CC BY
9
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2020. № 3
О.О. Борискина, В.Н. Картавцев
ГРАНИЦЫ СКРЫТОЙ ГЛАГОЛЬНОЙ РЕЦИПРОКАЛЬНОСТИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Воронежский государственный университет» 394018, Воронеж, Университетская пл., 1
В статье представлены результаты исследования, выполненного в рамках работы Воронежской лексико-типологической группы, занимающейся изучением скрытой языковой категориальности. Настоящее исследование посвящено определению природы, свойств и границ скрытой глагольной реципрокальности в русском языке. Существует несколько деривационно-морфологических классов русских глаголов, выражающих взаимность (реципрокальность) и представляющих разные состояния на шкале грамматикализованности. В русском языке категория реципрокальности является смешанной. Так, мы наблюдаем класс полной явной грамматикализованности (взаимно-возвратные глаголы, являющиеся одновременно грамматическими реципроками, типа обниматься). В то же время в русском языке существует и сегмент однозначно скрытой реципрокальности, куда входят глаголы, у которых в передаче значения взаимности не участвуют аффиксальные средства (например, враждовать). Однако между явным и скрытым классами находятся еще несколько промежуточных групп глаголов, которые при разных теоретических подходах к их классификации могут быть отнесены либо к явному, либо к скрытому сегменту реципрокальности. Методология грамматики конструкций дает нам объективные критерии исследования свойств данных глаголов через изучение их функционирования. Согласно концепции грамматики конструкций, слова тяготеют к употреблению в определенных синтаксических структурах с определенным лексическим окружением. Русские глагольные реципроки, выражающие ре-ципрокальную пропозицию в трех альтернативных лексико-синтаксических структурах, тоже обнаруживают тенденции к употреблению в определенных контекстах. На материале Национального корпуса русского языка мы проследили, от каких факторов зависят подобные тенденции. В результате
Борискина Ольга Олеговна — доктор филологических наук, декан факультета романо-германской филологии Воронежского государственного университета, профессор кафедры теоретической и прикладной лингвистики (e-mail: boriskinatipl@ mail.ru).
Картавцев Владимир Николаевич — аспирант кафедры теоретической и прикладной лингвистики факультета романо-германской филологии Воронежского государственного университета (e-mail: kartavtsev-study-2012@yandex.ru).
анализа частотности употребления русских реципрокальных глаголов в разных типах синтаксических конструкций был определен системный статус промежуточных классов реципрокальных глаголов в аспекте их континуальности — дискретности на шкале грамматикализованности.
Ключевые слова: скрытая языковая категориальность; реципрокальность; взаимно-возвратные глаголы; грамматика конструкций; грамматикализо-ванность.
1. О явной и скрытой реципрокальности
Настоящее исследование представляет собой применение концепции и методологии изучения скрытой категориальности в языке, разрабатываемой Воронежской лексико-типологической группой, к материалу глагольной лексики. В качестве категории, дающей срез глагольной категориальности, была избрана реципрокальность — комплекс различных вариантов семантики взаимности и языковых средств, их выражающих, — лексических и грамматических реци-проков1.
Скрытая категория, не будучи морфологически выраженной в языке, тем не менее является частью грамматики, представляя пример нулевой или малой степени грамматикализованности2 и, следовательно, занимая один из полюсов шкалы состояний, по которой ранжируются средства всех грамматических категорий данного языка [Виноградов, 1990; Кретов, Титов, 2010; Борискина, 2011]. Под определение средств, в которых реципрокальность кодируется скрытым образом, в разных языках попадают многие единицы: kämpfen (немецкий); hablar (испанский); communicate (английский); беседовать (русский).
Актуальность исследования объясняется необходимостью включения глагольной лексики в изучение скрытой категориальности в языке — проблемы, разрабатывавшейся ранее на материале именной лексики [Борискина, 2011; Донина, 2017; Голикова, 2018]. Расширение научно-исследовательской перспективы является необходимым условием апробации концепции скрытой категориальности в языке. Так, В.Б. Кашкин, разрабатывая континуально-дискретный принцип в универсальной функциональной грамматике вначале на примере глагольной категории, впоследствии дополнил и углубил
1 Под грамматическим реципроком мы понимаем языковое средство, выражающее взаимную семантику и образованное путем прибавления грамматического форманта с взаимной семантикой к слову, изначально несущему значение, идентичное производному, но без семы взаимности (ср.: обнимать и обниматься, где -ся — грамматический формант; см.: [Nedjalkov, 2007]).
2 Под грамматикализованностью определенной семантики понимается соотношение лексического и грамматического в ее оформлении в данном языке.
полученное знание на материале неопределенного артикля [Каш-кин, 2001].
В то же самое время морфологические, деривационные и, где возможно, лексико-семантические свойства реципроков уже были описаны в трудах С. Кеммер, В.П. Недялкова, Ю.П. Князева. В работах данных авторов, внесших огромный вклад в изучение реци-прокальности, единицы, относимые нами к скрытым реципрокам, описывались в составе разных подклассов лексических реципро-ков — множества, выделяемого по деривационному или морфемному принципу [Князев, 2007; Nedjalkov, 2007], либо вместе с другими глаголами, выражающими реципрокальность в рамках одной словоформы с помощью аффиксов [Kemmer, 1988]. Вопросы о системном статусе, структуре, лингвистических критериях выделения и границах скрытой реципрокальности, не ставившиеся в вышеуказанных работах, и составили предмет нашего исследования.
2. О границах скрытой реципрокальности
Определению статуса реципрокальности была посвящена отдельная работа [Картавцев, 2018], в которой детально прорабатывалась гипотеза о смешанном характере данной языковой категории, поскольку ее категориальная семантика может кодироваться в языке как явным, так и скрытым способом. Явным образом она маркируется с помощью аффиксов, клитик или местоимений (например, целоваться в русском языке; гледаме се — смотреть друг на друга — в болгарском [Норман, 1972: 86]; sich treffen — встретиться в немецком). В языках, допускающих скрытое кодирование, категория реципрокальности образует внутри себя особый сегмент. В него входят средства, передающие семантику взаимности на основе своих внутренних свойств и не являющиеся продуктом специального грамматического преобразования — актантной деривации (см. об этом понятии: [Плунгян, 2000; Тестелец, 2001]). Прототипические скрытые реципроки — это глаголы, реципрокальное значение которых сосредоточено в корне, тогда как аффиксы, передающие значение взаимности, отсутствуют (например, английское talk — разговаривать; немецкое reden — разговаривать; испанское parlar — беседовать; русское воевать). В.П. Недялков назвал такие глагольные реципроки корневыми3 [Nedjalkov, 2007, т. 1: 14].
Однако, даже если мы обратимся только к русским субъектно-ориентированным глагольным реципрокам4, то увидим, что было
3 В англоязычной терминологии — root verbs.
4 Глаголы, обозначающие взаимное отношение или действие между субъектами [Nedjalkov, 2007].
бы чрезмерным упрощением разделить их лишь на однозначно скрытые или однозначно явные — т.е. продукты простого грамматического преобразования — путем 1) прибавления специального морфологического показателя (например, постфикс -ся маркирует лексико-грамматический разряд русских взаимно-возвратных глаголов [Распопов, Ломов, 1984]) и 2) приращения семы взаимности в плане семантики. Очевидно, субъектно-ориентированные глагольные реципроки в русском языке бывают еще и двух внутренне неоднородных типов:
1. Глаголы с морфемами, которые являются регулярными для выражения реципрокальной семантики хотя бы в одном из подклассов реципрокальных глаголов русского языка. Речь идет о префиксах с- и раз-, регулярных для объектных локативных реципроков типа соединить — разъединить, свести — развести и префиксе пере-, регулярном для мультипликативно-взаимных глаголов, например, перекрикиваться. Интересующие же нас субъектно-ориентированные глагольные реципроки (разговаривать, перетереть (сленговое), соперничать, сплетничать), хотя и содержат данные форманты, не относятся к грамматическим реципрокам. Более того, в некоторых из них (соперничать, сплетничать) первоначальное наличие подобной морфемы восстанавливается лишь при обращении к этимологии (что тоже релевантно в контексте исследования скрытых классов, когда важен палеосемантический фактор, см.: [Борискина, 2011]). К этому же ряду примыкает и глагол обсуждать с префиксом об-, наличие которого служит для противопоставления, различения реципрока и его односторонних коррелятов: ср.: обсуждать — осуждать — судить. Здесь мы можем говорить о неполной скрытости категории реципрокальности.
2. Глаголы со специальным маркером реципрокальности, при наличии которого деривация данных слов не является только лишь грамматическим преобразованием из «одностороннего» во «взаимное», как, например, в паре ругать — ругаться. Действительно, значение таких глаголов серьезно отличается от их коррелятов без -ся (ср.: сражать — сражаться, драть — драться), или же подобный коррелят вовсе отсутствует (общаться). Эти глаголы представляют по сути разные степени явности категории реципрокальности.
Встает вопрос: где проходит граница скрытой реципрокальности, следует ли включать в данное понятие два названных выше типа глаголов?
Если мы принимаем за основной классифицирующий признак деривацию слова, то глаголы второго типа относятся к скрытому сегменту категории реципрокальности. Преимущество подобного
подхода к демаркации скрытой реципрокальности заключается в том, что в качестве ведущего выступает системный критерий, а именно словообразовательные отношения глагола с его «соседями» по языковой системе.
Однако, с другой стороны, если границу скрытой реципрокальности проводить по признаку наличия / отсутствия морфемы, каким-либо образом участвующей в выражении категориальной семантики, следовало бы исключить оба данных типа глаголов из объема понятия скрытой реципрокальности. Сильная сторона данного подхода к определению границ скрытой реципрокальности состоит в экс-плицитности избираемого критерия, но в случае его принятия как единственного нивелируется значимость деривационных свойств языковых единиц, отражающих их системные отношения.
3. Синтаксис русских глагольных реципроков
3.1. Лексико-синтаксические параметры исследования
Итак, нам необходимо провести такое исследование, которое было бы основано на объективных, формализованных критериях — корпусное исследование функционирования глаголов всех трех множеств — явным, скрытым или аффиксальным неспециализированным (без -ся) способом маркирующих реципрокальность. Исследуем лексико-синтаксический аспект функционирования интересующих нас глаголов. С учетом положений системного подхода и континуально-дискретного принципа в лингвистике [Мельников, 1978; Кашкин, 2001] и принципов грамматики конструкций [Fillmore, 1988; Goldberg, 1995; Рахилина, 2010] рассмотрим реципрокальные глаголы на предмет их тяготения к употреблению в определенном типе конструкций, привлекая все релевантные лексико-синтаксические типы конструкций, в которых возможно глагольное выражение взаимности. Очевидно, что такое исследование не должно ограничиваться одной лексико-семантической группой глагольной лексики.
Русский язык представляется нам наиболее релевантным для такого исследования, поскольку в нем есть специальный реципро-кальный показатель, позволяющий лексеме ингерентно выражать взаимную семантику. Это позволит нам увидеть реализацию более широкого спектра возможностей языковой системы, которые отражены в различных состояниях на шкале морфологизации В.А. Плун-гяна (см.: [Плунгян, 2000]).
Более того, в русском языке имеется широкая, разнообразная палитра средств выражения реципрокальности, в том числе показатель
взаимной семантики, образованный по оси возвратности — постфикс -ся — и связанный с его наличием лексико-грамматический разряд взаимно-возвратных глаголов (см. о данном глагольном разряде: [Распопов, Ломов, 1984]). Рассмотрим типы структурных схем простого предложения (далее — ССПП), релевантных для понимания ситуации как реципрокальной5, на материале русского языка (таблица 1).
Таблица 1
ССПП, в рамках которых выражается реципрокальность в русском языке
Условная запись синтаксической конструкции Синтаксическая конструкция
S (Plural) + V или S (сочинительное словосочетание) + V ССПП 1 — Они разговаривали (о погоде); Противники наконец помирились; Лена и Даша поссорились; Мы с Михаилом долго разговаривали
S (Plural) + V (+ предлог)6 + друг друга / один другого / между собой или S (сочинительное словосочетание) + V (+ предлог) + друг друга / один другого / между собой ССПП 2 — Они разговаривали между собой (о погоде); Эти люди не знали ничего друг о друге; Эти два старых учителя очень ценят и уважают друг друга
S (Singular) + V (+ предлог) + O ССПП 3 — Максим разговаривал с Денисом (о погоде); Он воевал с петлюровцами
Как видим из табл. 1, высказывания, в которых все взаимодействующие субъекты выражены в позиции подлежащего, относятся к типу ССПП 1. В англоязычной типологической терминологии данный тип реципрокальных конструкций называется simple (простая) [Nedjalkov, 2007].
В выделении ССПП 2 в наибольшей степени отражается лексико-синтаксический характер нашего подхода: данный тип объединяет структурные схемы с предложной и беспредложной синтаксическими позициями, заполненными словами особого лексико-грамматического разряда — взаимными местоимениями.
В ССПП 3 (в англоязычной терминологии — discontinuous construction [Nedjalkov, 2007]) участники взаимной ситуации находятся «по разные стороны» от глагола-сказуемого, для выражения
5 Типы структурных схем выделяются на лексико-синтаксической основе, т.е. в них включены только те позиции, в которых с помощью определенных лексико-грамматических средств выражается информация, релевантная для понимания ситуации как реципрокальной.
6 Скобки в записи показывают, что предлог не обязателен, т.е. его наличие / отсутствие зависит от модели управления конкретного глагола. Ср.: Они ненавидели друг друга, они разговаривали друг с другом, воевали друг против друга.
второго участника используется комитативная конструкция с предлогом с.
Важно отметить, что во многих случаях принадлежность причастных и деепричастных употреблений к одному из данных типов ССПП также может быть диагностирована путем трансформации (пример 1).
1) Разговаривая по телефону с Наташей, она проехала свою остановку <- Она разговаривала по телефону с Наташей и проехала свою остановку,
где
разговаривать сХ — комитативная конструкция, которая помогает диагностировать наличие второго участника ситуации.
Аналогично и с причастиями (примеры 2, 3).
2) Поссорившийся с Егором сосед все еще таил на него злобу <- Сосед поссорился с Егором и таил на него злобу (ССПП 3 в основе причастного оборота).
3) Старик сделал замечание громко разговаривавшим в автобусе молодым людям (ССПП 1).
Определенную сложность представляет отнесение к тому или иному типу высказываний, содержащих эллипсис — во многих случаях в ССПП 3 позиция для второго участника опускается, однако по смыслу и грамматически исследователь может ее легко восстановить (пример 4).
4) В классе наверняка есть девочки и мальчики, которые тоже хорошо учатся, но умеют и дружить. Ср.: дружить с кем-либо.
Как показал анализ, подавляющее большинство высказываний, содержащих в той или иной форме глаголы взаимного действия, классифицируются подобным образом.
3.2. Отбор глаголов для анализа
Для обнаружения различий в тенденциях лексико-синтаксического функционирования глаголов взаимной семантики возьмем разные с морфологической точки зрения русские глаголы, в основном (но не только) из двух лексико-семантических полей, в которых существует типологическая тенденция к скрытому выражению реципрока (см. подробнее: [Борискина, Картавцев, 2018]): глаголы сражаться / соперничать / воевать (лексико-семантическое поле глаголов конфронтации) и глаголы общаться / разговаривать / говорить (лексико-семантическое поле глаголов речевой деятельности). Глаголы сражаться и общаться имеют специальный морфологический маркер взаимного отношения; соперничать и разговаривать имеют префиксы, типичные для глаголов с реципрокальным значением — ср.: состязаться, сообщаться, соединять, разлучаться, разъединять;
наконец, глаголы воевать и говорить представляют скрытое выражение реципрокальности.
Для нас также важно рассмотреть функционирование глаголов дружить и враждовать как лексических реципроков, один из которых расширяет нашу исследовательскую базу в поле конфронтации, а второй является внешним для данного поля элементом, связанным с первым отношениями антонимии.
Список рассматриваемых глаголов — лексических реципроков — необходимо дополнить противопоставленным им реципроком грамматическим. На роль такого глагольного средства, на наш взгляд, может претендовать глагол ругаться. Наш выбор здесь невелик, потому что реципрок как актантная деривация с участием только -ся в русском языке возможен в очень ограниченном с семантической точки зрения круге глаголов: некоторых физических действий или вербального конфликта [Князев, 2007].
Вместе с тем «для чистоты эксперимента» возьмем глагол перестреливаться из поля конфронтации, представляющий собой префиксально-постфиксальное образование с дополнительным значением множественности действия, на основании чего он относится по классификации Ю.П. Князева к мультипликативно-взаимным глаголам, являя тем самым частный случай грамматического реци-прока [Князев, 2007].
Для верификации полученных данных и получения более широкой панорамы функционирования реципроков в наше исследование также включены глаголы, аналогичные или сопоставимые по семантическим или грамматическим характеристикам с некоторыми глаголами, рассмотренными выше (браниться (ср. ругаться), драться (ср. сражаться)); глаголы, относящиеся к другому семантическому полю (обниматься, целоваться), а также глагол обсуждать для уточнения статуса префикса об- в системе средств выражения взаимности; глагол перешептываться (мультипликативно-взаимный, как и перестреливаться, но из другого поля — речевых действий). Таким образом, формирование выборки глаголов для анализа осуществлялось на основе морфологического и лексико-семантического критериев.
3.3. Результаты корпусного исследования
Исследование функционирования глаголов, маркирующих ре-ципрокальность явным или аффиксальным неспециализированным способом, и скрытых реципроков проводилось на материале Национального корпуса русского языка [Национальный корпус русского языка], дата обращения: 25.07.2019. Учитывался прежде всего такой параметр лексико-синтаксического функционирования глаголов, как степень тяготения к определенной ССПП. Поисковые запросы
осуществлялись в строке «Лексико-грамматический поиск» (основной корпус), что позволило включить в материал исследования все разнообразие форм данных глаголов. Соотношение количества вхождений рассматриваемого глагола в Национальный корпус и количества примеров, обработанных вручную, определялось прогрессивной шкалой репрезентативности:
— до 1000 вхождений ~75 примеров;
— от 1000 до 100000 вхождений =100 примеров;
— более 100000 вхождений — более 400 примеров.
Результаты анализа представлены в табл. 2.
Таблица 2
Параметрическое сопоставление функционирования глагольных реципроков в русском языке
"~^\Параметр сопо-^~^\ставления Глагол Доля ССПП 1,% Доля ССПП 2,% Доля ССПП 3,% Всего вхождений в НКРЯ Количество примеров, обработанных вручную
Ругаться 70 - 0 30 7422 100
Браниться 73 8 19 1512 103
Обниматься 53 1 47 1158 102
Целоваться 57 - 0 43 3651 102
Перестреливаться 27 3 70 57 71
Перешептываться 89 4 7,5 681 80
Общаться 13 5 82 6467 100
Драться 31 3 66 8451 106
Сражаться 11 1 88 5040 100
Соперничать 25 6 69 1181 100
Обсуждать 74 2 23 10095 100
Разговаривать 11 5 84 26245 99
Говорить 80 8 12 593913 441
Воевать 2 1 96 11426 100
Дружить 21 1 78 4674 101
Враждовать 60 14 26 1362 98
Наглядно выявленное тяготение глаголов к употреблению в определенных ССПП можно представить в виде диаграммы 1. Темным цветом показаны реципроки, расположенные в порядке убывания степени их тяготения к ССПП 1. Светлым цветом — их тяготение к ССПП 3. Как видим, оба значения глагольного тяготения к данным типам комплементарны друг другу, что особенно заметно на фоне их слабого тяготения к ССПП 2 (за исключением враждовать). Интересно, что в целом глагольное тяготение к ССПП 3 возрастает по мере убывания их тяготения к ССПП 1.
100 90 80 70 60
Диаграмма 1. Степень тяготения русских реципрокальных глаголов к ССПП
Как показал анализ, самая высокая доля ССПП 1 наблюдается у глаголов с реципрокально-односторонней полисемией7 (диаграмма 1).
Действительно, к употреблению в данной конструкции тяготеют именно глаголы, у которых в семантеме присутствуют как значение одностороннего действия (примеры 5, 8, 10, 12), так и взаимная семема (примеры 6, 7, 9, 11, 13): говорить, браниться, ругаться, с некоторыми оговорками — обсуждать.
5) Он говорит правду.
6) Они говорили (= разговаривали) о доме.
7) Он говорил об этом с Максимом.
8) Он ругался на товарищей.
9) Они постоянно ругались и не ладили.
10) Радовка ему сегодня выпала с бабой Августой... которая громко бранилась на непослушных коров, как и на своего подпаска.
11) Старики дневальные... забранились, кому идти за кипятком. Бранились привязчиво, как бабы.
12) Мы не обсуждаем сейчас практическую осуществимость этих вариантов (из научно-популярной статьи).
13) Президент... Nortel Вильям Оунс подчеркнул, что никогда не обсуждал с Чамберсом данную тему, но отметил свою открытость для диалога.
Объяснение такого тяготения кроется во влиянии на эти глаголы их другого лексико-семантического варианта (ЛСВ) — с семантикой одностороннего действия. В условиях, когда необходимо различить ЛСВ с односторонним и взаимным значением, устранив двузнач-
7 При анализе мы учитывали лишь данные по реципрокальным употреблениям.
50 40 30 20
ССПП 1 □□ ССПП 3
ность, выбор конструкции говорящим делается в пользу той, которая ярче выражает особенности семантики конкретного ЛСВ в аспекте ее взаимности / односторонности. Так, в случае, когда говорящему необходимо передать информацию о взаимном действии, он скорее изберет ССПП 1, так как именно в рамках данной конструкции оба участника ситуации выражены подлежащим. Последнее подчеркивает их равную вовлеченность в идентичное действие, что зеркально отражает семантическую структуру взаимности. Таким образом, в рассмотренных случаях тяготение глагола к определенному типу ССПП связано с эффектом разрешения неоднозначности слова в контексте (см. об этом: [Кибрик и др., 2019: 189]).
4. Выводы
Внимательный анализ рейтинга частотности глаголов позволяет сделать вывод, что фактором, определяющим общие тенденции к употреблению в определенных конструкциях у разных глаголов, являются в большинстве случаев не грамматические характеристики реципроков, а их лексические значения. Действительно, схожим оказывается функционирование глаголов вербальной деятельности: перешептываться, говорить, обсуждать, браниться,ругаться; действий, связанных с проявлением теплых чувств: обниматься и целоваться; социального взаимодействия: дружить, общаться, разговаривать; конфронтации: драться, перестреливаться, соперничать; конфронтации военной: воевать и сражаться; близкими по степени тяготения к одной и той же конструкции оказываются синонимы браниться и ругаться.
Данные наблюдения подкрепляют выводы Ю.Д. Апресяна из экспериментальных исследований русского глагола, а также базовые положения грамматики конструкций и фреймовой семантики о тяготении слов со схожим лексическим значением к употреблению в схожих синтаксических условиях [Апресян, 1967; Рахилина, Тестелец, 2016].
Все это приводит нас к необходимости признать различные промежуточные с точки зрения грамматикализованности способы выражения взаимности в качестве равноправных, наряду со стопроцентно явным грамматическим маркированием и его полным отсутствием. В результате мы получаем классы неполной скрытости (например, глаголы соперничать, разговаривать) и разной степени явности (ср.: обниматься и драться), причем внутри этих классов мы также будем видеть градацию в зависимости от частоты и регулярности употребляемых морфем, особенностей деривации и эволюции самих дериваторов в корневые морфемы. Полученная шкала состояний показывает, что лексико-семантический континуум как бы расте-
кается по континууму грамматикализованное™, что в нашем случае может быть наглядно показано на схеме 1.
Грамматические реципроки Лексические реципроки
собственно взаимно-возвратные глаголы мультипликативно-взаимные глаголы со специальным реципрокальным показателем префиксально маркированные скрытое выражение реципрокаль-ности
ругаться, браниться, обниматься, целоваться перестреливаться, перешептываться общаться сражаться, драться разговаривать, обсуждать, соперничать говорить, воевать, враждовать, дружить
Схема 1
Шкала грамматикализованности в отношении явности — скрытости кодирования реципрокальности
100% явное 100% скрытое
Главный вывод заключается в следующем: синтаксическое поведение русского глагола с реципрокальным значением больше коррелирует с лексико-семантическим классом глагола, чем с его морфологическим типом. Иными словами, на синтаксическое поведение глаголов взаимной семантики оказывает влияние не способ грамматического выражения данной семантики, а лексическое значение в совокупности его системных связей. Соответственно, не представляется возможным ни на основании структурных, ни на основании функциональных критериев четко отделить скрытый класс глагольных средств выражения взаимности от явного.
Все проанализированные факты, взятые в сумме, свидетельствуют в пользу того, что языковая реципрокальность, представленная на поверхностном уровне дискретными множествами, проявляет себя как сложное континуальное целое.
Список литературы
1. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М., 1967. 256 с.
2. Борискина О.О. Криптоклассы английского языка. Воронеж, 2011. 333 с.
3. Борискина О.О., Картавцев В.Н. Скрытые глагольные реципроки в сопоставительном аспекте // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2018. № 3. С. 87-92.
4. Виноградов В.А. Вариативность именных классификаций // Языки мира: Проблемы языковой вариативности. М., 1990. С. 171-209.
5. Голикова О.А. Именная классификативность в языке: криптокласс "Res Planae": Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2018. 28 с.
6. Донина О.В. Скрытая категоризация эмоций в вариантах языка: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2017. 24 с.
7. Картавцев В.Н. О статусе реципрокности в русском языке // Известия Смоленского государственного университета. 2018. № 2. C. 156—169.
8. Кашкин В.Б. Функциональная типология (неопределенный артикль). Воронеж, 2001. 255 с.
9. Кибрик А.Е. и др. Введение в науку о языке. М., 2019. 672 с.
10. Князев Ю.П. Грамматическая семантика: Русский язык в типологической перспективе. М., 2007. 704 с.
11. Кретов А.А, Титов В. Т. Роль скрытых категорий в типологическом описании грамматики романских языков // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2010. № 1. С. 7—12.
12. Мельников Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики / Под ред. Ю.Г. Косарева. М., 1978. 368 с.
13. Национальный корпус русского языка. [Электронный ресурс]. URL: http://ruscorpora.ru/search-main.html (дата обращения: 25.07.2019).
14. Норман Б.Ю. Переходность, залог, возвратность. Минск, 1972. 132 с.
15. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. М., 2000. 383 с.
16. Распопов И.П., Ломов А.М. Основы русской грамматики: Морфология и синтаксис. Воронеж, 1984. 361 с.
17. Рахилина Е.В. Лингвистика конструкций. М., 2010. 584 с.
18. Рахилина Е.В., Тестелец Я.Г. Научное наследие Ч. Филлмора и современная теория языка // Вопросы языкознания. 2016. № 2. С. 7—21.
19. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. М., 2001. 800 с.
20. Fillmore Ch.J. The mechanisms of "Construction Grammar" // Proceedings of the Annual Meeting of the Berkeley Linguistic Society 14. 1988. P. 35-55.
21. Goldberg A. Constructions: A Construction Grammar Approach to Argument Structure. Chicago, 1995. 271 p.
22. Kemmer S.E. The middle voice: a typological and diachronic study. Doctoral dissertation. Stanford University, 1988. 363 p.
23. Nedjalkov V.P. Reciprocal Constructions. Amsterdam, 2007. V. 1-5. 2219 p.
Olga Boriskina, Vladimir Kartavtsev
LIMITS OF COVERT VERBAL RECIPROCITY IN THE RUSSIAN LANGUAGE
Voronezh State University 1, Universitetskayapl, Voronezh, 394018
The paper presents results of the research aimed at a better understanding ofthe nature and scope of the problems associated with covert linguistic categorization,
specifically, the properties and limits of covert verbal reciprocity in the Russian language. Verbal reciprocity can be overt or covert and come in many different forms. We claim that reciprocity in the Russian language is a scale category. There are several derivational-morphological classes of Russian reciprocal verbs, which represent different states on the grammaticalization scale. There is a verb class of fully overt grammaticalization (reciprocal-reflexive verbs that are at the same time grammatical reciprocals, e.g. obnimatSya), as well as the segment of fully covert reciprocity containing verbs that convey reciprocity without affixes (e.g. vrazhdovat). However, between these two classes there are several intermediate verbal groups. Depending on the researcher's approach, they can be defined either as overt or as covert reciprocals. Construction grammar methodology provides us with objective criteria of exploring the verbs' properties through their contextual functioning. We analyzed how Russian reciprocal verbs tend to function taking into account their collostructional environment. The research is carried out by the Voronezh lexical-typological group. The systemic status of Russian reciprocal verbs intermediate classes is defined from the point of view of their continuity — discreteness on the grammaticalization scale.
Key words: linguistic categorization; covert categories; reciprocity; reciprocal-reflexive verbs; construction grammar; grammaticalization scale.
About the authors: Olga Boriskina — Prof. Dr., Theoretical and Applied Linguistics Department, Faculty of Romance and Germanic Philology, Voronezh State University (e-mail: boriskinatipl@mail.ru); Vladimir Kartavtsev — PhD Student, Theoretical and Applied Linguistics Department, Faculty ofRomance and Germanic Philology, Voronezh State University (e-mail: kartavtsev-study-2012@yandex.ru).
References
1. Apresyan Yu.D. Eksperimental'noe issledovanie semantiki russkogo glagola [Experimental Research of the Russian Verb Semantics]. Moscow, Nauka Publ., 1967. 256 p. (In Russ.)
2. Boriskina O.O. Kriptoklassy anglijskogo yazyka [Cryptotypes of the English Language]. Voronezh, Istoki Publ., 2011. 333 p. (In Russ.)
3. Boriskina O.O., Kartavtsev V.N. Skrytye glagol'nye retsiproki v sopostavitel'nom aspekte [Covert Verbal Reciprocals in Comparative Aspect]. Vestnik VGU: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsia [Proceedings of VSU: Linguistics and Intercultural Communication]. 2018, № 3, pp. 87-92. (In Russ.)
4. Vinogradov V.A. Variativnost' imennykh klassifikatsii [Variability of Nominative Classifications]. Yazyki mira: problemy yazykovoj variativnosti. [Languages of the World: Problems of Language Variability]. Moscow, 1990, pp. 171-209. (In Russ.)
5. Golikova O.A. Imennaia klassifikativnost' v yazyke: kriptoklass "Res Planae": avtoref. dis. [Nominative Classification in the Language: the Cryptotype "Res Planae": Candidate Thesis Abstract]. Voronezh, 2018. 28 p. (In Russ.)
6. Donina O.V. Skrytaia kategorizatsia emotsii v variantakh yazyka: avtoref. dis. [Covert Categorization of Emotions in Language Variants: Candidate Thesis Abstract]. Voronezh, 2017. 24 p. (In Russ.)
7. Kartavtsev V.N. O statuse retsiproknosti v russkom yazyke [On Status of Reciprocity in the Russian Language]. IzvestiaSmolGU. [Proceedings of SmolSU]. 2018, № 2, pp. 156-169. (In Russ.)
8. Kashkin V.B. Funktsional'naia tipologiia (neopredelennyi artikl) [Functional Typology (Indefinite Article)]. Voronezh, Publ. VGTU, 2001. 255 p. (In Russ.)
9. Kibrik A.E. et al. Vvedenie v nauku o yazyke [Introduction to the Science about the Language]. Moscow, 2019. 672 p. (In Russ.)
10. Knyazev Yu.P. Grammaticheskaia semantika: Russkii yazyk v tipologicheskoi perspective [Grammatical Semantics: the Russian Language in Typological Perspective]. Moscow, Yazyki Slavyanskikh KuTtur Publ., 2007. 704 p. (In Russ.)
11. Kretov A.A., Titov V.T. Rol' skrytych kategorii v tipologicheskom opisanii gtammatiki romanskikh yazykov [Role of Cryptotypes in Typological Description of the Roman Languages Grammar]. Vestnik VGU: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsia. [Proceedings of VSU: Linguistics and Intercultural Communication]. 2010, № 1, pp. 7-12. (In Russ.)
12. Mel'nikov G.P. Sistemologiya i yazykovye aspekty kibernetiki [Systemology and Language Aspects of Cybernetics]. Moscow, Soviet Radio Publ., 1978. 368 p. (In Russ.)
13. Natsional'nyj korpus russkogo yazyka [Russian National Corpus]. URL: http://ruscorpora.ru/search-main.html (accessed: 25.07.2019). (In Russ.)
14. Norman B.Yu. Perekhodnost', zalog, vozvratnost' [Transitivity, Voice, Refle-xivity]. Minsk, Publ. BGU, 1972. 132 p. (In Russ.)
15. Plungyan V.A. Obshchaia morfologiia: vvedenie vproblematiku [General Morphology: Introduction to the Range of Problems]. Moscow, Editorial URSS, 2000. 383 p. (In Russ.)
16. Raspopov I.P., Lomov A.M. Osnovy russkoigrammatiki: Morfologiia isintaksis [Basics of the Russian Grammar: Morphology and Syntax]. Voronezh, Publ. VGU, 1984. 361 p. (In Russ.)
17. Rakhilina E.V. Lingvistika konstruktsij [Construction Linguistics]. Moscow, "Azbukovnik" Publ., 2010. 584 p. (In Russ.)
18. Rakhilina E.V., Testelets Ya.G. Nauchnoe nasledie Ch. Fillmora i sovremen-naia teoria yazyka [Charles Fillmore's Legacy and Modern Theoretical Linguistics]. Voprosy yazykoznania. [Issues of Linguistics]. 2016, № 2, pp. 7-21. (In Russ.)
19. Testelets Ya.G. Vvedenie v obshchjsintaksis [Introduction to General Syntax]. Moscow, RGGU Publ., 2001. 800 p. (in Russ.)
20. Fillmore Ch.J. The mechanisms of "Construction Grammar". Proceedings of the Annual Meeting of the Berkeley Linguistic Society. 1988, № 14, pp. 35-55.
21. Goldberg A. Constructions: A Construction Grammar Approach to Argument Structure. Chicago, University of Chicago Press, 1995. 271 p.
22. Kemmer S.E. The middle voice: a typological and diachronic study. Doctoral dissertation. Stanford University, 1988. 363 p.
23. Nedjalkov V.P. Reciprocal Constructions. Amsterdam, John Benjamins, 2007. V. 1-5. 2219 p.
