CC BY
54
УДК 947 (571.1)
С. Г. ФЕДОРОВ
Курганский государственный университет
ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКЦИЗНАЯ ПОЛИТИКА, ВИННАЯ МОНОПОЛИЯ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
На основании проведенных исследований рассмотрены особенности проведения государственной акцизной политики и винной монополии в Западной Сибири в конце XIX — начале ХХ века, отмечены их негативные и положительные последствия для населения данного региона.
Модернизация, охватившая Российскую империю во второй половине XIX века, не обошла стороной и ее окраины, в том числе и Западную Сибирь. Многие исследователи отмечают как положительные, так и негативные стороны модернизационных процессов [1]. На наш взгляд, к негативной стороне модернизационных процессов можно отнести винную монополию, введенную государством в конце XIX века, хотя она и являлась одним из важнейших финансовых рычагов российской модернизации. Винной монополии предшествовала акцизная политика государства. Главной целью и акцизной политики, и винной монополии, прежде всего, являлось извлечение максимальных доходов в государственную казну с продажи алкогольной продукции. В 1863 г. был решен вопрос о передаче казенных винокуренных заводов Сибири «в ведение губернских акцизных управлений Западной и Восточной Сибири». До 1863 г. в Сибири казенные винокуренные заводы управлялись казенными палатами и состояли под особым надзором генерал-губернаторов. Всего заводов было три: два — Успенский и Екатерининский — в Западной Сибири и один — Александровский — в Восточной Сибири, из них «первые два отданы разным лицам в арендное содержание,... а Александровский завод по неявке желающих снять его в аренду — оставлен недействующим». Министр финансов М.Х. Рейтерн считал, что управление этими заводами обременительно для местных казенных палат, в то время как акцизные чиновники «могли бы с большей пользой для дела принять на себя обязанности. казенных палат» [2].
«Положение о казенной продаже питей» было утверждено 6 июня 1894 года. Сначала реформа касалась лишь 4 восточных российских губерний — Пермской, Оренбургской, Уфимской и Самарской, затем последовательно на протяжении 10 лет она была проведена по всем регионам России.
В 1898 г. были приняты конкретные меры по проведению питейной реформы в Тобольской, Томской губерниях и в Акмолинской, Семипалатинской областях. 28 февраля 1898 г. на совещании в Министерстве финансов было выработано заключение по вопросу об установлении казенной продажи питей в Западной Сибири, где определялись территории и сроки введения винной монополии в Западной Сибири, рассматривались особенности проведения здесь
питейной реформы и принимались решения по ее подготовке [3].
В ходе работы совещания было рассмотрено предложение о разделении Акцизного управления Западной Сибири «на Тобольское и Акмолинское и на Томское и Семипалатинское» и об открытии казенных очистных складов «в первом из вновь образованных управлений в городах Тобольске, Тюмени, Кургане, Ишиме, Таре, Петропавловске и Омске с ежегодной производительностью каждого от 100 — 200 000 ведер», а во втором управлении «предположено открыть девять очистных складов в городах Томске, Мариинске, Каинске, Барнауле, Бийске, Кузнецке, Семипалатинске, в селе Камень Барнаульской округи и в селе Белоглазове Змеиногорской округи с ежегодной производительностью от 60 — 200 000 ведер» [4].
Анализируя работу центральных имперских органов по введению винной монополии, можно прийти к следующим выводам: во-первых, царское правительство учитывало при введении питейной монополии в Западной Сибири особенности этого региона — огромные пространства, состояние экономики и неоднородный состав населения; во-вторых, казенная винная монополия, вводимая в Российской империи с 1895 г., заменяла акцизную систему взимания питейного дохода, которая стала неэффективной как в фискальном, так и в социальном отношении. Питейный доход падал, а население все больше спаивалось кабатчиками.
Население Западно-Сибирского региона (как, впрочем, и других частей Российской империи) отреагировало на акцизную политику и казенную монополию в типично русской традиции и начало по своему «бороться» с ними, занявшись самогоноварением и беспатентной продажей вина. На заседаниях окружных судов губерний Западной Сибири в конце XIX — начале ХХ в. довольно часто рассматривались дела о нарушении «казенной продажи питей». Примечательно, что информация о таких преступлениях в административно-надзорные органы чаще всего предоставлялась односельчанами или соседями нарушителей правил торговли. Должностные лица выявляли подобные нарушения не чаще других. Приговоры по таким делам обычно содержали в себе решение суда о выплате штрафа (половина которого отдавалась открывателю), а также взыскание патентного
годового сбора за торговлю вином. Денежный штраф мог заменяться арестом на срок от одного до десяти дней. Но когда нарушителями являлись ссыльные, они подвергались более суровому наказанию — аресту до двух месяцев.
В 1888 г. акцизным надсмотрщиком Любимовым в г. Томске был составлен протокол по содержанию мещанами Б. Фуксманом и М. Перскиным портерной лавки по чужому патенту и продаже вина Перскиным из этой же лавки. 5 октября 1888 г. акцизный управляющий по данным нарушениям составил постановление следующего содержания: «1. Евреев мещан Б. Фуксмана и М. Перскина подвергнуть по равной части денежному взысканию, равному цене годового патента на портерную лавку в местности 2-го разряда, т.е. 20 руб., из которых одну половину обратить в доход казны, а другую выдать открывателю нарушения надсмотрщику Любимову; сверх того обязать Фуксмана и Перскина уплатить стоимость годового патента на портерную лавку... всего 35 руб., из которых 30 руб. обратить в доход казны и 5 руб. — в губернский земский сбор; 2. Мещанина М. Перскина за продажу вина из портерной лавки подвергнуть денежному взысканию, равному половине цены патента на питейные заведения в местности 2-го разряда, т.е. 140 руб., из коих одну половину обратить в доход казны, а другую выдать надсмотрщику Любимову. Кроме сего, обязать М. Перскина уплатить стоимость годового патента на питейное заведение. всего 362 руб. 50 коп., из которых 290 руб. обратить в доход казны, а 72 руб. 50 коп. — в земский сбор» [5].
Другой пример. 3 октября 1896 года в Курганском окружном суде рассматривалось дело крестьянки Дарьи Кокориной, осужденной за беспошлинную торговлю вином. Осужденная была приговорена к штрафу размером в пять рублей в пользу открывателя сельского старосты Кискина либо одному дню ареста [6].
Как уже отмечалось выше, дела о незаконной торговле вином в окружных судах были довольно частым явлением. Например, только в октябре 1896 года Курганский окружной суд рассмотрел двенадцать аналогичных дел.
Один из способов борьбы с самогоноварением и незаконной безакцизной продажей вина имперская власть видела в открытии подконтрольных питейных заведений в городе и в деревне. Зауральский педагог и священник того времени К.Я. Маляревский отмечал, что до конца 1870-х годов в Курганском уезде почти не было кабаков, но в эти годы (1879-1881) по-
явились насельщики (переселенцы), которые требовали вина. «Потребители явились: явились и поставщики». В деревне Кошкиной стала торговать «некая Андреевна, а в Носилках — Ивановна, были и другие. Решили все же открыть кабак, чтобы хоть акциз шёл. Открыли — и пьянство только усилилось» [7]. На совещании в Министерстве финансов 28 февраля 1898 г. отмечалось «увеличение числа питейных заведений, содержимых непосредственно крестьянскими обществами». Таких заведений на территории подведомственной Управлению акцизными сборами Западной Сибири было: в 1890 г. — 19, в 1891 г. — 138, в 1892 г. - 230, в 1893 г. - 282, в 1894 г. - 327, в 1895 г. - 528 и в 1896 г. - 817 [8].
Подобная политика государства привела к дальнейшему росту пьянства в городе и деревне. Один из корреспондентов «Тобольских епархиальных ведомостей» приводит следующие данные по числу продажи вина в Тобольской губернии: в 1902 году было продано вина и водки на 3 млн руб., в 1903 г. -на 7 млн руб., в 1905 г. - на 9 млн руб., а в 1906 г. -на 10 млн руб.(9). Интересно в данном случае сравнить производство и потребление алкогольной продукции населением Западной Сибири с населением других регионов России. Приведем статистические данные, составленные в виде таблицы (табл. 1) [10].
При анализе данной таблицы можно сделать несколько выводов. Во-первых, потребление спирта в Западной Сибири существенно опережало его производство. Вероятнее всего, недостающие 1 миллион 605 тысяч ведер спирта ввозились в Западную Сибирь из других губерний России, но в данном случае мы не исключаем и другого источника восполнения недостающего спирта: его производства местными жителями кустарным способом, т.е. обычным самогоноварением. Во-вторых, на первый взгляд кажется, что Западная Сибирь в потреблении спирта на душу в переводе на литр занимала вполне «благопристойное» пятое место из семи крупных регионов России. Однако в целом в производстве и потреблении спирта Западная Сибирь занимала «почетное» второе место по всей России, уступая лишь России Европейской, где количество населения значительно выше рассматриваемого региона.
Таким образом, акцизная политика и винная монополия, введенные имперскими органами власти, вызвали значительный рост пьянства и алкоголизма среди всего населения Российской империи, в том числе и в Западной Сибири. Самое печальное, что пьянство распространялось не только среди взрослых, но и среди подростков и детей. Сибирский на-
Праиэводство и потребление спирта в РЬссии в 1912 — 1913 гг. |ведер
Таблица 1 40 град.)
Регионы России Число губерний Производство, тыс. ведер Потребление, тыс. ведер На душу, в переводе на лтр
Европейская Россия 50 100104 8Ё071 8,2
Кавказ 3 21Ё4 3922 8,Ё
Закавказье г 57 371 2,9
Зэпздная Сибирь 4 4057 5702 7,3
Восточная Сибирь г 1578 1513 11,0
Приамурский край г 617 1049 15,0
Туркестан 3 308 5Ё2 1,7
Итого ЁЁ 1088 75 98Ё40 8,0
родник П. Головачев писал: «Пьянство детей и подростков, насколько оно показывается на улицах, развито в Тюмени в громадных размерах. Мы часто встречали детей 10-12 лет со всеми признаками алкогольного отравления, шатающихся, с громкой бессвязной речью, с неестественно оживленными лицами. Иногда эти несчастные дети собираются в целые компании. Однажды мы встретили 16-летнего подростка в состоянии полной бессознательности. В другой раз мы наткнулись на еще более возмутительную картину: пьяного отца и еще более пьяного его маленького сына, мальчика четырех лет; несчастный мальчик тщетно пытался встать и сделать несколько шагов — всякий раз он со всего размаха падал на землю...Отец стоял и смотрел на сына с пьяной улыбкой.В дни иллюминации, особенно летом, по улицам расхаживают целые толпы пьяных подростков, обижают женщин, производят нападения на прохожих.» [11].
Пьянство, в свою очередь, вызвало существенный рост уголовных преступлений, правонарушений и хулиганства среди сельского и городского населения в Западной Сибири. Об этом свидетельствует количество преступлений и правонарушений, совершенных крестьянами в нетрезвом виде, рассмотренных в волостных судах западно-сибирских губерний в конце XIX — начале ХХ в.
Приведем несколько примеров. В селе Емуртлин-ском Ялуторовского округа Тобольской губернии на Пасху 1896 г. трое приятелей решили поколотить своего старого врага Якова Храмцова и напали на него. Однако у Якова оказался нож, и в этой драке один из нападавших был им зарезан [12].
В городе Кургане в 1907 г. пьяные хулиганы напали на одиннадцатилетнего мальчика, который нес молоко. Женщина, пытавшаяся за него заступиться, едва спаслась от них бегством [13].
В 1913 г. в «Тобольских епархиальных ведомостях» священник села Чинеевского Курганского уезда также приводит печальные примеры последствий роста пьянства. Толпа молодых людей посреди улицы убила своего товарища, молодой парень среди бела дня застрелил девушку, почти ребенка.
В общественно-политическом журнале того времени «Сибирские вопросы» писалось: «Сибирская деревня стоном стонет.Сокрушение ребер или расквашивание носов под пьяную руку бывало и раньше, но всегда имело под собой какую-то подкладку. Теперь же развилось озорство ради озорства, носящее все черты хулиганства. Вошло, можно сказать, в обычай, что после каждого праздника часть деревенских обывателей недосчитывается либо стекол, либо зубов» [14].
Таким образом, винная монополия, введенная государством в конце XIX — начале ХХ в., дала России определенные средства для проведения технической модернизации, существенно увеличила рост государственных доходов. Об этом свидетельствует доходная часть бюджета России за 1900 и 1913 гг., в котором косвенные налоги (главной статьей которых был питейный акциз и сборы) составляли в 1900 г. 38,6% и в1913 г. 20,7% всех денежных поступлений в государственный бюджет страны. Примечательно,
что в расходной части бюджета России Министерство народного просвещения и Министерство путей сообщения занимали первое и второе места в 1900 г. среди других государственных министерств, опережая даже «силовые» министерства [15]. Но одновременно эта же акцизная политика и винная монополия вызвала новые виды преступлений (самогоноварение, безакцизную продажу вина), рост пьянства, а вместе с ними и рост уголовной преступности и хулиганства по всей России, в том числе и в Западной Сибири.
Библиографический список
1. Российская модернизация проблемы и перспективы (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. №7; Герасимов И.В. Модернизация России как процесс трансформации ментальности // Русская история: проблемы менталитета. М., 1994; Побережников И.В. Урал в контексте российских модернизаций // Региональная структура России в геополитической и цивилизационной динамике. Екатеринбург, 1995; Поляков Л. Методология исследования российской модернизации // Полис.1997. №3; Красовицкая Т.Ю. Модернизация России: историко-культурный аспект. М., 1998; Андреева Т.А. Особенности российской модернизации в свете современного исторического знания // Историческая наука на пороге третьего тысячелетия: Опыт российских модернизаций XVII-XX вв. М., 2000; Алексеев В.В. Столетняя революция в России // Северная Евразия: взгляд через тысячелетия. Екатеринбург, 2000; Алексеева Е.В. Государственная власть и модернизация Российской империи: детерминанты и константы // История отечественного государства и права: Методология изучения и методика преподавания. Екатеринбург, 2001. и др.
2. Российский исторический архив (далее РГИА). Ф.574. Оп. 2. Д.151. Л.1-2.
3. РГИА. Ф.575. Оп.2. Д.1243. Л.11-15.
4. Там же. Л.14.
5. РГИА. Ф.574. Оп.2. Д.1594. Л.4-5.
6. Государственный архив Курганской области (далее ГАКО). Ф.236. Оп.1. Д.114. Л.9.
7. ГАКО. Ф.189. Оп.1. Д.204. Л.1-4.
8. РГИА. Ф.575.Оп.2. Д.1243. Л.12.
9. Школьный листок. Приложение к Тобольским епархиальным ведомостям. 1910. № 24.
10. Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1917. С. 183-195.
11. Головачев П. Тюмень как гнездо народного невежества // Сибирский листок. 1890-1893. Тюмень, 2003. С. 557.
12. Тобольские губернские ведомости. 1896. №16.
13. Курганские известия. 1907. 7 октября.
14. Сибирские хулиганы // Сибирские вопросы. 1911. № 20-21. С. 61.
15. Ежегодник Министерства финансов. Вып. 1902 г. СПб., 1903. С. 35-45; Ежегодник Министерства финансов. Вып.1915 г. Пг., 1915. С. 36-42.
ФЕДОРОВ С.Г.
Статья поступила в редакцию 27.12.06 г. © Федоров С. Г.
