CC BY
117
Е. Л. Валева (Москва)
Государственная политика Болгарии в отношении турецкой этнической общности (1980-е гг.)*
В статье рассматриваются различные повороты в государственной политике коммунистического режима Болгарии в отношении мусульманского национального меньшинства, попытка окончательной ассимиляции болгарских турок в 19841985 гг. и сопротивление этой кампании мусульманской этнической общности.
Ключевые слова: «возродительный процесс», национальное меньшинство, турецкая этническая общность, коммунистический режим, правозащитники, Т. Живков.
В мировой истории есть немало примеров, когда в целях укрепления и усиления своей власти, достижения стабильности в обществе правительства прибегали к применению насильственной политики в отношении этнических меньшинств. Не стали исключением в этом плане в XX в. и страны Центральной и Юго-Восточной Европы. Коммунистическое руководство Болгарии, пытаясь навязать обществу модель «один этнос - одна культура» (по определению Тодора Живкова), пошло на беспрецедентный шаг. В ходе так называемого «возродительного процесса» в 1984-1985 гг. была проведена тотальная замена имен мусульманского населения страны на болгарские.
Сегодня, с временной дистанции в 30 лет, «возродительный процесс» представляется со всех точек зрения политическим безрассудством. В конце ХХ в., когда тема прав человека, гражданских и политических свобод личности выступила в мировом сообществе на первый план, пойти по пути насильственной ассимиляции крупнейшего нацменьшинства в стране, отняв у турок имена и заменив их на другие, запретив им говорить в общественных местах на родном языке, носить национальную одежду, отмечать религиозные праздники, соблюдать обычаи, ритуалы, традиции, и при этом верить, что эта политика может быть успешной, то есть принятой жертвами, против которых направлена, что она будет одобрена ми-
Статья подготовлена в рамках проекта программы ОИФН «Национальные меньшинства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Исторический опыт и современное положение».
ровым общественным мнением и международными организациями, призванными следить за соблюдением прав человека - это воистину политическая авантюра. На Болгарию легло такое позорное пятно, что впоследствии новому руководству на протяжении многих лет приходилось дистанцироваться, объясняя, что это было делом болгарской компартии и режима Т. Живкова, а не болгарского народа, тем более - не болгарских демократических сил, зародившихся как антикоммунистическая оппозиция в конце 1980-х гг.
В современной болгарской историографии подробно (и с разных позиций) рассматриваются различные фазы и повороты в государственной политике относительно мусульманского меньшинства, процессы интеграции и ассимиляции, состояние отдельных этнических и религиозных групп в буржуазной и в социалистической Болгарии, а также в наши дни. Авторы реконструируют (более или менее успешно) политику коммунистического режима в отношении турок и вызванное ею сопротивление1.
Понятие «возродительный процесс» было введено в обиход болгарской коммунистической пропагандой и исходило из официальной доктрины, что все болгарские турки были насильственно обращены в мусульманство еще во время османского ига, но в жилах их течет болгарская кровь, поэтому необходимо «прояснение» и «возрождение» у них болгарского национального самосознания. В историческом плане термин «возродительный процесс» является неточным, тем не менее он четко фиксирует определенный период (декабрь 1984 - январь 1985 г.) и события, что делает оправданным его использование в научных публикациях.
Но «возродительный процесс» второй половины 80-х гг. - это лишь «верхушка айсберга», отмечают болгарские исследователи этой проблематики Е. Калинова и И. Баева. Отношение болгарского общества и государства к самому многочисленному из нацменьшинств в стране представляет собой проблему, уходящую своими корнями далеко в прошлое. Начиная с 1960-х гг. в пропагандистской риторике болгарского коммунистического режима «социально-классовое» все больше замещалось «национальным». Система мер по постепенной интеграции мусульманского населения чередовалась с грубым вмешательством государства в религиозную жизнь и с запретами, касающимися одежды, обычаев и иных проявлений традиции в повседневной жизни.
При этом нельзя не согласиться с болгарскими авторами в том, что сложность научного подхода к теме турецкого населения в
Болгарии заключается прежде всего в необходимости сопоставить принципы отстаивания индивидуальных прав человека, с одной стороны, с национальными интересами страны с другой, в необходимости проанализировать весь комплекс внутренних и внешних факторов, которые обусловили то или иное поведение властей в рассматриваемый период и оценить его результаты сквозь призму как человеческих прав, так и национальных интересов и безопасности2.
Первые шаги по ассимиляции турок, помаков (болгар, принявших ислам), цыган имели место еще в начале 1970-х и продолжались до конца 1980-х гг. В 1968 г. между Болгарией и Турцией было подписано очередное соглашение о переселении, в силу которого с 1969 по 1978 г. в Турцию переселилось из Болгарии около 130 000 человек. Оставшихся в Болгарии турок живковское руководство категорически отказывалось признавать «национальным меньшинством» (соответственно, находящимся под защитой Турции). Болгарский лидер считал, что следует проводить политику не обособления, а «приобщения» турецкого населения, чтобы оно могло себя почувствовать составной частью болгарского народа.
Многие эксперты считают, что проводимая БКП политика ассимиляции мусульманских меньшинств имела экономические, политические и социальные причины. В 1970-е гг. усугубились неблагоприятные факторы, отразившиеся на политике властей по отношению к болгарским туркам. Среди внутренних факторов, несомненно, важнейшую роль сыграл демографический - в 1975 г. турецкое население составило 772 000 (8,8% от общего числа), а его естественный прирост почти в четыре раза превышал этот показатель у болгар. К тому же усиливался процесс «отуречивания» (то есть приобщения к турецкой культуре, обычаям и обрядам) среди болгар-мусульман (принявших ислам в период османского ига), а также цыган. В 1970-е гг. было раскрыто более 20 нелегальных групп, руководимых турецкой разведкой, которые вели агитацию за автономию и переселение в Турцию3.
С начала 1980-х гг. обеспокоенное сложившейся ситуацией болгарское руководство во главе с Живковым переходит при решении «турецкого вопроса» к крайним мерам: «приобщение» понимается уже не как включение турецкого населения в социалистическое строительство, а как стирание их этнической и религиозной специфики. Надо отметить, что в постепенно усиливающемся давлении на мусульманские общности неизменно центральным действием становилась смена имен, хотя стратегической целью фактически было уничтожение групповой идентичности. Периодические кампании
против «неболгарских» имен ясно показывают их ключевое значение как эффективного символа этнического и религиозного различия. Документы свидетельствуют, что болгарские власти считали смену традиционных (тюрко-арабских) имен первым, но крайне важным шагом на пути к полной ассимиляции турок, которая требовала большего времени и всесторонних мер.
Если ассимиляционные меры в отношении цыган и помаков отличались протяженностью во времени и проводились еще с начала ХХ в., то насильственная смена имен турок осуществлялась в ходе масштабной и стремительной кампании, которой предшествовала тщательная подготовка. Прелюдией к тотальной смене традиционных имен можно считать «восстановление» имен болгар, рожденных в смешанных браках; детей, рожденных в таких браках, с 1982 г. следовало регистрировать только под болгарскими именами.
Каждый этап кампании по смене имен протекал по схожему сценарию - от стихийности и инициативы «снизу» до документального «обоснования» в историческом плане. Так, на служебном совещании с руководящим составом МВД Болгарии 4 января 1985 г. отмечалось, что в результате «научной и практической работы были собраны доказательства, категорическим образом подтверждающие. болгарское происхождение населения Восточных Родоп4. [...] Выявились целые села, системы населенных пунктов и районы, где население имеет турецкое самосознание, но болгарское происхождение. [...] На базе этого, с целью приведения имен этих людей в соответствие с действующим в стране правовым порядком. в 1982 г. Окружной комитет БКП решил реализовать масштабный по своей исторической перспективе и значению и тяжелый для практического выполнения план по замене арабских имен болгарских турок с доказанными болгарскими родовыми корнями». В ходе этой операции только в Кырджалийском округе было переименовано более 120 000 человек, то есть свыше 50% жителей5.
Об общем климате недоверия, тревожных слухов и опасений свидетельствует секретная информация за сентябрь 1982 г. первого секретаря ОК БКП в г. Кырджали6 Г. Танева, в которой отмечалось, что в округе существует «сильно выраженное турецкое национальное сознание, которое проявляется прежде всего в болезненном пристрастии к языку, традициям и обычаям, одежде и другим проявлениям, несущим отпечаток исламской религии. [...] Религиозные праздники и обычаи. являются одним из основных факторов отчуждения болгарских турок». Из этого следовал вывод о том, что
«большинство болгарских турок не имеет необходимой закалки и сознания для безусловной преданности Болгарии»7.
В связи с действиями властей в районах со смешанным населением заметно нарастало напряжение. В августе 1984 г. нелегальные группы осуществили террористические акты в аэропорту Варны и в зале ожидания вокзала в Пловдиве, имелись жертвы. Вероятнее всего, в данном случае можно говорить о кровавом отмщении за попранные права, о действиях лиц, у которых власти сумели вызвать крайний национализм и ненависть. Теракты способствовали еще большему нагнетанию напряжения, хотя общество в целом оставалось в неведении, что и почему происходит.
В конце 1984 г. Живков в тесном кругу своих приближенных решает, что настал момент для смены имен всего турецкого населения страны. Известно, что документ, «оформивший» это решение, до сих пор не обнаружен. Но уже в середине января 1985 г. ЦК БКП проводит пленум, на котором одобряется доклад Г. Атанасова о переименовании потомков насильственно «исламизированных» в прошлом болгар из районов Смоляна, Пазарджика, Благоевграда и других областей страны. Именно в этом документе впервые упоминается понятие «возродительный процесс», в смысле «возрождения» у этой части населения болгарского самосознания8.
Для проведения столь масштабной акции на полных оборотах были задействованы не только спецслужбы, милиция, но и армейские подразделения. В чисто организационном плане операция была разработана отменно. В своем инструктаже (от 17 января 1985 г.) по проведению мероприятий по замене имен генерал-майор Госбезопасности А. Мусаков предвидел, что они «будут проводиться в исключительно сложной оперативной обстановке», и предлагал в связи с этим принять чрезвычайные меры. Надлежало, в частности, «в селах, где проводится переименование, прервать телефонную связь, а по его окончании под различными предлогами не давать возможности вести телефонные разговоры с Турцией и другими капиталистическими странами. Лиц с турецко-арабскими именами, которые могут развить враждебную деятельность, вывести с важных и уязвимых в диверсионном и противопожарном отношении объектов промышленности, транспорта, сельского хозяйства, складов взрывчатых и отравляющих веществ, горюче-смазочных материалов, ис-
" 9
точников питьевой воды, водохранилищ и др.»9.
В декабре 1984 - январе 1985 г. в результате массовой насильственной акции были принуждены изменить свои имена более
800 000 турок (в четыре раза больше, чем переименованных в 1970-е гг. помаков и турок в Смолянском районе)10. Все произошло очень быстро и при полном информационном затемнении. Однако, в отличие от предыдущих подобных кампаний, теперь речь шла о сотнях тысяч людей - как жертвах, так и исполнителях и сторонних наблюдателях (соседях, знакомых). Несмотря на то что кампания по окончательной ассимиляции болгарских турок стала логичным завершением государственной политики НРБ в годы «реального социализма», имевшей свою долгую предысторию, различные проявления и фазы, она ошеломила как их самих, так и все болгарское общество (а вслед за этим - и мировое сообщество), тем более что на протяжении 1984 г. ничто не указывало на назревающие события. Трудно сказать, насколько повлияли теракты, о которых шла речь выше, на радикальный пересмотр линии в отношении турок, но к концу 1984 г. вопрос об ассимиляции турецкого меньшинства был решен.
В ЦК БКП попытались представить дело так, что «восстановление имен прошло быстро и без особых конфликтов» и в целом обстановка спокойная11. В действительности же сопротивление турецкого населения административному произволу, беззакониям и насилию в отдельных местах переросло в открытые демонстрации, бунты, столкновения с милицией и войсками, сопровождавшиеся жертвами и кровопролитием. Самые массовые и организованные протесты прошли в городах и селах Северо-Восточной и Южной Болгарии - в Кырджали, Момчилграде, Крумовграде, Груево, Джебеле, Ардово, Млечино, Шумене, Разграде, Каолиново, Дулово, причем везде они были разогнаны вооруженным путем. На служебном совещании с руководящим составом МВД 4 января 1985 г. подробно говорилось о «нарушениях общественного порядка, массовых демонстрациях, попытках захвата партийных и государственных учреждений, битье витрин и других объектов» в г. Момчилград и в других населенных пунктах в конце декабря. Толпы численностью до тысячи человек скандировали лозунги: «Долой БКП, убийцы, фашисты, мы турки!»12.
Как докладывал замминистра внутренних дел Г. Аначков главе МВД Д. Стоянову 3 июля 1985 г., «оперативная обстановка по турецкой линии после завершения мероприятий по восстановлению имен обострилась до чрезвычайности. Полученные данные свидетельствуют, что население с восстановленными именами постепенно освобождается от психоза, вызванного страхом. Наряду с этим, однако, под влиянием массированной подстрекательской пропаганды,
направленной на оказание сопротивления мероприятиям [по переименованию], активизировались протурецкие и националистически настроенные элементы. Участились сигналы об угрозах и о проведении диверсионно-террористических актов. В знак протеста против проведенного мероприятия демонстративно говорят по-турецки, используют старые турецко-арабские имена, турецкую одежду и совершают мусульманские религиозные обряды»13.
На протяжении почти пяти лет государственная машина всячески стремилась закрепить и углубить «меры» по ассимиляции путем непосредственного воздействия на турок через силовые и другие структуры, а также на все общество с помощью пропагандистской машины, администрации, различных официозных организаций и других механизмов. Однако в целом все эти меры не привели к желаемому долгосрочному эффекту. Сотни и тысячи болгарских турок, несмотря на заключения в тюрьмы и вновь открытые коммунистическим режимом лагеря, на практике не поддались ассимиляции и продолжали надеяться на лучшее будущее. С самого начала и до конца «возроди-тельного процесса» имели место разного рода личные и коллективные противодействия применявшимся принудительным мерам.
Во второй половине 1988 г. несогласные с «возродитель-ным процессом» турки и помаки стали массово присоединяться к Независимому обществу по защите прав человека - первому диссидентскому образованию в Болгарии. В конце года М. Юмер, С. Искендер и А. Орманли учредили турецкую Демократическую лигу в защиту прав человека в Болгарии. Она ставила своей целью возвращение турецких имен, защиту прав человека в Болгарии, борьбу против ассимиляции мусульманских меньшинств и против запрета соблюдать исламские обычаи и традиции; восстановление демократических принципов в общественной жизни14. Организаторы подчеркивали, что будут добиваться этого легальными, мирными средствами, и убеждали турок не прибегать к насильственным действиям. К маю 1989 г. в Лигу входило несколько сот человек. В апреле 1989 г. в г. Джебел образовалось «Общество в поддержку -Вена'89». О требованиях этих организаций гарантировать права нацменьшинств в Болгарии население узнавало главным образом из передач западных радиостанций15.
Предстоявшая в конце мая 1989 г. в Париже Конференция по правам человека стран-членов Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) активизировала деятельность болгарских правозащитных организаций. Они стояли у истоков так
называемых «майских событий» 1989 г., выразившихся в голодовках протеста, демонстрациях, митингах и ставших кульминацией борьбы турецкого населения в Болгарии за демократию и права человека. Демонстрации проходили в Северо-Восточной Болгарии, в Разградской и Варненской областях, затем охватили Бургасскую и Хасковскую области. Как отмечал один из участников болгарского правозащитного движения, это был самый большой организованный и осознанный политический протест, который видела коммунистическая Болгария, и болгарские турки показали дух свободолюбия и гражданского достоинства16.
Демонстрации привели к столкновениям с внутренними войсками, имелись убитые и раненые с обеих сторон. В ответ на протесты власти фактически спровоцировали массовое переселение мусульман в Турцию. 29 мая 1989 г. Т. Живков произнес по радио и телевидению речь, в которой объявил, что болгарская нация едина и неделима, но если имеются люди (по тогдашней терминологии - «болгары с восстановленными именами»), не считающие Болгарию своей родиной, они могут получить заграничные паспорта и выехать из страны. Он обратился к турецким властям с призывом открыть границу для всех болгарских мусульман, желающим выехать в Турцию на время или на постоянное место жительства17. Выступление Живкова и неожиданно быстрый ответ Анкары, что Турция примет всех болгарских граждан, желающих туда переселиться, вызвали невиданную по масштабам эмиграционную волну. В этот же день в Софии по инициативе Отечественного фронта18, явно по команде ЦК БКП, был организован огромный антитурецкий митинг болгарского населения; подобные митинги по указанию «сверху» прошли во всех крупных городах страны, в селах проводились собрания.
Не подлежит сомнению, что высшее партийное руководство Болгарии приняло к этому времени решение при помощи выселения освободиться от лиц, не поддававшихся «перевоспитанию». Еще непосредственно после «майских событий» десятки турок, главным образом организаторы демонстраций и активисты, были депортированы в Югославию, Венгрию и Австрию. Некоторые из них свидетельствовали, как их заставляли подавать прошение о загранпаспорте. Многие болгарские турки почувствовали, что их буквально «выталкивают» из Болгарии с незначительными средствами и небольшим багажом (дома, животные, нажитое добро продавались за бесценок). Пропаганда, слухи, взаимные уговоры и нажим повсеместно раздували среди болгарских турок переселенческую эйфо-
рию. Впоследствии стало известно, что организации массового переселения активно содействовали члены сформированных в 1980-е гг. турецких организаций сопротивления, в частности, «Турецкого национально-освободительного движения в Болгарии»19. Во всем болгарском обществе нагнетались тревога, националистические страсти и ксенофобия.
В начале июня на встрече с политической элитой Т. Живков показал, что он вполне отдает себе отчет в происходящем: «Бунты в стране прекратились после этого выступления [29 мая]. Мы на пороге большого психоза, связанного с переселением. Как следует оценить этот психоз? Такой психоз нам необходим, он очень кстати. Скажу вам кое-что, что мы держим в тайне. Если мы не выселим 200-300 тысяч человек этого [турецкого] населения, то через 15 лет Болгария перестанет существовать. Она будет как Кипр или нечто подобное»20.
Характеризуя крайне осложнившуюся политическую обстановку в селах с компактным проживанием «болгар, восстановивших имена», заведующий сектором в ЦК БКП Б. Аврамов 10 июня 1989 г. отмечал, что «переселенческий психоз, который во многом отличается от предыдущих, все более усугубляется и демобилизует кадры на местах. Наступает критический момент и опасность цепной реакции среди родопского населения и отуречивающихся цыган. Политическая, социально-экономическая жизнь в этих селах станет неуправляемой, с трудно предсказуемыми, новыми, организованными формами сопротивления». По всеобщему убеждению, причины подобной обстановки кроются в резком изменении прежней политики партии и государства в отношении этого населения. Политика единения нации, политика возрождения болгарского национального сознания заменена политикой изгнания из Болгарии, недоверия, отношения как к «туркам». Среди «неотложных мер по нормализации политической обстановки» Аврамов предлагал «прекратить выдачу паспортов для «переселения» в Турцию. Граждан, получивших паспорта и направившихся в сторону границы, попытаться убедить вернуться и отложить свой отъезд, а тех, кто не согласится, отправить в ускоренном порядке. Запретить предоставление грузовиков и автобусов для перевозки багажа при переселении в Турцию. Министерству иностранных дел направить ноту протеста правительству Турецкой Республики с осуждением антигуманного отношения к болгарским гражданам, выезжающим в Турцию, безоглядной антиболгарской пропаганды турецкого правительства.»21.
Самодовольное опьянение безграничной властью и вера в эффективность идеологических, административных и полицейских мер оказались обманчивыми. Болгарские власти были, несомненно, застигнуты врасплох массовыми протестами болгарских турок, растущей солидарностью в их рядах, а также далеко превзошедшим все ожидания желанием переселиться в Турцию. Это стало одним из ярких индикаторов консолидации находящейся под угрозой исчезновения этнической общности, вызванной именно насилием со стороны государства.
В итоге летом 1989 г. страну покинуло около 360 тысяч болгарских турок (так называемая «Большая экскурсия»), что нанесло огромный политический и экономический ущерб Болгарии. Опустели целые села, частично обезлюдели некоторые области; местная, прежде всего табачная, промышленность столкнулась с огромными трудностями. Болгарские власти вынуждены были принять чрезвычайные меры, в частности, организовать сбор урожая силами солдат и школьников. 21 августа 1989 г. Турция, будучи не в состоянии принять и разместить колоссальное число эмигрантов, скопившихся в приграничных районах, была вынуждена «временно» закрыть границу. Болгаро-турецкие отношения обострились до чрезвычайности.
Действия властей взбудоражили все болгарское общество и вызвали возмущение и протесты болгарских диссидентов, прежде всего членов Независимого общества в защиту прав человека, независимого профсоюза «Подкрепа» и Клуба в поддержку гласности и перестройки. Отношение к турецкому вопросу превратилось, по словам лидера «Подкрепы» К. Тренчева, в ключевой вопрос легитимации диссидентов, правозащитников и их организаций. Это стало настоящим политическим кризисом, с которым столкнулись болгарские инакомыслящие. Их позиция по этому вопросу привела к окончательному их разделению на критиков - реформаторов режима и диссидентов - политических оппозиционеров22. Болгарская оппозиция (но не общество) в целом симпатизировала борьбе турецкого меньшинства за свои права и поддерживала его требования. Историк А. Желязкова пишет: «Как специалисту, мне было совершенно ясно, что в Болгарии совершается преступление по отношению к туркам и болгарам-мусульманам, и моим основным мотивом включиться в неформальные движения стал поиск единомышленников для защиты их прав»23. После «майских событий» по инициативе активистов Клуба группа граждан внесла в парламент декларацию, в которой
требовалось: «Признать право вернуть свои имена тем болгарским гражданам, которые этого желают. Освободить всех, кто был задержан или осужден за борьбу в защиту этнической самобытности и преемственности в культуре. Прекратить насильственное изгнание из страны болгарских граждан»24.
В то же время организованные Отечественным фронтом в конце мая - начале июня 1989 г. откровенно националистические демонстрации и митинги во многом способствовали усилению враждебного отношения к туркам со стороны большей части болгарского населения. Наряду с лозунгами «Болгария - для болгар!» на митинге в Софии был развернут и лозунг «Долой Софийский клуб и его демагогические тезисы о гласности и демократии!»25. Ораторы из числа партийных функционеров клеймили членов Клуба как «родоотступ-ников» и «предателей».
Нарушение прав турок нанесло сильнейший удар по международному имиджу Болгарии, тем более что в этот период общеевропейский процесс выводит на передний план именно защиту основных человеческих прав и свобод. Не только Турция и весь исламский мир, но и все мировое сообщество оказывали все более сильный дипломатический нажим на правящие круги в Софии26. Болгария фактически попала в международную изоляцию как страна, грубо нарушившая права и свободы населения.
Особенно неприятна для Живкова была позиция нового советского лидера М. С. Горбачева. Вначале «новое мышление» советского генсека на международной арене не влияло непосредственно на оценку «возродительного процесса», официально турецкой стороне было заявлено о нежелательности советского вмешательства во внутренние дела Болгарии. Во время визита Горбачева в Софию в октябре 1986 г. Живков попытался его успокоить: «.мы сделали то, о чем Вам известно. Сейчас население работает. Это не значит, что все вопросы решены. Пройдет 10 лет, и все разрешится. Мы отдаем себе отчет, что легко не будет. Но неожиданностей не произойдет, не волнуйтесь»27. Горбачев тогда отказался от комментариев по данному вопросу, но постепенно советская позиция становилась в свете «нового политического мышления» все более сдержанной. Впоследствии Горбачев попытался дистанцироваться от этой болгарской инициативы. Задним числом он писал: «.для нас были неприемлемы любые нарушения прав человека, и мы не хотели вмешиваться во внутренние дела Болгарии. Вместе с тем нельзя было просто устраниться, сделать вид, будто нас все это не волнует. Поэтому мы довели до руководства НРБ и лично до Жив-
кова свое мнение, что его позиция в отношении тюркоязычного меньшинства по крайней мере несправедлива»28.
Таким образом, ассимиляторская кампания болгарского руководства начала пробуксовывать еще до того, как мощные международные факторы привели к падению режима Т. Живкова в ноябре 1989 г.
В первые дни после отстранения Живкова в результате внутрипартийного переворота в турецком вопросе по инерции продолжала проводиться прежняя линия. Огромные митинги, организованные мусульманскими организациями и Независимым обществом в защиту прав человека после 10 ноября, на которых открыто требовалось положить конец «возродительному процессу», в официозе «Работническо дело» были охарактеризованы как «демонстрация открытого подстрекательства и грубого вмешательства в личные и
" 29
семейные вопросы граждан» и как «раскрытие старых ран»29.
Однако очень скоро непрекращающиеся демонстрации протеста турок и помаков, выступления крепнущей политической оппозиции, правозащитников, а также давление международной общественности заставили новое партийное руководство Болгарии срочно пересмотреть «возродительный процесс». 29 декабря 1989 г. пленум ЦК БКП в составе, не сильно отличавшемся от принявшего решение о переименовании турок, после пространного доклада нового партийного лидера А. Лилова «О преодолении допущенных извращений среди тюрко-язычного и мусульманского населения в стране» принял постановление, в котором ЦК отбрасывал как принципиально неправильную и осуждал «как грубую политическую ошибку проводившуюся авторитарным режимом Тодора Живкова кампанию по насильственному созданию "этнически монолитной болгарской нации" и связанные с ней извращения конституционных прав болгарских граждан»30. Главную вину, как этого и следовало ожидать, свалили на Т. Живкова и его ближайшее окружение. Новое партийное руководство провозгласило, что выступает за «национальное согласие, примирение, за преодоление обид и вражды», осуждает насилие и восстанавливает право мусульман свободно выбирать свои имена31.
Партийное решение от 29 декабря 1989 г. было с восторгом принято мусульманами, однако вызвало очередной накал страстей и стало катализатором новых противостояний в этнически смешанных районах страны. Националистические эксцессы были инспирированы местной партийной номенклатурой, хозяйственными руководителями, представителями спецслужб, общественными деятелями, которые с той или иной степенью активности участвовали в про-
ведении «возродительного процесса». Их поддержали и сотни простых болгар, почувствовавших неуверенность в быстро меняющейся ситуации, поддавшихся внушениям о растущей «внешней угрозе», опасавшихся мести со стороны мусульман. Партийные структуры в Кырджали, Хасково и Разграде организовали большие националистические митинги протеста против возвращения имен, многие двинулись в столицу. Кульминации эти националистические проявления достигли 2 января 1990 г. в Софии, где прибывшие из провинции сотни болгар скандировали лозунги «Болгария - для болгар!», «С турецкими именами - в Турцию!», «Не хотим нового Кипра!», требовали проведения референдума, призывали к предупредительной всеобщей забастовке. За всеми этими действиями стоял созданный из партийных кадров Комитет защиты национальных интересов. Так первая попытка восстановления прав болгарских мусульман способствовала рождению нового болгарского национализма, подпитывав-шегося настроениями болгар, проигравших от наступивших перемен.
К счастью, на этот раз обошлось без столкновений. Кризисная ситуация в стране в конечном счете отрезвила различные политические и общественные силы и заставила их встать на путь диалога и национального согласия. Болгарские мусульмане вернули свои тюркско-арабские имена и могли свободно соблюдать традиции. До конца 1990 г. в Болгарию вернулось свыше 150 000 переселенцев, не сумевших приспособиться к жизни в Турции. Долгая череда протестов, митингов и голодовок, которые турки и болгары-правозащитники совместно организовывали против одного из величайших преступлений коммунистического режима, дала результат. Как подчеркивал С. Искендер, секретарь Демократической лиги в защиту прав человека, огромную роль в мирной развязке сыграли болгарские оппозиционные организации, вступившиеся за права мусульман в 1988-1989 гг.32
В свою очередь, сопротивление болгарских турок насильственной ассимиляции в 1980-е гг. внесло значительный вклад в оформление открытого гражданского противопоставления коммунистическому режиму и стало катализатором его падения.
Одним из важных последствий ассимиляционной политики БКП стало появление нового влиятельного и весьма противоречивого фактора в общественной жизни страны: 4 января 1990 г. была образована политическая формация болгарских турок Движение за права и свободы (ДПС)33. Из программных документов не видно, что это этническая партия (создание партий на этнической основе запрещено болгарской Конституцией), однако ее членами являются почти исключительно тур-
ки и болгары-мусульмане. Основателем и бессменным лидером ДПС является Ахмед Доган (в болгарском варианте Меди Доганов). Он участвовал в организованном сопротивлении против «возродительного процесса», за что в июле 1986 г. был арестован, осужден и находился в тюрьме вплоть до освобождения 10 ноября 1989 г.34 Партия Догана оказалась одной из самых стабильных в новом политическом ландшафте Болгарии - со времени своего возникновения ДПС постоянно присутствует во всех составах парламента страны и участвовало во многих политических комбинациях, входя в разные коалиционные правительства и играя роль своеобразного «балансира» на политической сцене и, по мнению многих экспертов, гаранта демократии в Болгарии. Именно А. Догану как искушенному, гибкому и непредсказуемому политику принадлежит заслуга в том, что его партия заняла столь выгодную политическую позицию. Считается, что благодаря политической интеграции ДПС, его присутствию в Народном Собрании и сотрудничеству с несколькими кабинетами оформилась особая «болгарская этническая модель», характеризующаяся толерантностью и соблюдением прав болгарских мусульман. Однако оценки ДПС в политических, экспертных дискуссиях и в прессе варьируются между образами конструктивного и нормализующего фактора и олигархической, властномонопольной структурой35. Большинство болгар встретило появление ДПС враждебно. Фраза Догана «Путь Болгарии в Европу лежит через Босфор» и его тесные связи с Турцией постоянно делают его мишенью антитурецкой пропаганды националистических болгарских формирований.
Однако политические успехи ДПС и его постоянное присутствие в органах местной и центральной власти вовсе не означали, что улучшилось экономическое положение турок и других групп мусульман в Болгарии. Напротив, рыночная экономика привела к уничтожению и закрытию местной промышленности в смешанных этнических районах. К этому добавилась и борьба с курением на мировом уровне, что нанесло удар по табаководству, которым в Болгарии в основном занимались турки. Этим объясняется постоянный рост экономической эмиграции болгарских мусульман в Турцию и Западную Европу. По некоторым данным, за годы болгарского трансформационного периода она намного превзошла по своей численности переселение летом 1989 г., составив 410 тысяч человек36.
Негативная роль «возродительного процесса» заключается и в том, что он затормозил и приостановил тенденцию к постепенной и естественной интеграции этнических групп в Болгарии. Насилие со стороны государства вызвало обратную реакцию - между ними
сформировались устойчивые границы. И это не может не влиять на развитие гражданского общества и политической жизни Болгарии в наши дни. Появление болгарских националистических партий (Болгарский Бизнес Блок Ж. Ганчева, Коалиция «Атака» В. Сидерова), периодически звучащие в средствах массовой информации крайне националистические голоса свидетельствуют о том, что травму, нанесенную болгарским мусульманам и всему обществу попытками
37
ассимиляции, до сих пор не удалось преодолеть окончательно37.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Наиболее компетентными и документированными исследованиями нам представляются: Стоянов В. Турското население в България между полюсите на етническата политика. София, 1998; Бюксеншютц У. Малцинствената политика в България. Политиката на БКП към евреи, роми, помаци и турци 1944-1989. София, 2000; Иванова Е. Отхвърлените приобщени. София, 2002; Ялъмов И. История на турската общност в България. София, 2002; Груев М., Кальонски А. Възродителният процес. Мюсюлманските общности и комунистическият режим. София, 2008; Калинова Е., Баева И. «Възродителният процес» - върхът на айсберга. Българската държава и турската етническа общност в страната (средата на 30-те - началото на 90-те години на ХХ век) // «Възродителният процес». Българската държава и българските турци (средата на 30-те -началото на 90-те години на ХХ век). София, 2009. Т. 1.
Большую ценность для исследователей представляют документальные сборники: Истината за «възродителния процес». Документи от архива на Политбюро и ЦК на БКП / Сост. С. Леви. София, 2003; Някога, в 89-та. Интервюта и репортажи на журналистката от радио «Свободна Европа» Румяна Узунова. София, 2007; Строго по-верително! Асимилаторската кампания срещу турското национално малцинство в България (1984-1989) / Сост. В. Ангелов. София, 2008; «Възродителният процес». Българската държава и българските турци (средата на 30-те - началото на 90-те години на ХХ век) / Сост. И. Баева, Е. Калинова. София, 2009. Т. 1-2.
2 См.: Там же. Т. 1. С. 5, 40.
3 Там же. С. 27. Впрочем, некоторые авторы называют экстремистские проявления турецкого национализма и «угрозу турецкой автономии» популярными мифологемами мемуаристов из рядов
БКП, в пропагандистских целях поменявших местами причину и следствие (см. напр.: Груев М., Кальонски А. Възродителният про-цес... С. 137-138).
4 Родопы - горный массив в Болгарии и район со смешанным населением, где проживают болгары, турки и цыгане.
5 См.: «Възродителният процес». Българската държава и български-те турци... Т. 1. С. 200-208.
6 Кырджалийский округ - район с наиболее компактным турецким населением.
7 Цит. по: Груев М., Кальонски А. Възродителният процес. С. 131-133.
8 «Възродителният процес». Българската държава и българските турци. Т. 1. С. 219-220.
9 Там же. С. 216-217.
10 Груев М., Кальонски А. Възродителният процес. С. 139.
11 См.: Анатомия конфликтов. Центральная и Юго-Восточная Европа. Документы и материалы последней трети ХХ в. СПб., 2012. Т. I. Начало 1970-х - первая половина 1980-х гг. С. 53.
12 «Възродителният процес». Българската държава и българските турци. Т. 1. С. 38-45.
13 Там же. С. 266. См. также: Анатомия конфликтов. Т. 1. С. 57.
14 http://www.omda.bg/arhiv/Bg_hronika+10_06_1990.htm
15 См.: Някога, в 89-та. Интервюта и репортажи на журналистката от радио «Свободна Европа» Румяна Узунова. София, 2007.
16 См.: Луджев Д. Революцията в България 1989-1991. София, 2008. Кн. 1. «Нежната» 1989-а и нейното време. С. 124.
17 См.: Работническо дело. 1989. 30 май.
18 Самая массовая общественная организация в социалистической Болгарии.
19 См.: Стоянов В. Турското население в България. С. 206.
20 Истината за «възродителния процес». С. 86.
21 «Възродителният процес». Българската държава и българските тур-ци. Т. 1. С. 528. Оригинал хранится в: Централен държавен архив (ЦДА, София). Ф. 1Б. Оп. 73.
22 См.: Луджев Д. Революцията в България 1989-1991. С. 119.
23 Цит. по: Иванова Е. Българското дисидентство. 1988-1989. София, 1997. Ч. 1. С.34.
24 Там же. С. 204.
25 См.: Баева И. Създаване на Клуба за подкрепа на гласността и пре-устройствовто и ролята му за началото на прехода - 1988-1989 гг. // Известия на държавните архиви. София, 2004. Т. 87. С. 27.
26 Подробнее см.: «Възродителният процес». Международни измерения. (1984-1989) / Сост. И. Баева, Е. Калинова. София, 2009. Т. 2.
27 Ново време (София). 1995. № 6. С. 88; Анатомия конфликтов. Т. 1. С. 66-67.
28 См.: ГорбачевМ. С. Жизнь и реформы. М., 1995. Т. 2. С. 369.
29 Работническо дело. 1989. 27 декември.
30 Там же. 30 декември.
31 Процесс восстановления имен приобрел массовые размеры - до весны 1991 г. около 600 тыс. турок вернули свои прежние имена. Старые имена вернула и часть болгар-мусульман (помаков), переименованных еще в 1970-е гг.
32 http://bulgaria1989.wordpress.com/tag/
33 Фактически ДПС стало продолжением Демократической лиги в защиту прав человека. Следует при этом заметить, что Е. Иванова и другие участники диссидентского движения подчеркивают: между Демократической лигой болгарских турок и нынешней партией ДПС, между тогдашними и сегодняшними турецкими лидерами нет ничего общего (см.: Иванова Е. Българското дисидентство... С. 6).
34 При этом с 1974 г. Доган был агентом Госбезопасности при МВД Болгарии.
35 См.: Груев М., Кальонски А. Възродителният процес. С. 194-195.
36 http://212.39.92.39/e/prosveta/istoria_11/63.4.html
37 Иной вопрос, что новый болгарский национализм свидетельствует прежде всего о возмущении преступностью на бытовом уровне среди цыган, коррупционными аферами ДПС и о недовольстве части болгар, оказавшихся «в проигрыше» от перемен в ходе трансформационных процессов на рубеже веков.
Valeva Е. L.
The State Policy of Bulgaria to the Turkish Ethnic Community (1980s)
The article deals with various turns of the state policy of the Communist regime of Bulgaria in its relation to the Moslem national minority and an attempt of the final assimilation of Bulgarian Turks in 1984-1985, as well as the opposition to that campaign from the Moslem ethnical community.
Key words: «Restorationprocess», national minority, ethnic community of Turks, Communist regime, civil rights activists, Т. Zhivkov.
