести происходит во сне гробовщика, то есть в его сознании, в голове. Голова как вместилище души и ума (психо-логия) — еще один значимый для Н. Кононова образ, а ее потеря — воспроизводящийся сюжет: автор возвращается к теме усекновения головы Иоанна Предтечи как эксплицитно (описание картины Караваджо), так и имплицитно (сюжет с парикмахером).
В романе также обозначена связь головы и головного убора: «Вот и некий молодой человек какой-то неуемной красоты и одновременно лукавой кротости из-за головного убора, завершающего его чело солнечной террасой, будто нахлобученным нимбом, так же приостановился, как и я... Вся голова его в этом светлом уборе изысканного, чуть желтоватого тона в моем восприятии была чудесной. Где ж он отыскал эту чудную соломенную шляпу?» [3, с. 311]. Снова фунеральная семантика: образ солнечной террасы задает оппозицию «земля — небо», ориентированную по вертикали снизу вверх («терраса» — от лат. terra, «земля»). Описание головы молодого человека перерастает в изображение черепа (акцентирован желтоватый тон, обозначено соломенное обрамление головы). Головной убор исчезает — появляется «мертвая голова», слово отыскал в этом контексте прочитывается как О, ты skull! (англ. «череп»). Сравним с рассказом о ночном гулянии мертвецов у Прохорова: «. маленький скелет продрался сквозь толпу и прибли-жился к Адрияну. Череп его ласково улыбался гробовщику» [6, т. 6, с. 86]. У Н. Кононова игра с исчезающим головным убором корреспондирует с одной характерной особенностью реального императора Адриана: «...к холоду и жаре он был настолько вынослив, что никогда не покрывал головы» (Spart. XVII, 9) [1, с. 15]. В связи с этой тематикой обнаруживается еще одна любопытная параллель. Экипировка польской армии (в рядах которой Тадеуш ушел на войну в 1938 г.) включала в условиях боевых действий каску Адриана, названную по имени французского генерала Л. О. Адриана3. Анаграмматический код романа ветвится в различных направлениях: др.-греч. Kpaviov «череп» связано этимологически с Kpavoc; «шлем», а также с кара «голова, лицо» (анаграмма слова рак) и краток «голова». Еще один реконструируемый мифологический подтекст — изображение братьев Диоскуров в напоминающих половинки яйца шапочках (англ. skull-caps, «шапки-черепа»).
С учетом выявленных античных мотивов в романе странное путешествие героя с Запада в советскую Россию получает объяснение: рассказчик является психом в двух возможных значениях. Во-первых, он псих как Психея, душа, во-вторых, он — псих как сошедший с ума, потерявший голову, о-без-ум-евший человек, склонный к бродяжничеству (после пребывания в Поволжье он продолжает путешествовать). Душа героя, скиталица и гостья тела, странствует без спутников и без особого смысла, то есть гуляет по свету.
Не только «Гробовщик», но и в целом творчество А. С. Пушкина предстает как источник творческих исканий Н. Кононова. В пушкинском художественном мире тесно связаны образы гения (двойника), бе-
3 Обзор истории и фотографии каски Адриана можно найти в: [8].
зумца (и имеющего и теряющего голову) и гуляки. В «Моцарте и Сальери» эта связь открывается со всей очевидностью: «О небо! / Где ж правота, когда священный дар, / Когда бессмертный гений — не в награду / Любви горящей, самоотверженья, / Трудов, усердия, молений послан — / А озаряет голову безумца, / Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!» [6, т. 5, с. 307].
Если бы Николай Кононов хотел подобрать для названия романа русский аналог французскому слову фланёр, то самым точным было бы подсказанное Пушкиным словосочетание «гуляка праздный». Фланёр обречен путешествовать между двумя полюсами бытия — жизнью и смертью. Мерцания и колебания между ними побеждаются только «священным даром» — «бессмертным гением».
Список литературы
1. Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана / пер. С. Н. Кондратьева. СПб., 2001.
2. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. М., 1994.
Т. 1.
3. Кононов Н. М. Фланёр. М., 2011.
4. Панфилов А. Ю. Петр и Адриан. Имена в повести Пушкина «Гробовщик». URL: http://www.proza.ru/2009/09/08/638 (дата обращения: 17.04.2013).
5. Пастернак Б. Л. Собр. соч. : в 5 т. М., 1989. Т. 2.
6. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. Л., 1977—1979.
7. Смирнова Н.Н. Об имени Адриян в повести «Гробовщик». URL: http:// pushkinopen.ru/texts/view/38 (дата обращения: 17.04.2013).
8. Casque Adrian modèle 15. URL: http://www.world-war-helmets.com/fiche. php?q=Casque-Francais-Adrian-Mle-15 (дата обращения: 17.04.2013).
9. Davydov S. Pushkin's Merry Undertaking and «The Coffinmaker» // Slavic Review. 1985. Vol. 44. № 1.
Об авторах
Мария Алексеевна Дмитровская — д-р филол. наук, проф., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград.
E-mail: [email protected]
Илья Олегович Дементьев — канд. ист. наук, доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград.
E-mail: [email protected]
About the authors
Prof. Maria Dmitrovskaya, I. Kant Baltic Federal University, Kaliningrad.
E-mail: [email protected]
Dr Ilya Dementyev, Ass. Prof., I. Kant Baltic Federal University, Kaliningrad.
E-mail: [email protected]
63
