CC BY
74
УДК 340.15:342.53
Леонов Александр Петрович Leonov Aleksandr P.
адъюнкт адъюнктуры
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) postgraduate student
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: leo05alex@yandex.ru
Государственная Дума в России как хронодискретный институт The State Duma in Russia as chrono-discrete institute
В статье на основе методологии хронодискретно-го моногеографического сравнительного правоведения обосновывается положение о том, что Государственная Дума в России является хронодискретным институтом.
Ключевые слова: хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение, методология, научное направление, Государственная Дума.
In the article on the basis of the methodology of chro-no-discrete mono-geography comparative law justifies the position that the State Duma in Russia is chrono-discrete institute.
Keywords: chrono-discrete mono-geography comparative law, methodology, scientific direction, State Duma.
В современной юридической науке существует два вида сравнительно-правовых исследований, базирующихся на принципиально разных методологических подходах. Еще совсем недавно, в начале 2000-х годов, подобного рода исследования проводились исключительно в рамках сравнительного правоведения, которое на сегодняшний день можно смело называть «классическим», когда объектами изучения становились аналогичные государственные или правовые институты, существовавшие или существующие в разных странах на определенных этапах исторического развития или в современный период.
Однако наука не стоит на месте и в 2003 году с легкой руки профессора Алексея Андреевича Демичева в Нижнем Новгороде зародилось научное направление, получившее название «Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение» (далее — ХМСП), а в 2009 году произошло конституирование одноименной научной школы [1]. Именно ХМСП дало методологическую основу для сравнительно-правовых исследований, проводимых по совершенно иным, отличным от классических принципам.
Обратим внимание на ключевые отличия ХМСП от классического сравнительного право-
ведения. Они отражены уже в названии научного направления. Хронодискретность (от греческого Xp6voq — время и латинского discretus — разделенный, прерывистый) определяет первое принципиальное отличие и означает, что сравнению подлежат институты, в существовании которых есть обусловленный теми или иными причинами временной разрыв, дискретность. Однако наличия только временного разрыва совершенно недостаточно. Важнейшим и непременным условием является то, что в истории исследуемых институтов должен быть не только хронологический перерыв, после которого институт возрождается в неизменном виде, а настоящий разрыв исторической традиции, отсутствие прямой преемственности. Это означает, что в рамках ХМСП исследуется не один и тот же институт, который в силу каких-либо причин имеет временной разрыв в своей эволюции, но аналогичные институты, возникшие в схожих условиях в различные исторические периоды существования государства.
Второе отличие ХМСП от классического сравнительного правоведения — «моногеогра-фичность» (от греческих ц6voq — один, уц — земля иурафш — пишу, описываю) — означает, что сравнению подлежат государственные или
правовые институты, существовавшие в одной и той же стране, а не в разных, как это характерно для классического сравнительного правоведения.
Характерным является и то, что в отличие от большинства историко-правовых работ, имеющих сугубо теоретическую ценность, сравнительно-правовые исследования, выполненные в рамках методологии ХМСП, носят ярко выраженную практическую направленность. Это обусловлено одним из основополагающих принципов ХМСП, устанавливающим в качестве одной из обязательных задач исследования выработку практических рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства на основе сравнения современного института и аналогичного ему института, существовавшего до временного разрыва [2, с. 3].
Популярность ХМСП стремительно растет и все большее количество ученых присоединяются к научной школе профессора А.А. Демичева. В рамках ХМСП историки государства и права активно и успешно исследуют такие институты, как институт присяжных заседателей [3], мировой суд [4], прокуратура [5], адвокатура [6] и многие другие.
По нашему мнению, методология ХМСП может быть успешно применена и к исследованию института Государственной Думы в Российской империи и Российской Федерации как высшего законодательного органа государства в соответствующие исторические периоды. Целью данной статьи является обоснование положения, что Государственная Дума в России является хронодискретным институтом.
В Российской империи Государственная Дума, изначально учрежденная Манифестом императора Николая II в 1905 году как «особое законосовещательное установление» [7], а позже преобразованная в законодательный представительный орган, просуществовала всего 12 лет.
В 1993 году Указом Президента Российской Федерации [8] была учреждена Государственная Дума Российской Федерации, которой в 2016 году исполнилось 23 года. Таким образом, вся история института Государственной Думы в России насчитывает всего 35 лет, из которых 12 приходятся на дореволюционный, имперский период государства и 23 — на современный. Именно здесь мы можем увидеть проявление двух ключевых принципов ХМСП:
— исследованию подвергается институт, существовавший в одной стране, России, в различные исторические периоды ее развития, а именно в царский период и в современности;
— в истории изучаемого института должен быть временной разрыв вследствие какого-либо внутри- или внешнеполитического события (в данном случае в силу установления нового государственного строя, отторгнувшего большинство государственных институтов царской России), в течение которого изучаемый институт не существовал. В истории Государственной Думы России такой временной разрыв составил ни много ни мало 76 лет.
В различные исторические периоды существования нашей страны (царская Россия, Советский Союз, постсоветский период) вопросы, связанные с изучением Государственной Думы, вызывали в ученых кругах неодинаковый интерес.
В период царской России говорить о каком-либо серьезном научном исследовании института Государственной Думы не приходится, в первую очередь, в силу молодости самого института и отсутствия фактического материала для глубокого анализа. По большому счету вся литература того периода, так или иначе имеющая отношение к Государственной Думе, носила публицистический характер. Характерной особенностью литературы дореволюционного периода являлось и то, что существенная часть работ, посвященных Думе, была написана авторами, в недавнем прошлом являвшимися ее депутатами. Этот факт придает многим исследованиям того времени определенный мемуарный характер [9, с. 5].
1917 год стал последним годом существования Российской империи и большинства ее государственных институтов. Не избежала этой участи и Государственная Дума. Власть в России перешла в руки большевиков, которые отличались резкой нетерпимостью к большинству государственных институтов, существовавших в царской России. Например, в работах В.И. Ленина встречаются определения типа «парламентский кретинизм» [10, с. 115] или «буржуазно-парламентские бирюльки» [11, с. 102]. Полагаем, что подобные высказывания не могли служить стимулом для советских ученых к серьезному и критическому исследованию института Государственной Думы.
Некоторый перелом в подходах к изучению тех государственных институтов царской России, необходимость которых в том или ином виде не была признана Советским Союзом, в частности института Государственной Думы, наметился только в конце 50-х — начале 60-х годов XX века. Именно в этот период, во многом благодаря так называемой «хрущевской
оттепели», в научных кругах СССР проявилось осознание того, что государственные институты царской России необходимо изучать не только с позиций марксизма-ленинизма и руководящей и направляющей роли КПСС, но и с позиций «чистой» науки, не замутненной налетом господствующей идеологии. Конечно, полностью избавиться от идеологических оков в те времена было попросту невозможно, но первые удачные шаги в этом направлении советскими учеными были сделаны.
Конец ХХ века принес в Россию новые потрясения. Распад СССР в 1991 году проявил необходимость формирования новых государственных институтов, базирующихся на демократических принципах в условиях отсутствия господствующей идеологии. Естественно, комплексные преобразования, происходящие во всех сферах общественной и государственной жизни, не могли не затронуть такую важнейшую область, как законотворчество, среди прочих в 1993 году в России возрождается и институт Государственной Думы. Именно с этого времени интерес к указанному институту в научных кругах из сугубо теоретического переходит в теоретико-практический.
Внутригосударственные процессы, происходившие в Российской империи в начале ХХ века, во многом схожи с аналогичными процессами в Российской Федерации в конце ХХ века. В обоих случаях страна находилась на пороге коренных преобразований, в первую очередь связанных с изменением государственного устройства. Именно схожесть внутригосударственных процессов и обосновывает формирование, а в ряде случаев — возрождение схожих государственных институтов, в том числе и института Государственной Думы. И здесь вновь и очень ярко проявляется один из принципов ХМСП, о котором мы уже говорили в рамках этой статьи, — в истории исследуемых институтов должен быть не только хронологический перерыв, после которого институт возрождается в неизменном виде, а настоящий разрыв исторической традиции, отсутствие прямой преемственности. Этот разрыв несложно проследить на основе анализа сходства и различий Государственной Думы периода царской России и ее современного аналога.
Сходство между исследуемыми институтами прослеживается, в первую очередь, во внешних условиях их формирования: в обоих случаях в стране проводились либеральные реформы. В царской России предпринималась попытка перехода от абсолютной монархии к монархии
конституционной, в Российской Федерации — по сути, от тоталитарного режима СССР к демократическому обществу, от высшего органа государственной власти в лице Верховного Совета, сочетавшего как законодательные, так и частично исполнительные и контрольные полномочия, к существенно более демократичной организации власти, когда ее законодательная и исполнительная ветви имеют четкое отграничение друг от друга.
Сходство исследуемых институтов прослеживается и в модели формирования высшего законодательного органа государства. В обоих случаях за основу принималась западная, двухпалатная модель, характерная для Великобритании (палата общин и палата лордов), США (палата представителей и Сенат), Франции (Сенат и национальное собрание) и многих других стран.
Сходство институтов Государственной Думы в Российской империи и Российской Федерации можно проследить и в их правовом статусе. Являясь де-юре высшим законодательным органом, Государственная Дума, как в период царской России, так и в современный период, де-факто существенно ограничена в своих правах. Правом отклонить принятые Думой законы обладают Совет Федерации (в царской России — Государственный совет) и Президент (в царской России — император). Высший орган управления государством имеет возможность существенно влиять на законодательную деятельность Государственной Думы: в Российской империи император мог принимать законы в перерывах между сессиями Думы, которые затем формально ею утверждались; в Российской Федерации Президент имеет реальную возможность оказывать влияние на курс законотворчества Государственной Думы через ежегодные послания Федеральному Собранию или через издание указов законодательного характера.
Однако наличие очевидного сходства между институтами Государственной Думы в Российской империи и Российской Федерации не делает эти институты фактическими близнецами, поскольку наряду со сходством прослеживаются и существенные различия.
В первую очередь, эти различия прослеживается по механизму формирования: и в период царской России и в современный период Государственная Дума является не только законодательным, но и представительным органом, формируемым на основе избирательного права. При этом если в Российской Федерации избрание депутатов в Государственную Думу
осуществляется на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов, то в Российской империи из указанных четырех ключевых демократических выборных норм при выборах в Думу реализовывалась только одна — тайная подача голосов. Выборы происходили не напрямую, а через избрание выборщиков отдельно по четырем неравноправным куриям — землевладельческой, городской, крестьянской и рабочей. Выборы были многоступенчатыми (для землевладельческой и городской курий — двухступенными, для крестьянской — трех-ступенными и для рабочей — четырехступен-ными). Норма представительства составляла: один выборщик на 2 тысячи населения в землевладельческой курии, на 4 тысячи — в городской, на 30 тысяч — в крестьянской и на 90 тысяч — в рабочей.
Еще одно существенное отличие между исследуемыми институтами заключается в том, что между Россией царской и Россией современной существует огромная разница в развитии, в том числе культурном, экономическом, политическом, социальном, образовательном. В этой связи интересным, хотя и не совсем корректным представляется сравнение депутатов Государственной Думы начала ХХ века и современной по социальному составу. Нетрудно заметить, что если в царской Думе так или иначе были представлены все сословия, начиная от крестьян и рабочих и заканчивая представителями крупного капитала, то в Думе современной в подавляющем большинстве депутатские мандаты принадлежат представителям крупного бизнеса, известным спортсменам, представителям шоу-бизнеса, то есть очень обеспеченной части общества. Отсюда проистекает совершенно различное материальное состояние депутатов царской Думы и Думы современной, различная заинтересованность в принимаемых законах и различное отношение к осуществляемой законотворческой деятельности. Пустые залы заседаний, спящие на заседаниях депутаты, отдельные депутаты, голосующие за целые фракции — все это приметы современной нам ГД.
Несмотря на существенное сходство, в правовом статусе исследуемых институтов в период Российской империи и в современный период прослеживаются и не менее существенные различия. Современная Государственная Дума наделена правом преодоления решения Совета Федерации или президентского вето на принимаемые законы, в то время как царская Дума такого права не имела, и император достаточно
часто использовал свое право вето для блокирования неугодных законов. Государственная Дума РФ наделена правом принятия федеральных конституционных законов, то есть основных законов государства, тогда как царская Дума такого права не имела. Современная Государственная Дума наделена также и правом выдвигать обвинение против Президента РФ для отрешения его от должности. И хотя окончательное решение этого вопроса находится уже вне компетенции Думы, ее предшественница в царской России не могла даже мечтать о таком праве в отношении императора.
Проведенное сравнение институтов царской Думы и Думы современной наглядно показывает, что, несмотря на вполне очевидное сходство этих институтов в плане их предназначения, нетрудно выявить и очень существенные различия, связанные с механизмом формирования, персональным составом, правовым статусом, а значит можно утверждать, что прямая преемственность между исследуемыми институтами отсутствует.
Подводя итог, следует сказать, что проведение сравнительно-правовых исследований с использованием методологии ХМСП, несомненно, имеет огромный теоретический и практический потенциал. В полной мере это относится и к предлагаемому сравнению институтов Государственной Думы в Российской империи и Российской Федерации. Государственная Дума в России относится к числу классических хро-нодискретных институтов, а комплексное сравнение Государственной Думы в Российской империи и Российской Федерации представляется возможным, актуальным и целесообразным для выработки практических рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства, регламентирующего деятельность Государственной Думы и ее правовой статус.
Примечания
1. Демичев А.А. О перспективах развития научного направления «Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение» // Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научных трудов / под ред. А.А. Демичева. Вып. 5. Н. Новгород, 2013.
2. Демичев А.А. К вопросу о сравнимости судебной реформы 1864 г. и судебных преобразований конца ХХ — начала XXI века в России // Историко-правовые проблемы: новый ракурс. 2014. № 9.
3. Демичев А.А. Сравнительно-правовое исследование суда присяжных в России: История и совре-
менность: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2003.
4. Илюхина В.А. Становление института мировых судей в Российской империи и в современной России: опыт сравнительно-правового исследования // Мировой судья. 2010. № 4.
5. Никонов В.А. Сравнительно-правовое исследование института прокуратуры в России во второй половине XIX — начале XX века и конце XX — начале XXI века: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2005.
6. Черепанов С.И. Требования к адвокатам в Российской империи и Российской Федерации (сравнительно-правовой анализ) // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 3 (31).
7. Высочайший Манифест от 6 августа 1905 года // ПСЗ РИ 3. Т. XXV. Отд. I. № 26656.
8. О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации: указ Президента РФ от 21 сентября 1993 г. № 1400 (ред. от 11.10.1993) // Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 39, ст. 3597.
9. Кирьянов И.К., Лукьянов М.Н. Парламент самодержавной России: Государственная Дума и ее депутаты, 1906—1917. Пермь, 1995.
10. Ленин В.И. О блоках с кадетами // Полное собрание сочинений. 5-е изд. М., 1972. Т. 4.
11. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Полное собрание сочинений. 5-е изд. М., 1981. Т. 41.
Notes
1. Demichev A.A. About prospects of development of scientific directions «Chrono-discrete mono-geography comparative law» // Chrono-discrete mono-geography comparative law: collection of scientific papers / ed. by A.A. Demichev. Vol. 5. Nizhny Novgorod, 2013.
2. Demichev A.A. To the question of the comparability of the judicial reform of 1864 and judicial transformations of the late XX — early XXI century in Russia // Historical-legal problems: the new viewpoint. 2014. № 9.
3. Demichev A.A. Comparative legal research of jury trials in Russia: History and Modernity: author's abstract... doctor of legal sciences. Nizhny Novgorod, 2003.
4. Ilyukhina V.A. The formation of the institute of aJustice court in the Russian empire and in modern Russia: experience of comparative legal studies // Magistrate court. 2010. № 4.
5. Nikonov V.A. A comparative legal research of thelnstitute of prosecution in Russia in the second half of XIX — early XX century and the end of XX — begin-ningof XXI century: author's abstract... candidate of legal sciences. Vladimir, 2005.
6. Cherepanov S.I. Requirements to advocates in the Russian Empire and the Russian Federation (comparative law analysis) // Legal science and practice: Journalof Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia. 2015. № 3 (31).
7. The Imperial Manifesto on 6 August 1905 // Complete collection of laws of the Russian empire. Collection 3. Vol. XXV. Part. I. № 26656.
8. On the gradual constitutional reform in the Russian Federation: the decree of the President of the Russian Federation from 21.09.1993 № 1400 (ed. by 11.10.1993) // A collection of acts of President and Government of the Russian Federation. 1993. № 39, art. 3597.
9. Kiryanov I.K., Lukyanov M.N. Parliament autocratic Russia: the State Duma and its deputies, 1906—1917. Perm, 1995.
10. Lenin V.I. On the blocks with the cadets // The Complete works. 5th ed. Moscow, 1972. Vol. 4.
11. Lenin V.I. Childhood disease «leftism» in communism // The Complete works. 5th ed. Moscow, 1981. Vol. 41.
