CC BY
106
Примечания
1. Storm, Th. Sämtliche Werke in 4 Bänden [Text] / Th. Storm. Berlin und Weimar, 1967.
2. Dandes, A. The Morpfology of North Amerikan Indian Folktales. F. F. Communication [Text] / A. Dandes. Helsinki, 1964.
3. Пропп, В. Я. Морфология сказки [Текст] / В. Я. Пропп. М., 1969.
4. Греймас, А. Ж. Семиотика. Объяснительный словарь [Текст] / А. Ж. Греймас, Ж. Курте // Семиотика. М., 1983. С. 483-550.
И. А. Орешина
«ГОТИЧЕСКИЕ» ЭЛЕМЕНТЫ В РОМАНЕ Т. Л. ПИКОКА «АББАТСТВО КОШМАРОВ»
В статье показана точка зрения Т. Л. Пикока на английскую литературу рубежа XVIII-XIX вв., которая нашла отражение в его романе «Аббатство кошмаров». В работе говорится о том, что Т. Л. Пи-кок не принимал «готический стиль» и пародировал традиционные для него маркеры (анализируются эпиграфы, название романа, описание места действия, картины состояния природы, световое оформление событий и др.).
This article shows T. L. Peacock's the point of view on literary process of England of XVIII-XIX centuries, which was declared in the novel «Nightmare Abbey». The work reveals his parodical usage of the markers traditional for popular «gothic style»(epigraphs, the title of the novel, the description of a scene of the action, the description of a condition of the nature and etc.).
В английской литературе второй половины XVIII - первой половины XIX в. необычайно популярным был «готический» роман. Его характерные черты - воплощение философии «мирового зла», изображение сверхъестественного, загадочного, мрачного. Сюжет строится вокруг тайны - исчезновения, нераскрытого преступления, неизвестного происхождения героя. Обычно в «готическом» романе одновременно синтезируется несколько подобных тем. Раскрытие тайны происходит лишь в самом финале произведения. Всё повествование пронизано атмосферой страха и ужаса [1]. Большинство «готических» романов имеет местом действия полуразрушенный замок или монастырь, с тёмными комнатами, лабиринтами коридоров. Мрачное и зловещее «замковое» пространство усиливает атмосферу таинственности и страха.
Сам по себе страшный сюжет требует присутствия в романе героя-злодея, но центральным персонажем «готических» романов обычно является молодая девушка. Обычно в финале произведения героиня вознаграждается семейным счастьем, положением в обществе, богатством.
© Орешина И. А., 2008
Однако следует отметить, что по мере развития жанра «готического» романа герой-злодей вытеснил юную добродетельную героиню из центра читательского внимания. В поздних образцах жанра он обретает полноту власти и обычно является двигателем сюжета [2].
«Замок Отранто» («Castle of Otranto», 1764) Г. Уолпола, «Итальянец, или Исповедальня кающихся, Облачённых в Чёрное» («The Italian, or The Confessional of the Black Penitents», 1797) Анны Рэдклиф, «Монастырь» («The Monastery», 1820)
B. Скотта и другие «готические» произведения вызывали у читателей интерес, однако их популярность породила недовольство некоторых писателей, считавших эти произведения «легковесными» и «недолговечными» [3], и началось пародирование «готики». Так, Дж. Остин (Austen, Jane, 1775-1817) в своём романе «Нортенгерское аббатство» (Northanger abbey, 1818) обращается к стилизации под «готический» роман. В творчестве Т. Л. Пикока (Peacock, Thomas Love, 17851866) находят отражение его взгляды на английское общество, реформирование политической системы, на «модные» явления литературы, прежде всего на «готические» романы. Наиболее ярко критика «готической» эстетики представлена в «Аббатстве кошмаров» (Nightmare Abbey), изданном в том же, что и роман Дж. Остин, 1818 г., где Т. Л. Пикок иронизирует над романтической и «готической» литературой.
В одном из писем писатель говорит о своём произведении и указывает на мотив, побудивший его к написанию романа: «<...> сейчас я работаю над комическим романом «Аббатство кошмаров» и забавляюсь, высмеивая мрак и мизантропию современной литературы. Надеюсь, что благодаря моим стараниям, даже на её измождённом лице появится улыбка» [4].
Произведение открывается двумя эпиграфами. Первый эпиграф, взятый из произведений
C. Батлера (поэма «Гудибрас» и сатира «О слабости и ничтожестве человека»), содержит в себе элементы мистики, что соотносит роман с произведениями «готической» литературы:
There's a dark lantern of the spirit, Which none see by but those who bear it, That makes them in the dark see visions And hag themselves with apparitions, Find racks for their own minds, and vaunt Of their own misery and want.
(Волшебный, злой фонарь души Неведомый допрежь. В тиши Он мигом развернет виденья -И пляски ведьм и привиденья. Не похваляйтесь дыбой этой, Страданьями пред целым светом) [5].
Строки из комедии Б. Джонсона «Всяк по-своему», использованные в качестве второго эпиграфа, содержат в себе насмешку над преклонением перед меланхолическими настроениями в литературе.
Название романа Т. Л. Пикока нацеливает на восприятие произведения в русле «готической» эстетики. Как и авторы романов «страха и ужаса», писатель указывает на место, в котором будут разворачиваться события, и таковым оказывается полуразрушенное аббатство. Причём, если для «готических» романов характерно построение сюжета на основе путешествия героя к замку, то в романе Т. Л. Пикока строго выдержан принцип единства места - действие романа сразу начинается в стенах аббатства и все события происходят в имении.
В описании Аббатства кошмаров Т. Л. Пикок нагнетает атмосферу страха и ужаса «готики» -действия разворачиваются не просто в аббатстве, а в аббатстве кошмаров. Первая же характеристика имения намеренно переполнена зловещими деталями и ещё более усиливает эффект сконцентрированности всего ужасного, что только может быть, в одном месте: «Nightmare Abbey, a venerable family mansion, in a highly picturesque state of semi-dilapidation, pleasantly situated on a strip of dry land between the sea and the fens, at the verge of the county of Lincoln <...> house was no better than a spacious kennel <...> The tower which Scythrop inhabited stood at the south-eastern angle of the Abbey; <...> the foot of the tower opened on a terrace, which was called the garden, though nothing grew on it but ivy, and a few amphibious weeds. The south-western tower, which was ruinous and full of owls, might, with equal propriety, have been called the aviary» («Аббатство кошмаров - почтенный родовой особняк, находящийся в довольно живописном полуразрушенном состоянии, располагающийся на полосе сухой земли между морем и болотами у границы графства Линкольн <...> дом не лучше, чем просторная конура <...> Башня, в которой обитал Скютроп, стояла на юго-восточном углу аббатства; <...> терраса, которая называлась садом, хотя там ничего не росло, кроме плюща и сорняков. Разрушенная юго-западная башня могла бы называться птичником, поскольку там обитали совы») [6].
Дж. Остин в своём романе, как и Т. Л. Пи-кок, с самого начала произведения показывает, что «Нортенгерское аббатство» нужно воспринимать на фоне «готических» романов и в противопоставлении с ними. Название произведения, как и у большинства «готических» романов, указывает на таинственное место действия. Но, в отличие от «готических» романов и от «Аббатства кошмаров» Т. Л. Пикока, в произведении
Дж. Остин нет описания аббатства как такового, скорее даётся обрисовка внутренних ожиданий Кэтрин. Героиню ждёт разочарование - рассмотреть аббатство ей не удаётся, но писательница тут же вновь обращается к приёму «готики», и в момент прибытия в аббатство начинается гроза. Кэтрин Морланд Дж. Остин, как и героини «готических» романов, оказывается в ситуации, когда перед ней предстаёт необъяснимая загадка. Всё происходящее сопровождается традиционным для «готики» описанием картин непогоды. Однако затем автор снова возвращает Кэтрин в обыденный «неготический» мир.
Т. Л. Пикок также обращается к описанию состояния природы, но он использует природные зарисовки иначе, чем это делали создатели «готических» романов - в их произведениях картины пейзажа усиливают атмосферу «ужасного», а в романе «Аббатство кошмаров» лишь один раз представлено описание непогоды, которое писатель использует, пародируя «готические» романы. У Пикока картины природной непогоды чередуются с яркими солнечными днями: «The day after Mr Glowry's departure was one of incessant rain <...>. The next day was one of bright sunshine <...>. On the third evening, the wind blew, and the rain beat, and the owl flapped against his windows <...>. On the fourth day, the sun shone again <...>» («Весь следующий день после отъезда мистера Сплина непрерывно лил дождь <...>. На другой день ярко светило солнце <...>. На третий дул сильный ветер, и хлестал дождь, и сова билась возле его окон <. >. На четвертый день вновь сияло солнце <...>») [7]. Причём все эти чередующиеся явления представлены в произведении в пределах одного абзаца и используются для характеристики состояния Скютропа, ожидающего возвращения отца. Непогода вызывает у него уныние, и он твёрдо уверен покончить с собой в случае неудачного разрешения любовной истории. Когда же наступает солнечный день, он забывает о своём намерении и в итоге вовсе отказывается от принятого ранее решения.
Помимо описания непогоды как Дж. Остин, так и Т. Л. Пикок обращаются к световому оформлению описываемых событий. Так, в «Нортен-герском аббатстве» К. Морланд оказывается в темноте, когда ищет таинственную рукопись в своей комнате. Использование «готических» маркеров (непроницаемый мрак в комнате, повторяющееся слово «horror» и другие слова, описывающие ужас и страх, которые пронизывают сердце героини - «a very tremulous hand», «how strangely mysterious», «breathless wonder», «was motionless with horror», «heart fluttered», «knees trembled», «her cheeks grew pale», «A cold sweat stood on her forehead» / «сильно дрожащая рука», «как странно таинственно», «затаив дыхание от
удивления», «от ужаса была неподвижна», «сердце трепетало», «колени дрожали», «её щеки побледнели», «холодный пот выступил у неё на лбу») [8] приводит к тому, что данная сцена превращается у Дж. Остин в блестящую стилизацию «готического» романа, и только в следующей главе произведения становится ясно, что роман является пародией на «готику».
Т. Л. Пикок, в отличие от Дж. Остин, пародирует световые картины «готики» иначе. Он показывает, что солнечный свет, который у каждого человека ассоциируется с радостью жизни, вызывает недовольство у его героя, стремящегося к полумрачной таинственной атмосфере: «It was noon, and the sun was shining in full splendour, much to the annoyance of Mr Flosky, who had obviated the inconvenience by closing the shutters, and drawing the window-curtains. He was sitting at his table by the light of a solitary candle, with a pen in one hand, and a muffineer in the other, with which he occasionally sprinkled salt on the wick, to make it burn blue». («Это было в полдень, и солнце сияло в полную силу, к великому раздражению мистера Флоски, который устранил это неудобство, закрыв ставни и задернув окна занавесями. Он сидел за столом при свете одинокой свечи, с пером в одной руке и солонкой в другой, из которой он время от времени посыпал соль на фитиль, чтобы свеча горела синим пламенем») [9]. Здесь можно ощутить ироническое отношение писателя к описываемому, Т. Л. Пикок показывает, как его герой специально создаёт вокруг себя колорит «ужасного».
Подчёркивая, что его герои постоянно стремятся окружить себя всем, что навевает ужас, Т. Л. Пикок изображает процесс выбора слуг мистером Сплином и показывает, какие качества для него при этом являются самыми важными: «Mr Glowry always chose by one of two criterions, - a long face, or a dismal name. His butler was Raven; his steward was Crow; his valet was Skellet. <...> His grooms were Mattock and Graves» («Мистер Сплин всегда выбирал в соответствии с одним из двух критериев - вытянутое лицо или мрачное имя. Его дворецкого звали Ворон; его управляющим был Филин; его камердинер - Скеллет. <...> Его конюхами были Мотыга и Могила») [10]. Автор иронизирует над стремлением к «ужасному» и говорит, что в жизни не всегда на самом деле бывает страшным то, что кажется таковым, и тут же иллюстрирует это: «<...> but on Diggory's arrival, Mr Glowry was horror-struck by the sight of a round ruddy face, and a pair of laughing eyes. Deathshead was always grinning, - not a ghastly smile, but the grin of a comic mask; and disturbed the echoes of the hall with so much unhallowed laughter, that Mr Glowry gave him his discharge» («<...> но,
когда Череп прибыл, мистер Сплин был ужасно поражён, увидев его круглое румяное лицо и смеющиеся глаза. Череп всегда улыбался, не мрачной ухмылкой, а весёлой усмешкой комической маски; и постоянно нарушал покой эха своим недостойным смехом, за что мистеру Сплину пришлось его уволить) [11].
Т. Л. Пикок при описании героев использует говорящие «по-готически» имена. «Готический» колорит некоторых из них виден сразу - Сплин, мистер Гибель, мистер Траур и др. Но писатель использует и имена, «готичность» которых становится понятной лишь после обращения к их языковой первооснове - Скютроп (от греч. грустный, мрачной наружности), мистер Флоски (от греч. любитель теней) и т. п. [12]
Кроме того, Т. Л. Пикок иронизирует, описывая своих героев, подчёркнуто выставляя на первый план меланхолическую сторону натуры своих персонажей: «This gentleman was naturally of an atrabilarious temperament, and much troubled with those phantoms of indigestion which are commonly called "blue devils"» («Этот джентльмен [эсквайр Кристофер Сплин] обладал от природы меланхолическим характером, к тому же его часто беспокоили расстройства желудка, которые обычно называют чёрной ипохондрией») [13] - или пародируя колорит «готических» романов: «<...> Mr. Flosky, a very lachrymose and morbid gentleman, of some note in the literary world, but in his own estimation of much more merit than name. The part of his character which recommended him to Mr. Glowry, was his very fine sense of the grim and the tearful. No one could relate a dismal story with so many minutia of supererogatory wretchedness. No one could call up a raw-head and bloody-bones with so many adjuncts and circumstances of ghastliness. Mystery was his mental element («<...> мистер Флоски, очень унылый и болезненный джентльмен. Мистера Сплина расположила к нему такая черта его характера, как мрачность. Никто не умел рассказать страшную историю, с такой скрупулезностью обрисовывая каждую зловещую подробность. Никто не мог так вызывать чувство страха кровавыми ужасами. Тайна была его первоосновой») [14].
Главными действующими лицами «готических» романов обычно выступали наивные девушки. В центре «Аббатства кошмаров» и «Нортенгерского аббатства» также находятся героини. Однако если у Дж. Остин на первый план выведена фигура Кэтрин Морланд, то у Т. Л. Пикока в романтической истории участвуют две девушки - мисс Марионетта Селестина О'Кэррол и Стелла (Се-линда Гибель).
У Дж. Остин ирония над «готикой» сочетается с психологическим изображением героини. Писательница постоянно сравнивает действия
своих героев с тем, что делали бы в такой же обстановке персонажи «готического» романа. К финалу произведения Кэтрин, которая была увлечена чтением «готических» романов, полностью разочаровывается в «готике», когда «страшные тайны» аббатства Нортенгер оказываются обыкновенными и легко объяснимыми происшествиями. Героиня уже больше не стремится найти в романе правдоподобного описания человеческой природы: «The visions of romance were over. Catherine was completely awakened» («Видения романа были закончены. Кэтрин окончательно пробудилась») [15].
Героини Т. Л. Пикока по-другому представлены на страницах произведения. При первом же её появлении Марионетта О'Кэррол изображена как фигура контрастная по отношению к мрачной атмосфере аббатства кошмаров: «Miss Marionetta Celestina O'Carroll was a very blooming and accomplished young lady. <...> Her conversation was sprightly» («Мисс Марионетта Селестина О'Кэррол была очень цветущая молодая леди. <...> Разговор её был бодр») [16]. Однако обстановка аббатства постепенно накладывает на неё свой отпечаток «the spirit of black melancholy, began to set his seal on her pallescent countenance» («дух чёрной меланхолии начал устанавливать свою печать на её лице») [17]. Вторая героиня -Стелла - сразу предстаёт как фигура, которая в полной мере вписывается в обстановку имения: «She was finishing her education in a German convent <...> and being altogether as gloomy and antithalian a young lady as Mr Glowry himself could desire for the future mistress of Nightmare Abbey» («Она получала образование в немецком женском монастыре <. > и в целом была столь мрачная и антиталийная молодая леди, какую сам мистер Сплин желал бы видеть в роли будущей хозяйки Аббатства кошмаров») [18].
«Готический» роман предполагал, что героиня, пройдя через страдание, обретает счастье. Роман Дж. Остин, в этом отношении, следует за традицией «готики», тогда как у Т. Л. Пикока ни одна из двух девушек не обретает счастья в отношениях со Скютропом, обе они покидают аббатство.
Таким образом, через ироническое использование традиционных для «готического» романа сюжетных элементов и приёмов создания атмосферы «ужасного» Т. Л. Пикок, так же как и Дж. Остин, развенчивает романтический идеал и, хотя признаёт его занимательность, отказывает ему в правдоподобии жизни. Он показывает, что страшные тайны и демонические страсти не встречаются нигде, кроме как на страницах «готических» романов; ими можно наслаждаться в часы досуга, но нет смысла пытаться искать их в реальной жизни.
Примечания
1. Жирмунский, В. М. У истоков европейского романтизма [Электронный ресурс] / В. М. Жирмунский, Н. А. Сигал // Уолпол. Казот. Бекфорд. Фантастические повести. (Лит. памятники). Л.: Наука, 1967. Режим доступа: http://lib.ru/lNOOLD/UOPOL/ wallpoll0_2.txt
2. Там же.
3. Пикок, Т. Л. Аббатство кошмаров; Усадьба Грилла [Текст] / Т. Л. Пикок; пер. Е. Суриц, примеч. Е. Ю. Гениевой; АН СССР. (Лит. памятники). М.: Наука, 1988. С. 222.
4. Там же. С. 384.
5. Peacock, T. L. Nightmare Abbey [Electronic resource] / Т. Л. Пикок. Режим доступа: http: / www. thomaslovepeacock / N. Abbey html # 01.05 # 01.05; Пикок, Т. Л. Указ. соч. С. 5.
6. Peacock, T. L. Op. cit. Здесь и далее текст приводится в переводе автора статьи.
7. Там же.
8. Austen, J. Northanger abbey [Electronic resource] / J. Austen // Режим доступа: http:/www.gutenberg.org/ catalog/world/readfile?fk_files
9. Peacock, T. L. Op. cit.
10. Ibid.
11. Ibid.
12. Пикок, Т. Л. Указ. соч. С. 385.
13. Peacock, T. L. Op. cit.
14. Ibid.
15. Austen, J. Op. cit.
16. Peacock, T. L. Op. cit.
17. Ibid.
18. Ibid.
E. E. Пастухова
«ЖЕНСКАЯ ПРОЗА» В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
В статье представлен анализ отечественных и зарубежных работ о «женской прозе» за период с 1988 по 2000 г. Автором рассматривается мотивно-те-матическое ядро «женской прозы» и ее статус в общем литературном процессе.
The article deals with Russian, English and American works concerning women's writing in 19882000. The author analyses motives and themes of Russian women's writing and its place in literature.
На протяжении двадцати лет литературно-критические статьи о «женской прозе» не сходят со страниц российских и зарубежных изданий. Возможно, женская тема не является главенствующей в исследованиях, но вопросов и споров она вызывает немало. Если в 1980-х - начале 90-х гг. критики рассматривали «женскую прозу» в основном с литературно-эстетических позиций, то уже к концу века популярными стали работы по
© Пастухова E. E., 2008
