CC BY
181ПОЛИТИКА И ПРАВО
Р.В. МАМЕДОВ, юрисконсульт отдела международных проектов и программ РУДН
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ В ДОКТРИНАХ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
В международно-правовых доктринах конструкция государственного суверенитета (который признается неотъемлемым качеством государства - субъекта международного права) раскрывается через исследование международно-правовых принципов, основными из которых становятся суверенное равенство всех государств, взаимное уважение правосубъектности и суверенитета государств в их международных отношениях и невмешательство во внутренние дела, добросовестное выполнение государствами своих международных обязательств. Юридическая конструкция государственного суверенитета становится в доктринах международного права универсальным принципом, регулирующим отношения между независимыми государствами.
Ключевые слова: государственный суверенитет, международное право, доктрина, международно-правовые принципы.
R.V. MAMEDOV, legal adviser, Department of international projects and programs of the RUFN
STATE SOVEREIGNTY IN THE DOCTRINES OF INTERNATIONAL LAW
In international legal doctrines construction of state sovereignty (which is the essential quality of a state subject to international law) is revealed through the study of international legal principles, which become the sovereign equality of all States, mutual respect of legal personality and sovereignty of States in their international relations and non-interference in internal Affairs, the faithful implementation of by States of their international obligations. The legal structure of the state sovereignty becomes the doctrines of international law and universal principle governing relations between independent States.
Key words: sovereignty, international law, the doctrine, the principles of international law.
Конфронтация между социалистическим и капиталистическим лагерем в мире приводит к тому, что вопросы суверенитета становятся предметом активных исследований не только в рамках общей теории права и конституционного права, но и в рамках международно-правовой доктрины.
Суверенитет как неотъемлемое качество государства, являющегося субъектом международного права, трактуется как совокупность ряда международно-правовых принципов, основными из которых становятся суверенное равенство всех государств, взаимное уважение правосубъектности и суверенитета государств в их международных отношениях и невмешательство во внутренние дела, добросовестное выполнение государствами своих международных обязательств.
В рамках международно-правовой доктрины происходит окончательный отказ от понимания суверенитета как абсолютной неограниченной свободы действий. Однако этот отказ приводит не столько к ограничению государственного суверенитета, сколько к ограничению именно определенных действий со стороны суверенного государства. Такие ограничения являются следствием существования самого международного права как объективно необходимой формы межгосударственного взаимодействия, а также права государства на самоограничение своих суверенных прав.
Попытки противопоставить международное право государственному суверенитету непродук-
тивны, поскольку эти два явления взаимно обогащают друг друга и взаимно обеспечивают свое существование и развитие. Ряд выявленных при исследовании факторов общественно-политического и социально-экономического развития, безусловно, свидетельствует об активизации межгосударственного взаимодействия, об изменении сфер компетенции международного и национального правопорядков. Однако эти факторы не дают оснований для предположений об упадке государственного суверенитета.
Трактовки суверенитета в международно-правовом смысле в некотором смысле отличаются от его понимания в общей теории государства и права, хотя и имеют в своей основе общетеоретические конструкции. Так, с общетеоретических позиций суверенитет предполагает полновластие государства на своей территории — в этом проявляется внутренний аспект суверенитета, и независимость от какого-либо другого государства как во внутренних, так и во внешних делах — в последнем случае проявляется внешний аспект суверенитета. Суверенитет в международно-правовом смысле охватывает часть внутреннего суверенитета и внешний суверенитет и проявляется в упомянутой независимости государства от иных государств.
Как отмечал И.Валлерстайн, начиная с XVI в. утвердилось понимание суверенитета как требования, порождаемого не столько самим государством, сколько межгосударственной системой. «В рамках сво-
их границ (которые, однако, должны быть четко определены и легитимированы на уровне межгосударственной системы) государство имеет право проводить любую политику, которую полагает разумной, принимать любые законы, которые считает необходимыми, и при этом никто — ни отдельные индивиды, ни группы, ни внутригосударственные структуры - не вправе отказаться от их исполнения»1. Суверенитет в международных отношениях, по мнению И.Валлерстайна, «предполагает, что никакое иное государство не имеет права претендовать - ни прямо, ни опосредованно - на полномочия данного государства, осуществляемые им в пределах собственных границ, поскольку такая попытка означала бы покушение на его суверенитет»2. В международно-правовом смысле суверенитет требует признания правомочности взаимных требований каждого из входящих в межгосударственную систему государств со стороны ос-тальных.3
Внутри страны суверенитет предполагает обязанность суверена обеспечивать гражданский мир в стране. За пределами страны государственный суверенитет предполагает (в том числе) право вести войну за пределами ее территории.
1Валлерстайн И, Конец знакомого мира. Социология XXI века. М., 2003. С. 83.
2 См.: Там же. С. 84.
3См., напр.:Грудцына Л,Ю. Гражданс-
кое общество и частное право // Новый
юридический журнал. 2013. № 2.
«Если внутри политической системы основная цель суверенитета заключается в запрещении частных войн и в мирном урегулировании противоречий между подданными, то во внешнем аспекте суверен ответствен за военные действия с другими государствами. Суверен, таким образом, становится также тем, кто решает, кому быть врагом и кому быть другом (развязывая, следовательно, узел войны или мира)»4.
Предпосылки для формирования международно-правовой концепции государственного суверенитета сложились еще к 1555 г., когда был заключен Аугсбургский договор, в котором было закреплено, что власть германских князей независима, в первую очередь от католической церкви. Идея государственного суверенитета в международно-правовом смысле впервые была концептуально оформлена на договорно-правовой основе при заключении Вестфальского мира 1648 г., положившего конец Тридцатилетней войне в Европе. Согласно Вестфальскому миру 1648 г. германские князья-суверены получили полные и неотчуждаемые права над подконтрольными им территориями. Была провозглашена их независимость как от светской имперской, так и от церковной власти. В результате Вестфальского мира 1648 г. на территории Германии появилось около 300 различных государств-субъектов международных отношений, которые получили право зак-
4 См.: Там же.
лючать союзы и между собой, и между иностранными державами.
Как отмечает А.А.Кокошин, «определив границы государств Европы, Вестфальский мир стал исходным пунктом для всех последующих международных трактатов и договоров, вплоть до Французской революции конца XVIII в. А нормы права, заложенные в этих двух документах, актуальны и в наше время»5 .
Таким образом, на рубеже XIX— XX вв. в международном праве суверенитет трактовался как абсолютное право государства решать все внутренние вопросы независимо от воли других и вступать с другими государствами во всевозможные соглашения. При этом без взаимного признания государственного суверенитета международное общение объективно было бы невозможным.
Предыстория утверждения в доктрине международного права представлений о государственном суверенитете позволяет выявить ряд методологических особенностей его исследования. Эти особенности вызваны тем, что международное право интересуется в основном отношениями между государствами. Форма юридического выражения суверенитета, равно как и его носители не являются предметом анализа в международном праве, поскольку суверенитет в международ-
5Кокошин А.А. Реальный суверенитет в современной мирополитической системе. М., 2006. С. 38.
но-правовом смысле отождествляется с государством.
С методологической точки зрения важным представляется вопрос о соотношении суверенитета и международного права. Насколько эти два феномена совместимы? Ведь международное право - это право, стоящее в некотором смысле над суверенным государством, право, обязывающее суверенное государство. Не теряется ли при этом сама суть суверенитета как независимости, полновластия?
Отвечая на эти вопросы, ряд ученых (А.Фердрос, Г.Кельзен, Дж. Брайерли) пришли к отрицанию значимости суверенитета, к выводам о том, что это — устаревшее понятие, от которого следует отказаться в пользу более нейтрального понятия — внутренняя компетенция государства. В частности, Г.Кельзен указывал, что «суверенитет в международно-правовом смысле означает правовую власть или компетенцию государства, ограниченную и способную быть ограниченной только международным правом»6. Ссель утверждал, что «идея суверенитета несовместима с идеей правовой межсоциальной системы.. , любой правопорядок имеет компетенцию лишь в тех областях, которые не могут затронуть солидарность целого, никогда не имея гарантии того, что эти области останутся неприкосновенными»'.
6KeZsenЯ.PeacethroughLaw.Princeton, 1941.Р. 35.
7£сеИе. Precisdudroitdegens. РашБ, 1934.Р.11.
Другие ученые (Лассон, Цорн, Остин, Шершеневич, Уиллоуби), также полагая, что суверенитет несовместим с международным правом, наоборот, отрицали последнее. В отдельных случаях конструкцию международного права пытались заменить на понятие международной морали. Так, например, Уилло-убисчитал, что государства могут вступать в соглашения, создающие моральные или политические, но не юридические обязательства.
Представляется, что точка зрения, объявляющая суверенитет и международное право взаимоисключающими понятиями, уязвима. Так, суверенитет предполагает независимость государства от других государств. Такое его понимание предполагает: а) факт существования других государств; б) факт наличия отношений данного государства с другими государствами. Отношения между субъектами объективно строятся по определенным принципам. В отношениях между государствами такими принципами могут стать либо согласование интересов, либо их навязывание одними государствами другим. В первом случае речь будет идти о существовании некоего регулятора, ставшего результатом согласования интересов суверенных государств, т.е. международного права. Во втором случае международное право не появляется, и при этом одно государство оказывается в зависимости от другого, т.е. суверенитет отсутствует.
Международное право не отрицает суверенитет, а придает ему
новые качественные характеристики - так суверенитет становится в международном праве универсальным принципом, регулирующим отношения между независимыми государствами. Международное право естьодно из средств утверждения суверенитета. В свою очередь, на основе принципа суверенитета выявляется специфика международного права по сравнению с внутригосударственным правом.
Совместимость международного права и суверенитета доказывается и исторически - международное право возникло как системное образование в связи со становлением суверенных национальных государств в Европе и усилением взаимодействия между ними.
Таким образом, «суверенитет субъектов международного права...- не исключает международно-правового регулирования, но определяет ряд особенностей этого регулирования и его границы»8. При определении этих особенностей представители различных концепций по-разному решают вопрос о субъекте, устанавливающем указанные особенности и границы. Так, с позиций примата суверенитета перед международным правом суверенное государство само устанавливает пределы международно-правового регулирования. С позиций примата международного права (Кель-зен, Фердрос) государственный правопорядок - это часть международного правопорядка, в рамках имен-
8Левин И,Д, Суверенитет. СПб., 2003.
С.127.
но целого, а не части, происходит определение компетенции государства, следовательно, определяется и его суверенитет. Думается, что соотношение международного и национального права, а следовательно, пределы международно-правового регулирования и суверенитета определяются характером регулируемых отношений, а также особыми целями и задачами регулирования. Безусловно, существуют вопросы, находящиеся «на стыке» внутриполитической и внешнеполитической сфер общественных отношений, однако их доля не позволяет говорить о потенциальной возможности возникновения какого-либо конфликта компетенций международного и национального правопорядков.
В доктрине международного права на сегодняшний день сложилось несколько широко распространенных трактовок государственного су-веренитета9.
Американский ученый Стивен Д. Краснер предлагает рассматривать государственный суверенитет в четырех плоскостях, с точки зрения четырех моделей: а) внутренний суверенитет как принцип организации публичной власти в государстве и контроля над ней со стороны общества; б) суверенитет взаимозависимости, позволяющий контролировать трансграничные передвижения; в) международный правовой суверенитет, утверждающий равно-
9 См.подробнее: Кузнецова Е. Западные концепции государственного суверенитета // http://www.intertrends.ru/ eleventhZ007.htm
правие государств на международной арене; г) «вестфальский» суверенитет, запрещающий внешним силам вмешиваться в распределение властных полномочий внутри государства10. Выделение этих четырех моделей скорее означает не существование разновидностей суверенитета, а признание его многостороннего характера. При этом соотношение вышеобозначенных «плоскостей» государственного суверенитета исторически изменчиво.
Внутренний суверенитет характеризует особенности отношений власти в государстве и является следствием развития идей Ж. Бо-дена и Т. Гоббса, целью которых было создание легитимной основы для централизации политической власти. В современных условиях в международно-правовой доктрине основными элементами «внутреннего суверенитета» являются толерантность, право народа на самоопределение и выбор формы правления.
Суверенитет взаимозависимости акцентирует внимание на способности государства контролировать финансовые, людские, товарные потоки, проходящие через границу государства. Для международного права эта плоскость государственного суверенитета важна тем, что неспособность властей контролиро-
10 Cm.-.KrasnerS.D. Sovereignty. Organized Hypocrisy. Princeton. Princeton
University Press, 1999; Problematic Sovereignty / S.D. Krasner (ed.). New York. Columbia University Press, 2001.
вать границы государства не влияет на его суверенный статус, т.е. принудить государство к осуществлению эффективного контроля за своими границами невозможно. На практике это грозит обострением таких проблем, как ослабление режима ядерного нераспространения, рост террористической активности при попустительстве национальных государств11.
Международный правовой или внешний суверенитет государства предполагает, что суверен признается другими суверенами. Признание государства defacto означает признание его равного статуса с остальными. Международное признание само по себе не влияет на обретение политической общностью качества государства, т.е. государством эта общность может являться и при отсутствии признания. Однако признание порождает ряд специфических прав государства, например права на отстаивание своих интересов в судах других государств, гарантии неприкосновенности дипломатических представителей признанного государства, иммунитет от преследования официальных лиц государства.
Вестфальская модель суверенитета предполагает известную абсолютизацию принципа невмешательства во внутренние дела государ-
11 CM.:Rotberg R.I. Failed States, Collapsed States, Weak States: Causes and Indicators / / State Failure and State Weakness in a Time of Terror / R.I. Rotberg (ed.). Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2003.
ства. В этой концепции суверенитет рассматривается как универсальная ценность. Государство должно минимизировать ограничения своих суверенных прав. В соответствии с этой концепцией государству должны быть предоставлены гарантии невмешательства в его дела, даже если внутриполитические процессы в государстве вызывают несогласие других участников международных отношений.
Помимо структурного исследования государственного суверенитета в доктрине международного права предпринимаются попытки выявить его новые качества, которые в современных условиях приобретают особое юридическое и социально-политическое значение в контексте международных отношений.
Так, например, в трудах французского ученого Мишеля Фуко, итальянских исследователей Джорджио Агамбена и Антонио Не-гри суверенитет определяется как «исходная структура, в которой право соотносится с жизнью, вбирает ее в себя, приостанавливая ее действие запретом, принимающим форму суверенного исключения»12. В соответствии с этой концепцией сущность государственного суверенитета проявляется в том, что благодаря ему государство проникает в частную жизнь человека через национальную идентичность, гражданство, права. «Суверенитет становится своеобразной формой существо-
l2Agamben G. Homo Sacer.Sovereign
Power and Bare Life. Stanford: Stanford University Press, 1998. P. 28.
вания, причем как публичного, так и частного»13.
Выделение различных «плоскостей», а также новых юридически и социально-политически значимых качеств государственного суверенитета в доктрине международного права способствует тому, что государственный суверенитет обеспечивает национальному государству определенный уровень политической свободы и международно-правовую защиту государства от внешнего вмешательства.
Международное право исходит из презумпции независимости суверенных государств и их полновластия. Суверенное государство вправе ссылаться на свой суверенитет, но не для оспаривания обязательств для него международно-правовых норм вообще, а для оспаривания таких требований международного права, которые не соответствуют вышеперечисленным особенностям международно-правового регулирования.
Развитие принципа международной ответственности государства никоим образом не приводит к упразднению принципа суверенитета. Более того, именно международное право в настоящий момент способно обеспечить механизмы эффективной защиты суверенитета.
Следует отметить, что к 1970-м годам понимание суверенитета в международно-правовом смысле, утвердившееся на рубеже XIX— XX вв. в Европе, было воспринято и советской наукой международно-
иКузнецоваЕ, Указ.соч.
го права. Суверенитет в международно-правовом смысле рассматривается как гарантия независимости государства в международных отношениях.
Как уже отмечалось выше, сферы компетенции международного и национального правопорядков подвижны. Однако для изменения пределов этих сфер в мире должны сложиться определенные социально-экономические и политико-правовые предпосылки. На сегодняшний день говорить о наличии таких предпосылок и, как следствие, об отмирании принципа суверенитета преждевременно. Однако отсутствие таких предпосылок на практике не отрицает многообразия доктриналь-ных интерпретаций суверенитета в международно-правовой науке на современном этапе.
Среди факторов, которые, по мнению ряда ученых (например, Э.Л. Кузьмин14, Дж. Мэтьюз15, И. Симо-нович16 и др.), дают основания предполагать известный кризис суверенитета, называют глобализацию и интеграцию, распад суверенных государств и образование на их месте квази-государств (Косово, Южная Осетия, Абхазия), рост влияния международных организаций и их
14 CM.:Ky3'bMUH S.^.OrocyqapcTBeHHOM-cyBepeHMTeTeBcoBpeMeHHOMMMpe // ®yp-Ha^pocc.npaBa. 2006. №3.
15 Cm.: Mathews J.T.PowerShift // ForeignAffairs. 1997. №1.
16 Cm.: Simonovic I. Relative Sovereignty of the Twenty First Century // Hastings International and Comparative Law Review. 2002. Vol.25. №3.P.371-381.
институтов (НАТО, Совет Безопасности ООН). Еще в прошлом веке в доктрине международного права стали появляться концепции «ограниченного», «относительного», «функционального» суверенитета, мысль о кризисе государственного суверенитета. Соглашаясь с тем, что современная система международных отношений требует известной корректировки сфер компетенции национального и международного правопорядков, тем не менее, сложно признать правильной точку зрения, которая вопреки отсутствию каких-либо юридических оснований служит оправданием для несоразмерного вмешательства во внутреннюю политику суверенных государств.
Думается, что на вопрос о возможности ограничения суверенитета можно ответить утвердительно, хотя бы исходя из возможности его самоограничения. Проблема состоит в том, кем и как суверенитет может быть ограничен.Так, добровольное самоограничение суверенитета возможно в случае, например, если два или более суверенных государств создают по взаимному согласию некую политическую общность - союз, международную организацию, военный блок - и при этом передают часть своих суверенных полномочий наднациональным органам власти, устанавливают систему взаимного вмешательства во внутренние дела друг друга. Наиболее показателен в этом отношении Европейский Союз.
Принудительное ограничение суверенитета в соответствии с дей-
ствующим международным правом также возможно тогда, когда вмешательство во внутренние дела суверенного государства происходит, например, для урегулирования его внутренних конфликтов, в рамках которых происходит злоупотребление суверенитетом17 (например, вмешательство в ходе миротворческих или гуманитарных операций ООН в Сомали, Либерии, Гаити, Анголе, Руанде, Судане, Сьерра-Леоне).
Доктрина международного права выявляет ряд изменений в территориальном аспекте государственного суверенитета. Так, теоретики глобализации выдвигают предположение, что территориальность и суверенитет перестают быть организующими принципами социальной, культурной и политической жизни18,19. Думается, такая трактовка территориальности преждевременна, тем более, что фактический материал, наоборот, дает основания утверждать, что отстаивание суверенных прав государства в современном мире происходит с непосредственной ссылкой на принадлежность данному суверенному го-
17 См.: Кузнецова Е.С.Суверенитет. Не-зыблемыйинеделимый? // Международ-наяжизнь. 2004. № 7-8.
18 См. подробнее: Kegley Ch., Wittkopf W.WorldPolitics: TrendandTransformation. N.Y., 1999.
19 Мещерякова O.M. Суверенитет государств-членов Европейского Союза и Лиссабоонский договор// Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки, 2008. № 2. С. 88.
сударству определенной территории. Так, известный российский политолог М.А^русталев пишет, что «государство обладает традиционным правом собственности на определенную территорию и проживающее на ней население (граждан), при этом в последние десятилетия право собственности на территорию (территориальный суверенитет) распространилось на значительное водное и воздушное пространство.., и особое значение в современном мире имеет вытекающее из территориального суверенитета право собственности на природные ресур-сы»20. Это означает, что объективные исторические процессы демонстрируют постоянное расширение территориальной сферы суверенитета.
Подводя итоги исследованию трактовок понятия «государственный суверенитет» в доктрине международного права, целесообразно остановиться на основных выводах.
Суверенитет по настоящее время остается неотъемлемым качеством государства как субъекта международного права. Конструкция суверенитета в доктринах международного права включает в себя следующие элементы: 1) суверенное равенство всех государств, предполагающее, что последние пользуются одинаковыми правами и имеют
20 Хрусталев М.А. Политология и политический анализ // Богатуров А.Д., Косолапое H.A., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 25, 26.
одинаковые обязанности в международных отношениях и являются равноправными членами международного сообщества независимо от различий экономического, социального, политического или иного характера; 2) взаимное уважение правосубъектности и суверенитета государств в их международных отношениях и невмешательство во внутренние дела; 3) неприкосновенность территориальной целостности и политической независимости государств; 4) право государства свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы и отсутствие какой-либо дискриминации государства в международных отношениях по этим мотивам; 5) добросовестное выполнение государствами своих международных обязательств;6) верховенство государственной власти над всеми лицами и их действиями на территории государства; 7) полнота государственной власти, предполагающая, что суверенное государство обладает всеми суверенными правами без каких бы то ни было ограничений извне; 8) иммунитет государства, предполагающий, что государство не может быть привлечено к суду другого государства в качестве ответчика иначе, как в случае своего прямого согласия.
Для современной международно-правовой доктрины характерен отказ от понимания суверенитета как абсолютной неограниченной свободы действий. Определенные ограничения суверенитета есть следствие существования самого международ-
ного права как объективно необходимой формы межгосударственного взаимодействия, а также следствие права государства на самоограничение своих суверенных прав. При этом, представляется, что ограничения суверенитета, как такового, не происходит, так как суверенитет либо есть, либо его нет, имеет место лишь ограничение определенных полномочий государства.
В доктрине международного права встречаются неконструктивные подходы, в соответствии с которыми развитие международных отношений «приводит к такой системе взаимозависимости государств, подчинения их общему мировому правопорядку, что возникает противоречие между суверенитетом государства, с одной стороны, и международным правом - с другой; согласно этой теории суверенитет государств исчезает и переходит к сообществу государств»21. В ряде случаев это приводит к отрицанию принципа суверенитета, к дискуссиям о его постепенном отмирании22 . Между тем, признавая несостоятельность концепций абсолютного
21Гарибян К.Э. Суверенитет как категория международного права // http:/ /www.ni-journal.ru/archive/56157ba6/ 528a55c5/25f90845/142c257e/ (Дата обращения: 15.08.2011).
22См., например: Dreier H.Souveranitat. Staatslexicon.Steinberger, 1988.№ 4. S.1208;Wildhaber L. Sovereignty and International Law / The Structure and Process of International Law: Essays in Legal Philosophy, Doctrine and Theory. Dordrecht, Netherlands, 1986. P. 440, 441.
суверенитета, сложно согласиться с постановкой вопроса, при которой он отрицается как значимый принцип международных отношений. Ограничение суверенных полномочий государств, изменение сфер компетенции международного и национального правопорядков актуализируют не отрицание суверенитета, а его качественно новое понимание. Ограничение суверенных полномочий государства — это одновременно и следствие его суверенитета, и уважение к суверенитету других государств, и следствие объективных потребностей и условий межгосударственного общения.
На соотношение сфер компетенции международного и национального правопорядков (международного права и суверенитета) оказывают влияние следующие факторы: глобальное и региональное усиление взаимозависимости государств, особый характер такой взаимозависимости, объем взаимодействия государств, природные ограничения, недостаток материальных ресурсов, изменение экологических условий, пересмотр взглядов и подходов к вопросам безопасности, усложнение политического устройства мира и расстановки политических сил, экономический, социальный, политический, военный потенциал государств. Эти же факторы способствуют усилению различий между «формальным» суверенитетом, т.е. суверенитетом dejure, и «реальным» суверенитетом, т.е. суверенитетом defacto.
Наконец, следует согласиться с точкой зрения К.Э.Гарибян, которая
пришла к выводу о том, что «современный мир отмечен двумя противоположными тенденциями: с одной стороны, все более наблюдается интернационализация жизни, с другой — происходит рост национального самосознания, понимания своей особенности, национальных интересов как доминанты внутренней и внешней политики»23. Думается, что такая постановка вопроса со всей очевидностью доказывает, что принцип суверенитета в международно-правовом смысле со времени своего концептуального оформления и по настоящий момент является необходимой юридической и политической основой для эффективного межгосударственного общения.
Исследование процесса становления и развития теоретико-правовой конструкции суверенитета в юридической науке позволяет сформулировать следующие выводы.
В эпоху империй конструкция суверенитета обогащается за счет следующих характеристик верховной суверенной власти:
1) впервые в истории на первый план среди характеристик верховной суверенной власти выходит ее сильная централизация;
2) как следствие, реализация верховной суверенной власти не мыслится без организации особого суверенного центра;
3) актуализируется необходимость использования различных способов легитимации власти верховного суверена — от уже извест-
23Гарибян К.Э. Указ.соч.
ной политико-правовой мысли сакрализации государства и власти до появления ранних концепций народного суверенитета, производного характера верховной суверенной власти от народа, «общего блага»;
4) значение суверена как носителя верховной суверенной власти подчеркивается персонификацией власти в личности правителя; при этом, поскольку суверенитет в правовом смысле в эпоху империй не знает пока еще территориальных границ в силу подвижности имперских территорий, пока еще не происходит обоснования суверенных полномочий верховной власти пределами территориального господства;
5) формируется концепция неограниченной власти правителя, ставшая ключевой для всего последующего процесса государственного развития;
6) впервые суверенитет связывается с нацией, получая этническое наполнение, что, в свою очередь, через несколько столетий привело к формированию национальных государств;
7) что наиболее важно в контексте собственно правовых трактовок государственного суверенитета, впервые возникает вопрос о признании верховенства власти имперского центра подвластными территориями как неотъемлемой составляющей конструкции имперского государственного суверенитета;
8) наконец, на этом этапе развития конструкции государственного суверенитета впервые историей
было наглядно продемонстрировано, что «расщепление» государственного суверенитета (пусть даже в таких простейших формах, как деление суверенных прерогатив между имперским центром и периферией) приводит к упадку государства, а вместе с ним - к утрате государственного суверенитета, как такового.
В период существования феодальных государств, в эпоху средневековой феодальной раздробленности в Европе развитие конструкции государственного суверенитета и верховной суверенной власти происходит в условиях утверждения католицизма как господствующей европейской религии и мировоззренческой основы европейской цивилизации.
Теологическая мысль характеризует верховную суверенную власть, исходя из ее «расщепления» между папой и светским правителем и из признания приоритета и верховенства власти церковной над властью светской. Конструкция суверенитета обогащается в теологических теориях за счет признания в качестве ее неотъемлемых элементов учредительного значения суверена (которым в теологических концепциях была церковь) и его роли как самостоятельного источника легитимации любой иной власти. Развитие конструкции суверенитета и верховной суверенной власти в этот период во многом было обусловлено борьбой церкви и светских правителей. В ходе такой борьбы церковь сконцентрировала свое внимание на ослаблении власти импера-
торов, фактически допустив усиле-
" 24
ние власти королей.24
Изменение юридической природы королевской власти объективно приводит к формированию развитых рационалистических юридических трактовок верховной суверенной власти и появлению качественно новых характеристик конструкции государственного суверенитета, существенными элементами которой становятся:
1) идея замены сюзеренитета короля на его ничем не ограниченную суверенную власть (что, в конечном счете, ведет к утверждению абсолютистских видов монархии в европейских государствах);
2) утверждение идеи общественного блага и государственной необходимости как основы для качественного изменения статуса верховного суверена - теперь он не просто собственник, отстаивающий свои интересы и пользующийся своим положением по отношению к вассалам, он представляет собой лицо, чья деятельность характеризуется ярко выраженной публично-правовой направленностью;
3) идея территориальной организации власти и, как следствие, появление дополнительного способа легитимации верховной власти суверена закреплением за ним определенной территории;
24 Бурыкин А,Н,, Володина Н,В,, Иваненко К,В, Проявления государственного суверенитета в современном мире и России // Правовая инициатива. 2013. № 5. С. 8.
4) десакрализация власти, ослабление роли церкви в политической жизни общества, приобретение светской властью качеств единственного легитимного верховного суверена в масштабах определенной территории;
5) идея национальной политической государственности.
На этапе существования феодальных государств вновь подтверждается нежизнеспособность «расщепленной» конструкции государственного суверенитета (на этот раз в форме деления суверенных полномочий между церковью и светской властью).
Одной из выявленных важнейших тенденций развития конструкции государственного суверенитета и верховной суверенной власти стала десакрализация этих феноменов, ставшая основной предпосылкой формирования их светских концепций. Однако не менее важной из выявленных закономерностей развития верховной суверенной власти стало также ее движение в направлении утраты ее внутреннего единства с народом, с обществом. Как результат — у власти возникает потребность в закреплении и констатации своих особых суверенных прерогатив и в их идеологическом и политико-правовом обосновании.
Раннебуржуазные светские трактовки суверенитета акцентируют внимание на изменении основ легитимности власти главы государства. Отчасти в этот период концепциями суверенитета реципируются элементы классической римской государственности. Развитие концеп-
ций государственного суверенитета в этот период происходит в контексте борьбы двух политико-правовых парадигм верховной власти — абсолютизма и идеи о демократическом ограничении верховной власти.
Качественные изменения в конструкции государственного суверенитета связаны также с появлением идеи юридически неограниченного характера верховной власти и ее обособления от социального организма. Существенным элементом государственного суверенитета является принудительная сила. В этот период трактовка суверенитета все еще носит персонифицированный характер и не характеризует государство в целом. Здесь же опять появляются идеи о расщеплении, делимости суверенитета между различными носителями, обосновываются конструкции народного и национального суверенитета как противовес суверенитету государственному.
К XX в. в политико-правовых учениях формируется представление о суверенитете как о формально-юридической категории, являющейся свойством государственной власти, одновременно и ее признаком, и категорией, выражающей характер взаимоотношений власти и подвластных. Обострение социально-политических противоречий в современном обществе, а также раскол мира в XX в. на социалистический и капиталистический лагерь оказали значительное влияние на развитие концепций государственного суверенитета. Масштабная трансформация монархий в рес-
публики создает предпосылки для отказа от концепций персонификации государственного суверенитета и для развития идей об ограничении верховной власти.
Развитие отечественных концепций государственного суверенитета имеет свою специфику. Так, вплоть до второй половины XIX в. в России не сложилось политико-правовых и социально-экономических предпосылок для развития учения о суверенитете как самостоятельного направления политико-правовой мысли. Основной причиной этого стало отсутствие в России столь острой борьбы между светской и религиозной властью, как в Европе. Кроме того, в России не наблюдалось острой борьбы государственной власти с общественным строем, монархической власти - с сословными правами.
Поэтому в период с ХУпо XVIII в. в отечественной политико-правовой мысли исследовались лишь отдельные характеристики государственной власти, такие как ее верховенство, независимость в международном общении, самостоятельность во внутренних делах, территориальный характер.
С XVIII в. начинается влияние западноевропейских концепций на отечественную политико-правовую мысль, которое только к XIX в. приводит к появлению систематизированных концепций государственного суверенитета, которые в общих чертах сочетаются с западноевропейскими аналогами.
С 1917 г. в отечественной науке
происходит отказ от классических трактовок государственного суверенитета в связи с утверждением социалистического строя и новой формы государственного устройства -федерации. Значимой особенностью развития теоретико-правовой конструкции государственного суверенитета в отечественном правоведении является тесное сотрудничество представителей теоретико-правовой мысли и отечественных ученых-международников в раскрытии ее существенных элементов. Во многом основные направления развития теоретико-правовой конструкции государственного суверенитета в отечественной науке соответствуют пониманию этого феномена в доктринах международного права.
В международно-правовых доктринах конструкция государственного суверенитета (который признается неотъемлемым качеством государства-субъекта международного права) раскрывается через исследование международно-правовых принципов, основными из которых становятся суверенное равенство всех государств, взаимное уважение правосубъектности и суверенитета государств в их международных отношениях и невмешательство во внутренние дела, добросовестное выполнение государствами своих международных обязательств. Юридическая конструкция государственного суверенитета становится в доктринах международного права универсальным принципом, регулирующим отношения между независимыми государствами.
Библиографический список:
1. Алиев Б.К. К вопросу об эффективности применения норм международного права на современном этапе // Правозащитник. 2011. № 3.
2. Бурыкин A.H., Володина H.B., Иваненко К.В. Проявления государственного суверенитета в современном мире и России // Правовая инициатива. 2013. № 5. С. 8.
3. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. М., 2003. С. 83, 84.
4. Гарибян К.Э. Суверенитет как категория международного права // http: //www.ni-journal.ru/archive/56157ba6/ 528a55c5/25f90845/142c257e/ (Дата обращения: 15.08.2011).
5. Грудцыта Л.Ю. Гражданское общество и частное право // Новый юридический журнал. 2013. № 2.
6. Гусева К.А. Конвергенция международного и национального права; глобализация? // Правозащитник. 2012. № 1.
7. Кокошин А.А. Реальный суверенитет в современной мирополитической системе. М., 2006. С. 38.
8. Кузнецова Е. Западные концепции государственного суверенитета // http:/ /www.intertrends.ru/eleventh/007.htm
9. Кузнецова Е.С. Суверенитет. Незыблемый и неделимый? // Международная жизнь. 2004. № 7-8.
10. Кузьмин Э.Л.Огосударственномсу-веренитетевсовременноммире / / Жур-налросс.права. 2006. №3.
11. Левин И.Д. Суверенитет. СПб., 2003. С.127.
12. Мещерякова О.М. Суверенитет государств-членов Европейского Союза и Лиссабоонский договор// Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки, 2008. № 2. С. 88.
13. Новиков С.Л. Вопросы международно-правовой защиты: практика, проблематика // Правозащитник. 2011. № 4.
14.Хрусталев М.А. Политология и политический анализ // Богатуров А.Д., Косолапое Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 25, 26.
15.Agamben G. Homo Sacer.Sovereign Power and Bare Life. Stanford: Stanford University Press, 1998. P. 28.
16. Dreier H.Souveranitat. Staatslexicon. Steinberger, 1988. № 4. S.1208.
17.Kegley Ch., Wittkopf W.World Politics: TrendandTransformation. N.Y., 1999.
18.Kelsen H. Peace through Law. Princeton, 1941. P. 35.
19. KrasnerS.D. Sovereignty.Organized Hypocrisy. Princeton: Princeton University Press, 1999; Problematic Sovereignty / S.D. Krasner (ed.). New York: Columbia University Press, 2001.
20.Mathews J. T.PowerShift // ForeignAffairs. 1997. №1.
21.Rotberg R.I. Failed States, Collapsed States, Weak States: Causes and Indicators // State Failure and State Weakness in a Time of Terror / R.I. Rotberg (ed.). Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2003.
22. Scelle. Precis du droit de gens. Paris, 1934. P. 11.
23.Simonovic I. Relative Sovereignty of the Twenty First Century // Hastings International and Comparative Law Review. 2002. Vol. 25. № 3. P. 371 - 381.
24.Wildhaber L. Sovereignty and International Law / The Structure and Process of International Law: Essays in Legal Philosophy, Doctrine and Theory. Dordrecht, Netherlands, 1986. P. 440, 441.
