CC BY
64
Гражданско-правовой статус операторов онлайн-платформ: неопределенное настоящее и возможное будущее *
С.А. Краснова доцент кафедры правового обеспечения рыночной экономики Новосибирского государственного университета, доцент кафедры гражданского права и процесса Сибирского института управления - филиала рАНХиГС, доцент, кандидат юридических наук (г. Новосибирск)
Светлана Анатольевна Краснова, numeria@rambler.ru
2. Ответственность оператора перед пользователями онлайн-платформы
2.1. Ответственность оператора за нарушение обязанностей, предусмотренных договором об использовании платформы
Представленный в предыдущей главе анализ текущего правового регулирования отношений операторов и пользователей цифровых платформ показал, что из довольно обширного круга гражданско-правовых обязанностей операторов легальное признание получила лишь обязанность по предоставлению пользователям информации. Установлены и правовые последствия ее нарушения в виде возмещения убытков (п. 2.1 ст. 12 Закона о защите прав потребителей, ст. 12 Закона об инвестиционных платформах) 1. Признавая необходимость нормативной регламентации вопросов ответственности операторов онлайн-платформ, тем не менее следует констатировать, что существующая модель ответственности оператора за нарушение информационной обязанности имеет определенные дефекты, препятствующие эффективной защите прав пользователей.
Прежде всего это уже отмеченное ранее несоответствие между нормами, регулирующими обязанность владельца агрегатора по предоставлению информации пользователям-потребителям, и нормой, определяющей основания его ответственности. Этот же недостаток обнаруживается и в статье 12 Закона об инвестиционных платформах. Предусматривая привлечение к ответственности за раскрытие оператором недостоверной, неполной и (или) вводящей в заблуждение информации об инвестиционной платформе и операторе инвестиционной платформы, она оказывается уже, чем содержание информационной обязанности оператора. Из буквального толкования указанной статьи не следует, что пользователь может требовать возмещения убытков за недостоверность информации о контрагенте и сущности основной сделки, за неполноту и недостоверность сведений, содержащихся в правилах пользования инвестиционной платформой. Лишь при системном толковании соответствующих статей можно получить более ясное представление об основаниях ответственности оператора. Но и оно не будет полным, поскольку ни в одной из рассматриваемых статей не названо такое нарушение, как не-
Окончание. Начало см. Имущественные отношения в Российской Федерации. 2022. № 1. Закон о финансовых платформах, довольно подробно регулируя информационную обязанность оператора (ст. 12-14), не содержит ни одной нормы, даже отсылочной, о его ответственности, что вряд ли можно считать правильным решением, учитывая особый характер совершаемых на платформах сделок - по оказанию банковских услуг, получению страховой защиты, сделки с финансовыми инструментами и т. д.
предоставление информации (отсутствие сведений на сайте оператора).
Очевидно, что определение оснований ответственности оператора посредством предварительных манипуляций по сбору фрагментированных и не полностью увязанных между собой правил может оказаться по силам не каждому правоприменителю. De lege ferenda можно было бы решить эту проблему посредством перечисления всех возможных нарушений информационной обязанности:
а) предоставление неполной, недостоверной, вводящей в заблуждение информации о контрагенте пользователя и предлагаемом им благе;
б) непредоставление сведений, указанных в пункте «а», то есть их отсутствие на сайте оператора;
в) предоставление неполной, недостоверной информации об операторе и оказываемых им услугах;
г) непредоставление иных сведений, предусмотренных законом. Применение бланкетного способа описания сведений посредством отсылки к закону позволит избежать несоответствия между нормами, раскрывающими содержание информационной обязанности оператора и устанавливающими ответственность за ее нарушение.
Другой недостаток реализованной в Законе о защите прав потребителей модели ответственности владельца агрегатора связан с условиями, ее исключающими. Согласно абзацу 3 пункта 2.1 статьи 12 владелец агрегатора не несет ответственность за убытки, причиненные потребителю вследствие предоставления ему недостоверной или неполной информации о товаре (услуге), в случае если владелец агрегатора не изменяет информацию о товаре (услуге), предоставленную продавцом (исполнителем) и содержащуюся в предложении о заключении договора купли-продажи (договора возмездного оказания услуг).
Это правило имеет очевидное сходство с условиями освобождения от ответственности информационного посредника за нарушение исключительных прав - и в том и в другом случае субъект-посредник занимает пассивное и нейтральное положение к передаваемой и размещаемой третьими лицами информации, управление которой имеет технический, автоматизированный характер 2.
Однако при применении приведенного правила, во-первых, следует учитывать, что оно исключает ответственность оператора платформы лишь за нарушение информационной обязанности, указанное в пункте «а» приведенного перечня, и не распространяется на все другие (пункты «б» - «г» соответственно). Во-вторых, безусловное исключение ответственности оператора за размещение в автоматическом режиме недостоверных сведений о продавце и о товаре не учитывает описанную в предыдущем разделе обязанность оператора по защите интересов пользователей. В результате положение операторов цифровых платформ оказывается даже более льготным чем положение информационных посредников, освобождение которых от ответственности возможно при условии, что они не знали или не должны были знать о неправомерности размещенного пользователями сайта контента (абз. 2 п. 2 ст. 1253.1 ГК РФ).
Таким образом, существует объективная потребность в изменении и дополнении действующих правовых норм об ответственности операторов цифровых платформ за нарушение обязанностей по договору об использовании платформы. Основными направлениями модернизации являются: • расширение перечня оснований ответственности (все нарушения информационной обязанности, нарушение обязанностей по обеспечению доступа к платформе и по защите пользователей от недобросовестного поведения других участников);
См.: Лоренц Д.В. Информационные посредники (провайдеры) в России и зарубежных странах: природа, сущность и типология // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2020. № 5. С. 161.
• уточнение условий, исключающих ответственность оператора за нарушение информационной обязанности.
2.2. Ответственность оператора за нарушение обязанностей, предусмотренных основным договором
Организационный, посреднический характер деятельности операторов цифровых платформ означает, что он не принимает непосредственного участия в совершаемых пользователями платформы сделках. Это дает основание утверждать, что оператор не несет ответственность за нарушение обязанностей сторонами основного договора, за исключением случаев, когда он принял на себя соответствующее обязательство при заключении конкретного договора об использовании платформы. Иными словами, возникновение обязательства оператора по основной сделке не является общим правилом, оно обусловлено наличием соответствующего условия в договоре с пользователем и уплатой дополнительного вознаграждения 3.
По-видимому, из этого представления исходил российский законодатель, устанавливая в абзаце 2 пункта 2.1 статьи 12 Закона о защите прав потребителей то, что ответственность за нарушение обязанностей по основному договору перед потребителем несет продавец (исполнитель), если иное не предусмотрено соглашением между владельцем агрегатора и продавцом (исполнителем) или не вытекает из существа отношений между ними 4.
Вместе с тем вопрос о возможности привлечения оператора платформы к ответственности за неисполнение основного договора независимо от условий конкретного
соглашения об использовании платформы все чаще становится предметом активного доктринального обсуждения. Этому способствует появление пока немногочисленных, но получивших широкую известность судебных решений о возмещении причиненного пользователям недостатками товара, услуги вреда, вынесенных против операторов крупнейших платформ в сфере торговли и перевозок - Amazon и Uber 5. Поскольку оператор не является стороной сделки, совершаемой пользователями на платформе, основной проблемой, которая возникает перед судами и исследователями при решении этого вопроса, является определение оснований его ответственности за нарушение основного договора.
Одно из возможных обоснований привлечения оператора к ответственности обнаруживается в практике Верховного Суда Российской Федерации. Применительно к ситуации причинения вреда пассажиру в процессе перевозки Верховный Суд разъяснил следующее. Лицо, к которому обращается клиент для заключения договора перевозки пассажиров и багажа, отвечает перед пассажиром, если оно заключило договор перевозки от своего имени, либо исходя из обстоятельств заключения договора (например рекламные вывески, информация, размещенная на интернет-сайте, переписка сторон при заключении договора и т. п.). В этом случае у добросовестного гражданина-потребителя могло сложиться мнение, что договор перевозки заключается непосредственно с этим лицом, а фактический перевозчик является его работником либо третьим лицом, привлеченным к исполнению обязательств по перевозке 6. Из приведенной позиции можно понять, что Верховный Суд Российской
Maultzsch F. Contractual liability of online platform operators: European proposals and established principles. P. 3. Закон об инвестиционных платформах не содержит и такой оговорки: оператор инвестиционной платформы не отвечает по обязательствам лиц, привлекающих инвестиции (см. п. 2 ст. 12).
Смотри.Oberdorf v. Amazon.com, Inc., 930 F.3d 136 (3d Cir. 2019). URL: https://law.justia.com/cases/federal/ appellate-courts/ca3/18-1041/18-1041-2019-07-03.html Решение Европейского суда от 20 декабря 2017 года № 136/17.
Пункт 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2018 года № 26 «О некоторых вопросах применения законодательства о договоре перевозки автомобильным транспортом
3
4
5
6
Федерации допускает возможность привлечения операторов платформ, оказывающих транспортные услуги пассажирам (диспетчерские службы такси), к ответственности за причинение вреда пассажиру в случае, если их роль посредника не была явной для пассажира. Из двух указанных в постановлении случаев первый почти не встречается на практике - диспетчерские службы стремятся дистанцироваться от перевозчика, включая соответствующие формулировки в правила использования платформы 7. Второй случай ориентирует суды на анализ конкретной ситуации: во-первых, необходимо установить, могли ли обстоятельства заключения договора перевозки свидетельствовать о возникновении обязательства с участием оператора платформы в качестве перевозчика, во-вторых, могли ли эти обстоятельства быть восприняты пассажиром в таком значении.
Этот, субъективный по сути, подход, отдающий решение вопроса об ответственности оператора за нарушение основного договора исключительно на усмотрение суда 8, с большой долей вероятности приведет к неоднородности судебной практики -результаты рассмотрения разными судами требований пассажиров о возмещении вреда, адресованных к одному и тому же оператору, могут диаметрально различаться.
Этого негативного эффекта позволяет избежать решение, реализованное первоначально в академическом проекте Директивы ЕС об онлайн-платформах и затем
в Модельных правилах: оператор платформы обязан непосредственно до заключения основного договора сообщать всякому пользователю (как продавцу, так и покупателю) о том, что он не является стороной этого договора (ст. 13, 15). Неисполнение этой обязанности дает право покупателю предъявлять требования, связанные с нарушением основного договора продавцом, непосредственно к оператору платформы (ст. 19) [11].
Установление общего требования прозрачности роли оператора и ответственности за его невыполнение нашло поддержку в зарубежной литературе. Вместе с тем отмечается, что природа (тип) этой ответственности разработчиками не определены, хотя этот вопрос также имеет важное значение для создания унифицированного регулирования деятельности онлайн-плат-форм на территории Европейского союза (далее - ЕС) (см. [5, р. 10]). В описанной ситуации привлечение оператора к ответственности по основному договору может быть обосновано исходя из «договорной» концепции либо концепции «ответственности». Согласно «договорной» концепции в ситуации недостаточной прозрачности роли оператора вместо договора между продавцом и покупателем возникают 2 параллельных обязательства - с участием продавца и оператора, с участием покупателя и оператора платформы. Следовательно, оператор как сторона такого договора непосредственно отвечает перед соответ-
грузов, пассажиров и багажа и о договоре транспортной экспедиции».
7 Например, согласно пунктам1.6 и 2.3 Условий использования сервиса Yandex.Taxi (Яндекс Go) сервис предлагает пользователю бесплатную возможность разместить информацию о потенциальном спросе пользователя на услуги по перевозке пассажиров и багажа легковым такси и (или) услуги по управлению транспортным средством пользователя, и (или) иные транспортные услуги, и (или) услуги курьерской доставки, а также возможность ознакомиться с информацией о предложениях организаций, оказывающих услуги в указанной сфере (далее - партнеры Сервиса или Службы Такси), и осуществить поиск таких предложений по заданным пользователем параметрам. «Взаимодействие Пользователя со Службами Такси по вопросам приобретения услуг осуществляется Пользователем самостоятельно (без участия Яндекс.Такси) в соответствии с принятыми у Служб Такси правилами оказания услуг. Яндекс.Такси не несет ответственности за финансовые и любые другие операции, совершаемые Пользователем и Службами Такси, а также за любые последствия приобретения Пользователем услуг Служб Такси». 111^: https://yandex.com/legal/ yandexgo_termsofuse/#index_russia_ru
8 Ярко выраженный субъективный характер указанного в постановлении Верховного Суда Российской Федерации критерия вероятности формирования у потребителя впечатления о характере отношений отмечает и Л.В. Кузнецова (см. [10]).
ствующим контрагентом за нарушение обязанностей по передаче блага и его оплате.
Концепция «ответственности», напротив, исходит из наличия основного договора, связывающего продавца и покупателя. Невыполнение оператором требования прозрачности своей роли в отношениях с пользователями приводит к солидарной ответственности за нарушение основного договора (см. [5, р. 10]).
Как отмечает Феликс Маульцш
Maultzsch), оба решения не лишены недостатков. Так, отрицание заключенности основного договора приводит к необходимости дополнительного обоснования связи между двумя параллельными обязательствами с участием оператора, если продавец надлежащим образом исполнил обязанность по передаче блага покупателю. Концепция «ответственности» в этом смысле оказывается более удачной, так как ответственность оператора изначально рассматривается как возникающая лишь при условии ненадлежащего исполнения основного договора. В итоге указанный автор делает выбор в пользу договорного решения, которое в отличие от концепции ответственности позволяет избежать обращения к национальному праву государств - участников ЕС и в этом смысле в большей степени соответствует задаче унификации правового регулирования рассматриваемых отношений на уровне ЕС (см. [5, р. 10-13]).
Если рассматривать этот вопрос применительно к российскому праву, то предпочтительным видится другое решение -решение, определяющее ответственность оператора как солидарную. Договорное решение, базирующееся на наличии двух параллельных обязательств, имеет еще один недостаток, связанный с тем, что требование прозрачности может быть выполнено в отношении одного пользователя (например продавца) и нарушено в отношении другого (покупателя) (см. [5, р. 12]). В ре-
зультате возникает необходимость в поиске дополнительных средств, позволяющих решить это противоречие. Кроме того, модель солидарной ответственности третьего лица за неисполнение обязательства должником хорошо известна отечественному правопорядку и, как можно ожидать, не вызовет недопонимания или отторжения на уровне правоприменительной практики.
Теперь рассмотрим подробнее ситуацию, когда оператор надлежащим образом проинформировал стороны совершаемой на платформе сделки о том, что он не является участником этой сделки. Есть ли в этом случае основания привлечения оператора к ответственности за нарушение основного договора?
Положительный ответ на этот вопрос может быть результатом квалификации отношений между оператором платформы и пользователями в качестве договора поручения, комиссии или агентского договора.
Вместе с тем определению заключаемого между пользователем онлайн-платфор-мы и оператором соглашения в качестве договора поручения препятствует фактический характер действий последнего - он не совершает основную сделку в интересах пользователя, не выступает его представителем. Действия по доведению оферты одного заинтересованного лица (пассажира легкового такси, заемщика, покупателя, попутчика) до другого пользователя (перевозчика, кредитора, продавца, водителя) нельзя признать юридическими, поскольку собственную волю на заключение основного договора оператор, подобно посыльному, не выражает, а лишь доводит в надлежащей форме волю пользователя онлайн-платформы. Указанное обстоятельство не позволяет согласиться с мнением о том, что «определенные юридические действия от собственного имени и в интересах пользователей оператор онлайн-платфор-мы все же совершает»
9
9 Останина Е.А. Есть ли потребитель в системе P2P финансирования? // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование): сборник статей / А.А. Богустов, О.Н. Горохова, Д.А. Доротенко и др.; рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2019. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
Невозможно признать рассматриваемый договор и комиссионной сделкой исходя из различий в предмете (в отличие от комиссионера оператор не должен в интересах одного пользователя совершать сделки с другим пользователем). Наибольшее сходство обнаруживается при сравнении соглашения об использовании онлайн-платформы с агентским договором, отличающимся максимально широким предметом (юридические и иные действия) и универсальным механизмом осуществления таких действий агентом (от своего имени или от имени принципала). Возможность агента вступать в отношения с третьими лицами от своего имени, по-видимому, сыграла решающую роль при оценке правовой природы обязательства агрегатора такси в одном из дел о возмещении морального вреда. Отменяя решение апелляционной инстанции, отказавшей в удовлетворении требований родственников погибших пассажиров к агре-гатору такси, Верховный Суд Российской Федерации отметил, что «по сделке, совершенной агентом с третьим лицом от имени и за счет принципала, права и обязанности возникают непосредственно у принципала» 10. Представляется, что этот вывод Верховного Суда все же не подкреплен достаточными аргументами. Во-первых, наличие в предмете агентского договора «фактической составляющей» не отменяет и не заменяет юридического элемента - совершения сделок и иных юридических действий в интересах принципала 11. Во-вторых, вряд ли верно полагать, что владелец агрегатора действует в интересах конкретного пользователя как агент. Скорее, можно говорить о том, что деятельность оператора, созда-
ющего и поддерживающего посредством комплекса технических решений возможности поиска контрагента и заключения основного договора на цифровой платформе, в целом направлена на удовлетворение потребностей пользователей и в этом смысле осуществляется в их интересах.
Поскольку ни одна из рассмотренных моделей договоров, опосредующих оказание посреднических услуг, не соответствует в полной мере сущности соглашения об использовании онлайн-платформы, остается признать его самостоятельный характер в ряду договоров об оказании услуг. Следует согласиться с Е.А. Останиной, что «договор между оператором онлайн-платформы и пользователем можно считать особой, непоименованной разновидностью посреднического договора» 12. Однако применение к нему по аналогии норм о комиссии, как предлагает автор, невозможно в силу указанных ранее причин.
Возможность привлечения операторов к ответственности за нарушение основного договора связывают также с экономическими факторами, которые проявляются в деятельности цифровых платформ. В частности, указывается, что владелец агрегатора не должен иметь неоправданные преимущества перед традиционными ретейлерами, которые не могут ссылаться на информационный характер оказываемых им услуг 13. Соглашаясь с выводом Е.Д. Суворова о наличии и других, помимо информационной, обязанностей у операторов в отношении пользователей и с необходимостью исключения неоправданных преимуществ для платформенного бизнеса, нельзя не отметить, что приведенные
10
См. определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 9 января 2018 года № 5-КГ17-220.
Из допустимости заключения агентского договора только для совершения фактических действий исходят
М. Рожкова, Л. Кузнецова (см. Рожкова М., Кузнецова Л. Об ответственности агрегаторов в контексте
понимания их деятельности как агентирования // Хозяйство и право. 2019. № 1. С. 9). Однако это представление не соответствует буквальному толкованию пункта 1 статьи 1005 ГК РФ и приводит к смешению агентских соглашений с договорами об оказании фактических услуг (перевозка, хранение и т. п.). Останина Е.А. Указ. соч. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс». Суворов Е.Д. Некоторые проблемы электронной торговли: к вопросу об ответственности владельцев агрегаторов перед потребителями // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. № 9. С. 57-67.
автором соображения являются, скорее, возможными причинами расширения ответственности оператора платформы, но не ее непосредственным основанием.
Анализируя резонансное решение Апелляционного Суда США, удовлетворившего требование к Amazon о возмещении причиненного здоровью покупателя вреда приобретенным на этой платформе товаром, Катерина Шарки (Catherine M. Sharkey) отмечает следующее. Хотя Амазон и не является продавцом как сторона основной сделки, но в сознании населения и, как следствие, судей он начинает восприниматься в качестве продавца в силу своего экономического положения (крупнейший онлайн-агрегатор в США и мире), а также в силу осуществления многих традиционных функций дистрибьютора и поставщика (доставка товаров силами и в упаковке оператора, предоставление дополнительных гарантий по основной сделке и т. п.). Как следствие, хотя покупатели могут понимать, что Амазон не является продавцом, они обоснованно полагаются на него в части обеспечения предварительного отбора поставщиков и предлагаемых ими товаров 14.
Критерий «степень вовлеченности оператора в основную сделку», примененный некоторыми американскими судами при решении спора о возмещении вреда пользователям недостатками приобретенного на цифровой площадке товара, перекликается с основанием ответственности оператора платформы, которое установлено в статье 20 Модельных правил 15. Если покупатель мог обоснованно полагать, что оператор оказывает преобладающее влияние на продавца, то он может предъявить требования к оператору в связи с неисполнением основного договора. О преобладающем воздействии оператора могут свидетельствовать, в частности, следующие обстоятельства:
• договор между продавцом и покупателем заключается исключительно с использованием технических средств цифровой платформы;
• оператор не раскрывает личность продавца до совершения основной сделки;
• осуществление платежей во исполнение договора между пользователями платформы возможно исключительно с использованием платежной системы оператора;
• условия основного договора определяются оператором;
• цена, которая подлежит оплате покупателем, устанавливается оператором;
• маркетинговая политика на платформе устанавливается оператором, а не продавцами;
• оператор берет на себя обязательство по осуществлению контроля в отношении поведения продавцов и устанавливает повышенные требования по сравнению с нормативными стандартами.
Разработчики Модельных правил поясняют, что не требуется наличие всех перечисленных условий в совокупности и этот перечень не является исчерпывающим. По сути, указанные в пункте 2 статьи 20 Модельных правил обстоятельства призваны быть ориентиром для суда при решении вопроса о наличии или отсутствии преобладающего влияния оператора на продавца, но сами по себе не имеют решающего значения.
Следует заметить, что отголоски критерия вовлеченности оператора платформы в основную сделку могут быть обнаружены и в российской судебной практике по спорам, связанным с привлечением диспетчерских служб такси к административной ответственности за неисполнение инфор-
14 Catherine M. Sharkey. Holding Amazon Liable As a Seller of Defective Goods: A Convergence of Cultural and Economic Perspectives. P. 6-10. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=3713149
15 Сходство этих критериев признает, в частности, К. Буш (C. Bush. When Product Liability Meets the Platform Economy: A European Perspective on Oberdorf v. Amazon. P. 2. URL: https://ssrn.com/abstract=3465632).
мационной обязанности в отношении потребителей. К примеру, рассматривая иск прокурора об обязании прекратить распространение недостоверной информации, суд признал обоснованной позицию истца, что «фактически предметом договора является оказание не информационных услуг, а услуг перевозки пассажиров легковыми такси... ООО «Инфосервис» обладает всеми признаками фрахтовщика: осуществляет прием, регистрацию заявок, извещает пассажира о принятии заказа, определяет тарифы и размер оплаты услуг. Таким образом, исходя из содержания и существа сделок, к сделкам «Службы заказа такси «Мах^» ООО «Инфосервис» должны применяться правила, относящиеся к перевозке пассажиров и багажа легковым такси» 16.
Несмотря на явную ошибочность квалификации статуса службы такси как фрахтовщика, нельзя не признать, что деятельность оператора платформы перевозок, фактически определяющего тарифы на оказываемые водителями транспортные услуги и нормирующего количество поездок водителей за день, выходит за рамки обычной роли посредника, создающего условия для взаимодействия сторон основной сделки (за рамки договора перевозки пассажира и багажа) 17.
В то же время предложенное Модельными правилами решение, связывающее привлечение оператора платформы к ответственности за нарушение основного договора с преобладающим влиянием, которое он оказывает на продавца, разделяется не всеми исследователями. Так, Ф. Маульцш полагает, что в основе описанного в академическом проекте Директивы об онлайн-платформах (и перенесенного в статью 20 Модельных правил) подхода ле-
жит фактор экономического воздействия, который присущ публично-правовому регулированию, но совершенно не соответствует частноправовой сущности договорного права. На примере договора франчайзинга автор показывает, что в отношениях коммерческой концессии присутствуют 5 из 6 критериев преобладающего воздействия франчайзера на пользователя, однако это не приводит к возложению на него ответственности по обязательствам пользователя и третьих лиц 18.
Еще одним доводом в пользу расширения ответственности операторов цифровых платформ, который встречается в публикациях по рассматриваемой проблематике, является наличие у оператора в силу его особой роли возможностей по управлению рисками. Д.Е. Суворов считает, что «владелец агрегатора должен отвечать по договору с потребителем еще и потому, что именно в его сфере контроля находится то, кто будет предоставлять товары на реализацию через соответствующий агрегатор, какие товары будут предлагаться потребителям. Если именно владелец агрегатора имеет технические возможности модери-ровать состав предлагаемых потребителям товаров, то общественно полезным будет перенесение рисков неосуществления соответствующего контроля на электронного ретейлера» 19. Сходное обоснование применительно к ситуации причинения потребителям вреда представлено в работе К. Шарки: краеугольным камнем норм об ответственности за причинение вреда недостатками товаров, услуг является возложение ответственности на субъекта, который вовлечен в процесс создания и перемещения товара к потребителю и который обладает наилучшей позицией для недопущения дефект-
16 Решение Промышленновского районного суда города Ставрополя от 3 марта 2016 года по делу № 2-119/2016. URL: https://sudact.ru
17 На указанные обстоятельства опираются сторонники признания трудовыми отношений, складывающихся между платформами по оказанию транспортных услуг и водителями такси (см. Лютов Н.Л., Войтковская И.В. Водители такси, выполняющие работу через онлайн-платформы: каковы правовые последствия «уберизации» труда? // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 6. С. 149-159).
18 Maultzsch F. Op. cit. P. 20-22.
19 Суворов Д.Е. Указ соч. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
ного товара на рынок, покрытия издержек, связанных с выявленными недостатками, в том числе по возмещению причиненного дефектным товаров вреда потребителю 20.
Но и такое обоснование ответственности может быть опровергнуто тем, что аспект управления рисками, хотя и играет важную роль в классическом договорном праве, не является основным и определяющим. А согласно либеральному течению договорного права вопрос о распределении обязанностей не следует решать исключительно на основе того, какая из сторон имеет больше возможностей по управлению рисками. Более того, этот подход оставляет больше пространства для индивидуальных договорных решений 21.
В то же время, по мнению Ф. Маульцша, установление ответственности оператора платформы за неисполнение основного договора может быть обусловлено защитой интересов потребителей в случае, когда их контрагентом оказывается физическое лицо, не обладающее статусом предпринимателя. Поскольку потребитель лишен защиты, которую ему дает потребительское право, а оператор платформы в отличие от традиционных ритейлеров освобожден от финансовых затрат, вытекающих из соблюдения законодательства о защите прав потребителей, справедливым было бы распространить на оператора ответственность за неисполнение основной сделки, участниками которой являются потребители (С2С). Но при условии, что оператор, подобно профессиональному дилеру, реализующему поддержанные автомобили, разделяет все экономические выгоды от этой сделки и расходы на нее 22.
Безусловно, вопрос о возможности привлечения оператора платформы к ответственности за нарушение основного договора является одним из наиболее сложных в рамках обсуждаемой проблематики, связанной с гражданско-правовым статусом оператора. Представляется, что введение в российское законодательство норм, схожих с теми, которые нашли закрепление в статье 20 Модельных правил, было бы преждевременным. Однако можно обсуждать применение критерия преобладающего влияния оператора на продавца (исполнителя) для усиления защиты интересов потребителей в случае, когда привлечение к ответственности контрагента последнего оказывается затруднительным или невозможным 23, а также при совершении сделок между потребителями. При этом законодателю необходимо решить и вопрос о правовых последствиях, возникающих для оператора за неисполнение основной сделки: будет ли это исключительно возмещение убытков (вреда) или потребитель сможет предъявлять оператору и другие требования, предусмотренные законодательством о защите прав потребителей, в случае нарушения договора о приобретении товара, выполнении работы, оказании услуги.
В заключение следует отметить, что существующая в России модель регламентации гражданско-правового статуса оператора онлайн-платформы нуждается в существенной трансформации. В качестве основы будущего правового регулирования договорных отношений между российскими операторами онлайн-платформ и пользователями законодателю следует использовать двухуровневую модель, вклю-
20 Catherine M. Sharkey. Op. cit. P. 13-18.
21 Maultzsch F. Op. cit. P. 23.
22 Maultzsch F. Op. cit. P. 23.
23 В упомянутом ранее резонансном деле Oberdorf v. Amazon. положительное решение суда, обязавшего Амазон возместить покупателю вред, причиненный дефектным товаром, также основывалось на том, что личность продавца товара - пользователя платформы так и не была установлена. Таким образом, суд принял во внимание, что в случае освобождения оператора платформы от ответственности интересы пострадавшей стороны оказываются незащищенными, что идет вразрез с общей направленностью потребительского законодательства, рассматривающего потребителя как экономически слабую сторону в отношениях с коммерсантами.
чающую общие требования к операторам платформ, правовые последствия их нарушения (первый уровень) и специальные законы, учитывающие специфику взаимодействия, осуществляемого на платформе, ее тип (второй уровень). Такой подход позволит обеспечить системность, гибкость и непротиворечивость законодательства о цифровых платформах.
ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» : Федеральный закон от 29 июля 2018 года № 250-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
2. О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федеральный закон от 2 февраля 2019 года № 259-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Лоренц Д. В. Информационные посредники (провайдеры) в России и зарубежных странах: природа, сущность и типология // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2020. № 5. С. 136-163.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) : Федеральный закон от 18 декабря 2006 года № 230-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Maultzsch F. Contractual liability of online platform operators: European proposals and established principles. URL: https:// papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_ id=3074301
6. Oberdorf v. Amazon.com, Inc., 930 F.3d 136 (3d Cir. 2019). URL: https://law.justia. com/cases/federal/appellate-courts/ca3/18-1041/18-1041-2019-07-03.html
7. Решение Европейского суда от 20 декабря 2017 года № 136/17.
8. О некоторых вопросах применения законодательства о договоре перевозки автомобильным транспортом грузов, пассажиров и багажа и о договоре транспорт-
ной экспедиции : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2018 года № 26. Доступ из справочной правовой системы «Консультант Плюс».
9. Условия использования сервиса Yan dex.Taxi. URL: https://yandex.com/legal/yandex go_termsofuse/#index_russia_ru
10. Кузнецова Л. В. Вопросы гражданско-правовой ответственности агрегаторов электронной коммерции // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование) : сборник статей / А. А. Бо-густов, О. Н. Горохова, Д. А. Доротенко [и др.] ; рук. авт. кол. и отв. ред. М. А. Рожкова. М. : Статут, 2019. 448 с.
11. Model Rules on Online Platforms. URL: https://www.europeanlawinstitute.eu/fileadmin/ user_upload/p_eli/Publications/ELI_Model_ Rules_on_Online_Platforms.pdf
12. Останина Е. А. Есть ли потребитель в системе P2P финансирования? // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование) : сборник статей / А. А. Богустов, О. Н. Горохова, Д. А. Доро-тенко [и др.] ; рук. авт. кол. и отв. ред. М. А. Рожкова. М. : Статут, 2019. 448 с.
13. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 9 января 2018 года № 5-КГ17-220. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Рожкова М., Кузнецова Л. Об ответственности агрегаторов в контексте понимания их деятельности как агентирования // Хозяйство и право. 2019. № 1. С. 1-13.
15. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) : Федеральный закон от 26 января 1996 года № 14-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
16. Суворов Е. Д. Некоторые проблемы электронной торговли: к вопросу об ответственности владельцев агрегаторов перед потребителями // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 201 9. № 9. С. 57-67.
17. Catherine M. Sharkey. Holding Amazon
Liable As a Seller of Defective Goods: A Convergence of Cultural and Economic Perspectives. P. 6-10. URL: https://papers.ssrn.com/ sol3/papers.cfm?abstract_id=3713149
18. Bush C. When Product Liability Meets the Platform Economy: A European Perspective on Oberdorf v. Amazon. P. 2. URL: https:// ssrn.com/abstract=3465632
19. Решение Промышленновского рай-
онного суда города Ставрополя от 3 марта 2016 года по делу № 2-119/2016. URL: https://sudact.ru
20. Лютов Н. Л., Войтковская И. В. Водители такси, выполняющие работу через он-лайн-платформы: каковы правовые последствия «уберизации» труда? // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 6. С. 149-159.
* * *
ЦЕНЫ НА ЖИЛЬЕ ЗА ГОД ВЫРОСЛИ В РОССИИ НА 19%
«Средняя по всем городам цена квадратного метРа п0 итогам прошлого года составила 802 701 ру-НЕДВИЖИМОСТЬ блей (+19,4% за год), средняя цена предложения на
«вторичке» - 4,59 млн рублей (+14,7%)», - отметили в компании.
Там пояснили, что доступная ипотека и подорожание строительных материалов и работ разогнали цены на «первичке», а «вторичка» всегда подтягивается за ней. Таким образом, вторичная недвижимость выросла в цене во всех 70 городах России, исследованных аналитиками портала.
Самый большой прирост цены квадратного метра показали квартиры в Сочи (+82,2%) и Краснодаре (+63,6%). Эксперты портала напомнили, что в этих городах был установлен мораторий на новое строительство и цены на первичном рынке стали неконтролируемо расти, поэтому спрос обратился ко «вторичке».
В других городах из первой десятки рейтинга прирост цены наблюдается с большим отрывом от лидеров. Так в Московской области «квадрат» вырос на 42%, в Севастополе -на 40,7%, в Калининграде - на 38,9%, в Ленинградской области - на 37,2%, в Курске - на 36,9%, в Улан-Удэ - на 36,3%, в Иваново - на 35,3%, в Чите - на 34,6%.
Меньше всего подорожали Архангельск (на 7,4%) и Нижний Тагил (на 9,9%). Москва расположилась в середине рейтинга с показателем в 18,7%, цены метра выросла до 296 106 рублей. В Санкт-Петербурге - на 25,8%, до 173 649 рублей. Средняя цена лота в столице составила 17,37 млн рублей (+20,4%), в Северной - 10,4 млн (+13,2%).
Ранее почти половина опрошенных жителей РФ назвала самым значимым для них событием в жилищной сфере в 2021 году подорожание стройматериалов. Такие данные были приведены в совместном исследовании ДОМ.РФ и ВЦИОМ. Также ранее вице-премьер Марат Хуснуллин отмечал, что одной из самых острых становится проблема удорожания строительства. Он напомнил, что президент РФ Владимир Путин уделил внимание росту стоимости строительных ресурсов и призвал поставщиков стройматериалов не злоупотреблять с ценами.
Источник ИНТЕРФАКС-НЕДВИЖИМОСТЬ
инте
INTERFAX
Ф
КС
