CC BY
131
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
science. Theory and technique of club work]. Ulan-Ude, 1969.
27. Temirova Ayshat. Pod kontrolem professionalov i obshchestvennosti. Chto menyaetsya ot peremeny mest slagaemykh? : Interv'yu referenta otdela Departamenta gosudarstvennoy politiki v sfere vysshego obrazovaniya Ministerstva obrazovaniya i nauki RF Sergeya Rukovishnikova [Under control of professionals and the public. What changes from change of places of the composed? : Interview of assistant of the Department of state policy in the sphere of higher education Ministry of education and science of the Russian Federation Sergey Rukavishnikova)]. Vysshaya shkola [Higher school], 2013, № 6, pp. 16—17.
28. Flier A. Ya. Kul'turologiya obrazovaniya: tseli, zadachi, vozmozhnosti [Cultural science of the education: aims, tasks, opportunities]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kuVtury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts], 2013, № 1, pp. 24—32.
29. Chizhikov V. M., Chizhikov V. V. Teoriya i praktika sotsiokulturnogo menedzhmenta [Theory and practice of welfare management]. Moscow, 2008.
30. Shendrik A. I. Teoriya kul'tury [Theory of culture]. Moscow, 2002.
31. Yaroshenko N. N. Istoriya i metodologiya teorii sotsialno-kulturnoy deyatelnosti [History and methodology of welfare activity]. Moscow, 2007.
УДК 351.85:001.89 В. М. Меж уев
Институт философии Российской академии наук
В статье рассматривается вопрос об общих основах и особенностях политики демократического, правового и социального государства в области культуры. Преимущественным объектом государственного попечения и финансирования культуры в условиях демократии являются культурные учреждения и институты, способствующие свободному доступу к культуре широких слоёв населения. Демократическое государство берет на себя функцию не только финансовой поддержки важнейших очагов сохранения и распространения национальной и мировой культуры, но и выработки правовой базы культуры, ограждающей её от бюрократического произвола, защищающей самобытность и индивидуальное лицо культур всех народов России, предоставляющей каждому граж дани ну пра во на сво бод ный выбор сво ей культурной иден тичности.
Ключевые слова: государство, культура, демократия, творцы и потребители культуры, институты и учреждения культуры, право.
МЕЖУЕВ ВАДИМ МИХАЙЛОВИЧ — доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии Российской академии наук
MEZHUEV VADIM MIKHAYLOVICH — Full Doctor of Philosophy, Professor, Leading Researcher at the Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences
Ф
) СУДАРСТВОИ КУЛЬТУРА В ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Ф
e-mail: [email protected] © Межуев В. М., 2014
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
V. M. Mezhuev
Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, Volkhonka 14/5, Moscow, Russian Federation, 119991
STATE AND CULTURE IN THE DEMOCRATIC FUTURE
The article considers the question on General principles and features of the policy ofthe democratic, legal and social state in the field of culture. The priority object of state care and the financing of culture in the conditions of democracy are cultural institutions and institutions conducive to the free access to the culture of wide layers of the population. Democratic state assumes the function of not only the financial support ofthe most important focuses ofthe preservation and dissemination ofnational and world culture, but on development of legal base of culture, protecting it from bureaucratic arbitrariness, protecting the identity and individual cultures of all the peoples of Russia, providing each citizen the right to free choice of their cultural identity.
Keywords: state, culture, democracy, creators and consumers of culture, institutions, and cultural institutions right.
В данной статье не ставится задача дать полную и всеобъемлющую картину взаимоотношения между государством и культурой в современной России, но делается попытка разобраться в том, каким должно быть это взаимоотношение при условии соответствия российского государства своим конституционным определениям — как демократического, правового и социального.
Это взаимоотношение не исчерпывается деятельностью Министерства культуры, не яв ляет ся чис то ведомст вен ной проблемой, поскольку, во-первых, не вся культура подвластна этому органу (ему не подчиняется, например, образование, наука, спорт, СМИ и пр.), а во-вторых, государственное управление культу рой име ет в Рос сии более длительную историю, чем создан ное во второй половине XX века Министерство культуры. До того, как известно, культура была подведомственна государственным органам образования и просвещения. Само разделение Министерства образования (и науки) и Министерства культуры было обусловлено не прихотью власти, а происшедшими ещё в советский период существенными изменениями в культурной жизни общества. Если раньше образование (школа в широком смысле слова) фактически было синонимом культуры (культурным считался, прежде всего, образованный человек), то с
развитием средств массовой коммуникации сфера культуры вышла далеко за рамки одной лишь образовательной деятельности и охватывает сегодня разные формы участия человека в культуре — от школ и универси-те тов до мас совых зре лищ и поль зо ва ния Интернетом. Далее традиционные учреждения культу ры — те ат ры, библио теки, му зеи и пр. — во многом преобразились, по-новому строят свои от но шения с по се щаю щей их публикой.
За последние десятилетия было покончено с принципом классовости и партийности в литературе и искусстве, и все виды творческой деятельности ста ли свобод ными в прямом смысле этого слова. Однако с переходом к рыночной экономике культура, в своей значительной части, стала ассоциироваться с мощной индустрией развлечений, пресле дующей, естест вен но, чис то ком мер-ческие це ли.
Никто не сомневается в огромном позитивном значении свершившихся перемен, но они изменили роли культуры в современном обществе, эстетического и морального качества создаваемой культурной продукции, её доступности для массового потребителя и пр. Все они прямо затрагивают взаимоотношение государства и культуры в новых условиях. Означает ли, что государство, предоставив деятелям культуры творческую сво-
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
Ф
боду, долж но це ли ком уйти из этой сфе ры, передоверив её судьбу исключительно рынку? Ка кой во обще доллс на быть роль го су-дарства в культурной жизни современного российского общества?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно предварительно разобраться в том, с какого момента участие государства в делах культуры вообще становится важнейшим условием её сохранения и воспроизводства. Ведь далеко не во все времена государство брало на себя эту функцию. Так называемая народная, или дописьменная, культура (мифы и предания, обычаи, фольклор и пр.), создавалась и непосредственно передавалась от родителей детям и на соседском уровне без участия государства, держалась на силе тра ди ции и ес те ст вен ных спо соб но стей человека — его личной памяти, природного музыкального слуха, органической пластики, устной речи, не требовавших никакого специального образования. В современном обществе традиционные механизмы трансляции культур сильно разрушены, если не исчезли полностью, во всяком случае, перестали служить главным средством культурной коммуникации. Мы много говорим и пи шем о важ но сти сохра нения культур ных традиций, призываем считаться с ними, но эти призывы сами по себе свидетельствуют о том, что эти традиции уже не могут ныне воспроизводиться на чис то бытовом уровне, силой собственного автоматизма.
Уже возникновение письменной культуры с её индивидуальным авторством при-ве ло к соз да нию сис те мы осо бых про све ти-тельских и образовательных инсти ту тов и учреждений, связанных с передачей, хранением и распространением культурных ценностей — школ, библиотек, архивов, музеев и пр. Само изобретение письменности, как отмечают некоторые исследователи, было продиктовано нуждами государственного управления и учёта собираемых налогов. Носителями и творцами письменной культуры являются те, кто умеют читать и писать — образованные слои общества, которые
поначалу составляют явное меньшинство по сравнению с неграмотной частью населения. Отсюда характерный для земледельческих обществ разрыв между большой традицией письменной культуры и малыми традициями мест ных культов, или просто меж ду грамотными и безграмотными. На протяжении значительной час ти русской истории этот разрыв давал о себе знать в хорошо известном из нашей литературы противостоянии народа и интеллигенции: интеллигенция в нем представ ля ла боль шую тра ди цию письменной культуры, тогда как народ, образуемый преиму щест вен но крестьянст вом, по причине своей безграмотности, жил в традиции дописьменной культуры.
Представители «учёного сословия» находятся в этой ситуации под прямым покровительством государства, нуждающегося в гра мот ных чиновниках, учёных, юристах, короче, в людях умственных профессий. И в России интеллигенция возникла как созданное государством особое сословие образованных людей, вышедших преимущественно из привилегированных слоёв общества (Ломоносов здесь — счастливое исключение). Получая образование за границей или у себя дома, причём, как правило, за казённый счёт, они готовились в первую очередь к несению государственной службы и исполнению прямых заказов власти. Для этого периода характерна слитность интеллигенции с государством и властью (вплоть до наделения её официальными государствен ны ми титулами и звания ми). В феодально-сословном обществе власть в лице монарха, аристократии, церковных иерархов — главный покровитель искусств и наук, основ ной за каз чик и по тре би тель культур ной продукции. Это время расцвета придворного театра, музыки, живописи, архитектуры. Ин тел ли ген ция здесь непо средст вен но служит власти, которая со своей стороны оказывает ей высочайшее покровительство, хотя и строго следит за состоянием умов и политической благонадёжностью её отдельных представителей. Противостояние ин-
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
Ф
теллигенции и власти возникнет позже, когда будет осознана несовместимость государственного патернализма с целями культуры.
С возникновением в Европе гражданского общества коренным образом изменится и представление о взаимоотношении государства и культуры. Сначала в Европе, а вслед за ней в России придёт осознание первосте-пен ной для культу ры цен но сти ин ди ви дуальной творческой свободы, подвластной только собственному разуму (просветители) или вдохновению художника (романтики). Сама культура будет истолкована как процесс «образования» (Bildung) индивида в качестве универсально и творчески реализующей себя личности. В Х!Х веке многие деятели культуры усмотрят в государстве не хозяина, а слугу культуры, обязанного считаться с её запросами и требованиями. Не культура для государства, а государство для культуры — так формулируется теперь главный принцип их сосуществования. Иногда такое отношение к государству доходит до крайности. Так, Фридрих Ницше, называвший государство «холодным чудовищем», увидел в нем чуть ли не главного врага культуры, лишающего ради своего «государственного эгоизма» культуру всякой жизненной силы. Немцы, по мнению Ницше, в период правления Бисмарка превратили свою культуру в служанку имперской политики собственного государства, и с тех пор великая немецкая культура прекратила своё существование.
Подобная негативная оценка государства в его отношении к культуре легко, конечно, оспаривается по нынешним временам, однако характер этого отношения требует, конечно, существенного переосмысления и специального исследования. Попытаемся, хотя бы в общем виде, выделить то главное, что характерно для него в наше время, не претендуя, разумеется, на всю полноту рас-кры тия те мы.
Наиболее распространённым является мне ние о том, что культу ра ну ж дает ся в го-
сударстве только чисто экономически, прямо завися от его финансовой помощи и поддержки. В своих обращениях к государству деятели культуры обычно сетуют на нехватку денег, на недостаточное финансирование их проектов и начинаний. Дайте денег, и с культурой будет все в порядке. От того, сколько денег государство выделяет на нужды культуры, действительно, зависит многое, но только ли к этому сводится его роль? Далее при наличии государственного финансирования культуры встаёт вопрос, на что в первую очередь нужно тратить выделяемые средства? Какими приоритетами доллено руководствоваться государство в своей культурной политике? Здесь есть, о чем по ду мать, и прак ти кам, и тео ре ти кам культуры.
Финансовая зависимость культуры от государства существовала во все времена, хотя проявлялась по-разному на разных этапах истории. Традиция денеленого и всякого иного поощрения властью вы дающихся деятелей искусства и науки (посредством государственных грантов, премий и пр.) сохраняется и сегодня. Существует и прямое государственное финансирование наиболее значительных творческих коллективов, из чего часто делают вывод, что главным объектом государственного покровительства были и остаются сами творцы культуры. Но как совместить этот вывод со стремлением тех лее творческих работников полностью освободиться от идеологического и любого другого диктата власти? Пока они работали на власть, выполняя её прямые заказы, своё творчество они как-то сочетали с её полсела ниями. Но зачем государ ст ву платить за музыку, которую оно не заказывает?
Подоб ный вопрос вста ёт се годня и перед деятелями нашей отечественной культуры. Свою творческую свободу они должны теперь оплачивать из собственного кармана, продавая свои произве дения на рынке, превращая их в товар. Зависимость от власти сменяется их зависимостью от частных компаний и фирм, дающих им определённый за-
Ф
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
Ф
каз или торгующих продуктами их труда. И такая зависимость для них подчас не менее обре ме ни тель на, чем преж няя: вспомним судьбу тех, кто задолго до них попал в эту зависимость: многие получали при-зна ние по сле сво ей смер ти и кон ча ли свою жизнь в нищете.
Большинство находит выход в том, что приспосабливает своё творчество к требованиям массового потребителя, реагирует исключи тельно на рыноч ный спрос, да же ес ли он и не во всем соответствует канонам высокого художественного вкуса. Так рождается массовая культура. Она целиком во власти рынка, являет собой особый вид предпринимательской деятельности и далеко не во всем совпадает с тем, что понималось под культурой раньше. Например, в оценке произведений искусства на смену эстетическим (качественным) критериям приходят социологические (количественные), учитывающие не столько их творческую новизну и оригинальность, сколько массовую популярность. Подобное омассовление культуры часто вы-да ют за её демократиза цию.
Существует мнение, что демократия, от-кры вая ши рокий дос туп к культу ре, вле чёт за собой снижение идейного, морального и эстетического уровня создаваемой культурной продукции. К такому выводу склонялись многие философы на Западе и в России. Вспомним хотя бы опять того же Ницше, говорившего, что книги, которые пишутся для масс, — это дурно пахнущие книги. О том же и знаменитая книга Ортеги-и-Гас-сета «Восстание масс». По их, да и не только мне нию, под лин ная куль ту ра не де мо кра-тич на, а аристокра тич на, эли тар на, рассчитана на избранных. Разве расцвет классической культу ры не па дает на вре мена, когда не было никакой демократии, а художники творили под присмотром монархической власти? Пример России, достигшей высот своего художественного развития в эпоху царизма, а сейчас в чем-то утратившей эту высоту, казалось бы, только подтверждает такое мнение. Задача государства с этой
точки зрения состоит в том, чтобы и в условиях демократии поддерживать «высокую», или элитарную, культуру, тогда как культура, предназначенная для массового потребления, может выжить на началах рыночной самоокупаемости.
В таком мнении есть доля истины. Кто, помимо государства, может взять на себя функцию защиты «высокой культуры» от рыночной конъюнктуры, с одной стороны, и под держа ния культурного имид жа нации в ситуации глобальной экономики и транс-на циональных кор по ра ций и моно по лий — с другой? Видимо, никто. Подобное мнение разделяют многие современные исследователи. Как пишет В. С. Малахов, «дело в том, что есть сферы культурного производства, которые не могут существовать вне государственной поддержки. Это вся "высокая культура" — от симфонической музыки и оперного театра до авторского кино. Некоммерческая культура (будучи по определению "убыточной") влачила бы самое жалкое существование, если бы государства не предпринимали действий по её поддержке. В частности, мощными средствами такой поддержки являются такие институты, как национальные премии за достижения в области литературы и искусства, фестивали и книжные ярмарки, а также стипендии и другие формы поощрения творческих личностей. Разумеется, учреждение подобных пре мий и ор га ни за ция фес ти ва лей могут происходить и на основе частной благотворительности, однако государству здесь принадлежит решающая роль» [2, с. 208].
Но только ли в финансовом «поощрении творческих личностей» состоит культурная политика демократического государства? И как определить, кто достоин такого поощрения, а кто нет? Как отличить подлинно художественную новацию от имитации но виз ны, плод ис тин ного вдох но вения от про стого трюкаче ст ва? Ведь не все новое в искусстве служит целям и задачам «высокой культуры». То, что проверено временем, несомненно, заслуживает поддержки со
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
Ф
стороны государства, но как быть с многочисленными экспериментами в области искусства, осуществляемыми современными художниками? Все ли они должны финансироваться за счёт государственной казны?
Проблема и в том, что следует называть сегодня культурой и чем можно измерить её реальное состояние. Если только наличием великих имён, которыми молено гордиться, то как быть с остальной массой? Или она не в счёт? Не следует забывать, что классические шедевры Х!Х века создавались в России в ситуации неграмотности подавляющей части населения страны. Во времена Пушкина, Достоевского и Толстого народ в Рос сии был чрез вы чай но да лёк от того, что сегодня называют его величайшим культурным достоянием. И что здесь считать показателем уровня культуры?
Ещё в советское время у нас была разработана концепция культуры, охватывающая собой всю сферу производства человека как общественного существа. Культура ведь тоже производст во, но не только вещей или идей, но самих людей в их отношении к природе, друг к другу и к самим себе. Главным результатом культуры является сам человек во всей целостности своего общественного бытия. Такое понимание культуры противостоит её сведению к уже достигнутым результатам человеческой деятельности, будь то произведения искусства, научные зна ния, из де лия ре мес ла или тех ни че-ские изобретения. Это всего лишь внешняя, чис то пред мет ная форма су щест вования культуры. Только, будучи усвоена человеком, так сказать, переплавлена в его личные качества и свойства, она обретает адекватную себе — личностную — форму существования. Но отсюда следует, что культура страны измеряется не только достижениями её отдельных творцов, но и тем, насколько они ус вое ны ос нов ной мас сой насе ления. В демократическом государстве подобное направление культурного развития обретает решающее значение.
Нет слов, Россия — страна с великой куль-
турой. В то же время в Х!Х веке наша страна была одной из отсталых в культурном от-но шении стран Евро пы, что при зна ва лось практически всеми её выдающимися писа-те лями и мыс ли те лями. Надо совершен но не считаться с историей, чтобы отрицать это. Для дореволюционной России характерен колоссальный разрыв между культурой привилегированной части общества — дворянской и чуть позже разночинной — и той, в которой жила большая — преимуще-ст вен но крестьянская — часть населения. Отсюда и противостояние народа и интеллигенции. Те и другие жили как бы в разных культурных мирах, не понимая друг дру га, раз де ляя вза им ное чув ст во не до верия и даже вражды. Желанию интеллигенции поднять народ до себя, образовать и просветить его или, наоборот, самим вернуться к истокам народ ной жиз ни, про ти во стоя ла плохо скры вае мая народ ная непри язнь ко всем этим господам «в очках и шляпах», которые в представлении простых людей были такими же бара ми, как по ме щи ки, чи нов ни ки и капиталисты. Отзвук подобного отношения к интеллигенции мы находим даже у Ленина. Чем это обернулось для интеллигенции в период революции и после неё, хорошо известно. Подобный финал Г. П. Федотов назвал «трагедией интеллигенции». В советское время пропасть, разделявшая интеллигенцию и народ, вроде бы несколько сократи лась (возник ла так назы вае мая народ ная интел ли генция), но са ма про бле ма оста лась, учи ты вая, что по су ще ст во вав шей в то вре мя социальной стратификации интеллигенция не могла претендовать на нечто большее, чем быть только общественной прослойкой.
Можно ли преодолеть культурный разрыв между интеллигенцией и остальными слоями общества? Речь идёт о преодолении не профессиональных, а именно культурных барь е ров, раз де ляю щих тех и дру гих. Невозмолсно, чтобы культура, базирующаяся на научном знании, эстетически развитом вку се и вы сокой нрав ст вен но сти, будучи доступна одним, оставалась чуждой
Ф
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
Ф
и не понят ной дру гим, то есть, говоря фи-ло соф ским язы ком, бы ла бы от чу ж де на от них. Преодоление отчуждения уже созданной «высокой культуры» от народных масс и есть предмет первостепенный заботы демократического государства. Объектом государственного покровительства становятся здесь не только и не столько сами творцы культуры, сколько её потребители — читатели, зрители, слушатели. Предоставляя первым свободу творчества, демократическое государство не может устраниться от задачи формирования у широких слоёв на-се ле ния вы соких культур ных за про сов и их максимально полного удовлетворения.
Подобная смена приоритетов в культурной политике вытекает из природы самой демократии. Ведь будучи властью народа, народовластием, она предполагает наличие у народа определённых знаний и культурных на вы ков, по зво ляющих ему поль зовать-ся этой властью. Если власть принадлежит народу, то воспользоваться ею он может при условии, что и культура принадлежит ему. Без политической и духовной культуры гражданского населения демократия выро-ж дает ся в ох ло кра тию — во власть тём ной и невежественной толпы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Культура масс (не путать с массовой культурой) — не просто благое пожелание, но необходимое условие выживания и самосохранения самой демократии.
Как можно решить эту задачу? Очевидно, од ним пу тём — пре дос тав ляя ка ж до му человеку свободный доступ ко всему богатству культуры. Только в результате такого доступа культура обретает адекватную себе форму существования. До того она может быть чем угодно, но ещё не культурой в подлинном смысле этого слова. Поясню свою мысль на следующем примере. Роман «Мастер и Маргарита» был окончен Михаилом Булгаковым в 1940 году и уже тогда стал выдающимся явлением литературы. Но дошёл он до читателя лишь в 60-х годах ХХ столетия и только с этого момента может считать-
ся явлением культуры. Для превращения того или иного художественного произведения в факт культуры нужен не только автор, но и читатель, зритель, слушатель, короче, пуб ли ка. Кни га, ко торую ни кто не про читал, фильм, который никто не видел, не есть событие культуры, даже если они и обладают выдающимися художественными качествами. Возможно, конечно, и обратное, когда фактом культуры становится произведение, лишённое художественных достоинств. В любом случае произведение искусства обретает значение явления культуры лишь в акте своего потребления. Потому учреждения, посещаемые или востребованные ши-ро кой пуб ли кой — те ат ры, ки но те ат ры, музеи, библио теки, кон церт ные за лы, клубы и пр., — и называются культурными институтами. Театр, например, в лице своего твор-че ско го кол лек ти ва — вид ис кус ст ва, но как место встречи этого коллектива со своими зрителями — учреждение культуры.
Демократическое и социальное государ-ст во де ла ет объ ек том сво его управ ле ния и особого покровительства не творцов культуры, а институты культуры, посредством которых осуществляется прямая связь творцов с потребителями. Никакое государство не может обязать художника создавать шедевры, но только демократическое государство считает своей прямой обязанностью поддержание учреждений и институтов культуры, обеспечивающих широкий доступ населения к уже созданным шедеврам. Рынок вроде тоже связывает производителя с потребителем, однако, в отличие от институтов культуры, он связывает их не как писателя и читателя, музыканта и слушателя, художника и зрителя, а прежде всего, как про дав ца и по ку пате ля.
Потребление культуры в любом случае следует отличать от потребления всех иных благ и услуг. В случае культуры потребляет ся не сам пред мет (в ре зуль та те че го он исчезает в процессе потребления), а заключённая в нем ценность, тогда как сам предмет ос та ёт ся в пол ной не при кос новен но сти.
Ф
ISSN 1997-0800 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
Ф
Предметы культуры, востребованные человеком, никак не могут быть при равнены к обычным вещам, обла дающим для него определённой полезностью. Потому что предметы обычного потребления (еда, одежда, домашняя утварь, жилище и пр.) приобретаются на рынке по своей меновой стоимости, выраженной в деньгах. Но как денежно измерить заключённую в предмете культурную ценность? Хотя это и делается сплошь и рядом, никакой ценой нельзя измерить культурную цен ность, на при мер, произведений Шекспира или Толстого. Рыночные отношения строятся на основе экономической выгоды и расчёта, в любом случае носят харак тер ком мерче ской сдел ки, от но ше-ния между творцами и потребителями культуры предполагают отсутствие между ними каких-либо иных посторонних расчётов и посредников. И только государство способно защитить этот тип отношений от рыночных захватов, переводя, например, важнейшие институты культуры в разряд общенациональных, финансируемых из государствен ной каз ны.
Демократизация и приватизация культуры с этой точки зрения — разнонаправленные процессы. Что, собственно, мешает государству осуществить тотальную приватизацию всех культурных институтов? Почему нельзя приватизировать Третьяковскую галерею, Русский музей, Эрмитаж, все театры и музеи, библиотеки, научные и образовательные учреждения, наиболее значимые памятники истории и архитектуры? Почему культу рой нель зя тор говать как неф тью и газом? Денежный выигрыш государства будет огромным, а заодно позволит ему снять с себя тяжёлое финансовое бремя по содержанию культуры.
Воз мож но, кому-то в голову и при ходит такая мысль, но большинство, как я думаю, посчитает её абсурдной, губительной для культуры. Что полезно рынку, не всегда полезно культуре. И подлинно демократическое государство в этом противостоянии всегда на стороне культуры. В той же ме-
ре, в какой приватизация государственной вла сти вле чёт за со бой её бюрокра ти за цию и монополизацию в интересах узкой группы лиц, приватизация культурных институтов превращает культуру в частную монополию, обслуживающую её во многом корыстные, интересы. То и другое весьма далеко от демократии. Демократия — не служанка, а оппонент рынка, она всегда на страже того, что при над ле жит ка ж дому и по то му всем.
Но можно ли в условиях рыночной экономики избежать полной коммерциализации культу ры? И к че му при ве дёт та кая ком мер-циализация? Сходный вопрос обсуждается и в западных странах. Сошлюсь на книгу двух из вест ных за ру бе жом специа листов в области культурной политики М. Пахте-ра и Ч. Лэндри, вышедшей у нас несколько лет назад под названием «Культура на пере-пу тье. Культу ра и культурные институ ты в XXI веке» [3]. Первое, что они констатируют, это на ли чие в культу ре со вер шен но новой ситуации, в корне отличной от той, что существовала недавно. Эта ситуация создаёт, по их словам, весьма «тревожную атмосферу», вызванную, прежде всего, «кризисом финансирования». «Те, кто обычно вкладывал средства в культуру, — пишут они, — сегодня задумываются, почему они это делают, на что идут их средства, и требуют, чтобы работники сферы культуры по-новому объяснили свои цели и задачи. Это относится как к государственному финан-си рова нию, так и к част ным спон сорам, корпорациям или социальным элитам, которые вносят свой финансовый вклад в деятельность организаций культуры» [3, с. 15]. Запад ные бизнес мены неохот но тратят деньги на культурные проекты, считая их весьма сомнительными по своим целям и задачам.
Дру гим фак тором, «вы зывающим озабоченность», они называют возросшую в условиях рынка и массового общества конкуренцию между классикой, экспериментом и популярным зрелищем (в театрах) или между наукой и развлечением (в музеях). Новая структура досуга и свободного времени
Ф
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
Ф
со всей остротой ставит вопрос о том, «что про ис ходит при та ком сбли же нии культу ры и коммерции, образования и развлечения? Каков итоговый баланс положительных и отрицательных последствий этой конвер-ген ции?» [3, с. 15]. Ме ня ет ся са мо представление о назначении и роли в обществе культурных институтов: если раньше считалось, что любой культурный опыт ведёт к совершенству человека, а культурные институты хороши сами по себе, то теперь оправданность их существования не столь очевидна.
«Культурный ландшафт» современного общества, действительно, сильно преобразился по срав нению с про шлым. Наря ду с традиционными формами производства и потребления культуры, он включает в себя новые формы — ог ром ную ин дуст рию развлечений, способную удовлетворить спрос любой массовой аудитории. Работая преимущественно на рынок, делая его главным арбитром «в вопросах ценностей и вкуса», она менее всего нуждается в государственной поддержке. В обществе рыночной экономики и массового потребления многие культурные институ ты не чувствуют себя столь уверенно как раньше и вынуждены, как считают авторы книги, пересмотреть свои це ли и за дачи. Са ма куль ту ра по от ношению к обществу оказывается в сложном положении: она либо вынуждена играть по правилам этого общества, либо занимать «отстранённо-ироническую позицию».
Чем вообще должна стать культура в XXI веке? Без ответа на этот вопрос трудно сформулировать принципы, которыми должны руководствоваться в своей деятельности культурные институты. Если в Средние века культура служила религии и Церкви, в эпоху Возрождения — городской знати и княжеской власти, начиная с эпохи Просвещения — обществу и гражданам, то в начале XX века она расщепилась на «высокую» и «низкую», то есть авангардистскую и коммерческую, популярную культуры. К ним Пахтер и Лэндри добавляют ещё одно понимание культуры — инструментальное,
усматривающее её ценность в способности служить политическим целям и стратегиям, направленным на общественное развитие или решение социальных проблем. Все эти разновидности культурной деятельности взаимодействуют друг с другом, создавая «невероятную путаницу целей». Противоречивая ситуации, сложившаяся в культуре, порождает негативные реакции, раздражения и недовольства (культура авангарда бросает вызов традиционной культуре, защитники последней отвергают авангард, поборники социальной роли культуры не прием лют ни того, ни дру гого, молодёж ная культура восстаёт против культуры класси-че ской), что ста вит во прос о при ори те тах, какими всё-таки должна руководствоваться культура в новых условиях. Как отмечают авторы книги, современное общество отдаёт предпочтение рынку, с помощью которого люди реализуют своё стремление к материальному благополучию, комфорту, личной независимости и безопасности. Включённые в систему рыночных отношений, они и диктуют свои приоритеты культуре. Такие люди «предпочитают синицу в руках журавлю в небе; удовольствие для них выше самореа-ли за ции, изо бре татель ность важ нее обычая, а откры тость и общедос туп ность ценнее, чем привилегии» [3, с. 15].
Но что же в таком случае остаётся от самой культуры? В культуре, живущей по законам рынка, делающей рынок главным мерилом своей ценности, теряется различие между культурной ценностью и рыночной стои мо стью. Хо тя ры нок в совре мен ных условиях стремится приспособиться не только к материальным, но и к духовным запросам людей, вся че ски эс те ти зи руя акт ку п ли-про да жи товара, при да вая ему ви ди мость культурной услуги (превращая, например, с этой целью супермаркет в подобие культурного института), суть дела от этого не меняется. Культура здесь не более чем внешняя упа ков ка для тор говой опе ра ции. По ставлен ная на службу торгов ле или са ма ставшая торгов лей, чьей единст вен ной целью
Ф
ISSN 1997-0800 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
Ф
является извлечение прибыли, она перестаёт быть тем, чем была прежде — носительницей общезначимых смыслов и ценностей. Можно ли вернуть культуре утраченный ею статус смыслопорождающей сферы человеческой жизни? Таким вопросом и задаются авторы книги. Ответа на него в книге нет, есть только роб кая на де ж да, что та кое ре-ше ние рано или позд но будет най де но.
Судьба культуры зависит, разумеется, прежде всего, от тех, кто непосредственно занят в сфере духовного производства, создаёт своим трудом те или иные продукты символической деятельности. Но культурой в точном смысле этого слова они стано-вят ся, как уже го вори лось, при по средст ве культурных институтов, представляющих со бой важ ней шую часть лю бой совре мен-ной соци аль ной сис те мы. Как и соци аль ная система в целом, они нуждаются не только в государственном финансировании, но и в правовом регулировании своей деятельности, являются объектом права. Ещё одной культурной функцией государства (помимо чисто финансовой) оказывается, следовательно, его правотворческая деятельность в этой сфере.
В демократическом государстве субъектом права являются сами граждане, с согласия и по воле ко торых при ни ма ют ся те или иные законы. Само же право должно включать в себя, помимо всего прочего, законы и нор мы, ус та нав ли ваю щие ле гальные формы уча стия вла сти и гра ж дан в культур ной деятельности. Чисто волевое вмешательство государства в дела культуры в обход существующему законодательству должно быть квалифицировано, с этой точки зрения, как административный произвол и нарушение принципов демократии.
Выработка законодательства в сфере культуры — важнейшая обязанность государ ст ва, ес ли оно хочет ог ра дить эту сферу как от произвола рынка (когда за деньги мож но все), так и от про из вола чи нов ни ков, поставить тому и другому пре дел. Право — единственно разумная альтернатива ры-
ночному и административному беспределу, в том числе и в области культуры. Неудивительно поэтому, что многие законодательные инициативы в этой области инициируются часто не только государством, но и самими деятелями искусства и науки, кровно заинтересованными в судьбе культуры. Примером может служить разработанная академиком Д. С. Лихачевым в последние годы его жизни «Декларация прав культуры», ставшая широко известной благодаря Интернету. Не пересказывая в подробности все её ше ст на дцать ста тей (ка ж дый при желании может ознакомиться с ними по имеющейся публикации), обратим внимание на некоторые её наиболее существенные пункты.
По мнению Д. С. Лихачева, культура обладает своими, только ей присущими правами (подобными, например, правам человека), с которыми должно считаться любое государство. Эти права заключены в природе самой культуры, являются, так сказать, её неотъемлемыми, неотчуждаемыми правами, вне которых и без которых она не может существовать. К ним в первую очередь относится право каждой культуры на со-хра не ние сво ей уни кально сти и са мо бытности, в том числе на сохранение языка, на котором мыслит и говорит создавший её народ, который выражает его национальное самосознание, присущие ему культурные ценности, нормы и идеалы. В равной мере каждая культура имеет право на участие в общекультурной жизни всего человечества, а также на свою международную защиту в си туа ции во ен ных столк но ве ний и ме жэт-нических конфликтов. Безусловным правом культуры является свободный доступ к ней всех граждан общества, снятие на этом пути любых экономических, политических, таможенных ограничений и барьеров. И, наконец, культура обладает правом на поддержку со стороны государства, несущего юридическую и моральную ответственность за судьбу своей страны и населяющих её народов. Эти права можно, конечно, и расши-
Ф
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
Ф
рить, но дело не просто в их перечислении, но, прежде всего, в констатации самого права культуры оставаться самой собой, а не тем, какой хотят её видеть люди власти или денежные тузы.
Культуру, несомненно, можно использовать в целях, далёких от её подлинного предназначения, — для личного обогащения и на жи вы, про стого раз вле че ния и бездумного веселья, внешнего прикрытия собственной пустоты, установления монопольной политической власти отдельного лица или партии, усиления доминирующей роли собственного государства в мире, проповеди превосходства одного народа, нации или расы над всеми другими. Амбиции бизнесменов, политиков, идеологов всех мастей весь ма мно го образ ны, и имен но в культу ре они часто ищут средство для их реализации. При этом нарушается право культуры быть тем, чем она является по своему существу, а именно — средством гуманизации человеческих сил, связей и отношений. С нарушением этого права сама история общества оборачивается тупиком или полной бессмыслицей. На это особенно обращал внимание Д. С. Лихачев.
В такой постановке вопроса есть, однако, и нечто, вызывающее дальнейшее размышление. Если у культуры есть свои права, почему бы им не быть и у природы — у растений, животных и пр.? Права даются культуре все же не самой культурой, а обществом и живущими в нем людьми. Но все ли смотрят на культуру, тем более чужую, как на нечто священное? Известные из истории многочисленные случаи вандализма в отношении чужой культуры исходили из представления о святости только своей культуры. И как совместить «право каждой культуры» на существование с тем, что люди хотят для себя, с их убеждениями и верованиями? Ведь они часто расходятся между собой в понимании целей и задач культуры, того, зачем она им вообще нужна. Для одних целью культуры является счастье человека (так думали просветители), для других — его мораль-
ное совершенствование (Кант), для третьих — свобода творческого самовыражения (романтики). Согласно Ницше, целью культуры является «воспитание гения». И таких мнений великое множество. Даже принадлежа к одной и той же культуре, например русской, люди могут придерживаться разных политических и идеологических убеждений, философских воззрений, эстетических вкусов. Верующий и атеист, идеалист и материалист, консерватор и радикал, западник и почвенник, видимо, будут отстаивать в культуре разные ценности. Можно ли все их тре бова ния к культу ре облечь в еди ную правовую форму? Или кто-то из них должен быть ущемлён в своих притязаниях на культуру? На все эти вопросы и необходимо дать вразумительные от веты.
Право в демократическом государстве, как я пони маю, не долж но пред писывать человеку, кем именно он должен быть, что должен делать, во что верить, что желать для себя, к чему стремиться. Цели, которые люди ставят перед собой, не могут быть вменены им никаким правовым законодательством, находятся за пределами правовой компетенции. Они есть следствие свободного выбора и могут быть разными у людей, придерживающихся разных убеждений и обладающих разными талантами. Правовые нормы тем и отличаются от ценностей, что регламентируют не цели деятельности, а средст ва, которые люди используют для их достижения. В достижении своих целей люди должны руководствоваться общими для всех законами, смысл ко торых — в ми ни ми за ции ущер ба, который они могут причинить друг другу. «Не делай вреда другим» — «категорический императив» любого правового предписания. В нем содержится указание не на то, что нужно делать, а на то, что нельзя делать ни при каких обстоятельст вах. Право, другими словами, регламентирует поступки и действия людей со стороны не их целей, а используемых средств.
Люди, конечно, могут расходиться ме-
Ф
ISSN 1997-0800 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
Ф
жду собой в своих культурных предпочтениях и ценностях, но подобные расхождения не должны служить основанием для пре сле до ва ния и за пре та чу жой культу ры. Право не предписывает человеку его культурную идентичность, но ставит под запрет лю бое дей ст вие, на прав лен ное про тив другой культу ры, спо соб ное на нес ти ей ущерб. Иными словами, оно задаёт те границы, за которые не может выходить ни одна культура в борьбе за собственное существование. Культурное равенство людей возможно при условии равенства всех культур в общегосу-дар ст вен ном и ми ровом мас шта бе.
Подобное равенство может быть реально обеспечено не призывами и лозунгами, а законодательными актами, предоставляющими человеку право на собственный выбор своей культурной идентичности. Никто за него решить этот вопрос не может. Чтобы сделать осознанным такой выбор, человек должен иметь доступ ко всей культуре, или, говоря юридическим языком, иметь «право на культуру» во всем её объёме и масштабе. Право каждой культуры на сохранение своей самобытности, о чем писал Д. С. Лихачев, немыслимо без права каждого человека на всю культуру, позволяющего ему быть тем, кем он яв ляет ся в си лу сво ей при род ной одарён но сти и та лан та.
В постиндустриальном и информационном обще ст ве дан ное пра во вы ходит на одно из первых мест в системе остальных человеческих и гражданских прав. По своей социальной значимости оно вполне сопоставимо, например, с правом человека на частную собственность. В отличие, однако, от последнего право каждого на культуру реализуется не чисто экономическим путём, не в процессе предпринимательской деятельности, а в системе всех культурных учреж-де ний и ин сти ту тов. Сфе ра реа ли за ции этого пра ва рас про страняет ся прак ти чески на все пространство свободного времени, фак-ти че ски пре вра щая его в ос нов ное вре мя человеческой жизни.
В отличие от права на частную собствен-
ность, право на культуру распространяется не на часть, а на все общественное богат ст во, как оно пред став лено в ми ро вой культуре. Государство, желающее считаться с тре бова ния ми культу ры, не может ограничить человека в его пользовании любой её частью, будь то научное знание, создания искусства, те или иные виды творческой деятельности, средства коммуникации и формы общения. Данное право как раз и означает право каждого владеть всей культурой целиком и без остатка. А что каждый лично для себя посчитает в культуре наиболее цен ным и важ ным, будет оп ре де лять ся только его собст вен ным выбором.
Понят но, что прак ти ческая реа лиза-ция такого права равносильна превращению человека в «основной капитал», конку ри рую щий с лю бым дру гим — зе мель-ным, промыш лен ным, фи нансовым и пр. — за приори тет ную роль в об ще ст ве. Встав на защиту первого, способствуя его росту и процветанию, российская государственность сможет в плане демократии опередить даже западные страны, пока ещё традиционно привязанные к интересам финансовых и про мыш лен ных кор по ра ций. Ведь состоя ние, при котором место человека в об ще ст ве, его соци аль ный пре стиж и ве личина дохода определяются, прежде всего, размерами культурного капитала, которым он реально владеет, возможно, и есть то, что принято называть социальной справедливостью. Необходимость переноса центра государственного интереса с роста овеществлённого капитала (который, естественно, остаётся основной заботой рынка) на рост человеческого капитала диктуется и происходящей ныне социальной трансформацией современного общества
Од ной из его глав ных харак теристик является качественное преобразование основного производительного класса общества. Решающую роль в нем начинают играть люди интеллектуальных и творческих профессий, работники умственного труда. На наших глазах рождается новый тип произ-
Ф
^ Год культуры в Российской Федерации: государство и общество
Ф
водительного работника, оперирующего не механическими орудиями труда, а сложной вычислительной техникой. Местом его работы является не заводской цех, а конструкторское бюро, научная лаборатория, проектная мастерская или аналитическая служба, за ни маю щие в тех но ст рук ту ре современного производства все большее место. Профессиональной характеристикой такого работника является его способность генерировать новое знание, внедрять в производство новые образцы, поставлять информацию, повышать конкурентоспособность предприятия на рынке. В лице такого работника мы также имеем дело с классом (его иногда называют «креативным классом»), источником дохода которого является уже не данная ему от природы рабочая сила, а полученное в процессе образования знание. В производство он входит со своим особым капиталом, который в отличие от денежного капитала молено назвать культур ным и ко торый при обре тает ся за рамками чисто экономической деятельности.
Подобного рода структурные изменения не могут не учитываться любым современным государством, в том числе и российским, доллены каким-то образом фиксироваться в его законотворческой деятельности. Значение человеческого ресурса в современном обществе несопоставимо с любым другим, а его истощение, как коли-
чественное, так и качественное, нельзя ничем восполнить. И если государство озабочено сегодня демографическим спадом, вызывающим убыль населения, то не меньшую озабоченность должна вызывать опасность понижения его качественного, то есть культурного, уров ня. Пра во на образование и культуру, позволяющее человеку быть не иму ще ст вен но, а ду ховно богатым существом, выходит в современных условиях на одно из первых мест в системе всех остальных его прав. В каком-то смысле без та ко го пра ва все дру гие по виса ют в воз духе. И разве какой-то иной человек нужен современному обществу?
Я не берусь судить о том, как именно российское государство смолсет обеспечить сегодня конкретную реализацию этого права. Об этом пусть судят профессиональные юристы и экономисты. Но ясно одно: переориентация государства на цели культуры (а не только рынка), то есть на цели всестороннего развития человека, его производства «как целостного и универсального продукта общества», является настоятельной потребностью нашего времени, молено ска зать, безус ловным им перати вом проводи мой им по ли ти ки, че му нет ни ка кой альтернативы. Без этой переориентации все остальные заявленные государством программы развития вряд ли дос тиг нут желаемого результата.
Примечания
1. Геллнер Э. Нации и национализм. Москва, 1991.
2. Малахов В. С. Государство в условиях глобализации. Москва, 2007.
3. Пахтер М, Лэндри Ч. Культура на перепутье. Культура и культурные институты в XXI веке. Москва, 2003.
Ф
References
1. Gellner E. Natsii i natsionalizm [Nations and nationalism]. Moscow, 1991.
2. Malakhov V. S. Gosudarstvo v usloviyakh globalizatsii [State in the conditions of globalization]. Moscow, 2007.
3. Pakhter M., Lendri Ch. Kultura na perepufe. Kultura i kulturnye instituty v XXI veke [Culture at a crossroads. Culture and cultural institutions in the 21 century]. Moscow, 2003.
