CC BY
46
Т.В. ЧЕНСКАЯ, кандидат исторических наук, доцент кафедры Отечественной истории Орловского государственного университета
Тел. 89038821620
ГОСУДАРСТВЕННАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА КАК ИНСТРУМЕНТ ФОРМИРОВАНИЯ СОВЕТСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ДЕРЕВНЕ (1926-1932 гг.)
В статье рассматривается определение идентичности, ее структура. Раскрывается роль государственной культурной политики в деревне 20-30-х гг. XX в. в формировании советской идентичности.
Ключевые слова: идентичность, культурная политика, крестьянство.
В отечественной литературе нет пока однозначного определения понятия «идентичность». Не ставя задачей рассмотрение различных точек зрения по этому вопросу, отметим, что идентичность — многозначный общенаучный термин, выражающий идею самоотождествления с определенной социокультурной средой, ее нормами и ценностями, неотъемлемой принадлежности к генетическим, историко-культурным, духовным корням этой среды; ощущение и осознание неразрывной связи своего собственного будущего с перспективами этой среды. Понятие «идентичность» имеет три главные модальности: психофизиологическая идентичность, социальная идентичность (это переживание и осознание своей принадлежности к тем или иным социальным группам и общностям), личная идентичность (это единство и преемственность жизнедеятельности, целей, мотивов и осмысленных жизненных установок личности, осознающей себя субъектом деятельности).
В данной статье мы остановимся подробнее на формировании социальной и отчасти личной идентичности в российской деревне в 1926-1932 гг., где в качестве важного участника этого процесса выступает государство посредствам культурной политики.
Центральное место в деятельности государственных институтов заняли реформы в области народного образования, трактуемого широко: от школьного обучения до просвещения взрослых. Народное образование являлось фундаментом общекультурного, научно-технического преобразования страны. Потребности модернизации страны и «воспитания нового человека» требовали последовательного преодоления культурной отсталости крестьянства. По результатам переписи 1926 г. было зафиксировано более половины неграмотного населения страны. В РСФСР на 100 человек населения неграмотных насчитывалось 43,2%, в то время как в Германии — 0,04%, в Англии — 0,7%, в США — 5,9%, во Франции — 8,9%1. Поэтому важнейшей задачей государства являлось вовлечение в ликпункты сельских жителей. Определенный интерес с точки зрения формирования советской идентичности представляет содержание занятий. По данным Знаменского и Вязовицкого ликпунктов (Ливенского уезда), прорабатывались следующие темы занятий: «Наша сила — наша нива»; «У бар была нива — у бар была сила»; «У бар была наука и культура»; «У мужика — нива и сила»; «Октябрьская революция»; «Баба не раба»; «Была Россия царская — стала пролетарская»; «Наследие царского строя» и т. д. Способы обучения крестьян были достаточно многообразными, о чем свидетельствуют дневники работы ликвидаторов: «Говори© Т.В. Ченская
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
1>сш
ли о том, что доступно было раньше детям рабочих и крестьян, где больше неграмотных: в городах или деревнях. Затем спрашиваю, как власть теперь смотрит на дело обучения грамоте. Читаю из декрета «О ликвидации неграмотности» среди населения РСФСР. После этого учащиеся коллективно читают это и индивидуально стихотворение (за грамоту). Пишем Завет Ильича. Высчитываем, сколько еще лет осталось ликвидировать неграмотность, рассматриваем диаграмму грамотности среди городского населения»2.
В результате проводимых правительством мер к 1932/33 учебному году в деревне в основном завершилось введение всеобщего начального и семилетнего образования, крестьянам был обеспечен доступ в средние специальные и высшие учебные заведения. Принятые государством меры по пролетаризации учебных заведений значительно изменили социальный состав вузов и техникумов. Рабоче-крестьянская прослойка в них росла. К началу 1927 года среди студентов вузов крестьяне составляли 23,3%, а среди учащихся техникумов — 33,8%. Это подтверждается и данными о динамике социального состава принятых в индустриальные втузы: за 5 лет (с 1926 по 1931 г.) общий процент крестьян, рабочих и батраков в них увеличился с 72,6 до 87,5%. В то же время происходит снижение служащих и прочих более чем в два раза: с 27,4 до 12,5%3.
Культурные преобразования 1926-1932 гг. протекали на фоне общественно-экономических перемен. В эти годы претерпел существенные изменения характер труда крестьян. В сельском хозяйстве, как и в промышленности, начинается подготовка специалистов массовых профессий (трактористов, механизаторов, слесарей, механиков, электротехников, шоферов, ремонтных работников), специалистов молочной и животноводческой отрасли. Способы профессиональной подготовки были достаточно многообразными: курсы, школы механизации, ШКМ (школа крестьянской молодежи), сельскохозяйственные техникумы и вузы. Основной формой подготовки кадров являлась курсовая система с различной продолжительностью обучения — от нескольких дней или недель до двух лет, где знакомили слушателей с общеобразовательным циклом предметов, с основами государственной политики в целом и в области сельского хозяйства в частности. Кадровая политика государства периода 1926-1932 гг. была пронизана большевистской классовой идеологией. Это отражалось на подготовке из батрацко-бедняцкой, а затем колхозной молодежи новых кадров массовой профессии и специалистов
средней и высшей квалификации. Компартия рассматривала классовый подход к формированию аграрно-индустриальных кадров для совхозов и колхозов не только как хозяйственную, но и как крупную социально-политическую меру. Подготавливая кадры специалистов МТС, колхозов и совхозов из бедноты, государство усиливало свое воздействие на крестьянскую среду, обеспечивая себе широкую социальную поддержку и опору. Именно эти специалисты восприняли большевистские духовно-культурные ценности, что привело к массовому энтузиазму молодежи, без которого вряд ли бы стало возможным проведение в жизнь ряда масштабных задач, в том числе индустриализации, коллективизации, строительства нового типа общества.
Доминирующую роль в формировании личной идентичности крестьянина играло государство. В стране сложилась целая система глубокого и последовательного политического образования в различных его формах для коммунистов и беспартийных. В городе — сокращенные школы политграмоты, нормальные и вечерние совпартшколы, в деревне — передвижки и стационарки. Учебную программу школ разрабатывал ЦК партии. Она предусматривала изучение вопросов марксистско-ленинской теории, практики хозяйственного и культурного строительства в деревне, включались в программу и беседы о комсомоле. Ста-ционарка по программе практически не отличалась от передвижки. Она была рассчитана на более длительный срок занятий — 6-7 месяцев один раз а неделю. В 1927-1928 гг. впервые было организовано заочное обучение на дому по программе совпартшколы. Для зачисления на заочный курс необходимо было знать четыре действия арифметики, уметь читать, писать и обладать политической подготовкой в объеме школы политграмоты. В учебный план входили следующие предметы: русский язык, математика, естествознание, экономическая география, политическая экономия, история классовой борьбы на Западе и в России, история ВКП(б), ленинизм, исторический материализм, экономическая политика, коллективизация сельского хозяйства и кооперативное строительство.
В целом по РСФСР в 1924/25 учебном году функционировало около 2250 школ-передвижек4. В последующем, учитывая возросшее значение политического просвещения и идейно-политического воспитания сельских жителей, агитпромом ЦК ВКП было внесено на секретариат ЦК ВКП предложение об организации в 1926/27 учебном году еще 3 тыс. школ-передвижек для деревенских ячеек ВКП5. Постановлением ЦК ВКП(б) от 8 августа
ИСТОРИЯ
1928 года устанавливалась единая начальная партшкола с единой программой, имевшей варианты для деревни, города, национальных республик. Еще одной формой политического просвещения были курсы-съезды (совещания), для которых тоже использовались промежутки между полевыми
работами, которые собирались в уездном городе или в каком-нибудь узловом пункте и продолжались 3-4 дня6.
Например, масштаб охвата сетью политпросвещения в деревне Орловской губернии был следующим (см. таблицу 1):
Таблица 17
Количество Всего пропущено Партийцев Комсомольцев Беспартийных
Школы-передвижки 3397 2741 707 26,5% 1543 56,5% 491 14%
Курсы-съезды 7 164 128 36
Стационарные школы 4 90 42 48
Сокращенные школы политработы 30 1007 440 198 386
Нормальные школы 25 898 553 136 209
Марксистско-ленинские кружки 20 346 326 20
Кружки политсамооб-разования в деревне (неполные данные) 93 1532 540 721 271
Вечерние СПШ 1 72
Данные таблицы свидетельствуют о большом размахе политической пропаганды на селе. Популярностью пользовались кружки политсамообра-зования, сокращенные школы политработы, школы-передвижки, которые посещались в основном партийцами и комсомольцами.
Большую роль в формировании советской идентичности играли деревенские пропагандисты, они проводили беседы с крестьянами, организовывали на местах кружки политсамообразования. Распространенной формой просвещения масс были агитпоезда, агитпароходы, «красные повозки».
На всех ступенях образования, от ликпунктов и школ малограмотных до всех типов высших учебных заведений, курс политграмоты являлся обязательным, в вузах создавались кафедры истории ВКП(б). Государство использовало систему образования в качестве проводника коммунистических идей.
Благодаря отлаженным механизмам воздействия духовных факторов на все сферы жизни общества через средства массовой информации, книги, кино, культурно-массовые учреждения шла подготовка молодого поколения, формирование его мировоззрения в необходимых государству границах. Начавшая формироваться командноадминистративная система нуждалась в культивировании гражданина нового типа: беззаветно преданного существующему строю, фанатично исповедующего официальную идеологию, индифферентного к общечеловеческим ценностям.
Координирующей была роль государства в раз-
витии культурно-бытовых потребностей деревенского населения. Определенную роль сыграли вовлечение крестьян в библиотеки, избы-читальни, красные уголки, дома крестьянина, пропаганда знаний, умений, навыков. В связи с этим изменилась структура индивидуального потребления духовных благ сельскими жителями. Она включала в себя многообразие культурных ценностей: книги, периодические издания (газеты, журналы), средства массовой информации, такие как радио, кино, самодеятельное искусство.
Определенную роль в политической жизни играли советские песни. С одной стороны, они вобрали в себя архетипы массового сознания, с другой, наоборот, влияли на формирование новой советской идентичности.
Бурный рост крестьянской периодики, начавшийся с середины 20-х годов, в очень короткие сроки привел к формированию в деревне газетного читателя. В среднем приходится считать, что в 1926-1927 гг. деревня имела не менее одной газеты на пять дворов. В речевой обиход крестьянства вошла многочисленная группа слов, обозначавших новые социальные реалии: «СССР», «Совнарком», «классовый враг», «сельский Совет», «колхоз», «совхоз», «председатель», «бригадир» и т.п.
Происходящий подъем культурного уровня деревенских жителей, распространение технических и профессиональных знаний, развитие средств массовой коммуникации бесспорно свидетельствовали о существенном изменении духовного
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
потенциала сельского населения. Народное мировоззрение стало полем борьбы за «нового человека». Менялся не только быт, культура, но и сама личность крестьянина. У многих людей, особенно молодежи, сформировались определенные свойства и качества, запрограммированные социалистической системой. Пропаганда марксистско-ленинских идей, ценностей являлась средством сплочения масс вокруг большевистской партии, агитация помогала завоевывать умы и сердца, вселять веру в светлое будущее. Проводимые государством меры антирелигиозного воспитания сельских жителей привели к замене веры в бога верой в партию, государство, социализм (коммунизм). Происходило завоевание душ молодежи и формирование у нее особого типа мировоззрения.
Меры по внедрению в сознание крестьян социалистической идеологии посредством широкой пропаганды медленно, но меняли общественнопсихологические отношения в деревне. Постепенно получают развитие образцы новых культуры, быта и нравов, особенно среди молодежи. Традиционная крестьянская культура сталкивалась с новой, насаждаемой дисциплинарными методами прессой, местными активистами. Часто сложившиеся в соответствии с традиционными представлениями формы быта отрывали от их исконного содержания, подменяли их новыми, «социалистическими». Например, религиозные обряды пытались заменить новыми — советскими («красными») обрядами, вместо прежней свадьбы — комсомольская, вместо похорон — красные похороны, перевернуть их в духе верности новой идеологии.
При этом необходимо отметить, что жили эти люди в особое время, когда делалось немало для догматизации духовной жизни общества, для духовного закрепощения человека.
Доминирование общественного интереса в жизненных ориентациях крестьян, усиленных огосударствлением колхозов, и последующее насаждение культа личности Сталина отражались на массовом сознании и поведении крестьян, на всей культуре советской деревни.
Таким образом, культурная политика Советского государства имела свою логику развития и являлась эффективным инструментом формирования советской идентичности российской деревни 1926-1932 гг.
В целом весь спектр перемен в российской деревне, менталитете и умонастроениях крестьян можно свести к позитивным изменениям (расширение кругозора крестьян, рост грамотности, общественных интересов и потребностей, появление лиц самых разнообразных профессий) и негативным процессам (нарастание уравнительных настроений, восприятие стереотипов коммунистической идеологии, проявление классовой зависти, ненависти, вражды). Таким образом, политика Советского государства в 1926-1932 гг. привела к существенным изменениям в российской деревне. Ее итоги были неоднозначны. В результате этих преобразований были созданы непреходящие ценности в области духовной и материальной культуры, в то же время идеологический нажим существенно отражался на всех сферах жизни сельского социума.
Примечания
1ГАРФФ. А — 1565. ОП. 19. Д. 19. Л. 32 .
2 Там же. Д. 1322. Л. 15, 16, 21.
3 Вопросы труда. — 1932 г. — № 11-12. — С. 55.
4 Там же. Д. 795. Л. 8.
5 РГАСПИ Ф. М-1. Оп. 23. Д. 579. Л. 29.
6 ЦА ОДМ Ф. 3. Оп. 44. Д. 679. Л. 14-16.
7 Большевистское дело. — 1926. — № 1. — С. 49.
Т.У. CHENSKAJA
THE CULTURAL POLICY OF THE STATE AS A TOOL OF FORMATION OF THE SOVIET IDENTITY
The definition of identity and its structure is considered in this article. Reveals the role of the cultural policy of the state in village in 20-s 30-s years XX century in formation of the Soviet identity.
Key words: identity, cultural policy, peasantry.
