15Ад и Кунцман95
доцент в университете Манчестер Метрополитэн (Великобритания)
Гражданские свободы, коллективная память и экология в век
слово о возможности будущего без
1ЫХ
"■лгаи: <1 < Тлгча
кздиюод I ~ 1
дд,
Г: £*На I
ШЯШ
' "у
Шй : ¡¡Ш
4 : --V..:,..;
? Ш "
з Пролог. Прекрасное недалёко
s
■§ На дворе 2022 год. Практически у каждого есть «авто» —
* супер-приложение, цифровой ассистент (разумеется, жи-
g вущий не в отдельно взятом компьютере, а на сервере),
= ведущий сетевую жизнь за своих пользователей. Рабочие
™ планы, торжества и отпуска организуются автоматически,
I используя анализ существующих данных и предпочтений,
§ а по завершении архивируются на виртуальном хранилище. ™ Информация из социальных сетей сортируется авто-
£ матически, лайки, подтверждения приглашений и корот-
I кие реплики пишутся самим «авто», оставляя пользова-
I телю лишь срочную или особенно важную информацию.
I Романтические отношения, свидания и свадьбы организу-
ё ются автоматически, по индексу совместимости; и вовре-
§ мя расторгаются, если, например, данные предсказывают
I высокий коэффициент возможного опасного поведения
g одного из партнеров в будущем. Вся жизнь постоянно
S подключена — к Интернету, датчикам, камерам наблюде-
0 ния, экранам, гаджетам. Вся информация находится в сети,
1 а выход в нее возможен только через личное «авто» — S. и у каждого может быть лишь одно «авто», заверенное, законное, уникальное и официально подтвержденное.
Подделки цифровой идентичности невозможны, и прозрачность жизни практически тотальна, за исключением
95 Автор приносит благодарность Эсперанце Мьяке, соавтору работ о переосмыслении неизбежности цифры и праве на отказ от цифровизации. Многие из идей, озвученных здесь, упоминаются в наших совместных публикациях. См. Kuntsman A., Miyake E. (2019) The Paradox and Continuum of Digital Disengagement: Denaturalising Digital Sociality and Technological Connectivity. Media Culture and Society. № 41 (6). С. 901-91.3; Kuntsman A., Miyake E., Martin S. (2019) Re-thinking Digital Health: Data, Appisation and the (im) possibility of 'Opting out'// Digital Health [Электронный ресурс]. 2019. 9 октября. URL: https://journals.sagepub.com/ doi/10.1177/2055207619880671 (дата обращения 28.02.2020). Автор также приносит благодарность Надин Чемберз, чьи рассуждения о неразрывной связи между добычей алюминия и алюминиевыми ручками и лэптопами, которыми пишется история добычи алюминия, несколько лет назад вдохновили автора исследовать физичность информационных технологий. См.: Chambers N. (2020) De Zie Contre Menti Kaba — When Two Eyes Meet the Lie Ends // Jack D. Webb (ed.) Memory, Migration and Decolonization in the Caribbean and Beyond, 1804 to the Present. SAS Academic Publishers, 2020.
И наконец, спасибо редакторам за помощь в доработке текста и предложенные дополнения.
I горстки «несетевиков» — неподключенных граждан, не
| имеющих «авто» и, соответственно, не выходящих в сеть
и не оставляющих за собой цифровых следов. Межлич-< ностная приватность, разумеется, сохранилась (в «авто»
для всего есть настройки!), а вот цифровая невидимость больше невозможна. Зато есть бессмертие: после ухода своих владельцев в мир иной их «авто» продолжают жить, писать регулярные «статусы» в соцсетях и беседовать с живыми и умершими сетевыми друзьями, опираясь на бесконечные сочетания уже собранных реплик и поведенческих сценариев, переработанных искусственным интеллектом. Родственники и друзья навещают умерших, вызвав их «авто» голосовой командой или посетив кладбище, где умные надгродбники оживают, если навести на них экран дополненной реальности.
Неизбежность цифры
Так начинается книга британского писателя-фантаста Давида Уэйлинга «Авто»,96 опубликованная в 2013 году и все больше напоминающая прогнозы на ближайшее будущее; если не в 2022 году, то, возможно, в 2030-м. Как раз таким и видится многим прекрасное (не) далёко, которое просто невозможно представить без все большего присутствия информационных технологий, где Интернет, персонализированные умные гаджеты и «большие данные» будут внедрены практически во все аспекты гражданской, экономической, политической и личной жизни. «Будущее» и «информационные технологии» как будто находятся в символической связке: цифровизация стала практически синонимом будущности, а само будущее — недалекое, конкретное и конкретно планируемое (см, например, планы создания «умных городов» и «умных домов») — воспринимается исключительно через призму цифры.
96 Wailing D. (2013) Auto. Электронный самиздат. URL: http://www.davidwail-ing.com/stories/auto/ (дата обращения 28.02.2020).
ю
Создатели технологий будущего рисуют прекрасные сценарии, где машины ездят сами, города умны, книги, деньги и производство полностью оцифрованы, § природа спасена от разрушений благодаря компьюте-
ризированному планированию ресурсов, а жители свободно передвигаются от экрана к экрану дополненной реальности, не теряя связи друг с другом, а, наоборот, обогащая ее. Все формы цифрового обслуживания привязаны к индивидуальным аппаратам (смартфонам, браслетам и другим нательным и околотельным гадже-там); каждый сервис соотнесен с личными предпочтениями и точным местонахождением, определяемым спутниковой связью; каждое движение просчитано и зарегистрировано.
Тут более скептические исследователи напоминают нам, что важно не забывать о цифровой грамотности, то | есть что успешная цифровизация невозможна без пони-
о
о мания работы алгоритмов и навыков интернет-этикета
2 и сетевой безопасности 97; а также о том, что необхо-
| димо помнить о цифровом неравенстве98 (в том числе
| в наличии инфраструктуры, обеспечивающей быстрый
£ и регулярный доступ к сети, — инфраструктуры, кото-
рой зачастую просто нет) и возможной дороговизне гаджетов, необходимых для полноценного участия в цифровом будущем.
Специалисты в области общественной справедливости также утверждают, что доступность цифровых технологий — как образовательная, так и денежная — залог успешного будущего, и значит, их должно быть больше,
97 О понятии цифровой грамотности написано немереное количество статей и книг, как прикладных, так и теоретических. См., например, Reedy K., Parker J. (2018) Digital Literacy Unpacked, American Library Association; Берман Н. Д. К вопросу о цифровой грамотности // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). Т. 8. № 6-2. С. 35-38. Для некоторых исследователей «цифровая грамотность» включает в себя, в первую очередь, умение ориентироваться в современной интернет-экосистеме, включая понимание контекстов и этикета, а также личную безопасность и безопасность данных. Все больше исследователей, однако, включают в понятие цифровой грамотности также и умение разбираться в дезинформации и «фальшивых новостях».
98 Massimo Ragnedda (ed.) (2015) The Digital Divide. London: Routledge.
I и они должны быть дешевле99. То есть никто из них не
! оспаривает саму ценность и привлекательность цифро-
i вого будущего. Я называю это парадигмой «неизбежно-
< сти цифры», когда повальная цифровизация будущего как
будто предопределена и находится вне дискуссии — все просто рассуждают о деталях и о стратегиях достижения справедливости в распределении доступа к информационным технологиям.
Для большинства героев «Авто», как и для многих из нас сегодня, удобства, предоставленные повальной цифровизацией, затмевают ее проблематичность для частной жизни и гражданского общества — не только потому, что автоматизированная жизнь комфортна, но и потому, что сами понятия прозрачности, не/зависимости, памяти, гражданской и личной свободы, и даже жизни и смерти претерпевают существенные изменения. Например, ограничения свободы и исчезновение неузнаваемости, описанные Уэйлингом, — запрет на анонимность в сети, где нельзя общаться под псевдонимом или искать информацию, не оставляя следов; или невозможность анонимности тела, дома и общественного пространства, когда температура, дыхание, сон, ходьба, поездки в транспорте фиксируются гаджетами, засекаются, анализируются алгоритмами и влияют на планирование — уступают место тотальной вере в данные и их абсолютную необходимость.
Данные кажутся воплощенной мечтой: мы верим, что они берегут здоровье, выбирают наиболее удобные маршруты, правильно планируют городское пространство, заботятся о личной безопасности, защищают от преступности и забвения. Поклонение данным характерно не только для так называемых демократических и благополучных сообществ, где гражданские права хорошо
99 См., например, Goggin G. (2014) New ideas for digital affordability: Is a paradigm shift possible? // Journal of Telecommunications and the Digital Economy. № 2 (2);
Leung L. (2014) Availability, access and affordability across digital divides: Common experiences amongst minority groups // Journal of Telecommunications and the Digital Economy. № 2 (2).
з защищены, и жизнь состоит не только из заботы о хлебе
I насущном. Как раз наоборот: именно в мире бедности,
■§ несправедливости, коррупции и тирании нам нередко
* кажется, что данные, в отличие от пристрастных инди-
! видов, жадных дельцов и коррумпированных властей,
= беспристрастны, точны и справедливы. И это несмотря
™ на то, что исследователями показано, что алгоритмы со-
| всем не нейтральны, а как раз наоборот: они воспроиз-
§ водят расовые и гендерные стереотипы; косвенно, но ак-
™ тивно служат власти; основаны на логике прибыли, а не
£ на логике справедливости, и существенно вмешиваются
| в доступ к информации100.
g Уязвимость сетевой
I и оцифрованной памяти
3
4 о
о Во многом «удобное», но страшное будущее Уэйлинга
5 уже существует, хотя и в слегка экспериментальной фор-| ме. Например, уже сегодня информационные технологии | играют немаловажную роль в формировании и функцио-S. нировании памяти. За последнее десятилетие цифрови-
зация памяти, как индивидуальной, так и коллективной, стремительно возросла, и продолжает расти101.
Наши контакты и адреса живут в памяти смартфонов; списки дел, еженедельники и напоминалки — а также календари приема пищи, тренировок и менструаций — ведутся всевозможными приложениями. Бессчетные фотографии лежат на «облачных» хранилищах, а зарисовки из жизни (то, что можно назвать архивом повседневности)
100 См., например, Noble S. (2018) Algorithms of Oppression: How Search Engines Reinforce Racism. NY: NY University Press;
Муравьев Д. Обществу хотелось бы знать, как алгоритм принимает решение: ведь он влияет на судьбы // Colta.ru [Электронный ресурс]. 2020. URL: https://www.colta.ru/articles/mosty/23297-karina-prunkl-algoritmy-kak-chernyy-yaschik?fbclid=IwAR1txxK0BIA5uZhiu-Clj0Sj9G6GE0A5NsSqk-W7qSjphvJCcrp3DKqeTdc (дата обращения 28.02.2020).
101 Garde-Hansen J., Hoskins, A., Reading A. (Eds.) (2009) Save As... Digital memories. London: Palgrave;
Eichhorn K. (2019) The End of Forgetting: Growing up with Social Media. Harvard: Harvard University Press.
I рассеяны по соцсетям и платформам. Бизнес и госу-
| дарственные службы переходят в безбумажный режим.
Любая организация сегодня имеет огромный цифровой < архив — переписка, документы, отчеты, данные и пр.
Библиотеки, музеи и коллекции активно включаются (или планируют включиться) в процесс оцифровывания, известный как цифровая трансформация.
Речь идет не только о более удобном хранении и доступе книг и предметов искусства, например, когда можно виртуально, без необходимости путешествий, посетить многие музеи и библиотеки мира, но еще и о переосмыслении самого понятия архива. Оцифровывание позволяет находить, извлекать и анализировать информацию на совершенно ином уровне; кодировать, описывать тенденции в огромных пластах данных; «нарезать» их под разными углами. Параллельно с этим кардинально меняется подход к сохранению культурного наследия, особенно если речь идет об опасности исчезновения (например, языков, традиций, обрядов).
Уже сегодня «сохранить» означает оцифровать; а оцифровывание, соответственно, кажется синонимом сохранности. В этом плане для будущего гражданского общества цифровая память особенно ценна: новые информационные технологии могут создавать и долго хранить неформальные архивы гражданской жизни: сетевой активизм, арт-проекты, а также сайты альтернативной исторической памяти, будь то события из прошлого, непопулярные среди историков, или недавние происшествия, которые необходимо передать потомкам.
Казалось бы, трудно вообразить себе будущее без подобных возможностей; с развитием платформ и га-джетов цифровизация памяти, как индивидуальной, так и коллективной, может стать абсолютной. Однако стоит более внимательно задуматься о том, как действительно будет выглядеть такое будущее. Начнем с того, что чрезмерная зависимость от платформ и гаджетов ослабляет работу памяти, перекладывая ответственность на компьютер, облако и искусственный интеллект. Речь
ю
идет не только об исчезновении навыков запоминания, которым уже давно озабочены педагоги и психологи102, но и о возможном разрушении и подвластности целых * культурных пластов.
Рассмотрим, например, попытки сохранения исче-= зающего культурного наследия при помощи оцифро-
™ вывания устных традиций — записи, архивировании,
I «оживлении» культуры в соцсетях и виртуальных музе-
§ ях. Наследие, конечно, сохранится, но только для об-
™ ладающих цифровой грамотностью и доступом — и это,
£ как правило, молодежь или посторонние, не являю-
| щиеся носителями самой устной культуры (например,
I ученые). Таким образом, вместо поддержки устных
I традиций у их носителей, путем обучения следующих
ё поколений, культурная непрерывность малочисленных
§ и исчезающих народов становится завязанной на ци-
I фровых навыках и подвластной платформенной логике
§ и цифровой экономике.
S Подвластность платформам и алгоритмам, в свою
о очередь, может означать потерю контроля над процес-
| сом архивирования и, в конечном итоге, потерю самих
S. архивов — здесь я имею в виду всех, а не только носите-
лей устных культур. Например, на сегодня «Facebook» ежедневно предоставляет возможность доступа к событиям, зафиксированным в тот же день, но в прошедшие годы, однако не позволяет пользователям свободно «листать» свои же посты в произвольном и неограниченном режиме. Более того, в любой момент архитектура и правила пользования <^асеЬоока», как и любой другой платформы, могут измениться, ограничивая или расширяя доступ, без предупреждения и по своей воле. Платформы могут разориться, закрыться или сменить
102 Gwin J. (2013) Overuse of Technology Can Lead to 'Digital Dementia' // Alzheimers.net [Электронный ресурс]. 2013. 12 ноября. URL: https://www. alzheimers.net/overuse-of-technology-can-lead-to-digital-dementia/ (дата образения 28.02.2020);
Perry P. (2016) Cognitive Offloading: How the Internet Is Changing the Human Brain // Bigthink [Электронный ресурс]. 2016. 24 августа. URL: https://bigthink.com/philip-perry/cognitive-offloading-how-the-internet-is-changing-the-human-brain (дата обращения 28.02.2020).
! владельца, изменить правила доступа или даже стереть
! архивы полностью — по своему желанию или под поли-
i тическим давлением.
< Будущее памяти, иными словами, может быть завя-
зано на техно-самодурстве, платформах-привратниках и корпоративных или политических стражах, ставя под угрозу информационный суверенитет — не государственный, в смысле контроля над распространением информации внутри национальных границ, без подвластности внешним влияниям, а гражданский, в смысле свободы доступа к своей же цифровой жизни.
Цифровые архивы несут в себе иллюзию точности, беспристрастности и вневременности: мы думаем, что «Facebook» не забывает, фотография или видеозаписи не лгут, оцифрованные библиотеки не имеют тайников и закрытых складов, а все, что сохранено на облаке, останется там навечно. И действительно, уже сегодня цифровизиро-ванная память, привязанная к личной идентификации (профиль в электронной почте и любой базе доступа, опознаваемые данные смартфона или компьютера и т. д.), создает обширный и перманентный цифровой след: учет результатов поисковиков в Google и Яндекс, досье поведения в соцсетях и форумах, архив покупок в онлайн-магазинах, поездок на Uber или Яндекс-такси или в общественном транспорте, оплаченном бесконтактно, по банковской карте или через смартфон, и многое, многое другое.
В будущем, подобно героям «Авто», цифровой след может быть абсолютным, охватывая все сферы жизни и контролируя и координируя все имеющиеся базы данных, от личных до коммерческих и государственных. С точки зрения гражданского общества, подобная координация памяти информационными технологиями должна вызывать серьезное беспокойство в силу ее возможной тоталитарности и в силу того, что она ведет к полному бесправию и индивидуальной беспомощности.
Кроме того, цифровая память далеко не беспристрастна, и не всегда точна. Например, архивы повседневности полны умолчаний, приукрашиваний и са-
ю
моцензуры, не известных и не видимых археологам будущего, и иногда забытых даже самими создателями, много лет спустя возвращающимися к своим же воспо-§ минаниям, сохраненным в сети. За каждым постом, фо-
тографией, сетевым отчетом может скрываться совсем = иная реальность; позы, приукрашивания и элементарная
™ ложь, перипетии стертых и удаленных материалов, не го-
I воря уже о политической цензуре контента и блокиров-
§ ке целых платформ и сайтов. Также неточны могут быть
™ и государственные архивы, музеи и библиотеки, ведь они
£ всегда начинаются с решения, что оцифровать, а что ута-
I ить или оставить за бортом (читай: не пустить в цифро-
I вое будущее, предать цифровому забвению).
I Оцифрованные архивы вовсе не неприкасаемы и да-
ё леко не вечны: их может задним числом отредактировать
§ автор или владелец, или арестовать госслужбы; «железо»
I может устареть, а «облачные» хранилища — пострадать
§ от наводнения или перегрева, и тогда мы потеряем ключ
S к прошлому навечно.
0 Надежда на нетленность цифровых архивов — все
1 найдется, ничего не терялось103 — и кажущаяся безраз-S. мерность и бесконечность цифровой памяти — сколько
фотографий у каждого из нас лежит на «облаке»? Сколько еще накопится за всю жизнь? — затмевает их хрупкость и ненадежность, а также их растущую зависимость от ограниченных ресурсов и уязввимость перед лицом возможных технокатастроф, когда по той или иной причине цифровые данные стираются безвозвратно.
Физичность цифрового мира совсем незаметна до тех пор, пока, как описано в книге Уэйлинга, не возникает вопрос о дороговизне серверов, на которых содержатся архивы и «мертвые души». Или пока сервер не подвергнется взлому — любой специалист кибербезопасности подтвердит, что такие взломы возможны, реальны и нередки — или пока его не затопит водой, или пока не иссякли энергоресурсы для его работы.
103 См. известный и уже бородатый анекдот о сайтах-поисковиках: «Yandex — найдется все. Google — ничего и не терялось».
= Токсичность информационных технологий
s я
X
I" На физичности информационных технологий стоит оста-
< новиться подробнее. Сегодня эта тема практически не
обсуждается гуманитарными и общественными исследователями новых коммуникаций. Среди исследователей средств массовой информации, теоретиков коммуникаций и специалистов по Digital Humanities преобладает вера в «цифровую возвышенность»: как будто бы цифровой мир полон бестелесных идей, нарративов, текстов, семиотических структур, и только их104.
Слепое пятно цифрового воображения оставляет за бортом «железо» компьютеров, инфраструктуру проводов и серверов, потребность в электричестве, а также кладбища для компьютеров, смартфонов и прочих отживших свою жизнь девайсов.
Неудивительно, что информационные технологии до сих пор воспринимаются не просто как экологически чистые, но и как крайне полезные для окружающей среды. Например, переход на безбумажный документооборот и онлайн-услуги позволяет экономить на бумаге и, соответственно, на мусоре, а также спасает от вырубки деревья, и поэтому нередко представляется уникальной альтернативой традиционной системе ведения дел.
Среди экологически ориентированных организаций и проектов, работающих над сохранением природных ресурсов и так называемого «экологически устойчивого будущего», информационные технологии и виртуальное делопроизводство занимают особенное, если не сказать исключительное, место. Компьютерное моделирование в производстве домов, одежды и многих предметов бытового использования сокращает потребность в сырье и значительно уменьшает отбросы, если большую часть производства можно запланировать, примерить и оце-
104 Chen S. (2016) The materialist circuits and the quest for environmental justice in ICT's global expansion. TripleC: Communication, Capitalism & Critique // Open Access Journal for a Global Sustainable Information Society. № 14:1. С. 121-31.
ю
нить путем виртуальной симуляции. Инстанции, напрямую или косвенно занимающиеся охраной окружающей среды, во многом полагаются на информационные § технологии — датчики собирают данные о природных
явлениях и стихийных бедствиях; ученые используют прогностический анализ Big Data («большие данные») — и нередко заявляют о том, что в будущем охрана природы будет полностью компьютеризирована.
Особенно хорошо это видно в утопических картинах, представленных так называемыми «умными городами». Хотя их основная цель — эффективность городской жизни, а не природная сохранность, практически все проекты умных городов имеют экологическую программу.
Одни утверждают, что загрязнение воздуха в умных городах значительно уменьшится, когда большие данные будут постоянно замерять и анализировать уровень ток-| сичных выбросов, регулировать движение транспорта,
о
о а также, по необходимости, сообщать населению о по-
2 вышенной опасности, например, чтобы уберечь детей
| или больных астмой от излишнего воздействия токсинов.
| Большие же данные рассчитают карту загрязнения воды,
2. почвы и воздуха и предложат соответствующие действия,
типа контролируемой высадки деревьев или перенаправления водоснабжения.
Другие планируют умные помойки, очищаемые только по мере надобности (таким образом, сокращая выбросы углерода, производимые мусоросборным транспортом). В это же время умные бачки будут оповещать граждан, неправильно сортирующих домашние отходы, способствуя экологически чистому сбору вторсырья.
Третьи обещают передать контроль над городской информацией гражданам, создавая доступные базы данных о жизни города, в том числе о его чистоте, безопасности, озеленении.
О физическом вреде, наносимом информационными технологиями, говорится редко, как среди энтузиастов умных городов и виртуального производства, так и среди исследователей интернет-общества и культуры, и это
! несмотря на то, что специалисты в области энергетики,
! здравоохранения, географии и окружающей среды уже
I" давно трубят об опасности. Начнем с процесса добычи
< железа, алюминия, меди, кобальта, лития, золота и олова,
необходимых для создания смартфонов и прочих гадже-тов. Сам процесс может привести к огромному выбросу токсичных материалов, отравлению почвы, рек и морей, разрушению экосистем и нанесению огромного вреда здоровью жителей, находящихся в районах раскопок. Токсичны также и электронные отходы — то самое кладбище цифровых останков, но не на облаке, как «Авто» Уэйлинга, а в земле105.
Информационные технологии токсичны не только во время своего «рождения» и «смерти», но и на протяжении всего своего существования. Беспроводные системы связи — а также каждый «умный» (читай, непременно беспроводной или сотовый) объект и девайс — имеют электромагнитное излучение, потенциально опасное для людей и животных. Серверные фермы испускают тепло106.
105 Byrne P., Hudson-Edwards K. (2018) Three ways making a smartphone can harm the environment // Phys.org [Электронный ресурс]. 2018. 29 августа. URL: https://phys.org/news/2018-08-ways-smartphone-environment. html (дата обращения 28.02.2020).
См. также: Chen, L. X., Liang, Y., Xu, Y., Xing, G. H., Wu, S. C., Wong, C., Leung, C. & Wong, M. H. (2007) Body Loadings and Health Risk Assessment of Polychlorinated Dibenzo-p-dioxins and Dibenzofurans at an Intensive Electronic Waste Recycling Site in China // Environmental Science Technology. № 41 (22). С. 7668-7674;
Chen S. (2016) The Materialist Circuits and the Quest for Environmental // TripleC. № 14 (1). С. 121-131;
Robinson B. H. (2009) E-waste: an assessment of global production and environmental impacts // Science of the total environment. № 408 (2). С. 183-191;
Kang D., Chen M., Ogunseitan O. (2013) Potential Environmental and Human Health Impacts of Rechargeable Lithium Batteries in Electronic Waste // Environmental Science & Technology. № 47 (10). С. 5495-5503; Reller A., Bublies T., Staudinger T., Oswald I., Meißner S., Allen M. (2009) The Mobile Phone: Powerful Communicator and Potential Metal Dissipa-tor // GAIA — Ecological Perspectives for Science and Society. № 18 (2). С.127-135;
Widmer R., Oswald-Krapf H., Sinha-Khetriwal D., Schnellmann M., Boni H. (2005) Global perspectives on e-waste // Environmental impact assessment review. № 25 (5). С. 436-458.
106 Velkova J. (2016) Data that warms: Waste heat, infrastructural convergence and the computation traffic commodity // Data & Society. № 3:2. С. 1-10. Manzerolle V., Meier L. Digital convenience, energy demand: Media streaming, digital infrastructures, and environmental sustainability // Presented at Infrastructures and Inequalities conference, 21-22 October, Helsinki.
з И все без исключения цифровые данные и формы их пе-
1 редачи и хранения влекут за собой огромные энергоза-■§ траты. Интернет, по утверждению ученых, уже сегодня * потребляет более 10 процентов мирового электриче-! ства, увеличив эту цифру на 8 процентов с 2012 года = и продолжая расти107. Углеродный след информацион-™ ных технологий приближается, а по мнению некоторых | исследователей, уже перерос след авиации108. Большие § данные и искусственный интеллект, а также криптовалю-™ ты, находятся среди ведущих пожирателей энергии, а за £ ними следом идут соцсети, облачные хранилища, интер-| нет-поиск и электронная почта109. Учитывая рост цифро-| визации и, соответственно, распространения девайсов, | платформ, криптовалюты, хранилищ и больших данных, — ё сегодняшняя статистика будет только ухудшаться с про-
2 грессирующей быстротой.
3
4 о ю о т
ё Переосмысляя неизбежность
0
1
| Так настолько ли прекрасна повальная цифровизация?
2. Что может стать с гражданской свободой, историей
и коллективной памятью, если прогностические сценарии будут полностью контролироваться алгоритмами на службе властей и корпораций, а архивы и воспоминания будут рассеяны по информационным площадкам, подвластны их законам, просчитаны и индексированы, и могут быть сохранены вечно, или моментально стерты,
107 Jensen V. P. (2019) Internet uses more than 10% of the world's electricity // Inside Scandinavian Business [Электронный ресурс]. 2019. 14 марта. URL: https://www.insidescandinavianbusiness.com/article.php?id=356 (дата обращения 28.02.2020).
108 Cubitt S. (2016) Finite Media: Environmental Implications of Digital Technologies. NC: Duke University Press.
109 Struve S. (2019) Digging Deeper Holes: Bitcoin Mines Map Onto Old Inequalities // Conference presentation «Infrastructures and Inequalities» Helsinki, 21-22 October 2019;
Vincent J. (2019) Bitcoin consumes more energy than Switzerland, according to new estimate // The Verge [Электронный ресурс]. 2019. 4 июля. URL: https://www.theverge.com/2019/7/4/20682109/bitcoin-energy-con-sumption-annual-calculation-cambridge-index-cbeci-country-compari-son (дата обращения 28.02.2020).
S и все это вне зависимости от наших желаний? Что может
! стать с нашим здоровьем и окружающей средой, когда
I" токсичность информационных технологий превысит все
< установленные нормы, а энергозатраты от растущих
данных перерастут все имеющиеся — и стремительно уменьшающиеся — ресурсы?
Сегодня среди исследователей информационных технологий — как в общественных и гуманитарных науках, так и в области индустрии, программирования, политики и экономики — парадигма неизбежности цифры является ведущей, если не единственной. На исследователях общества и культуры хотелось бы остановиться подробнее, ведь именно там, на мой взгляд, зачастую происходит переосмысление общепринятых истин, в том числе по отношению к технологиям вообще и информационным технологиям в частности. Среди тех, кого беспокоит неизбежность цифровизации, есть ученые из области электронного надзора и теоретики гражданских прав в эпоху больших данных, предостерегающие об опасностях повышенной узнаваемости о тотальной прозрачности110. Их предостережения напоминают книгу Уэйлинга. Хотя даже они нередко утверждают, что цифровая прозрачность может работать в обе стороны — например, создавая новые формы «горизонтального надзора»111, дающие больший контроль гражданам в отношении институций или платформ; делая действия государственных органов более видимыми, и позволяющая новые, более демократичные формы общественной подотчетности.
Интерпретация — вопрос сложный, и, разумеется, у каждой медали есть две стороны. Информационные
110 Bakir V., Feilzer M., McStay, A. (2017) Introduction to Special Theme Veil-lance and transparency: A critical examination of mutual watching in the post-Snowden, Big Data era // Big Data & Society [Электронный ресурс]. 2017. 15 марта. URL: https://doi.org/10.1177/2053951717698996 (дата обращения 28.02.2020);
Zuboff S. (2019) The Age of Surveillance Capitalism: The Fight for a Human Future at the New Frontier of Power. NY: Public Affairs.
111 См., например, Mann, S. (2013) Veillance and Reciprocal Transparency: Surveillance versus Sousveillance, AR Glass, Lifeglogging, and Wearable Computing // Wearcam [Электронный ресурс]. 2013. URL: http://wearcam. org/veillance/veillance.pdf (дата обращения 28.02.2020).
ю
технологии можно улучшить; их можно использовать по-разному — в том числе совсем не по назначению, обходя, таким образом, их изначальную цель (например, § контролировать граждан). Но что если вопрос: Как изме-
нить или улучшить цифровые технологии в личной и гражданской жизни? — мы поставим совсем иначе:
Каким может быть будущее, где цифровые технологии не только справедливо распределены и горизонтально прозрачны, но еще и имеют возможность отмены?
На уровне отдельного человека или группы это вопрос возможности и легитимности выхода из мира тотальной подключенности. Если цифровое будущее действительно неизбежно, оно должно включать в себя не только право на равный доступ, но и право на отказ — право на несосчитанность, непринадлежность базе данных, право на невключение. На уровне же всего обще-| ства переосмысление неизбежности информационных
о
о технологий представляет собой парадигматический
2 слом, и именно об этом, мне кажется, должны серьез-
| но задуматься как ученые, так и все гражданское обще-
| ство. В первую очередь, неизбежность цифры, особенно
2. если речь идет о взаимосвязанных и собранных воеди-
но базах данных и о всеопутывающей паутине «умных» предметов, предоставляет слишком много свободы государствам и корпорациям и оставляет совсем мало для рядовых граждан. Но главное, прогрессирующий рост информационных технологий, в той форме, в которой мы имеем их сегодня, грозит всепланетной экологической катастрофой112.
Переосмысление неизбежности цифры вовсе не означает уход в лес или возвращение в каменный век. Отказываться от прогресса не обязательно, да и неверно. То, что необходимо гражданскому сообществу, — это кардинальная смена подхода к информационным тех-
112 Информационные технологии и цифровизация, безусловно, не единственные виновники экологического разрушения. Однако, если о роли таких факторов, как авиация, промышленность или использование пластмассы, говорится довольно много, тлетворное влияние информационных технологий на окружающую среду обсуждается недостаточно.
I нологиям как синониму желаемого будущего. Вместо
| того, чтобы каждый раз, воображая или планируя буду-
щее, браться, по умолчанию, за компьютерные решения, < имеет смысл разорвать символическую связь между
будущим и цифрой и спросить себя: действительно ли решение, основанное на цифровизации, самое лучшее? Каковы его последствия — для личности, общества, окружающей среды? Где возможный выход из построенного плана для тех, кому он не подойдет? И главное, какие у него альтернативы?
Эпилог. Будущее без информационных технологий?
Самый первый человек, которого встречает читатель «Авто» Уэйлинга, это Майкл Уалкер, в прошлом британский интернет-гуру, хакер и борец за свободу информации, пытавшийся уничтожить Интернет после принятия международного закона о контроле доступа в сеть. После нескольких лет в изгнании, сменив внешность путем пластических операций, Майкл возвращается в Англию с поддельными документами, чтобы разрушить всю цифровую инфраструктуру, на этот раз окончательно.
Так выглядит не один научно-фантастический роман или фильм, где герой-одиночка, как правило хакер, борется с информационной системой. Однако один в поле не воин, если речь идет не о научной фантастике, а о настоящей жизни.
Так что же может сделать гражданское общество? В первую очередь, серьезно задуматься о расширении и даже трансформации понятия «гражданских прав» в эпоху повальной цифровизации. Сегодня гражданские права должны включать право на отказ от цифры и вести к борьбе за доступность общественных услуг, типа транспорта, социальных пособий, оплаты коммуналки и т. д., не завязанных на владение смартфоном и доступ в сеть. То есть решение обойтись без цифры не должно
ю
вести к дискриминации «несетевиков» и выбросу неподключенных за пределы удобной, достойной и задействованной жизни. Однако в условиях государственной § цифровизации получить такое право может быть нелег-
ко, и в этом случае гражданское общество должно заду-= маться над альтернативами, как, например, безвалютный
™ обмен и низовые системы взаимопомощи.
| Право на отказ — это еще и право на полный отзыв
§ личных данных, собранных государственными инстан-
™ циями или частными компаниями. Такое право может
£ быть результатом массовых акций потребителей, син-
| хронно удаляющих свои профили, протестуя против кон-
| троля над личной информацией113.
| Право на отзыв, своевременное удаление либо из-
ё начальное невключение данных может и должно быть за-
S щищено законом (как, например, введенный в 2018 году
| в Евросоюзе закон о защите данных, General Data Protec-
ts tion Regulation (GDPR), где необходимо активное согла-
си сие каждого на хранение и использование личных данных,
о вместо существовавшей до этого системы включения по
| умолчанию («opt in» вместо «opt out»)114. Сюда же стоит
S. отнести борьбу за право на свободное передвижение
граждан без электронных документов и биометрической регистрации; а также защиту от рутинного использования технологий распознавания лиц в общественных местах.
И во-вторых, гражданское общество должно занять ведущую позицию в более широком процессе пере-
113 Терро Карппи, например, писал об арт-проекте «Фейсбучного самоубийства» Karppi T. (2011) Digital suicide and the biopolitics of leaving Facebook // Transformations Journal of Media and Culture [Электронный ресурс]. 2011. Issue No. 20 — Slow Media. URL: http://www.transforma-tionsjournal.org/journal/issue_20/article_02.shtml (дата обращения 28.02. 2020).
114 В реальности, разумеется, это право не так легко соблюсти. См., например, недавнее исследование, проведенное автором и коллегами в Великобритании, о чрезмерном сборе личных данных и нарушениях личной и врачебной конфиденциальности здравоохранительными приложениями, теоретически находящимися в зоне власти GDPR.
Kuntsman A., Miyake E., Martin S. (2019) Re-thinking Digital Health: Data, Appisation and the (im) possibility of 'Opting out' // Digital Health [Электронный ресурс]. 2019. 9 октября. URL: https://journals.sagepub.com/ doi/10.1177/2055207619880671 (дата обращения 28.02.2020).
I осмысления неизбежности цифры. Конкретные пред-
| писания здесь вряд ли уместны, так как потребности
разных групп могут сильно отличаться. Также будет от-< личаться и их позиция по отношению к технологической
токсичности. Например, для тех, кто живет в непосредственной близости от электронных свалок или серверных ферм, токсичность представляет прямую угрозу здоровью. Здесь главной задачей местного гражданского общества может быть противостояние созданию новых свалок и ферм, а также требование сноса уже существующих — от акций протеста до активного гражданского сопротивления.
В то же время для жителей, находящихся далеко от зон токсичности, вопрос экологически чистых и этически созданных гаджетов довольно абстрактный, и здесь роль гражданского общества, в первую очередь, в создании чувства ответственности и в продвижении альтернатив: например, в уменьшении потребления информационных технологий; создании альтернативных средств распространения информации; починке и продлении жизни смартфонов и других гаджетов; и даже, возможно, в разработке альтернативных, «долгоиграющих» приборов связи.
То же самое с вопросом шаткости оцифрованной памяти. В тех случаях, когда память уже завязана на соц-сетях, платформах и облачных хранилищах, гражданское общество может и должно разработать как навыки, так и конкретные возможности альтернативного хранения, усиливающие свободу памяти от государства и корпораций, а также от технокатастроф и зависимости от природных ресурсов. Это может быть обратным процессом «обумажнивания» архивов, или другие, еще неведомые нашему воображению, варианты. Вместе с тем для тех граждан, чье устное или визуальное наследие существует вне цифры, главной помощью будет защита от оцифровывания и поддержка культурной и поколенческой преемственности другими, не компьютерными, способами.
Предугадать будущее невозможно. Может быть, через десятилетие или даже раньше мы будем выглядеть,
как герои «Авто», не представляющие свою жизнь без искусственного интеллекта, автоматизации, а также полной прозрачности. А может, экокатастрофа приведет § к полному разрушению информационных инфраструк-
тур, и тогда наша сетевая жизнь, а также возможность централизованного контроля за ней, исчезнут в небытие. К обеим возможностям гражданское общество должно готовиться уже сегодня.
ю
ч о ю о
