Научная статья на тему '«ГРЕЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ» В ТРУДАХ КНЯЗЯ В.Ф. ОДОЕВСКОГО O ЦЕРКОВНОМ ПЕНИИ И НЕВМЕННАЯ АНТОЛОГИЯ ИЗ ЕГО КОЛЛЕКЦИИ'

«ГРЕЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ» В ТРУДАХ КНЯЗЯ В.Ф. ОДОЕВСКОГО O ЦЕРКОВНОМ ПЕНИИ И НЕВМЕННАЯ АНТОЛОГИЯ ИЗ ЕГО КОЛЛЕКЦИИ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
0
0
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 5: Вопросы истории и теории христианского искусства
ВАК
Область наук
Ключевые слова
В.Ф. Одоевский / епископ Порфирий (Успенский) / Ю.К. Арнольд / П.И. Севастьянов / церковное пение / осмогласие / греческие певческие рукописи / Смирна / V.F. Odoevsky / Bishop Porfiry (Uspensky) / Yu.K. Arnold / P.I. Sevastyanov / church singing / Octoechos (Osmoglasie) / Greek singing manuscripts / Smyrna

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Шеховцова Ирина Павловна

В статье в новом ракурсе рассматриваются некоторые малоизученные данные о трудах В.Ф. Одоевского в области истории и теории церковного пения. Возникающие в связи с этим «греческие вопросы» изучались им, прежде всего, в контексте компаративных наблюдений, касающихся ладовой организации песнопений разных традиций. Ценные сведения на этот счет содержат помимо самих работ выдающегося музыковеда-теоретика разнообразные архивные материалы, связанные с кругом его научного общения — епископом Порфирием (Успенским), Д.В. Разумовским, В.В. Стасовым, Ю.К. Арнольдом, П.И. Севастьяновым и др. Кроме того, проблематика изучения осмогласия — центральной темы в трудах Одоевского — отразилась и в подборе первоисточников по теории и практике церковного пения, которые специально приобретались с научными целями как для личного пользования, так и для пополнения собраний петербургской Публичной библиотеки и Московского Публичного и Румянцевского музеев. Таким образом, вполне закономерно появление в великолепно подобранной коллекции церковно-певческих рукописей Одоевского замечательной греческой Антологии (РГБ. Ф. 210. № 27), созданной в Смирне писцом Христодулом в 1792 г. (в Приложении к статье дано ее подробное описание). В результате палеографического и кодикологического изучения удалось установить важные детали и контекст ее бытования. Несомненно, она ярко отразила не только заключительный период греческой рукописной культуры, но и начавшийся во 2-й половине XVIII в. расцвет локальной (смирнской) церковно-певческой традиции.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Шеховцова Ирина Павловна

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

“GREEK QUESTIONS” IN THE WORKS OF PRINCE V.F. ODOEVSKY ON CHURCH SINGING AND THE NEUMATIC ANTHOLOGY FROM HIS COLLECTION

The article describes in a new perspective the little-known data related to the works of V.F. Odoevsky in the field of history and theory of church singing. He studied the “Greek questions” in the context of comparative observations concerning the modal organisation of chants of different traditions. Important information on this subject are contained, in addition to the works of the outstanding musicologist-theorist himself, in a variety of archival materials related to the circle of his scientific communication, i.e. Bishop Porfiry (Uspensky), D.V. Razumovsky, V.V. Stasov, Yu.K. Arnold, P.I. Sevastyanov and others. The problem of studying the Octoechos (the eight-mode system or “Osmoglasie”), the central theme in Odoevsky’s works, was also reflected in the selection of primary sources on the theory and practice of church singing, which were specially acquired for scientific purposes, both for personal use and to replenish the collections of the St. Petersburg Public Library and Moscow Rumyantsev Museum. It is natural that the remarkable Greek Anthology (RSL. F. 210. No. 27), created in Smyrna by scribe Christodoulos in 1792, appeared in Odoevsky’s collection of churchsinging manuscripts. As a result of its palaeographic and codicological study, it was possible to establish important details and the context of its existence. Undoubtedly, it vividly reflected not only the final period of the Greek manuscript culture, but also the flourishing of the local (Smyrna) church singing tradition that began in the second half of the 18th century.

Текст научной работы на тему ««ГРЕЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ» В ТРУДАХ КНЯЗЯ В.Ф. ОДОЕВСКОГО O ЦЕРКОВНОМ ПЕНИИ И НЕВМЕННАЯ АНТОЛОГИЯ ИЗ ЕГО КОЛЛЕКЦИИ»

Вестник ПСТГУ

Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2023. Вып. 50. С. 36-69 БОТ: 10.15382Мш^202350.36-69

Шеховцова Ирина Павловна, канд. искусствоведения, доцент кафедры истории музыки Российской академии музыки им. Гнесиных; доцент кафедры истории и теории музыки ФЦП Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Россия, г. Москва irina-schech@yandex.ru https://orcid.org/0000-0001-9254-0829

«Греческие вопросы» в трудах князя В. Ф. Одоевского o церковном пении и невменная Антология из его коллекции*

Аннотация: В статье в новом ракурсе рассматриваются некоторые малоизученные данные о трудах В. Ф. Одоевского в области истории и теории церковного пения. Возникающие в связи с этим «греческие вопросы» изучались им, прежде всего, в контексте компаративных наблюдений, касающихся ладовой организации песнопений разных традиций. Ценные сведения на этот счет содержат помимо самих работ выдающегося музыковеда-теоретика разнообразные архивные материалы, связанные с кругом его научного общения — епископом Пор-фирием (Успенским), Д. В. Разумовским, В. В. Стасовым, Ю. К. Арнольдом, П. И. Севастьяновым и др. Кроме того, проблематика изучения осмогласия — центральной темы в трудах Одоевского — отразилась и в подборе первоисточников по теории и практике церковного пения, которые специально приобретались с научными целями как для личного пользования, так и для пополнения собраний петербургской Публичной библиотеки и Московского Публичного и Румянцевского музеев. Таким образом, вполне закономерно появление в великолепно подобранной коллекции церковно-певческих рукописей Одоевского замечательной греческой Антологии (РГБ. Ф. 210. № 27), созданной в Смирне писцом Христодулом в 1792 г. (в Приложении к статье дано ее подробное описание). В результате палеографического и кодикологического изучения удалось установить важные детали и контекст ее бытования. Несомненно, она ярко отразила не только заключительный период греческой рукописной культуры, но и начавшийся во 2-й половине XVIII в. расцвет локальной (смирнской) церковно-певческой традиции.

Ключевые слова: В. Ф. Одоевский, епископ Порфирий (Успенский), Ю. К. Арнольд, П. И. Севастьянов, церковное пение, осмогласие, греческие певческие рукописи, Смирна.

© Шеховцова И. П., 2023.

* Статья написана на основе доклада, представленного на «Бражниковских чтениях» в Санкт-Петербургской консерватории 7 ноября 2019 г. и посвященного 215-й годовщине со дня рождения и 150-летию кончины князя В. Ф. Одоевского.

И. П. Шеховцова

Для кого трудилась эта пчела, для кого собирала мед?

Не для себя, а для других.

Так же, как и мне, ей никто не скажет спасибо;

так же, как и меня, ее всякий гнал,

а между тем она все трудилась и на труд свою жизнь положила.

Прости, Господи, моему унынию и неразумию. Умудри и меня...

В. Ф. Одоевский. «Житель Афонской горы» (1841)1

Имя В. Ф. Одоевского как исследователя музыкально-литургической традиции неоднократно привлекало внимание историков отечественной науки о церковном пении2. Однако тема далеко не исчерпана, поскольку опубликованные работы, в сравнении с сделанным и начатым им, лишь отчасти дают понимание масштаба личности: многое сокрыто в колоссальных по объему и чрезвычайно рассредоточенных по местам хранения материалах архива князя. Энциклопедический охват и разнообразие его научных интересов отражает и обширный эпистолярий, насчитывающий свыше 1600 писем3, и богатейшая библиотека из более 6 тыс. книг и брошюр, и великолепное собрание нотных изданий4, и, конечно, уникальная, тщательно подобранная коллекция церковно-певческих рукописей5. В деле освоения столь значительного наследия мы пока лишь в се-

1 Из цикла Одоевского «Сказки и повести для детей дедушки Иринея». Цит. по изд., подг. В. Н. Грековым (М., 1993. С. 174).

2 Белоненко А. С. История отечественной мысли о древнерусском певческом искусстве: дис. ... канд. иск. Л., 1982; Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. III: Церковное пение пореформенной России в осмыслении современников (1861—1918) / сост. А. А. Наумов, М. П. Рахманова; вступ. ст., подгот. текста и коммент. М. П. Рахмановой, С. Г. Зверевой. М., 2002; Князь Владимир Одоевский: Дневник. Переписка. Материалы: к 200-летию со дня рождения / ред.-сост. М. П. Рахманова; авт. вступ. ст. и коммент. О. П. Кузина, М. П. Рахманова; науч. ред. М. В. Есипова. М., 2005; Рамазанова Н. В. «Любитель церковного пения» кн. Владимир Федорович Одоевский (1804-1869). URL: http://expositions.nlr.ru/ex_manus/ odoevsky/ (дата обращения: 12.12.2020); Шевцова О. Б. Наука о церковном пении в трудах князя В. Ф. Одоевского: опыт реконструкции: дис. ... канд. иск. М., 2012; и др.

3 Систематически исследовавший архив князя Б. Б. Грановский насчитал в нем более 50 тыс. листов, при этом отмечая, что часть материалов Одоевского оказались в других личных фондах — Д. В. Разумовского, П. А. Бессонова, С. М. Соловьева, Н. С. Тихонравова и др. (см.: Грановский Б. Б. Песни народов России в музыкальном собрании и трудах В. Ф. Одоевского (опыт исследования) // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. Поэтика и стилистика. М., 1980. С. 312-341; Рукописные собрания Д. В. Разумовского и В. Ф. Одоевского и архив Д. В. Разумовского: Описания / под. ред. И. М. Кудрявцева. М., 1960. С. 24-27, 32-35). Основные места хранения личного архива Одоевского: РГБ (Ф. 210), РНБ (Ф. 539), РНММ (Ф. 73), ГИМ (Отдел письменных источников), ИРЛИ (Ф. 312), РГАЛИ (Ф. 365).

4 Библиотека Одоевского разделена в основном между двумя хранилищами: Московской консерваторией, куда поступила большая часть музыкальной литературы, включая ноты, и Московским Публичным и Румянцевским музеями (ныне РГБ) (см.: Библиотека В. Ф. Одоевского // Научная музыкальная библиотека имени С. И. Танеева: Очерк: К столетнему юбилею Московской ордена Ленина государственной консерватории имени П. И. Чайковского / колл. авт.; под. общ. ред. Е. Н. Артемьевой, Н. Н. Григорович. М., 1966. С. 195-201; Каталог библиотеки кн. В. Ф. Одоевского / сост. И. С. Ковригина, И. К. Алексеевская, Н. Н. Гусарова и др.; отв. ред. С. А. Колесник. М., 1988).

5 См.: Рукописные собрания Д. В. Разумовского и В. Ф. Одоевского и архив Д. В. Разумовского. С. 137-162. Заметим попутно, мало освоена пока тема изучения библиотеки

редине пути. Достаточно указать на тот факт, что найденная Одоевским и переправленная его же трудами в Москву уникальная Библиотека-архив знаменитого хора государевых певчих дьяков до сих пор остается мало изученной6.

Н. А. Янчук, в очерке которого труды князя, пожалуй, впервые получили глубокую историческую оценку, писал: «В обществе настолько привыкли связывать имя Одоевского с церковным пением, что его... называли... "восстановителем истинных церковных напевов" и приписывали ему составление обедни по старинным образцам», от чего князь публично отказывался7. Одоевский также «чувствовал неразрывную связь древне-церковной музыки с истинно-народной старинной светской песней; он осознавал, что только глубокое совместное изучение той и другой может положить прочный фундамент для создания истинной национальной русской музыки»8. В поисках общего и различного в музыкальном мышлении князь особое внимание уделял вопросам ладовой организации

(в том числе нотной) и собрания рукописей князя в соотнесении с его учеными трудами (см., например, ст. Б. С. Яголима «Библиотека Одоевского» в журнале «Советская музыка» (1969. № 6. С. 96-99)).

6 Эта чудом уцелевшая часть нотной библиотеки знаменитого хора была обнаружена Одоевским в 1865 г. в Государственном архиве Российской империи, и князь добился ее возвращения в первопрестольную (хранилась в МГАМИД, ныне — РГАДА: Ф. 188, 242 ед. хр.). История ее перемещения и начало исследования отразились в материалах Одоевского, хранящихся в РГАДА и ГЦММК им. М. И. Глинки, а также в работах прот. Д. В. Разумовского. Начатая князем работа по описанию Библиотеки-архива была продолжена, но также не окончена другим его единомышленником — М. А. Оболенским, директором МГАМИД (см.: Морозов Б. Н. Библиотека-архив Государевых певчих дьяков конца XVI — первой половины XVII века // Царский храм. Благовещенский собор Московского Кремля в истории русской культуры: Материалы и исследования / сост.: И. А. Стерлигова, Л. А. Щенникова; отв. ред. А. К. Левыкин. М., 2008. С. 428-445).

7 Янчук Н. А. Князь В. Ф. Одоевский и его значение в истории русской церковной и народной музыки [отд. оттиск]. М., 1906. С. 13. Автор работы — Н. А. Янчук (1859-1922) — этнограф, литературовед, искусствовед, хранитель Дашковского этнографического музея и отделения иностранной этнографии Румянцевского музея, с которым тесно связана жизнь Одоевского. О самооценке князем своих трудов см.: [Одоевский В. Ф.] О древнерусском песнопении. Пояснение князя В. Ф. О. М., 1864. С. 3-4. Однако Одоевский не только желал возвращения в церковный обиход древних, не искаженных позднейшими влияниями напевов, но и занимался их гармонизацией, о чем мы узнаем из его дневника и сохранившейся рукописи четырехголосной Обедни, исполнявшейся в церкви вмч. Георгия на Всполье в 1864 г. (см.: Князь Владимир Одоевский: Дневник. Переписка. Материалы. С. 100, 122, 257 (примеч. 164)). О. Б. Шевцова указывает также на имеющиеся в архиве отдельные песнопения из Октоиха, Ирмология и Обихода (см.: Шевцова О. Б. Князь В. Ф. Одоевский как исследователь древнерусского церковно-певческого искусства // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Музыкальное искусство христианского мира. 2008. Вып. 1 (2). С. 64). Кроме того, князь всячески поддерживал (если не направлял) опыты новых гармонизаций церковных напевов у своих соратников — Н. М. Потулова, Г. Я. Ломакина и, вероятно, Ю. К. Арнольда; сюда же можно прибавить и отмеченную князем гармонизацию сына Д. В. Разумовского Михаила (хранится в архиве о. Димитрия: РГБ. Ф. 380. Карт. 21. № 8). Напомним также о двух известных литературных псевдонимах князя: «любитель церковного пения» и «Тихоныч» (в честь древнерусского теоретика XVII в. Тихона Макарьевского).

8 Янчук Н. А. Указ. соч. С. 16. Эта связь прослеживается практически во всех работах 1860-х, к примеру в речи князя на открытии Московской консерватории, в его же докладах, подготовленных к Археологическому съезду в Москве в 1869 г.

(сопоставляя, к примеру, церковные «гласы» и народные «погласицы» или сравнивая только гласы и, напротив, только народные лады)9. При этом он обращался к музыке многих национальных культур: около 500 сделанных им фольклорных записей помимо русских (около половины) включают образцы 26 народов мира! Параллельно, что характерно, Одоевский изучал различные церковно-певческие традиции (известно о его занятиях не только древнерусскими крюками, но и византийскими невмами, и армянскими хазами)10.

«Греческие вопросы», по-видимому, также возникали в его фольклорных штудиях11, но гораздо больший интерес они вызывали в связи с церковным пением, особенно в ключевом для Одоевского аспекте изучения осмогласия. Поводом обратиться к этим изысканиям князя послужило знакомство хотя и с единственной, но, безусловно, выдающейся греческой невменной Антологией из его собрания (РГБ. Ф. 210. № 27. Ил. 1)12. Однако прежде осветим некоторые обстоятельства появления этой рукописи в собрании Одоевского. И поскольку «греческим вопросам» в трудах князя о церковном пении уже уделялось внима-ние13, коснемся лишь наиболее важных деталей в интересующем нас контексте.

Напомним, в отечественной литературе сложилось мнение, что интерес у Одоевского к изучению богослужебно-певческой традиции возник в начале 1840-х гг. во многом под влиянием М. И. Глинки14. Об этом писал и сам князь, однако в одной из самых ранних своих публикаций, вышедшей в «Вестнике Ев-

9 Одоевский предлагал их различать, «присваивая слово глас собственно церковной музыке, а слово погласица — мирской, потому более, что не все мирские погласицы вошли в состав церковных гласов»: Одоевский В. Ф. Русская и так называемая общая музыка. М., 1867. С. 20. В этой же работе он приводит любопытный пример совпадения погласицы русской песни «Ай мы просо сеяли» с одной из индийских погласиц (Там же. С. 31—32) (здесь и далее в цитатах из работ Одоевского выделения курсивом — авторские).

10 См.: Грановский Б. Б. Указ. соч. С. 319—320, 326—327. Подтверждением занятий с армянскими хазами является запись в дневнике Одоевского от 13 октября 1862 г., где сообщается о попытке вместе с о. Димитрием Разумовским «перевести на ноты Армянские крюки, которых ключ потерян» (Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 78). Можно предположить, что примеры сравнительного изложения «пения» в греческой, болгарской, армянской и римской церквах, которые приводит прот. Д. В. Разумовский в приложении к своей работе «Богослужебное пение Православной Греко-Российской Церкви. I: Теория и практика церковного пения» (М., 1886), появились не без влияния В. Ф. Одоевского, чрезвычайно интересовавшегося этим аспектом. Аналогичный пример содержится и в палеографическом альбоме прот. Д. В. Разумовского: РГБ. Ф. 380. Карт. 5. № 16. Л. 296—297.

11 О наблюдениях Одоевского над греческой народной музыкой см.: Грановский Б. Б. Указ. соч. С. 319. Их результаты могли использоваться князем в исправлениях и дополнениях, которые он вносил во второе издание «Карманного музыкального словаря» А. Гарраса (1866). См., к примеру, объяснения терминов anthema, bactriasmus, bucoliasmus monga, morphamos и др. Уточним попутно, имя Одоевского указано только начиная с 3-го издания этого Словаря (1875).

12 Подробное описание рукописи см. в Приложении к статье.

13 Эта тематика затрагивалась в вышеуказанных работах О. Б. Шевцовой, а также в публикации автора наст. статьи: Шеховцова И. П. Заметки по истории русской музыкальной византинистики // Музыкальная археография — 2015 / сост. и науч. ред.: Н. В. Заболотная, И. П. Шеховцова. М., 2017. С. 279-339.

14 См.: Белоненко А. С. Указ. соч. С. 41.

Ил. 1. РГБ. Ф. 210. № 27. Антология певческая, йотированная. Смирна, 1792 г. Л. 5

ропы» в 1823 г., он уже высказывает на этот счет свои первые эмпирические наблюдения:

Многие думают, что речитатив более всей новейшей музыки приближается к музыке древней, в свое время чудеса производившей. Но совершенно тому противное показывают отысканные отрывки древней музыки Кирше-ром и Бюреттом15, также остатки греческой музыки в наших церковных напевах, в коих соблюдены не только верный ритм, но и правильное, методическое расположение, без которого музыкальная фраза, как недоконченное предложение, смысла иметь не может. Правда, у Плутарха (de música) мы находим, что Архилох, древний греческий музыкант, изобрел скорые переходы от одного ритма к другому и что многие в том ему последовали; но это еще не есть речитатив: ибо между переменою ритма и отсутствием оного — большое различие16.

В попутном, казалось бы, замечании Одоевский, проявляя завидный кругозор и зрелость суждений, обращает внимание на соблюдение особого ритма и формы не только в античной музыке, но и в сохранивших «остатки греческой музыки» русских церковных напевах, — вывод, сделанный значительно раньше известных17. По сути, Одоевский уже намечает позиции, на которые будет опираться в своей теории древнерусского песнопения.

О появлении интереса к западноевропейской церковной музыке он сообщает в письме к А. Н. Верстовскому от 6 ноября 1831 г.: «.попал я в члены здешней Sing-Аkademie, которая уже в продолжение 10 лет все состоит из 100 членов, все собираются по четвергам, всегда в 8 часов, и все поет Генделя, Гассе, Баха,

15 Имеется в виду труд крупнейшего немецкого ученого-энциклопедиста, монаха-иезуита Афанасия Кирхера (1602—1680) "Musurgia universalis", изданный в Риме в 1650 г., где в 7-й книге (на с. 540—543) он приводит примеры с античной музыкальной нотацией. Что касается упоминания известного французского ученого Пьера Жана Бюретта (1665—1747), то он является автором целого ряда исследований о музыке греков, напечатанных в "Mémoires" парижской Академии надписей и изящной словесности, членом которой он состоял с 1705 г.: в частности, у него есть отдельные работы о ритме и мелопее в античной музыке, а также об античной музыкальной теории в сравнении с современной ему музыкой.

16 Одоевский В. Ф. Дни досад (Письма к лужницкому старцу) // Вестник Европы. 1823. № 16 (август). С. 306—307. Это наблюдение князя было отмечено и его «старым товарищем» М. П. Погодиным — в сообщении на памятном заседании Общества любителей российской словесности 13 апреля 1869 г. («В память о князе Владимире Федоровиче Одоевском». М., 1869. С. 45-68).

17 Специфика стихосложения греческой гимнографии впервые была изучена кардиналом Ж. Б. Питра ("L'Hymnographie de l'Eglise grecque". Rome, 1867). На особенности ритмической организации русских церковных песнопений первым указал А. Ф. Львов в работе «О свободном или несимметричном ритме» (СПб., 1858), которую Одоевский очень ценил, при этом сетовал, что Львов «не подвергнул такой же разработке и другие технические условия наших древних песнопений» (Одоевский В. Ф. Русская и так называемая общая музыка. С. 11). В современных публикациях развивается, по сути, та же идея, к примеру, у Р. Пиккио (см. его статью «Об изоколических структурах в литературе православных славян» в сборнике «Sla-via Orthodoxa: Литература и язык». М., 2003. С. 557-606). Иной взгляд предложен в работе свящ. А. Агапова «В поисках существенных дефиниций молитвословного стиха» (Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. 2010. Вып. 2 (20). С. 7-24).

Науманна — а весьма любопытно: я истинно не имел понятия о церковной музыке до этой Академии; теперь я врезался в нее по уши, и это занятие невольно отражается и в моих литературных и в музыкальных произведениях»18.

Можно предположить, что поводом углубиться в изучение восточно-христианской традиции стало общение с Ю. К. Арнольдом (их знакомство состоялось зимой 1835/1836 г. в связи с работой Одоевского над «Энциклопедическим лексиконом» А. Плюшара)19. Замыслив в 1837 г. написание оперы о борьбе христианства с язычеством, Арнольд занялся поиском музыкальных «древностей». Обсуждая свои идеи с архиеп. Тамбовским Арсением20, он получает не только поддержку, но и благословение на «изыскание и изучение основ, склада и характера древнего песнопения нашей Православной Церкви»21. Любопытно, что будущий Владыка, «любитель учености и ученых», знаток древних языков (впоследствии состоявший в Обществе древнерусского искусства, созданном в 1864 г. при самом активном участии Одоевского), сыграл едва ли не решающую роль в жизни еще одного увлеченного исследователя — знаменитого русского ученого-эллиниста, страстного коллекционера и знатока византийской музыкальной палеографии епископа Порфирия (Успенского)22, с которым судьба сведет и Одоевского.

18 В. Ф. Одоевский. Музыкально-литературное наследие / сост., общ. ред., вст. ст. и примеч. Г. Б. Бернандта. М., 1956. С. 495. Дополним: петербургская "Singakademie", ориентированная на исполнение старинных и современных немецких духовных произведений, была организована в 1818 г. Генрихом Августом Беллингом, выходцем из Саксонии, прибывшим в 1815 г. из Дрездена и вскоре ставшим заметной фигурой многочисленной немецкой диаспоры российской столицы (музикдиректор и органист лютеранской церкви свв. Петра и Павла (Петрикирхе), преподаватель хора в немецкой Петришуле). "Singakademie" просуществовала 71 год. (Данные из статьи Ж. В. Князевой «Немецкие певческие общества Петербурга: "Singakademie" и "Liedertafel"» в энциклопедическом словаре «Музыкальный Петербург» (т. 12: СПб., 2013. С. 274—297).). В архиве князя в РНБ (Ф. 539) сохранился членский билет "Singakademie" за 1831-1832 г. (см. примеч. 24).

19 По словам Арнольда, к князю как заведующему музыкальным отделом этого издания он был направлен зимой 1835/1836 г. самим А. Плюшаром. Судя по всему, Арнольд привлекался в качестве переводчика с немецкого и французского (см.: Арнольд Ю. К. Воспоминания. М., 1892. Вып. 2. С. 118-119). Среди авторов в «Лексиконе» встречается только имя Одоевского (в т. VIII-XI, XIII и XIV, изданных в 1837-1838 гг.). В архиве князя также сохранились рабочие материалы: РНБ. Ф. 539. Оп. 2. № 873; ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом). Ф. 312 (список статей к изданию).

20 Об архиеп. Арсении, будущем митрополите Киевском и Галицком, см.: Православная энциклопедия. М., 2001. Т. 3. С. 406-407.

21 Арнольд Ю. К. Воспоминания. Вып. 2. С. 142-144. Как писал Арнольд, архиеп. Арсений пытался даже помочь ему, прислав переписанные для него «мелодии древнего киевского кодекса», на поверку оказавшиеся «исковеркавшими их 4-голосными переложениями, учиненными далеко неопытною рукою незнакомого с элементарными даже правилами ни гармонии, ни голосоведения».

22 Еп. Порфирий с благодарностью вспоминал, что во время обучения в Костромской семинарии (1818-1824) именно владыка Арсений (тогда Федор Павлович Москвин) привил ему любовь к греческому языку, знание которого так пригодилось будущему дипломату и ученому, а затем оказал содействие при поступлении в Петербургскую духовную академию; позже, возглавляя киевскую кафедру, он же выпросил для о. Порфирия и место викарного епископа (своего помощника), решительно повлияв, таким образом, на его судьбу

Арнольд, познакомившись вскоре с «живой» древнерусской традицией и с загадочными крюками (в доме петербургской купчихи-староверки)23 и желая разобраться со всеми возникшими многочисленными вопросами, обратился к Одоевскому. Одобрив увлечение историей и теорией церковного пения и направив его в Публичную библиотеку, князь и сам стал активно помогать Арнольду, предложив обращаться за советами и пользоваться при необходимости редкими книгами из своей личной библиотеки24. ^сомненно, это «попечение» способствовало появлению уже в конце 185G-X первых музыкально-теоретических работ Арнольда, в которых, как и во всех последующих, отразилось огромное влияние Одоевского — и в подборе источников, и в тематике (ладотональная система и принципы гармонизации), и даже в методологии (в опоре на музыкальную акустику)25.

(см.: Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего: Дневники и автобиографические записки. Т. VIII I под ред. П. А. Сырку. СПб., 19G2. С. 83-84, 3б1-415).

23 У принадлежавшей к старообрядцам-беспоповцам купчихи Ушаковой Арнольд проживал в 1842-1843 гг., где не только впервые увидел «изображения весьма древних кондаков» и «старообрядческие ноты, по которым они поются», но и попытался понять их значение, в чем ему помогала диаконисса и мастерица пения сестра Евдокия (из той же общины федосеевцев, обосновавшихся на петербургском Волковом кладбище) (см.: Арнольд Ю. К. Воспоминания. M., 1893. Вып. 3. С. 3G).

24 См.: Там же. С. 31. О великолепной и богатейшей подборке книг по музыке и нот в библиотеке князя, в том числе по истории и теории церковного пения, можно судить по обзору той ее части, которая попала в Mосковскую консерваторию (см. примеч. 5). Знакомство по рекомендации Одоевского с прот. П. И. Турчаниновым и регентом Придворной певческой капеллы Г. Я. Ломакиным, по-видимому, также повлияло на открытие Арнольдом общедоступной «Школы хорного пения» (1844-1845) — при горячей поддержке Одоевского, который помог не только в составлении устава Школы, но и стал ее учеником (см.: Рамазанова H. В. Указ. соч. См. там же опубликованные членский билет князя в "Singakademie" и «Билет для посещения классов в Школе хорного пения»). Однако, по данным H. А. Огарковой, Школа Арнольда была открыта в 1845 г. и просуществовала всего один год, а в работе над ее уставом также принимали участие директор Придворной певческой капеллы А. Ф. Львов и попечитель Петербургского учебного округа Г. П. Волконский (см.: Огаркова H. А. Арнольд Юрий Карлович (1811-1898) II Opera musicologica. 2G14. № 2 (2G). С. бб). Этот опыт был по-своему ценен и для Одоевского: позднее он примет деятельное участие в работе хоровых классов при московском отделении РMО и в Mосковской консерватории и особенно много приложит усилий для введения повсеместного обучения церковному пению в начальных народных училищах (см.: Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. III. С. бб—94; Ляпунова А. H. Г. Рубинштейн и В. Ф. Одоевский II Князь Владимир Одоевский: Дневник. Переписка. Mате-риалы... С. 35-38, 58, бб; «Дело о церковном пении» II Там же. С. 323-429).

25 Среди них, в частности: "Der Einfluss des Zeitgeistes auf die Entwickelung der Tonkunst" (Leipzig, 18б7); "Die Tonkunst in Russland bis zur Einführung des abendländischen Musik- und Notensystems" (Leipzig, 18б7); "Die Lehre von der Tonkunst auf Grund physiologischen, ästhetischen und psychologischen Gesetze. Teil I. Die Grundharmonien" (в 3 т. Graz, 18б9; M., 1871-1872); "Die alten Kirchenmodi, historisch und akustisch entwickelt" (Leipzig, 1878); «Гармонизация древнерусского церковного пения по эллинской и византийской теории и акустическому анализу» (M., 188б). О более ранних, в том числе неопубликованных работах, а также о чтении им лекций, посвященных «теории звуков на основании акустических начал», в Mосковском университете и Лейпцигской консерватории он сообщает в предисловии своей книги «Теория древле-русского церковного и народного пения на основании автентических трактатов и акустического анализа» (M., 188G).

Безусловно, князь был отлично знаком с «литературой вопроса». Более того, в своих ученых занятиях он демонстрирует основательность проработки положений античной теории музыки, а также знание средневековых трактатов, в частности, обращаясь к фундаментальному изданию Мартина Герберта, известного исследователя церковного пения ("Scriptores ecclesiastici de música sacra potissimum"), опубликовавшего помимо важнейших латинских и византийские источники — «протеорию» из Пападики, «Большой исон» Иоанна Кукузеля, а также эпистолу Митрофана Критопулоса (нач. XVII в.) с рассуждениями о некоторых жанрах греческой церковной музыки (тропарь, кондак, канон, ипа-кои и пр.)26. Несомненно, доскональное знание предмета отразилось и в работе Одоевского над новой редакцией «Карманного музыкального словаря» А. Гар-раса (1866), выдержавшего беспрецедентное количество переизданий (21!): в нем дано пояснение множества терминов и понятий, связанных с историей и теорией церковной музыки как Западной, так и Восточной Церкви (a capella, acahtistus, accentus ecclesiastici, Agnus dei, alleluja, anthologium, antiphova, apodipna, apolyticum и мн. др.)27.

Потребность прояснить «технические вопросы», нараставшие в процессе осмысления богатейшего наследия церковно-певческой культуры, закономерно вела к необходимости изучения более широкого круга источников, к музыкально-палеографическим занятиям с древними рукописями. Их выявление в крупнейших собраниях и подбор наиболее значимых становится одной из насущных задач для Одоевского.

О масштабе начатой им источниковедческой работы мы можем судить, в частности, по сохранившемуся ответному письму, присланному из Москвы в начале 1845 г. М. А. Оболенским, уже известным к тому времени археографом28:

Я еще доселе не исполнил Вашего поручения касательно снимков с крюковых книг. Я не забыл своего обещания и снял до пяти снимков: с одного, Лаврского, древнего не позже XII в. Трефолоя, с другого, Архивского, бом-бицинного не позже XIV в. и третьего XVI века той же библиотеки. Несколько снимков заимствовал и из других библиотек; но мне все хочется, хоть не скоро, а поаккуратнее выполнить препоручение Ваше — препоручение тем более лестное, что доселе мы почти ничего не знаем о нашем пении, и кроме старообрядцев никто им не занимается, да и те троестрочного так называемого пения давно не понимают. Книгохранилища монастырские полны крюковыми книгами, а нет ни в одном монастыре ни одного инока, который бы понимал это древнее, величественное и благоговейное пение. Я не сомневаюсь, что Вы, любезнейший Князь, как глубокий знаток музы-

26 См.: Gerbert M. Scriptores ecclesiastici de música sacra potissimum. T. III. Tip. S. Blasianis, 1784. P. 397—402. Одоевский мог быть знаком и с другим капитальным трудом Герберта "De сantu", во 2-м томе которого (кн. 2, ч. 2) довольно подробно изложены вопросы византийской теории и практики церковного пения ^м.: Gerbert M. De cantu et música sacra a prima ecclesiae aetate usque ad praesens tempus. T. II. Tip. S. Blasianis, 1774. P. 1-20, tabl. VIII).

27 См. примеч. 11.

28 Князь М. А. Оболенский, будущий знаменитый историк-архивист, ставший управляющим в нескольких московских архивах, в том числе в МГАМИД, будет также помогать Одоевскому и в деле с Библиотекой-архивом Государевых певчих дьяков (см. примеч. 6).

ки, найдете потерянный ключ к нашей древней церковной вокальной музыке и тем составите новую эпоху в истории Духовного пения29.

Систематическим занятиям с певческими рукописями, несомненно, содействовало назначение Одоевского в 1846 г. помощником директора Императорской Публичной библиотеки. Вдохновляло и появление первых работ по истории русского церковного пения, в которых были собраны ценные историографические и палеографические данные, публиковались выписки и снимки с древнейших нотированных книг30. Одоевский в дальнейшем и сам ездил в Троице-Сергиеву лавру, обследовал частные коллекции и собрания библиотек (Синодальной (Патриаршей) и Синодальной Типографской) в поисках наиболее важных источников для разработки церковно-музыкальной археологии (печатные каталоги в то время только начали издаваться)31. При случае князь просил справиться о «древних нотных книгах» и в других местах, к примеру в Киево-Печерской лавре, о чем мы узнаем из переписки с иеромонахом Палладием (Чернявским), также интересовавшимся историей церковного пения и ратовавшим за возвращение к «древним обиходным напевам»32.

На расширение охвата источников указывал и возросший в ученой среде интерес к Христианскому Востоку, к изучению его памятников и собиранию древностей. В числе первых здесь должно быть названо имя А. С. Норова — одного из зачинателей библейской археологии, страстного путешественника и собирателя рукописей, бывшего соученика Одоевского по Благородному пансиону при Московском университете и сотрудника по ряду научных обществ. Что любопытно, в своих путевых заметках о Святой Земле он едва ли не первым

29 РНБ. Ф. 539. Оп. 2. № 819. Л. 1 об.

30 Прежде всего это исследование В. М. Ундольского «Замечания для истории церковного пения в России» (М., 1846), в котором впервые были опубликованы важнейшие документы, сведения о певческих рукописях, выписки из крюковых азбук и два снимка из Лаврского Кондакаря. В 1849 г. в свет вышла еще одна замечательная работа — «Исследование о русском церковном песнопении» И. П. Сахарова.

31 В библиотеке князя хранился экземпляр «Указателя для обозрения Московской (Патриаршей) ризницы и библиотеки» (1855), подаренный автором — архиеп. Саввой (Тихомировым), издателем одного из первых в России палеографических альбомов («Палеографические снимки с греческих и славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки У1—ХУ11 веков», 1863). Ныне находится в основном фонде РГБ (имеет доп. шифр 8 8/14).

32 О встрече Одоевского с иеромонахом Палладием (Чернявским) 2 апреля 1864 г. известно из записи в дневнике князя. Позже он получил от иеромонаха Палладия два письма с «отчетом», где тот сообщал, что, «собравши побольше сведений (о киевском и малороссийском пении) и древних рукописей», намеревался посетить князя и остаться в Москве, чтобы за год составить свой («дьячковский и для уездных училищ») Обиход. То же мы узнаем из автобиографической «Хроники» архиеп. Саввы (Тихомирова) («Хроника моей жизни». Изд. ТСЛ, 1901. Т. 3. С. 136—137), тогда проживавшем в Высокопетровском монастыре и занимавшем пост викария при митрополите Филарете (Дроздове). Из текста «Хроники» следует, что иеромонаху Палладию, вероятно, удалось вновь встретиться с Одоевским в начале июня. Возможно, полученные сведения помогли Одоевскому и о. Димитрию Разумовскому в изучении «киевского пения». В «Хронике» архиеп. Саввы содержатся и некоторые данные о дальнейшей судьбе иеромонаха Палладия (Там же. С. 693. См. также: Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 117, 267, 456—458).

Ил. 2. Смирна. Церковь Айя Фотини. Почтовая карточка нач. ХХв.

познакомил русских читателей с христианской Смирной33 (откуда происходит единственная греческая музыкальная рукопись, оказавшаяся спустя 10 лет в коллекции Одоевского) (ил. 2). О рукописных богатствах Христианского Востока князь мог узнать и от другого известного коллекционера книжных древностей — графа В. П. Орлова-Давыдова, совершившего «научную экспедицию» в 1835 г. и выпустившего роскошное издание путевых заметок с гравированными картами и красочными зарисовками К. Брюллова34 (они вполне могли вдохновить Одоевского на написание одной из своих «сказок» — «Житель Афонской горы», опубликованной в 1841 г.). Но, конечно, еще более многообещающими были сообщения об ученых занятиях еп. (тогда еще архим.) Порфирия (Успенского)35.

Вполне вероятно, что внимание князя к греческой музыкальной палеографии и ее источникам было привлечено В. В. Стасовым, с которым князь был связан не только общей темой ученых занятий (разработкой теории и истории русского церковного пения)36, но и по службе в Пуб-

33 Имеется в виду книга А. С. Норова «Путешествие к семи церквям, упоминаемым в Апокалипсисе» (СПб., 1847). Интересно, что очень близкий князю двоюродный брат Александр Иванович Одоевский, поэт-декабрист, блестяще образованный аристократ, владевший многими языками, желая еще в молодости «всецело посвятить себя служению искусству и наукам», собирался в Египет и Палестину вместе с А. С. Норовым (см.: Вишневская Е. Э. В. Ф. Одоевский в истории книжной культуры России (1820— 1860-е годы). М., 2014. С. 70-71).

34 «Путевые записки, веденные во время пребывания на Ионических островах, в Греции, Малой Азии и Турции в 1835 году» (СПб., 1839-1840). Известно, что из этого путешествия граф привез восемь замечательных пергаменных кодексов, приобретенных им на Афоне и ныне хранящихся в собрании ГИМ. Рисунки К. Брюллова были опубликованы в «Атласе» к «Путевым запискам» (СПб., 1840).

35 Первой из публикаций на эту тему, по-видимому, была большая статья архим. Порфирия «Описания монастырей афонских в 1845-1846 годах» в Журнале Министерства народного просвещения в 1848 г. (Т. 58. С. 55-101, 111-116).

36 Собрав множество материалов, в том числе по византийской традиции, он уже в 1855 г. подготовил к печати две крупные работы по истории церковного пения в России — «О церковных певцах и церковных хорах Древней Руси до Петра Великого» и «Заметки о демествен-ном и троестрочном пении», из которых при жизни Стасова была опубликована только вторая (1865), кстати, присылавшаяся на обсуждение Одоевскому и Разумовскому.

личной библиотеке37. Познакомившись с опытом западной музыкальной медиевистики и получив представление о сокровищах европейских хранилищ, Стасов в 1856 г. преподносит в дар Публичной библиотеке специально изготовленную в Париже копию знаменитого византийского трактата «Агиополит» («Свято-градец»), сетуя при этом на крайнюю скудость библиотечных фондов по части греческих музыкальных источников38. Неслучайным, конечно, в этом контексте выглядит и приобретение Одоевским уже упоминавшейся греческой певческой Антологии (во время заграничной поездки в 1857 г., о чем еще будет сказано). Вскоре замечательные подношения греческих музыкальных рукописей начинают поступать в Публичную библиотеку от нескольких афонских обителей (при содействии князя М. Д. Волконского и особенно знатока святогорских книжных сокровищ и библиотекаря русского Пантелеимонова монастыря о. Азарии)39, а 1861 г. ознаменовался еще один ценным приобретением — поступлением большой коллекции снимков с афонских рукописей, сделанных в ходе масштабной экспедиции П. И. Севастьянова в 1859—1860 гг.40 Именно здесь на волне возрастающего интереса к христианской археологии начинает складываться крупнейшее собрание источников по византийской церковно-певческой традиции.

К этим и другим ценным приобретениям Библиотеки Одоевский не мог быть не причастен, ведь он в течение 15 лет (1846—1861) был помощником (а фактически исполнял обязанности) директора, одновременно возглавляя и Румян-цевский музей41. Напомним, к приходу Одоевского состояние обоих учреждений было плачевным (ветхость зданий и мебели, нехватка средств и крошечный штат сотрудников, скудость книжных фондов и отсутствие каталогов). Так, например, в знаменитом «Депо манускриптов», главном сокровище Библиотеки, рукописи нередко «принимались без счета» и не имели даже простых описей. Но за годы кипучей деятельности Одоевского Библиотека расцвела, став «одним из самых популярных, самых общественных и общелюбимых мест русской пу-

37 Напомним, Стасов начал регулярно посещать Библиотеку с 1855 г., с 1856 г. он являлся ее внештатным сотрудником, а с 1872 г. служил уже в официальном статусе — вплоть до своей кончины, т. е. в совокупности полвека!

38 Копия «Святоградца», преподнесенная в дар Стасовым, хранится в отделе рукописей РНБ (Греч. 140). О наличии в Публичной библиотеке только двух греческих нотированных рукописей, притом «из самого позднейшего времени XIV и XV столетий», он писал в подготовленной к печати работе «О церковных певцах и церковных хорах Древней Руси до Петра Великого» (1855). По мнению Е. В. Герцмана, ими являются рукописи из коллекции К. Ти-шендорфа (РНБ. Греч. 38 и 82), что противоречит данным о приобретении Публичной библиотекой собрания К. Тишендорфа после 1858 г.

39 См. на поступившие в 1859—1860 гг. в Публичную библиотеку рукописи: РНБ. Греч. 121, 126, 130, 132, 133, 135, 136, 139.

40 См.: Шеховцова И. П. По следам афонской экспедиции П. И. Севастьянова // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Вопросы истории и теории христианского искусства. М., 2017. Вып. 26. С. 109-130.

41 После утверждения в 1850 г. Николаем I «Дополнительного положения об Императорской Публичной библиотеке и Румянцевском музеуме», значительно расширявшего обязанности помощника директора, фактически (из-за занятости назначенного директором барона М. А. Корфа) библиотекой стал руководить Одоевский. В целом, из 43 лет службы в разных учреждениях 25 лет Одоевский занимался библиотечным делом. При Одоевском были введены многие новшества, которыми пользуются до сих пор.

блики, желающей и нуждающейся заниматься делом»42. Среди многих страниц его беспрецедентной деятельности — труды по созданию в Библиотеке фонда "Rossica" (собрания иностранных книг о России); известно, что во время заграничных поездок в 1857-1858 гг. он занимался пополнением фонда, покупая на свои средства редкие издания (об их ценности можно судить хотя бы по мнению Стасова, начинавшего свою работу в Библиотеке с составления каталога фонда "Rossica", в котором, как он отмечал, многое почерпнул для изучения истории церковного пения). Показательны и другие события тех лет, происходившие в стенах Библиотеки, в частности, организованные в 1856 и 1857 гг. уникальные выставки, среди которых — «первая всемирная выставка» библейских текстов на всех языках, выставки «церковно-славянских крюковых (нотных) рукописей в хронологическом порядке от XI и до XIX века» и нотных рукописей Западной Европы с XI в., и мн. др.43

Титанические труды прилагались Одоевским и для спасения Румянцевского музея (особенно богатого книжного и рукописного собрания, приведенного им в надлежащий порядок), позже благодаря многолетним хлопотам князя переведенного в Москву и послужившего основанием нового учреждения — Московского Публичного и Румянцевского музеев (МПРМ, ныне — РГБ), открывшегося в Доме Пашкова44. Отметим также создание общедоступной библиотеки в Москве — идея, которую князь также горячо поддержал (еще в 1850 г. он изложил свои принципиальные позиции по этому поводу), и его переезд-возвращение в Москву в мае 1862 г. во многом были связаны с желанием и дальше заботиться о судьбе своего любимого «детища». Несомненно, учреждение МПРМ было событием исключительной важности. Имя Одоевского, потрудившегося над созиданием двух крупнейших центров книжной культуры, навсегда вписано в историю архивно-музейного и библиотечного дела в России45.

Возвращаясь к теме возможной причастности князя к афонским снимкам Севастьянова, обратим внимание еще на некоторые детали.

С Севастьяновым, прославленным путешественником, археологом и коллекционером, Одоевский был знаком еще по делам Общества посещения бедных, созданном в 1846 г. и просуществовавшем вплоть до 1855 г. во многом благодаря Одоевскому46. Конечно, князю хорошо было известно о великолепных

42 Стасов В. В. Румянцевский музей: История его перевода из Петербурга в Москву в 1860-1862 гг. // Собрание сочинений. СПб., 1894. Т. III. Стб. 1689.

43 Стасов В. В. Воспоминания гостя Библиотеки // Там же. Стб. 1523-1524.

44 Приобретение Дома Пашкова на средства от продажи зданий Румянцевского музея в Петербурге также было идеей Одоевского. Официальное постановление о передаче в Москву Румянцевского музея и открытии Публичного музея было подписано 23 мая 1861 г. (см. на сайте РГБ: URL: https://olden.rsl.ru/ru/s7/s381/2013/20137587). Уже в августе князь уволился с должности помощника директора Публичной библиотеки и заведующего Румянцевским музеем и начал подготовку переезда коллекций Музея в Москву.

45 Подробнее см.: Вишневская Е. Э. Указ. соч. С. 341-372.

46 Сохранилось письмо Одоевского к П. И. Севастьянову на бланке Общества от 21 мая 1851 г. (РГБ. Ф. 269/I. Карт. 18. № 31). В библиотеке князя также хранился экземпляр Устава Общества, отпечатанный в 1851 г. (см.: Каталог библиотеки кн. В. Ф. Одоевского. М., 1988. C. 130 (№ 1075)). Одоевский устраивал благотворительные концерты (об этом известно по его статье «О русских концертах Общества посещения бедных в музыкальном отношении»,

результатах поездок Севастьянова на Афон, состоявшихся в 1857 и 1858 гг., как и о нашумевшем докладе в Парижской Академии надписей и словесности, где Севастьянов, продемонстрировав снимки, изложил подробную программу копирования афонских сокровищ (из рукописей «греческих, грузинских, церковнославянских, сербских и болгарских на пергамене, с украшениями, иногда с нотными знаками»)47. Тогда же он выступил с проектом создания при крупнейших рукописных хранилищах фототек — для обмена копиями выдающихся памятников (идея, очень увлекшая Стасова).

Дальнейшие события (в интересующем нас контексте) не менее примечательны: в начале 1859 г. — это нашумевшие выставки подлинников и особенно снимков афонских древностей в Московском университете и в залах Святейшего Синода в Петербурге, а также торжественная передача копии Зографского Евангелия Публичной библиотеке, за что Севастьянов был избран почетным членом Библиотеки и Румянцевского музея (!). Триумф и поддержка научных кругов вылились в сразу начавшуюся подготовку к последней, самой продолжительной и грандиозной по задачам афонской экспедиции 1859-1860 гг., щедро финансировавшейся царской семьей и Св. Синодом. Севастьянов получил не только задания и рекомендации от Археографической комиссии, но и личные просьбы от многих ученых, о чем свидетельствуют его путевые записные книжки, в одной из которых (1859 г.) находим имена Стасова и Одоевского48. Напомним, что снимки с греческих музыкальных рукописей были подобраны изумительно, отразив две взаимосвязанные традиции — литургического чтения с экфонетическими знаками и собственно пения, позволяя не только сопоставить нотацию в одних и тех же песнопениях с XI по XVIII в., но и проследить развитие византийских руководств ХУ-Х1Х вв. по изучению осмогласия и нотации. Последние могли особенно интересовать Одоевского, учитывая внимание князя к теории церковного пения49.

Выскажем еще одно предположение: дальнейшая судьба грандиозных по объему коллекций Севастьянова также могла быть связана с Одоевским и его ближайшими планами. Известно, что свое собрание рукописей, приобретенных за все годы многочисленных путешествий, в начале 1861 г. Севастьянов намеревался подарить петербургской Публичной библиотеке, однако в декабре того же года стало ясно, что дело ограничится только подношением комплекта снимков с афонских рукописей (общим числом 150050, среди которых находился и экзем-

размещенной в «Санкт-Петербургских ведомостях» в 1850 г. (№ 80)). См. также публикацию в «Русском архиве за 1870 г. — «Черта в характере князя В. Ф. Одоевского» (М., 1871; стб. 927931). Заметим попутно, тема благотворительности князя составляет отдельную большую главу его биографии. Достаточно упомянуть (помимо трудов в упомянутом Обществе) об устроении одной из первых в России больниц для малолетних детей и мн. др. (подробнее см.: Вишневская Е. Э. Указ. соч. С. 292-308).

47 Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 112.

48 РГБ. Ф. 269 / I. Карт. 4. № 15.

49 Подробнее о музыкальной коллекции Севастьянова см.: Шеховцова И. П. По следам афонской экспедиции П. И. Севастьянова.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

50 Общее число афонских снимков, не только с рукописей, но и с других предметов, по отчету Севастьянова, составило 5 тыс. (с учетом дублей), из которых 3500 — снимки с рукописей.

пляр интересующей нас «музыкальной коллекции»)51. Причиной перемены решения Севастьянова могла стать не слишком приятная история с «удержанием» (а точнее, изъятием) части его великолепного собрания (икон, фресок и других предметов) — в пользу Музея христианских древностей Академии художеств52. Напомним также, что Севастьянов много лет вынашивал идею создания на основе своих богатейших приобретений общедоступного Православного или Византийского музея. В результате весной 1862 г. он перевез оставшиеся у него коллекции (в том числе тысячи снимков и негативов, а также собрание замечательных рукописей) в Москву, передав их в только что открывшийся Московский Публичный и Румянцевский музей (!). Уже в июне 1862 г. афонские древности Севастьянова — подлинники (некоторые из них — настоящие шедевры византийского искусства), слепки и фотокопии были размещены в залах Дома Пашкова, став основой Отделения христианских древностей, а ценнейшие рукописи, редчайшие книги и тысячи фотоснимков поступили в Отделение рукописей и редких книг (где чуть позже окажется и собрание рукописей Одоевского). Теперь севастьяновские сокровища были доступны не только для ученых исследований или художественной практики, но и для просвещения самой широкой общественности. Эти идеи были очень близки Одоевскому, как и открывавшиеся разнообразные перспективы.

Знаменательно, что незадолго до этого (17 мая) князь также прибыл в Москву и уже через несколько дней писал в своем дневнике: 22 мая — «встретил священника Разумовского, занимающегося нашим древним церковным пением»; 9 июня — у Даля — «записывал старинные русские песни», а 23 июня — «читал свое "Осмогласие"»; 8 июля — «показывал А. Е. Сорокину рукописи об Осмогласии и звал обедать с Разумовским»... Здесь, в Москве, у Одоевского начиналась, как он сам писал, «новая жизнь, менее мятежная», в которой останется больше времени для «жизни внутренней»53.

Конечно, князь был чрезвычайно заинтересован в работе над описанием се-вастьяновских снимков о. Димитрия Разумовского, которые, согласно отчету, посланному в Публичную библиотеку, были весьма ценными: они могли не только помочь в решении ключевого вопроса о сохранности в русской богослужебно-певческой традиции «древле преданного ей пения», но и «служить объяснением и дополнением многих других отделов церковной археологии»54. Одоевскому

51 Обо всех снимках, переданных Севастьяновым Публичной библиотеке, включая ценнейшие копии греческих музыкальных рукописей, Стасов сообщает в одном из ежегодных отчетов ИПБ, которые он тогда составлял («Отчет Императорской Публичной Библиотеки за 1862 год». СПб., 1863).

52 Щеголева Л. И. К истории собирания греческих рукописей в России: Петр Иванович Севастьянов // Монфокон: Исследования по палеографии, кодикологии и дипломатике / отв. ред. Б. Л. Фонкич. М., 2017. С. 263.

53 «Текущая хроника и особые происшествия». Дневник В. Ф. Одоевского 1859-1869 гг. // Литературное наследство. М., 1935. Т. 22-24. С. 144.

54 РНБ. Ф. 244. Оп. 1. № 53. Письмо прот. Д. В. Разумовского к И. Д. Делянову от 5 октября 1862 г. (с описанием афонских снимков П. И. Севастьянова и подробным изложением содержания древнего богослужебного чтения и пения Греческой Церкви).

(не считавшему себя специалистом в музыкальной палеографии), безусловно, были очень важны полученные о. Димитрием выводы.

Несомненно и то, что их общение с Севастьяновым продолжилось, и, судя по всему, было весьма предметным. Так, в записке, посланной князем к работавшему тогда над описанием и устройством своей грандиозной коллекции Севастьянову, читаем следующее:

Почтеннейший и любезнейший Петр Иванович! Будете ли Вы завтра, в четверг, в Музее? Я намерен приехать с моими друзьями Свербеевыми около 2 ч. Впрочем, мы Вас не слишком потревожим; Вы сидите спокойно, а только позвольте мне иногда, в качестве Вашего подмастерья, обращаться к Вам, когда у меня что застрянет. Глубоко Вас уважающий кн. В. Одоевский. Середа. 12 февр. 186455.

Князь любил бывать в Доме Пашкова (МПРМ), заходя после службы в Сенате (по пути из Кремля); неизменно интересуясь новыми приобретениями Музея, он писал в Дневнике 5 февраля 1864 г.:

.Севастьянов и Корш показывали мне разные редкости, между прочим, купленную у Большакова коллекцию нотных рукописей56.

«Любезнейший Петр Иванович», несомненно, был душевно близок Одоевскому: его отличала та же необычайная скромность и щедрость: он «снабжал» многих исследователей древностей добытыми бесценными снимками (некоторые образцы из греческих музыкальных рукописей, в частности, использовались в палеографическом альбоме о. Димитрия)57. Оба были примерами бескорыстного служения Отечеству, позаботившись о передаче своих уникальных коллекций в МПРМ58. Заметим также, что Одоевский был первым собравшим, по сути, специальную и исключительно репрезентативную рукописную коллекцию, подчиненную определенным исследовательским целям. Этим он, конечно, послужил русской музыкальной науке вдвойне.

Многое было созвучно Одоевскому в трудах Севастьянова: и «энциклопедический» размах, и жажда широчайшего просветительства, и желание обогатить художественный язык современной церковной традиции. Эти идеи вполне отвечали задачам Общества древнерусского искусства (ОДИ), основанного при МПРМ в 1864 г., при самом активном участии князя Одоевского: в намеченные планы Общества входило не только собирание, изучение и издание памятников отечественной культуры59, а также «распространение научных и практических

55 РГБ. Ф. 269Д. Карт. 18. № 31.

56 Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 112.

57 РГБ. Ф. 380. Карт. 5. № 16. Подробнее см.: Шеховцова И. П. По следам афонской экспедиции П. И. Севастьянова.

58 Рукописная коллекция Севастьянова была передана им в 1862 г. «во временное пользование» (позже перешедшее по воле покойного окончательно в МПРМ); собрание рукописей Одоевского было передано вдовой вскоре по его кончине, в 1869 г.

59 Буквально на первых же заседаниях ОДИ Одоевский выступает с идеей издания важнейших памятников древнерусского церковного пения, для чего им при помощи Я. О. Орла-Ошмянцева была разработана специальная система для напечатания крюков, разложенных на простые элементы для удобства изготовления типографских пунсонов и матриц (впервые

сведений. о древнерусском пении»60, но и «общая археология, преимущественно византийская, насколько она может способствовать разработке археологии отечественной»61.

К этому времени появились первые публикации Одоевского с разъяснением своей научной позиции. Его изыскания в области русского церковного пения, равно как и в народной музыке, по словам князя, были направлены на открытие «законов нашей древней музыкальной техники, как церковной, так и мирской», и работа эта, подчеркивал он, — «частью светская, и более теоретическая»62. Поясняя специфику своих занятий, Одоевский делает еще одно важное замечание: «.в них не входит ни исследование крюковых знаков, ни составление нотного пения». Однако для успешности разработки предмета (равно как и для понимания и «точного исполнения нашего своебытного песнопения») необходимы постоянные усилия «к собиранию и взаимному сообщению древних рукописей по оному; здесь каждый труд, каждый листок, каждая строка драгоценны»63.

Каковы же итоги этих исследований? Из хроники событий мы знаем, что к 1860 г. Одоевский по результатам многолетних наблюдений и акустических

о придуманной им системе князь упоминает еще в письме к И. П. Сахарову в 1860 г.; см. примеч. 65). Однако, как нам известно, эта система использовалась только в публикациях, подготовленных о. Димитрием Разумовским. Что касается самой идеи издания первоисточников по древнерусскому церковному пению, то она впервые будет реализована только С. В. Смоленским, учеником о. Димитрия.

60 В двух «Сборниках» ОДИ, в частности, были напечатаны труды прот. Д. В. Разумовского — «Об основных началах богослужебного пения Православной Греко-российской Церкви» (1866) и «Государевы певчие дьяки XVII века» (1873). После «Сборников» стал выходить «Вестник» ОДИ (1874-1876), претендовавший на роль периодического издания; однако статьи о церковном пении там более не печатались. В 1876 г. в двух последних выпусках (№ 11-12) были изданы «Напевы русских песен, записанных кн. Вл. Ф. Одоевским». Напомним также, что идею издавать особый журнал под заглавием «Богослужебное пение» первым высказал и, судя по всему, пытался реализовать о. Димитрий Разумовский, о чем он писал в письме к Стасову 20 декабря 1862 г.: журнал должен был состоять «из четырех отделений: первое назначалось для одних исторических известий о богослужебном пении Греческой церкви, и в особенности нашей отечественной; во втором думалось предложить критическую оценку всего, писанного и печатанного, о церковном пении в России; в третьем — говорить о пении Римской церкви и Армяно-Грегорианской; в четвертом — помещать современные заметки и смесь всего, относящегося к Богослужебному пению, как напр. современное состояние его, — состав лучших хоров и пр.» (РНБ. Ф. 738. № 201). Но о. Димитрий решил отказаться от своих намерений в пользу проекта, которым по поручению Императорского археологического общества в Петербурге занимался Стасов, — издание специального тома материалов по древнерусскому церковному пению. Однако и этот проект не состоялся.

61 Цит. из Устава ОДИ, утвержденного 22 мая 1864 г. и опубликованного вместе с протоколами заседаний первых пяти лет в 1-м выпуске «Вестника» ОДИ (1874). По инициативе Одоевского в состав Общества вошли Д. В. Разумовский, Н. М. Потулов, В. В. Стасов, П. М. Воротников, В. Н. Кашперов, Я. О. Орел-Ошмянцев. После смерти князя в ОДИ также вошли Ю. К. Арнольд, П. И. Чайковский и еп. Порфирий (Успенский).

62 [Одоевский В. Ф.] О древнерусском песнопении. С. 23. Заметим, что о. Димитрий Разумовский об этом писал еще ранее, вскоре после знакомства с князем, в письме от 20 декабря 1862 г. Стасову, страстно увлекавшемуся в то время музыкальной палеографией и изучением истории русского церковного пения: «труд кн. Одоевского вовсе не-археологический. Он рассматривает пение только с одной искусственной стороны его» (РНБ. Ф. 738. № 201).

63 Там же. С. 23-25.

экспериментов подготовил к изданию свой главный труд — «Осмогласие», но медлил с его публикацией64, хотя основные подходы к тому времени у него уже сложились. Причин задержки, по нашему мнению, было несколько, в том числе связанных с «греческими вопросами».

Ладовая теория (точнее сказать, теория ладового мышления и методология ее изучения) была разработана Одоевским подробно только на древнерусском материале (причем избирательно), т. е. была частным исследованием более универсальных законов устройства музыки. Для проверки полученных выводов и более глубокого понимания действующих принципов ему необходимо было расширение диапазона и материалов исследования. Недостаток источников признавался и самим Одоевским, что могло тормозить выход в свет «Осмогласия»65.

В дальнейшем Одоевский предпримет попытки исправить положение, однако они окажутся не слишком результативными66. Что касается сопоставления им ладовой организации русской церковной и народной музыки, то здесь были выявлены некоторые важные черты сходства и различия67. А самое важное — намечены критерии такого сравнения: звукоряд, «глас» или «погласица», диапазон («пределы гласа»), господствующие тоны («доминанты»), интервалика. (Попутно Одоевский обращает внимание на необходимость точной звуковысотной и ритмической записи, высказывает тонкое наблюдение о несемиступенных «по-гласицах» в русской музыке.)

64 Этот труд так и не был опубликован при жизни ученого. О. Б. Шевцова, обнаружившая в архиве Д. В. Разумовского рукопись под названием «Древнерусское песнопение» (РГБ. Ф. 380. Карт. 8. № 6), атрибутировала ее как «Осмогласие» Одоевского — работу, которую он неоднократно упоминает в своем дневнике, но называет по-разному: «Опыт руководства к основным законам мелодии и гармонии.», «Древнерусское песнопение (опыт руководства к изучению основных законов мелодии и гармонии.)», «Главные основания древнерусского песнопения». Найденная рукопись издана с дополнениями и комментариями: Князь В. Ф. Одоевский. Древнерусское песнопение / публ. с коммент. О. Б. Шевцовой // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Музыкальное искусство христианского мира. 2008. Вып. 1 (2). С. 121—150. Есть и другое мнение: подготовленный Одоевским к печати «Опыт руководства к основным законам.» (о чем он сообщал И. П. Сахарову в письме от 19 октября 1860 г., см. след. примеч.) — это 1-я часть исследования о древнерусском песнопении; кроме этого, Одоевский работал над капитальным трудом «Осмогласие» (неоднократно упоминавшемся в его дневнике), но он не был завершен и разошелся в статьях, письмах, фрагментах (см.: Вишневская Е. Э. Указ. соч. С. 406).

65 В том же письме к И. П. Сахарову от 19 декабря 1860 г. князь пишет о полученных данных на основании двознаменного Ирмология и о необходимости иметь такие же Октоих и Обиход: «Не хотелось бы приступить к печатанию, не заглянув во все эти рукописи» (см.:

B. Ф. Одоевский: Музыкально-литературное наследие. С. 514).

66 В одной из последних работ князь для лучшего понимания «теории наших гласов» попросту предлагает «прочесть от доски до доски» все напевы из четырех напечатанных Св. Синодом книг «на квадратных нотах», в особенности Ирмология и Октоиха (см.: Одоевский В. Ф. Различие между ладами (Tonarten, Tons) и гласами (Kirchen-Tonarten, tons d'eglise) // Труды Первого Археологического съезда в Москве 1869 / под ред. графа А. С. Уварова. М., 1871.

C. 483-484).

67 Этим аспектам, в частности, посвящена его работа «Русская и так называемая общая музыка» (1867). Укажем также, что одно из первых наблюдений о ладах русской народной музыки он делает все в том же письме к И. П. Сахарову от 19 октября 1860 г.: «Я открыл мимоходом и гамму наших народных песен, по которой что ни пой, все будет русское» (см.: В. Ф. Одоевский. Музыкально-литературное наследие. С. 514-515).

Сознавая сложность поставленных задач компаративного исследования, он заключает: «.разработка нашей Русской музыки не может быть делом одного человека; она требует разносторонних наблюдений, изысканий: и технических, и археологических, по предметам почти еще не затронутым; словом, общего, дружного содействия»68.

Сходные проблемы мы можем наблюдать и относительно другого, предпринятого им направления исследования — сравнения гласов древнерусского и византийского пения.

Кратко представим хронологию.

Приобретение в конце 1861 г. ценных афонских материалов (благодаря снимкам Севастьянова и некоторым дополнительным разъяснениям о. Азарии) позволяло надеяться на понимание эволюции византийской нотации и уяснение связи между старым и новым греческим пением69, и, значит, на возможность получить сведения о греческих гласах и сравнить их с русскими. По-видимому, заинтересовавшись этими вопросами, Одоевский обратился к еп. Порфирию (Успенскому). Судя по сохранившимся данным, их диалог продолжался около двух месяцев — до начала мая 1862 г., т. е. до самого отъезда князя в Москву70. Обратим внимание и на такие подробности: Одоевский не только пользовался присланными ему «образчиками древних греческих нот» и папкой с рисунками, но и двумя рукописными нотными Обиходами71. Кроме того, еп. Порфирий и сам, предлагая «сличить» некоторые песнопения, обращал внимание князя «на сходство между греческим и нашим крюковым пением»72. Тогда же, судя по всему, Одоевский сделал для себя копию «рисунка из рукописи по византийской теории музыки», привезенного знаменитым палеографом73.

68 Одоевский В. Ф. Русская и так называемая общая музыка. С. 4.

69 Эти дополнительные разъяснения содержатся в письме о. Азарии к кн. М. Д. Волконскому от 7 декабря 1861 г., частично опубликованном Волконским (Домашняя беседа. 1862. Вып. 10 (10 марта). С. 229-234). Копия полного текста письма, посланного о. Димитрию Разумовскому для работы, находится в архиве В. В. Стасова в РНБ (Ф. 738. № 276), а подлинник был обнаружен нами в архиве князей Волконских в РГАДА (Ф. 1366. Оп. 1. Д. 191. Л. 35-43).

70 Самая ранняя дата (28 февраля) фигурирует в дневниковой записи еп. Порфирия, где сообщается о приглашении его князем Одоевским; их встреча состоялась 2 марта 1862 г. Последняя датированная запись (22 апреля того же года) содержится в дневнике Одоевского: «Архимандрит Порфирий привез мне снимки с [нрзб.] греческих музыкантов и рог, который носят женщины в Абиссинии» (см.: Порфирий (Успенский), епископ. Указ. соч. С. 13; «Текущая хроника и особые происшествия». С. 147).

71 РНБ. Ф. 539. Оп. II. № 894. Письмо еп. Порфирия (Успенского) к кн. В. Ф. Одоевскому от 19 апреля и записка б/д. «Образчики древних греческих нот», о которых идет речь, — это собранный еп. Порфирием своего рода «живой» палеографический атлас (фрагменты подлинников наиболее важных, как правило, датированных певческих рукописей). Что касается папки с рисунками, то здесь, видимо, имеются в виду сделанные им цветные кальки (см.: Ше-ховцова И. П. Музыкальная палеография в трудах епископа Порфирия (Успенского) (18041885) // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2021. Вып. 41. С. 52-79).

72 РНБ. Ф. 539. Оп. II. № 894. Письмо еп. Порфирия (Успенского) к кн. В. Ф. Одоевскому б/д. Заметим, что у еп. Порфирия был небольшой опыт обучения пению по греческим невмам.

73 Ныне хранится в архиве Одоевского в ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом) (Ф. 312).

Как известно, через несколько дней Одоевский переехал в Москву, познакомился с о. Димитрием Разумовским и вскоре узнал о результатах работы над афонскими материалами, весьма обнадеживающими. В лице о. Димитрия он увидел человека, хорошо разбиравшегося в проблематике византийского пения, и сразу попросил помочь ему с греческими гласами. Об этом мы узнаем по частым упоминаниям в дневнике Одоевского: 6 октября — «Был у меня священник Димитрий Васильевич Разумовский и принес свое письмо. о фотографических снимках Севастьянова»; 4 ноября — «Священник Разумовский обещал мне греческие гласы — надобно посмотреть его работы над крюками, кажется, весьма любопытные»; [9 ноября гласы уже были доставлены]74. Подробности работы над ними Одоевского мы также узнаем из письма, вскоре посланного князем о. Димитрию:

Ваши заметки о греческой церковной гамме для меня драгоценны; именно тут и был у меня пробел; но я все-таки не удовлетворен: Вы указываете мне на господствующие звуки в каждом гласе; это очень важно и может служить мне путеводною нитью; но нет ли сведений о пределах каждого гласа?

(Далее кн. Одоевский пытается сам вывести высотные «пределы» первого греческого гласа и сопоставляет его с русской традицией).

Когда мы с Вами свидимся? Выбирайте день. Дайте весточку, и я уже распоряжусь, чтобы быть свободным75.

Судя по сохранившимся материалам Одоевского, занятия с греческими гласами продолжились, о чем свидетельствуют несколько рабочих набросков, уцелевших в его архиве76. Узнав от архим. Антонина (Капустина) об уникальной рукописи — нотолинейном переложении греческого Обихода (Антологии), имеющемся у еп. Порфирия (Успенского), — князь тут же посылает письмо с просьбой о присылке столь важного для него источника:

Позвольте, помянув дни древние, обратиться с покорнейшей к Вам просьбой. Дошло до меня сведение, что у Вас есть некий Ирмологион греческий с переложением крюков на линейные ноты. Могу ли я надеяться, что Вы, по Вашему ко мне благорасположению, ссудите меня на месяц времени этой необходимой для меня рукописью? Важность ее для меня весьма Вам будет понятна, когда я скажу Вам, что издание моей книги о древнем русском песнопении задерживается пробелом, которого не могу наполнить, за недостатком источников, а именно: определение отношений между гласами греческого осьмогласия и гласами великорусского; находящийся у Вас Ирмо-логион, без сомнения, даст мне некоторые указания, коими подтвердятся или опровергнутся мои наведения, добытые другими путями. Должен ли я уверять Вас, что Вашу рукопись я буду хранить, яко зеницу ока, в каменной

74 Князь Владимир Одоевский: Дневник. Переписка. Материалы. С. 78-79.

75 Из «Математического письма» Одоевского (названного так самим автором) к Д. В. Разумовскому от 15 ноября 1862 г. См.: Там же. С. 434.

76 РНММ. Ф. 73. № 167. Одоевский В. Ф. Греческие гласы, приведенные в соответствии с акустическими логарифмами; Там же. № 247-248. Великорусские гласы; [Опорные тоны греческих ладов] по Ламбильоту.

стене, за двумя железными дверями, где храню все мои рукописи, и возвращу в срок, который Вы мне назначите. — В настоящую минуту, когда преступные шуты осмеливаются отрицать даже нашу народность, необходимо еще более, отбросив наше обычное рукавоспустие, со всех сторон выводить на свет Божий нашу самобытность и наше законное происхождение; исследования о нашей исконной музыке должны занимать в этом деле не последнее место, ибо в пении выражается внутренняя человека, и этот элемент народности сохраняется долговечнее, нежели многие другие. Удостойте меня несколькими строками и сообщите мне о себе, о Вашем здоровье, о Ваших важных трудах, к коим я всегда питал и питаю самое живое сочувствие77.

Однако на письмо князя, полученное 5 июня 1863 г., по словам самого еп. Порфирия, он «не ответил, сначала по недосугу, потом по забывчивости»78.

Тем временем активные занятия Одоевского с Разумовским греческим церковным пением продолжаются, о чем мы знаем и из дневниковых записей, и по переписке о. Димитрия (с кн. Волконским и греками-одесситами в связи с приобретением целого комплекта печатных и рукописных книг по теории и практике греческого церковного пения)79. Теперь их совместная работа сосредоточена в области нотации: «После обеда работали с Разумовским над историей греческих крюков, которые запутаннее наших»80. В результате появляется несколько кратких заметок, очерков о. Димитрия о богослужебном пении Греческой Церкви81.

Поддержку ученым занятиям о. Димитрия и Одоевского оказывает и архим. Антонин (Капустин) присылкой еще нескольких греческих источников и дипломов константинопольского Музыкального общества82, в программу которого, по

77 Письмо, посланное Одоевским 31 мая 1863 г., сохранилось в архиве еп. Порфирия (СПФ АРАН. Ф. 118), который воспроизводит его дословно в своих дневниковых записях (см.: Порфирий (Успенский), еп. Указ. соч. С. 49—50). В просьбе Одоевского речь идет об уникальном греческом кодексе XVHI в., приобретенном еп. Порфирием в Каире (РНБ. Греч. 238). Рукопись происходит из монастыря вмч. Екатерины на Синае, где по-прежнему хранится вторая часть этого кодекса (Sinai. Greek 1477).

78 Там же.

79 Подробнее см.: Шеховцова И. П. Новые данные о «греческих материалах» протоиерея Димитрия Разумовского // Монфокон: Исследования по палеографии, кодикологии и дипломатике. Вып. 8 / ред.-сост. З. Е. Оборнева, А. Г. Бондач. М., 2022. С. 583—611.

80 См. запись в Дневнике Одоевского от 23 августа 1864 г.: Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 122. К этому же времени, по-видимому, следует отнести и рабочие записи Одоевского: РНММ. Ф. 73. № 222. Греческие крюковые знаки; Новогреческие крюки (с краткими правилами чтения невм и записью особых упражнений на сольмиза-цию с переводами на 5-тилинейное письмо).

81 Один из них хранится в архиве Одоевского (РНММ. Ф. 73. № 725), другие — в архиве о. Димитрия Разумовского (РГБ. Ф. 380. Карт. 4. № 5, 6, 7, 8 и др.). В 1865 г. у обоих также появятся копии переписанных рукой Стасова выдержек из записных книжек еп. Порфирия (Успенского) о греческих псалтах и рукописях: РНММ. Ф. 73. № 231; РГБ. Ф. 380. Карт. 20. № 14 и Карт. 8. № 6.

82 См. опубликованное письмо архим. Антонина (Капустина) к Д. В. Разумовскому от 14 июля 1864 г. из Константинополя: Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 459—460, 464 (коммент.). Письма к Д. В. Разумовскому и к кн. Одоевскому из константинопольского Музыкального общества см.: РГБ. Ф. 380. Карт. 15. № 80; РНММ. Ф. 73. № 747/3.

словам Разумовского, «также входили труды о сохранении древности в пении Восточной церкви»83.

В результате у Одоевского формируется свое представление о греческих гла-сах в сравнении с русским осмогласием, в контексте изучения проблемы генезиса и самобытности русской церковно-певческой традиции. В своих последних работах он пишет, что найти сходство мелодий древних наших напевов с греческими невозможно, так как это сходство «за недостатком памятников древней греческой христианской музыки, доказать и нельзя, но несомненно одно: мы заимствовали у греков теорию гласов.»84 Наши церковные гласы «сходны с западными, но имеют свое отличие; они вошли в русское пение не через Амвросия Медиоланского, но, как полагают, через Иоанна Дамаскина и впоследствии изменены чисто русскими певцами. Так, например, русские гласы имеют. несколько доминант»85.

Опираясь на изучение теории церковного пения, Одоевский стремится точно определить, что именно сходно с греками (в противоположность западной музыке), рассматривая осмогласие как систему целостную (позволяющую понять «процесс движения мелодии»), куда входит и представление о звукоряде (который Одоевский сознательно делит не на согласия, а на тетрахорды, подчеркивая тем самым связь с древнегреческой «совершенной системой»), и понимание самих гласов как «схемы звуков» или «материала напевов» (указывая также на родство с древнегреческими ладами). В изучении гласов для него важно и определение строя звучания (из соотношения ступеней, для чего Одоевский предлагает воспользоваться акустическими логарифмами), и выявление таких параметров, как диапазон, интервальное движение, опорные и конечные тоны. Любопытно отметить, что Одоевский занимался и выявлением попевок в гла-сах86, однако, можно предположить, этот аспект для него не был (или еще не стал) основополагающим.

Итак, констатирует Одоевский: «Греческие тродо1 — суть то же, что наши гласы. Вот пока — единственное данное, на которое мы можем опереться. Но вслед за сим поднимается многое множество вопросов, которые требуют и археологической, и в то же время технической разработки»87.

83 Из доклада о. Димитрия Разумовского «О музыкальной деятельности князя В. Ф. Одоевского» на Археологическом съезде в 1869 г.: Труды Первого Археологического съезда. С. 437; см. также упоминание о дипломе и уставе Общества в письме Одоевского к о. Димитрию от 27 января 1864 г.: Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. С. 438-439.

84 Одоевский В. Ф. Различие между ладами... С. 481. Под «недостатком памятников греческой христианской музыки» можно понимать как недостаток источников для такого рода наблюдений (эта задача, в частности, будет решаться афонской экспедицией 1906 г. под руководством С. В. Смоленского), так и невозможность точного воспроизведения старых греческих церковных напевов из-за реформ в области нотации, о чем Одоевскому было хорошо известно из совместных занятий с Разумовским.

85 Одоевский В. Ф. Краткие заметки о характеристике русского церковного православного пения // Труды Первого Археологического съезда. С. 477.

86 Речь идет о рабочих материалах, сохранившихся в архиве князя (см.: Шевцова О. Б. Наука о церковном пении. С. 53).

87 Одоевский В. Ф. Различие между ладами... С. 481.

Как видим, здесь можно наблюдать не столько эволюцию научных воззрений Одоевского88, ссколько осознание необходимости и готовность расширить поле исследования. Вот как сказал о трудах князя на Археологическом съезде глубоко чтимый им Н. Г. Рубинштейн: «Он всех более занимался музыкальною археологиею и древнею русскою музыкою в особенности. Им, при содействии. Д. В. Разумовского, поставлены все вопросы», и «эти вопросы лишь при содействии покойного князя Владимира Федоровича могли быть приведены в совершенную ясность и получить удовлетворительное и точное разрешение»89.

Подводя итог, добавим лишь два штриха к сказанному: об исключительной ценности результатов источниковедческих изысканий Одоевского (и особенно собранной им великолепной коллекции), определивших во многом круг важнейших источников для дальнейших исследований, и, конечно, о значительном вкладе в постановку «греческих вопросов» в отечественной медиевистике, повлиявших на их разработку в трудах не только ближайших соратников, но и последователей.

Приложение

Греческая невменная Антология из коллекции музыкальных рукописей В. Ф. Одоевского (РГБ. Ф. 210. № 27)

Греческая невменная Антология из собрания В. Ф. Одоевского поступила в отдел рукописей МПРМ (ныне — РГБ) в 1869 г., вскоре после кончины ее владельца князя В. Ф. Одоевского в составе личной коллекции, где и хранится поныне90. Помета рукой Одоевского на л. 2 ("Ex libri kn. W.Odoewsky. Berlin, 1857")91

88 Об этом, в частности, пишет в своих работах О. Б. Шевцова. Аналогичный поход прослеживается и в статье Т.В. Скирской: Скирская Т. В. Протоиерей Д. В. Разумовский и князь В. Ф. Одоевский. Научные контакты // Вестник ПСТГУ. Серия V. 2016. Вып. 3 (23). С. 151-158.

89 Труды Первого Археологического съезда... С. CXI.

90 См.: Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1867-1869 гг. М., 1871. С. 32; Рыков Ю. Д. Собрание В. Ф. Одоевского (Ф. 210) // Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина: Указатель. Т. 1. Вып. 1 (1862-1917) / отв. ред. Ю. Д. Рыков. М., 1983. С. 117-124. Первое краткое описание рукописи составил А. П. Каждан (1946), позднее доработанное и опубл.: Рукописные собрания Д. В. Разумовского и В. Ф. Одоевского и архив Д. В. Разумовского. С. 154. См. также: Шеховцова И. П. Предварительный список к каталогу греческих певческих рукописей московских собраний // Музыкальная археография — 2013: Материалы Международной науч.-практ. конференции / сост. Н. В. Забо-лотная. М.: РАМ им. Гнесиных, 2013. С. 181-182.

91 На обороте верхней обложки переплета также приклеен характерный («печатный») экслибрис Одоевского с гербом, там же проставлены три старых шифра, отражающих перемещение рукописи внутри фондов Библиотеки: первый номер (№ 67) связан с поступлением в составе коллекции Одоевского; затем, когда все рукописи иностранного происхождения были

в сопоставлении с биографическими данными указывает на приобретение рукописи в Берлине во время путешествия князя по Германии в конце августа 1857 г. Полагаем, что обнаруженная нами в дорожных записях Одоевского фраза — «купил у антиквара Kühne разные редкие книги» — относится к тому же событию92.

Рукопись небольшого («карманного») формата, в 8° (13,9х9,8), на 391 л. (содержит 34 тетради, пронумерованные на л. 5-280, что соответствует расположению основного текста), в великолепном переплете (доски, обтянутые коричневой кожей с простым и золотым тиснением и сохранившимися желтого металла застежками) была создана писцом Христодулом Смирнским, также (прозванным) Скуфу93, в 1792 г. в Смирне, о чем гласит колофон на л. 280: «"Ей£1ф£ тёХос; 6iä x^Lpö; ¿рой той ХрютобоМои 2pipvaiou tö ¿mxXav Ххо'йфои • ¿v £тл

owirnpiw ä^ß Ö£X£pßpiw if| ¿v 2pi>pvn» (ил. 3). Рукопись исключительного качества, написана каллиграфическим почерком, к тому же мастерски украшена золотыми ажурными заставками и инициалами. Известно, что Христодул переписал, по крайней мере, еще один небольшой певческий сборник в 1819 г., хранящийся ныне на Афоне (Ath. Xenoph. 174) и содержащий похожую запись об окончании рукописи94.

На л. 5 вверху имеется указание имени, предположительно владельца рукописи, — Мануила Капетанаки (MavonMou) Kan£Tavüxn); тем же почерком, по нашему мнению, сделаны многочисленные записи-пометы на л. 1, где сообщается о размерах «стадия», «милия», «парасанга» и «плефра», а ниже — о передвижениях того же лица с указанием городов и дат: «прибыл я в Таганрог 15 мая 1796 года, а в Москву — 28 августа 1800 г., а в Вену же 8 апреля 1805 г.» (ил. 4; ср. с ил. 1).

Поиски по имени вероятного владельца рукописи дали следующие результаты. Фамилия Капетанаки встречается в различных документах XIX—XX вв., связанных с греками Таганрога, Ростова-на-Дону95, Одессы96, а также Москвы

собраны в один фонд, она получила шифр «Ин. 414»; в 1940-е, после расформирования и выделения собрания греческих рукописей, — «Греч. 75»; наконец, вернувшись в личный фонд, приобрела нынешний № 27 в составе ф. 210 (В. Ф. Одоевского).

92 РНММ. Ф. 73. № 741. Одоевский В. Ф. Записная книжка. [Путевые заметки]. 1857 г. (июль—сентябрь). Л. 69.

93 2хо1)фо; — иначе «скуфья», повседневный головной убор лиц духовного звания, в греческой традиции, как правило, насельников монастыря.

94 2та6г|; Гр. Та X£фÖYPaфa BuZavTivf; Mouoixfl;. A710V "Оро;. Т. В'. ÄGfjvai, 1976. 2. 139-140.

95 Таганрог, основанный в 1698 г., — место, где издревле селились греки, но с конца XVIII в., становясь крупным портом и торговым городом на Азовском море, он приобретает особое значение в жизни греческой диаспоры Российской империи. Здесь было открыто множество греческих учреждений, в т. ч. школ, храмов (свв. Константина и Елены, св. Дмитрия Солунского и др.), существовал греческий св. Троицы Иерусалимский монастырь (см.: История города Таганрога: к 200-летнему юбилею города 1698-1898 / сост. П. П. Филевский. М., 1898). На одном из генеалогических форумов были размещены фотографии с данными о семье учителя латыни и древнегреческого языка Иоанне Капетанаки (предположительно выходца с Крита), проживавшем в нач. XIX в. в Таганроге. О статском советнике К. Г. Капетанаки, директоре Ростовской на Дону мужской гимназии, а также о надворном советнике X. Е. Капетанаки сообщается в «Памятной книжке области Войска Донского» на 1904 г. (Новочеркасск, 1904).

96 В Одессе, судя по опубликованным метрическим данным, большое семейство Капетанаки (Капитанаки) проживало на протяжении XIX — нач. XX в.: Греки Одессы: Именной ука-

Ил. 3. РГБ. Ф. 210. № 27. Антология певческая, нотированная. Смирна, 1792 г. Л. 280. Колофон

Ил. 4. РГБ. Ф. 210. № 27. Л. 1. Владельческие записи

(в частности, в юбилейной брошюре, посвященной московской Практической академии коммерческих наук, сообщалось о пожертвовании членом совета и экономом Академии неженским греком Г. Д. Мими книг, среди которых значилась «"Натуральная история" на греческом и французском языках, с прекрасными рисунками и в лучшем переплете, в 10 томах, соч. Мануила и Кириака Капетанаки»)97. Несмотря на ошибки в выходных данных книги, удалось выяснить, о каком издании идет речь98. Также стало известно об издательской дея-

затель по метрическим книгам Одесской Греческой Свято-Троицкой церкви. Ч. I —VI, I (доп.): 1799-1831; 1833-1920 / авт. и сост.: Л. Г. Белоусова, Т. Е. Волкова, Г. Л. Малинова, В. В. Хар-ковенко и др. // Труды Государственного архива Одесской области. Т. II, IV, XI, XII, XV, XVII, XXXVIII. Одесса, 2000-2014.

97 История Московской Практической академии коммерческих наук: к 50-летнему юбилею (1810-1860) / сост. И. Глебов, Д. Иванов. М., 1860. С. 41.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

98 ЕьхоуоЪчСа Паьбьхл: яерьёхоша ёуа теряуоу аброю^а тетраяобму, фитму, аубёму, харяму, орихтму, еубщатму хаь а^му бьбахпхму аупхещёуму, лш; аиуетёбп Гер^ауюн ияо ФрачхСохои 1маууои Вёртоих тои еу Ващарл тг|; 2а|му£ас; РаоЛьхой уощхой ощРогЛои, ка1

тельности братьев Капетанаки. Выяснилось, что Кириак и Мануил (ок. 1780 — ок. 1830) активно занимались переводами иностранных (главным образом немецких, иллюстрированных) учебно-справочных изданий на современный греческий язык («димотики»)99; в основном они печатались в Вене, где проживала крупная и довольно богатая греческая диаспора. Потребность в таких книгах была весьма высока, так как образование было поставлено во главу угла в эпоху греческого Просвещения. Что касается Мануила, то, кроме того, он был членом Филологического общества греческой высшей школы в Яссах (Ф1ХоХоу1х| Ета1^а тои ЕХХ^кой Лих^ои 1ао£ои)10°.

Совпадения приведенных данных вряд можно считать случайными. Вполне возможно, что Мануил Капетанаки приобрел рукопись для личного пользования вскоре после ее написания (заметим, не позже чем через 3,5 года; не исключено, что в самой Смирне) и позже не расставался с нею во время своих путешествий (возможно посещая родных на юге России и в Москве). Отмеченное в рукописи прибытие в Вену в 1805 г. особенно важно, ведь именно здесь в 1810-х развернулась деятельность братьев Капетанаки.

Кратко представим содержание рукописи, основная часть которой начинается общим заглавием (на л. 5): «Арх^ тл; дарошп; йубоХо^ас;, ^тц; я£р1^хо1 йяаута тй &уауха£а тл; йхоХоиВеХас;...» (Начало настоящей Антологии, содержащей все необходимые последования). Она состоит из 4-х основных разделов. 1-я часть включает избранные изменяемые и неизменяемые песнопения Вечерни и Утрени: л. 5-27 — «Блажен муж», кекрагарии «уаидХоьбтма» на 8 ихосов101, «Свете тихий», прокимны в Неделю Вечера, песнопения в Субботу Акафиста, тропари Страстной седмицы; л. 27-71 — полиелейные распевы с прибавлением внепсалмовых стихов102; л. 71 об. — 82 — пасапноарии на 8 ихосов и 11 Евангельских стихир; л. 82-157 — Великие славословия в различных подборках (в т. ч. именуемое «рХ&Х'-а'П» (влашское)), азматики (Трисвятое); л. 157-162 об. — 3 песнопения при архиерейском служении. 2-я часть включает избранные песнопения 3-х Литургий: л. 163-245 об. — Трисвятое, аллилуарий, опевы на Евангелии, подборки Херувимских, причастнов, другие песнопения; л. 245 об. — 247 об. —

^ЁХои; яоХХму яеяаьбещёуму Етаьреьму. Мебер^г^еибл 6е ка1 е|е6м6г| а; тг|У ко1у|у ЕХХГ|У1КГ|У бюХектоу шо тму аитабЁХфМУ Мауои|Х ка1 Кирюкои Каяетауакп. Т. 1-10. Еу Вьеуу^, Ек тл; Тияо7раф[а; оМеояоХбои Гроиуб, 1810-1813.

99 Ко^улул А. Пг|6ЙУ1а. ЕХХг|У1ка яаХаютияа т|; РьрХюблкп; тоС еХХпУькои охоХеюи ка1 тму еХХг|У1КМУ ор6о6о|му еккХпоьму т|; Вьеуул; // Тетрабьа ЕрчаоСа;. Т. 13. Аб^уаь, 1987. 2. 11-196. Второе известное издание братьев Капетанаки — перевод «Введения в общую географию»: Е'юачмчл Геуьхл тл; Гем7раф[а;. Е1; яХлрл тл; Гл; чуйюьу 2иуте6еХоа ^ёу Гер^ауют! шо А6а^ X. той Гаояарем; Е|еХХлУ1о6еХоа 6ё ка! ЁкбобеХоа шо тму АбеХфйу Каяетауакп. Т. А'- В'. Еу Вьеуул тл; АоиотрСа;, ката тлу ТшочрафСау 1маууои 2>еХрер. 1816.

100 Инф. с сайта: «ОпДпе-СотрепШиш: тму еХХпуочер^ауькму бьаотаирмоему»: Шр8:// comdeg.eu/el/biogramm/manouil-kapetanakis/.

101 А. Халдеакис, рассуждая об этом варианте распева (в статье «Кекрагарии» из «Православной энциклопедии»: т. 32, с. 336-337), указывает на его происхождение из Анаплуса близ Константинополя, а не из Нафплиона (Пелопоннес), что теперь признается ошибочным.

102 «Внепсалмовые стихи», прибавляемые к распетым полиелейным псалмам, — термин И. В. Стариковой. Очевидно, традиция их прибавления связана с появлением калофонии, которая сохраняется вплоть до конца XVIII в.

заключительная стихира Пасхи с кратимой. 3-я часть — л. 247об. — 262об. — содержит подборку калофонических ирмосов; 4-я часть — л. 263—280 — три цикла тропарей Царских Часов.

Нотация поздневизантийская, экзегетическая. Песнопения анонимные и авторских распевов: Петра лампадария Пелопонесского (ок. 1730—1777)103, Афанасия иеромонаха Димитриадита, Макария иеромонаха Кипрского, Даниила протопсалта, Иоанна Глики в излож. Феодосия, иеродиакона Хиосского и про-топсалта Смирнского, Ксены Корони (в т. ч. «в обработке Петра лампадария»), Мелетия, иеромонаха Синаита, Анастасия Рапсаниота, Паласия иерея, Германа Неопатрского, Петра Мперекета, Панагиота Халадзоглу, кир Хрисафа, Иоанна протопсалта, Иоанна Антрита (Андрита), Феодора Папанталия, Димитрия Хиосского, кир Захарии («раскрытое и украшенное Петром лампадарием») и др. Принцип группировки песнопений смешанный: в порядке служебного по-следования, по ихосам, по авторам распевов, по жанрам. Кроме того, рукопись содержит особый репертуар (песнопения на облачение архиерея), что предположительно может указывать на отражение кафедральной традиции пения (для Смирны это может значить принадлежность к храму Айя Фотини).

В целом представленный в рукописи репертуар отражает церковно-пев-ческую практику 2-й половины XVIII в., сложившуюся в «местной» традиции: среди авторов значатся, в частности, известный в середине XVIII в. кодикограф и протопсалт смирнской Церкви иеродиакон Феодосий с Хиоса104 — учитель другого смирнского протопсалта и плодовитого писца Димитрия Лота105, а также самого знаменитого музыканта того времени — Петра Пелопонесского, сочинения и переложения которого составляют значительную часть рукописи из коллекции Одоевского (ил. 5). Сравнивая репертуар нашей Антологии с близкими по составу и ареалу бытования рукописями, отметим особую схожесть с двумя афонскими певческими сборниками: Ath. Xiropot. 305 (Антология) и особенно Ath. Xiropot. 330 (Новая Пападики, писец Димитрий Лот, с изложением его метода экзегезиса), поскольку в эту певческую книгу вошли песнопения и экзегезисы многих авторов, представленных и в на-

103 О том, что Петр лампадарий учился у Феодосия Хиосского, сообщается в одной из афонских рукописей, написанной Димитрием Лотом (Дохиар 338). Эти данные приводит Ф. Апо-столопулос в статье о Петре лампадарии (см.: Православная энциклопедия. Т. 56. С. 100). По другим данным он начал обучаться музыке в Смирне у одного иеромонаха, затем учился в Константинополе; в 1764 г. получил должность 2-го доместика, между 1769—1773 г. стал лампадарием (по последним данным в 1770 или 1771 г.), в 1776 г. основал певческую школу при Патриархии. Также считается, что он ввел в греческие церковные напевы элементы турецкой и арабской музыки (см.: XaTZnYiaxou^jç M. Харочрафа êxx^rioiaoTixfiç ^ouoixfjç. 1453-1820. AGfjvai, 1980. 2. 46-47; ПабояоиЪи Г. Eu^Po^ai eiç u|v lOTopiav tî|ç пар' rpiv £XxXr|oiaoTixf|ç ^ouoixfç xai oi аяо tmv anooTokxrâv xpôvMv axpi tmv rpeprâv rpwv ax^âoavTEç en^avéoTepoi ^e^môoî, и^ючрйфо^ ^ouoixoi xai ^ouoixo^ÔYOi. AGfjvai, 1890. 2. 318-324). Ф.-Ж. Фетис указывал, что Петр был родом из Триполиса (центр Пелопоннеса), откуда и получил прозвище (см.: Biographie universelle des musiciens. 1983. Т. 5. С. 181-182).

104 См. переписанные им рукописи Ath. Paul. 128 и 146 в описании Г. Статиса: 2/râGr|ç Гр. Op. cit. Т. Г'. 2. 103, 140.

105 Им, в частности, переписаны такие рукописи, как Ath. Xiropot. 330, Ath. Doch. 337 (1764 г.), 338 (1767 г.), 339 (1768 г.): EraGnç Гр. Op. cit. Т. A'. 2. 189, 397, 306, 317.

шей рукописи, — уже упомянутые Феодосий, Димитрий Хиосский (Лот), иеромонах Афанасий (Димитриадит)106, Захария, Иоанн Антрит (Андрит). Специальный интерес вызывают два раздела рукописи Одоевского, где изложены Евангельские стихиры (распева Иоанна Гли-ки) и тропари Царских Часов — в обоих случаях «сокращенно переработанные кир Феодоси-ем, иеродиаконом Хиосским и протопсалтом смирнской церкви» (л. 74-82 и 263-280), отражающие локальные особенности церковно-певческой практики (ил. 6).

Судя по всему, певческая культура в Смирне уже в последней четверти XVIII в. находилась на значительной высоте, о чем свидетельствуют отмеченные выше рукописные источники, в том числе и наш кодекс. К сожалению, прямых данных о состоянии певческого дела того времени не так много. Гораздо объемнее представлен последующий период — XIX и начало ХХ в. (до «Великой трагедии» 1922 г., фактически уничтожившей некогда процветавший христианский мегаполис). Мы немало знаем о трех выдающихся смирнских протопсалтах — Димитрии Лоте (ок. 1733 — после 1811), Николае Георгиу (1790-1887) и Мисаиле Мисаилидисе (1822-1906)107, многосторонняя деятельность которых привела к подлинному расцвету церковно-певческой культуры, начавшемуся в Смирне в середине XIX в. (ил. 7). Об этом свидетельствует, в частности, появление многочисленных и разнообразных «местных» изданий по теории и практике музыки: в русле стремительно разво-

106 Возможно, речь идет об Афанасии Ивирите (кон. XVII — нач. XVIII в.) — афонском игумене, известном переписчике, мелурге и дидаскале церковного пения; авторство его распевов обозначено в рукописях как «иеромонаха Афанасия» или «кир Афанасия». Дополненное писцом кодекса Одоевского Христодулом указание на распев «кир Афанасия иеромонаха Димитриадита» (на л. 27) может быть связано с уточнением, какой Афанасий имеется в виду. Предположение о том, что это может быть Афанасий Ивирит из Фессалоник (где, напомним, особо почитался вмч. Димитрий), основано на совпадении записей полиелейного 134-го псалма 1 ихоса с именем Афанасий в нашей рукописи (на л. 27—38 об.) и в двух других афонских манускриптах (Ath. Xiropot. 305 и 330). Не исключено, конечно, и прямое толкование указания «Димитриадит» — происходящий из Димитриады.

107 См.: ПаболоиХои Г. Op. cit. 2. 444—449. Напомним также, что Мисаелидис был крупным музыкантом-теоретиком; ему принадлежит "Neov OewpnTixov" (1902). Отдельный интерес вызывает полемический диалог, возникший между М. Мисаелидисом и С. В. Смоленским. См.: Смоленский С. В. О русском церковном пении (в ответ г-ну Мисаелидису, протопсалту церкви святой Фотинии в Смирне // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. III. С. 361—370. К указанным выдающимся мастерам нужно добавить еще некоторые имена смирнских протопсалтов: Апостолис Зафиропулос Пелопонесский (отец Зафириоса Зафиро-пулоса Смирнского), Николай Смирнский.

Ил. 5. Петр Пелопонесский. Миниатюра из рукописи Ath. Laura 178. Л. 2

Ил. 6. РГБ. Ф. 210. № 27. Антология певческая, нотированная. Смирна, 1792 г. Л. 74. Начало 11-й Евангельской стихиры. Указание на редакцию Феодосия иеродиакона Хиосского и протопсалта Смирнского

Ил. 7. Смирна. Церковь Айя Фотини. Фото нач. ХХв.

рачивавшегося греческого музыкального книгопечатания Смирна была явно в авангарде108. Нельзя не вспомнить и об открытии здесь церковно-певческой школы в 1911 г., функционировавшей вплоть до 1922 г., что также указывает на лидирующие позиции этой успешно развивавшейся локальной традиции109.

Возвращаясь к рукописи из коллекции Одоевского, отметим, что она в рассматриваемом контексте относится, скорее, к предшествующему этапу в жизни смирнской традиции, а точнее, к первой кульминации возродившейся здесь (и в других крупных центрах) с начала XVIII в. полнокровной церковной деятельности и певческой практики; несомненно, эта великолепная по качеству письма рукопись также отразила последний блистательный взлет греческой музыкально-рукописной культуры 2-й половины XVIII — начала XIX в., подытоживший ее восьмивековую историю и подготовивший наступление новой «печатной эпохи».

Список литературы

Арнольд Ю. К. Воспоминания. Вып. 2-3. М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1892-1893. Белоненко А. С. История отечественной мысли о древнерусском певческом искусстве:

дис. ... канд. иск. Л., 1982. Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие / общ. ред., вступ. ст. и примеч.

Г. Б. Бернандта. М.: Музгиз, 1956. Вишневская Е. Э. В. Ф. Одоевский в истории книжной культуры России (1820— 1860-е годы). М.: Пашков дом, 2014.

108 Здесь, прежде всего, следует назвать активную деятельность Николая Смирнского, издавшего в середине XIX в. практически весь основной певческий репертуар. В Смирне также была издана «Грамматика» Георгия Лесбийского (1850).

109 См.: ПабопоиХои Г. Ор. ей. 2. 449, 451, 462, 491, 510.

Грановский Б. Б. Песни народов России в музыкальном собрании и трудах В. Ф. Одоевского (опыт исследования) // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. Поэтика и стилистика: сб. ст. М.: Наука, 1980. С. 312—341.

Князь В. Ф. Одоевский. Древнерусское песнопение / публ. с коммент. О. Б. Шевцовой // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Музыкальное искусство христианского мира. 2008. Вып. 1 (2). С. 121-150.

Князь Владимир Одоевский: Дневник. Переписка. Материалы: к 200-летию со дня рождения / ред.-сост. М. П. Рахманова; авт. вступ. ст. и коммент. О. П. Кузина, М. П. Рахманова; науч. ред. М. В. Есипова. М.: Дека-ВС, 2005.

Огаркова Н. А. Арнольд Юрий Карлович (1811-1898) // Opera musicologica. 2014. № 2 (20). С. 61-78.

Одоевский В. Ф. Дни досад (Письма к лужницкому старцу) // Вестник Европы. 1823. № 16 (август). С. 306-307.

Одоевский В. Ф. Краткие заметки о характеристике русского церковного православного пения // Труды Первого Археологического съезда в Москве 1869 / под ред. графа А. С. Уварова. М.: Син. тип., 1871. С. 476-480.

[Одоевский В. Ф.] О древнерусском песнопении. Пояснение князя В. Ф. О. М.: Тип. Бах-метева, 1864.

Одоевский В. Ф. Различие между ладами (Tonarten, Tons) и гласами (Kirchen-Tonarten, tons d'eglise) // Труды Первого Археологического съезда в Москве 1869 / под ред. графа А. С. Уварова. М.: Син. тип., 1871. С. 481-484.

Одоевский В. Ф. Русская и так называемая общая музыка. [Отд. оттиск из газеты «Русский», № 11, 12]. М., 1867.

Порфирий (Успенский), епископ. Книга бытия моего: Дневники и автобиографические записки. Т. VIII / под ред. П. А. Сырку. СПб.: Тип. Имп. Академии наук, 1902.

Рамазанова Н. В. «Любитель церковного пения» кн. Владимир Федорович Одоевский (1804-1869). URL: http://expositions.nlr.ru/ex_manus/odoevsky/ (дата обращения: 12.12.2020).

Рукописные собрания Д. В. Разумовского и В. Ф. Одоевского и архив Д. В. Разумовского: Описания / под. ред. И. М. Кудрявцева. М.: ГБЛ, 1960.

Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. III: Церковное пение пореформенной России в осмыслении современников (1861-1918) / сост. А. А. Наумов, М. П. Рахманова; вступ. ст., подгот. текста и коммент. М. П. Рахмановой, С. Г. Зверевой. М.: Языки славянской культуры, 2002.

Скирская Т. В. Протоиерей Д. В. Разумовский и князь В. Ф. Одоевский: Научные контакты // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2016. Вып. 3 (23). С. 151-158.

Стасов В. В. Собрание сочинений. 1847-1886. Т. III: Музыка и театр. Литература. Императорская Публичная библиотека. Автобиография. СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1894.

«Текущая хроника и особые происшествия»: Дневник В. Ф. Одоевского 1859-1869 гг. / вступ. ст. Б. Козьмина; ред. и предисл. М. Брискмана; коммент. М. Брискмана и М. Аронсона // Литературное наследство. М., 1935. Т. 22-24. С. 79-308.

Труды Первого Археологического съезда в Москве в 1869 г. / под ред. гр. А. С. Уварова. М.: Син. тип., 1871.

Шевцова О. Б. Князь В. Ф. Одоевский как исследователь древнерусского церковно-певческого искусства // Вестник ПСТГУ. Сер. V: Музыкальное искусство христианского мира. 2008. Вып. 1 (2). С. 44-67.

Шевцова О. Б. Наука о церковном пении в трудах князя В. Ф. Одоевского: опыт реконструкции: дис. ... канд. иск. М., 2012.

Щеголева Л. И. К истории собирания греческих рукописей в России: Петр Иванович Севастьянов // Монфокон: Исследования по палеографии, кодикологии и дипломатике. Вып. 4 / отв. ред. Б. Л. Фонкич. М.: Изд. дом ЯСК, 2017. С. 228-270.

Янчук Н. А. Князь В. Ф. Одоевский и его значение в истории русской церковной и народной музыки [Отд. оттиск]. М.: Тип. К. Л. Меньшова, 1906.

ПаболоиХои Г. 2щРоХа( eig xnv toxopiav xng пар' n^iv ExxXnoiaoxixfg ^ouoixfg xai oi алб TKiv anooxoXix^v xp6vKiv й/pi xrav n^ep^v n^v ax^doavxeg Eni^avioxepoi ^eXfflSoi, и^уоурйфоь, ^ouoixoi xai ^ouoixoX6yoi. A0fjvai, 1890.

2x60ng Гр. Тй хеьрйурафа BuZavxivfjg Mouoixfjg. Ayiov Юрод. Тх. А'-Г'. A0fjvai, 19751993.

XaxZnYLaxou^flg M. Хефбурафа ExxXnoiaoxixfjg ^ouoixfjg. 1453-1820. A0fjvai, 1980.

Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo

gumanitarnogo universiteta.

Seriia V: Voprosy istorii i teorii

khristianskogo iskusstva.

2023. Vol. 50. P. 36-69

DOI: 10.15382/sturV202350.36-69

Irina Shekhovtsova, Candidate of Science in Art Criticism, Associate Professor, Department of Music History, Gnesins Russian Academy of Music;

Associate Professor, Department of Music History and Theory, Faculty of Church Singing, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities,

Moscow, Russia irina-schech@yandex.ru https://orcid.org/0000-0001-9254-082

"Greek Questions" in the Works of Prince V. F. Odoevsky on Church Singing and the Neumatic Anthology from his Collection

I. Shekhovtsova

Abstract: The article describes in a new perspective the little-known data related to the works of V.F. Odoevsky in the field of history and theory of church singing. He studied the "Greek questions" in the context of comparative observations concerning the modal organisation of chants of different traditions. Important information on this subject are contained, in addition to the works of the outstanding musicologist-theorist himself, in a variety of archival materials related to the circle of his scientific communication, i.e. Bishop Porfiry (Uspensky), D. V. Razumovsky, V. V. Stasov, Yu. K. Arnold, P. I. Sevastyanov and others. The problem of studying the Octoechos (the eight-mode system or "Osmoglasie"), the central theme in Odoevsky's works, was also reflected in the selection of primary sources on the theory and practice of church singing, which were specially acquired for scientific purposes, both for personal use and to replenish the collections of the St. Petersburg Public Library and Moscow Rumyantsev Museum. It is natural that the remarkable Greek Anthology (RSL. F. 210. No. 27), created in

Smyrna by scribe Christodoulos in 1792, appeared in Odoevsky's collection of church-singing manuscripts. As a result of its palaeographic and codicological study, it was possible to establish important details and the context of its existence. Undoubtedly, it vividly reflected not only the final period of the Greek manuscript culture, but also the flourishing of the local (Smyrna) church singing tradition that began in the second half of the 18th century.

Keywords: V. F. Odoevsky, Bishop Porfiry (Uspensky), Yu. K. Arnold, P. I. Sevastyanov, church singing, Octoechos (Osmoglasie), Greek singing manuscripts, Smyrna.

References

Bernandt G. (ed.) (1956) V.F. Odoevsky. Muzykal'no-literaturnoe nasledie. Moscow (in Russian).

Briskman M., Koz'min B., Aronson M. (eds) (1935) ""Tekushchaia khronika i osobye proisshestviia": Dnevnik V.F. Odoyevskogo 1859—1869 gg.". Literaturnoe nasledstvo, 1935, 22-24, pp. 79-308 (in Russian).

Chatzigiakoumis M. (1980) Cheirografa ekklisiastikis mousikis. 1453—1820. Athens (in Greek).

Granovskii B. (1980) "Pesni narodov Rossii v muzykal'nom sobranii i trudakh V. F. Odoyevskogo (opyt issledovaniia)", in Tipologiia i vzaimosviazi fol'klora narodov SSSR. Poetika i stilistika, Moscow, pp. 312-341 (in Russian).

Kudriavtsev I. (ed.) (1960) Rukopisnye sobraniia D. V. Razumovskogo i V. F. Odoevskogo i arkhiv D. V. Razumovskogo. Opisaniia. Moscow (in Russian).

Naumov А., Rakhmanova M., Zvereva S. (eds) (2002) Russkaia dukhovnaia muzyka v dokumen-takh i materialakh. 3. Tserkovnoepenieporeformennoi Rossii v osmyslenii sovremennikov (1861— 1918). Moscow (in Russian).

Ogarkova N. (2014) "Arnol'd Iurii Karlovich (1811-1898)". Opera musicologica, 2014, No. 2 (20), pp. 61-78 (in Russian).

Rakhmanova M., Kuzina O., Esipova M. (eds) (2005) Kniaz Vladimir Odoevskii. Dnevnik. Perepiska. Materialy: k 200-letiiu so dnia rozhdeniia. Moscow (in Russian).

Shchegoleva L. (2017) "K istorii sobiraniia grecheskikh rukopisei v Rossii: Petr Ivanovich Sevast'ianov", in B. Fonkich (ed.) Monfokon: Issledovaniia po paleografii, kodikologii i diplo-matike, vol. 4. Moscow, pp. 228-270 (in Russian).

Shevtsova O. (2008) "Knyaz' V.F. Odoevskii kak issledovatel' drevnerusskogo tserkovno-pevcheskogo iskusstva". Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Muzykalnoye iskusstvo khristianskogo mira, 2008, 1 (2), pp. 44-67 (in Russian).

Shevtsova O. (ed.) (2008) "Kniaz' V.F. Odoevskii. Drevnerusskoe pesnopenie". Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Muzykalnoye iskusstvo khristianskogo mira, 2008, 1 (2), pp. 121-150 (in Russian).

Skirskaia T. (2016) "Protoierei D.V. Razumovskii i kniaz' V.F. Odoevskii. Nauchnye kontakty". Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Voprosy istorii i teorii khristianskogo iskusstva, 2016, 3 (23), pp. 151-158 (in Russian).

Statis G. (1975-1993) Ta cheirografa Vyzantinis Mousikis. Agion Oros, 1-3. Athens (in Greek).

Vishnevskaia E. (2014) V.F1. Odoevskii v istorii knizhnoi kul'tury Rossii (1820-1860-e gody). Moscow (in Russian).

Статья поступила в редакцию 14.02.2023

The article was submitted 14.02.2023

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Пользовательское соглашение Политика конфиденциальности
Открытая наука