CC BY
57
07.00.00 - ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 94(470):342(470)(091) АРОНОВД.В.
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории правовых учений, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: aronovdv@mail.ru КОНОВАЛОВА М.А.
старший преподаватель, кафедра теории и истории государства и права, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail:marinysik-c@yandex.ru
UDC 94(470):342(470)(091) ARONOVD.V.
Doctor of History, professor, Department of "The History of Legal Doctrines", Orel State University E-mail: aronovdv@mail.ru KONOVALOVA M.A.
Senior lecturer, Department of "Theory and History of State
and Law", Orel State University E-mail: marinysik-c@yandex.ru
ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО РОССИИ В ПРОЕКТЕ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ АЛЕКСАНДРА ИВАНОВИЧА ГУЧКОВА
THE STATE STRUCTURE IN RUSSIA IN THE DRAFT CONSTITUTION OF THE RUSSIAN EMPIRE SET FORTH BY ALEXANDER IVANOVICH GUCHKOV
В статье рассматривается вариант государственного устройства России, содержащийся в проекте конституции, находящемся в фонде руководителя «Союза 17 октября» А.И. Гучкова. Данный проект редко не использовался для характеристики российского конституционализма начала ХХ в. Его изучение позволяет расширить эмпирическую базу либерального конституционного законотворчества в начале ХХ в. В связи с дискуссией о принадлежности октябристов к либерализму, изучение их подходов к государственному устройству страны поможет определить степень истинности данной исследовательской гипотезы. В статье дается характеристика основных положений проекта, связанных с государственным устройством России, проводится их компаративистский анализ применительно к иным либеральным проектам Основного закона России начала ХХ в.
Ключевые слова: А.И. Гучков, либерализм, либеральный проект конституции России, Союз 17 октября.
The article deals with the option of the state structure in Russia, setting forth in the draft Constitution, which was in the Fund of the head of the "Union of 17 October" A.I. Guchkov. This project has rarely been used to characterize the Russian constitutionalism of the early twentieth century. Its analysis makes it possible to extend the empirical base of liberal constitutional lawmaking in the early twentieth century. In the context of discussion whether Octobrists were Liberals, the study of their approaches to the state structure of the country will help to determine the truth degree of this research hypothesis. The article describes the main provisions of the project related to the state structure of Russia, makes their comparative analysis with regard to other liberal projects of the Basic law of Russia in the early twentieth century.
Keywords: A.I. Guchkov, liberalism, the liberal draft constitution of Russia, the Union of 17 October.
Изучение конституционного наследия российского либерализма имеет в отечественной историографии давнюю и устойчивую традицию. Родившись как уникальное общественно-политическое явление в условиях стесненности любой общественной инициативы со стороны государства т.н. «полицейского» типа, он прошел свой путь от первых, еще по большому счету и не проектов Основного закона, а, скорее, их набросков через системное выражение в них либеральной модели реформирования страны к проектам эпохи эмиграции, ставшими, по своей сути, реквиемом российскому либерализму. Однако, несмотря на отмеченное выше известное исследовательское внимание, либеральный конституционализм постоянно показывает нам свои новые грани, демонстрируя, каким многогранным явлением он может выступать по части предмета научных изысканий.
Примером этого могут служить прошедшие 6-7 декабря 2019 г. в Санкт-Петербурге XII «Таврические чтения», традиционно выступающие мероприятием, которое ежегодно собирает ведущих специалистов в области изучения парламентской истории [6]. Одним из их главных научных направлений стало обсуждение наличия у российских либералов комплексной программы реформирования социально-политического устройства России. Среди многочисленных аспектов этого феномена обсуждалась и степень ее отраженности в либеральном, как в думском, так и в конституционном преддумском, законотворчестве.
Не случайно в аннотации отмечен и такой аспект, связанный с изучением октябристского конституционализма, как идущий в настоящее время поиск аргументов в ответе на вопрос о принадлежности октябристов к ли-
© Аронов Д.В., Коновалова М.А. © Aronov D.V, Konovalova M.A.
берализму как к политическому течению. Основанием для определенных сомнений в данном вопросе выступает известная позиция октябристов к еврейскому равноправию. Хотя, с одной стороны, эта позиция не была представлена в Программных документах «Союза 17 октября», но в партии она высказывалась. Соответственно, правомерно сомнение в том, а насколько вообще оправдано относить к либералам тех, кто в той или иной форме отрицает такое базовое право личности, как равенство, в данном случае по признаку принадлежности к определенной нации. Однако это не исключает комплексного изучения партийной програм-матики, которое, что весьма вероятно, покажет наличие в этом спектре российской политики известного количества оттенков мнений.
Более радикальным был бы ответ на вопрос о соответствии программатики, причем не только октябристской, либеральному «символу веры», однако и с его формулировкой есть определенные проблемы. В стандартную двухэлементную конструкцию входит признание наличия у человека неотъемлемых прав и свобод и неприкосновенность частной собственности. Первый компонент выступает в качестве своеобразного эталона к оценке позитивного, указного права, правоприменительной и управленческой практики органов государственного управления. Второй, соответственно, выступает материальной основой формирования социального слоя, который именно в стабильности существующего положения видит одну из своих базовых социальных ценностей, реализуя через данный социальный институт (Аристотель семья + собственность) соответствующий комплекс юнговских архетипов. В совокупности они создают и основу пресловутого гражданского общества, но здесь необходимы в т. ч. и теоретические изыскания по вопросу о возможности гражданского общества в стране с незначительной прослойкой среднего класса, либо же при определенной политике верховной власти сам факт наличия среднего класса (доля в политически активной части населения не столь важна) дает мультипликативный эффект в политико-социальной сфере.
Однако формальный сравнительный анализ про-грамматики политических партий начала ХХ в. покажет, что очень большое количество программ (исключая совсем уж правых - правых) будет обладать указанными выше признаками. Вместе с тем и политическая практика, и дальнейшее эволюционирование партийных программ показало, что вряд ли можно относить к либеральному лагерю сторонников насильственного социального конструирования, хотя бы в их учениях и присутствовуют какие-либо элементы либеральной теории. Данный подход вовсе не означает причисление либералов к неким травоядным непротивленцам. Речь идет не о «непротивленьи злу» толстовского или иного толка, а об имманентном закладывании в модель развития общества элементов социального насилия. Впрочем, это предмет отдельной большой дискуссии, получившей импульс к развитию в июне 2018 г. в рамках круглого
стола, организованного фондом «Либеральная миссия» [18].
Таким образом, оснований к прекращению дискуссии о хронологических рамках данного явления, об идеологической и партийно-политической укорененности либерализма и его базовых постулатов в российском социуме на различных этапах его исторического развития [7, 8, 14, 16], а также об участии в этом процессе представителей российской общественности, чья принадлежность к либерализму не является на настоящий момент общепризнанной в данный момент не прослеживается [12, 13]. Соответственно, расширение корпуса источников, привлекаемых для изучения данного явления, вполне обосновано и отвечает сложившимся в ходе современного научного и общественного дискурса к изучению либерализма как явления, устоявшегося в российской политической практике. Возвращаясь от общетеоретического анализа истории российского либерализма к проблематике его конституционного законотворчества, следует отметить, что проект конституции, отложившийся в фонде А.И. Гучкова и получивший название «гучковской» конституции, стоит особняком от блока иных, получивших известное внимание в научной литературе либеральных проектов. Уже само название архивного дела, где используется формула «Проект конституции Российской империи», является в своем роде говорящим [4]. Нельзя сказать, что этот проект был полностью обойден вниманием отечественных исследователей, однако системно, вкупе с иными проектами Основного закона, он не рассматривался, не был до недавнего времени и предметом компаративного анализа. С предложением Т.А. Пучиной отнести «гучковский» проект к актам т.н. английского типа, в принципе, можно согласиться, но по содержанию проект представляется гораздо более интересным [17].
Если оценивать гучковский проект в целом, определяя его место в общем ряду либерального конституционного законотворчества начала ХХ в., то он из-за явной недоработанности, а, скорее, полного отсутствия структуры, которой не может не быть у материалов подобного рода, то он по всем признакам уступает «осво-божденческому», «муромцевскому» и проекту МГД, будучи при этом гораздо более системным, особенно по языку двух первых разделов, чем проект екатеринослав-ского земства.
Нет в проекте из фонда А.И. Гучкова и такого популярного у либералов сюжета, как реформирование судебной власти [9, 11], но проект буквально пронизан указаниями на ее место и роль в обеспечении основы либеральной теории начала века - института прав и свобод человека.
В области государственного устройства проект предполагал трансформацию страны от монархии абсолютной к одному из ее конституционных вариантов с сохранением как самой династии, так и института престолонаследования, равно как и иных атрибутов системы государственного управления. Пункт первый проекта следующим образом сформулировал его базо-
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIODXHISTORICAL SCIENCES)
вый постулат: «Российская Империя есть наследственная конституционная монархия, в которой Император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями Основных Законов».
Основные законы империи в соответствии с проектом (п. 2). имманентно включали в себя нормы, «определяющие права и преимущества монарха, устройство, предмет ведомства, права и обязанности народного представительства, личные права граждан». Интересен уже сам порядок перечисления трех элементов, составляющих политическую конструкцию нового типа политического устройства в России. Возьмем на себя смелость утверждать, что трудно представить себе записного либерала, начинающего эту конструкцию с монарха, причем с норм, определяющих его «права и преимущества». Что же касается народного представительства, то тут мы видим классический подход, практически подходящий для любой эпохи. В части упоминания граждан интересно завершение ими отмеченного списка, в иных проектах (см. «муромцевский») этой проблематикой открываются соответствующие разделы, а в силу особенностей структуры и сами проекты либеральных основных законов.
Далее мы встречаем классическую схему либерального видения как верховенства закона, так и взаимоотношения исполнительной и представительной власти. Во-первых, решения власти исполнительной не могут выходить за законодательные рамки «Ни одно распоряжение правительственной власти от кого бы оно ни исходило, записано в пункте 3 проекта, - не должно противоречить постановлениям, изданным в законодательном порядке». Здесь практически стопроцентное смысловое совпадение с «муромцевским» проектом, где аналогичный принцип изложен в следующей редакции: «Нарушающее законы распоряжение правительствующего места или лица не имеет ни для кого обязательной силы. Не приемлется ссылка должностного лица на то, что действие его, нарушившее закон или право отдельных лиц, совершено им по приказанию начальства» (п. 14).
Законодательная власть в гучковском проекте Основного закона принадлежала народному представительству, суть видения которого находилась в формуле «У Государственной Думы - согласие, у императора утверждение». Этот принцип действовал по отношению ко всем законодательным актам независимо от процедуры их изменения (п. 4).
Народное представительство предполагалось организовать двухпалатным, что в целом соответствовало мнению большинства представителей либеральной юриспруденции (специалистов в политико-правовой проблематике) и политического бомонда. За Государственной Думой (нижней палатой) закреплялись преимущественные права по вопросам финансового законодательства, в чем, очевидно, вполне справедливо видеть влияние английского права, равно как и политической практики Объединенного королевства.
Принципиальным отличием проекта от иных ва-
риантов и от общелиберальной догмы было введение в избирательную систему ценза оседлости. Так, в соответствии с пунктом 6 соответствующего раздела проекта «члены Государственной Думы избираются полноправными гражданами, имеющими в данной местности местожительство в течение определенного законом времени». Предлагаемый проектом минимальный возраст предоставления активного избирательного права, определенный в 25 лет, совпадает с иными либеральными проектами. Подача голосов производилась путем равной, реальной и закрытой подачи голосов, однако это относилось лишь к городам, имеющим особое представительство в Думе. Что же касается выборов в остальных местностях, то они предполагались как двухстепенные.
В данном пункте хорошо заметен акцент октябристов на постепенность преобразований и создание (планирование) механизмов, как это стало принято говорить, «сдержек и противовесов». Элементы правовой системы, устройства органов управления (верхняя палата парламента), имеющие главной целью не допустить гибели демократических институтов государственного управления в стихии народного правосознания, не воспринимающего демократические ценности как значимые сущности, отнюдь не единичны. Однако в гуч-ковском проекте это носит качественно иной характер. При этом не следует забывать о явной недоработанности текста проекта, однако общие тенденции прослеживаются, особенно в рамках одного раздела, имеющего выраженный авторский характер достаточно явно. Также в примечании к данному пункту, что соответствует, скорее, характеру декларации, чем Основному закону отмечено, что «по мере укрепления и развития политической жизни, выборы должны быть основаны на принципе пропорционального представительства, обеспечивающего интересы меньшинства».
Эта же тенденция заметна и в предлагаемой процедуре формирования верхней палаты Парламента -Государственного Совета, в котором до половины его членов входили в состав по назначению Императора. Вторая половина состояла из членов Госсовета «по избранию от органов местного самоуправления в каждой из губерний и областей Империи и от органов местного самоуправления в городах, имеющих особых представителей в Государственной Думе, по избранию от духовенства различных вероисповеданий, от учреждений промышленности и торговли и от высших учебных заведений» (п. 7). Здесь уже смешаны и территориальный и корпоративный принципы избрания без определения пропорциональности представительства, что не позволяет судить о точной цифре представительства от органов земского и городского самоуправления, но с учетом трех корпоративных категорий вряд ли оно могло значительно превышать четверть всего состава Госсовета. Этот механизм делал верхнюю палату в варианте предлагаемом проектом одним из наиболее консервативных примеров правотворчества в данной сфере.
Народное представительство, помимо имманентно
присущей ему законодательной власти (с правом законодательной инициативы) и активного участия (что отмечено выше) в бюджетных вопросах, по тексту проекта в «ежегодной государственной росписи доходов и расходов, в обсуждении вопросов, связанных с заключением государственных займов, наделялось контрольными функциями в отношении законности и целесообразности действий правительственных органов (п. 8).
Вообще отношениям парламента и правительства в проекте уделено наибольшее внимание. Помимо уже упомянутого пункта 8, системе их взаимоотношений, по большей части нормативного оформления прав народного представительства в отношении кабинета министров. Так. по пункту 9 парламент имел право запроса в отношении правительства. Там же содержалось и свойственное, скорее, декларациям политического свойства пожелание о том, что право запроса и рассмотрения бюджета имеют первостепенное значение с точки зрения необходимости «все большего проведения в политическую жизнь контроля над законностью и целесообразностью действия правительственных органов».
В пункте 10 формулировался принцип коллективной ответственности министров как перед Императором, так и перед народным представительством коллективно за принятые Советом министров меры, а также личной ответственности за персональные действия в области управления.
И, наконец, последний, одиннадцатый пункт раздела определял порядок привлечения министров к ответственности. Предполагалось, что «если министры своими действиями или упущениями нарушают закон и основные права граждан, нанесут ущерб независимости и целости Империи, ее финансам, конституционным гарантиям, то против них, по решению одной из палат возбуждается судебное преследование». Символично и то, что порядок этого судопроизводства определялся в Основных Законах страны. Особо оговаривался порядок амнистии или помилования по делам подобного рода, основной смысл которого сводился к участию Государственной Думы. По смыслу текста проекта, министр не мог быть «амнистирован или помилован без согласия народного представительства».
Подводя некий итог небольшого эскизного наброска на тему конституционного творчеств октябристов, представляется возможным говорить о том, что в части определения принципов государственного устройства страны мы имеем дело с проектом, вполне подпадаю-
щим под понимание общих принципов либерального символа веры и отражающим принадлежность его авторов к правой части либеральной общественности страны. Убедительное свидетельство тому и порядок формирования верхней палаты, носящий весьма консервативный характер, и наличие большого числа цензовых ограничений в области избирательного права. Впрочем, все эти моменты никогда не только не скрывались октябристами, но, напротив, они были своего рода квинтэссенцией эволюционности и постепенности принимаемых ими реформ. То, что тактическая установка в итоге стала доминирующей стратегической догмой и привела как к размыванию и без того не самой стабильной электоральной базы партии, так и ее «политической физиономии» в Думе, это уже беда данного течения в российской политике. Однако изначально, на момент разработки анализируемого текста проекта, здоровый консерватизм был для них явно сущностным признаком.
История распорядилась так, что либеральные рецепты оказались невостребованными политической практикой нашей страны начала ХХ в. Причем это относится не только к кадетской модели реформирования социально-политического строя страны, которую при желании можно критиковать за известную долю политического романтизма, но и к проектам, подобным гуч-ковскому, представлявших собой более чем скромную попытку выстроить новую политическую реальность, отвечающую положению дел, сложившемуся в стране. Однако и консерватизм, и постепенность, и перенос акцентов со взаимоотношений парламента и носителя верховной власти на отношения парламента и правительства не помогли даже весьма правому варианту реформирования страны. Либеральные сценарии вообще непопулярны в эпохи системных социальных кризисов, но тем значимее этот опыт на фоне истории нашей страны теперь уже прошлого, ХХ века.
Вместе с тем специфика структуры документа, присущий его языку не столько юридический, сколько политический характер, оставляют непреходящее ощущение промежуточного характера гучковского проекта, что подвигает на продолжение поисков иных свидетельств политического и правового, в т.ч. и конституционного творчества правого российского либерализма, который вместе с иными его течениями прошел стадию перевода своих теоретических воззрений в законотворчество, а позднее и в думское законодательство.
Библиографический список
1. Записка, составленная советом из Ковалевского В.И.. Ковалевского М.М., Милюкова П.Н., Гессена В.М., Головина Ф.А., Лазаревского Н.И. и Муромцева С.А., представленная государю по поводу выработанного Советом Министров проекта основного и избирательного закона // РГИА Ф. 1622 (Витте, гр. Сергей Юльевич (1849-1915), министр путей сообщения, министр финансов, председатель комитета министров, председатель совета министров). Оп. 1. (1845-1930 гг.). Д. 281 (Записка по поводу выработанного советом министров проекта основных государственных законов, составленная совещанием в составе Ковалевского В.И., Ковалевского М.М., Милюкова П.Н., Головина, Лазаревского Н.И., Муромцева С. А. и представленная имп. Николаю II 18 апреля 1906 г.).
2. Партия «Союз 17 октября». Протоколы съездов, конференций и заседаний ЦК. В 2-х т. Т. 1. Протоколы съездов и заседаний ЦК. 1905-1907 гг. М., 1996.
3. Программа «Союза 17-го октября» / Документы первого десятилетия ХХ в. Хронос [Электронный ресурс] // URL: http://www. hrono.ru/dokum/190_dok/1905prog14.php
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIODXHISTORICAL SCIENCES)
4. Проект Конституции Российской Империи с разделами: Государств. устройство, Права граждан, Народное просвещение // ГАРФ Ф. 555 (Гучков А.И.). Оп. 1. Д. 5.
5. Проект Основного и Избирательного законов в редакции С.А. Муромцева // Сергей Андреевич Муромцев. М., 1911.
6. АроновД.В. Российский либеральный конституционный проект начала ХХ в. - опыт модельной реконструкции // Таврические чтения 2016. Актуальные проблемы парламентаризма: история и современность. Международная научная конференция, СПб., Таврический дворец, 8-9 декабря 2016 г. Сб. научных статей / Под ред. А.Б. Николаева. СПб.: Изд-во «ЭлекСис», 2017. Ч. I. С. 69-76.
7. Аронов Д.В. Конституционное наследие российской либеральной правовой мысли - проблемы и перспективы использования на современном этапе становления российского конституционализма // Современное общество и право. 2013. № 1. С. 18-25.
8. Аронов Д.В., Бухвостова Д.В. Перспективы исследования либерального конституционного законотворчества в России // История государства и права. 2008. № 20. С. 7-9.
9. Аронов Д.В., Калугин П.А., Золотухина Е.К. Реформа местного суда в либеральном законотворчестве начала ХХ века // История государства и права. 2014. № 9. С. 20-24
10. Вдовин С.Е. Деятельность партийно-политических групп гласных Московской Городской Думы 1904 - февраль 1917 г. Дисс. ... к.и.н. М., 2002.
11. Демичев А.А. О тенденциях в изучении судебной реформы 1864 г. // История государства и права. 2012. № 5.С. 2-5/
12. Карнишин В.Ю. Конституционализм М.П. Драгоманова в контексте общественно-политического развития Украины второй половины Х1Х в. // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2013. № 4 (28). С. 51-58.
13. Карнишин В. Ю. Модернизация и российское общество в начале ХХ в. // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2012. № 3. С. 3-8.
14. Малышева О.Г. Развитие конституционных идей и зарождение парламентаризма в России. I и II Государственные думы. Дисс. ... к.и.н. М., 1994.
15. Медушевский А.Н. Конституционные проекты русского либерализма и его политическая стратегия // Вопросы истории. 1996. № 9. С. 3-23.
16. ПахоменкоН.Б. Из истории конституционных проектов в России. М., 2000.
17. Пучина Т.А. Вопросы государственного устройства и управления в программных документах и материалах политических партий России начала ХХ в. Дисс. ... к.и.н. М.. 1995.
18. Российский либерализм: существует ли национальная модель. Круглый стол 28.05.2018 / Фонд Либеральная миссия [Электронный ресурс] // URL: http://www.liberal.ru/articles/7247
19. Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 2007.
20. Шелохаев С.В. Д.Н. Шипов. Личность и общественно-политическая деятельность. М.: РОССПЭН, 2010.
References
1. A note drawn up by the Council of the Kovalevskiy V.I., Kovalevsky M.M., Milyukov P.N., Gessen V.M., Golovin, F.A., Lazarevsky N.I. and Muromtsev S. A., presented to the sovereign on the occasion made by the Council of Ministers of the draft guideline and the electoral act // RGIA F. 1622 (Witte, gr. Sergey Yulievich (1849-1915), Minister of Railways, Minister of Finance, Chairman of the Committee of Ministers, Chairman of the Council of Ministers). Op. 1. (1845-1930.). D. 281 (note on the draft of the basic state laws drawn up by the Council of Ministers, drawn up by the meeting of Kovalevsky V.I., Kovalevsky M. M., Milyukov P.N., Golovin, Lazarevsky N.I., Muromtsev S.A. and presented by imp. Nicholas II, April 18, 1906).
2. Party "Union of October 17". Minutes of congresses, conferences and meetings of the Central Committee. In 2 t. T. 1. Minutes of congresses and meetings of the Central Committee. 1905-1907, M., 1996.
3. The program "Union of October 17" / Documents of the first decade of the twentieth century. Chronos [Electronic resource] // URL: http:// www.hrono.ru/dokum/190_dok/1905prog14.php
4. Draft Constitution of the Russian Empire with sections: States. the device, the Rights of citizens, Public education // GARF F. 555 (Guchkov AI). Op. 1. D. 5.
5. The draft guideline and the Electoral laws in the wording of S. A. Muromtsev // Sergey Andreevich Muromtsev. M., 1911.
6. Aronov D.V. Russian liberal constitutional project of the early twentieth century - the experience of the model reconstruction // Tauric readings in 2016. Actual problems of parliamentarism: history and modernity. International scientific conference, St. Petersburg., Tauride Palace, 8-9 December 2016 Sat. scientific articles / Ed. A. B. Nikolaev. SPb.: Publishing house "elixis", 2017. Part I. Pp. 69 To 76.
7. Aronov D.V. Constitutional heritage of the Russian liberal legal thought - problems and prospects of use at the present stage of formation of the Russian constitutionalism // Modern society and law. 2013. No. 1. Pp. 18-25.
8. AronovD.V., BukhvostovaD.V Prospects of research of liberal constitutional lawmaking in Russia // History of state and law. 2008. No. 20. Pp. 7-9.
9. Aronov D.V, Kalugin P.A., Zolotukhina E.K. Reform of the local court in the liberal lawmaking of the early twentieth century // History of state and law. 2014. № 9. Pp. 20-24
10. VdovinS.E. Activities of party and political groups of vowels of the Moscow City Duma 1904 - February 1917 Diss. ... Ph. D., 2002.
11. DemichevA.A. On trends in the study of judicial reform in 1864 // History of state and law. 2012. № 5. Pp. 2-5.
12. Carnishin V.Y. Constitutionalism of M.P. Dragomanov in the context of socio-political development of Ukraine in the second half of the NINETEENTH century // news of higher educational institutions. Volga region. Humanities. 2013. № 4 (28). P. 51-58.
13. Modernization and Russian society in the early twentieth century. / / proceedings of higher education. Volga region. Humanities. 2012. No. 3. Pp. 3-8.
14. MalyshevaO.G. Development of constitutional ideas and the birth of parliamentarism in Russia. I and II State Duma. Diss. ... PhD, 1994.
15. MedushevskyA.N. Constitutional projects of Russian liberalism and its political strategy // Questions of history. 1996. No. 9. Pp. 3-23.
16. Pakhomenko N. B. From the history of constitutional projects in Russia. M., 2000.
17. Puchina T.A. Questions of the state structure and management in program documents and materials of political parties of Russia of the beginning of XX century Diss. ... Ph. D.. 1995.
18. Russian liberalism: is there a national model? Round table 28.05.2018 / Liberal mission Foundation [Electronic resource] // URL: http:// www.liberal.ru/articles/7247
19. ShipovD.N. Memories and thoughts about the experience. M., 2007.
20. ShelokhaevS.V. D.N. Shipov. Personality and socio-political activities. M.: ROSSPEN, 2010.
