CC BY
27
Научная специальность: 5.1.1
Государственная власть в юридическом и этическом аспектах Николай Викторович Блажевич,
доктор философских наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, Тюменский институт повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации, Тюмень, Россия, bin7704@rambler.ru
Иван Николаевич Блажевич,
Филиал Института деловой карьеры в Тюменской области, Тюмень, Россия, Ып7704@ rambler.ru
Аннотация. В статье раскрывается значение принципа единства юридического и этического в осуществлении государственной власти. Сама государственная власть рассматривается как иерархическая и многоуровневая система, которая выполняет законодательную, исполнительную и судебную функции. При этом государственная власть представляется не только в функциональном, но и в субстанциональном аспекте, как отношения властвующих и подвластных на разных уровнях: на уровне государственной власти федеральных органов, органов государственной власти субъектов федерации и органов местного самоуправления. Выделяется кластер правовых понятий, используемый для правового измерения деятельности государственной власти. В работе анализируются аксиомы государственной власти, формируется кластер этических понятий, используемый для нравственного измерения деятельности государственной власти. Авторами обосновывается, что государственная власть во всех ее формах, стремящаяся руководствоваться не только правовыми принципами и законами, но и общечеловеческими нравственными принципами и нравственным законом, выполняет общественный договор, а граждане поддерживают и признают ее.
Ключевые слова: государственная власть, публичная власть, общественный договор, публичность, общее благо, свобода, подчинение
Для цитирования: Блажевич Н.В., Блажевич И.Н. Государственная власть в юридическом и этическом аспектах // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2023. N 2 (64). С. 20-30.
State authority in legal and ethical aspects Nikolay V. Blazhevich,
Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Honored worker of higher education of the Russian Federation, Tyumen Advanced Training Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Tyumen, Russia, bin7704@rambler.ru
Ivan N. Blazhevich,
Branch of the Institute of Business Career in the Tyumen Region, Tyumen, Russia, bin7704@ rambler.ru
Abstract. The significance of the principle of legal and ethical unity in the exercise of state authority is revealed. State authority itself is identified as a hierarchical and multi-level system performing legislative, executive and judicial functions. At the same time, state authority is presented not only in a functional aspect, but also in a substantive aspect as the relations between the predominators and the predominated at different levels: the level of state authority of federal bodies, the level of state authorities of the subjects of the Federation and the level of local authorities. The cluster of legal concepts used for the legal measurement of the state authority activities is singled out. The axioms of state authority are analyzed, meanwhile, the cluster of ethical concepts used for the moral measurement of the state authority activities is formed. It is substantiated that state authority in all its forms, seeking to be guided not only by the legal principles and laws, but also by the universal moral principles and moral law, fulfills the social contract, whereas the citizens support and recognize it.
© BnaweBMH H.B., BnaweBMH M.H., 2023
Keywords: state authority, public authority, social contract, publicity, common good, freedom, subordination
For citation: Blazhevich N.V., Blazhevich I.N. State authority in legal and ethical aspects // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2023. No. 2 (64). P. 20-30.
Юридический и этический аспекты государственной власти чрезвычайно важны для качественного измерения ее функционирования. Систематически применяя власть, органы государственного управления приводят граждан к ситуации юридической и нравственной оценки ее деятельности. В.Н. Жуков справедливо замечает, что «вольно или невольно, сознательно или бессознательно люди воспринимают власть как силу, в решающей степени воздействующую (позитивно или негативно) на всю их жизнь. И это не просто субъективное восприятие, это объективный факт: все "начала и концы" жизнедеятельности отдельного человека и целых народов имеют непосредственную связь с государством. Благодаря своему всеобъемлющему влиянию государство оказывается в фокусе нравственного сознания, становится предметом этической оценки» [1, с. 332]. Доводы В.Н. Жукова можно отнести и к возникновению у граждан причины давать юридическую оценку государственной власти. Чтобы этого избежать, государственная власть должна быть идеальной, совершенной.
Идеальная государственная власть - это власть, которая является публичной и эффективной в решении вопросов во благо граждан; это власть, которая выполняет договор с обществом; это власть, которой доверяют граждане и которую они поддерживают. Как инструмент государственного управления она связана прежде всего с решением вопросов охраны жизни и здоровья, защиты чести и достоинства граждан, как указывается в ст. 2 Конституции Российской Федерации. В связи с этим в идеальном государстве носителем суверенитета и единственным источником власти является народ, а власть может быть только публичной. Очевидно, что решение проблемы идеальной государственной власти возможно на основе принципа единства юридического и этического. Модель идеальной государственной власти является предпо-
сылкой формирования должной системы государственной власти.
Разумеется, вопросы о предназначении государственной власти возникали одновременно с ее формированием и были связаны с существованием человека, его природой. Как свободное существо человек нуждался в создании условий для реализации своей сущности. Складываются традиции, обеспечивающие совместное общежитие людей. Традиции обобщаются в нравственные ценности общежития, в нравственные принципы и моральные правила общежития, формирующие общественный порядок. Однако механизм регулирования человеческой свободы посредством нравственных принципов и моральных правил ограничен сознанием, совестью человека. Возникла необходимость легализовать механизм регулирования человеческой свободы, правила общежития и средства подчинения этим правилам. В ответ на эту потребность формируются позитивное право и государственная власть. Позитивное право формализует границы свободы в поведении человека, а власть - механизм принуждения к соблюдению правил общежития. Если исходить из общечеловеческих нравственных принципов и нравственного закона, то позитивное право и власть должны были укреплять гарантии общечеловеческой свободы, обеспечивать правовой порядок в общежитии. Однако в реальности позитивное право и власть оказываются инструментами наиболее активной части общества, которая в своих интересах устанавливает правовой порядок, противоречащий общечеловеческим нравственным принципам и нравственному закону.
Это противоречие осознавали мыслители первых древних цивилизаций, представляя государственную власть как договор с обществом, а правителей справедливыми и добродетельными людьми. В частности, в VI в. до н. э. в Древнем Китае Конфуций пытается обосновать идеал па-
терналистского государства, построенного на принципах гуманизма и справедливости. Он утверждает: «...кто управляет при помощи добродетели, того можно уподобить северной Полярной звезде, которая пребывает на своем месте, а остальные звезды с почтением окружают ее». Или: «...если бы появился государь, проникнутый чувством законности, то по истечении поколения воцарилось бы человеколюбие» [2, с. 83, 199]. Оппонент конфуцианства Мо-цзы выдвинул концепцию общественного договора, которая объясняла происхождение и смысл государственной власти. «Идеальной государственной властью Мо-цзы считал государство с мудрым правителем во главе и четко отлаженной исполнительной службой. Мудрый правитель обязательно должен иметь усердных слуг, которые не боятся говорить правду в лицо». Мо-цзы также формулирует принципы идеальной государственной власти, которые позволяют эту власть реализовать [3, с. 19].
В V веке до н. э. к идее идеальной государственной власти приходят философы Древней Греции. В частности, Платон строит первую модель идеального государства, которое создает все условия для реализации справедливости. В.С. Нер-сесянц, анализируя государственно-правовые идеи Платона, отмечает, что для последнего «справедливость состоит в том, чтобы каждое начало (каждое сословие и каждый член государства) занималось своим делом и не вмешивалось в чужие дела. Кроме того, справедливость требует, по Платону, соответствующей иерархической соподчиненности этих начал во имя целого» [4, с. 409]. Аристотель развивает идеи должной власти в концепции государства, определяя государство как энтелехию (продолжение) семьи и селения, энтелехию человека как гражданина. Он первым представляет государство как форму общения, которое является «наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим» [5, с. 376]. Таким образом, государство понимается как форма свободного общения граждан, свободного общежития граждан.
Таким образом, мыслители Древнего Китая и Древней Греции идеальную
государственную власть связывают с мудростью правителей, их нравственным совершенством и выбором нравственных инструментов осуществления власти. Мировая история государственного правления доказывает, что та государственная власть, которая существенно отступала от нравственного закона, обеспечивала свободу лишь незначительной части общества, оставляя большую часть его без прав и свободы, сокращала свое существование. Совершенствование государственной власти обусловлено нравственным ростом правителей: когда правитель, как замечает Конфуций, «предупреждает народ своим примером и трудится для него» [2, с. 194].
К определению любого понятия может быть два подхода: с одной стороны, можно начинать с изучения свойств самого предмета, а с другой - с имени, обозначающего этот предмет. В связи с этим выделяются реальные и номинальные определения понятий, которые дополняют друг друга и позволяют точнее раскрыть содержание понятия, установить существенные свойства предмета мысли. Попробуем реализовать оба подхода к определению понятия государственной власти.
В исследовании начал и предназначения государственной власти большой интерес представляют номинальные определения, в которых воспроизводится этимология слова «власть» и находятся его синонимы. Отметим, что исследование этимологии слова «власть» было проведено А.Л. Анисиным. Он сопоставляет древнегреческое и древнерусское употребление слова «власть» [6, с. 53-59]. Действительно, в древнегреческом языке существовали два слова "arche" и "kratos", с которыми связывались значения слова «власть». Например, в Философском энциклопедическом словаре разъясняется, что слово "arche" употреблял Платон в диалоге «Государство», когда выражал принципы идеальной государственной власти. Древнегреческому слову "arche" соответствуют русские слова «начало», «начальство», «власть», «главенство» [7, с. 42].
Относительно другого древнегреческого слова - "kratos", которое соответствует русским словам «власть», «воля», «мощь», «сила», отмечается, что власть в общем смысле проявляется как способ-
ность «осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей» [7, с. 63]. Значения древнегреческого слова "kratos" выражают идею власти в современной политической философии. Идея власти здесь связывается с волей, мощью и произволом главенствующего субъекта. Следовательно, изначально связываемые древнегреческой философией слова "arche" и "kratos" для обозначения власти в современной политической философии разрываются, избирается лишь одно слово "kratos", что ведет к неадекватному представлению о власти. Слово "arche" придавало государственной власти нравственный смысл, благодаря этому слову она ассоциировалась древнегреческими мыслителями с принципами гуманизма и справедливости. С данными нравственными принципами связывали государственную власть Конфуций и Мо-цзы. Представить должную государственную власть без этих нравственных принципов невозможно.
На наш взгляд, А.Л. Анисин обоснованно показывает, что идея организации государственной власти, ее конструктивный смысл, который просматривался в греческом слове "arche", «совершенно утерян западной мыслью, и она этой потери чаще всего даже не сознает, будучи скована юридизмом и прагматизмом» [6, с. 54]. Действительно, трактовка государственной власти, исходя лишь из значения слова "kratos", является уходом от ее естественно-правовой концепции, становится выражением юридического позитивизма. Построенная на позитивистских основаниях государственная власть сокращает свою реальную публичность, упрощает договор с обществом. По сути, юридический позитивизм разрушает предназначение государственной власти. Такая власть перестает служить обществу в целом, перестает быть его субъектом.
Иная картина складывается при формировании государственной власти в России. Государственное строительство Петра I позволяет, на наш взгляд, глубже понять идею должной государственной власти. Он считал необходимыми для государственной службы такие нравственные качества, как верность, прилежание, стойкость против взяток, пунктуальность, точ-
ность, бережливость. В июне 1719 г. Петр I утверждает Указ «О присяге на верность службе», который предписывал привести к присяге чиновников Сената и коллегий, губернаторов, воевод и других «управителей и служителей» [8, с. 64].
Государственное строительство в России оказывает влияние на формирование государственной терминологии. Исследования живого великорусского языка, проведенные в XIX в. В. Далем, доказывают, что российская государственная терминология вписывается в естественно-правовую концепцию. Согласно В. Далю слово «власть» в русском языке заменяется синонимами «начальствование, управление, начальство, начальник» [9, с. 213]. Как видно, в русской традиции в употреблении слова «власть» воспроизводится исходное греческое значение слова "arche". Власть в русской культуре XIX в. воспринимается как первоначало общества, иначе власть - это «начальствование», а властвующий - это «начальник». Существительное «власть» происходит от глагола «владеть», то есть власть - это владение. Владеть -значит быть в ладах с чем-либо, быть в налаженном единстве с ним, вносить и обеспечивать лад. «По сути, в русской традиции выражается идея и предназначение должной государственной власти быть первопричиной порядка и безопасности в стране» [10, с. 489]. Идеальная государственная власть сама демонстрирует организованность и налаживает общественный порядок в стройный лад.
В совершенном государственном правлении власть необходима для того, чтобы обеспечивать права всех граждан, то есть для того, чтобы каждый имел максимально возможную в данных условиях свободу. Разумеется, «для технического воплощения этой мечты в реальность одного нравственного закона недостаточно, необходимо еще адекватное позитивное право и государственная власть» [11, с. 25]. Таким образом, государственная терминология, которая сформировалась в России в XIX в., выражает единство юридического и этического в строительстве государственной власти.
При анализе соотношения юридического и этического в осуществлении государственной власти следует учитывать ее
структуру. Субстанциальная структура государственной власти представляется триадой: властвующий, подвластный и средства власти. В подлинной власти эта триада выражает единство и каждый его элемент соответствует общечеловеческим нравственным ценностям. Если государственная власть осуществляет подчинение «вхождением в лад» членов общества, то она не исключает свободы каждого члена общества, не исключает действия нравственного закона. Интересно, что в русском языке XIX в., как отмечает В. Даль, слово «подчинение» не имеет отрицательной коннотации. За этим словом закрепляются такие значения, как «подхождение под чин», «послушание, повиновение» [12, с. 216]. В нравственном смысле подчинение - это и есть владение ситуацией, включение в ладный порядок, а для начала - подчинение есть владение собой, самовластие. Как видно, государственная терминология в России XIX в. не испытала западного позитивистского влияния. Однако в русском языке XX в. слово «подчинение» оказывается в ряду таких синонимов, как «послушание, повиновение, покорение» [13, с. 375]. Этот ряд синонимов уже ближе к древнегреческому слову "кга1оБ", теряет нравственные начала.
Важно учитывать, что при правовом и нравственном измерении деятельности государственной власти акцентируется внимание на выборе ею способов и средств подчинения подвластных. С позиции общечеловеческой нравственности выбор способов и средств подчинения не должен противоречить принципам гуманизма и справедливости. Подлинное подчинение исключает физическое и духовное насилие. В дневнике Л.Н. Толстого записано, что «безопасность и благо общества обеспечивается только нравственностью его членов. Нравственность же основывается на любви, исключающей насилие» [14, с. 218]. Совершенная государственная власть в качестве инструментов подчинения выбирает нравственные и правовые средства, учитывая при этом, чтобы правовые средства не противоречили общечеловеческой нравственности, измерялись нравственным законом и принципами гуманизма, справедливости, законности и объективности.
Часто действия государственной власти называют насилием (так поступал, например, Л.Н. Толстой [14, с. 256]). Не следует забывать, что слово «насилие» всегда имеет отрицательную коннотацию. Так, В. Даль разъясняет, что насилие есть действие произвольное, необоснованное, возмутительное. «Насиловать» означает «принуждать силой, неволить» [15, с. 458]. Для выражения действия государственной власти в современном юридическом языке используется термин «принуждение» [16, с. 298299]. Этот термин в русском языке также имеет отрицательные ассоциации. В. Даль включает глагол «принуждать» в синонимический глагольный ряд: «приневолить, силовать, заставлять» [12, с. 431]. Кроме того, слово «принуждение» связано со словом «насилие». В Словаре синонимов слово «насилие» рассматривается как усилительная форма принуждения [13, с. 433].
Естественно, возникает вопрос о том, какой термин следует использовать в этой ситуации. И.А. Ильин в работе «О сопротивлении злу силою» предлагает применять не термин «насилие», а другой термин - «непредосудительное заставление». Он считает, что «было бы глубокой духовной ошибкой приравнять всякое застав-ление - насилию и придать центральное значение этому последнему термину» [17, с. 19-20]. И.А. Ильин подчеркивает, что насилие направлено на зло, связано со всеми случаями предосудительного заставления. К видам заставления относятся самопонуждение, самопринуждение, психическое и физическое понуждение, пресечение. По мнению философа, физическое понуждение и пресечение - это крайняя мера борьбы, и сфера ее применения начинается только там, где меры убеждения оказываются несостоятельными и недостаточными [17, с. 94-102].
Важным представляется вопрос об исходных нравственных основаниях государственной власти. Проблемами нравственного совершенствования государственной власти философы либо не занимались, либо начинали с идеи абсолютного отрицания существующих институтов. Наиболее полно взгляд нигилистов на государство отражает высказывание Л.Н. Толстого: «Главная и едва ли не единственная причина отсутствия свободы - лжеучение о
необходимости государства» [14, с. 253]. Полагаем, что подобный нигилистический взгляд на государство, безусловно, порожденный безнравственными действиями самой государственной власти, только способствовал сохранению ее пороков, а не избавлению от них. Пожалуй, исключением в отечественной философии были государственно-правовые взгляды И.А. Ильина. Юрист по образованию и гегельянец по философским взглядам, в своих трудах он основное внимание уделяет философии права и связанным с нею проблемам. Представляют интерес мысли И.А. Ильина о сущности власти, государства и месте в нем гражданина, которые он изложил в работе «Путь духовного обновления».
И.А. Ильин доказывает, что цель государственной власти состоит в ограждении и организации духовной жизни народа. «...Внешние проявления политической жизни совсем не составляют самую политическую жизнь; внешнее принуждение, меры подавления и расправы, к которым государственная власть вынуждена прибегать, совсем не определяют сущность государства» [17, с. 258]. Он смотрит на государство не только как на внешнее явление жизни человека, но и внутреннее явление, явление духовной жизни человека. Для этого необходимо, чтобы государственный интерес отождествлялся с совокупностью «духовно-правовых» интересов всех граждан, при этом каждый личный интерес становился общим и политическим. В политике же любой личный или групповой интерес обязан стать общим интересом, иное представляет собой путь к гибели государства [17, с. 258-260].
Однако И.А. Ильин не считает, что все существующие государства соответствуют вышесказанному. Как последователь Гегеля, он указывает только на путь и цель развития государства, которые устремлены к все большему совпадению внешнего выражения государства с его внутренней сверхидеей. По сути, государство сводится ученым к самоуправлению народа, что требует от граждан зрелого правосознания, которое по естественным причинам развиться не могло. Если по идее государство является «корпорацией», объединением граждан, то фактически оно является самостоятельным «учреждением».
«Государство-учреждение» не включает в себя составляющих его граждан, но противопоставляет себя им, оно само формулирует свои цели и осуществляет их. Следовательно, интерес, целеполагание и действование власти оторваны друг от друга.
Принцип, лежащий в основе исторически существующих государств, И.А. Ильин называет принципом «опеки», сравнивая положение граждан в таком государстве с положением сумасшедших в лечебнице. По его мнению, этот принцип неизбежно вытекает из публично-правового характера государства, прогресс государства состоит в уменьшении его «опекающего» характера. И.А. Ильин отрицает существование единой и наилучшей для всех государственной формы, поскольку последняя определяется конкретными историческими условиями. Он выделяет ряд аксиом, представляющих необходимые основы государства и права, несоблюдение их ведет к распаду общества. Аксиомы разделены ученым на две группы: аксиомы власти и аксиомы правосознания. Остановимся на анализе аксиом власти.
Итак, первая аксиома власти гласит, что «власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия». Принцип этот можно свести к следующему: власть должна восприниматься вытекающей не из силы, а только из своей правоты. Легитимность власть получает от существующей конституционной формы и от общественного правосознания. Вторая аксиома власти провозглашает ее единство в пределах государства. Это правило не означает полного единства государственных органов и запрета разделения властей, но означает единство права. Государство является единственным и единым источником права на своей территории. Согласно третьей аксиоме власть должна осуществляться «лучшими людьми», то есть соответствующими определенному этическому (моральному) и политическому (способность к этой деятельности) цензу. Форма правления должна обеспечивать нахождение у власти таких людей.
При этом наихудшим примером разложения государства И.А. Ильин называет «политическую продажность» - понимание власти как товара и ее «покупку» у на-
рода за определенные политические обещания и посулы. Четвертая аксиома власти состоит в том, что политическая программа может включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес подданных государства. Пятая аксиома власти - это осуществимость государственной программы. Шестая аксиома вытекает из предыдущей. Государство связано с распределяющей справедливостью, но может отступать от нее, когда этого требуют интересы поддержания национально-духовного и государственного бытия народа. Справедливость, по И.А. Ильину, состоит в признании и приспособлении к человеческим различиям. Справедливость в беспристрастном подходе к человеческим различиям, в соответствии различий и правовых последствий. Любое отступление от справедливости без вышеназванных оснований ведет к неустойчивости государства [см. об этом подробнее: 3, с. 151-152].
Вышеперечисленные аксиомы власти находятся в корреляции с аксиомами правосознания, которые можно понимать как законы духовного существования человека. Они соответствуют способам бытия, мотивирования и действования личности. К таким законам И.А. Ильин относит закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания. Именно уровнем развития общественного правосознания определяется конкретная форма правления в государстве, которая в любом случае должна соответствовать аксиомам власти [17, с. 258].
Исходя из принципа единства юридического и этического, И.А. Ильин представляет идеальную законодательную, исполнительную и судебную власть. Он подчеркивает связь государственной власти и нравственности народа, характеризуя ее следующим образом: «нравственность есть "субстанциальное внутреннее" содержание государства, а государство есть "развитие и осуществление" нравственности» [18, с. 420]. Эту максиму И.А. Ильин раскрывает при характеристике идеальной законодательной, исполнительной и судебной власти.
Так, законодательная власть, по словам И.А. Ильина, «ведает созданием новых законов и самыми общими "внутренними обстоятельствами" государственной
жизни, определяя как то, что государство предоставляет индивидуумам (частно-правовые законы, права корпораций и государственное устройство в целом), так и обязанности подданных по отношению к государству» [18, с. 439]. Правительственная власть осуществляет закон. Она должна быть организована так, чтобы «в государстве было "как можно меньше" простого "повиновения" граждан и произвола чиновников; служебная иерархия, ответственность должностных лиц и контроль общин и корпораций - таковы объективные гарантии от "злоупотребления властью"; господство добрых нравов, нравственное и умственное развитие народа и главное привычка ко "всеобщим интересам, воззрением и делам" - таковы субъективные гарантии законности в управлении» [18, с. 439].
Приоритет общего блага над частным благом реализуется в публичной власти. Слово «публичный» происходит от латинского слова "риЬНсиБ" и переводится как общественный, совершающийся в присутствии публики (народа) [19, с. 502]. В. Даль слово «публичный» заменяет словами «всенародный», «оглашенный», «явный», «известный» [12, с. 535]. В юриспруденции термин «публичный» обозначает не только вид власти, как в Древнем Риме, но и качество, и принцип власти. Например, в Юридическом энциклопедическом словаре подчеркивается, что принцип публичности советского судопроизводства проявляется в публично-правовой обязанности органов государства и должностных лиц разъяснить участникам процесса их права и обеспечить возможность осуществления этих прав. Выражением принципа публичности также является требование, которое заключается в том, что суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования дела, выявить обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также отягчающие и смягчающие его вину [16, с. 310].
Возникает вопрос о том, как в настоящее время в Российской Федерации формы государственной власти реализуют идею приоритета общего блага над част-
ным благом, идею публичности власти. Принятые в 2020 году поправки к Конституции Российской Федерации* впервые в истории отечественного права ввели в содержание Конституции категорию «публичная власть». Например, ст. 132 была дополнена частью 3 следующего содержания: «Органы местного самоуправления и органы государственной власти входят в единую систему публичной власти в Российской Федерации и осуществляют взаимодействие для наиболее эффективного решения задач в интересах населения, проживающего на соответствующей территории». Вместе с тем, несмотря на неоднократное упоминание термина «публичная власть», в Конституции Российской Федерации нет прямого закрепления его определения. Нормативная дефиниция публичной власти будет включена в Федеральный закон от 8 декабря 2020 г. N 394-Ф3 «О Государственном Совете Российской Федерации»**. В законе публичной властью называется совокупность федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, иных государственных органов и органов местного самоуправления.
Однако само по себе понятие «публичная власть» не является новым для отечественной правовой доктрины. В традиционном для прошлого века ленинском понимании государства одним из его признаков являлось наличие публичной власти, не совпадающей с совокупностью вооруженного народа и в силу этого отделенной от народных масс. Иными словами, термин «публичная власть» означал образование особого класса лиц, концентрирующих в своих руках государственную власть и управление [20, с. 406]. Подобное понимание сохранилось и в настоящее время, например: «публичная власть как разновидность социальной власти - это
* О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти: закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. N 1-ФКЗ // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://pravo.gov.ru
** Собр. законодательства Рос. Федерации. 2020. N 50 (ч. III). Ст. 8039.
власть, выделенная от народа и в конституционно-правовом порядке наделенная народом правом на осуществление полномочий от своего имени. В качестве организационно-правового института публичная власть - это власть органов государственной власти и органов местного самоуправления, которые образуют единую систему публичной власти» [21, с. 45]. Вместе с тем для В.И. Ленина, рассматривавшего государство и его аппарат с классовых позиций, была очевидной опасность отрыва «публичной власти» от интересов народных масс. К сожалению, такая опасность сохраняется и в настоящее время [20, с. 406].
Эволюция толкования государственной власти как системы публичной власти, которая происходила в последние два десятилетия в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, убедительно представлена А.Н. Мещеряковым. Он отмечает, что в результате этой эволюции сложилась «полноценная модель организации публичной власти» [22, с. 12]. На наш взгляд, особенностью этой модели организации публичной власти является не только то, что она снимает противоречия между уровнями государственной власти (согласовывает действия различных уровней государственной власти, органов местного самоуправления, иных государственных органов; образует общую институциональную систему, предназначенную для реализации публичных функций; создает условия для организационного взаимодействия государственных органов на конкретной федеральной территории) [22, с. 13]. Важно, что в этой модели организации публичной власти реализуется принцип единства юридического и этического, модель ориентирует публичную власть на созидание общего блага для российского народа.
Резюмируя сказанное о принципе единства юридического и этического в деятельности государственной власти, можно отметить следующее:
1) принцип единства юридического и этического является условием совершенствования государственной власти, превращения ее в социальную власть;
2) принцип единства юридического и этического реализуется прежде всего че-
рез принципы публичности власти, общественного договора, организационного взаимодействия государственных органов (принципы субординации и координации), когда эти юридические принципы стремятся выразить общечеловеческие нравственные принципы и нравственный закон;
3) принцип единства юридического и этического способствует превращению иерархической и многоуровневой системы государственной власти в органическое целое; позволяет установить синергию между законодательной, исполнительной и судебной властью, согласовать отношения властвующих и подвластных на разных уровнях: на уровне федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов федерации и органов местного самоуправления;
4) обращение к русской традиции в толковании слова «власть» позволяет понять идею российской государственной власти более глубоко; в русской традиции предназначение государственной власти - быть первопричиной порядка в стране [10, с. 491];
5) принцип единства юридического и этического должен определять выбор средств государственной власти; подлинное государственное подчинение исключает насилие подвластных, оставляет им реальную свободу, которая выражается в их правовой способности совершать по собственной воле добрые дела, не причиняя вреда другим людям; при единстве правового и нравственного измерения деятельности государственной власти акцентируется внимание на выборе ею способов и средств подчинения подвластных;
6) принцип единства юридического и этического позволяет сформулировать аксиомы идеальной государственной власти;
7) результатом действия принципа единства юридического и этического является закрепление института публичной власти как явления, отражающего единство различных уровней государственной власти Российской Федерации - федеральной и региональной в тесном взаимодействии с органами местного самоуправления [10, с. 491], что является следствием объективных процессов движения к социальной государственной власти, к социальному государству.
Список источников
1. Философия права. Курс лекций: учеб. пособие: в 2 т. Т. 1 / С.Н. Бабурин, А.Г. Бережнов, Е.А. Воротилин и др.; отв. ред. М.Н. Марченко. Москва: Проспект, 2011. 552 с.
2. Конфуций: биография, цитаты, афоризмы. Москва: Э, 2016. 288 с.
3. Философия права в вопросах и ответах: учеб. пособие / под ред. Н.В. Блажевича. Тюмень: Тюменский юрид. ин-т МВД России, 2007. 186 с.
4. Нерсесянц В.С. Философия права: учебник. Москва: Инфра-Норма, 1997. 652 с.
5. Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 4. Москва: Мысль, 1984. 830 с.
6. Анисин А.Л. Онтологические основания общества и государства: учеб. пособие. Тюмень: Тюменский юрид. ин-т МВД России, 2004. 72 с.
7. Философский энциклопедический словарь. Москва: Советская энциклопедия, 1989. 815 с.
8. Нравственно-этические основы службы в органах внутренних дел России: учеб. пособие / под ред. А.Л. Анисина. Тюмень: Тюменский ин-т повышения квалификации сотрудников МВД России, 2018. 196 с.
9. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 1. Москва: ТЕРРА, 1994. 560 с.
10. Блажевич Н.В., Блажевич И.Н. Государственная власть и безопасность человека в юридическом и этическом аспектах // Социальная безопасность в евразийском пространстве: материалы Междунар. науч. конф., 14 декабря 2021 г. / отв. ред. И. А. Грошева. Тюмень: Филиал Ин-та деловой карьеры в Тюменской области, 2022. С. 486-491.
11. Блажевич Н.В., Блажевич И.Н. Права и свободы человека в юридическом и этическом аспектах // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2021. N 1 (55). С. 16-26.
12. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 3. Москва: ТЕРРА, 1994. 784 с.
13. Словарь синонимов. Ленинград: Наука, 1976. 648 с.
14. Толстой Л.Н. Путь жизни. Москва: Высшая школа, 1993. 527 с.
15. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 2. Москва: ТЕРРА, 1994. 800 с.
16. Юридический энциклопедический словарь / гл. ред. А.Я. Сухарев. Москва: Сов. энцикл., 1984. 415 с.
17. Ильин И.А. Путь к очевидности. Москва: Республика, 1993. 431 с.
18. Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. Санкт-Петербург: Наука, 1994. 544 с.
19. Современный словарь иностранных слов. Москва: Рус. яз., 1992. 740 с.
20. Рожков В.П. Субъект власти в концепциях революций В.И. Ленина и М. Вебера: историко-философский аспект // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер.: Философия. Психология. Педагогика. 2017. Т. 17. Вып. 4. С. 405-409.
21. Советов И.К. Публичная власть в России по Конституции 2020 года // Вестник Прикамского социального института. 2020. N 3. С. 43-52.
22. Мещеряков А.Н. Формирование конституционно-правовой модели единой системы публичной власти в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2022. N 4 (62). С. 6-15.
References
1. Baburin S.N., Berezhnov A.G., Vorotilin E.A. i dr. Philosophy of law. Course of lectures. In 2 volumes. Vol. 1. Moscow, Prospekt Publ., 2011. 552 p. (In Russ.).
2. Confucius: biography, quotes, aphorisms. Moscow, E Publ., 2016. 288 p. (In Russ.).
3. Philosophy of law in questions and answers. Tyumen, Tyumen Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2007. 186 p. (In Russ.).
4. Nersesyants V.S. Philosophy of law. Moscow, Infra-Norma Publ., 1997. 652 p. (In Russ.).
5. Aristotel'. Works. In 4 volumes. Vol. 4. Moscow, Mysl' Publ., 1984. 830 p. (In Russ.).
6. Anisin A.L. Ontological foundations of society and the state. Tyumen, Tyumen Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2004. 72 p. (In Russ.).
7. Philosophical encyclopedic dictionary. Moscow, Sovetskaya enciklopediya Publ., 1989. 815 p. (In Russ.).
8. Moral and ethical foundations of service in the internal affairs bodies of Russia. Tyumen, Tyumen Advanced Training Institute of the Ministry of Interior of the Russian Federation, 2018. 196 p. (In Russ.).
9. Dal' V. Explanatory dictionary of the living Great Russian language. In 4 volumes. Vol. 1. Moscow, TERRA Publ., 1994. 560 p. (In Russ.).
10. Blazhevich N.V., Blazhevich I.N. State power and human security in legal and ethical aspects. Social security in the Eurasian space. Tyumen, Branch of the Institute of Business Career in the Tyumen Region, 2022. Pp. 486-491. (In Russ.).
11. Blazhevich N.V., Blazhevich I.N. Legal and ethical issues of human rights and freedoms. Legal Science and Law Enforcement Practice, 2021, no. 1 (55), pp. 16-26. (In Russ.).
12. Dal' V. Explanatory dictionary of the living Great Russian language. In 4 volumes. Vol. 3. Moscow, TERRA Publ., 1994. 784 p. (In Russ.).
13. Dictionary of synonyms. Leningrad, Nauka Publ., 1976. 648 p. (In Russ.).
14. Tolstoy L.N. The path of life. Moscow, Vysshaya shkola Publ., 1993. 527 p. (In Russ.).
15. Dal' V. Explanatory dictionary of the living Great Russian language. In 4 volumes. Vol. 2. Moscow, TERRA Publ., 1994. 800 p. (In Russ.).
16. Legal Encyclopedic Dictionary. Moscow, Sovetskaya enciklopediya Publ., 1984. 415 p. (In Russ.).
17. Il'in I.A.The path to clarity. Moscow, Respublika Publ., 1993. 431 p. (In Russ.).
18. Il'in I.A. Philosophy of Hegel as the doctrine of the concreteness of God and man. St. Petersburg, Nauka Publ., 1994. 544 p. (In Russ.).
19. Modern dictionary of foreign words. Moscow, Russkiy yazyk Publ., 1992. 740 p. (In Russ.).
20. Rozhkov V.P. The subject of power in the concepts of revolutions V.I. Lenin and M. Weber: historical and philosophical aspect. Bulletin of the Saratov University. New Series. Series: Philosophy. Psychology. Pedagogy, 2017, vol. 17, issue 4, pp. 405-409. (In Russ.).
21. Sovetov I.K. Public authority in Russia according to the Constitution of 2020. Bulletin of the Kama Social Institute, 2020, no. 3, pp. 43-52. (In Russ.).
22. Meshcheryakov A.N. Creating the constitutional and legal model of the unified system of public power in the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation. Legal Science and Law Enforcement Practice, 2022, no. 4 (62), pp. 6-15. (In Russ.).
Вклад авторов:
Блажевич Н.В. - разработка концепции научной статьи, анализ этической литературы по теме, сбор и обработка этического материала, редактирование текста статьи;
Блажевич И.Н. - формулировка научных задач, анализ юридической литературы по теме, сбор и обработка юридического материала, написание текста и выводов статьи.
Contribution of the authors:
Blazhevich N.V. - developing the concept of the scientific article, analyzing the ethical literature on the topic, collecting and processing of ethical material, editing the text of the article;
Blazhevich I.N. - formulating the scientific problems, analyzing the legal literature on the topic, collecting and processing of legal material, writing the text and conclusions of the article.
