CC BY
157
Гражданско-правовой статус операторов онлайн-платформ: неопределенное настоящее и возможное будущее
С.А. Краснова доцент кафедры правового обеспечения рыночной экономики Новосибирского государственного университета, доцент кафедры гражданского права и процесса Сибирского института управления - филиала рАНХиГС, доцент, кандидат юридических наук (г. Новосибирск)
Светлана Анатольевна Краснова, [email protected]
Введение
Одним из наиболее значимых изменений, характеризующих современный, постиндустриальный этап экономического развития, является переход от конвейерного типа производства благ к платформенной модели. Вместо традиционной линейной цепочки производства ценностей, предполагающей поэтапное создание и перемещение имущества от производителя к конечному потребителю через систему посредников, цифровые платформы за счет совокупности технологических и управленческих решений объединяют множество производителей этих благ и потребителей. Это приводит к значительному сокращению посреднической цепочки и, как следствие, к сокращению транзакци-онных издержек, увеличению вероятности совершения взаимодействия, наиболее оптимального для обеих сторон сделки 1. Но, что еще более важно, платформенная модель бизнеса позволяет всем пользова-
телям платформы участвовать в создании интересующего их блага, тем самым увеличивая общую ценность взаимодействия на платформе 2. Наблюдаемый во всем мире взрывной рост онлайн-платформ, который зарубежные экономисты не без оснований описывают как революцию 3, вносит существенный вклад в развитие современной экономики. «Онлайн-платформы являются мощными двигателями инноваций и играют важную роль в цифровом обществе и экономике Европы. Они увеличивают потребительский спрос, повышают эффективность и конкурентоспособность производства и усиливают взаимодействие членов общества... В настоящее время 1 млн предпринимателей Евросоюза уже реализуют товары и услуги посредством онлайн-платформ, при этом более половины субъектов малого и среднего предпринимательства совершают трансграничные сделки на онлайн-плат-формах», - отмечается на сайте Европейской комиссии 4.
Многие пользователи, в том числе рос-
Например, предложений одной группы товаров на крупном торговом маркетплейсе гораздо больше, чем в крупном торговом центре мегаполиса, что повышает шансы покупателя найти наиболее подходящий ему по характеристикам товар за ту же или меньшую цену. Для поставщиков это также означает повышение вероятности найти покупателя даже на неординарный товар.
Такой эффект, именуемый сетевым, достигается за счет возможности пользователей выступать на одной платформе в разных ролях одновременно - продавца и покупателя, арендатора и арендодателя, слушателя и лектора. Соответственно, чем больше пользователей сосредоточено на цифровой платформе, тем больше потенциальный совокупный эффект их взаимодействия. Подробнее о сетевых эффектах см. Мотови-лова Д.А. Цифровые медиаплатформы: европейский опыт правового регулирования // Хозяйство и право. 2020. № 9. С. 53-54.
Подробнее см. Паркер Д., Альстин М. ван, Чаудари С. Революция платформ. М., 2017.
Shaping Europe's digital future. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/policies/online-platforms
2
3
сийские граждане, уже оценили удобство онлайн-агрегаторов, спрос на услуги которых возрос в условиях карантинных ограничений, введенных в большинстве государств после объявления Всемирной организацией здравоохранения начала пандемии Covid-19. Так, по данным Ozon, в России за первую неделю пандемии существенно возросли продажи некоторых категорий товаров - пользователи купили на 200 процентов больше подписок на игровые сервисы и онлайн-кинотеатры, вырос спрос на настольные игры (150%), товары для хобби и творчества (120%) и книги (110%) 5. Можно прогнозировать, что и после окончательного снятия ограничений на работу торговых центров и супермаркетов уровень e-commerce окажется выше в силу сформировавшейся у многих потребителей в этот период привычки к онлайн-покупкам.
Платформенная модель, уже захватившая такие традиционно ориентированные на потребителя сферы экономики, как розничная торговля (Amazon, eBay, Ozon, Wild-berries), пассажирские перевозки (Uber, «Яндекс Такси»), доставка товаров («Яндекс Еда»), масс-медиа (Amazon, Google), начинает влиять и на сферы, удовлетворяющие интересы предпринимателей (инвестиционные, финансовые платформы). Более того, эта модель рассматривается как весьма перспективная не только для бизнеса, включая наиболее закрытые и сильно фрагментированные образовательные и медицинские услуги, но и для управления городской инфраструктурой и государственного управления в целом 6.
Признавая огромный потенциал платформенной модели для эффективной организации экономической и социальной деятельности на национальных и глобальном уровнях, исследователи отмечают и порождаемые революцией платформ проблемы, связанные с существенной трансформацией структуры традиционных отраслей экономики, вытеснением с рынков гостиничных, транспортных, медийных услуг их «старожилов» - крупнейших отелей, служб такси, издательств, кинокомпаний 7. Возникают и более частные, но не менее сложные вопросы, решение которых неизбежно затрагивает правовые институты:
• справедливое ценообразование на онлайн-платформах;
• фактическое использование наемного труда через платформы по найму работников 8, по использованию услуг водителей такси для перевозки пассажиров;
• ответственность за вред, причиненный третьим лицам пользователями платформ и т. д.
Существующее правовое регулирование, рассчитанное на традиционное (оф-лайн) взаимодействие участников гражданского оборота, не дает ответов на эти и другие вопросы либо предлагает решения, которые оказываются малопригодными в цифровой среде. Непосредственно связанная с интернетом и технологическими инновациями деятельность онлайн-плат-форм может рассматриваться как часть свободной от вмешательства государства среды, для которой более эффективной
Пандемия как стресс-тест: какие отрасли будут развиваться из-за вируса. URL: https://www.rbc.ru/trends/ind ustry/5e9034bf9a7947a07e906246
Подробнее см. Паркер Д., Альстин М. ван, Чаудари С. указ. соч.
Нельзя не отметить и первый российский опыт в этом направлении: с 2009 года функционирует национальная платформа Госуслуги, предоставляющая гражданам доступ к основным государственным услугам и сопутствующим сервисам; цифровая платформа ФНС, обеспечивающая участникам (кредитными организациями и органами исполнительной власти) доступ к информационным сервисам для реализации их задач и функций, в частности автоматизирует процесс проверки данных, представляемых налогоплательщиками в кредитную организацию, обеспечивает размещение сведений на платформе о заключенных кредитных договорах (соглашениях).
См. Паркер Д., Альстин М. ван, Чаудари С. Указ. соч. С. 33-42.
См., например, Лютов Н.Л., Войтковская И.В. Водители такси, выполняющие работу через онлайн-платфор-мы: каковы правовые последствия «уберизации» труда? // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 6. С. 149-159.
5
6
7
8
государственному управлению альтернативой является саморегулирование. Такой, по сути, либеральный подход также подразумевает отсутствие необходимости в специальных нормах и подчинение платформенного бизнеса общим принципам и положениям договорного права, в том числе принципу свободы договора. Этот подход имеет определенное обоснование (включающее и более общую идею свободных от регулирования рынков), однако он не вполне учитывает особенности платформенной модели бизнеса.
Несмотря на большое видовое разнообразие цифровых платформ, охватывающих различные виды экономической и социальной деятельности, для них характерен ряд общих черт:
• использование информационно-коммуникационных технологий для облегчения взаимодействия между пользователями платформы 9;
• сбор и использование данных о пользователях;
• сетевые эффекты, которые делают использование цифровых платформ наиболее привлекательным для потенциальных пользователей 10;
• наличие особого субъекта, организующего функционирование цифровой платформы и формирующего условия ее использования заинтересованными лицами, - оператора онлайн-платфор-мы.
Если первый из перечисленных признаков - необходимая предпосылка для успешного функционирования платформы как площадки, облегчающей поиск интересующего пользователя блага и взаимодействие
с его обладателем, то другие черты являются сущностными, раскрывающими природу онлайн-платформ. Субъект, управляющий функционированием цифровой площадки, формирует содержание и условия соглашений об использовании платформы, контролирует доступ заинтересованных лиц к ее функционалу и контенту, получает прямые (комиссионные сборы за совершенные на платформе сделки) и косвенные выгоды (доходы от размещения рекламы партнеров, от передачи данных о предпочтениях пользователей своим партнерам) от взаимодействий, происходящих на платформе. Эти особенности платформенного бизнеса, с одной стороны, дают ему значительные преимущества по сравнению с традиционными «игроками» рыночной экономики, с другой - могут вызывать и негативные эффекты - злоупотребление оператором монопольной властью во взаимоотношениях с пользователями, использование больших массивов данных о пользователях не в соответствии с их интересами. Умноженная на сетевые эффекты, эта власть может оказывать значительное влияние на экономические 11, социальные и политические процессы 12 в отдельных государствах и в мире.
Регулирующая роль конкуренции между онлайн-платформами, существующими в одном сегменте, стремление оператора платформы удержать пользователей и увеличить их число в долгосрочной перспективе способны повлиять на установление им честных и относительно справедливых правил. Однако в действительности далеко не все платформы демонстрируют намерение играть по честным правилам и следовать более соответствующей сущности плат-
10
Организация деятельности цифровой платформы невозможна без использования множества технологических решений и алгоритмов, обеспечивающих доступ пользователей на платформу, загрузку и получе-
ние ими информации о потенциальном контрагенте и (или) благе, наиболее соответствующей потребности
пользователя, обмен данными непосредственно между пользователями и т. п. Shaping Europe's digital future. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/policies/online-platforms Например, китайский розничный гигант Alibaba предлагает около миллиарда различных товаров на одном из своих многочисленных бизнес-порталов. Журнал Economist назвал его «величайшим мировым базаром» (Паркер Д., Альстин М. ван, Чаудари С. Указ. соч. С. 30).
Участие социальных платформ в политической жизни посредством блокирования доступа пользователя и возможности публикации им блогов наглядно продемонстрировал Facebook в ходе недавних событий, повлекших импичмент президента США Д. Трампа.
9
форменной модели и потому более эффективной стратегии отказа от эгоистической линии в пользу пользователей. Так, по данным Европейской комиссии наиболее распространенными нарушениями со стороны операторов оказываются необоснованный отказ в доступе на платформу, приостановление действия или удаление аккаунта пользователя, несправедливое рейтинго-вание представленных на цифровой площадке товаров, услуг. В результате предприниматели несут значительные убытки 13. Схожие отклонения наблюдаются и на российском рынке электронной торговли. Например, один из крупнейших онлайн-ритей-леров Wildberries установил требование для поставщиков о скидке в размере 25 процентов на свои товары для участия в распродаже на маркетплейсе в ноябре 2020 года (скидки на некоторые товары устанавливались автоматически, без согласия поставщика), а на жалобы продавцов следовал ответ о прекращения договорных отношений в случае несогласия участвовать в акции, проводимой платформой 14. Возможностью влиять на пользователей платформы активно пользуется «Яндекс Такси», что периодически вызывает акции протеста среди водителей, недовольных снижением оператором в одностороннем порядке ставок за оказываемые пользователям платформы услуги перевозки и ужесточением требований к количеству ежедневно выполняемых заявок 15.
Таким образом, несмотря на большой вклад платформенного бизнеса в инновационную экономику и имеющийся потенциал саморегулирования, идея о необходимости государственного вмешательства, в том числе в виде законодательного регулирования, получает все большую поддержку экономистов и правоведов 16. Защита интересов пользователей онлайн-платформ и создание условий добросовестной конкуренции с традиционными поставщиками товаров, работ и услуг оказываются невозможными без нормативной регламентации деятельности онлайн-платформ.
Стоит заметить, что отечественный законодатель уже предпринял определенные шаги в этом направлении:
• в июле 2018 года в Федеральный закон «О защите прав потребителей» были внесены изменения, согласно которым обязанность по предоставлению определенной информации была распространена на владельцев агре-гаторов 17;
• в августе 2019 года был принят Федеральный закон «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ» 18;
• в июле 2020 года вступил в силу Федеральный закон «О совершении финансовых сделок с использованием финансовой платформы» 19.
Оценивая положительно саму идею правовой регламентации деятельности он-
13 Shaping Europe's digital future. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/policies/online-platforms
14 См. Морозова Т. Поставщики Wildberries пожаловались на условия распродаж на маркетплейсе. URL: https://www.vedomosti.ru/business/articles/2020/11/06/846096-postavschiki-wildberries-pozhalovalis-na-usloviya-uchastiya-v-rasprodazhah-marketpleisa
15 В Балакове бастуют водители Яндекс Такси. Цены увеличились вдвое. URL: https://www.sutynews.ru/index. php?mode=news&id=92073
16 Смотри:
Паркер Д., Альстин М. ван, Чаудари С. Указ. соч. С. 287-288;
Maultzsch F. Contractual liability of online platform operators: European proposals and established principles. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=3074301
17 Федеральный закон от 29 июля 2018 года № 250-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей».
18 Федеральный закон от 2 февраля 2019 года № 259-ФЗ (ред. от 20.07.2020) «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
19 Федеральный закон от 20 июля 2020 года № 211-ФЗ «О совершении финансовых сделок с использованием финансовой платформы».
лайн-платформ посредством установления некоторых императивных норм на уровне закона, нельзя не обратить внимание на неполноту и фрагментарность существующего регулирования. Сферы применения указанных нормативных правовых актов ограничены кругом определенных отношений по субъектному составу (с участием потребителей), характеру блага, к которому платформа обеспечивает доступ (основные финансовые услуги, привлечение инвестиций). Содержащие специальные нормы, эти законы ни по отдельности, ни в совокупности не обеспечивают в полной мере потребность в правовом регулировании деятельности онлайн-платформ, спектр которых, как уже отмечалось, весьма разнообразен и охватывает также отношения с участием исключительно физических лиц (P2P) или с участием исключительно предпринимателей (B2B).
Кроме того, введенные российским законодателем правила о деятельности владельцев агрегаторов, операторов финансовых и инвестиционных платформ, как будет показано далее, не лишены серьезных недостатков и не дают полного представления о статусе лиц, организующих деятельность цифровых платформ. В связи с этим, очевидно, в ближайшем будущем в поле зрения государства окажутся как публично-правовые аспекты платформенной модели бизнеса (антимонопольное регулирование, защита персональных данных пользователей платформ, использование наемного труда вне традиционных форм занятости), так и вопросы, связанные с гражданско-правовым статусом субъекта, организующего деятельность цифровой платформы и взаимодействующего с ее пользователями.
Права и обязанности оператора платформы в отношении пользователей определяются в правилах, разрабатываемых оператором платформы и (или) в соглашениях, заключаемых им с конкретными пользователями. Однако даже действующие в одной сфере платформы со сходным набором услуг нередко предлагают разные модели договорных отношений, а возникающие все чаще судебные споры с участием операторов платформ и пользователей демонстрируют отсутствие однозначности в оценке судами роли оператора. Следствием этой неопределенности оказываются разные подходы доктрины и правоприменительной практики к решению вопросов гражданско-правовой ответственности операторов цифровых платформ.
На современном этапе, когда Россия и другие государства делают первые шаги в регулировании деятельности цифровых платформ 20, большой интерес представляют усилия Европейского союза (далее также - ЕС) по выработке унифицированных правил в рассматриваемой сфере. Наряду с актами, направленными на защиту прав потребителей, в июне 2019 года Европар-ламент утвердил Регламент «On promoting fairness and transparency for business users of online intermediation services» (далее -Регламент P2B) 21, который содержит ряд механизмов по исключению недобросовестной конкуренции и злоупотребления операторами своими возможностями во взаимоотношениях с пользователями-коммерсантами 22.
Важным дополнением к уже имеющемуся регулированию могут стать Модельные правила об онлайн-платформах (далее -Модельные правила, Правила) 23, разра-
20 Об этом в том числе свидетельствует и небольшое количество научных публикаций российских авторов по рассматриваемой тематике. Все они посвящены отдельным правовым аспектам деятельности операторов цифровых платформ и не имеют комплексный характер.
21 Regulation (EU) 2019/1150 of the European Parliament and of the Council of 20 June 2019 on promoting fairness and transparency for business users of online intermediation services. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/ EN/TXT/?uri=CELEX%3A32019R1150
22 Подробнее см. Сафаргалеев Л.И. Право Европейского Союза о взаимодействии онлайн-платформ и бизнеса // Хозяйство и право. 2020. № 9. С. 40-52.
23 Model Rules on Online Platforms. URL: https://www.europeanlawinstitute.eu/fileadmin/user_upload/p_eli/
ботанные Европейским институтом права в 2019 году на основе проекта Директивы об онлайн-платформах 2016 года с учетом результатов его обсуждений в академической среде. Несмотря на рекомендательный характер, они содержат унифицированные и универсальные правила, распространяющиеся на отношения с участием операторов платформ и пользователей - физических лиц (потребителей) и коммерсантов (поставщиков) 24. Анализ предложенных Модельными правилами решений вопросов о круге обязанностей оператора платформы и правовых последствиях их нарушения представляется необходимым в связи с более широкой сферой применения, чем у упомянутых актов ЕС, а также в связи с тем, что предлагаемые в нем решения по ряду вопросов отличаются от уже имеющегося регулирования.
Предпринятое в настоящей статье исследование гражданско-правового статуса оператора цифровой платформы 25 включает анализ основных его элементов:
• обязанности оператора (их виды и содержание), возникающие из договора об использовании платформы;
• гражданско-правовая ответственность оператора за нарушение обязанностей по договору об использовании платформы.
Также в фокусе внимания оказывается вопрос о возможности привлечения оператора платформы к ответственности за нарушение договора о приобретении определенного блага (товара, услуги, права
пользования интеллектуальной собственностью), заключенного между пользователями платформы (для удобства изложения обозначим его как основной договор). Несмотря на декларируемую большинством операторов роль простого посредника на цифровой площадке, отечественные и зарубежные суды в ряде случаев считают возможным привлечение его к ответственности за нарушение основного договора, заключенного между пользователями платформы. Соответственно, следует определить возможные основания, природу и пределы такого рода ответственности.
1. Гражданско-правовые обязанности оператора онлайн-платформы 26
1.1. Обязанность по предоставлению
информации
Как уже отмечалось, первая реакция на деятельность цифровых платформ в Российской Федерации последовала в 2018 году - согласно новой редакции статьи 9 Закона о защите прав потребителей предоставлять информацию о себе и потенциальном контрагенте потребителя должны не только продавец, исполнитель, импортер и уполномоченная организация, но и владелец агрегатора.
Установление на уровне закона общего требования о предоставлении владельцем агрегатора определенной информации можно только поддержать, однако формулировка нормы пункта 1.2 статьи 9 порождает ряд вопросов. Прежде всего возникает
Publications/ELI_Model_Rules_on_Online_Platforms.pdf
24 За пределами Модельных правил остались вопросы деятельности социальных сетей и подобных им платформ. Кроме того, в отношении платформ, действующих в таких специфических секторах, как финансовые услуги, страхование, перевозка, Модельные правила играют роль субсидиарного источника, применимого при отсутствии специального регулирования.
25 Ввиду большого видового разнообразия цифровых платформ, которое не может не влиять на особенности правового статуса оператора и которое невозможно проанализировать в рамках одной публикации, объект настоящего исследования ограничен деятельностью платформ, обеспечивающих в качестве основной или одной из основных услуги по поиску контрагента и заключению с ним договора о приобретении (об отчуждении) определенного блага.
26 Настоящее исследование не охватывает публичные требования к операторам по защите персональных данных, предоставлению определенной информации государственным органам и т. п. Также в силу ограниченного формата статьи не анализируется гражданско-правовая обязанность оператора по обеспечению прозрачности ранжирования результатов поиска по запросу пользователя и рейтингования пользователей.
вопрос о сфере действия рассматриваемого требования с учетом того, как определено понятие «владелец агрегатора» в преамбуле Закона. Под владельцем агрегатора информации о товарах, услугах понимается организация либо индивидуальный предприниматель, которые являются владельцами программы для ЭВМ и (или) владельцами сайта и (или) страницы сайта в сети «Интернет» и которые предоставляют потребителю в отношении определенного товара (услуги) возможность одновременно ознакомиться с предложением продавца (исполнителя) о заключении договора купли-продажи товара (договора возмездного оказания услуг), заключить с продавцом (исполнителем) договор купли-продажи (договор возмездного оказания услуг), а также произвести предварительную оплату указанного товара (услуги) путем наличных расчетов либо перевода денежных средств владельцу агрегатора.
Во-первых, описание владельца агрега-тора в качестве владельца компьютерной программы, сайта или страницы в Сети вызывает неизбежные ассоциации с информационным посредником, которые только усиливаются, если принять во внимание нормы статьи 12 об ответственности за непредоставление информации потребителю (их анализ будет проведен далее). Но деятельность цифровых платформ, как уже отмечалось, не только предполагает наличие определенных технологических решений и их представление на том или ином сайте в интернете 27, но и охватывает контроль за их бесперебойным осуществлением, организацию взаимодействия между пользователями и, как правило, связанные с этим дополнительные услуги. В рассматриваемой дефиниции эти аспекты деятельности платформы оказываются «за кадром», безосновательно игнорируются законода-
телем. В связи с этим нельзя не обратить внимание на использование в принятых впоследствии специальных законах другого термина для обозначения субъекта, создающего и контролирующего цифровую платформу, - оператор платформы.
Закон об инвестиционных платформах определяет его как хозяйственное общество, осуществляющее деятельность по организации привлечения инвестиций. Указание на организационный характер деятельности оператора выглядит более информативным, чем владение технологическими и техническими средствами. Однако из рассматриваемого определения прямо не следует, что организация привлечения инвестиций осуществляется именно на инвестиционной платформе. Такой вывод можно сделать лишь посредством системного толкования пункта 1 статьи 2 Закона. В этом смысле наиболее удачной на данный момент следует признать легальную дефиницию оператора финансовой платформы - это акционерное общество, оказывающее услуги, связанные с обеспечением возможности совершения финансовых сделок между финансовыми организациями или эмитентами и потребителями финансовых услуг с использованием финансовой платформы, и включенное Банком России в реестр операторов финансовых платформ (ст. 2 Закона о финансовых платформах). Преимуществами такого определения являются отражение родовых (организационный характер деятельности, использование платформы для взаимодействия пользователей) и специальных (взаимодействие пользователей по поводу финансовых услуг, включение в публичный реестр) признаков оператора, а также его корреляция с терминологией, используемой в зарубежном, в том числе европейском, законодательстве.
27 В литературе обоснованно указывают на сложный, комплексный характер платформы, сочетающей множество программных алгоритмов (компьютерных кодов), компьютерного технологического оборудования, «облачных» вычислений, больших баз данных, а также других цифровых технологий (см. Карцхия А.А. Цифровые технологические (онлайн) платформы: российский и зарубежный опыт регулирования // Гражданское право. 2019. № 3. С. 25-28). В этом смысле определение владельца агрегатора как владельца программы ЭВМ или сайта представляется весьма упрощенным, схематичным.
Во-вторых, вызывает возражение включение в качестве основного признака владельца агрегатора указания на осуществление им функции платежного агента. Несомненно, многие операторы оказывают услугу по проведению расчетов между пользователями онлайн-платформы, однако признание ее основной, определяющей наличие или отсутствие статуса «владелец агрегатора», означает выведение из-под действия статей 9 и 12 Закона о защите прав потребителей не менее многочисленной группы операторов, которые организуют взаимодействие между пользователями - сторонами основного договора, но не осуществляют расчетные операции в принципе либо допускают возможность проведения расчетов в качестве дополнительной опции, применимой по желанию участников основной сделки 28. Кроме того, буквальное толкование рассматриваемой нормы не позволяет однозначно определить, имеет ли законодатель в виду принципиальную допустимость оказания услуги по проведению расчетов конкретным владельцем агрега-тора или оказание этой услуги в конкретном договоре.
Отсутствие «платежного» признака в приведенных легальных дефинициях оператора инвестиционной платформы и оператора финансовой платформы вряд ли случайно. Наличие информационной обязанности у оператора онлайн-платформы обусловлено правовой целью договора об использовании платформы, его организационным характером и не может зависеть от того, оказывает оператор услугу по переводу денежных средств или нет. Следует отметить, что в действующих нормах законо-
дательства ЕС, регулирующих отношения с участием операторов, а также в Модельных правилах возложение на операторов информационной обязанности не связано с оказанием услуги по проведению расчетов между пользователями. Универсальный характер обязанности по предоставлению информации подчеркивает и тот факт, что она распространяется на всех операторов независимо от того, получают ли они вознаграждение за предоставленный доступ на платформу и ее использование заинтересованными лицами 29.
Следующий немаловажный, но не получивший должного законодательного решения, вопрос касается содержания информационной обязанности. Обращение к статье 9 Закона о защите прав потребителей дает следующий результат: владелец агрегатора должен предоставлять информацию о себе и потенциальном контрагенте потребителя. Помимо возникающей из-за обильного использования скобок в формулировке пункта 1.2 статьи 9 неопределенности в том, является ли объем раскрываемых сведений владельцем агрегатора о себе и о пользователе платформы одинаковым, следует отметить и неожиданную скудность этих сведений 30.
В отличие от продавца, исполнителя, которые должны сообщать потребителю сведения не только о себе, но и об объекте потенциальной сделки, владельцу агрегатора достаточно сообщить лишь общую информацию о субъекте, сделав ссылку на сайт продавца, исполнителя. Предоставление информации об интересующем потребителя объекте согласно буквальному толкованию нормы не входит в его обязанность.
28 Например, некоторые платформы, организующие пассажирские перевозки, допускают возможность произвести предварительную оплату заказа (через мобильное приложение) либо расплатиться непосредственно с водителем после оказания транспортной услуги.
29 Обязанность сообщать пользователю-потребителю о характере оказываемой услуги, сроке действия договора об использовании платформы и его условиях была распространена на «безвозмездных» операторов (сервисы по предоставлению облачных хранилищ, социальные сети) с принятием Директивы ЕС 2019 (New Deal Consumers), направленной на приведение потребительского законодательства ЕС в соответствие с новыми экономическими условиями - цифровизацией экономики.
30 Этот недостаток отмечается и другими авторами. См. Рожкова М., Кузнецова Л. Об ответственности агрегаторов в контексте понимания их деятельности как агентирования // Хозяйство и право. 2019. № 1. С. 7.
Однако в пункте 2.1 статьи 12 Закона о защите прав потребителей в качестве основания ответственности владельца агре-гатора заявлено не только предоставление неполной или недостоверной информации о продавце (исполнителе), но и об интересующем потребителя благе.
Не все исследователи разделяют позицию законодателя о наличии такой обязанности у владельца агрегатора. Так, по мнению Л.В. Кузнецовой, обязательство по предоставлению полной и достоверной информации о товаре является неотъемлемой частью обязательства продавца (исполнителя по продаже товара (оказанию услуг, выполнению работ и т. п.), а поскольку владелец агрегатора не является стороной основного обязательства, у него не возникает информационная обязанность 31.
Действительно, оператор не является стороной сделки, для совершения которой потребитель получает доступ на онлайн-плат-форму. Но наличие на цифровой платформе полных и достоверных сведений о коммерсантах и предлагаемых ими благах обеспечивает потребителю возможность оптимального выбора потенциального контрагента и объекта сделки, удовлетворение имеющейся потребности на наиболее выгодных для обеих сторон условиях и тем самым увеличивает экономическую эффективность транзакции. Включение в содержание информационной обязанности оператора сведений об интересующем пользователя благе может быть объяснено и с позиций наличия этой обязанности у продавца (исполнителя), заключающего договор с потребителем. В ситуации когда основная сделка совершается посредством платформы, раскрытие соответствующей информации розничным торговцем оказывается невозможным без содействия оператора. Несомненно, эта взаимосвязь была учтена в статье 16 Модельных правил, которые содержат императивное требование в отношении оператора
платформы обеспечить возможность исполнения продавцом информационной обязанности перед потребителем.
В связи с этим более удачным следует признать подход, реализованный в Законе об инвестиционных платформах: правила платформы должны содержать определенный состав подлежащей раскрытию информации (ст. 4); императивные нормы закона устанавливают перечень информации, которую оператор обязан раскрывать на своем сайте (ст. 15). Схожая модель регулирования информационной обязанности применена и в отношении финансовых платформ (ст. 4, 13 Закона о финансовых платформах).
Все содержащиеся в этом перечне сведения можно, как представляется, объединить в 2 группы:
1) общие (универсальные) сведения, которые необходимо предоставлять оператору любой онлайн-платформы;
2) специальные сведения, отражающие специфику деятельности платформ (привлечение инвестиций, оказание финансовых услуг и т. д.).
Универсальными являются сведения:
• об операторе цифровой платформы и о его деятельности;
• правила онлайн-платформы с актуальными изменениями;
• о порядке действий, необходимых для присоединения к договору об использовании платформы, и порядке действий, необходимых для совершения интересующей пользователя сделки;
• о сроке восстановления функционирования платформы в случае нарушения ее функционирования;
• о действиях, которые могут быть предприняты стороной основной сделки в случае ее неисполнения другой стороной;
• о действиях, которые могут быть предприняты пользователем в случае
31 См. КузнецоваЛ.В. Вопросы гражданско-правовой ответственности агрегаторов электронной коммерции // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование): сборник статей / А.А. Богустов, О.Н. Горохова, Д.А. Доротенко [и др.]; рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2019.
нарушения обязанностей оператором платформы (о механизме досудебного урегулирования спора) 32.
Изложенное позволяет утверждать, что содержание информационной обязанности оператора платформы перекрывает аналогичную обязанность продавца (исполнителя) - стороны основного договора: он должен не только предоставлять информацию о личности продавца и предлагаемом им благе, но и сообщать пользователям сведения о себе, об условиях и о порядке взаимодействия на платформе, об объеме оказываемых оператором услуг, основаниях и о порядке ограничения или прекращения доступа на платформу.
Что касается способов предоставления такой информации, то российский законодатель называет основные, применяемые на практике способы, различая их в зависимости от характера информации. Если речь идет об информации, касающейся основной сделки (сведения о пользователе и предлагаемом им благе), то возможно размещение соответствующих сведений на сайте оператора платформы в том числе посредством ссылки на сайт продавца (исполнителя). Сведения же, касающиеся заключения и исполнения договора об использовании платформы, представлены в форме правил, также размещаемых на сайте оператора. Правила, разрабатываемые оператором в одностороннем порядке, содержат термины и определения, а также условия использования платформы, формулировки которых нередко оказываются запутанными, противоречивыми, что затрудняет их восприятие и понимание пользователями. Если в этом случае защита интересов пользователей-потребителей обеспечивается общим требованием о предоставлении информации в наглядной и доступной форме (п. 2 ст. 8 Закона о защите прав потребите-
лей), то интересы других пользователей-непрофессионалов такой поддержки ex ante не имеют. Они могут лишь рассчитывать на средство, применяемое судами ex post, при возникновении спора о толковании условий договора: при неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия (метод толкования contra proferentem) 33.
Однако такой подход имеет некоторые недостатки, связанные, в частности, с необходимостью обращения в суд и правовыми последствиями его применения. В отличие от потребителя пользователь - юридическое лицо или индивидуальный предприниматель даже при благоприятном исходе спора не сможет требовать возмещения убытков, вызванных ненадлежащим представлением оператором информации, относящейся к заключению и исполнению договора об использовании платформы.
Более соответствующим природе рассматриваемых отношений представляется решение этого вопроса, предложенное разработчиками Модельных правил в статье 3, согласно которому требование прозрачности информации, исходящей от оператора, установлено безотносительно фигуры пользователя. Оно подразумевает, что информация в правилах об использовании платформы, а также договорные термины должны быть ясными, изложены в доступной форме, машиночитаемом формате. При этом договорные термины должны быть доступны пользователям платформы на всех стадиях их отношений с оператором, включая преддоговорный этап. Как отмечают сами разработчики Правил, это требование не является новым, посколь-
32 Это требование в законе не предусмотрено, но его наличие может быть обосновано природой отношений с участием операторов платформы, как правило, исключающей какое-либо взаимодействие с ним офлайн.
33 См. пункт 44 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора».
ку установлено Директивой ЕС о потребительских правах 34, Регламентом Р2В 35, но впервые оно сформулировано именно как общая обязанность оператора 36.
1.2. Обязанность оператора по обеспечению доступа к платформе
Обязанность по обеспечению доступа наряду с информационной обязанностью следует признать основным элементом гражданско-правового статуса оператора цифровой платформы. Поскольку создание и функционирование платформы являются для оператора не самоцелью, а необходимой предпосылкой, создающей возможность неопределенного количества взаимодействий между неопределенным количеством пользователей, деятельность оператора по поддержанию платформы и обеспечению доступа на нее заинтересованных лиц превращается в договорную обязанность по отношению к любому пользователю онлайн-платформы.
К сожалению, ни Закон о защите прав потребителей, ни законы об инвестиционных и о финансовых платформах прямо не предусматривают эту обязанность оператора и не раскрывают ее содержание. Ее на-
личие может быть выведено из легального определения договоров об оказании услуг по содействию в инвестировании и об оказании услуг по привлечению инвестиций, в каждом из которых оператор обязуется в соответствии с правилами инвестиционной платформы предоставить другой стороне доступ к инвестиционной платформе (ст. 3 Закона об инвестиционных платформах). Соответственно, содержание этой обязанности и условия исполнения устанавливаются самими операторами в правилах об использовании онлайн-платформ 37. Но, во-первых, далеко не все операторы прямо признают ее наличие. Во-вторых, анализ указанных правил показывает, что при определении условий предоставления доступа и отказа в нем операторы склонны к ущемлению интересов пользователей, которые не могут влиять на формирование условий, касающихся доступа к платформе и ее использования 38.
В литературе неоднократно отмечалось, что договор об оказании услуг по использованию цифровой платформы является договором присоединения 39. Аналогичная квалификация договорам об оказании услуг по содействию в инвестировании и об
34 Article 5 (1), 6 (1) Consumer Rights Directive 2011/83/EU. URL: https://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do ?uri=OJ:L:2011:304:0064:0088:en:PDF
35 Article 3 Regulation (EU) 2019/1150 of the European Parliament and of the Council of 20 June 2019 on promoting fairness and transparency for business users of online intermediation services.
36 Статья 3 находится в главе 2 «Общие обязанности оператора платформы в отношении пользователей», тогда как главы 3 и 4 Модельных правил касаются обязанностей в отношении покупателя и продавца соответственно.
37 Так, в правилах инвестиционной платформы «СберКредо», оператором которой является дочернее общество ПАО «Сбербанк», предусматривается, что оператор платформы осуществляет деятельность «по организации привлечения инвестиций, под которой Стороны понимают оказание услуг по предоставлению Инвесторам и Контрагентам, состоящих в представлении доступа к Платформе... Оператор Платформы обеспечивает процесс взаимодействия заинтересованных Сторон с использованием Платформы» URL: https://sberkredo.ru/documents
38 Например, упомянутые правила платформы «СберКредо» предусматривают такое сомнительное с позиций существующего законодательства основание для одностороннего отказа от исполнения договора и блокировки доступа к платформе, как отзыв пользователем согласия на обработку персональных данных. При этом оператор не несет ответственности за убытки, возникшие у пользователя вследствие одностороннего отказа оператора по любому основанию (п. 8.6). Не менее широко сформулировано основание освобождения оператора от ответственности за несанкционированный доступ к личному кабинету: «пользователь принимает на себя риск любых убытков, вызванных несанкционированным доступом третьих лиц к его Личному кабинету» (п. 10.2).
39 Смотри:
КузнецоваЛ.В. Указ. соч.;
Останина Е.А. Есть ли потребитель в системе P2P финансирования? // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование): сборник статей / А.А. Богустов, О.Н. Горохова, Д.А. Доротенко [и др.]; рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2019.
оказании услуг по привлечению инвестиций дается в Законе об инвестиционных платформах (п. 5 ст. 3) и Законе о финансовых платформах (п. 2 ст. 3). Это означает возможность оценки судом соответствующих условий договора и правил использования цифровой платформы как несправедливых, изменения или расторжения договора по требованию присоединившейся стороны. Однако реализация предусмотренного статьей 428 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) механизма судебного контроля применительно к соглашениям между оператором платформы и пользователями, как можно прогнозировать, столкнется со следующими препятствиями.
Отсутствие законодательного регулирования указанной обязанности оператора затрудняет определение условия как лишающего сторону обычно предоставляемых прав, а для признания условия обременительным, ущемляющим интересы пользователя онлайн-платформы суду потребуется предварительно проделать большую аналитическую работу по сравниванию правил деятельности различных цифровых платформ. Как следствие, в этом случае применение ex post контроля, скорее всего, приведет к неоднородности судебной практики, преодоление которой потребует времени и усилий Верховного Суда. Более эффективным способом решения этой проблемы видится нормативное определение содержания обязанности оператора по предоставлению доступа к онлайн-платформе и требований к ее исполнению. Этот подход частично уже реализован в некоторых актах ЕС и получает дальнейшее развитие в Модельных правилах. Обязанность оператора по обеспечению доступа рассматривается в двух наиболее значимых для пользователей аспектах: возможность взаимодействия непосредственно между пользователями и односторонние действия оператора по ограничению или прекращению доступа
40 Article 15 Package Travel Directive (EU) 2015/2302. URL: TXT/?uri=CELEX%3A32015L2302
на платформу.
В том случае когда функционалом платформы предусматривается возможность коммуникации между пользователями для заключения и исполнения основного договора, оператор должен обеспечивать такую коммуникацию без всяких промедлений (ст. 11 Модельных правил). Это правило является обобщением основной идеи Директивы ЕС «О туристических поездках» (п. 2 ст. 15), поскольку обязанность по обеспечению коммуникации без неоправданных задержек, как отмечают разработчики Правил, вытекает из договора об использовании платформы 40.
Второй аспект имеет непосредственное закрепление в Регламенте P2B, предусматривающем запрет приостановления или прекращения участия пользователя-коммерсанта без объяснения причин, а также возможность последнего обосновать отсутствие правомерного основания его блокировки в рамках внутренней процедуры разрешения конфликта. В этом случае оператор должен незамедлительно восстановить полный доступ пользователя к функционалу онлайн-платформы и содержащимся на ней данным (п. 22).
Учитывая, что внезапные ограничение или приостановление доступа к аккаунту могут вызывать серьезные имущественные последствия для предпринимателей, Модельные правила также предусматривают обязательное уведомление пользователя с указанием причин подобных односторонних действий (ст. 18). При этом если последствия такого ограничения совпадают с прекращением договора (то есть речь идет об одностороннем отказе оператора от исполнения договора), то действует правило об «отложенном эффекте»: договор считается прекращенным не ранее, чем через 30 дней после уведомления. Более того, период между уведомлением и вызванными им последствиями увеличивается с учетом продолжительности договорных отноше-
https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/
ний между оператором платформы и пользователем (ст. 17). В этой части Правила, несомненно, идут дальше существующего законодательства и предлагают решение, в большей степени гарантирующее соблюдение интересов пользователей-коммерсантов.
Тесно связанным с осуществлением права доступа пользователя к онлайн-сервисам является ограничение возможности оператора по изменению правил деятельности платформы в одностороннем порядке. Распространенная практика - включение в правила об использовании платформы условия о немедленном вступлении в силу изменений 41 либо спустя непродолжительный период после их публикации 42. Очевидно, что подобная свобода одностороннего изменения «правил игры» может негативно влиять не только на отношения между оператором и пользователем, но и на заключение и исполнение основного договора.
Единственный пример нормативной регламентации этого вопроса обнаруживается в Законе о финансовых платформах: изменения, вносимые в правила финансовой платформы, вступают в силу для участников финансовой платформы не ранее чем через пять рабочих дней после дня раскрытия информации об этом на сайте оператора (п. 4 ст. 13). Использование в формулировке приведенной нормы словосочетания «не ранее» придает ей определенную гибкость, поскольку позволяет операторам откладывать эффект внесенных изменений на больший срок. Вместе с тем установленный законодателем минимальный срок в 5 дней сложно признать достаточным (тем
более для сферы финансовых услуг) периодом для адаптации пользователей к меняющимся условиям их взаимодействия на платформе.
Нельзя не отметить, что законодательство ЕС предусматривает на этот случай значительно больший период между принятием новой редакции правил и ее вступлением в силу. Согласно пункту 18 Регламента Р2В предполагаемые изменения должны быть опубликованы оператором заблаговременно, не менее чем за 15 дней до их введения. Если же изменения таковы, что потребуют от пользователей дополнительных усилий технического или коммерческого характера, то они вступают в силу по истечении разумного периода (не менее чем 15 дней), необходимого для адаптации к ним пользователей, завершения текущих сделок. Последствием нарушения принципа предсказуемости становится лишение силы всех внезапных односторонних изменений, установленных за пределами разумного периода.
Модельные правила, основываясь на приведенных положениях Регламента, ограничивают право оператора на одностороннее изменение условий в отношениях с любым пользователем следующими условиями:
• уведомление о предстоящих изменениях должно быть сделано не менее чем за 1 месяц до вступления их в силу;
• предстоящие изменения должны соответствовать требованиям добросовестности и честного ведения дел;
• вместе с уведомлением пользователю
41 Так, пунктом 6.2.1 Правил крупнейшего российского онлайн-агрегатора Wildberries предусматривается, что оператор имеет право «изменять настоящие Правила в одностороннем порядке, помещая их на Торговой площадке, расположенного по адресу https://www.wildberries.ru. Все изменения вступают в силу немедленно и считаются доведенными до сведения Покупателя с момента такой публикации». URL: https://www. wildberries.ru/services/pravila-polzovaniya-torgovoy-ploshchadkoy
42 В качестве примера можно привести пункт 1.7 Правил инвестиционной платформы «СберКредо»: новая версия Правил вступает в силу по истечении 5 (пяти) календарных дней с момента ее размещения на сайте, если иное не предусмотрено новой версией Правил. А в силу пункта 1.4 пользовательского соглашения маркетплейса Lamoda (выполняющего функцию правил использования платформы) оно может быть изменено Lamoda в одностороннем порядке. «Новая редакция Соглашения вступает в силу на следующий день после ее опубликования на Сайте, если иное не предусмотрено условиями Соглашения». URL: https:// www.lamoda.ru/about/oferta/?from=footer
должна быть направлена копия новой редакции правил (ст. 12). При этом в качестве исключения допускается несоблюдение условия о заблаговременном уведомлении, если это вызвано непредвиденными изменениями законодательства или в целях кибербезопасности.
Предложенное в Модельных правилах решение в большей степени обеспечивает баланс интересов операторов и пользователей цифровой платформы и заслуживает внимания российского законодателя, во всяком случае при определении периода адаптации к меняющимся условиям взаимодействия на платформе.
1.3. Обязанность оператора платформы по защите интересов пользователей
Наличие этой обязанности, в принципе не предусмотренной российским законодательством, также обусловлено ролью, которую играет оператор цифровой платформы в отношениях с пользователями. Поскольку основным или даже единственным источником сведений об интересующем пользователя благе и предлагающем его продавце является сайт оператора, существенное значение приобретает достоверность размещенной на платформе информации и ее соответствие действующим нормам законодательства. В то же время европейский законодатель воздержался от установления требования к провайдерам, которые хранят и передают информацию, по мониторингу и отслеживанию размещенного пользователями на сайте контента на предмет его законности. Директива ЕС об электронной торговле 43 предусматривает лишь обязанность провайдера незамедлительно реагировать на сообщения о неправомерном поведении, направленном на причинение ущерба пользователям платформы (ст. 14, 15).
Разработчики Модельных правил приняли во внимание, что осуществление опе-
ратором активного мониторинга всего имеющего на платформе контента привело бы к значительным финансовым и временным издержкам и выходило бы за рамки его посреднической роли. Поэтому Модельные правила, следуя упомянутой Директиве, обязывают оператора предпринять соответствующие меры по защите интересов пользователей в случае, если он получит (самостоятельно или из других источников) достаточные доказательства неправомерного поведения кого-либо из пользователей, которое может причинить вред другим участникам взаимодействия на платформе (ст. 8). Принципиальным отличием подхода, реализованного в Правилах, от упомянутой Директивы является возложение на оператора ответственности за нарушение этой обязанности. По мнению разработчиков Модельных правил, это расхождение обусловлено различными целями регулирования - если Директива ориентирована на поощрение свободы распространения информации и снижение ограничений для провайдеров, то Правила нацелены на установление некоторых общих обязанностей операторов цифровых платформ и последствий их нарушения.
На защиту интересов пользователей платформы направлены и положения статьи 9 Модельных правил, обязывающие оператора реагировать на сообщения о недостоверности информации, исходящей от продавца (исполнителя), о нем и предлагаемом им к приобретению на платформе благе. В этом случае оператор, уведомив пользователя-продавца, должен предпринять необходимые меры по ее удалению и сообщить о недостоверности сведений пользователям, которые уже заключили договоры, основываясь на этой информации. Аналогичным образом оператор должен действовать и в случае, когда источником недостоверных сведений была противоположная сторона - покупатель. Практиче-
43 Directive 2000/31/EC of the European Parliament and of the Council of 8 June 2000 on certain legal aspects of information society services, in particular electronic commerce, in the Internal Market. URL: https://eur-lex.europa. eu/legal-content/EN/ALL/?uri=celex%3A32000L0031
ская реализация таких требований обусловлена наличием доступного канала связи, посредством которого любое лицо может сообщить о недобросовестном поведении пользователя. Обеспечить его функционирование и возможность использования даже для анонимных сообщений - задача оператора (ст. 10 Правил).
Установление описанного алгоритма действий оператора в ситуации выявления недостоверности предоставленных пользователями сведений императивными нормами может показаться излишним. Действительно, осуществление контроля за полнотой и достоверностью размещаемой на платформе информации - в конечном счете в интересах оператора, поскольку это создает благоприятную атмосферу для взаимодействий и может привести к расширению круга пользователей в силу сетевых эффектов. Но такой подход обнаруживает слабые места в ситуации бездействия или недостаточно выраженной реакции оператора на сообщения о недостоверности сведений: пользователю придется убедить суд в наличии упомянутой обязанности и в том, что ее нарушение может повлечь имущественную ответственность оператора. Эта задача окажется непростой, учитывая, что в правилах об использовании цифровых платформ операторы не возлагают на себя обязанность реагировать на сообщения о недостоверности размещенных на платформе сведений, а ее выведение из общего требования добросовестного поведения сторон при установлении, исполнении и прекращении обязательства (п. 3 ст. 307 ГК РФ) может быть неочевидным для суда.
Нормативное закрепление обязанности оператора по защите интересов пользователей и ответственности за ее нарушение, таким образом, выглядит более предпочтительным решением, которое можно порекомендовать и отечественному законодателю. Такая обязанность органи-
чески связана с ролью оператора, организующего взаимодействие пользователей на платформе, и признается не только европейскими правопорядками. Например, в Китае агрегаторы рассматриваются как лица, обеспечивающие функционирование рынка. В связи с этим к ним предъявляются требования, направленные на обеспечение прав и интересов сторон, между которыми заключаются сделки
44
ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Мотовилова Д. А. Цифровые медиа-платформы: европейский опыт правового регулирования // Хозяйство и право. 2020. № 9. С. 53-64.
2. Паркер Д., Альстин М. ван, Чаудари С. Революция платформ. М., 2017. 338 с.
3. Shaping Europe's digital future. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/ policies/online-platforms
4. Пандемия как стресс-тест: какие отрасли будут развиваться из-за вируса. URL: https://www.rbc.ru/trends/industry/5e9034bf9a 7947a07e906246
5. Лютов Н. Л., Войтковская И. В. Водители такси, выполняющие работу через он-лайн-платформы: каковы правовые последствия «уберизации» труда? // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 6. С. 149-159.
6. Морозова Т. Поставщики Wildberries пожаловались на условия распродаж на маркетплейсе. URL: https://www.vedomosti. ru/business/articles/2020/11/06/846096-post avschiki-wildberries-pozhalovalis-na-usloviya-uchastiya-v-rasprodazhah-marketpleisa
7. В Балакове бастуют водители Яндекс Такси. Цены увеличились вдвое. URL: https://www.sutynews.ru/index.php?mo de=news&id=92073
8. Maultzsch F. Contractual liability of online platform operators: European proposals and established principles. URL: https:// papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_ id=3074301
44 См. Алексеенко А.П. Регулирование деятельности электронных платформ по Закону КНР «Об электронной коммерции» // Юрист. 2020. № 7. С. 62-68.
9. О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» : Федеральный закон от 29 июля
2018 года № 250-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
10. О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федеральный закон от 2 февраля 2019 года № 259-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
11. О совершении финансовых сделок с использованием финансовой платформы : Федеральный закон от 20 июля 2020 года № 211-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
12. Regulation (EU) 2019/1150 of the European Parliament and of the Council of 20 June
2019 on promoting fairness and transparency for business users of online intermediation services. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32019R1150
13. Сафаргалеев Л. И. Право Европейского Союза о взаимодействии онлайн-платформ и бизнеса // Хозяйство и право. 2020. № 9. С. 40-52.
14. Model Rules on Online Platforms. URL: https://www.europeanlawinstitute.eu/fileadmin/ user_upload/p_eli/Publications/ELI_Model_ Rules_on_Online_Platforms.pdf
15. Карцхия А. А. Цифровые технологические (онлайн) платформы: российский и зарубежный опыт регулирования // Гражданское право. 2019. № 3. С. 25-28.
16. Рожкова М., Кузнецова Л. Об ответственности агрегаторов в контексте понимания их деятельности как агентирования // Хозяйство и право. 2019. № 1. С. 1-13.
17. Кузнецова Л. В. Вопросы гражданско-правовой ответственности агрегаторов электронной коммерции // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование) : сборник статей / А. А. Богустов, О. Н. Горохова, Д. А. Доротенко [и др.] ; рук. авт. кол. и отв. ред. М. А. Рожкова. М. : Статут, 2019. 448 с.
18. О некоторых вопросах применения
общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 49. Доступ из справочной правовой системы «Консуль-тантПлюс».
19. Consumer Rights Directive 2011/83/EU. URL: https://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/ LexUriServ.do?uri=0J:L:2011:304:0064:0088: en:PDF
20. Правила инвестиционной платформы «СберКредо». URL: https://sberkredo.ru/ documents
21. Останина Е. А. Есть ли потребитель в системе P2P финансирования? // E-commerce и взаимосвязанные области (правовое регулирование) : сборник статей / А. А. Богустов, О. Н. Горохова, Д. А. Доротенко [и др.] ; рук. авт. кол. и отв. ред. М. А. Рожкова. М. : Статут, 2019. 448 с.
22. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федеральный закон от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
23. Package Travel Directive (EU) 2015/2302. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/ EN/TXT/?uri=CELEX%3A32015L2302
24. Правила пользования торговой площадкой Wildberries. URL: https://www.wild-berries.ru/services/pravila-polzovaniya-torgov oy-ploshchadkoy
25. Пользовательское соглашение La-mo-da. URL: https://www.lamoda.ru/about/ oferta/?from=footer
26. Directive 2000/31/EC of the European Parliament and of the Council of 8 June 2000 on certain legal aspects of information society ser vices, in particular electronic commerce, in the In ternal Market. URL: https://eur-lex.europa.eu/le gal-content/EN/ALL/?uri=celex%3A32000L0031
27. Алексеенко А. П. Регулирование деятельности электронных платформ по Закону КНР «Об электронной коммерции» // Юрист. 2020. № 7. С. 62-68.
Окончание в следующем номере журнала.
