CC BY
46
9. Rusova N.Yu. Ot allegorii do yamba: terminologicheskiy slovar-tezaurus po litera-turovedeniyu [From Allegory to Iambus: a terminological dictionary-thesaurus on Literary Studies]. Moscow, Flinta: Nauka Publ., 2004. 301 p. (In Russ.).
10. Ryabova O.V. Postdramaticheskiy teatr: problema stsenicheskogo yazyka [Post-drama theater: the problem of stage language]. Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra Rossiyskoy akademii nauk [Proceedings of the Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences]. Samara, 2012, pp. 1096-1100. (In Russ.).
11. Serenkov Yu.S. Ot nauchnogo k poeticheskomu v yazyke kulturologii [From the scientific to the poetic in the language of cultural studies]. VestnikKemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kultury i iskusstv [Bulletin of the Kemerovo State University of Culture and Arts], 2015, no. 33, pp. 13-18. (In Russ.).
12. Tumashova G.A. Vospitanie rechevogo sluxa v processe raboty nad golosom i rechyu [Education of speech hearing in the process of working on voice and speech]. Barnaul, Altai State Academy of Culture and Arts Publ., 2007. 126 p. (In Russ.).
13. Filosofiya: Entsiklopedicheskiy slovar [Philosophy: An encyclopedic dictionary]. (In Russ.). Available at: https:// dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/337 (accessed 21.02.2021).
14. Shevchenko A.S. Teatralnyy diskurs: struktura, zhanry, osobennosti lingvisticheskoy reprezentatsii primere russk-ogo, angliyskogo, buryatskogo yazykov: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk: 10.02.19 [Theatrical Discourse: Structure, Genres, Features of Linguistic Representation of the Russian, English, and Buryat languages as Examples. Author's abstract of Diss. PhD in Philology: 10.02.19]. St. Petersburg, 2012. 20 p. (In Russ.).
15. Shevchenko E.N. "Postdramaticheskiy teatr" v sovremennom nemetszkom i rossiyskom kulturnom prostranstve ["Post-Drama Theater" in the modern German and Russian Cultural space]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo pedagogichesko-go universitet [Bulletin of the Chelyabinsk State Pedagogical University], 2015, no. 1, pp. 310-316. (In Russ.).
УДК 008:316.722; 793.7
ГОСПОДИН ЗАЯЦ ТУЭР-Е: ОТ РИТУАЛА К ИГРУШКЕ
Попова Анастасия Викторовна, старший преподаватель кафедры китайского языка, Институт иностранных языков, Московский городской педагогический университет (г. Москва, РФ). E-mail: anysta@yandex.ru
«Господин Заяц», или, как его называют китайцы, Туэр-е, - это забавная глиняная игрушка, один из праздничных атрибутов, популярный в Пекине, Тяньцзине, провинции Шаньдун и других регионах во время празднования Праздника середины осени. И хотя образ его пришел из мифа о Нефритовом Зайце из Лунного дворца, люди сначала придали ему более художественный образ, подарили человеческие черты, а затем стали создавать из глины разного вида фигурки человека с заячьей головой, которые стоят или сидят и держат в руках пестик и ступку для растирания эликсира бессмертия. Как самостоятельный образ Туэр-е впервые упоминается в конце китайской династии Мин. После прихода к власти маньчжурская династия Цин почтительно переняла традицию поклонения этому мелкому божеству, но во второй половине ХХ века наметилась тенденция перехода Туэр-е из религиозной культуры в игровую. В наши дни религиозно-праздничная роль Господина Зайца уже значительно уменьшилась, он превратился в игрушку либо в изделие художественных народных промыслов. Будучи уникальным элементом игрового культурного наследия, Туэр-е считается одним из ярчайших символов именно столичной культуры. Объектом данной статьи является фольклорный объект - игрушка Господин Заяц, задачей - проведение предварительного исследования происхождения, дальнейшего развития его художественного образа, роли в игровой культуре Китая.
Ключевые слова: китайская культура, китайская мифология, лунный заяц, Туэр-е, игровая культура, игрушка.
LORD RABBIT TU'ER-E: FROM RITUAL TO TOY
Popova Anastasiya Viktorovna, Sr Instructor of Chinese Language Department, Institute of Foreign Languages, Moscow City University (Moscow, Russian Federation). E-mail: anysta@yandex.ru
"Lord Rabbit" or Tu'er-e, as the Chinese call him, is a fun clay toy, one of the festive attributes which is very popular in Beijing, Tianjin, Shandong Province and other regions during the Mid-Autumn Festival. And although his original image came from the myth of the Jade Hare from the Lunar Palace, people first gave the Hare a more artistic image, presented him with the human features, and then began to create from clay various types of figurines of a man with a hare head, standing or siting, and holding a pestle and a mortar for grinding the elixir of immortality. Tu'er-e was first mentioned as an independent figure at the end of the Chinese Ming dynasty. After coming to power, the Manchu Qing dynasty respectfully adopted the tradition of worshiping this small deity, but in the second half of the 20th century, the tendency of Tu'er-e's transition from a religious culture to a game culture had emerged. Nowadays, the religious and festive role of Lord Rabbit has already significantly decreased, as he turned into a toy, equally enjoyed by common people and children of the royal family, or folk art handicraft. As a unique element of the game cultural heritage, Tu'er-e is considered one of the most prominent symbols of the capital's culture. The object of this article is a folklore object - a toy Lord Rabbit, the goal is to conduct a preliminary study of the origin, further development of its artistic image and its role in the game culture of China.
Keywords: Chinese culture, Chinese mythology, moon hare, Tu'er-e, game culture, toy.
Doi: 10.31773/2078-1768-2021-55-45-53
1. Китайская мифология и образ Лунного зайца
Древняя китайская культура богата мифами, сказками, легендами о Луне. Представления, заключенные в них, связаны с формой теней на поверхности ночного светила, которые люди могли видеть во время наступления полнолуния. Названия этих теней в древности были разными. Одну из них древний китайский народ, поклоняясь Луне, называл словом «заяц», его силуэт на поверхности Луны рисовало им воображение. В Китае бытовало даже выражение «на луне живут Заяц и Жаба».
Еще в период Воюющих царств великий китайский поэт Цюй Юань (ок. 340-278 до н. э.) в своем произведении «Вопросы к небу» писал: «И что такое лунный свет, что умирает, чтоб родиться вновь? Ах, в чем же польза от него? Не заяц в чреве у светила ли растет?» (перевод -А. В. Попова) [5, с. 85].
Здесь нужно отметить, что по поводу того, кто же живет в чреве у Луны, существуют разные точки зрения. Китайский поэт, литературовед, публицист Вэнь Идо (1899-1946) объяснял, что словосочетание «лунный заяц» ЩШгуту в древ-
ности имело значенией^ чаньчу «Лунная жаба». Позже Лунный заяц-гуту слился воедино с Лунной жабой-чаньчу, образовав одно на двоих название «лунные жаба и заяц»-чаньту. Упоминание о Лунной жабе встречается не только в «Вопросах к Небу» Цюй Юаня, но и позднее, в «Хуайнаньван шу» («Книга хуайнаньского князя»), написанной при династии Хань [17, с. 331]. И найденные при археологических раскопках картины на шелке, и каменные барельефы, созданные при династии Хань, доказывают этот синтез - лунные заяц и жаба, изображенные рука об руку, были обычным явлением. Таким образом, мы можем сделать вывод, что образ Лунного зайца, толкущего снадобье бессмертия, эволюционировал от лунной жабы.
Слова о смерти и повторном рождении Луны также имеют важное значение для понимания причин формирования образа лунного зайца. Согласно мировоззрению древних китайцев, фазы Луны тесно взаимосвязаны с концепцией смерти и воскрешения к новой жизни. Китайцы считали Луну символом бессмертия из-за ее присутствия или отсутствия в небе, полной или ущербной формы. Это нашло отражение в связи лунного зайца с даосизмом. Со времен династии Восточная Хань
культура даосских отшельников стала особенно заметна в традиционной культуре. Концепция бессмертия Луны, отраженная Цюй Юанем в «Вопросах к небу» в словах «умирает, чтоб родиться вновь», обращенных к ночному светилу, получила продолжение в представлениях даосской культуры о том, что на Луне есть снадобье бессмертия. В энциклопедическом трактате «Баопуцзы», написанном в 317-320 годах знаменитым даосом эпохи Цзинь (265-420) Гэ Хуном, есть высказывание, что «жаба живет три тысячи лет», а «заяц живет тысячу лет» [6, с. 58]. В «Собрании юэфу», сборнике лирических поэм-юэфу, составленном сунским поэтом Го Маоцянем (1041-1099), содержится стихотворение неизвестного автора эпохи Восточная Хань под названием «Бегство Дун Чжо». В нем есть такие слова: «Нефритовый заяц, опустившись на колени, толчет снадобье и делает жабьи пилюли. Пожалуйте его Величеству нефритовое блюдо. Приняв то снадобье, обретет он бессмертие небожителя» [13]. Таким образом Нефритовый заяц и Лунная жаба стали символами если не бессмертия, то, несомненно, долголетия.
Со временем Лунный заяц избавился от влияния образа Лунной жабы и стал действовать как лунная сущность и слился с легендой о полете Чанъэ на Луну. В различных видах народной повествовательной литературы лунная богиня Чанъэ и Лунный, или Нефритовый, заяц, который толчет снадобье бессмертия, стали одними из самых существенных элементов китайской культуры, а в пантеоне народных богов они являются наиболее часто встречающимся парным образом. Это предопределило появление в конце правления династии Мин (1368-1644) образа лунного Господина Зайца Туэр-е.
2. Обычай поклонения Луне и происхождение образа Господина Зайца
Древние китайцы считали естественное движение Солнца и Луны залогом гармонии Вселенной. Уже на заре цивилизации в Китае сложился религиозный культ поклонения этим небесным светилам. При династии Чжоу в их честь проводили жертвенные обряды.
Как же проходила церемония поклонения и жертвоприношения Луне? Во времена династии Мин в Праздник середины осени на жертвенный столик клали специально для этого приготов-
ленные круглые лунные пряники юэбин, символизирующие полнолуние. Также ставили дыни, клали фрукты. А перед столиком вешали особый праздничный рисунок - «бумагу лунного света» (юэгуанма, юэгуанчжи), которую после ритуала сжигали, а пепел ее раздавали домочадцам [1, с. 89]. Божества, которых изображали на таких рисунках, могли разниться. Часто встречались изображения озаренной лунным светом Бодхи-саттвы, сидящей на цветке лотоса. А под цветком рисовали полную луну, коричное дерево, Лунный дворец, был и заяц, который стоял, как человек, на двух задних лапах. В передней лапе он держал пестик и толок в ступке снадобье.
Кроме того, использовались «бумаги лунного света», изображавшие богиню Луны Чанъэ со служанками. А встречались даже и такие, на которых были нарисованы Яшмовый Император, Боги ветра, дождя, грома и молнии, Бог богатства Цайшэнь и буддийские божества. Таким образом, можно видеть, что в народном поклонении божеству Луны соединились элементы даосизма, буддизма и народной мифологии. Но независимо от того, фигура какого божества являлась главной на рисунке, образ Нефритового зайца, который толчет пестиком снадобье бессмертия, был неотъемлемой частью изображения. Это подтверждается словами минского автора Лу Цихуна, которые мы можем прочесть в его произведении «Записки о календарных обычаях в Пекине»: «На Празднике середины осени люди в двориках своих домов размещают изображение Лунного дворца, перед ним ставят дыни и фрукты, мужчины и женщины с почтительными поклонами воскуряют перед изображением свечи, а утром его сжигают. И на нем Лунный заяц стоит как человек» (цит. по [4, с. 4]).
В эпоху Цин произошло разделение ритуальной практики поклонения Луне на религиозную и мирскую части. Во-первых, стало очевиднымразделениетрудапополовомуивозраст-ному признакам [7, с. 30]. Это нашло отражение и в поклонении Луне. Согласно китайскому мировоззрению, Луна принадлежит к женскому началу, и, если мужчины будут поклоняться Луне, это легко может вызвать разлад между стихиями инь и ян. Поэтому обычай разрешал только женщинам - родственным ей существам - приносить жертвы этому небесному светилу. «Мужчины не
поклоняются луне, женщины поклоняются очагу», - гласила народная поговорка [1, с. 86-87]. Таким образом, субъектами церемоний поклонения Луне стали исключительно женщины, и это повлекло включение в культ Луны аспект женского начала, культа плодородия, деторождения. Что, в свою очередь, привело к появлению трех особых факторов. Во-первых, на Празднике середины осени по всей стране появился обычай молиться за детей. Во-вторых, Лунный заяц, который толчет эликсир бессмертия, превратился в символ долголетия и плодородия. Как следствие, в китайской народной культуре Лунный заяц считается посланником богини Луны (богини плодородия), отвечающий за дарование детей и защиту женщин во время беременности и родов [10, с. 67]. Именно его стали молить о деторождении.
А в-третьих, что является для нашего исследования самым важным, - дети приобрели свой собственный объект для поклонения. На протяжении эпох Мин и Цин, когда семья проводила церемонию жертвоприношения Луне, дети, находившиеся рядом с родителями, обычно любили подражать поведению взрослых. В Пекине и Тяньцзине 15 августа по лунному календарю стало очень популярным поклонение и приношение жертв Господину Зайцу, которого также называли «Божественный Заяц», «разноцветный заяц» и «Царь Заяц» [20]. Как результат, специально для детей стали делать статуэтки, которым дети впоследствии стали приносить жертвы в честь Луны.
Отчего же такая любовь к этому герою? Объяснение этому мы можем найти в пекинском фольклоре. По легенде, однажды летом в Пекине вспыхнула чума. Узнала об этой беде Чанъэ и решила послать вместо себя Нефритового зайца помочь несчастным людям. Нефритовый заяц обернулся девушкой, надел простое белое платье и стал ходить от дома к дому, стучась в ворота. Но, завидев его, люди спешили сразу плотно захлопнуть двери. Посмотрел на себя заяц и понял, что обычно такую одежду люди надевают только на похороны. Тогда он позаимствовал доспехи у статуи божества, стоявшей поблизости. И после того, как он переоделся, люди пригласили его в свой дом. Больной выпил волшебные коричные пилюли и выздоровел. Хотели люди отблагодарить зайца-спасителя каким-нибудь подарком. Однако он от всего отказывался, только одолжил
у них красивую одежду. Так и ходил он от дома к дому, переодеваясь из одного платья в другое. То он выглядел как торговец, то как гадатель, то как мужчина, то как молоденькая красавица. И чтобы помочь как можно большему числу людей, по большим и малым улочкам столицы ездил он то на лошади, то на олене, то на тигре или на льве. После завершения своей миссии вернулся заяц в Лунный дворец. А пекинцы в память о спасении людей «Милостивым зайцем» стали лепить из глины милые фигурки зайчика в разных позах [19, с. 60-68].
Эта легенда раскрывает причины того, почему пекинцы так любят этого персонажа фольклора, откуда у него костюм военного и почему он может сидеть верхом на разных животных.
Обычай во время Праздника середины осени делать жертвоприношения Туэр-е также был распространен в Тяньцзине, Хэбэе и Шаньдуне. На северо-западе от Пекина, в таких уездах, как Чжанбэй и Ваньцюань, жертвоприношение Луне называли подношением Господину Зайцу. В городе Цзинань провинции Шаньдун Туэр-е величали Зайцем-повелителем [7, с. 30].
Интересную легенду об эпидемии неизвестной болезни в городе Цзинань провинции Шаньдун и Лунном зайце описывает И. В. Захарова. «Тогда на помощь пришел Лунный заяц. <.. .> .. .заяц бросил чудесное лекарство в семьдесят два источника. Так люди получили чудесную воду, благодаря которой они излечились от тяжелого недуга. <.> И поныне в городе Цзинань делают глиняных зайцев, которые толкут в ступке чудесное лекарство. Игрушка забавная» [2, с. 79].
Определить время происхождения легенд о Господине Зайце не представляется возможным, однако разнообразие его образов прошло определенный процесс развития. Но независимо от того, были ли это устные легенды или исторические документы, все они являются просто разными формами выражения исторической и культурной памяти.
Поэтому приведенные выше легенды отражают то, что в сознании людей Господин Заяц является символом здоровья и благополучия. На самом деле именно эта потребность в здоровье, проистекающая из древних мифов о бессмертии, стала одним из культурных истоков рождения Туэр-е.
3. Образ Туэр-е и его художественное развитие
Если говорить о том, когда же появился современный образ Господина Зайца, то считается, что самое раннее упоминание о нем принадлежит перу одного из поэтов эпохи Мин Цзи Куню. Приблизительно в 1636 году в «Рукописи из Пионового терема» он написал: «В праздник Середины осени в Пекине многие мастера лепят из глины фигурки зайцев, одетых в одежды, с шапкой на голове, сидящих, как человек, подогнув ноги. И дети приносят жертвы и поклоняются им» [12]. Из этого описания мы можем сделать вывод, что в то время Господин Заяц изготавливался из глины, был одет в одежду и служил объектом поклонения детей. Это указывает на то, что, по крайней мере, к концу династии Мин образ Господина Зайца уже стал самостоятельным.
Однако, отмечает Гуань Синь, в произведениях других литераторов династии Мин того же периода и даже позже, когда дело доходит до описания Праздника середины осени, нет упоминания о Туэр-е. В своих исследованиях он приходит к выводу, что в то время главным объектом поклонения людей все же были лунные божества, а Нефритовый заяц был всего лишь спутником божества-героя на бумажных лунных священных текстах. В конце правления династии Мин обычай «дети поклоняются Зайцу» все еще находился в процессе формирования [7, с. 30].
Данных о Господине Зайце в начале династии Цин чрезвычайно мало, однако, начиная с правления императора Цяньлуна, количество записей о нем значительно увеличилось. А самое главное, появились самые ранние изображения Господина Зайца. В Национальной библиотеке Франции хранится альбом с акварелями «Городские пейзажи Пекина при династии Цин» («Les Rues de Pékin»), ранее принадлежавший французскому политическому деятелю Анри Леонару Жан Баптисту Бертену [3]. В нем есть картина под названием «Продажа глиняных зайцев». Альбом поступил во Французскую королевскую библиотеку (наст. Национальная библиотека Франции) в конце XVIII века. Судя по костюмам и прическам персонажей, художник изобразил середину эпохи правления императора Цяньлуна (1711-1799). Туэр-е изображен с длинными ушами и заячьим ртом, он одет в одежду и сидит как человек, что согласуется с описанием Цзи Куня о глиняном зайце в шап-
ке, сидящем как человек. Поэтому Ван И из Пекинского объединенного университета полагает, что такой облик глиняного Господина Зайца стабильно сохранялся со времен поздней династии Мин и ранней династии Цин [16, с. 54].
Позже некоторые мастера, копируя внешний вид героев китайской оперы, зайца Туэр-е стали делать в виде воина в золотом шлеме, высоких сапогах и золотых доспехах. Иногда он изображался сидящим на тигре или на слоне, иногда в характерном костюме воина с флажками за спиной или с бумажным зонтом-балдахином. И изображался он сидя или стоя, все равно всегда пользовался любовью людей [11].
Как мы видим, к приходу маньчжурской династии Цин традиция, когда дети в семье поклонялись Лунному зайцу, уже сформировалась и процветала. Именно в этот период утвердилось обращение «Господин Заяц». В доказательство можно привести слова Гуань Синя: «В произведении периода правления императора Цяньлу-на «О столице в записи стихами в жанре чжуч-жицы1»2 есть описание: «Фрукты воссоединения делят подушку с арбузом и дыней, ароматные свечи в передней части двора отдают дань уважения Луне. Груда лунных пряников, как пагода, высока, и каждая семья поклоняется Господину Зайцу» [7, с. 30]. Здесь следует отметить, что в русскоязычной литературе встречается перевод имени этого персонажа народного фольклора как «Дедушка Заяц». Однако это будет неверным, ведь во внешнем облике игрушки нет ничего, что напоминало бы нам пожилого человека, дедушку. Мы видим фигурку с заячьей мордочкой и ушками, но с телом человека, одетого в одежду маньчжурского воина-знаменосца. Правильный перевод мы найдем, если обратимся к маньчжурскому языку. На нем «знаменного3 человека мужского пола на-
1 Чжучжицы - бытовой фольклорный жанр поэзии Китая.
2 Анонимный сборник «Думэнь чжучжицы» («О столице в записи стихами в жанре чжучжицы») относится к 1814 году.
3 «Восемь знамён» - маньчжурский принцип административного деления, совмещающий военные и гражданские элементы, неотъемлемая часть государственности в Цинской империи, то есть «знаменный человек» - маньчжур, монгол или покорившийся маньчжурскому владычеству китаец, приписанный к знаменным войскам.
зывают господином ("е", женщину - госпожой ("най", что является почетными обращениями» [14, с. 34]. Становится очевидно, что именно под влиянием маньчжурской культуры Господин Заяц получил свое имя.
Немаловажным является тот факт, что после основания династии Цин правители-маньчжуры не только не разрушили ханьские традиции жертвоприношения Луне, а наоборот, приняли их с достаточным почтением. Императорский гарем даже более серьезно относился к этому, и практика поклонению Луне процветала. Даже когда в 1900 году армия Альянса восьми держав вошла в Пекин, вдовствующая императрица Цыси, убегая из Пекина, не забыла принести жертвы Луне и Лунному зайцу. В тот год побег вдовствующей императрицы Цыси совпал с Праздником середины осени. Проживая на Экзаменационном дворе округа Синьчжоу, она провела церемонию жертвоприношения Луне. Цзинь И и Шэнь Илин в своей книге «Беседы о прошлом с императорской фрейлиной» писали: «После ужина, согласно дворцовому обычаю, нужно было вслед за императрицей пойти совершить жертвоприношения божеству Луны Тайинь Цзюнь, что, вероятно, повторяло обычай северо-востока Китая - "мужчина не поклоняется Зайцу, женщина не приносит жертвы Богу очага", а божеству Тайинь Цзюнь приносили жертвы хозяйки каждого дома.
В юго-восточном углу двора установили жертвенный столик, прочли священные тексты (на листе бумаги было напечатано изображение большого зайца, который в Лунном дворце толчет в ступке эликсир бессмертия), вставили его в алтарь... И вот так императрица, наложницы, принцессы и мы провели ритуал, считай, закончили его...». Из этого описания мы можем увидеть, что цинский двор поклонялся Нефритовому лунному зайцу и называл «Тайинь Цзюнь» [8, с. 28].
Вот как описывал Туэр-е в конце эпохи Цин известный китайский писатель и поэт Сюй Кэ (1869-1928) в своем сборнике историографических сочинений по истории династии Цин «Цинбай лэйчао» в разделе «Сезоны»: «В Праздник середины осени пекинские мастера лепят из глины зайцев-божков с лицом заячьим, а телом человеческим. Щеки им мажут золотом, тело раскрашивают разноцветными красками. Самые большие фигурки в высоту 3-4 чи и стоят около
10 тысяч юаней. Зажиточные семьи покупают их во множестве, жертвуют им цветы, пряники и фрукты. И императорские покои не исключение» (цит. по [9, с. 63]).
На народных новогодних рисунках-няньхуа династии Цин также часто встречаются сцены поклонения детей не просто Лунному зайцу, а именно Господину Зайцу: Туэр-е помещен высоко на столе, перед ним лежат лунные пряники, арбузы, гранаты, персики, стоят цветы петушиный гребешок и другие предметы. А дети встали на колени и кланяются ему. Как писал поэт цин-ской эпохи Чжан Чаоюн: «.не воспитывайте невежественных детей, воскуряйте благовония и поклоняйтесь Господину Зайцу» [21, с. 33].
Поэтому каждый год, в преддверии Праздника середины осени, продавцы, продававшие статуэтки Туэр-е, в большом количестве появлялись в Пекине. В произведении «Очерки у ворот столицы» есть такие строки: «Мгновенье ока, и вдруг уж праздник близок. На улицах соперничают горы из Господ Зайцев» (цит. по [18]).
Удивительное зрелище прилавков с Туэр-е, высящихся «как горы» постепенно превратилось в одну из неотъемлемых сцен старого Пекина на Праздник середины осени. Люди покупали Господина Зайца для ритуальных церемоний. «К примеру в Пекине и окрестностях на Праздник середины осени каждая семья поклонялась Лунному зайцу и уважительно называла его "Господин Заяц". Ищущие наживы придавали ему человеческий образ. Были глиняные скульптурки, из ткани и бумаги. На рынках складывали их в груды, похожие на маленькие горы. Семьи приводили детей, чтобы купить эти статуэтки, принести домой и преподнести им арбузы и дыни в качестве подношения» [15]. А после жертвоприношения Туэр-е становился игрушкой в руках детей [9, с. 64].
В процессе современного развития пекинского фольклора люди предъявляют все больше эмоциональных и психологических требований к праздничным обычаям - начиная от ожидания воссоединения семьи до молитв о даровании детей. На этом пути перехода в светскую культуру Нефритовый заяц из Лунного дворца постепенно перестал быть частью поклонения Луне и стал самостоятельной фигурой - Господином Зайцем. И действительно, в пекинском фольклоре приношение жертв Туэр-е на Праздник середины осени уже не преисполнено серьезности, а наполнено
с избытком духом игры. Из второстепенного лунного божка Господин Заяц превратился в детскую игрушку. Будучи когда-то частью ритуала, фигурка зайца Туэр-е стала одним из предметов повседневной жизни - к ней можно притронуться, с ней можно играть, можно подарить в качестве сувенира. Хотя люди все еще могут поклоняться
ему, Лунный заяц утратил свою святость. Обычай играть с Господином Зайцем Туэр-е может служить убедительным доказательством перехода ранее священной фигуры Лунного зайца в светскую, развлекательную культуру. Так глиняная игрушка Господин Заяц стала одним из символов Праздника середины осени в Пекине.
Литература
1. Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии: Годовой цикл / [Р. Ш. Джарылгасинова, В. В. Малявин, Ю. В. Ионова и др.; отв. ред. Р. Ш. Джарылгасинова, М. В. Крюков]; АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. - М.: Наука, 1989. - 359 с.
2. С китайской сказкой круглый год / литературный пересказ И. В. Захаровой; пер. с кит. В. Ю. Захарова. - М.: Лингва-Ф, 2019. - 223 с.
3. Rues de Pékin [Электронный ресурс]: [dessin]. 2 vol. (386 dessins): aquarelle, gouache, 17.. années. - URL: https:// gaUica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8452126n/f339.item (дата обращения: 22.02.2021).
4. îffè¥. й-Ш&Ф&Л^ // ШШШ. - 1986. - 05±$. - 4-6 Ж (Бо Сунянь. Господин Заяц в красном халате и золотой кольчуге // Цзыцзиньчэн. - 1986. - № 5. - С. 4-6).
5. ÄSWffi / - ±ft: 1986. - 319 Ж (Чуские строфы. Перевод и комментарии / пер. и коммент. Дун Чупина. - Шанхай: Шанхай гуцзи чубаньшэ, 1986. - 319 с.).
6. :Ш. / - Äll: Й!1АЙЖЩ?±, 1995. - 507 Ж (Гэ Хун. Баопу цзы. Внутренняя (первая) часть: полный перевод / пер. и коммент. Гу Цзю. - Гуанчжоу: Гуанчжоу жэньминь чубаньшэ, 1995. -507 с.).
7. ш. ШШШШШ // MSÄW^K^ft - 2011^. - Ш5Ш, Ш30Ш. - 29-32Ж (Гуань Синь. Исследование истоков происхождения культуры пекинского Господина Зайца // Вестн. Хэнан. ин-та образования (Сер. Философия и общественные науки). - 2011. - № 5, т. 30. - С. 29-32).
8. ФШ^Ш&ЛФ // Ш4ШЯ. - 2007^. - 18É. - 28-29 Ж (Го Цзюньнин. Поклонение Господину Зайцу на Праздник середины осени // Энциклопедия знаний. - 2007. - № 18. - С. 28-19).
9. ШШ§. Ф^МЙЙЛ^ // ffi^ft. - 2009^, 09,ЭД. - 62-64Ж (Хэлянь Янь. Разговор о Господине Зайце в преддверии Праздника середины осени // Деловая культура. - 2009. - № 9. - С. 62-64).
10. Й/Ш. ЙЙ^ФЯ^Л // (Щ^Щ). - 1990^. - Ш6Ш. - 64-67Ж (Хуан Юнлинь. Народные обычаи, связанные с лунным зайцем, и китайская культура // Вестн. Центр.-кит. пед. ун-та (Сер. Философия). - 1990. - № 6. - С. 64-67).
11. ЙЙШ. М^ЦЛ^ЙЛ^ / ^ШЙШНШ (Хуан Чжишань. Бумаги лунного света и Господин Заяц [Электронный ресурс] // ИА Хуаньбохай. - 2011-09-06). - URL: http://tangshan.huanbohainews.com.cn/ system/2011/09/06/011022473.shtml (дата обращения: 21.02.2021).
12. (ВД). / ФЯЩ^^^^Ш+Й (ctext.org) (Цзи Кунь (Мин). Рукопись из Пионового терема [Электронный ресурс] // Chinese Text Project (ctext.org)). - URL: https://ctext.org/wiki.pl?if=gb&chapter=342670 &remap=gb (дата обращения: 28.01.2021).
13. MÄ-Ф,© (Ä). /'ШШШ (Ханьские юэфу (Хань). Бегство Дун Чжо [Электронный ресурс] // Соу юнь: интернет-портал). - URL: https://sou-yun.cn/Query.aspx?type=poem1&id=487830 (дата обращения: 07.02.2021).
14. МШ^^АЖо^—оМ^ЙН. - ±ft: 1981^. - 181Ж (Подробное обозрение неофициальных историй династии Цин. Т. 2. Рассказы о цинском дворе. - Шанхай: Шанхай шудянь иньсин, 1981. -181 с.).
15. / ФЯЩ^^^^ЛД^Й (ctext.org) (Исторические материалы пекинского «Грушевого сада» эпохи Цин. Основные записи [Электронный ресурс] // Chinese Text Project (ctext.org)). - URL: https:// ctext.org/wiki.pl?if=en&chapter=476002&remap=gb (дата обращения: 15.02.2021)).
16. 3S. ЙЛ^МЙЙЙ // - 2018^. - 6j$. - 54-57Ж (Ван И. Исследование о возникновении Господина зайца // Народное искусство. - 2018. - № 6. - С. 54-57).
17. - ЛЖ: ЛжК^рШ, 1982. - 613Ж (Вэнь Идо. Полное собрание сочинений. Т. 2. - Пекин: Шэнхо. Душу. Синьчжи Саньлянь шудянь, Бэйцзин синьхуа инь-шуадянь, 1982. - 613 с.).
18. ЙЖ^. // КФВШ. - 2020^09^128 0. (Сяо Фусин. Праздник середины осени в этом году [Электронный ресурс] // Ляонин жибао. - 2020. - 28 сент.). - URL: http://epaper.lnd.com.cn/lnrbepaper/pad/ con/202009/28/content_87543.html (дата обращения: 10.02.2021).
19. ЖЙЙ. // ЙВДЙ. - 2019^. - 09$. - 60-68Ж (Син Яньцюнь. Легенда о Господине Зайце // Рассказы в картинках: журн. - 2019. - № 9. - С. 60-68).
20. ЭШ^Й ^ftData by Guamfu Museum on 1547625084. /ЩЖШШ (guanfumuseum.org.cn) (Заяц, толкущий снадобье. Резьба по нефриту. Эпоха Сун. Информация об экспонате №1547625084 в музее Гуаньфу [Электронный ресурс] // Музей Гуаньфу (guanfumuseum.org.cn)). - URL: http://www.guanfumuseum.org.cn/view. php?cid=273 (дата обращения: 03.02.2021).
21. ШЖ. ШЖ^ШШЗШЛП // - 2004^. - 09$. - 33Ж (ШЖ) (Чжан Чаоюн. Разные напевы о календарных обычаях в Яньцзине: поклонение божеству Господин Заяц // Чтение и сочинение (издание для старшей ступени начальной школы). - 2004. - № 9. - С. 33 (1 страница)).
References
1. Kalendarnye obychai i obryady narodov Vostochnoy Azii: Godovoy tsikl [Calendar customs and rituals of the peoples of East Asia: Annual cycle]. R.Sh. Dzharylgasinova, V.V. Malyavin, Yu.V. Ionova & others.; Chief Editors R.Sh. Dzharylgasinova, M.V. Kryukov. Moscow, Academy of Sciences of the USSR, N.N. Miklukho-Maklay Institute of Ethnography, Nauka Publ., 1989. 359 p. (In Russ.).
2. S kitayskoy skazkoy kruglyy god [With a Chinese fairy tale all year round]. Literary retelling by I.V. Zakharova, translated from Chinese by V.Yu. Zakharov. Moscow, Lingva-F Publ., 2019. 223 p. (In Russ.).
3. Rues de Pékin: [dessin]. 2 vol. (386 dessins): aquarelle, gouache, 17 années. (In French). Available at: https:// gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8452126n/f339.item (accessed 22.02.2021).
4. îffè¥. // ШШШ. 1986. 05$. 4-6 ^ (Bo Songnian. Gospodin Zayats v krasnom khalate i zo-lotoy kol'chuge [Mr. Rabbit in a red robe and gold chain mail]. Tszytszinchen [Zijincheng], 1986, no. 5, pp. 4-6). (In Chin.).
5. / - ±ft: 1986. - 319 Ж (Chuskie strofy. Perevod i kommentarii [Chuci. Translation and comments]. Translation and comments Dong Chuping. Shanghai Guji chubanshe Publ.1986. 319 p.). (In Chin.).
6. / - йНН: Ш'НАЙЖШ±, 1995. - 507 Ж (Ge Khun. Baopu tszy. Vnutrennyaya (pervaya) chast': polnyy perevod [Inner (first) part: full translation]. Translation and comments Gu Jiu. Guangzhou, Guangzhou People's Publishing House Publ., 1995. 507 p.). (In Chin.).
7. ш. ш&ш-хшт // Msaw^K^s - 201m - ш$, ^30«. - 29-32Ж
(Guan Sin. Issledovanie istokov proiskhozhdeniya kul'tury pekinskogo Gospodina Zaytsa [Research on the origins of the culture of the Beijing Lord Rabbit]. Vestnik Khenanskogo instituta obrazovaniya (Ser. Filosofiya i obshchestven-nye nauki) [Henan Institute of Education Bulletin (Philosophy and Social Science Series)], 2011, no. 5, vol, 30, pp. 29-32). (In Chin.).
8. .Ф^^ЙЛ^" // 2007^. 18$. 28-29 Ж (Go Tszyunnin. Poklonenie Gospodinu Zaytsu na Prazdnik serediny oseni [Worshiping to the Lord Rabbit at the Mid-Autumn Festival]. Entsiklopediya znaniy [Encyclopedia ofKnowledge], 2007, no. 18, pp. 28-29). (In Chin.).
9. S^g. Ф^МЙЙЛ^ // ffi^ft. - 2009^. - 09$. - 62-64Ж (Khelyan Yan. Razgovor o Gospodine Zaytse v preddverii Prazdnika serediny oseni [Conversation about Mr. Rabbit on the eve of the Mid-Autumn Festival]. Delo-vaya kul'tura [Business culture], 2009, no. 9, pp. 62-64). (In Chin.).
10. Й/Ш. ЙЙ^ФЯ^Л // ^ФИЙА^Й - 1990^. - ®6$. - 64-67Ж (Khuan Yunlin. Narodnye obychai, svyazannye s lunnym zaytsem, i kitayskaya kul'tura [Folk customs associated with the moon hare and Chinese culture]. Vestnik Tsentral'no-kitayskogo pedagogicheskogo universiteta (Seriya Filosofiya) [Bulletin of the Central China Normal University (Philosophy Series)], 1990, no. 6, pp. 64-67). (In Chin.).
11. fÎ-Ш. Д^Л^ЙЛ^ / адЙШВД. - 2011-09-06 (Khuan Chzhishan. Bumagi lunnogo sveta i Gospodin Zayats [Moonlight Papers and Mr. Rabbit]. IA Khuanbokhay [IA Huanbohai]). (In Chin.). Available at: http:// tangshan.huanbohainews.com.cn/system/2011/09/06/011022473.shtml (accessed 21.02.2021).
12. (ВД). ЖИЧШй / ФЯЙ^Ф^^Ш+Й (ctext.org) (Tszi Kun (Min). Rukopis' iz Pionovogo terema [Manuscript from the Peony Tower]. Chinese Text Project (ctext.org)). (In Chin.). Available at: https://ctext.org/wiki.pl?if= gb&chapter=342670&remap=gb (accessed 28.01.2021).
13. ЙЙ^да (Й). ЖШт /-ffi^l^Khanskie yuefu (Khan). Begstvo Dun Chzho [Han Yuefu (Han). The escape of Dong Zhuo]. Sou yun: internet-portal [Souyun Net]). (In Chin.). Available at: https://sou-yun.cn/Query. aspx?type=poem1&id=487830 (accessed 07.02.2021).
14. Slfi^f.i-.S^IB. - 1981^. - 181® (Podrobnoe obozrenie neofitsial'nykh istoriy dinastii Tsin. T. 2. Rasskazy o tsinskom dvore [A detailed survey of the unofficial stories of the Qing dynasty. Volume 2. Stories about the Qing court]. Shanghai, Shanghai shudian yinxing Publ., 1981. 181 p.). (In Chin.).
15. Mft^SSHiSE^ / - ^H^^^^iftif^J (ctext.org) (Istoricheskie materialy pekinskogo «Grushevo-go sada» epokhi Tsin. Osnovnye zapisi [Historical materials of the Beijing "Pear Garden" of the Qing era. General records]. Chinese Text Project (ctext.org)). (In Chin.). Available at: https://ctext.org/wiki.pl?if=en&chapter=476002& remap=gb (accessed 15.02.2021).
16. 3S. ^JL^S^ff® // K2. 2018^. 6$. 54-57® (Van I. Issledovanie o vozniknovenii Gospodina zaytsa [Research on the origins of the Lord Rabbit]. Narodnoe iskusstvo [Folk art], 2018, no. 6, pp. 54-57). (In Chin.).
17. - ^b: 1982. - 613® (Ven Ido. Polnoe sobranie sochineniy. Tom 2 [Complete works. Vol. 2]. Beijing, Shenghuo. Dushu. Xinzhi Sanlian Shudian, Beijing Xinhua Yinshuadian Publ., 1982. 613 p.). (In Chin.).
18. ^E^. // tt^Bffi. - 2020^09^1280 (Syao Fusin. Prazdnik serediny oseni v etom godu [Mid-Autumn Festival This Year]. Lyaonin zhibao [Liaoning Daily], 2020.09.28). (In Chin.). Available at: http://epaper.lnd. com.cn/lnrbepaper/pad/con/202009/28/content_87543.html (accessed 10.02.2021).
19. ffiffiS. // S^fflffi. 2019^. 09$. 60-68® (Sin Yantsyun. Legenda o Gospodine Zaytse [The Legend of the Lord Rabbit]. Rasskazy: zhurnal v kartinkakh [Comic strip], 2019, no. 9, pp. 60-68). (In Chin.).
20. ^ftData by GuamfuMuseum on 1547625084. /MSfffMf (guanfumuseum.org.cn) (Zayats, tolkush-chiy snadob'e. Rez'ba po nefritu. Epokha Sun. Informatsiya ob eksponate №1547625084 v muzee Guanfu [A hare pounding a potion. Jade carving. Song period. Item Information on item № 1547625084 at Guanfu Museum]. Muzey Guanfu [Guanfu Museum] (guanfumuseum.org.cn)). (In Chin.). Available at: http://www.guanfumuseum.org.cn/view. php?cid=273 (accessed 03.02.2021).
21. ^M. // - 2004^09$. - 33® ($1®) (Chzhan Chaoyun. Raznye napevy o kalendarnykh obychayakh v Yantszine: poklonenie bozhestvu Gospodin Zayats [Various tunes about calendar customs in Yanjing: worship of the deity Mr. Rabbit]. Chtenie i sochinenie (izdanie dlya starshey stupeni nachal'noy shkoly) [Reading and composition (Edition for the senior level of elementary school)], 2004, no. 9, pp. 33 [1 page in total]). (In Chin.).
УДК 008:14
ЧЕЛОВЕК В ПРОСТРАНСТВЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СПОРТА
НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ (НА ПРИМЕРЕ ТЕКСТОВ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ КЛАССИКОВ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)
Слепцова Татьяна Васильевна, старший преподаватель кафедры общественных и гуманитарных дисциплин, Сибирский государственный университет физической культуры и спорта (г. Омск, РФ). E-mail: stv_3@mail.ru
Волощенко Геннадий Григорьевич, доктор культурологии, доцент, профессор кафедры театрального искусства и социокультурных процессов, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского (г. Омск, РФ). E-mail: wolosch@mail.ru
Актуальность исследования обусловлена усиливающейся направленностью дегуманизации норм и ценностей в профессиональном спорте, который выступает составляющей современной массовой культуры. Объяснение отдельным реалиям и коллизиям, объективированным в современном спорте, позволит дать культурно-историческая ретроспектива. Целью исследования является выявление положения человека в пространстве профессионального спорта, становление которого происходило в культуре России на рубеже XIX-XX веков. Специфика профессионализации и коммерциализации российского спорта и вовлеченность человека в данную сферу деятельности рассмотрены на материале текстов художественных произведений дореволюционного периода. Методология междисципли-
