CC BY
33
ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ ЖИЗНИ РОССИЙСКИХ КАТОЛИКОВ В ЕКАТЕРИНИНСКУЮ ЭПОХУ
Екатерининская эпоха просвещенного абсолютизма характеризовалась кардинальной либерализацией политики государства. На характер этой политики влияли личные взгляды Екатерины II, касающиеся вопросов религиозной терпимости, которые она сформулировала в «Наказе, данном комиссиям о сочинении проекта нового Уложения»1. Именно в Екатерининскую эпоху возникает настоятельная необходимость совершенствования религиозной политики государства. Основой этой политики становится принцип полной терпимости, а задачей — установление максимально полного, но гибкого контроля абсолютной монархии за религиозной жизнью подданных-иноверцев. В качестве идеальной модели конфессиональной организации рассматривалась синодальная организация Русской православной церкви. Разумеется, правительство прекрасно понимало как исторически сложившиеся различия между многочисленными вероисповеданиями, так и то, что достижение полной идентичности с идеальной моделью невозможно. При принятии государственных решений по данным вопросам, как это видно из правовых актов, учитывались специфические особенности каждого вероисповедования.
В 70-80-е гг. XVIII в. произошли серьезные изменения в демографической и конфессиональной ситуации в Российской империи. Проводимая императрицей политика заселения пустующих земель и увеличения количества податного населения за счет иммиграции привела к появлению в Среднем Поволжье и ряде других регионов территорий с компактным проживанием выходцев из Западной и Восточной Европы, исповедовавших католичество, различные направления протестантизма, в том числе преследуемые на родине сектантские учения. В результате завоевания Крыма и Причерноморья в состав империи вошли территории с многочисленным иноверческим населением — мусульманами и иудеями — караимами. С разделом Речи Посполитой к империи присоединяются новые западные губернии, населенные католиками, униатами, иудеями-раввинистами (талмудистами), причем количество католиков, ставших российскими подданными, в собственно польских землях составляло 95% населения.
Особое беспокойство правительства вызывало католическое вероисповедание, поскольку позиция римского престола заключалась в нежелании иметь католиков под управлением православного монарха. Перед российской властью, таким образом, в последней четверти XVIII в. встали две задачи: первая — организовать управление католиками на своей территории и обеспечить государственный контроль
С.А. ЛУКЬЯНОВ, кандидат юридических наук
над их конфессиональной жизнью, вторая — оградить российских католиков от влияния римского папы, позиции которого по первому вопросу совершенно не соответствовали государственным интересам Российской империи. Необходимо отметить, что решение этих задач и поиск наиболее оптимального варианта взаимоотношений с российскими подданными-католиками, продолжались всю последующую историю империи.
Первым опытом по государственному контролю над конфессиональной жизнью католиков империи можно считать издание 12 февраля 1769 г. Регламента Санкт-Петербургской римско-католической церкви. В жалованной грамоте Екатерины II указывалось, что данная церковь существует в столице со времен Петра Великого, при Анне Иоанновне была отстроена из камня, но теперь нуждалась в расширении в связи с увеличением количества католиков, проживающих в Санкт-Петербурге. Однако в последние годы в этом римско-католическом приходе возникли неустройства, связанные с разногласиями между прихожанами и духовенством. Поступившее от прихожан прошение было рассмотрено императрицей. Она подписала жалованную грамоту, в которой, в частности, говорилось: «...оную Римскую кирху, школу и те дворы, в коих церковные их служители сами живут, учинить свободною от всех полицейских тягостей»2. В Регламенте указывалось, что причиной споров и разногласий между прихожанами и духовными римско-католическими лицами являлось то, что кирха не подлежала ранее светскому контролю, а теперь «...сия кирха находится (изключая догматы веры ее) под Нашими Гражданскими установлениями»3. Регламентом устанавливались обязанности патров — католических священников кирхи, например знание немецкого, французского, итальянского и польского языков, или хотя бы одного из них. Патрам запрещалось называть себя миссионерами, поскольку католическая миссионерская проповедь в России была запрещена. Вместо ранее служивших при кирхе четырех духовных лиц Регламентом дозволялось шесть, включая старшего патра — супериора. Пребывание патров в России продлевалось с 4 до 8 лет. Патрам категорически запрещалось являться членами какого-либо католического монашеского ордена, кроме францисканского. Супериор, согласно Регламенту, избирался прихожанами простым большинством голосов путем устного и письменного голосования из 6 пат-ров по разрешению Юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел. Выборы должны были проводиться под непосредственным контролем и в присутствии секретаря Коллегии. Избранный су-
периором давал подписку члену Юстиц-коллегии о точном и неукоснительном соблюдении норм Регламента. Главными обязанностями супериора являлись контроль над соблюдением требований Регламента патрами, недопущение какого-либо вмешательства в дела кирхи со стороны приезжающих в Россию из-за границы римско-католических духовных лиц, ведение всех хозяйственных вопросов кирхи. Регламентом подтверждался категорический запрет на склонение в римско-католическое исповедание российских подданных любого из христианских вероисповеданий. Каждый новоприезжий патр обязан был явиться в Юстиц-коллегию Лифляндских, Эст-ляндских и Финляндских дел с достоверным аттестатом, после чего приводился к присяге при секретаре Коллегии, причем печатный экземпляр присяжного листа с подписью присягнувшего оставался на хранение в Коллегии. Регламентом разъяснялся порядок избрания и обязанности 8 синдиков — старост кирхи. Они избирались под присмотром члена Юстиц-коллегии из прихожан по два человека от основных 4 этнических групп католиков, являлись помощниками супериора по хозяйственным вопросам и имели право контроля над расходованием доходов кирхи. Устанавливалось, что все доходы принадлежат кирхе, а не персонам духовным. Перечислялись источники церковных доходов: принадлежащие кирхе дома и плата за их аренду, законные духовные завещания и отказные, подаяния прихожан и их плата за отправление духовных треб, сборы с прихожан по праздничным и воскресным дням, денежные вклады, присылаемые из-за границы. Доходы и расходы кирхи контролировались Юстиц-коллегией Лифляндских, Эстлянд-ских и Финляндских дел, в связи с чем Регламентом предписывалось ведение при кирхе описи денежных средств и имущества. Коллегия являлась судебной инстанцией по спорам и разногласиям между прихожанами и духовенством кирхи, но ей указывалось: «...ни под каким видом при разбирательстве споров Церковного Правления не должна мешаться в догматы самой веры Римского исповедания». В отдельной главе Регламента говорилось о находившейся в Москве римско-католической церкви, которая должна была возглавляться префектом, имеющим в подчинении двух патров. Данная кирха также подчинялась Юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел, на нее распространялись все указанные выше требования Регламента. Духовными лицами московской кирхи могли быть лишь члены католического ордена капуцинов4.
Вторым опытом государственно-правового регулирования конфессиональной жизни российских католиков можно считать создание правительством Могилевской римско-католической архиепархии. После первого раздела Польши к империи отошли белорусские провинции, значительную часть населения которых составляли католики. Пятым артикулом Трактата о восстановлении мира между Польшей и Российской империей от 18 сентября 1773 г. даровалось свободное отправление службы Божией католикам присоединенных территорий и обещание, что «Ее Императорское Величество и Наследники
Ее, по Самодержавной власти Своей отнюдь ничего не предприимут в предосуждение тому состоянию, в коем Римская Католическая вера по вышеупомянутым Провинциям доныне находится»5. Именным указом от 22 ноября 1773 г., данным белорусскому генерал-губернатору графу Чернышеву, на должность римско-католического епископа новоприобретенных земель был назначен Станислав Сестренцевич, викарий Виленской епархии6. То, что в качестве владыки новых подданных-католиков было выбрано лицо, занимавшее не самое высокое положение в иерархии, а также что на его подбор ушло довольно много времени, свидетельствует о том, что кандидатура не была случайной.
По мнению А.С. Ряжева, «выдвижение С. Сестрен-цевича в качестве духовного главы католиков явилось одним из сложнейших мероприятий российской вероисповедной политики»7. Станислав Сестренцевич (1731—1826), польский шляхтич и кальвинист по рождению, переменил веру, выбрав после военной службы в прусской армии духовную карьеру. Имея незаурядные способности и получив блестящее образование во Франкфуртском университете, он быстро сделался каноником виленского капитула и пользовался поддержкой виленского епископа И. Масальского, имевшего репутацию русской креатуры при дворе Станислава Августа. Кандидатура Сестрен-цевича была рекомендована императрице бывшим русским послом в Варшаве К. Сальдери и знатоком римско-католического духовенства подполковником Каховским. Однако Екатерина II, несмотря на рекомендации Сальдери, не стала согласовывать кандидатуру Сестренцевича с Римским престолом, а провела назначение его светским указом. Тем не менее папа Клемент XIV, приняв во внимание ходатайство И. Масальского, назначение Сестренцевича одобрил и в октябре 1773 г. посвятил его с титулом «епископ Малло в странах неверующих»8.
Сестренцевичу первоначально был пожалован титул епископа Белорусского Католицких церквей. Местом резиденции был избран г. Могилев, где располагалась резиденция православного владыки. Указом давалось распоряжение местным властям о постройке за казенный счет каменного дома резиденции католического епископа «в приличном месте». На первое время Сестренцевичу и членам его консистории на год выдавалась от казны 1 тыс. руб. на содержание. Одновременно была проведена секуляризация земельных владений римско-католического духовенства, взамен чего оно получало казенное денежное содержание, ставившее духовенство в зависимость от русских властей. При этом глава епархии получал на первое время возможность бесконтрольного распоряжения выдаваемым государственным содержанием. Жалованной грамотой создавалась структура, концентрировавшая управление духовными делами всех католиков империи. Подтверждалось наличие при епископе консистории, члены которой назначались епископом по его благоусмотрению. Епископ должен был «не токмо учреждать и содержать в порядке монастыри их Католические, но и кирхи Канонические и приходские, к которым он, Епископ, власть имеет посвящать по их
обрядам духовным священников и распределять для довольного содержания приходы каждой кирхи»9. В случае неудовольствия прихожан и римско-католического духовенства грамотой предписывалось обращаться с апелляциями в Юстиц-коллегию Лифлянд-ских, Эстляндских и Финляндских дел.
Сестренцевич очень скоро доказал свою лояльность российскому престолу, отказавшись поднимать вопрос об уничтожении в России ордена иезуитов, хотя имел на этот счет прямые инструкции папского нунция Гарампи. Он отстаивал строгое разделение церковно-канонического и финансово-имущественного управления в церковных делах и лично инициировал передачу всех экономических вопросов по католическому исповеданию в Юстиц-коллегию Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел, что соответствовало положению Католического регламента 1769 г. Именно Сестренцевич способствовал возвышению наиболее лояльных по отношению к правительству греко-униатских духовных лиц — И. Лисовского, Г. Кохановича, Т. Красовского10.
Именным, данным Сенату указом от 17 января 1782 г. была учреждена подконтрольная государству структура Римско-католической церкви в России — Могилевское архиепископство римского исповедания с пожалованием сана архиепископа Могилевско-го Сестренцевичу11. Такой шаг, принятый для иерархов Русской православной церкви, сразу же встретил сопротивление римского папы, который не утвердил пожалование, поскольку указ императрицы нарушал каноническое правило Римско-католической церкви о назначении епископов лично папой. В ответ Екатерина II объявила о лишении католиков России своего монаршего покровительства. Ватикан был вынужден пойти на уступку: 10 декабря 1783 г. Сестренцевич был введен в архиепископское достоинство в соответствии со всеми канонами Римско-католической церкви12. Указ 1782 г. устанавливал структуру архиепископства. Заместителем архиепископа, контролировавшим его деятельность, назначался коадьютор — епископ с жалованьем 1200 руб. в год от казны. При епархии учреждалась консистория из нескольких каноников, родившихся или утвержденных в российском подданстве. Все временно присланное из заграницы духовенство отрешалось от должностей, и вводился запрет на прием его впредь, причем приезжающее духовенство приказывалось отсылать под стражей в губернские правления13.
Правительство Екатерины II прекрасно осознавало, что влияние Рима осуществлялось на присоединенных территориях через монастыри, поскольку те подчинялись не главам епархий, а генералам орденов, находящихся за пределами России. Указом 1782 г. монастыри были подчинены архиепископу Могилев-скому, им было запрещено подчиняться какой либо духовной власти вне империи, высылать свои доходы за ее пределы14. Вопрос о подчинении монашествующего духовенства назначаемому правительством епархиальному начальству постоянно будет возникать и в дальнейшем. Правительство Екатерины II данный вопрос решало довольно жестко. Губернаторам новых западных территорий было дано указание взять
в казенное управление деревни тех монашеских орденов, руководство которых находилось за границами империи, а также тех, монахи которых отказались присягать русской императрице. 3 февраля 1784 г. была опубликована грамота о распространении власти Сестренцевича над всеми монахами римско-католического исповедания в границах империи15.
Несомненно, Екатерина II, именовавшая себя главой Греческой церкви, не могла отрицать духовного главенства римского папы для российских католиков, но в интересах государственной безопасности, обеспечения межнационального и межконфессионального мира осуществляла активную политику по ограничению влияния Ватикана на российское католическое духовенство. Эта политика в дальнейшем станет традиционной, но именно в Екатерининскую эпоху были заложены ее идеологические и правовые основы. Указ 1782 г. гласил: « Архиепископу (имелся ввиду архиепископ Могилевский. — Авт.), ни от кого более не получать указов, кроме от Нас и Сената На-шего»16. Устанавливался запрет на самостоятельное принятие и оглашение российским католическим духовенством папских булл: «Подтверждаем прежние указы Наши о не принимании никаких булл Папских, или от имени его писанных посланий, повелевая отсылать оные в Наш Сенат, который рассмотря содержание их и особливо не находится ли в них чего-либо с гражданскими законами Всероссийской империи, с правами самодержавной власти, от Бога Нам данные, обязан будет мнение свое Нам представлять и ожидать позволения, или запрещения Нашего на обнародование подобных булл и посланий»17.
С этого момента начинается история прямого противостояния римского престола с российской монархической властью, продолжавшаяся до 1917 г. и насыщенная политическими интригами и ловкими дипломатическими ходами. Манифестом от 30 октября 1794 г. Екатерина II предоставила католикам право на неограниченное публичное вероисповедание и законное владение своим имуществом. Подтверждалось, что католическое духовенство не должно было зависеть от какой-либо заграничной духовной власти и ее распоряжений. Манифест определял также требования к кандидатурам духовенства: знание русского языка, дача присяги на верность и подданническое повиновение российскому престолу. Священнослужители-иностранцы могли приглашаться на должности лишь с позволения архиепископа Могилевс-кого. Католические монахи обязывались работать и обязательно быть причислены к определенному монастырю; запрещалась их праздная жизнь и прошение милостыни18.
В борьбе с римским престолом правительство использовало конфликты и разногласия, имевшие место внутри Римско-католической церкви. Так, когда в 1773 г. папа Климент XIV издал буллу об уничтожении ордена иезуитов на территории Российской империи, Екатерина II позволила ордену свободное распространение на территории западных губерний, в том числе создание иезуитских учебных заведений. Папская булла, в соответствии с вышеприведенной нормой указа от 17 января 1782 г., даже не была опубликова-
на19. Благодаря этому шагу иезуиты (на определенный период) становились надежным политическим союзником российской монархии в новоприсоединенных землях. В конце царствования Екатерины II Ватикан предпринял попытку учредить в России свое представительство в целях оказания влияния на дела российских католиков. Однако эта попытка завершилась неудачей20. С точки зрения А.С. Ряжева, Екатерина II последовательно вела дело к производству С. Сест-ренцевича в кардиналы, что на практике привело бы к автономии Римско-католической церкви в России и к созданию Российской католической церкви, но смерть императрицы разрушила эти планы21.
1 «В столь великом государстве, распространяющем свое владение над столь многими народами, весьма вредный для спокойствия и безопасности граждан был бы порок — запрещение или недозволение их различных вер. Только благоразумная веротерпимость, признанная Православной верою и политикой, может привести сих заблудших овец к истинному стаду верных. Гонение на человеческие умы раздражает, а дозволение верить по своему закону умягчает и самые зачерствелые сердца и отводит их от заматерелого упорства, утушая споры их, противные тишине государс-
тва и соединению граждан». Попов А.В. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву. - Казань, 1904. С. 247.
2 ПСЗРИ. - СПб., 1830. Т XVIII. Ст. 13.251. С. 832-833.
3 Там же. Ст. 13.252. С. 833-834.
4 Там же. Ст. 13.252. С. 833-840.
5 ПСЗРИ. - СПб., 1830. Т XIX. Ст. 14.042. С. 827-833.
6 Там же. Ст. 14.073. С. 864-865.
7 Ряжев А.С. Просвещенное духовенство при Екатерине II // Вопросы истории. 2004. № 9.
8 Ряжев А.С. Указ. соч.
9 Там же.
10 Ряжев А.С. Указ. соч.
11 ПСЗРИ. - СПб., 1830. Т. XXI. Ст. 15.326. С. 383.
12 Тихонов А.К.. Власти и католическое население России в XVIII-XIX веках // Вопросы истории. 2004. № 3.
13 ПСЗРИ. - СПб., 1830. Т. XXI. Ст. 15.326. С. 384.
14 Там же.
15 Тихонов А.К.. Указ. соч.
16 ПСЗРИ. - СПб., 1830. Т. XXI. Ст. 15.326. С. 383.
17 Там же. С. 385.
18 Тихонов А.К.. Указ. соч.
19 Там же.
20 Кузнецов Н.Д. Управление делами иностранных исповеданий в России в его историческом развитии. - Ярославль, 1898.
21 Ряжев А.С. Указ. соч.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ СОЗДАНИЯ ЛЕТУЧИХ СЫСКНЫХ ОТРЯДОВ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Стремительный рост преступности в Российской Федерации стал гносеологическим фактом. На Всероссийском совещании работников правоохранительных органов, созванном по инициативе Генерального прокурора РФ Ю. Чайки 21 ноября 2006 г., отмечалось, что «уровень коррупции и организованной преступности в России остается очень высоким, а по некоторым данным оценки даже увеличиваются»1. Научные исследования в области криминологии констатируют, что криминализация общества из криминологической и правоприменительной может превратиться в острую политическую проблему2. В поисках путей оптимизации и повышения эффективности деятельности правоохранительных органов многие исследователи обращаются к историческому опыту деятельности органов внутренних дел и государственной безопасности. Однако некоторые его аспекты остаются малоизученными и не освещенными в научной литературе. Одним из таких вопросов является попытка создания в Российской империи в начале ХХ в. особых органов по борьбе с преступностью — летучих сыскных отрядов.
Т.Л. МАТИЕНКО, кандидат юридических наук
Начало ХХ в. в России ознаменовалось рядом событий, среди которых, в рамках поставленного вопроса, следует отметить революционные события 1905—1906 гг. и аграрную реформу П.А. Столыпина (1906—1907) В период революции 1905—1906 гг. случаи открытого посягательства на личность и имущество обывателей резко возросли. В официальных органах печати этого периода отмечалось: «... возникшие в России волнения создали значительные кадры преступников и обнаружили слабость полиции в розыскном отношении.»3. Общественное мнение с трибуны Государственной думы высказывалось в пользу принятия правительством решительных мер в борьбе с преступностью. Общее мнение выразил октябрист С.Н. Шубинский: «.конечно, необходимы и социальные реформы, но дожидаться их результатов и ослабить борьбу с преступностью правительство не имеет права»4.
Криминализация общества усугублялась последствиями аграрной реформы. Распад крестьянской общины привел к ослаблению социального контроля над ее жителями, и как следствие, к люмпенизации части деревенского населения. Это обусловило рост
