CC BY
138
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА
М. Саката
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ ИЛИ АВТОРИТАРНЫЙ РЕЖИМ:
К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ «СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ» В КИТАЕ
ВВЕДЕНИЕ
Как хорошо известно, термин «государственный капитализм» впервые появился в Советской России. Экономический режим, который был введен по инициативе В.И. Ленина, носил временный характер и был нацелен на развитие отсталых производительных сил и строительство экономического базиса социализма в России. Ленин назвал этот экономический строй государственным капитализмом. В данном случае госкапитализм означал не только формирование общественного сектора, но и использование элементов капиталистической системы под жестким контролем Правительства.
Если применить это определение В.И. Ленина, то «социалистическая рыночная экономика» в Китае (КНР) очень близка по своей сути государственному капитализму. Единственное отличие состоит в исторических предпосылках и условиях его формирования в этих странах. Кроме того, если в России госкапитализм рассматривался как временный режим на этапе перехода от относительно низкой стадии капитализма к социализму, то «социалистическая рыночная экономика» в Китае была определена как временный режим на этапе перехода от низшей стадии социализма к высшей.
В данной статье представлена попытка определения сущности феномена «социалистическая рыночная экономика», а также общих черт между государственным капитализмом и экономической диктатурой государства, существовавшей в странах Восточной Азии на этапе догоняющего развития. Кроме того, в статье содержится характеристика новой модели развития восточноазиатских стран, появившейся взамен прежней централизованной модели.
Три типа государственного капитализма
После Второй мировой войны понятие «государственный капитализм» стало использоваться в отношении стран «третьего мкра», придерживавшихся принципов «неприсоединения и нейтралитета». Группа японских политэкономов полагала, что некоторые из этих стран постепенно делали шаги в пользу некапиталистического пути
САКАТА МИКИО (SAKATA Mikio)
- д-р экономики, профессор Университета префектуры Фукуи. Окончил экономический факультет Городского университета Осака. 1982-1992 гг. - сотрудник факультета менеджмента Университета Toa. В 1992— 1996 гг. - доцент, а с 1996 г. по настоящее время - профессор. Автор книги «Экономика стран Северо-Восточной Азии» (Токио, 2000. На япон. яз.), а также ряда монографий и соавтор коллективных монографий по экономическим проблемам стран Северо-Восточной Азии и государств Корейского полуострова.
О М. Саката, 2003
© J1.В.Попова, перевод, 2003
развития и рано или поздно вышли бы на собственный путь к социализму. Они также считали, что страны третьего мира не имеют возможности развивать производительные силы в рамках капиталистического пути развития из-за ограничений, накладываемых мировой капиталистической системой, поэтому единственным выходом для них будет выбор некапиталистического пути развития в рамках государственного капитализма.*
Но данное предположение не оправдалось - ни одна из этих стран после Второй мировой войны не смогла перейти от докапиталистической стадии развития или от низшей стадии капитализма к социализму через этап госкапитализма. К числу стран, находившихся на том этапе на стадии госкапитализма и двигавшихся в направлении некапиталистического пути развития, относились Индия, Индонезия, Мьянма (бывшая Бирма), Египет, Нигерия, Алжир и др. Однако Индонезия после политических событий 30 сентября 1965 г. встала на капиталистический путь развития; остальные страны также оказались не в состоянии преодолеть политическую нестабильность и экономическую стагнацию.
Вопреки всеобщим ожиданиям мировой капитализм в постколониальный период претерпел внутреннюю эволюцию, которая в значительной степени основывалась на технологических инновациях производства, таких как тэйлоризм, и внедрении методов массового производства. Мировая экономическая система, представленная МВФ и ГАТТ, основывающаяся на принципах «либерализации, недискриминации и диверсификации», способствовала расширению границ капиталистической экономики во всем мире посредством поощрения торговли и инвестиций, но в то же время привела и к обострению проблем между Севером и Югом.
В этих условиях страны, которые придерживались некапиталистического пути развития, испытывали тяжелую экономическую стагнацию и хаос, главным образом по причине нехватки капитала, технологий, недостаточной емкости внутреннего рынка. Экономическая система, сложившаяся в этих странах, была названа экономистами-неоклассиками «экономикой высоких издержек». Типичным примером такой страны являлась Индия: на этапе госкапитализма до конца 1980-х годов Индия развивалась в рамках импортно-замещающей индустриализации и сосредоточивала при этом усилия на формировании собственной базы тяжелой промышленности.
В отличие от этой группы стран (экономики высоких издержек), ряд развивающихся государств осуществил экономический рывок за счет проведения политики экспортной ориентации (на внешний рынок). Эти страны включились в международную конкуренцию, используя поначалу сравнительные преимущества в трудоемких производствах, таких как текстильная, кожевенная промышленность, производство игрушек, фанеры и т.д. После первого нефтяного шока 1973 г. эти страны перешли к формированию отраслей тяжелой промышленности, таких как сталелитейная, судостроение, машиностроение, электротехника, т.е. тех производств, в которых развитые страны утратили свое конкурентное преимущество вследствие высокой инфляции. Эта группа стран в конце 1970-х годов была названа ОЭСР «новыми индустриальными странами» (НИС).** Позже Мировой Банк классифицировал восемь стран - Японию, Гонконг, Республику Корея,
* Эта точка зрения основывалась на идее «всеобщего кризиса капитализма», которая была выдвинута на съезде III Коминтерна в 1928 г. В Коминтерне полагали, что со времени революции в России капитализм находится на пути к всеобщего кризису. В Коминтерне также существовало мнение, что всеобщий кризис капитализма углубляется - движется к новой стадии кризиса, так как после Второй мировой войны многие бывшие колонии стали независимыми, социалистическая система упрочилась.
** Китайское Правительство выступало категорически против названия НИС, поскольку не признавало независимости Гонконга и Тайваня, рассматривая их как составные части Китая. По этой причине данное название было формально изменено после саммита в Торонто в 1988 г.
Сингапур, Тайвань, Индонезию, Малайзию и Таиланд - как быстроразвивающиеся азиатские страны (НРАЕз).1 В этих странах правительства, с одной стороны, поощряли участие национальных производителей, использовавших преимущества дешевой рабочей силы и импортные технологии, в конкуренции на мировом рынке, с другой стороны, защищали производителей экспортной продукции на внутреннем рынке при помощи большого количества правил и использования особого преференциального режима в отношении них.
На самом деле восточноазиатские страны, особенно Республика Корея, Тайвань, Сингапур, Малайзия и Таиланд, добились высоких темпов экономического роста в условиях специфического экономического режима, который назывался «диктаторским» или «авторитарным».*
В то же самое время эта группа стран имела сходство с первой группой развивающихся экономик в одном ключевом вопросе: экономической роли государства. Мы определяем государственный капитализм как разновидность капитализма, предполагающего сильный правительственный контроль за всем процессом накопления капитала и развития. Политическая система в условиях госкапитализма являлась либо диктаторской, либо авторитарной.
Строго говоря, и в рамках госкапитализма, и в условиях диктатуры экономическое развитие стран происходит по общему сценарию: оно направляется и жестко регулируется государством. Конечно, мы можем найти признаки государственного вмешательства в экономику, участия государства в экономическом процессе и во многих развитых странах. Но нужно отличать кейнсианскую модель, в которой государственное вмешательство в деятельность рынка, например, посредством проведения макроэкономической политики, включающей в себя политику управления эффективным спросом, финансовую политику, является необходимостью. В кейнсианской модели правительственные интервенции в деятельность рыночного механизма - средство компенсации «провалов» рынка. Модель Кейнса полностью отличается от модели госкапитализма.
Нам представляется, что экономика как в условиях госкапитализма, так и в рамках диктаторских режимов в развивающихся странах имеет общий характер с точки зрения правительственных интервенций в экономический процесс. Поэтому мы определим диктаторский режим в Восточной Азии, особенно в Республике Корея и Тайване, как новую модель госкапитализма.3 Это был третий тип госкапитализма в развивающихся странах, чей прообраз мы можем найти в характере экономического развития Японии до Второй мировой войны, особенно в период Мэйдзи и Тайсё. Типичный пример первого типа госкапитализма наблюдался в бывшей России, второй тип - «экономика высоких издержек» - в Индии.
Восточноазиатская модель как диктаторский режим Третий . тип развития обычно называется «Восточноазиатская модель» или «Восточноазиатское чудо».4 Но экономисты, восхищающиеся экономическими успехами этих стран, закрывают глаза на факт существования в этих странах диктатуры или авторитарного режима, оправдывая это тем, что сильное государство было необходимо для мобилизации ограниченных ресурсов, их наиболее эффективного распределения в интересах нации и для контроля за частным капиталом в целях обеспечения экономического развития.
*Впервые термин «авторитарный режим» был применен к Испании в период генерала Франко с целью обозначения политического режима, который не мог классифицироваться термином «тоталитаризм», и этот термин впоследствии стал применяться и к политическим режимам в Латинской Америке после 1970 г. Более того, КенсЫ Т1шпек^а подразделил авторитарные режимы в Латинской Америке на 4 типа — гражданская бюрократия, военная бюрократия, военная (хунта) и личная диктатура. Он отмечал, что диктатура в Восточной Азии представляла собой военно-бюрократический тип авторитаризма в Латинской Америке, хотя существовало много различий между этими двумя системами.2
Быстрый экономический рост в рамках восточноазиатской модели не был случайностью, но был тесно связан с существованием диктатуры. В свою очередь, установление диктаторских режимов в этих странах не было случайным событием, а имело определенные исторические предпосылки.
Факторами, приведшими к установлению диктатуры, были следующие. Во-первых, значительная социальная напряженность как внутри стран, так и между ними, где разделенные нации и идеологическая оппозиция допустили государственное вмешательство в экономику с целью поддержания стабильного развития. Во-вторых, правительства, находившиеся под сильным влиянием социалистической идеологии, которая пропагандировала ликвидацию бедности, принципы равенства и централизованного экономического планирования, были вынуждены воспринять, по крайней мере частично, эти социалистические установки. В-третьих, экономический контроль был необходим правительствам этих стран для того, чтобы мобилизовать ограниченные ресурсы и использовать их наиболее эффективно в целях развития. В-четвертых, чиновникам-технократам были предоставлены широкие полномочия при составлении ежегодных экономических планов. Наконец, в условиях, когда деятельность предприятий зависела от правительственных финансов по причине слабости финансовой системы, представители частного бизнеса были вынуждены полагаться на национальное правительство. Феномен диктатуры возник в некоторых развивающихся странах как результат действия этих факторов.
Третий президент Южной Кореи Пак Чжон Хи* назвал эту систему «капитализмом, направляемым государством» или просто «направляемый капитализм». Он осуществлял контроль за частным капиталом, организованным в форме чеболей, * а также посредством национализации коммерческих банков, мобилизации их капитала для реализации пятилетних планов.
В Южной Корее правительственные интервенции в рыночный механизм были более активными, чем в Индии. Они распространялись на определение стратегии развития и составление планов развития, включали селективную поддержку определенных отраслей путем прямого кредитования и финансовой поддержки, регулирование промышленности посредством инвестиционных ограничений и административных мер, распределение валютных средств, дискриминационную торговую политику, запрещение деятельности профсоюзов, проведения забастовок и т.д. Словом, корейские крупные бизнес-группы находились в полной зависимости от правительства.
Но этот режим - новый тип госкапитализма - не просуществовал долго. Диктаторский режим постепенно ослаб по мере усиления позиций среднего класса в результате экономического роста в Республике Корея в 1980-е годы." Ликвидация диктатуры была ускорена также принятием «глобального стандарта», который был предложен развивающимся странам МВФ и Правительством США в обмен на финансовую поддержку и экономическую помощь.
■к
Генерал Пак Чжон Хи пришел к власти в результате военного переворота 16 мая 1961 г. в возрасте 44 лет и в 1962 г. был избран на пост президента. Был убит главой корейского Центрального разведовательного управления (КС1А) в октябре 1979 г.
Корейское слово для обозначения крупных бизнес-групп, принадлежащих семьям.
***
Корейская экономика пережила серьезную стагнацию в начале 1980-х годов по причине сокращения бюджетных расходов и роста внешнего долга на сумму свыше 46 млрд долл. Но из этой критической ситуации Корея вышла случайным образом, в основном благодаря резкому снижению процентных ставок на международном финансовом рынке, снижению цен на нефть в результате увеличения предложения со стороны стран ОПЕК и резкого обесценения корейской воны против японской иены после Плазского совещения, итогом которого стал отказ от политики сильного доллара по отношению к другим ведущим валютам мира в 1985 г.
Восточноазиатская модель или глобальный стандарт?
После распада СССР в 1991 г. Американское Правительство стало распространять глобальный стандарт экономического управления во всем мире. Не нужно говорить о том, что глобальный стандарт предполагает проведение экономической либерализации, дерегулирования, приватизации и для других стран мира равнозначен американскому стандарту. Но сами США не во всех случаях придерживаются глобального стандарта -иногда Американское Правительство настаивает на добровольном ограничении экспорта экспортирующими странами, в других ситуациях применяет антидемпинговое законодательство для ограничения импорта в целях защиты местных производителей.
Распад СССР означал устранение препятствия, которое сдерживало США от распространения своих национальных стандартов на развивающиеся страны. Как только глобальный стандарт стал использоваться для усиления влияния на мировом рынке, стало возрастать и давление на восточноазиатскую модель с целью ее модификации и превращения в более «умеренную».
Экономический кризис, поразивший Восточную Азию в 1997 г., оказал решающее воздействие на восточноазиатскую модель, определил ее дальнейшую судьбу. Многие страны были вынуждены принять условия, выдвинутые МВФ в обмен на специальную финансовую помощь.
Является ли глобальный стандарт безоговорочно подходящим для восточноазиатских стран? Конечно, следует сказать нет. Восприятие глобального стандарта не означает простое уничтожение последствий периода диктатуры. Он означает болезненный путь развития, в ходе которого приносятся в жертву слабые, прежде всего малые и средние предприятия, местная промышленность, крестьянство, не выдерживающие чрезмерной конкуренции и усиления макроэкономической неустойчивости. В Республике Корея коэффициент Джини (коэффициент концентрации доходов), который измеряет неравномерность доходов нации, стал возрастать после 1997 г. вследствие экономичесокй либерализации, проведенной в стране по условиям, выдвинутым МВФ.5 Этот коэффициент вырос с 0.283 в 1997 г. до 0.319 в 2001 г.
Конечно, трудно идти против процесса экономической глобализации, вызванной потоками капитала, товаров, людей в мировой экономической системе, однако мы не может принимать безоговорочно глобальный стандарт, как будто он имеет всеобщую универсальность. В ряде сфер, таких как окружающая среда или природные ресурсы, глобальный стандарт может иметь значимость как универсальный критерий, но в социально-культурной области должно существовать множество стандартов.
В результате этих неожиданных факторов корейская экономика вновь стала расти высокими темпами: 12,9% в 1986 г., 13,0% в 1987 г. и 12,4% в 1988 г. Еще одним фактором стала подготовка к проведению Олимпийских игр в
Сеуле - это событие изменило состояние корейского общества и сделало возможным проведение либерализации.
*
В Южной Корее МВФ настаивал на политике полной открытости, например: либерализации и дерегулировании торговли, инвестиций и финансовой сферы; структурных реформах крупных бизнес-групп (чеболей); реорганизации финансовой системы; повышении гибкости рынка труда (введение практики увольнений); улучшении состояния бюджета; проведении жесткой кредитно-денежной политики; отмене привязки воны к доллару путем введения плавающего валютного курса; приватизации государственных предприятий и других шагов. В свою очередь, Республике Корея был предложен специальный пакет финансовой помощи в объеме свыше 58 млрд долл. (21 млрд долл. от МВФ, 10 млрд долл. от Мирового Банка, 10 млрд долл. от Японии,
5 млрд долл. от США). Южная Корея приняла эти условия безоговорочно. Условия, которые требовал МВФ и Мировой Банк, стали общей установкой, навязываемой развивающимся странам, которые пострадали от финансового кризиса. Естественно думать, что эти условия положительно скажутся на экономике (принесут экономическую выгоду) США. И это не только мое личное видение - я лишь один из многих экономистов, которые отмечают этот момент. Либерализация и дерегулирование - это американские стандарты.
Даже капитализм не является единообразной для всех стран мира системой. Он существует в разных формах, определяемых такими факторами, как история страны, культура, система ценностей и политический строй. В дополнение к этим факторам характер капитализма зависит также от стадии развития мировой экономической системы. Поэтому страны Восточной Азии не могут безоговорочно воспринять глобальный стандарт, им следует полагаться на индивидуальный стандарт, учитывающий особенности культуры, экономической истории своих стран, стадию развития общества и т.д.
Как было сказано выше, ни восточноазиатская, ни неоклассическая модель, делающая акцент на глобальном стандарте, не являются желательным путем развития для других развивающихся стран.
Что такое социалистическая рыночная экономика?
Система государственного капитализма существует и в сегодняшнем Китае (КНР). Хотя Китайское Правительство после XIV съезда КПК в декабре 1992 г. формально называет экономическую систему страны «социалистической рыночной экономикой», она становится все более и более похожей на режим, который мы классифицируем как третий тип развития госкапитализма. Термин «социалистическая рыночная экономика» представляет собой неологизм, придуманный правительством в целях сохранения диктатуры КПК. Эта концепция не имеет точной экономической дефиниции, с которой мы могли бы согласиться.
Третий тип госкапитализма имеет некоторые общие характеристики, такие как диктатура, правительственные интервенции в рыночную деятельность, несбалансированная политика роста, основанная на «идее развития», гипертрофированность бюрократических организаций, ежегодные планы развития, составляемые этими организациями, подконтрольный частный капитал и т.д. В соответствии с этими критериями мы можем без сомнения классифицировать китайскую социоэкономическую систему как разновидность госкапитализма Если мы допустим, что существующий в Китае режим является госкапитализмом, тогда смысл понятия «социалистическая рыночная экономика» станет очевидным.
В области экономики развития с конца 1950-х годов продолжается дискуссия относительно теории сбалансированного и несбалансированного роста. Восточноазиатские развивающиеся страны, прежде всего НИС и АСЕАН, избрали стратегию индустриализации, основанную на экспортной ориентации. Многие экономисты рассматривают эту стратегию как наиболее удачную, позволившую придать динамизм экономике развивающихся стран, попавших в «порочный круг бедности». Они полагают, что формулирование «неравновесной» цели послужило своего рода детонатором для экономического роста.
Дэн Сяопин, бывший верховный лидер Китая, также полагал, что выдвижение приоритетных целей было неизбежным, поскольку было необходимо генерировать динамизм в определенных регионах и определенных отраслях для того, чтобы вырваться из этого «порочного круга непродуктивности». «Неважно, какого цвета кошка - черного или белого, - главное, чтобы она ловила мышей», - это самое известное изречение Дэн Сяопина, ставшее поговоркой, лучшим образом отражает его прагматизм.*
В конце 1970-х годов китайское руководство приступило к осуществлению экономической реформы, направленной на расширение рыночных начал в экономике.
*
В 1992 г. Дэн Сяопин посетил Шэньчжэнь, который расположен по соседству с Гонконгом, и выразил восхищение относительно успехов развития этой СЭЗ. Несомненно, он хотел изменить политику, которую поддерживали консервативные силы после инцидента на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. После этого визита КПК был положен конец дискуссии по вопросу рыночной экономики.
В 1990-е годы процесс маркетизации экономики Китая значительно ускорился, в результате возросли и темпы роста ВВП - в 1992-1995 гг. ежегодный темп экономического роста КНР превышал 10%. Экономический курс Дэн Сяопина был продолжен новым китайским руководством после его ухода из жизни в 1997 г.: теория несбалансированного развития по-грежнему применяется в сегодняшнем Китае и приносит свои плоды.
Безусловно, политика несбалансированного развития обусловила высокий жономический рост в восточноазиатских странах на протяжении двух и даже трех десятилетий. Я не отрицаю положительных результатов применения этой стратегии газвития в странах, которые настрадались от бедности. В этих странах преодоление :<едности ставилось на первый план. В этом смысле данная политика внесла определенный гхлад в теорию развития. Однако Правительству очень сложно определить момент, когда следует внести изменения в экономическую политику и перенести акцент с -забалансированного развития на сбалансированное, потому что экономический рост зарализует действия Правительства, а привилегированный класс сопротивляется жзменениям экономического политического курса, опасаясь ущемления своих интересов.
Несбалансированный экономический рост в условиях диктатуры породил целый ряд -негативных моментов, таких как поклонение деньгам, разрыв в доходах, расширение теневого ;ектора экономики, разрыв в уровне развития между регионами, неэффективную бюрократию, эолитическую коррупцию, насилие и преступность, разрушение окружающей среды и т.д.
Мы можем наблюдать эти явления в сегодняшнем Китае. Китайское Правительство : --срыло «ящик Пандорры». Мы не можем расценивать Китай как социалистическую гграну, даже если Китайское Правительство настаивает на том, что китайская экономика до ;нх пор находится на низшей стадии социализма. Но если Китай был социалистической .—раной до перехода к политике открытости в 1978 г., тогда можно утверждать, что на :егодняшний момент Китай развивается в рамках госкапитализма, который является переходным этапом от социализма к капитализму.
Китай:свет и тень
После продолжительных переговоров, длившихся с 1986 г., Китай в конце 2001 г. стал членом ВТО. Это означает, что китайская экономика будет напрямую привязана к яровому рынку, который управляется глобальным стандартом. Хотя Правительство -¿меревалось использовать внешний фактор для ускорения реформы государственных тт-едприятий и проведения реорганизации убыточных предприятий, эта политика оказывает зойственное влияние на национальную экономику. Конечно, некоторые производства, ~1кие как швейная, волоконная промышленность, предприятия, производящие :ектроприборы, сфера услуг, скорее всего переживут бум в результате притока ■нзестиций, расширения занятости и экспорта, но другие отрасли, такие как сельское :зяйство, автомобильная промышленность, машиностроение могут серьезно пострадать и -е выдержать мировой конкуренции. Тем не менее Правительство будет вынуждено :орсировать процесс либерализации, дерегулирования и приватизации, чтобы привести экономическую систему Китая в соответствие с требованиями мировой экономики.
Китайское Правительство поставило важную экономическую цель в 10-м пятилетнем юане увеличить к 2010 г. размер ВВП в два раза по сравнению с 2000 г. (это означает, что огтайская экономика должна расти на 7,2% в год в течение этих 10 лет). Однако это не гозволит ликвидировать разрыв между различными группами населения, регионами страны I гтраслями экономики. Хотя МВФ и Мировой Банк предсказывали, что экономика Китая анет второй по масштабам в мире в ближайшие годы (по паритету покупательских ;~:обностей), они тщательно избегали анализа степени неравенства и неравновесия в -¿лиональной экономике. Прогноз МВФ и Мирового Банка сбудется только в том случае,
если Китайское Правительство окажется в состоянии поддерживать стабильное экономическое развитие.
Обладает ли китайский госкапитализм способностью выживания в эпоху глобального стандарта? Откровенно говоря, автор скептически относится к этому. Рано или поздно, Китайское Правительство достигнет той же стадии, что и Южная Корея в 1980-е годы.* Китайское Правительство не имеет конкретного плана или видения относительно расширения демократических свобод в политической сфере. Требования людей в пользу демократии не могут подавляться диктаторским режимом сколь угодно долго, как на это рассчитывает Правительство. Как я упомянул выше, госкапитализм ожидает гибель вслед за усилением позиций среднего класса и экономическим ростом. Мы наблюдали этот феномен не только в Восточной Азии, но и в Восточной Европе. Если диалектика Гегеля применима к законам исторического развития, тогда диктатура периода догоняющего развития будет свергнута с серьезными дезорганизационными последствиями. Для того чтобы избежать серьезных негативных последствий не только для Китая, но и для всего региона Северо-Восточной Азии, китайское руководство должно скорректировать свою политику, перенеся акцент с несбалансированного роста на сбалансированный, даже ценой возможного снижения темпов экономического роста.
Заключение
Уже в течение нескольких лет автор пытается уяснить сущность новой модели развития, заменившей прежнюю восточноазиатскую, но пока затруднительно дать ее четкую характеристику. Не следует отрицать экономическую роль государства или государственного вмешательства в работу рыночного механизма. Было бы иллюзией думать, что рыночный механизм выведет национальную экономику на оптимальный равновесный уровень, т.е. приведет к равновесию, определяющему наиболее адекватное распределение ресурсов, как учит неоклассическая теория.
Около 80 лет назад экономика благосостояния А. Пигу настаивала на необходимости государственной политики по предотвращению искажений, неравенства в доходах и распределении ресурсов, обусловленных действием закона уменьшения предельной полезности и существованием внешних факторов (diseconomies). Экономические проблемы, с которыми столкнулись восточноазиатские страны, однако, отличаются от тех, которые предвидели экономисты - приверженцы экономики благосостояния.
Экономическая роль правительства становится более важной, чем она была в прошлом, потому что экономический разрыв между странами увеличился по причине существования мегаконкуренции. В эпоху мегаконкуренции правительства развивающихся стран не могут противодействовать стратегиям ТНК, если они хотят существовать в мире глобального стандарта. Более того, международные краткосрочные финансовые инструменты, такие как американские хеджевые фонды, привели в расстройство рынки капитала в развивающихся странах, спровоцировав там экономику «мыльного пузыря» и денежный кризис. Единственным средством самозащиты стран от деятельности ТНК является проведение трезвой политики трезвым правительством.
* В Южной Корее после военного переворота 1980 г., в результате которого к власти пришел генерал Чон Ду Хван, по стране прокатилась волна протестов. Чон Ду Хван призвал свою армию подавить эти протесты. В г. Кванджу, в юго-западной провинции страны, произошло столкновение с армией более 200 тыс. демонстрантов, около 200 жителей в ходе этого столкновения были убиты. Инцидент был одним из наиболее неприятных событий в истории Южной Кореи в период диктатуры. Только через 7 лет, в 1987 г., правительство вынуждено было вновь частично вернуться к демократии.
Более важным является разъяснение того, что представляет собой «трезвая политика», другими словами, в соответствии с какими критериями правительство должно вмешиваться в экономику. В случае восточноазиатской модели критериями были макроэкономические показатели (в основном внутренние), такие как рост ВВП или экспорта. В новой модели развития критерий должен основываться на симбиозе различных факторов - не только внутренних, но и внешних. Например, популярная идея объединения взаимодополняющих экономических факторов разных стран Северо-Восточной Азии - капитала и технологии Японии и Республики Корея, природных ресурсов российского Дальнего Востока, рабочей силы Северо-Восточного Китая - приведет к вертикальному разделению труда, которое основывается на старых международных отношениях. Если мы примем критерий симбиоза, то должны предпринять усилия для создания новой модели сотрудничества с точки зрения превращения существующего вертикального разделения труда в горизонтальный.
Этот эксперимент уже нашел воплощение в Северо-Восточной Азии. Как известно, Программа развития ООН в 1991 г. взяла на себя инициативу по развитию дельты реки Туманган. Содержание этой программы было оглашено на международной конференции по экономическому развитию в СВА, которая проводилась Китайским НИИ АТР вместе с Центром Восток-Запад (США) в г. Чанчуне в 1990 г. Суть этой программы - развитие приграничных районов Китая, КНДР и России в бассейне р. Туманган, превращение этого региона в новый центр экономической активности в СВА. Эта программа привлекла знимание всего мира как новая модель развития, основывающаяся на многостороннем сотрудничестве и поддержке ООН. Однако прогресс в деле реализации этой программы очень медленный, в основном по вине КНДР, которая настаивает на сохранении за собой независимого статуса, а также по причине скептического отношения Российского Правительства к этому проекту. Японское Правительство также колебалось по вопросу сотрудничества со странами Северо-Восточной Азии из-за наличия целого ряда политических противоречий с этими странами. В СВА, к сожалению, отношения сотрудничества между странами, основанные на взаимном доверии, пока не установлены.* Поэтому вопрос о том, каким образом можно установить деловые отношения между странами в этом регионе, представляется наиболее важным для нас.
Это можно применить к региональным структурам в регионе Восточной Азии, таким как АСЕАН, АФТА и ЕАЕС. Хотя М. Мохаммед, премьер-министр Малайзии, выдвинул в 1990 г. эпохальное предложение о создании Восточноазиатского экономического форума ЕАЕС, представлявшее собой новый вариант возможного пути развития Восточной Азии, он пока еще не разрешил проблему диктатуры в своей собственной стране.
А. Сен, ставший Нобелевским лауреатом 1998 г. в сфере экономики, настаивает на важности демократии и подчеркивает необходимость признания культурного и политического многообразия, находится в поисках новой экономики, основывающейся на этике и моральной философии. Автор не разделяет его убеждений, но то, что он предлагает, наводит на размышление. Наряду с центральным правительством роль местных правительств и простых граждан становится все более и более важной. В сегодняшнем обществе без границ кроссграничные обмены на местном уровне - местных администраций,
План создания Банка развития СВА, который был предложен на 7 -м совещании экономического форума СВА (в Улан-Баторе) в августе 1997 г., создавал предпосылки для выхода стран на новый уровень экономического сотрудничества в этом регионе. Хотя вероятность реализации этого плана невелика, идея многостороннего экономического сотрудничества между странами СВА по-прежнему остается актуальной.
Правительство США выступило жестко против этой идеи, поскольку в основе идеи Махатхира о создании Форума лежала цель усиления позиций региона против американского экономического влияния. Японское Правительство не могло поддержать эту идею, опасаясь американских санкций. Другие страны-члены ЕАЕС— страны АСЕАН, а также Китай и Южная Корея — придерживались такой же точки зрения.
местной промышленности, неправительственных организаций, граждан, ученых -оказывают большое влияние на формирование отношений между нациями. Мы используем новый термин «глокализация» для описания этого феномена. Термин «глокализация» -неологизм, образованный путем объединения слов «глобализация» и «локализация». В этом случае мы должны различать глобализацию и глобальный стандарт. Мы не должны отвергать глобализацию как результат деятельности без границ не только в экономической сфере, но также и на гражданском уровне.
Глокализация означает, что глобальные отношения могут складываться не только между нациями, но также между соседними регионами с общей границей.* Другими словами, глобализация должна базироваться на локализации, преследующей цель усиления независимости от центрального правительства и активизацию местной жизни. В эру общества без границ стены между нациями становятся меньше с каждым днем. Этот феномен позволяет нам вступать в прямые обмены с зарубежными гражданами в различных сферах, которые прежде были монополизированы центральным правительством.
Таким образом, ключевыми словами в новой модели развития являются «симбиоз» и «глокализация».
*
Активизация многосторонних обменов между людьми на уровне регионов в зоне Японского моря основывалась на концепции «^локализации», означающей глобализацию с позиции локализма. В СВА трансграничные обмены на уровне местных правительств или неправительственных учреждений были невозможны до окончания в конце 1980-х годов холодной войны из-за политического противостояния. Окончание «холодной войны» привело к появлению и расширению в регионе различного рода межрегиональных связей. Эта тенденция является наиболее заметной на материковой части Японского моря, где на протяжении многих столетий до модернизации Японии происходил активный культурный обмен между Китаем и Корейским полуостровом.
' OECD. The Impact of the Newly Industrialising Countries on Production and Trade in Manufactures. 1979; The World Bank. The East Asian Miracle: Economic Growth and Public Policy. Oxford University Press, 1993. - Мировой Банк восхищался этой политикой и указывал на следующие два момента как условия для достижения успеха: 1) целенаправленные интервенции, осуществляемые правительством и ориентированные на обеспечение экономического развития; и 2) приемлемый характер издержек (как видимых, так и скрытых), возникающих вследствие этих интервенций.
2 К е i i с h i Thunekawa. Authoritarian Regime and Developmental Dictatorship. SEKAI, Iwanami Shoten, July 1983 [Japanese]. P. 67).
3 S a k a t a Mikio. The Theory of State Capitalism in the Third World / Nihon Hyouron-sha. 1991 (Japanese),
4 Некоторые негативные аспекты восточноазиатской модели развития были отмечены мною, (см.: Mikio Sakata. Toward a New East Asian Model for Development: a lesson from the economic crisis in East Asia II Journal of Fukui Prefectural University. N 17. July 2000).
5 Chosun Ilbo. 22 February. 2002.
Статья поступила в редакцию 14 апреля 2003 г.
