CC BY
37Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ГОСУДАРСТВО НАУКИ И ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ КАК ТИП СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА
КАПЛИЕВ Андрей Сергеевич,
аспирант юридического факультета
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). E-mail: kapliev@gmail.com
Краткая аннотация: Государство науки и высоких технологий как тип современного государства. Определяются технологические мегатренды как вызовы современному государству, государство науки и высоких технологий как этико-правовая проблема: «цифровое» и «дегуманизированное» государство, рассматривается вопрос об определении юридического оптимума государства науки и высоких технологий.
Abstract: The state of science and high technology as a type of modern state. Technological megatrends are defined as challenges to the modern state, the state of science and high technologies as an ethical and legal problem: a "digital" and "dehumanized" state, the issue of determining the legal optimum of the state of science and high technologies is considered.
Ключевые слова: Государство и право; юридические науки; теория права; философия права; правовое регулирование; эффективность правового регулирования науки и высоких технологий.
Keywords: State and law; legal science; theory of law; philosophy of law; legal regulation; efficiency of legal regulation of science and high technologies.
I. Технологические мегатренды как вызовы современному государству.
В рамках настоящей статьи выдвигается гипотеза, что государство науки и высоких технологий (техногосударство) является типом современного государства. Актуальность, общественная значимость этой гипотезы обосновывается наличием перед государством на современном этапе глобального развития «больших вызовов» [1, подпункт «б» пункта 4, подпункт «ж» пункта 20].
Инстинкт самосохранения общества и государства в эпоху «больших вызовов» побуждает все больше ресурсов государства направлять на устойчивое (ответственное перед будущими поколениями, в том числе экологически ответственное) управление наукой, высокими технологиями. Указанная функция государства приобретает еще более важное значение в условиях «глобальной технологической революции» [2, 3 с. 17] (нового цикла ускорения научного и технологического развития).
Разбалансировка государственных функций ведет, в том числе к смещению государственных приоритетов (например, от социальных, экологически ответственных к военным, полицейским).
Постепенно формируется такой тип государства как «государство науки и высоких технологий» - «state of science and technology» (см. Например, The State of Science and Technology in Canada (2006) [4], The State of Science and Technology in Canada (2012) [5], The Technological State in Indonesia: The Co-constitution of High Technology and Authoritarian Politics (2012) [6], State of Artificial Intelligence in China (Al) [7] как попытка ответа правоведов, политиков на «большие вызовы», в том числе глобальные проблемы человечества (экологическую, демографическую, технологическую и другие).
Государство науки и высоких технологий в большей степени обладает признаками высокотехнологичной корпора-
ции, чем любые другие известные в истории типы государств1. Это - государство - корпорация.
Однако это не означает, что такое государство не может быть социальным и правовым государством, но ввиду упомянутого смещения баланса государственных функций и приоритетов, оно становится менее социальным и менее право-вым2. Поэтому текущий уровень развития технологии искусственного интеллекта (state-of-art AI), конвергентных технологий на его основе, иные технологические мегатренды также являются «большими вызовами».
По экспертным оценкам Рея Курцвейла: «... В следующем веке уместится 20000 лет научного прогресса. И даже если истинная скорость развития составит всего 25 процентов от предсказанной. в следующие 100 лет наука и технологии все равно совершат такой рывок, на который потребовалось бы 5000 лет при скорости 2016 года» [8]. В каких направлениях развития науки технологий это может произойти?
Основатель и президент Всемирного форума в Давосе Клаус Шваб, излагая структуру для планирования будущей деятельности этого представительного собрания мировой экономической и политической элиты, выделяет физический, цифровой и биологический блоки и соответствующие им мегатрен-ды научно-технологической, промышленной революции, в основе которой лежат научные исследования и разработки реализуемые и поддерживаемые упомянутыми «государствами науки и технологий». «Существуют четыре основных физических проявления преобладающих технологических мегатрендов, кото-
1 Например, Юваль Ной Харари в своей работе «Homo Deus. Краткая история будущего» проводит любопытную аналогию между правами, в том числе правами собственности, которыми были наделены боги древности, уже наделены современные высокотехнологичные корпорации (Гугл, Майкрософт) и, вероятно, будут наделены алгоритмы искусственного интеллекта будущего. По его мнению, в будущем вполне возможна ситуация, когда люди, например, будут арендовать жилье в жилищах (как реальных, так и виртуальных), которые не только управляются и обслуживаются алгоритмами искусственного интеллекта, но и принадлежат им на праве собственности.
2 Возможно технологические обоснованные процессы «десоциализации», «деле-гализации», «детранспарентизации» государств в эпоху высоких технологий формально социальных и правовых также являются ранее упомянутыми «большими вызовами».
рые являются очевидными благодаря своей материальности:
- беспилотные транспортные средства;
- 3D-печать (аддитивное производство);
- передовая робототехника;
- новые материалы» [3, с. 32], - отмечает Клаус Шваб. В отношении цифрового блока он выделяет «интернет вещей», «распределенные базы данных» (блокчейн), цифровые технологические платформы «общества совместного потребления» («экономики по требованию»), а в отношении биологического - секвенирование генома, синтетическую биологию, генную инженерию. При этом ключевые мегатренды формируются и на стыке этих блоков. Например, так называемая «биопечать» и иные конвергационные технологии (например, «нано-био-информационно-когнитивные технологии» по выражению президента Курчатовского института М.В. Ковальчука).
Например, до 2024 года в Российской Федерации предлагается выделить около 280 млрд рублей (около 2 процентов доходной части бюджета за 2018 год) в рамках Государственной программы «Цифровая экономика» (одобрение получили дорожные карты по искусственному интеллекту, блокчей-ну, квантовым технологиям, виртуальной и дополненной реальности).
Технологии, которые будут иметь наибольшее значение для современного государства также поименованы в комплексном технологическом радаре Всемирного экономического форума (Technology and Innovation for the Future of Production: Accelerating Value Creation [9], WEF, 2017).
Итак, речь может идти о следующем перечне мегат-
рендов:
1. Artificial Intelligence (AI) - искусственный интеллект.
2. Blockchain (BC) - блокчейн.
3. Robototechnics (R) - передовая робототехника.
4. Big Data (BD) - большие данные.
5. Internet of Things (IoT) - интернет вещей.
6. 3D printing (3DP) - аддитивные технологии.
7. Unmanned Vehicles (UV) - беспилотный транспорт.
8. Bioprinting (BP) - передовая медицина.
9. Massive Open Online Courses (MOOC) - массовые открытые онлайн курсы.
10. Augmented/Virtual Reality (AR/VR) — дополненная/виртуальная реальность.
Указанный перечень не является закрытым и должен быть дополнен ядерными технологиями (включая технологии контроля за расщепляющимися материалами, в том числе в целях нераспространения оружия массового поражения) и другими технологиями (включая технологии добычи, переработки, транспортировки энергии и иных ресурсов в экстремальных
пространствах Арктики, Мирового океана, ионосферы, космоса). Более того, системный эффект от соединения, конвергенции указанных технологий (например, ранее упомянутые нбик-технологии и т.п.) значительно повышает и их значение для государства в новом тысячелетии. Платформой для такой системной конвергенции будет выступать суверенная технология искусственного интеллекта.
По этой причине важно в рамках междисциплинарных исследований на регулярной основе выявлять указанные ме-гатренды, оказывающие наибольшее влияние на современное государство, в том числе преобразующие его в «цифровое» и «дегуманизированное» высокотехнологичное государство.
II. Государство науки и высоких технологий как эти-ко-правовая проблема: «цифровое» и «дегуманизированное» государство.
Наукоемкие технологии (ядерные технологии, биотехнологии, искусственный интеллект) являются не только источниками богатства и силы современных государств и народов, но и источниками повышенной опасности. Например, современные химические технологии, ядерная физика с использованием су-перкомьютеров и квантовых компьютеров, создадут ситуации, когда накопление расщепляющихся материалов уже не будет такой длительной и дорогостоящей деятельностью и еще более поднимет актуальность таких глобальных проблем человечества как нераспространение ядерного оружия, оружия массового поражения и борьба с международным терроризмом. Не меньше опасений у экспертов в сфере государственной безопасности возникает в отношении биотехнологий и технологии искусственного интеллекта.
Поэтому на Асиломарских конференциях (США) представителями мировой научно-технологической элиты вырабатываются этико-правовые приоритеты и стратегии защиты человечества от опасности таких технологий [10]. Они уже были частично восприняты законодательством развитых стран (особенно в сфере биотехнологий) [11]. Так, например, в США действует «Закон о запрете генетической дискриминации», запрещающий использовать генетическую информацию при трудоустройстве, при установлении медицинской страховки. В Европейском Союзе приняты Рекомендации по работе в области исследований биологического материала человека, утвержденные Комитетом министров государств - членов Европейского Союза в 2016 году. Документ устанавливает порядок проведения биомедицинских исследований и также запрещает генетическую дискриминацию. Существуют соответствующие рекомендации международных организаций: Всемирной организации здравоохранения, Всемирной медицинской ассоциации, Международного совета медицинских научных сообществ, Организации объединенных наций ведающей вопросами просвещения, исследований и культуры (ЮНЕСКО). В России соответ-
ствующая инициатива (в целях установления Правительством Российской Федерации правил оказания услуг, в том числе медицинских и иных, связанных с использованием и обращением биологического и генетического материала) была внесена только в 2019 году [12].
В соответствии с Конституцией Российской Федерации ядерные технологии, расщепляющиеся материалы, деятельность в космическом пространстве (статья 71) отнесены к ведению Российской Федерации, что указывает на наличие «больших вызовов» в этих сферах деятельности. Предполагается, что в рамках критики концепции государства науки и высоких технологий (техногосударства) придется точнее очертить круг таких критических технологий, с одной стороны несущих угрозу государству, а с другой открывающих новые возможности для повышения качества жизни его населения.
Важное значение здесь приобретает проблема циф-ровизации сферы государственного управления (например, так называемое «государство в смартфоне»), которая приводит к ее дегуманизации. В этой связи технология искусственного интеллекта (Artificial Intelligence) представляет интерес как новое основание для классификации современных государств. С этой точки зрения, например, государства могут быть: 1) порабощенными искусственным интеллектом, 2) демократически подчиненными искусственными интеллекту (постоянно или на определенный срок), 3) полностью управляемыми искусственным интеллектом, 4) преимущественно управляемыми искусственным интеллектом, 5) периодически управляемыми искусственным интеллектом, 6) частично управляемыми искусственным интеллектом, 7) свободными от управления искусственным интеллектом, 8) полностью свободными от технологии искусственного интеллекта и etc. Появление указанной технологии ставит перед теорией государства и права фундаментальную проблему - существование государства без человека. Речь идет о возникновении формы «дегуманизированного» государства, в том числе в рамках экономики небесных тел, экспансии разумных машин в космическом пространстве.
В рамках междисциплинарных исследований удалось выявить существование энергетического барьера, сдерживающего наступление эпохи господства дегуманизированного тех-ногосударства над людьми. Так физик, космолог из Университета штата Аризона Лоуренс Краус утверждает: «При нынешнем потреблении энергии компьютерами машине с объемом памяти и вычислительной мощностью нашего мозга потребуется более 10 тераватт - примерно в два раза больше, чем общий объем энергопотребления всего человечества. Человеческий мозг использует около 10 ватт энергии. Это значит, что расхождение между ним и искусственным интеллектом по данному показателю составляет ... миллион миллионов. За последние 10 лет время удвоения мегафлоп/ватт составляло около 3 лет.
Даже если предположить, что закон Мура продолжит действовать и впредь, чтобы достичь энергозатрат человеческого мозга, таких удвоений потребуется примерно 40, а это 120 лет. Кроме того, каждое удвоение эффективности требует довольно радикальных перемен в технологиях, и крайне маловероятно, что 40 удвоений пройдут без существенного изменения того, как именно компьютеры вычисляют...» [13, с. 192]. Важно отметить, что здесь речь идет лишь о человекоподобном (копирующим мозг Homo Sapiens) искусственном интеллекте.
В рамках междисциплинарных исследовательских работ по обучению прототипов искусственных интеллектов (в том числе человекоподобных), создаваемых на базе суперкомпьютеров или квантовых компьютеров люди предстанут в непривычной «венцу творения» роли белковых (углеродных) алгоритмов, по целому ряду критериев (например, численность, энергоэффективность, изменчивость) уступающих алгоритмам на кремниевых носителях. Возможно упомянутый технологический энергетический барьер даст время правоведам для разработки прикладных аспектов этико-правовой проблемы государства науки и высоких технологий. Важнейшим из таких аспектов является поиск юридического оптимума для недискриминационного слияния людей и машин, открывающих хрупкому феномену жизни путь для экспансии в пространстве и времени.
III. Современное государство науки и высоких технологий: к вопросу об определении юридического оптимума
Определение юридического оптимума современного государства науки и высоких технологий (техногосударства) потребует обращения к вопросам о сущности государства и наличии или отсутствия у него инстинкта самосохранения.
Представление о «сущности» (субстанции, субстрате) восходит к латинскому слову essentia (эссенция), имеющему определенное значение явления или предмета в противоположность его existentia (существованию). Сущность определяет существование (essentia involvit existentiam). По своей сущности государство является организацией политической суверенной власти, наделенной инстинктом самосохранения.
Российский ученый О.Э. Лейст показал неоднозначность понимания сущности государства [14, сс. 125-131]. Зачастую исследователями производится подмена изучения сущности государства, изучением форм правления, их классификацией и иными способами упорядочивания. Это приводит к уходу от рассмотрения вопроса о сущности и предназначении (миссии) к оценке государства как явления правовой и политической действительности в рамках конкретной исторической эпохи.
В понимании Лейста государство - не «организация общества», а организация, находящаяся в обществе [14, сс. 1288]. Это обосновывается появлением таких форм реализации государства как древние деспотии, тоталитарные государства XX века. Воплощение государства в качестве организационной
управленческой надстройки над обществом приводит к созданию культа государства, личности (например, культ фараона в Египте, вождя в Рейхе).
Считается, что «познание сущности составляет одну из важнейших целей теории государства и права. Нельзя ограничиваться изучением только внешних, очевидных, наглядных выражений и проявлений сущностной стороны государства, поскольку при такой ситуации останется невыясненным, непонятым сам предмет теории» [15, сс. 1-640]. Под указанным имеется ввиду то, что предметом теории государства и права является государство как система. Причем система, состоящая не только из таких наглядных выражений и проявлений сущностных сторон государства как осуществление суверенитета, право на узаконенное насилие, но и иных выражений и проявлений сущностной стороны государства (территория, население, бюрократические процедуры (алгоритмы) и аппарат, ответственный за их исполнение). К таким сущностным проявлениям и выражениям может быть отнесен и инстинкт самосохранения общества (по Шершеневичу), и инстинкт национального самосохранения (по Ильину), выражающиеся в том числе в воле и способности к созданию государства.
Выдающийся российский юрист конца XIX - начала XX столетия Габриэль Феликсович Шершеневич (1863 - 1912) в своих теоретических правовых воззрениях на сущность государства выделял первенствующую роль такого антропологического явления как инстинкт самосохранения. Он называл его «первоначальной естественной силой, которая создала всю общественность», «рычагом, при помощи которого люди воздействуют на человека и преобразуют его в интересах общества». В этом смысле государство выступает инструментом ограничения и подавления воли (вплоть до лишения жизни) человека, групп людей. Шершеневич называет установление обществом повинностей (воинской, трудовой, имущественной) в отношении индивида условием осуществления указанного инстинкта общества. Отказ от установления повинностей, превращающих отдельного человека в средство достижения общественных целей, будет означать утрату обществом инстинкта самосохранения.
В отношении государства Шершеневич пишет: «Новорожденное государство в интересе самосохранения, вынуждено заботиться о количественном и качественном своем содержании, потому что в борьбе за существование одерживает победу государство наиболее крупное и крепкое. Рост общественной группы, получившей образ государства, производится или путем естественного размножения или же посредством насильственного включения в свой состав соседних общественных групп. Сплочение разросшегося государства достигается путем государственной власти и права, играющих роль цемента, связующего большие массы в стройное и прочное зда-
ние» [16, сс. 1-570]. Из вышесказанного следует, что автор наделяет инстинктом самосохранения наряду с индивидом, обществом и государство, на определенном этапе своего развития представляющим собой ни что иное как «общественную группу, получившую образ государства». Можно предположить, что в понимании Шершеневича, общественная группа, сумевшая установить и соблюсти наибольшее количество повинностей в отношении индивидов, опредметившая и даже произведшая осредствление (вплоть до расчеловечивания) в своих интересах их наибольшего количества, с большей вероятностью станет и останется государством, чем иное общество, теряющее свой инстинкт самосохранения вслед за волей и способностями к установлению общественных повинностей в своих интересах. Под таким углом зрения закономерным является вопрос о рабовладении как государствообразующем явлении (на определенных этапах развития общества). В этой связи обоснованным представляется и распространение этого явления на такие производительные силы как машины (роботы, юниты, электронные лица), в том числе, наделенные интеллектом, но не наделенными представлениями о своих правах, праве и государстве.
Вывод
С учетом изложенного российские правоведы должны иметь доступ к новейшим технологиям, как в целях развития отечественной науки, так и в целях внесения вклада в развитие суверенной технологии искусственного интеллекта. Перечень мероприятий по разработке и реализации федерального проекта по развитию искусственного интеллекта предусматривает разработку и принятие федерального закона, устанавливающего особый правовой режим для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в городе Москве. В рамках указанного федерального закона в качестве приоритета вполне может быть указана деятельность по обучению искусственных интеллектов на базе соответствующих суперкомпьютеров МГУ имени М.В. Ломоносова (технологическая база суверенной технологии искусственного интеллекта) с учетом Принципов работы с Искусственным Интеллектом, разработанных на Асиломар-ской конференции 2017 года. Эти и иные принципы уже сегодня могут быть признаны и в качестве законодательных приоритетов. Это подтверждается принятием на официальном уровне Стратегии нового курса развития искусственного интеллекта в КНР (2019), 2 стратегических планов (2016) и 3 законопроектов в США, Рекомендаций ОЭСР в сфере искусственного интеллекта (май 2019), Принципами человекоцентричности искусственного интеллекта «Большой Двадцатки» (июнь 2019), Декларации о сотрудничестве в области искусственного интеллекта Европейского Союза (2018), Европейской хартии робототехники (2017), Стратегии развития технологии искусственного интеллекта в Японии (2017), Общеканадской стратегии искусственного интеллекта (2017) и Монреальской декларации ответственно-
го искусственного интеллекта (2017); документов нормативного характера «Искусственный интеллект: создавая будущее» в Новой Зеландии (2018), «Стратегии для искусственного интеллекта» в ОАЭ (2017), в «Стратегии в сфере искусственного интеллекта» Сингапуре (2017), «Плана развития искусственного интел-
лекта» на Тайване (2018), «Национальной стратегии в сфере искусственного интеллекта» во Франции (2018), проекта Национальной стратегии развития искусственного интеллекта в Российской Федерации (2019) и 2 концепций правового регулирования применения робототехники и искусственного интеллекта (2019).
Библиография:
1. Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 01.12.2016 № 642. СЗ РФ, 05.12.2016, N 49, ст. 6887.
2. Richard Silberg litt, Anny Wong. The Global Technology Revolution China, In-Depth Analyses. 2009. https://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/technical_reports/2009/RAND_TR649.pdf дата обращения 02.10.2019.
3. Шваб. К. Четвертая промышленная революция. М.: 2018.
4. The Council of Canadian Academies. The State of Science and Technology in Canada http://scienceadvice.ca/en/assessments/completed/science-technology.aspx дата обращения 01.11.2019.
5. The Council of Canadian Academies. The State of Science and Technology in Canada. 2012. https://ru.scribd.com/document/108707661/The-State-of-Science-and-Technology-in-Canada-2012 дата обращения 01.11.2019.
6. Sulfikar Amir. The Technological State in Indonesia: The Co-constitution of High Technology and Authoritarian Politics. 2012 https://books.google.ru/books?id=pUlKd0jzPqIC&dq=Technological+type+of+the+state&hl=ru&source=gbs_navlinks_s дата обращения 01.11.2019
7. State of Artificial Intelligence in China (AI) 1 https://www.stateof.ai/ дата обращения 01.11.2019; https://www.slideshare.net/nb410/the-state-of-artificial-intelligence-in-2018-a-good-old-fashioned-report-103568798 дата обращения 17.07.2018; https://www.mmcventures.com/wp-content/uploads/2017/10/The-State-of-AI-2017-Inflection-Point-Summary.pdf дата обращения 19.08.2018, China AI Development report 2018 https://telegra.ph/Kitaj-uverenno-shagaet-v-svetloe-AI-budushchee-09-16 дата обращения 16.09.2018.
8. https://www.kp.ru/daily/25848.5/2818580/ дата обращения 02.10.2019.
9. Technology and Innovation for the Future of Production: Accelerating Value Creation http://www3.weforum.org/docs/WEF_White_Paper_Technology_Innovation_Future_of_Production_2017.pdf дата обращения 09.01.2019
10. https://futureoflife.org/ai-principles-russian/ дата обращения 15.01.2018.
11. Рей Курцвейл: слиться с искусственным неокортексе в облаке https://batenka.ru/explore/lectures/kurzweil/ дата обращения 15.01.2018.
12. Краснопольская И. Тайное не станет явным // Российская газета № 1 (7759) от 09.01.2019.
13. Брокман Д. Что мы думаем о машинах, которые думают: Ведущие мировые ученые об искусственном интеллекте. М.: Альпина нон-фикшн, 2017.
14. Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2002.
15. Марченко М.Н. Теория государства и права: Учебник. М.: 2004.
16. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М.: Издательство братьев Башмаковых, 1912.
