CC BY
20УДК 338
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА: ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ В УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ КРИЗИСА Пролубников Андрей Викторович, к.э.н., докторант
Санкт-Петербургский государственный экономический университет
В статье рассмотрены предпосылки трансформации модели государственной политики, которая реализуется в Российской Федерации, под влиянием развития системного социально-экономического кризиса. Особое внимание уделено анализу динамики экономической преступности. Сделан вывод о необходимости усиления степени государственного вмешательства в экономику в современных условиях.
Ключевые слова: государственная политика, экономическая политика, социально-экономический кризис, экономическая преступность, экономика Российской Федерации.
Введение
В современных условиях Россия и мир стоят на пороге системного кризиса. Это требует пересмотра мер и инструментов государственного воздействия на социально-экономическую систему, что реализуется в рамках государственной политики.
Предпосылки развития кризиса в российской экономике
Упомянем кризисные факторы, которые чаще всего упоминаются в современной литературе и публичном дискурсе и которые распространяются на Россию.
В первую очередь, следует упомянуть такой фактор, как падение мировых цен на нефть. В марте 2020 г. соглашение об ограничении нефтедобычи между ОПЕК и Россией не было продлено, на что мировые товарные биржи отреагировали снижением цен на нефтяные фьючерсы. Вдобавок к этому, лидер нефтяного картеля Саудовская Аравия заявила о новой ценовой политике и начала поставки нефти на экспорт по демпинговым ценам. Российский бюджет, несмотря на попытки усиления несырьевой компоненты его доходов, по-прежнему существенно зависит от экспортных нефтяных и газовых доходов, поэтому ожидается снижение этих доходов, что ставит под угрозу реализацию планов развития в бюджетной сфере, а также ставит под угрозу срыва реализацию национальных проектов, анонсированных после выборов Президента РФ в 2018 году, по простой причине - отсутствии средств на их реализацию.
Во-вторых, уже много лет, начиная с момента начала внутриукраинско-го военного и политического конфликта, который привел к выходу (по результатам проведенного референдума) из состава Украины и воссоединения с Россией Крыма, против нашей страны действуют политико-экономические санкции, которые с 2014 года неоднократно продлевались и
усиливались. Эти санкции противоречат нормам международного права, т.к. введены в обход решений ООН, и служат, по сути, достижению нели-гитмного антиконкурентного сдерживания России сообществом развитых стран во главе с США. Тем не менее, эти санкции создают существенные препятствия в развитии внешнеэкономических связей России, прежде всего - в части привлечения иностранных инвестиций, технологического трансфера, а также выхода на рынки высокотехнологичной продукции и рынки с высокой международной маржинальностью российских товаров.
В-третьих, нельзя не упомянуть, что экономика нашей страны так и не восстановилась в полной мере после мирового кризиса 2008-2009 гг. Тенденция экономического роста «переломилась», и описывающая его траектория уже практически в течение 10 лет пребывает на плато (примерно +/-2% ежегодного роста). Причина этого явления - отсутствие существенных структурных сдвигов в экономике, которые должны были быть инициированы в кризис и в дальнейшем закрепиться в посткризисный период, но в силу действия комплекса субъективных и объективных факторов, этого не произошло [6, 9]. Итогом отсутствия структурных изменений является фактическая стагнация, наблюдаемая уже в течение 10 лет.
Наконец, новым фактором, повлиявшим на темпы и структуру экономического роста, явилось возникновение на территории Китая в конце 2019 года очага новой короновирусной инфекции СОУГО-19. Несмотря на активные попытки нейтрализовать процесс распространения новой инфекционной болезни, в течение 3-х месяцев она не только охватила обширные китайские территории, но распространилась по миру. В итоге, Всемирная организация здравоохранения в марте 2020 года объявила пандемию СОУГО-19. Затронула эта инфекция и Россию, хотя в ряде развитых стран мира, таких как Италия, Испания, США и др., проявления и масштаб ее распространения гораздо более трагичны. Помимо того, что борьба с распространением инфекции и лечение заболевших требуют существенных расходов, необходимость социальной изоляции населения - для предотвращения распространения заражения - приводит к фактической остановке производств, что еще больше усугубляет экономическую ситуацию.
Объективная потребность активизации реализуемой политики
Таким образом, в 2020 году Россия и мир столкнулись с новыми условиями социально-экономического развития, порождающими угрозы и риски устойчивости этого развития и неизбежно приводящими к системному кризису. Для его преодоления требуется мобилизация всех ресурсов общества, т.е. объективна необходимо усиление роли государства, степени его вмешательства в экономику. Использовавшиеся ранее «мягкие» меры регулирования [2, 4, 5, 8, 10, 11] - через создание благоприятной институциональной среды, стимулирование промышленных инноваций, субсидирование реализации промышленных проектов, индикативное планирование развития хозяйственных комплексов и т.д. - больше не устраивают,
т. к. в условиях стремительно развивающихся кризисных явлений не дают ожидаемого результата. Степень этого вмешательства может быть различной, начиная от усиления (в различной степени) партнерских отношений [1, 3, 13], заканчивая национализацией отраслей и критически важных производств и полным или частичным переходом к модели мобилизационной экономики.
Этот тезис не только признается аналитиками и теоретиками, но и находит широкую общественную поддержку, которая находит подкрепление в наблюдении за инструментами реагирования правительств разных стран на развитие, в частности, эпидемиологической ситуации. Среди наиболее пострадавших от развития СОУГО-19 стран - страны с демократическими режимами и зрелыми рыночными экономиками, ориентированными на применение, в отношении них, мер косвенного рыночного регулирования. Напротив, власти Китая, действовавшие оперативно, жестко и авторитарно не только сумели переломить ход эпидемии в стране, но и приступить к планомерному восстановлению ее экономического комплекса, оказывая рационированную, но справедливую помощь пострадавшим от кризиса гражданам, предприятиям и регионам.
Но ужесточение экономической политики, переход к более авторитарным методам прямого управления социально-экономическими процессами, что вполне естественно и ожидаемо в период демпфирования кризиса и смягчения его последствий, требует не только корректировки (в её формальной части) институциональной среды реализуемой политики регулирования, но и ужесточения, упорядочивания правоприменительной практики. Речь идет о усилении контроля за соблюдением законодательства, в данном контексте - в экономической сфере, этот контроль, безусловно, должен быть ориентирован на снижение уровня экономической преступности. Оценим его, для этого мы воспользовались доступной статистикой [7, 12], за помощь в подборе и первичной обработке которой мы благодарны магистранту СПбГЭУ Мясоедовой Д.А.
Экономическая преступность как фактор усиления кризиса
Заметим, что в 2018 году (по 2019 году полных данных на момент подготовки материала к публикации еще не было опубликовано) в России было вынесено рекордное количество приговоров по «экономическим» статьям Уголовного кодекса Российской Федерации. По имеющимся оценкам, это связано с активизацией борьбы против фирм-однодневок, используемых для незаконного уклонения от налогов, и введением уголовного наказания за незаконный оборот алкоголя. В общей сложности, в 2018 году российские суды, по данным судебного департамента Верховного суда, вынесли приговоры за преступления в сфере экономической деятельности в отношении 7,7 тыс. человек (для сравнения, в 2017 году таких лиц было лишь 6,4 тыс., т.е. наблюдался рост год к году практически на 20%). Число осужденных по этим преступлениям было рекордным за весь период на-
блюдения (на интернет-сайте судебного департамента Верховного суда приведены данные, начиная с 2011 года).
Для сравнения укажем, что по всем составам преступлений, предусмотренных УК РФ, в 2018 году были осуждены 658,2 тыс. человек. На этом фоне доля осужденных по экономическим статья сравнительно невелика, она составляет лишь 1,17%. Но здесь интересны не только абсолютные показатели, но и их динамика. В 2017 году всего было осуждено 697,0 тыс. человек, то есть доля осужденных по экономическим статьям была гораздо ниже - 0,92%. То есть, за год относительное число лиц, осужденных за преступления в сфере экономической деятельности, выросло более, чем на четверть. Это - очень бурная, угрожающая динамика, которая в кризисном 2020 году может привести к разрушительным последствия не только для ослабленной экономики, но и для общества в целом. Необходимы срочные и действенные меры для снижения уровня экономической преступности.
Заметим, что преступлениям в сфере экономической деятельности посвящена глава 22 УК РФ, которая включает в себя ряд статей: начиная со ст. 169 (воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности) и заканчивая ст. 200.6 (заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд). К этой категории относятся такие преступления, как уклонение от уплаты налогов, незаконная регистрация юридического лица, «отмывание» доходов, полученных преступным путем, преднамеренное или фиктивное банкротство и др. Заметим, что по отдельным экономическим статьям (например, статьи о незаконной организации азартных игр, приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем, изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг) число осужденных решениями судов в 2018 году снизилось по сравнению с предыдущим годом, однако уменьшение во всех случаях составило менее 10%.
Как мы указывали выше, рост приговоров по экономическим составам преступлений связан во многом с появлением в УК РФ новых статей о незаконном производстве, обороте или продаже спирта и алкогольной продукции. В течение 2018 года по ним были осуждены 562 человека. При этом все они получили сравнительно мягкие наказания: ни один из осужденных по статье о незаконном производстве и обороте этилового спирта не получил реального срока тюремного заключения. Возможно, это связано с определенной инерционностью в правоприменении. Действительно, ранее производство и продажа контрафактного алкоголя наказывались по статье «Незаконное предпринимательство» или вовсе считались административным правонарушением. Новые статьи в УК РФ были введены в 2017 году. На ускоренное принятие поправок в УК РФ, безусловно, повлияло массовое отравление спиртосодержащей жидкостью «Боярышник» в Иркутске, от которого в конце 2016 года скончались около 80 человек. Тем не менее, несмотря на формальное усиление санкций, что предусмотрено за-
конодательством, суды, в силу традиции и инерции при рассмотрении подобных дел зачастую назначают более мягкие, относительно того, что запрашивает обвинение, наказания для нарушителей закона.
Еще один вектор усиления уголовного «экономического» законодательства - борьба с уклонением от налогов, в частности, путем создания т.н. «фирм-однодневок», которые не ведут реальной деятельности, а используются для введения в заблуждение государственных органов. В частности, в 2018 году двукратно выросло число осужденных за незаконное использование документов для образования юрлица (ст. 173.2 УК); по статье о незаконном образовании юрлица были осуждены в 2017 году 96 человек, а в 2018 году -211. Количество фирм-однодневок в России, в результате предпринятых жестких мер, снизилось. Так, уже в апреле 2018 г. ФНС сообщила, что обновила рекорд в борьбе с фирмами-однодневками: их доля снизилась до 4,7% от общего числа зарегистрированных в России юрлиц. У 15% российских компаний, данные о которых раскрывает ФНС, нет ни одного сотрудника, в 50% организаций работают по одному-два человека. Как минимум 19% юрлиц убыточны, 25% сдали отчетность с нулевыми доходами и расходами. Такие показатели находятся в числе признаков, по которым ФНС относит компании к однодневкам, что дает основание для возбуждения разбирательств и расследований в отношении них, их руководителей и учредителей.
Заключение
Вышеприведенные данные позволяют утверждать, что экономические нарушения и преступления в России в целом находятся под контролем государства (в том смысле, что реализуемыми мерами регулирования достигается снижение их количества и величины экономического и социального ущерба). Тем не менее, обострение политико-экономической и социальной ситуации вследствие рассмотренных выше кризисных явлений, может привести к вспышке экономической преступности. Поэтому данный фактор должен быть учтен в реализуемой государственной политике.
Если же говорить о государственной политике в целом, то в современных условиях требуется ее институциональное усиление и ужесточение предпринимаемых мер, за счет перехода от использования мер косвенного (индикативного) регулирования, к активному государственному вмешательству, теоретические основы которого были разработаны в ХХ веке в рамках школ этатизма, дирижизма, патернализма, кейнсианства, а также в рамках реализации советской модели прямого государственного управления социально-экономическими процессами в рамках централизованной плановой модели регулирования.
Список литературы
1. Акобиров С.О., Пролубников А.В. Механизмы партнерства государства и бизнеса в интересах стимулирования социально-экономического развития (по материалам России и Узбекистана) // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2019. № 5-1. С. 65-69.
2. Барсукова М.А., Боркова Е.А., Ватлина Л.В. Управление экономической устойчивостью в условиях инновационного развития // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2019. № 2 (116). С. 54-57.
3. Бочуров А. А., Курбанов А.Х., Литвиненко А.Н. Сравнительный анализ отечественного и зарубежного опыта обеспечения экономической безопасности оборонно-промышленного комплекса // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2018. № 3 (111). С. 99-106.
4. Вертакова Ю.В., Прокопенко О.С., Пролубников А.В. Трансформация хозяйственных комплексов макрорегионов мерами структурной и кластерной политики // Вестник академии знаний. 2019. № 33 (4). С. 70-78.
5. Петриченко О.В., Рукинов М.В. Анализ экономической безопасности страны с учетом функционирования «электронного правительства» // Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. 2018. № 4. С. 10-13.
6. Вертакова Ю.В., Плотников В.А., Харченко Е.В. Диверсификация регионального развития как приоритетная посткризисная стратегия (на материалах Курской области) // Поволжский торгово-экономический журнал. 2011. № 3. С. 69-75.
7. Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь-сентябрь 2018 года. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://xn--b1aew.xn--p1ai/reports/item/14696015/?print=1 (дата обращения 25.12.2019).
8. Крыжановская О.А. Совершенствование механизма оценки регулирующего воздействия в регионе // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: Экономика. Социология. Менеджмент. 2015. № 1 (14). С. 20-28.
9. Плотников В.А. Обеспечение конкурентоспособности российского предпринимательства // Экономика и управление. 2009. № 10 (48). С. 23-26.
10. Плотников В.А., Федотова Г.В. Государственная бюджетная политика в условиях кризиса: региональный аспект // Управленческое консультирование. 2015. № 4 (76). С. 59-69.
11. Положенцева Ю.С., Вертакова Ю.В., Скочко А.Ю. Государственное регулирование структурных изменений в промышленности // Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. 2018. № 3 (37). С. 25-30.
12. Преступность демонстрирует экономический рост. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.rbc.ru/newspaper/2019/04/19/ 5cb7574c9a7947cd14f64c3c (дата обращения 21.12.2019).
13. Пролубников А. В. Институциональные формы гармонизации интересов публичных и частных субъектов управления // Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. 2015. № 3 (25). С. 42-47.
Prolubnikov Andrey Viktorovich,
Ph.D., doctoral student of St. Petersburg State University of Economics
STATE POLICY: FACTOR ANALYSIS IN THE CONDITIONS OF CRISIS DEVELOPMENT
The article considers the prerequisites for the transformation of the model of state policy, which is implemented in the Russian Federation, under the influence of the development of a systemic socio-economic crisis. Particular attention is paid to the analysis of the dynamics of economic crime. The conclusion is drawn on the need to strengthen the degree of state intervention in the economy in modern conditions.
Keywords: state policy, economic policy, socio-economic crisis, economic crime, the economy of the Russian Federation.
