CC BY
61
Власть и экономика
С. А. ИСАЕВА
ГОСУДАРСТВО И КРУПНЫЙ БИЗНЕС В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА:
государство, бизнес, государственночастное партнерство, институт, управление, экономическая система
Статья посвящена проблемам взаимодействия государства и бизнеса. Проведен анализ двух противоположных точек зрения относительно места и роли государства в современной экономике. Автор приходит к выводу, что в настоящее время вызывают опасение существующие крайние позиции по этому вопросу. К серьезным негативным последствиям приводят как попытки устранения государства из экономического процесса, так и признание за ним ведущей роли. Наиболее перспективным представляются отношения сотрудничества на основе государственно-частного партнерства.
В современной литературе отношениям государства и бизнеса уделяется значительное, если не основное, внимание при рассмотрении проблем экономического развития общества. Дискуссии о месте и роли государства в экономике, возникнув с момента появления экономической теории, никогда не прекращались, приобретая со временем все большую остроту. Существуют два непримиримых лагеря представителей противоположных точек зрения относительно
KEY WORDS:
state, business, public-private partnership, institute, administration, economical system
The article is concerned with the problems of the state and business interaction. Two contradictory viewpoints to the place and the role of the state in the contemporary economy are analyzed. The author concludes that it is vain to hold extreme views at the problem. Both the attempts of the state to opt out the economical process and to play the leading role in it are resulted in the negative consequences. Cooperation on the basis of public-private partnership is seemed to be the most perspective relationship.
проблемы. Одни стоят на позициях признания активной роли государства в экономических отношениях и отводят второстепенную роль рынку. Другие считают приоритетной рыночную систему, а непосредственное вмешательство государства в экономику — недопустимым и вредным явлением. Последние отказывают существующим в мире нерыночным системам в эффективности и прогрессивности. Истина, как представляется, находится где-то посередине.
Нельзя не согласиться с профессором В. Т. Рязановым: «Нужно иметь в виду, что большая роль нерыночных форм хозяйствования не столько отражает неразвитость или запаздывание в развитии, сколько выступает признаком включенности и интегрированности экономики в более сложную систему социальных отношений. В этой связи отметим, что обособление экономики в жизни общества остается уникальным и до сих пор в полной мере не воспроизводимым примером именно западной модели цивилизации (прежде всего Европы и США), превратившей экономическую рациональность в доминирующую черту поведения индивидов и функционирования общественного организма. Даже Япония и страны НИС, добившиеся во второй половине XX в. замечательных экономических результатов, опирались в своем успехе в большей степени на другие основания» [11, с. 13].
Уже сама по себе постановка вопроса о том, что мир во всем его изначальном многообразии должен двигаться по одному маршруту, требует серьезного обоснования, которое найти будет предельно сложно, если вообще возможно.
С идеей многообразия, по крайней мере, дуалистичности экономических систем выступает ряд отечественных и зарубежных исследователей. Прежде всего, своей проработанностью и основательностью в отечественной литературе отличается концепция С. Г. Кирдиной, развивающая идею существования двух типов экономиче-
ских систем, построенных на принципиально разных основах, которые не могут трансформироваться одна в другую. Базисные институты какого-то общества, по мнению автора концепции, вообще неизменны, хотя могут впитывать в себя элементы других систем. Но что самое главное, существующие системы нельзя ранжировать по принципу: более высокая система — более низкая, и при этом нет никакой исторической предрешен-ности перехода от более «низкой» к более «высокой». Это отнюдь не означает отсутствия прогресса в рамках каждой из систем в процессе их взаимодействия.
С. Г. Кирдина, ссылаясь на работы известного зарубежного специалиста К. Поланьи, пишет: «Согласно доминирующей в неоинституционализме точке зрения, экономика и представляет собой по сути отношения обмена, и все экономические системы в своей основе суть системы рыночные. При этом апологеты рыночной парадигмы склонны рассматривать общества со слабо представленными рыночными институтами как общества, находящиеся на более низкой, “предрыночной” стадии, развитие которых в сторону рынка и по законам рынка неизбежно.
К. Поланьи не был согласен с этой точкой зрения. Опираясь на результаты многочисленных исследований, он утверждал, что созданная А. Смитом теория экономики, в основании которой лежат институты рынка и свойственные ему механизмы спро-са-предложения-цены, была не бо-
С. А. Исаева. Госувдарство и крупный бизнес в современной российской экономике
Власть и экономика
лее чем здравым смыслом по отношению к окружающей самого автора реальности. Значительную часть своей книги К. Поланьи посвятил доказательствам того, что рыночно устроенный, базирующийся на обмене институ циональный комплекс не является общим для экономик мира. Многие общества, по результатам его антрополого-исторических исследований, характеризуются типом экономической системы, основанной на редистрибуции.
К. Поланьи называл тип экономических систем, отличных от рыночных, редистрибутивными. В них преобладает движение благ и услуг к Центру и из него, независимо от того, осуществляется ли передвижение объектов физически или меняется только порядок права их присвоения без каких-либо изменений в действительном размещении ресурса или продукта). Редистрибуция представляет собой процесс storage-cum-redis-ЫЬШлоп, т. е. аккумуляцию, собирание, совмещенные с новым, вторичным распределением и раздачей. Именно через редистрибуцию в этих обществах достигается воссоединение распределенного, разделенного труда» [6, с. 82-83].
Признавая существование двух упомянутых моделей, некоторые экономисты считают, что в исторической перспективе «распределительная» модель уступит место рыночной, поскольку первая в состоянии обеспечить только временный, но не стратегический результат. Такой позиции придерживается Н. Плискевич: «Ко-
нец XIX — начало XX в. дали мощный толчок индустриальному развитию не только наиболее передовых стран мира, но и стран “второго эшелона”. Однако в последних индустриальная модернизация проводилась с опорой на традиционалистские социокультурные основы. В этом, в сущности, и заключается специфика “догоняющего развития”. Для таких стран наиболее естественным оказывалось усиление роли государства и как проводника технических инноваций на своей территории, и как защитника от внешней конкуренции. Такая политика отвечает традиционным ценностям, разделяемым большинством населения, но с переходом к экономике, основанной на инновациях, расширении сферы личной инициативы, социокультурный традиционализм превращается в главный тормоз развития» [9, с. 121-122].
Автор прямо не говорит об исторической ограниченности и обреченности традиционной системы, но называет ее главным тормозом перехода к экономике, основанной на инновациях. Следовательно, страна ее сохраняющая обречена на технологическую отсталость со всеми вытекающими отсюда последствиями. Аналогичную позицию можно встретить и в ряде других публикаций. Тезис умозрительный и ничем не подкрепленный. По крайней мере, недавний опыт СССР, в котором существовала распределительная система, однозначных выводов такого рода делать не позволяет. По ряду направлений в области науки и техники
страна занимала передовые позиции, опережая многие развитые рыночные экономики.
Современная Россия, относящаяся к ряду стран с наиболее развитыми экономиками, еще в большей степени, чем Япония и государства НИС, своему положению обязана отнюдь не рыночным капиталистическим отношениям, которых не было в советские времена и которые находились в стадии становления в дореволюционной России. Попытка реформаторов начала 1990-х гг. довериться свободному предпринимательству безо всяких ограничений привела экономику страны к глубокому системному кризису.
Если капитализм в чистом виде, без государственного вмешательства в экономику, сегодня неприемлем для развитых стран, то непонятно, почему России следует идти по «историческим задворкам». Отбросив негативное содержание директивного принуждения, следует использовать как существующие наработки в этой области западной теории и практики, так и несомненные положительные стороны уже имеющейся у нашей страны практики. При этом опыт перестроечных лет свидетельствует, что даже к авторитетным рекомендациям нужно относиться с предельной осторожностью.
По крайней мере, декларируемый рядом специалистов путь унификации основных институтов общества на деле себя не оправдывает. По этому поводу следует рассмотреть позицию отечественных ученых. «Рацио-
нальная экономическая политика не может быть универсальной, поскольку должна соответствовать уровню экономического и социального развития страны. Это утверждение кажется вполне очевидным и даже тривиальным. Тем не менее, вплоть до середины 1990-х гг. среди международных экспертов по экономическим реформам преобладала точка зрения, согласно которой все развивающиеся страны должны перестраивать свои институты по одним и тем же рецептам. Приватизация, либерализация внешней торговли, дерегулирование рынков капитала, отказ от промышленной политики — вот универсальные “лекарства” от социальноэкономической отсталости, которые в соответствии с Вашингтонским консенсусом были рекомендованы странам и Латинской Америки, и Африки, и Восточной Европы, и бывшим республикам Советского Союза.
Эффект от применения этих “лекарств” оказался неожиданным. В 1980-е гг. душевой ВВП в странах Латинской Америки и Карибского бассейна снижался в среднем на 0,8 % в год, а в 1990-е гг. его среднегодовой рост не превысил 1,5 %. В странах Ближнего Востока и Северной Африки ситуация была еще хуже, там наблюдались: среднегодовое паде-
ние указанного показателя на 1 % в 1980-е гг. и его рост на 1 % в год в последующее десятилетие. В 26 странах Восточной Европы и бывших советских республиках потери душевого ВВП в 1990-е гг. составили в среднем 30 %. Как показал этот печальный
С. А. Исаева. Госувдарство и крупный бизнес в современной российской экономике
Власть и экономика
опыт, рекомендации Вашингтонского консенсуса нельзя рассматривать в качестве универсальных рецептов» [10, с. 4.].
Главной ошибкой российских реформаторов начала 1990-х гг. стало практически полное устранение государства от функций субъекта экономических отношений, отказ от внятной и последовательной экономической политики. И делалось это вопреки современной практике развитых стран, а также положениям современной экономической теории. И уж тем более опасно это было осуществлять в стране, в которой система государственности с момента ее возникновения всегда играла ведущую роль в экономике. Но в традициях почти всех российских реформаторов не трансформация, а стремление к ломке существующих институтов и бездумное копирование западных стандартов, использование рекомендаций далеко не бескорыстных консультантов из развитых стран, которые охотно их дают исходя из собственных интересов.
Буквально воспринятый лозунг современных неоклассиков «назад к Адаму Смиту» привел не к теоретической ошибке, а к реальной экономической катастрофе в нашей стране. Но сказать, что заблуждение реформаторов сегодня преодолено и проделана «работа над ошибками», нет оснований. Большинство здравомыслящих людей осознали, что идея реализации функций государства вне экономического пространства не только утопична, но и вредна. Но ни-
какой полноценной концепции, определяющей сущность, характер и методы участия государства в экономической жизни, до сих пор не выработано. В основном преобладают выжидательные позиции, оценочные взгляды на современное состояние данного вопроса.
Точный диагноз происходящему ставит Р. Гринберг: «Что же препятствует очередной перестройке нашей экономики? Настоящая причина одна — инфантильно-провинциальная философия рыночного фундаментализма, овладевшая властными российскими кругами, твердо усвоившими одно: рынок сам все отрегулирует. Он и отрегулировал: все, что не обещало немедленного обогащения, оказалось закрыто или заброшено» [3].
Определенная нерешительность связана не столько с настоящим, сколько с оценкой исторического прошлого, а также отсутствием понимания, как его опыт можно использовать в будущем. Для России всегда была характерна тесная связь государства с предпринимательством. Это не является чем-то принципиально новым. Речь не идет даже о социалистическом прошлом нашей страны, на что, прежде всего, обращают внимание. Российское государство было почти всю свою историю тоталитарным и практически всегда стремилось к централизованному управлению хозяйственной жизнью страны, которое являлось бы адекватным данной политической системе. В условиях существовавшей в России административно-командной системы сво-
бодное предпринимательство было скорее дестабилизирующим данную систему фактором, чем условием ее успешного развития — как государства самодержавного.
Поэтому российское предпринимательство во все времена допускалось и разрешалось точно в тех рамках и размерах, которые не противоречили или чем-то способствовали проводимой общей государственной политике, направленной на жесткую регламентацию и контроль всех сторон общественной жизни. В экономике это непременно должно базироваться на преобладании государственной собственности на факторы производства в ключевых отраслях народного хозяйства и на проводимой государственной экономической политике. Государство практически с момента возникновения отечественной промышленности выступало в ключевых секторах экономики единоличным собственником и предпринимателем.
Вплоть до Октябрьской революции в России существовала командная экономика. Вот почему социалистические идеи государственной плановой экономики были реализованы в тридцатые годы относительно безболезненно. Ломать ничего не пришлось, а новизна проявилась только в организационных формах. Суть же оказалась неизменной — государство как было центральной фигурой экономических отношений, так и осталось. Традиции взаимоотношений государства и рынка были не нарушены, а только модернизированы.
В настоящее время в производительных силах и экономических отношениях общества происходят кардинальные изменения, которые заставляют по-новому взглянуть на роль и место государства в экономике, на его взаимоотношения с бизнесом. Происходящие в обществе как прогрессивные, так и негативные процессы объективно приводят к усилению роли государства в решении стратегических задач, стоящих перед обществом, в том числе глобальных проблем в общемировом масштабе. Современные производительные силы становятся столь мощными, что без государственного контроля играют не всегда только положительную роль в развитии человеческого общества, при этом их потенциальные возможности на основе частного предпринимательства вообще нереализуемы.
Поэтому целая группа ученых с полным основанием считает, ни в коей мере не умаляя значение крупного бизнеса, что в современных российских условиях ему самостоятельно не справиться с решением стратегических задач, стоящих перед страной.
Убедительно и полно определяют решающую роль государства в стратегии инновационного прорыва в фундаментальном исследовании Б. Н. Кузык и Ю. В. Яковец: «Государство является непременным участником инновационного процесса, выполняя одну из важнейших, ответственейших и квалифицированных функций, требующих высочай-
С. А. Исаева. Госувдарство и крупный бизнес в современной российской экономике
Власть и экономика
шего профессионализма, стратегического мышления и усилий со стороны руководителей государства, его органов и государственных служащих, — инновационно-стратегическую функцию» [7, с. 416].
В отсутствие сколько-нибудь внятной инвестиционной и структурной политики государства технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее технологической структуры и, прежде всего, самых современных производств. В результате отставание России от передового технического уровня возросло еще на 15 лет — в дополнение к 10-25-летнему отставанию советской экономики. Большинство производств готовой продукции, замыкающих воспроизводственный контур современного технологического уклада, практически свернуто. На мировых рынках высокотехнологичной продукции доля России составляет менее 0,3 %, что более чем на два порядка меньше, чем США, на порядок меньше, чем Мексика, втрое меньше, чем Филиппины [1, с. 30].
Если пассивен крупный отечественный капитал, то, может быть, имеет смысл положиться на иностранный? Формально он в последние годы проявляет активность, если судить по притоку в страну зарубежных инвестиций. В 2007 г. их уровень побил рекорд, превысив 80 млрд долларов. Правда, сами по себе абсолютные цифры ни о чем не свидетельствуют. Во-первых, значительная часть ин-
вестиций носит спекулятивный характер, что и проявилось в массовом оттоке иностранного капитала с началом мирового финансового кризиса. Во-вторых, и прямые иностранные инвестиции в большинстве своем не носят стратегического, инновационного характера, т. е. направлены во второстепенные отрасли народного хозяйства. В качестве иллюстрации можно привести структуру предприятий с участием иностранного капитала, которая была представлена газетой «Экономика и жизнь» [13].
В России на начало апреля 2008 г. насчитывалось более 10,7 тыс. организаций, функционирующих с участием иностранного капитала. Иностранный капитал предпочитает действовать в оптовой и розничной торговле, рынок которой быстро растет и где существует самая высокая оборачиваемость капитала. В этой сфере деятельности работают 3342 предприятия, причем, 2176 из них — в оптовой торговле. В обрабатывающих производствах, где сосредоточена вторая по численности группа предприятий с участием иностранного капитала (2486), самый массовый отряд (483) занимается производством еды, напитков и табака.
Неудивительно, что третью позицию по числу предприятий с участием иностранного капитала (1720) занимает такая сфера деятельности, как операции с недвижимостью, аренда и предоставление услуг.
Возникает естественный вопрос: почему в списке отсутствуют пред-
приятия, работающие в сфере прорывных технологий, в которых столь нуждается наша экономика? Конечно, определенную роль в такой структуре иностранных капиталовложений играют некоторые ограничения на участие зарубежных компаний в отраслях, связанных с обеспечением национальной безопасности, но только этим не объяснишь их нежелание поделиться передовыми технологиями там, где не существует никаких препятствий. Выходит, и зарубежный капитал нам не помощник.
Кризис подтвердил ненадежность иностранного капитала как стратегического партнера. До 2008 г. растущий интерес зарубежных инвесторов к российским активам обеспечивал чистый приток капитала в страну (41,8 млрд долларов в 2006 г., 83,1 млрд — в 2007 г.). По итогам 2008 г., обвал фондового рынка и уход инвесторов в иностранные активы из-за обесценения рубля привели к беспрецедентному чистому оттоку капитала в размере 129,9 млрд долларов (во втором полугодии отток составил 147,9 млрд долларов против притока 18 млрд долларов в первом). Масштаб чистого вывода частного капитала превысил его приток в 2005-2007 гг., в результате даже на фоне рекордного положительного счета текущих операций впервые после 1998 г. сократились международные резервы России [5, с. 13].
Что касается российского бизнеса, то находятся специалисты, которые видят несомненные, по их мнению, успехи частного сектора на-
родного хозяйства. В качестве подтверждения приведем выдержку из статьи Л. Фрейкмана и В. Дашкеева: «Опыт последнего десятилетия показал, что, несмотря на неблагоприят-ность ряда существующих институциональных условий российский бизнес демонстрирует достаточно высокий потенциал для проведения собственной модернизации (повышение эффективности бизнеса, выход на новые рынки, интенсификация и диверсификация производства, совершенствование систем управления, переход к более прозрачным структурам собственности и т. д.). Государственный же сектор оказался чрезвычайно невосприимчивым к обновлению и развитию. Реформы, находящиеся в зоне ответственности государства (судебная система, инфорсмент, хозяйственное регулирование, производство общественных благ и др.) в лучшем случае стагнируют. При росте всех показателей кредитоспособности экономики (вызванном, прежде всего, благоприятной динамикой мировых сырьевых рынков) темпы роста доверия к российскому частному бизнесу многократно опережают темпы укрепления доверия к отечественным государственным институтам» [14, с. 76]. Такие заявления представляются некорректными и голословными, поскольку до сих пор российский бизнес перечисленных авторами преимуществ не продемонстрировал.
Ярким примером противоположной точки зрения может служить позиция С. Дзарасова, который считает,
С. А. Исаева. Госувдарство и крупный бизнес в современной российской экономике
Власть и экономика
что крупный капитал в стране является почти полностью компрадорским. Иначе не объяснить, почему он не идет на развитие экономики страны, поскольку деньги у него есть, и огромные. Серьезным аргументом в пользу авторской позиции приводится факт, что за все годы реформ не построено ни одного крупного предприятия [4, с. 131-148].
Не менее убедительна позиция
В. Кушлина: «Практически невозможно привести убедительных примеров совершения за время реформ инновационных прорывов российскими корпорациями. Более того, в условиях растущего инвестиционного иждивенчества предпринимательских структур государство вынуждено было увеличивать свою долю в общем объеме финансирования затрат на исследования и разработки в стране, хотя сам размер этих затрат по сравнению с дореформенным временем уменьшился в три раза. Данные тенденции стали результатом формирования в России явно ущербной модели рыночного хозяйства, которая впитала все псев-досовременные черты финансовоспекулятивного предпринимательства, захлестнувшего мир, и не захватила собою практически ничего из западного опыта организации подлинно инновационной экономики» [8, с. 7].
Объяснение таким проявлениям российского крупного бизнеса дать не трудно. Наш отечественный капитал не является компрадорским, скорее, он находится в «детском», не-
окрепшем состоянии. Он привык за многовековую историю находиться под строгой опекой со стороны государства, еще не обучен стабильному самостоятельному стратегическому поведению.
Бизнес, ориентируясь на рыночные приоритеты, во всем мире выбирает направления деятельности, приносящие быстрые и максимальные доходы. Если технологическое обновление капитала не гарантирует соответствующих доходов, то ничто не заставит предпринимателя этим заниматься.
Даже в процветающей за счет благоприятной мировой конъюнктуры российской металлургии процент износа производственного аппарата составляет от 50 до 55 %. Только 20 % применяемых технологических схем соответствуют мировому уровню. Производительность труда на ведущих металлургических комбинатах Российской Федерации в 2,5-4 раза ниже, чем на аналогичных по структуре и мощности заводах за рубежом. Запас ценовой конкурентоспособности российской металлургии эксперты связывают с тем, что внутренние цены на ресурсы в нашей стране значительно ниже, чем в ведущих странах с развитой экономикой. В частности разница в ценах на природный газ — 4,5-кратная, на электроэнергию — в 2-3,5 раза ниже, стоимость человеко-часа меньше в 6-10 раз [12, с. 119].
Помимо дешевизны внутренних ресурсов характер деятельности российского бизнеса определяют и об-
щемировые тенденции, приведшие к мировому кризису. Финансовые спекуляции стали наиболее привлекательной ареной извлечения прибыли в сравнении с тем, что обеспечивало производственное предпринимательство. Рентабельность производственных активов, которая в среднем по экономике не превышала 10-12 %, была гораздо ниже доходности сопоставимых по срочности вложений в финансовые инструменты (доходность по ним в отдельные годы достигала 50-80 % [5, с. 5].
Российский крупный капитал не имеет побудительных мотивов к инновационной деятельности еще по одной существенной причине. Он предельно рационален и не ищет сложных ходов. Поиску и внедрению суперсложных технологий, которые могут послужить человечеству, он всегда предпочтет получение суперприбыли кратчайшим путем, с помощью лоббирования своих интересов, если такая возможность предоставляется. Отечественный частный капитал инертен в инновационной сфере не потому, что он немощен от природы и сделан из другого теста, чем западный, а потому, что получает конкурентные преимущества не в силу своей технологической мощи, а в связи с близостью к определенному чиновничьему месту.
Можно продолжить перечисление причин пассивности крупного российского капитала, но и вышеприведенного ряда достаточно, чтобы сделать вывод о том, какой субъ-
ект должен выступить в качестве локомотива в процессе модернизации российского общества. Академик В. А. Мартынов утверждает: «Частный капитализм России остается незрелым и еще аномальным с точки зрения модели современной контрактной экономики. Он весьма слабо проявляет свои способности, говоря словами Й. Шумпетера, к фундаментальному переустройству общества. Все еще малочислен слой предпринимателей, составляющих, как известно из экономической истории, динамичную силу капиталистического роста. Поэтому в наших условиях лишь государство оказывается не только рычагом, но и главной хозяйственной силой, проводящей и осуществляющей основные экономические и социальные задачи по переустройству страны (модернизации экономики, приданию ей инновационного характера, созданию современной инфраструктуры, обеспечению социальной безопасности и социального благополучия и т. д.)» [2, с. 12-13].
Сегодня не существует расхождений между различными группами по поводу вмешательства или невмешательства государства в экономический процесс. И те, кто называет себя государственниками и те, кто представляется либералами, откровенно или скрыто стремятся к вмешательству, но каждый в своих интересах. Вмешательство в экономику не означает, что государство заменит в ней частный бизнес и будет выполнять его функции.
С. А. Исаева. Госувдарство и крупный бизнес в современной российской экономике
Власть и экономика
В современных условиях речь может идти только о взаимовыгодном сотрудничестве государства и предпринимательских структур. То обстоятельство, что на сегодняшнем этапе лидерскую позицию при решении стратегических вопросов развития страны должно занимать государство, не означает, что оно способно сделать это без участия российского бизнеса. Так вопрос вообще не ставится. Речь должна идти о преодолении пагубной для страны политики практически полного вытеснения государства из экономики.
Основной формой взаимовыгодного сотрудничества, как это следует из мировой практики, становится государственно-частное партнерство. В России сделаны только первые шаги в этом направлении, но очевидно, что на основе таких партнерских отношений можно решать задачи, которые не в состоянии эффективно решить в одиночку ни государство, ни бизнес. Эта форма позволяет использовать преимущества, присущие каждому из партнеров, минимизируя их недостатки.
1. Глазьев С. О стратегии экономического развития России // Вопросы экономики. 2007. № 5. С. 30-51.
2. Государственный капитализм в России (материалы теоретического семинара академика
B. А. Мартынова) // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 12. С. 3-24.
3. Гринберг Р. Третья улыбка Фортуны //Ведомости. 2009. 1 июля.
4. Дзарасов С. Способен ли частный капитал модернизировать российскую экономику? // Вопросы экономики. 2005. № 4. С.131-148.
5. Замараев Б., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е. Экономические итоги 2008 г.: конец «туч-
ных» лет // Вопросы экономики. 2009. № 3. С. 4-25.
6. Кирдина С. Г. X- и Y-экономики: Институциональный анализ. М.: Наука, 2004.
7. Кузык Б. Н., Яковец Ю. В. Россия — 2050: Стратегия инновационного прорыва. М.: Изд-во «Эко-
номика», 2004.
8. Кушлин В. Факторы экономического кризиса и базис его преодоления // Экономист. 2009. № 3.
C. 3-11.
9. Плискевич Н. Система «Власть — собственность» в современной России // Вопросы экономики. 2008. № 5. С. 119-126.
10. Полтерович В., Попов В. Эволюционная теория экономической политики // Вопросы экономики. 2006. № 7. С. 4-23.
11. Рязанов В. Т. Антропологический принцип в экономике // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 5. Экономика. Вып. 2. 2006. С. 3-18.
12. Сидорова Е. Сегодня и завтра российской экономики: качественный потенциал // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 1. С. 117-122.
13. Скляров И. К торговле с участием // Экономика и жизнь. 2008. № 29.
14. ФрейкманЛ., Дашкеев В. Россия в 2007 г.: риски замедления экономического развития на фоне сохраняющейся институциональной стагнации // Вопросы экономики. 2008. № 4. С. 75-93.
