CC BY
356
ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
№ 299(1) Июнь 2007
ФИЛОСОФИЯ
УДК 02.31.55
О.В. Боровкова
«ГРАНИЦА» И «ПРЕДЕЛ» КАК ДВА СПОСОБА ОГРАНИЧЕНИЯ
Усилившееся внимание к проблемам уникального, специфического, с одной стороны, и проблемам «иного» - с другой, наличие так называемого «антропологического поворота» приводят к необходимости конкретизации и разведения ключевых понятий -«граница» и «предел». Через рассмотрение их определений в истории философии выявляются взаимосвязи, общее и особенное.
Понятие границы, ограниченности, предела является одним из основных в «философии существования». Любая вещь выделяется среди других как пространственно (количественно), так и качественно. Выделение вещи из остального мира - это ее отличие от всего другого, которое определяется количественной и качественной границей вещи. Можно сказать, что поиски смысла вещей связаны с разграничением. Понятие «граница» достаточно часто связывается с понятием «предел», и часто первое определяется через второе и наоборот, что, наш взгляд, в некоторых случаях приемлемо. Но между ними существует и ряд отличий, которые предполагают их употребление в своем собственном специфическом значении и отнесение этих понятий к различным разделам философского знания.
Проблема границы и предела, так же как и проблема пространства, места и времени, очень древняя. В настоящее время актуальность этой темы связана с усилившимся вниманием к проблеме уникального, специфического, единственного, а также к проблеме «иного», «другого». Эти понятия широко используются в современной философии, социологии и психологии, и это даже привело к появлению гетерологии - учения о другом. Решение проблемы живого и неживого, проблемы маргинальности и других также немыслимо без достаточно четкого определения понятий границы и предела. Особо, на наш взгляд, нужно выделить в этой связи проблему человека во всех ее аспектах; как заметил М. Эпштейн, «человек -событийное существо, привыкшее ставить и само же нарушать поставленные границы» [18. С. 210].
Как отмечалось выше, понятие «граница» часто кор-релируется с понятием «предел». В определениях этих понятий, можно сказать, с древних времен первое определяется через второе и наоборот. Та же ситуация наблюдается и в толковании их в различного рода словарях. Например, в словаре В. Даля слово «граница» - это отчасти расшифровка термина «грань»: «Грань, граница - рубеж, предел, межа, кон, край, кромка, конец и начало, стык, черта раздела» [5. С. 390].
Расшифровка термина «предел» почти совпадает с предыдущим: «Предел - начало или конец, кон, межа, грань, раздел, край, рубеж или граница, конец одного и начало другого, в смысле вещественном и духовном» [5]. Внимание на себя обращает лишь слово «стык» в определении границы.
В определениях этих двух понятий есть различия, но смысл понятия «предел» в одном случае раскрывается как «пространственная или временная граница
чего-н.». Фактически получается, что граница - это предел, а предел - это граница: «Предел 1. Пространственная или временная граница чего-н. 2. Последняя, крайняя грань, степень чего-нибудь» [13. С. 501].
«Граница 1. Линия раздела между территориями. 2. Предел, допустимая норма» [13. С. 123].
В «Словаре синонимов русского языка» также наблюдается взаимозаменяемость, но уже другого плана - слово «предел» является одним из значений слова «граница»: «Граница. 2. Рубеж, грань, стык, черта, водораздел. 3. См. предел» [1. С. 111]. Однако «предел» не включает в свое определение слово «граница»: «Предел 1. Крайняя степень» [1. С. 403].
В английском языке дело обстоит подобным же образом:
Предел - limit; bound.
Предельн//ый: -ая скорость top speed; -ое напряжение breaking point [15. С. 324].
Граница. 1) border, boundary; frontier (государственная); 2) limit (предел) [15. С. 81].
Здесь limit - «предел» - является одним из значений слова «граница».
Limit 1. n 1) граница, предел; superior - максимум; inferior - минимум [15. С. 424].
Один из переводов слова «предел» - bound - с английского на русский переводится так же: «Bound I 1. n
1) граница, предел». Но по-другому обстоит дело с переводом на русский слов, являющихся первоначальными значениями слова «граница», - border, boundary. Они уже не переводятся как «предел»: «Border 1. 1) граница,
2) край, кайма, бордюр» [12. С. 89]. «Boundary 1) граница, межа» [12. С. 91].
Интересно заметить, что в этой взаимосвязи двух понятий прослеживается определенная логика. Во-первых, мы видим, что существует понятие «предел», не включающее понятие «граница»; во-вторых, мы также сталкиваемся со взаимозаменяемостью этих двух понятий и, в-третьих, понятие «граница», не включает понятие «предел». То есть мы имеем три понятия: предел, предел-граница и граница. Исходя из этого можно предположить, что эти понятия имеют нечто общее и все-таки различаются. Общее - это то, что они оба означают некое выделение вещи. Особенное достаточно четко прослеживается в английском языке. Здесь, как уже упоминалось, существуют два основных значения слова «граница», которые не включают слова «предел», - border, boundary. В первом случае значение этого слова связано с «собиранием» чего-либо в одно, в другом - с «отделением» одного от другого
(межа). Где же искать слово «предел» в этом случае? Если обратиться к синонимическому словарю, то видим, что в одном случае слово «граница» дается в значении «отделения» или, по крайней мере, указания на другое, в другом случае идет отсылка к слову «предел». Поэтому можно предположить, что собственно граница - это всегда «между», а «предел» принадлежит, во-первых, второму значению слова «граница» (окончание вещи), где определяет крайнюю степень, начало и конец (предел-граница); во вторых, имеет самостоятельное значение.
Для того чтобы более четко развести эти понятия, обратимся к их определениям и характеристикам, имевшим место в истории философии.
Понятиям «граница» и «предел», как известно, уделял большое внимание Аристотель при определении места. «Пределом называется граница каждой вещи, то есть то первое, вне которого нельзя найти ни одной его части, и то первое, внутри которого находятся все его части; всякие очертания величины или того, что имеет величину; цель каждой вещи; сущность каждой вещи и суть ее бытия, ибо суть бытия вещи - предел познания /вещи/, а если предел познания, то и предмета» [2. С. 436]. В этом определении, на наш взгляд, выделяются две части: в первой говорится о пределе вещи, который является условной линией, за которой нечто другое. Если говорить о вещи в ее традиционном понимании [16], то это «край» вещи. Здесь предел рассматривается как топологическое понятие. Во второй части у понятия «предел» - онтологический смысл. Определяя целое, Аристотель говорит: «...целое: это то, у которого ничего не отсутствует. Если бесконечное - это материя, то целое - это материя оформленная и “конец”, который дает оформление целому, завершает его, это и есть сама форма» [2. С. 451].
Место, по Аристотелю, - это первая неподвижная граница объемлющего тела. Первая граница - та, которая соприкасается с объемлемым телом без промежутка между ними.
Таким образом, между местом и формой существует «родство». Место сродни форме, потому что она, так же как и место, «есть предел, граница, то что собирает материю и делает некоторой вещью» [2. С. 451]. Но место не присуще самому предмету, оно объемлет тот предмет, местом которого является, а без формы предмет перестает быть самим собой. Поэтому по подобию места и формы мы можем сказать о «родстве» понятий «граница» и «предел». Предел - это то, что делает вещь вещью, а граница - то, что указывает на местоположение в пространстве.
Один из основоположников даосизма древнекитайский философ Чжуан-Цзы, размышляя о термине «граница» (фэнь), считал, что он обозначает индивидуальные свойства вещей, благодаря которым мы отличаем их друг от друга, выраженные в категориях количества или качества. Он имел в виду не только внутренне присущие вещам качества, но и субъективное мнение о них [10].
Рассматривая значение слова «определение» (греч. Ьопбшоб), связанное с границами земельного участка, Иоанн Дамаскин, указывая на их родство, все-таки разводит их: «Как граница отделяет собственность каждого человека от собственности другого, так и определение отделяет природу каждой вещи от природы другой». Он указывает на то, что «название «определение» (Ьопбшоб)
отличается от названия «термин» (Ьогоб) тем, что первое уже, а второе шире. В самом деле «термин» (Ьогоб) обозначает и земельную границу, и решение (например, когда говорим оше п ЪаБИеУБ /царь решил/). Точно так же он означает то, на что разлагается посылка. Обозначает оно и определение; определение же означает только краткую речь, выражающую природу подлежащей вещи» [17]. Говоря об относительной многозначности понятия Ьогоб, И. Дамаскин отмечает, на наш взгляд, разницу в понимании слова «граница» с точки зрения понимания вещи как тела и вещи как вещи (традиционное и качественное понимание вещи) [16].
И. Кант, размышляя о познании, также отмечает «родство» предела и границы. Он считает, что выделение предела и выделение границы - это две стороны одного процесса - ограничения. В своей работе «Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука» он отмечает, что ограничение познания возможно двумя способами: выделением предела, который есть отрицательное ограничение для познания, и выделением границы, которая является положительным ограничением. «Вещь сама по себе» непознаваема, но, выступая как граница, т.е. как позитивное ограничение, она делает возможным познание мира явлений [7].
Пределы, по И. Канту, «содержат одни лишь отрицания». А в границах «есть нечто положительное (например, плоскость есть граница телесного пространства, но и сама она пространство; линия есть пространство, составляющее границу плоскости; точка - границу линии, но все же она - некоторое место в пространстве).» [7]. Таким образом, И. Кант заявляет о том, что граница сама является некоторым отдельным пространством. В этой же работе философ подчеркивает: «Границы (у протяженных объектов) всегда предполагают некоторое пространство, находящееся вне определенного места и заключающее его; пределы в этом не нуждаются, они только отрицания, которые порождают мысль о величине, поскольку она не имеет абсолютной полноты» [7].
Г.-В.Ф. Гегель говорит о том, что нечто, не имеющее границы, «не отличается от своего иного» и определяется как «наличное бытие вообще», т.е. имеет общее определение со своим иным: «.оба суть, таким образом, одно и то же». Понятие «определенность», введенное Гегелем, - это эмпирическая презентация качества, а «граница» - феномен дифференцированно-сти качества от других качеств. Он также указывает на границу как на пространство и рассматривает ее структуру: «.Граница как рефлектированное в себя отрицание /данного/ нечто содержит в себе идеально моменты нечто и иного, и в то же время они как различенные моменты положены в сфере наличного бытия как реально, качественно различные» [3]. Но, называя границы пространствами (местами), он подчеркивает, что это пространства особого рода - они всегда определяются не сами по себе, а другими пространствами - это переход из одного пространства в другое. Как сказал А.Ф. Лосев, «. в границе как раз абсолютно совпадает ограничивающее и ограничиваемое». Бытие на границе - это всегда бытие «между». Граница бытия не принадлежит самому бытию. Действительно, она или тождественна с бытием, или отлична от него. Если она тождественна с ним, то бытие, получается, не имеет своей границы, т.е.
ни от чего ничем не отличается, таким образом, не является бытием. «Значит, граница бытия отлична от бытия, то есть не принадлежит ему» [9. С. 346].
Если граница, как отмечал Г.-В.Ф. Гегель, содержит в себе моменты «нечто» и «иного», то предел, как уже упоминалось, отрицает «иное». «Определить, - пишет А.Ф. Лосев, - значит положить предел, границу. Положить предел чего-нибудь значит предположить, что есть какое-то инобытие вне этого “чего-нибудь”, в которое это “что-нибудь” не переходит» [9. С. 360].
Таким образом, мы можем сказать, что понятия «предел» и «граница» являются родственными; можно согласиться с И. Кантом, что это две стороны процесса ограничения. Понятие «предел» указывает на высшую сущность бытия и небытия вещи - это то, чем должна быть вещь по предназначению, а небытие - когда вещь прекращает свое существование. Понятие «граница» указывает на то, что вещь существует, т.е. занимает место среди других вещей. Кроме того, граница - это атрибут вещи и выражается в категориях количества и качества. Граница, как отмечал И. Кант, сама является пространством, она, по Лосеву, не принадлежит бытию, т.е. «ограничиваемым» вещам, - она есть нечто самостоятельное (пространство)». М.К. Мамардашвили также указывает на то, что граница - это особое пространство - «нечто примыкающее к другому» [11].
На наш взгляд, в случаях, когда имеется в виду граница как пространство, она предстает в двух ипостасях. Первая -это граница как граница - особое пространство, не принадлежащее бытию, включающее в себя «нечто» и «иное». Вторая - это «нечто» само по себе, выполняющее роль границы (например, водораздел, бордюр и др). Если говорить о реке, допустим, то она сама по себе есть нечто, но в то же время - граница, отделяющая, например, город от «не города». Но такое пространство (или вещь) также имеет границы в первом понимании, т.е. как особые пространства. Далее река сама по себе может пониматься как граница, а может и нет. А вот бордюр или кайма, являясь пространством во втором смысле, предназначены быть границей.
Граница, включающая в себя «нечто» и «иное», - это граница между вещами, и о таком понимании ее преимущественно и шла речь. Но Х. Плеснер, например, говорит о границе вещи: «Граница вещи - это ее край, которым она натыкается на нечто иное, чем она сама. Одновременно это ее начало или прекращение определяет образ вещи или тот контур, линию которого можно проследить при помощи чувств» [14]. Если мы в качестве одного из свойств, присущих понятию «граница», выделяем ее про-странственность, то вправе ли мы назвать пространством границу вещи? На этот вопрос можно ответить положительно, используя рассуждения Х. Плеснера. Граница вещи (контур, по Х. Плеснеру) имеет внутреннюю и внешнюю стороны. Внешняя часть, как упоминалось, «натыкается» на нечто иное, а внутренняя соприкасается с «вещественным телом»: «В контурах, внутри своих краев заключено вещественное тело, или, что здесь то же самое, контурами, своими краями, вещь определена как таковая» [14]. Таким образом, внутренние стороны контура обозначают пределы вещи. Отсюда мы можем сделать вывод: понятие «предел» имеет два значения, определяющихся, во-первых, топологическим характером понятия, во-вторых - онтологическим. В первом случае
предел - это внешняя часть границы, зафиксированный контур, обозначающий вещь здесь и теперь, расположение ее среди других вещей. Во втором случае (внутренняя часть) предел выявляет «природу вещи», «сущность вещи», возможности ее существования. Таким образом, граница вещи - это особое пространство, составленное из внешних и внутренних пределов, определяющее содержание вещи и ее расположение среди других вещей.
Еще одной типологией границ, отчасти связанной с предыдущей, является выделение количественной и качественной границ. Об этом упоминали Чжуан Цзы, И. Дамаскин. Но сформулировано понятие качественной границы Гегелем: «Понимание границы как лишь внешнего определения наличного бытия основано на смешении качественной границы с количественной. Здесь речь идет пока о качественной границе. Если мы, например, рассматриваем участок земли величиной в три моргена, то это - его количественная граница. Но этот участок земли есть, кроме того, луг, а не лес или пруд, и это составляет его качественную границу» [3. С. 159].
В данном случае качественная граница может быть тесно связана с количественной (если этот участок, например, есть только луг или лес), ведь участок отличается от других и количественно, и качественно. Но, как отмечает А.И. Уемов, часто такого совпадения нет [16]. Рассмотрим случай, когда остаются количественные границы и изменяются качественные. Здесь мы преимущественно можем иметь дело с единичной вещью. Например, вода (пруд, лужа и др.), превращаясь в лед, не перемещается. Пространственные характеристики (размер, местоположение) остаются теми же, но качественные границы изменяются. Но если мы выделяем вещь, придерживаясь иной классификации, которая построена на определении общих, наиболее значимых свойств, которые делают вещь вещью, например, вода как вещество, то здесь возникает совсем иная картина. Как подчеркивает Б.М. Кедров, «.границы, качественно разделяющие вещи, меньше всего можно понимать наподобие геометрических границ. Две порции воды могут быть пространственно разделены тысячами километров, тем не менее, между ними отсутствует граница, разделяющая вещества на различные группы» [16]. Изменение количественных границ в свою очередь может не привести к изменению качественных. Здесь можно привести слова Т. Гоббса: «Одно дело спрашивать, останется ли Сократ тем же человеком, другое дело спрашивать, останется ли он тем же телом, ибо тело Сократа-старика уже в силу разницы в величине не может быть тем же самым, каким оно было у Сократа-ребенка. Одно и то же тело всегда обладает одной и той же величиной. И тем не менее Сократ остается тем же человеком... Человек остается тем же самым, поскольку все его поступки и мысли проистекают из того же жизненного принципа движения, заложенного в нем со дня рождения» [4. С. 96].
Но, на наш взгляд, преимущество, определяющая роль, в своеобразном «взаимодействии» качественных и количественных границ принадлежит первым. Более того, как считает А.И. Уемов, «.само пространственное выделение вещи возможно лишь на основе качественного выделения» [16]. Для того чтобы применить пространственные определения, нужно выделить какую-то качественную разнородность. Также А.И. Уе-мов пишет: «Изменение качественной границы в про-
цессе развития превращает одну вещь в другую, независимо от сохранения или изменения пространственных характеристик» [16].
Определение количественных границ производится с помощью органов чувств, измерений. Качественные границы определяются путем рационального анализа. Х. Плеснер пишет: «К центру и сторонам в пространственном смысле можно прикоснуться рукой. Но к центру и сторонам как конституирующим вещь свойствам -нельзя. Конституирующие вещь моменты и моменты пространственные, таким образом, не тождественны, хотя в созерцании и неотделимы друг от друга» [14].
Что касается пределов, то здесь речь идет о возможности количественного распространения вещи, т.е. что-то не может быть больше или меньше каких-то размеров или что-то может быть сладким, но никогда горьким или кислым, если мы говорим о пределах качества. В этом случае это лишь один весьма простой пример выявления качественных пределов. Но одного определения вещи, как отмечал Лейбниц, быть не может, так как пределы вещи познающим субъектом устанавливаются с различных точек зрения. В своем труде «Новые опыты о человеческом разуме» Лейбниц пишет: «Вещь имеет лишь одну сущность, но несколько определений (они зависят от места, которое мы занимаем по отношению к вещи)» [8].
Проблема границ и пределов стала предметом особого интереса и достаточно детального исследования с конца 19 века (Х. Плеснер, Ж. Симондон, Ж. Делез, С.Н. Трубецкой и др.). Этот интерес был обусловлен радикальными изменениями в представлениях о человеке и вытекающей из этого проблемой определения «живого» и «неживого» и границ между ними. Отличие живого от неживого, по Х. Плеснеру, состоит в отношении к своей границе. Он отмечает, что живая вещь обладает теми же сущностными свойствами, что и телесная вещь вообще, но кроме этого еще одним свойством - жизнью.
Жизнь, хотя и является свойством, «изменяет не только материально явление соответствующей вещи, но, кроме того, и формально - способ ее явления» [14]. «Телесные вещи созерцания, в которых принципиально дивергентное отношение внутреннего и внешнего предметно
выступает как принадлежность их бытия, называются живыми» [14].
Ж. Делез также считает, что происходящее на границах вещи (отношение внутреннего и внешнего) является определяющим живое и неживое. Рост кристалла - это только рост на его поверхностях, на гранях: «.Сингулярности, или потенциалы, блуждают по поверхности» [6]. Организм, по Ж. Делезу, так не растет, организм сосредоточен во внутреннем пространстве и распространяется во внешнее, воплощаясь в нем. В подтверждение этого он приводит слова Ж. Симондона: «...Принадлежать внутреннему - значит не только быть внутри, но и быть на внутренней стороне предела. ...На уровне поляризованной мембраны внутреннее прошлое и внешнее будущее встречаются...» [6]. Поверхность по Делезу это - местоположение смысла: «.Знаки остаются бессмысленными до тех пор, пока они не входят в поверхностную организацию, обеспечивающую резонанс двух серий (двух образов-знаков, двух фотографий, двух следов и так далее)» [6].
Из всего вышесказанного можно сделать, или, точнее, «наметить» выводы. Во-первых, взаимозаменяемость понятий «граница» и «предел» объяснима тем, что это, как говорил И. Кант, два вида ограничения, т.е. оба понятия означают некое выделение вещи. Кроме того, граница включает в себя пределы. Но, во-вторых, эти понятия имеют и самостоятельное значение. Выявление пределов - это сосредоточение на самой вещи. Можно предполагать, что есть нечто иное, но оно не имеет значения. Исследование границы же, напротив, предполагает выявление местоположения вещи среди других вещей. Граница сама по себе имеет самостоятельное значение: это особое пространство, имеющее как общие топологические характеристики, так и специфические (каждое такое пространство особенно).
Тема границы и предела, как уже упоминалось, очень актуальна. В современной ситуации ее значение возрастает. Требует подробного рассмотрения проблема живого и неживого, проблема человека, социального и другие, к разрешению которых можно приблизиться через использование данных понятий и возможностей исследования, которые ими предоставляются.
ЛИТЕРАТУРА
1. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М.: Советская энциклопедия, 1969, 600 с.
2. Антология мировой философии: В 4 т. Т. 1, ч.1. М.: Мысль, 1969. 576 с.
3. Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 1: Наука логики. М.: Мысль, 1975. 452 с.
4. Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1989.
5. Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4. М.: Рус. яз., 1989.
6. Делез Ж. Логика смысла: Пер. с фр. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998, 480 с.
7. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // Кант И. Сочинения в шести томах. М., 1965. С. 69-
211.
8. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме // Антология мировой философии: В 4 т. Т.1. М.: Мысль, 1969. С. 464^81.
9. Лосев Л.Ф. Миф, число, сущность // Лосев Л.Ф. Самое само. М.: Мысль, 1994. С. 300-526.
10. Малявин В.В. Чжуан-Цзы. М.: Наука, 1985.
11. Мамардашвили М.К. Введение в философию // Мамардашвили М.К. Необходимость себя: Лекции, статьи, философские заметки. М., 1996.
12. Мюллер В.К. Англо-русский словарь. М.: Русский язык, 1985.
13. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1989.
14. Плеснер Х. Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию // Проблема человека в западной философии: Переводы / Сост. и послесл. П.С. Гуревича; Общ. ред. Ю.Н. Попова. М.: Прогресс, 1988. 552 с.
15. Русско-английский словарь / Под ред. О.С. Ахмановой. М., 1959.
16. Уемов А.И. Вещи, свойства и отношения. М.: Из-во АН СССР, 1963.
17. Флоренский П.А. Термин // Acty Universitatis szegediensis de Aitila iuzs / Nominatae Disserlaliones Slavicae Slavisftsche Mitteitungen: Материалы и сообщения по славяноведению. XVIII. Szeged, 1986.
18. Эпштейн М. Русская культура на распутье // Звезда. 1999. № 1.
Статья поступила в редакцию журнала 19 декабря 2006 г., принята к печати 25 декабря 2006 г.
