Научная статья на тему 'Государственно-политические тенденции и противоречия борьбы с религией на Северном Кавказе в 1920-1930-е годы'

Государственно-политические тенденции и противоречия борьбы с религией на Северном Кавказе в 1920-1930-е годы Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
193
37
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Философия права
ВАК
Область наук
Ключевые слова
АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ ПРОПАГАНДА / ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ / МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ / НАУЧНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ / РЕЛИГИОЗНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ / ДУХОВЕНСТВО / ANTI-RELIGIOUS PROPAGANDA / DIALECTICAL MATERIALISM / ETHNIC RELATIONS / SCIENTIFIC WORLDVIEW / RELIGIOUS ORGANIZATIONS / CLERGY

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Гутиева Мадинат Алимбековна

В представленной статье на основе материалов центральных и местных архивов проанализированы основы государственной политики в отношении религии и религиозных организаций на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг. Автором выявлены теоретические основы, на которых базировалась государственная политика в отношении религии и религиозных организаций Северного Кавказа, изучены основные составляющие антирелигиозных кампаний, рассмотрено отношение населения к некоторым их компонентам.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

STATE AND POLITICAL TRENDS AND CONTRADICTIONS OF STRUGGLE WITH THE RELIGION OF THE NORTH CAUCASUS IN 1920-1930

The article based on the materials of Central and local archives of reviewed public policy framework in relation to religion and religious organizations in the North Caucasus in the 1920-1930s. Author identified theoretical foundations on which based public policies concerning religion and religious organizations in the North Caucasus, analyzed the basic components of anti-religious campaigns examined attitudes to some of their components. The main conclusion was that, despite the best efforts of the authorities, to achieve in 1920-1930s. desired outcomes of anti-religious propaganda.

Текст научной работы на тему «Государственно-политические тенденции и противоречия борьбы с религией на Северном Кавказе в 1920-1930-е годы»

Важным условием стабилизации политической обстановки на Северном Кавказе на современном этапе является углубление интеграции местных народов в духовное и социокультурное пространство многонациональной России. Прогрессивное развитие Северо-Кавказского региона во многом зависит от способности местных общин успешно противостоять опасным тенденциям религиозного экстремизма и замкнутости от окружающего мира. Объективное исследование тенденций и противоречий борьбы с религией на Северном Кавказе в переломные 1920-193 0-е годы позволяет извлечь необходимый исторический опыт и уроки, способствует преодолению допущенных прежде ошибок, препятствует тенденциозному толкованию исторического прошлого, позволяет сгладить межэтнические противоречия в этом регионе.

К началу 1920-х гг. на большей части территории Северного Кавказа господствовал патриархальный уклад общественных отношений. Большинство горцев, по сути, существовало автономно от остальной части страны, придерживалось традиций и обычаев своего народа и осторожно относилось к попыткам их вовлечения в общественнополитическую жизнь государства [1, с. 47].

Северо-Кавказский регион отличается многонациональностью и

поликонфессиональностью, многоукладностью в экономическом и неоднородностью в социальном развитии, что существенно затрудняет проведение государственной антирелигиозной политики. Население региона придерживалось строгой религиозности, что обусловливалось историческими традициями, преобладанием сельского населения по сравнению с городским, разнообразным национальным составом, высокой активностью местных религиозных организаций.

Лидеры партии - В.И. Ленин, А.В. Луначарский, Н.И. Бухарин и др. - уделяли много внимания вопросам борьбы с религией [2]. Эта проблема состояла для них из нескольких аспектов: борьба с религией как с антинаучной теорией, с церковью и духовенством (клерикализмом) и с религиозным сознанием. Эта борьба, связанная с вытеснением религии из всех областей жизнедеятельности общества, на практике приняла формы государственной антирелигиозной пропаганды [3, с. 135].

Борьба с религией не имела для большевиков самостоятельного значения: это был один из моментов классовой борьбы и «вместе с тем борьбы за современное научное мировоззрение», которое противопоставлялось религиозному. В основе нового миропонимания лежал диалектический материализм, являвшийся «партийным, классовым методом», единственно возможным для «познания объективной истины, соответствующей всякой научной идеологии (в отличие, например, от религиозной)» [4].

К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали религию как «магическое понимание действительности», считали, что подобный взгляд на мир, безусловно, вреден, ибо он «искажает реальность» [5, т. 1, с. 430]. Он будет существовать до времени изменения общественных условий (т.е. до революции), которое будет и концом религии: «Религия сама по себе лишь созерцание... Ее истоки находятся не на небе, а на земле и с уничтожением этой извращенной реальности она погибнет сама по себе» [5, т. 45, с. 479]. С точки зрения классиков марксизма, «религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате обусловленного развития, в котором главная роль принадлежит воспитанию» [5, т. 45, с. 30].

На практике провозглашенная Советской властью свобода совести была заменена воинствующим атеизмом, который преследовал цель досрочной и насильственной ликвидации религиозного сознания. Одной из первых массовых антирелигиозных кампаний Советской власти было «вскрытие мощей для показа массам обмана их церковью» [6, с. 111]. В июле 1920 г. СНК принял специальное постановление «О ликвидации мощей во Всероссийском масштабе», в соответствии с которым было вскрыто более 60 гробниц [7, с. 78]. Эта широкомасштабная акция не согласовывалась с декретировавшимися принципами об отделении церкви от государства. Независимо от отношения к почитанию церковью святых мощей их вскрытие можно расценивать как грубое вмешательство во внутренние дела церкви, как попытку государства регулировать, по сути, каноны жизни и богослужебной практики церкви.

На Северном Кавказе, где более 80 % населения проживало в сельской местности, для антирелигиозной пропаганды был избран дифференцированный подход, который учитывал специфику местной среды. При общем конфессиональном многообразии для сельских районов было характерно компактное расселение представителей ведущих религиозных организаций. Доминировали среди них православие и ислам. В 1920-е гг. наблюдался значительный рост численности сектантских организаций. Постоянно на самых разных уровнях отмечалась необходимость проведения пропаганды в деревне более сдержанно и тактично, чем в городе. Это объяснялось «отсталостью крестьянской массы». Местные партийные ячейки указывали на невозможность ведения антирелигиозной пропаганды в деревне «изолированно от общей культурнопросветительной работы. Она должна составлять с этой работой единую сложную и разветвленную систему пропаганды научно-материалистического мировоззрения» [8].

В проведении антирелигиозных кампаний принимали участие не только местные коммунисты, но и представители национальной интеллигенции. Местом проведения антирелигиозной пропаганды часто становились избы-читальни, народные дома и другие просветительные центры. Многое зависело от состояния, в котором они находились, поэтому органы государственной власти заботились о материальном обеспечении осуществляемой работы [9, с. 17].

Согласно распоряжениям центральных и местных органов власти, антирелигиозная работа проводилась в том числе «на квартальных сходах крестьян» и в цехах на предприятиях (во время обеденного перерыва) и т.д. [10, с. 47]. Кроме предприятий, использовались летние сады, клубы, театры, то есть те места, где городское население предпочитало проводить свое свободное время. В основном это была молодежь, более активная в проведении различного рода общественных мероприятий.

На начальном этапе становления антирелигиозной политики государства среди высшего партийного руководства преобладало мнение, что религию как пережиток прошлого можно искоренить в достаточно короткий срок, а главный удар необходимо нанести, прежде всего, по церковной организации, являвшейся частью дореволюционной государственной структуры. Одним из выбранных способов борьбы с церковью стала дискредитация высшей церковной иерархии: «Политическая задача состоит в том, чтобы изолировать верхи церкви, скомпрометировать их... и затем показать им суровую руку рабочего государства, поскольку эти верхи осмеливаются восставать против него» [10, л. 112]. Широкую огласку получил процесс епископа Евсевия в Краснодаре весной 1923 г.

Деятельность священнослужителя, оказавшего сопротивление при изъятии властью церковных ценностей, была охарактеризована как «церковно-мещанская контрреволюция» [11].

В конце 1920-х гг. на фоне сворачивания НЭПа происходит смена вектора государственной политики в отношении религии и религиозных организаций. В 1927 г. И.В. Сталин в беседе с американской рабочей организацией отметил, что партия не может быть нейтральной в отношении «реакционного духовенства. Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ликвидировано» [12, с. 133]. Выступая в 1928 г. на собрании актива Московской организации ВКП(б), И.В. Сталин увязывал наступление на кулака с борьбой против религии, отмечал, что необходимо «связать широкую массовую антирелигиозную кампанию с борьбой за кровные интересы народных масс и повести ее таким образом, чтобы она, эта кампания, была поддержана массами» [18, с. 38]. В его защиту выступил Е. Ярославский, заявивший, что «ликвидация кулачества как класса решает вопрос о религиозности народных масс более основательно, чем антирелигиозная пропаганда» [18, с. 38].

В апреле 1929 г. Президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», в котором было окончательно закреплено право религиозных организаций только на удовлетворение религиозных потребностей верующих в молитвенном здании. В мае 1929 г. состоялся XIV Всероссийский съезд Советов, который изменил статью 4 Конституции РСФСР. Вместо признания за гражданами «свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды» эта статья гарантировала лишь «свободу религиозных вероисповеданий и антирелигиозной пропаганды» [13, с. 46-47]. Таким образом, рубеж 1920-1930-х гг. стал переломным в борьбе государства с религией. Административный нажим в «регулировании религиозной сферы» непрерывно усиливался на протяжении всего исследуемого периода [14, с. 28].

Однако связанные с религией традиции местных народов оказались невероятно устойчивы. Наибольшие трудности у местных органов власти на Северном Кавказе возникли при изменении наиболее консервативных сфер жизни общества - семейного уклада и института брака. С.Я. Смирнова приводит пример, относящийся к середине 1930х гг., когда во время выступления колхозницы председатель вынужден был просить временно удалиться из зала ее старших родственников, так как она не должна была разговаривать при них [15, с. 238]. Власть стремилась создать необходимые предпосылки для межнациональных браков, которые на протяжении всей истории советского общества оставались, пожалуй, наиболее спорной темой. Они поощрялись государством и его пропагандой, но в обществе к ним преобладало заметное негативное отношение, колебавшееся от настороженного до резко отрицательного.

Коренное население Северного Кавказа в подавляющем большинстве проживало в сельской местности, что затрудняло борьбу с религией и модернизацию семейно-брачных отношений, подвергающихся более заметным преобразованиям в городе. Тем не менее влияние государства и норм законодательства оказало свое воздействие и на эту, закрытую, сферу жизни горцев. Например, браки с девушками, не достигшими 18 лет, стали редкими: в 1939 г. в Кабардино-Балкарии их было 0,4 %, в Адыгее - 0,5 %, в Северной Осетии - 1,8 % от общего числа [16, с. 227].

Большое внимание власть уделяла борьбе с бытовой религиозностью, стремилась искоренить «религиозные предрассудки» в сфере общественной жизни. Определенные успехи на этом пути были достигнуты только к концу 1930-х гг. По мере развития в регионе индустриализации стал складываться городской тип семьи. В 1920-1930-е гг., например, в Чечне число городских жителей увеличилось в 16 раз, хотя до революции 9 человек из 10 оставались сельскими жителями. В города переселялась, как правило, малая семья, чаще всего - молодая. Нередко это был даже холостой человек, вступавший в брак уже в городе. Разумеется, в новых условиях он не имел возможности совершать при этом традиционные религиозные обряды, которые заменялись т.н. «комсомольскими

свадьбами».

Некоторые достижения в антирелигиозной политике на Северном Кавказе были связаны с повышением уровня грамотности, созданием прослойки местной интеллигенции, включением горцев в процесс социалистического строительства. В исследуемый период постоянно фиксировался рост числа женщин-горянок, занятых на производстве, что, безусловно, являлось большим успехом «интернационального воспитания» горских народов, расстававшихся с традиционными (религиозными) представлениями о сфере занятости женщин. В 1930-е гг. доля горянок, занятых в промышленном производстве Северного Кавказа, увеличилась на 13,4 % по отношению к общему числу рабочих коренных национальностей [17, с. 341].

В то же время подавляющее большинство горского общества, особенно в высокогорных районах и сельской местности, сохраняло приверженность традиционному укладу и привычной религиозности. Окончательно победить данные тенденции в 19201930-е гг. большевикам не удалось.

Литература

1. Шнайдер В.Г. Национальное строительство как фактор социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество (1917 - конец 1950-х гг.): Дис. ... д-ра ист. наук. М., 2008.

2. О религии и церкви: Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма, документов КПСС и Советского государства. М.: Политиздат, 1981.

3. Партийные организации Северного Кавказа в борьбе за установление диктатуры пролетариата, построение социализма и коммунизма. Ростов н/Д, 1985.

4. ГАРФ. Ф. 5263. Оп. 2. Д. 14. Л. 34.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.

6. Революция и церковь. 1924. № 1-2.

7. История России. 1917-1940. Челябинск, 1994.

8. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 60. Д. 438. Л. 19.

9. Алиева З.В. Особенности проведения антирелигиозной кампании на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.: опыт исторического анализа // Общественно-политические преобразования в России: страницы истории. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2010.

10. ЦДНИКК. Ф. 12. Оп. 1. Д. 105.

11. Путь коммунизма. Ежемесячник Кубано-Черноморского областного комитета РКП. 1923. 23 апреля.

12. Сталин И.В. Соч. М., 1946-1952. Т. 10.

13. Куроедов В.А. Религии и церковь в советском обществе. М.,1984.

14. Кашеваров А.Н. Государственно-церковные отношения в советском обществе 2030-х гг. СПб., 1997.

15. Смирнова Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа (вт. пол. XIX-XX вв.). М.: Наука, 1983.

16. Меретуков М. А. Межнациональный брак как форма проявления межнациональных отношений // Северный Кавказ: национальные отношения (историография проблемы) / Под ред. Н.Ф. Бугая. Майкоп: Адыгея, 1992.

17. История Кабардино-Балкарской АССР с Великой Октябрьской социалистической революции до наших дней / Под ред. Х.Г. Беркетова. М.: Наука, 1967. Т. 2.

18. Бабинов Ю.А. Государственно-церковные отношения в СССР: история и современность. Симферополь, 1991.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.