CC BY
194
С.В. Соколова
ГРАММАТИКАЛИЗАЦИЯ В СИСТЕМЕ МЕСТОИМЕННЫХ СЛОВ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА КАК ОТРАЖЕНИЕ ОБЩИХ КОГНИТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ
В когнитивной лингвистике грамматикализация рассматривается как результат действия общих когнитивных процессов, таких как генерализация и типизация. В настоящей работе описываются частные случаи грамматикализации на примере развития местоименных функций у отдельных полнозначных слов современного русского языка, что связано с коммуникативной направленностью этих единиц и их ролью в организации дискурса. Вовлеченность в процесс грамматикализации языковой единицы во многом определяется ее семантикой, поэтому в центре внимания находятся семантические изменения анализируемых слов.
1. Введение
В типологических исследованиях грамматикализация рассматривается как единый синхронно-диахронический процесс приобретения грамматического статуса словом или конструкцией, бывшими до этого автономными и свободными [Lehmann 1982; Heine, Reh 1984; Traugott 1988; Bybee et al. 1994; Майсак 2005: 37]. В общем виде грамматикализация представляет собой постепенный переход языковых единиц из разряда неграмматических в грамматические, который уменьшает автономность единиц и тем самым наделяет их большим числом грамматических свойств. Грамматикализация в языке выступает как высшая ступень обобщения, отражающего общие когнитивные процессы генерализации и типизации. По представлению Дж. Локка, слова порождаются чувственными идеями, после чего слова могут соотноситься с «более неясными значениями», уже выражая идеи, не относящиеся к области наших чувств1. Дж. Лакофф и М. Джонсон также неоднократно показывали, что описание абстрактных понятий происходит в языке посредством представления их как материальных сущностей2. Процесс обобщения в когнитивном плане предстает как осложнение простых идей, при этом высшей ступенью такого обобщения в языке выступают служебные слова и грамматиче-
1 «Я не сомневаюсь, что будь мы в состоянии проследить слова до их источников, мы нашли бы, что названия, обозначающие вещи, не относящиеся к области наших чувств, во всех языках имели свое первое начало от чувственных идей... природа, даже при наименовании вещей, бессознательно внушала людям начала и принципы всего их познания» [Локк 1985: 460].
2 «Опыт обращения с материальными объектами (особенно с нашим собственным телом) создает основу для исключительно широкого разнообразия онтологических метафор, т.е. способов восприятия событий, деятельности, эмоций, идей и т.п., как материальных сущностей и веществ» [Лакофф, Джонсон 2004: 49].
ские показатели, полученные из лексических единиц в результате грамматикализации и морфологи-зации. Как отмечает Е.С. Кубрякова, «благодаря стиранию и выветриванию лексических значений и их постепенному переосмыслению начинается становление грамматики с типичным для нее противопоставлением классов слов и их дифференциацией» [Кубрякова 2006а: 10]. Употребление полнозначных слов в качестве служебных слов и грамматических элементов связано с коммуникативной направленностью высказывания, т.е. отправной точкой к таким изменениям языковых единиц является их коммуникативная функция. По мнению Е.С. Кубряковой, формирование грамматических средств тесно связано с развитием «настоящих» высказываний-предложений [Кубрякова 2006а: 10].
Реализацию механизмов грамматикализации можно проследить и на синхронном уровне: «диахронические преобразования по своим механизмам в общем совпадают с теми, что мы можем наблюдать в обозримой "синхронии языков"» [Кубрякова 2006б: 145]. Так, в современном русском языке наблюдается развитие служебных функций у ряда полнозначных слов. В частности некоторые прилагательные и причастия начинают употребляться как указательные и неопределенные местоимения (ср.: данный, настоящий, определенный, известный), а у отдельных существительных, таких как вещь, дело, штука, развивается особая дискурсивная функция, сближающая их с местоимениями. И то и другое явление представляет собой частный случай универсального процесса грамматикализации, который реализуется в определенных типах дискурса: соответственно в научном и научно-публицистическом и в разговорно-бытовом. В настоящей работе рассматриваются отбор языковых единиц, вовлекаемых в данный универ-
сальный процесс и претерпеваемые ими семантические изменения.
Наиболее важным этапом в ходе грамматикализации является десемантизация (desemantiza-tion/desemanticization), вследствие которой слово, утрачивая некоторые компоненты лексического значения, переживает генерализацию значения (semantic generalization) [Heine, Reh 1984: 36-37; Bybee et al. 1994: 6]. Этот процесс сопровождается экспансией (expansion) - расширением функциональных границ языкового элемента и его сочетаемости [Heine, Reh 1984: 36-42].
2. Новые детерминативы
В современном русском языке местоименную функцию выполняют некоторые прилагательные и причастия (ср.: данный, настоящий, определенный, известный), употребляемые как определенные (данный, настоящий) и неопределенные (определенный, известный) детерминативы, т.е. лексемы, по функции соотносимые с артиклями. Разница между артиклями и детерминативами состоит в том, что обязательность употребления детерминативов значительно ниже, чем у артиклей: они либо совмещают с типовым значением детерминации исходные индивидуальные значения (притяжательности, указательности, отрицания, дистрибутивности), либо усиливают значение неопределенности (подробнее о понятии детерминатива см. [Репина 1996: 70]). Лексемы типа данный, настоящий функционально приближаются к указательному местоимению этот, лексемы же определенный, известный - к неопределенному местоимению некоторый. Ср.: Дума рассмотрела данное (ср. это) предложение и сочла его не соответствующим закону; При выдаче талона от заявителя принимается теоретический и практический экзамены в соответствии с порядком, изложенным в п.5.3 настоящего (ср. этого) Положения; Потенциал конкурентов довольно высок - за некоторыми из них стоят фигуры... пользующиеся определенными (ср. некоторыми) симпатиями в столице; В этом письме, кроме того, писатель в известной (ср. некоторой) мере пародирует стиль исторических романов Д. С. Мережковского (МГУ)1. Новые детерминативы проходят через все отме-
1 Принятые сокращения означают следующее: МГУ -примеры из корпуса информационно-публицистических газет, подготовленного в лексикографической лаборатории филологического факультета МГУ (1 млн. словоупотреблений); НКРЯ - примеры из Национального корпуса русского языка.
ченные выше универсальные процессы грамматикализации, что проявляется в типизации их значения (десемантизации), расширении области употребления (экспанисии), а также в изменении места подобных лексем в именной группе и частотности их употребления.
1) Степень десемантизации лексем. Особый интерес представляют семантические изменения указанных лексем. Более всего утратили свою первоначальную семантику слова данный и настоящий. Используя терминологию Б. Хайне и М. Ре, можно сказать, что здесь произошло «расщепление»2: мы имеем, с одной стороны, причастие от глагола дать и прилагательное настоящий, с другой - два соответствующих детерминатива в научных или деловых текстах.
В большинстве случаев мотивированность нового значения лексем данный и настоящий уже неощутима в современном русском языке. Можно говорить о том, что в подобных контекстах произошла метафоризация: в случае лексемы данный от первоначального значения «исходный, заданный» наблюдается семантический сдвиг к значению «именно этот, тот, о котором идет речь»; в случае лексемы настоящий в качестве дейктического средства употребляется слово, в других своих значениях способное обозначать текущий момент времени.
Говоря об изменении семантики лексем определенный, известный, важно понять, почему лексемы с первичным значением определенности могут указывать на неопределенность. Здесь прежде всего необходимо отметить, что местоимение некоторый представляет собой «полунеопределенное» [Кузьмина 1989: 159] местоимение, так как вводит в текст референтные понятия. «Неопределенность» проявляется в том, что эти понятия впервые актуализуются в рамках текста. Лексемы же определенный, известный, помимо выполнения интродуктивной функции, еще и указывают на фиксированность вводимого понятия и поэтому в меньшей степени требуют расшифровки: Такие слова функционируют в языке в качестве субститутов, систематически замещая определенные (ср. некоторые) типы предложений.
Можно сказать, что неопределенные местоимения оформляют именную группу, в составе которой есть прилагательное, двумя различными
2 Под «расщеплением» (split) обычно понимают «сосуществование двух форм одной единицы», когда новый грамматический показатель функционирует в языке наряду с полнозначным словом, восходящим к тому же лексическому источнику [Heine, Reh 1984: 52].
способами: они могут вводить именную группу в целом (первичное употребление) или же относиться непосредственно к прилагательному (вторичное употребление). В первом случае вместо неопределенного местоимения вполне может быть употреблен один из новых местоименных детерминативов, ср.: По его словам, Юрий Рост приехал из Москвы по приглашению тбилисских коллег, и в этом случае грузинская сторона несет определенную моральную ответственность за исход поездки; Не исключено, что речь может идти и об определенной политической комбинации; Советский период - это продолжение тех тенденций, которые всегда были присущи русской литературе. Приобретали они, правда, чаще карикатурные формы благодаря известным политическим деформациям (МГУ). Во втором случае употребление новых детерминативов вместо местоимений невозможно, ср.: Мы попытаемся, скорее, очертить некоторый общий (ср. * определенный общий) подход к их анализу (Касевич В.Б. «Субъектность и объектность: проблемы семантики»); Так, «кто-то» и «где-то», при всем различии «тематики», некоторым сходным (ср. * определенным сходным) образом выделяют указываемый объект (Левин Ю.И. «О семантике местоимений»).
Если для нового значения лексемы определенный функция неопределенного детерминатива является основной, то в случае лексемы известный наблюдается некоторая вариативность значений. Во-первых, в большинстве контекстов данная лексема сохраняет первоначальную семантику: В Музее революции убеждены, что Николай Карлович является... внучатым племянником И.В. Джугашвили. Журналистам «МК» известный телекомментатор сделал сенсационное признание... В других - она употребляется, скорее, как определенный детерминатив: В известных (та-ких/*некоторых) политических обстоятельствах («выбор наименьшего зла») СМИ приняли на себя тяжелейшие самоограничения в отношении критики власти. И только в ряде контекстов слово известный функционирует как неопределенный детерминатив, в сочетании с существительными мера, степень, смысл, доля (вероятности): В известной степени логика тут была (примеры из МГУ).
2) Степень экспансии лексем. На функциональном уровне следствием десемантизации лексемы являются регулярность употребления и расширение ее сочетаемости, т.е. экспансия лексемы. Самая широкая сочетаемость представлена у лексемы данный. Сфера употребления этого оп-
ределителя включает не только абстрактную, но и конкретную лексику: у данных млекопитающих, о данных вкладчиках, в данных странах, автору данных строк. Самая узкая сочетаемость наблюдается у лексемы настоящий. Она ограничивается существительными, обозначающими происшествие (случай, происшествие), научный труд (работа, статья, исследование, книга), юридические понятия (постановление, распоряжение, положение, правило, кодекс), например: Дуэль есть мероприятие по восстановлению поруганной чести и, как в настоящем случае, защите чести третьего лица; Опубликовать настоящее постановление в газете «Новгородские ведомости» (МГУ). Лексема определенный в качестве детерминатива употребляется в основном с абстрактной лексикой, например мера, степень, смысл, количество, коэффициент, опыт, но встречаются и контексты с существительными территория, статья, семья, деньги и т.д. Ср.: Возможно, минные поля в определенной мере спасли Чили от нашествия наркодельцов; Они воспринимают PR несколько наивно: как размещение определенных статей в определенных изданиях в определенный срок (МГУ). Наконец, лексема известный выступает в роли неопределенного детерминатива только в именных группах с абстрактными существительными смысл, мера, степень, доля: В известном смысле это болезнь, известная многим (МГУ). В остальных случаях актуализируются другие значения лексемы, например: Журналистам «МК» известный телекомментатор сделал сенсационное признание («пользующийся славой, прославленный, знаменитый» [БАС]).
3) Место определителя в именной группе. Грамматикализация лексем данный, настоящий, определенный, известный проявляется и на мор-фосинтаксическом уровне. Все они проходят пер-мутацию (permutation, «перестановка»), которая выражается в попытке поместить элементы, выполняющие сходные функции, в одну структурную позицию [Heine, Reh 1984: 28-31]. Так, утратившая свое исходное значение лексема стремится изменить свое место в предложении согласно своей новой функции. Рассматриваемые лексемы занимают позицию детерминативов. Это значит, что в данной функции они только препозитивны по отношению к определяемому существительному и несовместимы друг с другом или с другими детерминативами в пределах одной синтагмы1. Таким образом, детерминативы связа-
1 Ср. несовместимость указательной и притяжательной местоименных форм с определенным артиклем при
ны парадигматическими отношениями. Ср.: *На этот данный момент (*На данный настоящий момент) ситуация обострена до крайности; * Дуэль есть мероприятие по восстановлению поруганной чести и, как в этом настоящем случае, защите чести третьего лица; *Возможно, минные поля в некоторой определенной мере спасли Чили от нашествия наркодельцов; *В некотором известном смысле (*В определенном известном смысле) это болезнь, известная многим.
Употребление подобных лексем вместо местоимений может быть связано с проявлением в языке принципа иконичности - соответствия формы и содержания, при котором объем и форма языковой единицы или конструкции пропорциональны степени концептуальной сложности, важности и предсказуемости информации. Термин восходит к американскому философу Ч.С. Пирсу, который разделял знаки-символы (symbols), знаки-иконы (icons) и знаки-индексы (indices) [Пирс 2000: 91-93]. У первых отношение между формой и содержанием произвольно (конвенционально), в то время как у вторых наблюдается связь языковой структуры со структурой внеязыковой действительности. Знаки третьей группы - индексы - непосредственно отсылают к некоторому объекту действительности, поэтому с исчезновением своего объекта они немедленно потеряли бы качество, делающее их знаками. В этом смысле местоимения представляют собой индексальный знак, образующий «органически согласованную пару» со своим объектом. При этом Ч.С. Пирс полагал, что интер-претант не имеет с этим соединением ничего общего. Однако, как показали более поздние исследования, такое положение дел не всегда имеет место, когда речь идет о языковых знаках, так как большую роль здесь играет прагматика [Падучева, Крылов 1983; Апресян 1986; Толдова 1994; Maes 1995 и др.].
В случае рассматриваемых нами лексем наблюдается взаимодействие двух типов знаков -иконы и индекса. Индексальные единицы типа данный, настоящий, отсылающие к актанту, активированному в предшествующем фрагменте текста, внешне усложняют номинацию и таким образом придают тексту особый статус, указывают на важность вводимого ими понятия или подают информацию в более официальном, деловом виде, в этом смысле реализуя принцип иконичности. Особая роль иконичности в языке, о которой пишут Р.О. Якобсон [Якобсон 1985: 323] и Е.С. Кубряко-
общности их грамматического значения: англ. *the this book,
*the my book, исп. *el este libro, *el mi libro.
ва [Кубрякова 2004: 502], объясняется возможностью через «внешнее» сходство с объектом или явлением подчеркнуть какие-то его свойства, подробнее об иконичности см. [и^егег, Schmid 1996: 251-253]. В некотором смысле эту особенность иконы отмечал и сам Ч.С. Пирс: «чтобы дедуцировать иную истину об объекте данного конвенционального или другого общего типа знака, чем та, что им эксплицитно высказывается, во всех случаях необходимо заменить этот знак иконой» [Пирс 2000: 78]. Именно поэтому детерминативы типа данный, настоящий, определенный очень частотны в научных текстах, что свидетельствует о стремлении научного стиля к весомости и точности высказывания.
3. Существительные в роли местоимений
Интересный пример в плане переосмысления значения представляют собой лексемы вещь, дело, штука, тяготеющие к классу местоимений. На развитие «местоименных значений» у некоторых существительных указывали еще А.А. Шахматов и В.В. Виноградов. А.А. Шахматов говорил о «прономинализации» - переходе в местоимения -таких существительных, как друг (другой, друг друга), а также слов люди, человек (люди встают, а ты только спать идешь, - где люди обозначает другие, все; человек он не плохой) [Шахматов 1941: 499]. В.В. Виноградов отмечал, кроме того, утрату лексического значения в таких словах, как вещь, дело, вопрос, штука, факт и других подобных, однако, по его мнению, грамматического преобразования имен в местоимения в этом случае не происходит [Виноградов 1947: 325]. Действительно, новые местоименные существительные в целом сохраняют все грамматические признаки своей категории, но при этом претерпевают ряд существенных изменений.
1) Десемантизация и экспансия лексем вещь, дело, штука. Как уже отмечалось выше, первыми и важнейшими процессами в ходе грамматикализации лексической единицы являются десемантизация и экспансия. Наиболее показательны в этом отношении лексемы вещь, дело, штука. Несмотря на то, что данные существительные сами по себе имеют довольно общее значение, в рассматриваемых контекстах они фактически утрачивают конкретную семантику. Так, слово вещь, первичное значение которого «отдельный предмет, изделие», расширяет свою сочетаемость и начинает также употребляться в контекстах, обозначающих «обстоятельство, явление» или просто «нечто» [Ожегов, Шведова
1997]. Ср.: Да, это мой диван - сказочно красивая вещь, к тому же очень удобная («предмет»); Поддержка номинальной власти в наше время -вещь ненадежная («нечто ненадежное», «это ненадежно»); Но ведь тут вот какая вещь, Сережа... («вот что») (НКРЯ).
Слово дело, напротив, изначально обозначая «работу, занятие, деятельность» [Ожегов, Шведова 1997], переносится на контексты с существительными, причем не только отвлеченными или абстрактными: Вообще говорить о сроках появления вакцины - дело неблагодарное; Развитие народных промыслов - дело, нужное всем; Так что талончики в суд - дело не обязательное, а вспомогательное (от слова помощь) (НКРЯ). Хотя в последнем случае, по всей видимости, имеет место метонимия: «получать, приносить талончики - дело не обязательное». В целом же, для лексемы дело более типичны контексты с пропозициональными существительными. Лексема вещь может употребляться как с предметными, так и отвлеченными существительными, однако для нее не характерны контексты с инфинитивом: * Найти квартиру в Москве - вещь сложная. В НКРЯ нам не встретилось ни одного примера, где антецедентом лексемы вещь, т.е. словом, к которому оно отсылает, был бы инфинитив (подробнее о понятии антецедента см. [Падучева 2004: 167]).
Слово штука может соотноситься практически с любым антецедентом, ср.: Конечно, лошадиному способу путей сообщения никогда не сравняться с железной дорогой, но и лошади, батенька, хорошая штука... (конкретное существительное); И тут я понял, что война не такая уж веселая штука, как казалось недавно (пропозициональное существительное); Пасти общественное стадо, - объяснял он своим корешам, -это такая штука! В любом доме стакан нальют (НКРЯ). Однако данная лексема употребляется только в стилистически сниженных контекстах. Существует и общее ограничение на употребление всех трех лексем: как правило, они не могут указывать на одушевленных существ, особенно людей: *Друг - вещь (ср. дело, штука) хорошая.
2) Местоименные функции лексем вещь, дело, штука. Благодаря расширению значения лексемы вещь, дело, штука становятся своего рода «пустыми словами», которые говорящий может использовать в речи в некоторых функциях, не типичных для обычных существительных:
1) в составе многочисленных фразеологических выражений и идиом (дело в том, что; на
самом деле; первым делом; не в том дело; тут такое дело; вся штука в том, что и др.);
2) при непосредственном указании на объекты в поле зрения участников коммуникативного акта (Дай-ка мне эту штуку1 вместо Дай-ка мне это);
3) как катафорическое средство (Тут такое дело, - сказал начальник, - я у тебя Голубеву хочу забрать; Было такое дело: поднялся весь молодой сознательный народ против церковных браков) (НКРЯ);
4) а также в именных предикатах в роли так называемых «нулевых классификаторов» (Современные технологии - штука сложная; Восток -дело тонкое; Рыбацкие байки, что ни говори, -заманчивая вещь. ) (НКРЯ). Классификаторами обычно называют существительные, определяющие категориальный класс явлений действительности и образующие дескрипции типа Больной находится в забытьи/находится в состоянии забытья [Всеволодова 2000: 46-47]. В нашем случае можно говорить о том, что слова штука, вещь, дело представляют собой особые «нулевые» классификаторы: они указывают на общий класс вещей и явлений, что сближает их с местоимениями. Отметим, что прономинализация подобных лексических единиц наблюдается и в других языках, например во французском, где слово chose («вещь») употребляется в качестве родового существительного в составном местоимении quelque chose («что-то», досл. «какая-то вещь»).
Подобно местоименным детерминативам, лексемы вещь, дело, штука также словесно увеличивают номинацию и выполняют особую дискурсивную функцию: привлекают внимание собеседника и оценивают информацию как важную. Однако местоименные существительные более характерны для разговорного стиля. Кроме того, довольно часто они используются для синтаксической модификации предложения и не могут быть заменены традиционным местоимением: Даже выход из строя лямбда-зонда из-за заправки некачественным бензином - вещь крайне редкая (*Даже выход из строя лямбда-зонда из-за заправки некачественным бензином - это крайне редко). Отметим, что местоимение это может соотноситься с любым антецедентом, но после себя допускает далеко не все именные предикаты. Местоимение это, как правило, вводит краткие прилагательные более общей тематики, часто оце-
1 Ср. употребление английского местоимения one в контекстах с опущенным существительным: - Which book would you like? - This one. «Какую книгу Вы хотите? - Эту».
ночной (это трудно/хорошо/плохо/важно/полезно/необходимо и др.). Как только говорящему необходимо употребить прилагательное более узкой семантики, он вынужден прибегать к модификации при помощи местоименных существительных вещь, дело, штука. Ср.: Сам сальничек - вещь копеечная (*Сам сальничек - это копеечно); Искусство - вещь дорогостоящая (*Искусство - это дорогостояще) (НКРЯ).
4. Заключение
Все приведенные факты свидетельствуют о том, что и в современном русском языке наблюдается переход от более конкретного к более обобщенному, который осуществляется благодаря грамматикализации неместоименных лексем, что, с одной стороны, выражается в образовании новых детерминативов данный, настоящий, определенный и др., с другой - в изменении функции существительных вещь, дело, штука. Во всех указанных случаях первоначальная семантика лексем либо утрачивается, либо ослабевает, поэтому они начинают употребляться в большем числе контекстов. При этом именно семантика этих слов во многом определяет их вовлеченность в процесс грамматикализации.
Степень грамматикализации новых местоименных лексем зависит от таких критериев, как десемантизация, частотность употребления, экспансия, а также от соотношения данных местоименных лексем с «традиционными» местоимениями. Новые детерминативы данный, настоящий, определенный маркируют научные и научно-публицистические тексты и одновременно функционируют в них в качестве аналогов артиклей. Можно сказать, что наряду с традиционной системой местоимений в русском языке формируется новая система, обслуживающая определенные типы текстов, что связано с реализацией принципа иконичности.
Переход существительных в местоимения не так продуктивен, как переход прилагательных и причастий, и, напротив, проявляется в основном в разговорной речи, а также в устойчивых фразеологических сочетаниях типа дело в том, что; вся штука в том, что, тут (здесь) такое дело и др. При этом на понятийном уровне все эти существительные представляют любое явление как материальный объект, что позволяет им модифицировать структуру предложения и употребляться в тех контекстах, где невозможно употребление местоимения это. Перефразируя слова Г.В. Лейбница, можно сказать, что если «источник наших
понятий» и не всегда бывает ясен, то анализ грамматикализации русских полнозначных слов показывает, как работает наше мышление в случае семантических изменений, связанных с обобщением, т.е. «дает нам историю наших открытий» [Лейбниц 1983: 277].
Список литературы
Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. Вып. 28. М., 1986. С. 5-33.
Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.; Л., 1947.
Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент прикладной (педагогической) модели языка. М., 2000.
Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянской культуры, 2004.
Кубрякова Е.С. В генезисе языка, или размышление об абстрактных именах // Вопросы когнитивной лингвистики. Тамбов, 2006а. №3. С.5-14.
Кубрякова Е. С. О новых задачах в изучении функций словообразования // Функцыянальныя аспекты словаутварэння: Даклады IX Мiжна-роднай навуковай канферэнцьп Камюи па славян-скаму словаутварэнню пры Мiжнародным камгоце славютау. Мшск: Права i эканомша, 2006б. С. 141-147.
Кузьмина С.М. Семантика и стилистика неопределенных местоимений. Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект: Суперсегментная фонетика. Морфологическая семантика. М., 1989. С.158-231.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.
Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии // Соч.: В 4 т. Т.2. М., 1983.
Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т. Т.1. М., 1985.
Майсак Т. А. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. М.: Языки славянских культур, 2005.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1997.
Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 2004.
Падучева Е.В., Крылов С.А. Дейксис: общетеоретические и прагматические аспекты // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. М., 1983. С. 25-96.
Пирс Ч.С. Логические основания теории знаков. СПб., 2000.
Репина Т.А. Сравнительная типология романских языков (французский, итальянский, испанский, португальский, румынский). СПб., 1996.
Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1981-1984.
БАС - Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. Т.5, Т.7, Т.8 / Под ред. А.М. Бабкина, С.Г. Бархударова, Ф.П. Филина и др. М.; Л., 1948-1965.
Толдова С.Ю. Структура дискурса и механизм фокусирования как важные факторы выбора номинации объекта в тексте: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1994.
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л., 1941.
Якобсон Р.О. Избранные работы. М., 1985.
Bybee J. L., Perkins R., Pagliuca W. The Evolution of Grammar: Tense, aspect and modality in the
languages of the world. Chicago: University of Chicago Press, 1994.
Heine B., Reh M. Grammaticalization and Reanalysis in African Languages. Hamburg: Helmut Buske, 1984.
Lehmann Ch. Thoughts on grammaticalization: a programmatic sketch. Cologne: Universität zu Köln, Institut für Sprachwissenschaft, 1982.
Maes A. N. L. Demonstrative nominal anafors: a case of nonidentificational markedness // Linguistics 33, 1995. C.255-282.
Traugott E. C. Pragmatic strengthening and grammaticalization // Berkeley Linguistic Society 14. 1988.
Ungerer F., Schmid H.-J. An Introduction to Cognitive Linguistics. Addison Wesley Longman Limited, 1996.
S.V. Sokolova
GRAMMATICALIZATION IN THE SYSTEM OF PRONOMINAL WORDS OF MODERN RUSSIAN AS THE REFLECTION OF GENERAL COGNITIVE PROCESSES
In cognitive linguistics grammaticalization is considered as an effect of general cognitive processes, such as generalization and typification. The present paper tackles particular cases of grammati-calization as it is reflected by certain categorematic words of modern Russian that develop pronominal functions due to their communicative character and their role in discourse arrangement. The semantics of a linguistic unit to a large extent determines its involvement into the grammaticalization process. So, in the main focus of the research are the semantic changes that can be observed in the analyzed words.
