CC BY
124
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
Правовые и политические аспекты управления
Пустовойт Ю.А.
Городские политические режимы: координация внутриэлитного взаимодействия в крупных индустриальных городах1
Пустовойт Юрий Александрович — кандидат политических наук, доцент, заместитель директора, Институт планирования карьеры, Сибирский государственный индустриальный университет, Новокузнецк, РФ. E-mail: pustovoit1963@gmail.com SPIN-код РИНЦ: 7927-2000
Аннотация
В статье рассматривается проблема становления и развития городских политических режимов — относительно стабильных сочетаний высокоресурсных акторов, действующих на локальном уровне в рамках формальных и неформальных норм при реализации политического курса (повестки дня). Опираясь на традиции американской социологии власти (особое место здесь принадлежит К. Стоуну) и российский опыт исследований городских сообществ, автор разрабатывает понятийный аппарат и предлагает рассматривать властные отношения в континууме «контроль — координация». На примере постсоветской политической истории крупного индустриального центра показаны механизмы и динамика формирования властных групп, а также условия, в которых осуществлялось внутриэлитное взаимодействие. На основе анализа газетных публикаций, экспертного опроса и статистических данных дана характеристика различных периодов политической жизни. Выделен комплекс внешних и внутренних факторов, влияющих на становление «коалиции контроля» и вытесняющих альтернативные механизмы координации.
Ключевые слова
Городской политический режим, коалиция, элита.
Цель нашего исследования — выяснить, как и почему властные отношения становятся определяющими в жизни локального сообщества. Мы покажем, как активный выбор и использование механизмов принуждения хоть и способно в течение определенного времени обеспечить политическую стабильность, но не может выступать стимулом социально-экономического развития. Власть как основной механизм координации перед альтернативными способами (экономическим обменом и доверием) в случае кризиса еще и становится угрожающим фактором для правящий группы, поскольку обеспечивает относительно быструю и безболезненную смену правящих команд. С одной стороны, в наших результатах нет ничего нового: еще Макиавелли утверждал, что централизованные, властно-центрированные государства трудно захватить, но, захватив, ими легче управлять. С другой — особый интерес представляет реконструкция механизмов властного взаимодействия в регионе, где в
1 Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ и Администрацией Кемеровской области научного проекта № 14-13-42001.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
течение двадцати лет прошла в общем-то уникальная трансформация: от первых
активных протестных акций в поддержку демократии и рыночных отношений до
регулярной демонстрации сверхлояльности идеалам «просвещенного» авторитаризма и
активному внедрению добровольно-принудительного социального патронажа.
Последнее обстоятельство вполне сочетается с обычными для российских, в том числе
сибирских, регионов индексами социального благополучия и хорошими
экономическими показателями объемов отгруженной продукции.
Основной переменной, выбранной нами для анализа, выступает категория политического режима, понимаемого вслед за Ф. Бенатоном, как способ организации и осуществления власти. «Режим состоит из законов, но также из поведений, он не отделим от способа, которым руководители действительно осуществляют власть. Короче, люди — вот главное»2. В этой перспективе изучить режим — значит описать и понять индивидуальное и групповое поведение высокостатусных акторов в комплексах краткосрочных ситуаций, каждая из которых может гипотетически изменить ход и содержание последующих событий. Р. Коллинз обозначает цепочки этих локальных столкновений понятием «интерактивный ритуал» — регулярные взаимодействия, в ходе которых участники сконцентрируются на сакральном объекте, становящемся основой разделяемых ими чувств. Из каждой ситуации индивид выходит с определенным запасом эмоционально заряженных символов, обозначаемых как культурный капитал. Людей привлекают взаимодействия, в которых они могут наилучшим образом использовать свой запас знаний для участия в интерактивных ритуалах, повышающих их уровень эмоциональной энергии, и они стараются избегать тех случаев, где он понижается. Участие в группах с высокой степенью солидарности увеличивает индивидуальный культурный капитал и эмоциональные ресурсы, исключение и отторжение — их снижает. В стратифицированных сетях человек пытается доминировать насколько возможно, избегая ситуаций подчинения3.
Именно интерактивные ритуалы, эмоционально окрашенные взаимодействия, «лицом к лицу», в ситуации «здесь и сейчас», в ходе которых меняются и подкрепляются основные комплексы установок (габитусы) его участников, Н. Розов предлагает рассматривать как ключевой механизм формирования и подкрепления индивидуальных и групповых идентичностей, в конечном итоге определяющих
2 Бенетон Ф. Введение в политическую науку: Монография / пер. с фр. М.М. Федоровой. М.: Весь мир, 2002. С. 155.
3 Коллинз Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения / пер. с англ. Н.С. Розова и Ю.Б. Вертгейм. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. С. 68-71.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
долговременные параметры функционирования политического режима4. Понимание
индивидуального поведения на городском уровне, на наш взгляд, дает перспективы к
анализу групповых взаимодействий и позволяет создавать макро-, мезо- и
микротеории, описывающие механизмы политического взаимодействия и
воспроизводства. Для достижения целей исследования необходимо ответить на
несколько вопросов:
- Как выделить комплекс властных взаимодействий в общей совокупности методов координации поведения людей, как зафиксировать изменение объемов власти-принуждения, и какие эмпирические индикаторы в этом случае могут служить в качестве надежных показателей динамики властных отношений?
- Какие социальные группы выступают в качестве властных субъектов, каков их состав, формальная и неформальная структура, с какими институализированными ресурсами они связаны, как и на основании каких приоритетов и стимулов они вырабатывают собственную «повестку дня»?
- Какие внешние экономические, политические и информационные условия обеспечивают лидерство властных коалиций и его утрату другими? Насколько увеличивается или уменьшается роль экономических, силовых и административно-территориальных сегментов в связи с выработкой и реализацией властных инициатив на федеральном и региональном уровнях?
- В чем специфика властных отношений на городском уровне, как в постсоветский период формировались и изменялись коалиции в крупных индустриальных городах, и какой комплекс внешних и внутренних факторов приводит к воспроизводству механизмов принуждения?
- В чем риски роста объемов властного принуждения? Какие возможности существуют для развития альтернативных способов координации деятельности, каков диапазон продвижения прогрессивных инициатив, направленных на полноценную реализацию жизненных стратегий членами локальных сообществ?
Основным источником нашего вдохновения и теоретической основой исследования выступает книга В. Ледяева «Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах», а в ней глава об исследовании американского ученого К. Стоуна режимной политики в Атланте в 1946-
4 Розов Н.С. Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. С. 42-46.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
1988 годах5. Изучая устойчивые политические отношения в городе, Стоун
сформулировал понятие локального режима. Последний представляет собой коалицию,
то есть широкий и относительно устойчивый спектр взаимодействий, основанный
прежде всего на неформальных связях акторов, имеющих доступ к
институциолизированным ресурсам и формулирующий свою «повестку дня» через
согласие по поводу фундаментальных ценностей, целей и программ развития городской
общности. К. Стоун в своей работе сместил перспективу видения политического
процесса от власти как механизма принуждения к власти как умению координировать
усилия, договариваться и совместно достигать поставленных целей. Исследователь
выделяет следующие признаки политического режима: широкий спектр
взаимодействия, наличие неформальных связей, высокую степень кооперации
совместных усилий, степень стабильности, кросс-секторальный характер, согласие по
фундаментальным ценностям и наличие ресурсов для достижения целей. Именно
политический режим, в основе которого люди, ставящие адекватные имеющимся
ресурсам цели, способные объединить усилия, подчинить собственные интересы
интересам целого для достижения совместных целей, выступают основой стабильных
отношений в сложных взаимосвязанных системах. Создание такой коалиции и
представляет собой основную проблему. Коалиция по своему составу включает
представителей различных сегментов и уровней политической элиты, к которой мы,
вслед за Р. Лахманом, относим всех обладателей институционализированных
высококонцентрированных ресурсов («группа правителей, обладающих
возможностями присваивать себе ресурсы неэлит и входящих в обособленный
организационный аппарат»6), связанных общими обязательствами для реализации
общего курса. Не все представители элиты входят в число тех, кто составляет основу
режима и несет ответственность за реализацию его повестки.
Итак, исходя из рассмотренных методов определим политический режим как совокупность высокоресурсных акторов, действующих на основе принятых на себя внутригрупповых неформальных обязательств по реализации стратегических и тактических инициатив, выдвинутых группой («повестки дня»). Политический режим включает в себя следующие элементы.
5 Ледяев В.Г. Социология власти: теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах. М.: ИД НИУ ВШЭ, 2012.
6 Лахман Р. Капиталисты поневоле: конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени / пер с англ. А. Лазарева. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010. С. 37.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
Ценности — символы, обосновывающие действия группы, ее миссия, предмет ее верований и ее сакральный объект, отвечающий на вопрос: «Ради чего, каких идеалов должно быть построено взаимодействие?» Основным элементом ценностной системы выступает дихотомия «свой — чужой» и значимый на данный момент «образ врага».
Цели — ожидаемые результаты реализации стратегий. Конкретные планируемые и реализуемые действия группы, ее целевые установки и мероприятия. Ресурсы и возможности, планируемое и реализованное, интересы целого и частного выступают основными категориями при описании целевых приоритетов.
Структура коалиции включает в себя позиции акторов и их связи, позволяющие им обмениваться ресурсами, здесь при рассмотрении структуры неформальных связей в первую очередь подлежит оценке степень доверия и недоверия и порядок (иерархический или горизонтальный) взаимодействия.
Средства коалиции описываются как возможность использования силового, политико-административного, экономического и идеологического (символического) ресурсов.
В российских исследованиях при описании властных групп и при акценте на приоритет неформальных взаимодействий чаще, чем коалиция, встречается понятие команды, или неформальных сетей. Считаем, что на этом этапе исследования эти понятия можно использовать как синонимы: в коалициях власти, в командах и социальных сетях взаимодействие основано прежде всего на лояльности и доверии. Социальный капитал, признание теми, кому можно доверять, и доступ к институционализированным ресурсам являются ключевыми элементами этих социальных образований. Выделение и описание социально-психологических ролей в команде — один из самых интересных, экзотических и уязвимых этапов проведения полевых исследований. Следует учесть, что элитный статус ситуативен и преходящ, вчерашний экономический успех может сегодня обернуться уголовным делом, а награждение за проявленную инициативу — снятием с должности за волюнтаризм. Немногочисленные исследования команд в российской науке и наши наблюдения показывают, что успешные команды обычно обладают одними и теми же структурными элементами, ролевыми и психологическими характеристиками. Как правило, в этих группах рядом с лидером находятся эксперты, генераторы идей, лица, обеспечивающие эмоциональную поддержку, и те, кто готов пойти на риск для достижения целей даже ценой потери добропорядочной репутации и иногда свободы.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
В коалиции можно выделить экономический блок (обычно люди, имеющие
выход на менеджмент крупных предприятий, владельцы среднего и мелкого бизнеса,
региональные банкиры), информационный блок (редакторы телеканалов и газет,
ведущие журналисты), силовое прикрытие (сотрудники правоохранительных органов,
прокуратуры и частные охранные структуры), политико-административные элементы
(депутаты разных уровней, руководители территориальных образований, главы
ключевых департаментов). Лица, обладающие различными формами капиталов и
ориентированные на проводимый лидером курс, при занятии соответствующих
формальных позиций конвертируют свои возможности в актуальные формы
социальной власти. Согласно подходу М. Манна, можно выделить четыре типа таких
социальных сетей, сгруппированных вокруг основного ресурса: экономические,
силовые, идеологические и политико-административные сети7. Например, в рамках его
теории, доминирование экономических сетей (при слабости других) обеспечило
современную институциональную структуру в США.
Приоритет экономических форм капитала, его доминирование в политической
жизни наглядно подтверждается классическими исследованиями власти в
американских городах. В работе В. Ледяева «Социология власти» детально
проанализирован опыт изучения локальных сообществ. Доминирование бизнес-
структур, контроль финансовой и промышленной элитой политических процессов и
несоответствие этой ситуации нормам демократического правления — ключевая и
отнюдь незаконченная тема дискуссий американского научного сообщества. В
отечественной науке современные локальные политические режимы активно изучались
В. Ледяевым8, В. Гельманом9, С. Рыженковым10. Неформальные договоренности и
оценка их индивидуальной и социальной эффективности находились в центре
внимания А. Чириковой11, А. Олейника12, А. Даугвейт13. Традиции становления и
развития советского и современного локального (регионального) управления нашли
7 Мапп M. The Sources of Social Power. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. Vol. 1. A History of Power from the Beginning to A.D. 1760.
8 Ледяев В.Г. Указ. соч.
9 Гельман В. Власть, управление и локальные режимы в России: рамки анализа // Неприкосновенный запас. 2010. № 2 (70).
10 Гельман В., Рыженков С., Белокурова Е., Борисова Н. Реформа местной власти в городах России, 1991-2006. СПб.: Норма, 2008; Гельман В.Я., Рыженков С.И. Локальные режимы, городское управление и «вертикаль власти» // Политическая экспертиза. 2010. № 4. С. 132-133.
11 Чирикова А.Е. Региональные элиты России. М.: Аспект Пресс, 2010.
12 ОлейникА. Власть и рынок: система социально-экономического господства в России «нулевых» годов. М.: РОССПЭН, 2011.
13 Даугавет А.Б. Неформальная практика российской элиты // Полис. 2003. № 4. С. 26-38.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
отражение в работах Г. Дерлугяна14, В. Мохова15, Э. Модсли и С. Уайта16,
Д. Сельцера17, А. Коновалова18; отдельные аспекты становления и функционирования
локальных властных групп приведены в сборниках под редакцией О. Гаман-
Голутвиной19 и А. Дуки20. Становление системы силового предпринимательства и
формирование крупных корпораций исследовались В. Волковым21 и Я. Паппэ22.
Итак, в центре нашего внимания — властные отношения. При выделении властных процессов и их детализации в форме системы оценок выступали работы и идеи С. Льюкса, В.Г. Ледяева и А. Олейника. В. Ледяев различает две традиции в интерпретации феномена власти как «социального контроля» (Т. Гоббс, М. Вебер, Г. Лассуэлл, Р. Даль, Д. Ронг и др.) и власти как «социального производства» (Платон, Аристотель, Р. Парсонс, Х. Арендт, М. Фуко). В первом случае власть рассматривается как конфликтное асимметричное отношение, где выигрыш одного неизбежно связан с потерями другого («власть над»), во втором — как способ координации усилий для достижения общих целей, некого общего блага («власть для»). Представим «кооперацию» (согласование интересов на общей основе) и «контроль» (подавление интересов одних групп другими) в качестве полюсов гипотетического континуума, между которыми могут располагаться некоторые промежуточные типы. Таким образом, на одном полюсе будут отношения, в основе которых «консенсусный авторитет». Последний, согласно С. Льюксу, не является формой власти23. На другом — подавление интересов вплоть до физического насилия, что, согласно А. Олейнику, выступает «альфой и омегой власти в ее чистом виде», подчеркивая ее
14 Дерлугьян Г.М. Адепт Бурдье на Кавказе. Эскизы к биографии в миросистемной перспективе. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010.
15 Мохов В.П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.). Пермь: Пермское книжное издательство, 2003.
16 Модсли Э., Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены. 1917-1991 гг. М.: Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина»; РОССПЭН, 2011.
17 Сельцер Д.Г. Взлеты и падения номенклатуры. Тамбов: ОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006.
18 Коновалов А.Б. Партийная номенклатура Сибири в системе региональной власти (1945-1991 гг.). Кемерово: Кузбасвузиздат, 2006.
19 Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. М.: Интеллект, 1998; Политический класс в современном обществе / под ред. О.В. Гаман-Голутвиной. М.: Российская ассоциация политический науки; Российская политическая энциклопедия, 2012.
20 ДукаА.В., Быстрова А.С., Колесник Н.В., Невский А.В., ТевД.Б. Российские региональные элиты: инновационный потенциал в контексте глобализации // Глобализация в российском обществе: сб. науч. работ / отв. ред. И.И. Елисеева. СПб.: Нестор-История, 2008. С. 99-242.
21 Волков В.В. Силовое предпринимательство, XXI век: экономико-социологический анализ. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012.
22 ПаппэЯ.Ш., ГалухинаЯ.С. Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 19932008 гг. М.: ИД ГУ ВШЭ, 2009. URL: http://www.hse.ru/data/611/586/1239/978-5-7598-0623-3.pdf (16.10.2014).
23 Льюкс С. Власть: Радикальный взгляд. М.: ИД НИУ ВШЭ, 2010. С. 57.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
неинституциональность и крайнюю асимметрию24. Для С. Льюкса значимым
признаком отличия власти от влияния выступает наличие санкций, а авторитет может
быть и может не быть формой власти в зависимости от наличия или отсутствия
конфликта интересов.
Предложим следующую систему оценок политических режимов по отношению к власти, рассматриваемой в континууме «контроль — кооперация»: «1» — «социальный контроль», «2» — «кооперация, основанная на манипуляции», «3» — «кооперация, основанная на авторитете». Индикаторами переходов между выделенными типами выступают «знаковые» события: от манипуляции предшествующий уровень отличается отсутствием оппозиционного сегмента среди правящей элиты, ростом числа юридических санкций и угроз за оппозиционную деятельность, кооперация, основанная на авторитете, не накладывает санкции за оппозиционные выступления, совершаемые в рамках действующего законодательства. Контент-анализ политических выступлений лидеров и агитационных материалов, интервью экспертов, инвент-анализ событий — все эти методы позволяют достаточно точно соотнести определенные исторические периоды с предложенной системой оценок. Хотя политическая жизнь имеет свои пики повышенной активности и стагнации, тем не менее, рассматривая происходящий на некой территории комплекс повседневных взаимодействий, мы всегда можем сказать, к какому полюсу — «консенсусному авторитету» или «социальному контролю» — направлено взаимодействие. В рамках этой статьи мы ограничимся одним ключевым индикатором — характером и итогами электорального цикла. В современных условиях выборы выступают, пожалуй, единственной политической площадкой, на которой может быть оспорен и изменен комплекс социальных, экономических и политических привилегий доминирующей группы.
«1» — «социальный контроль». Явный конфликт интересов. Недовольство «прорывается» в различных формах, от активных действий управляемых удерживает только недостаток ресурсов. Основной ресурс поддержания властной гегемонии — репрессии и активация всех форм избирательного и массового контроля. Для этого типа отношений основным признаком выступает доминирование изоляционных санкций по отношению к политическим противникам, физическая изоляция (рост арестов), исключение из экономической жизни, закрытие предприятия или увольнение, информирование населения сведено к пропаганде, с незатейливыми семантическими
24 ОлейникА. Указ. соч. С. 119.
© Факультет государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова, 2014 92
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
конструкциями в виде «образа врага» и «славного лидера». В случае политических
конфликтов стороны ориентированы на игру с «нулевой» суммой. Основная ценность
власти — самодостаточность; власть находит основания только в самой себе, врагом
становится тот, кто ставит под сомнение самодостаточность. Целью коалиции
выступает расширение ореола доминирования, увеличение объема ресурсов и
контроль, для этого типа характерна моноцентричная иерархическая структура и
централизация ресурсов.
Признаками режима социального контроля в рамках электорального процесса будет большой разрыв (в три — четыре и более раз) в голосах, поданных за победителя и ведущего оппонента. Наличие непреодолимых барьеров, выставляемых избирательными комиссиями к тем или иным кандидатам для проведения ими избирательной компании. Персональное и обязательное и централизованное включение в электоральный процесс руководителей производственных и бюджетных учреждений, с возложением на них ответственности за явку на голосование своих сотрудников.
«2» — «кооперация, основанная на манипуляции». Конфликт интересов носит латентный характер, то есть участники политического процесса не осознают собственных интересов вследствие как мистификации, так и отсутствия идеологических альтернатив. Основные типы капитала: символический — связанный с обладанием определенным авторитетом и репутацией, и экономический — направленный на обмен ресурсами. Санкции носят преимущественно экономический характер. Для одних групп населения в качестве ведущего стимула выступает «страх потерять», для других — «желание получить». Главным средством координации, позволяющим властным группам реализовать свои цели, выступает способность формировать необходимый комплекс поведенческих установок в неэлитарных группах, поддерживающих сложившуюся систему социальной иерархии. Политические игры представляют собой игру с «нулевой» суммой, основным критерием успешности выступает рост подконтрольного индивидуального (экономического или культурного) или группового (символического или социального) капитала. Основной ресурс власти — контроль над «повесткой» дня и исключение «опасных» проблем из обсуждения. Здесь основная ценность обычно имеет экономические обоснования и рассматривается как успех, благополучие, прогресс и т. д. Цели ориентированы на экономические показатели, причем провозглашенные коалицией приоритеты и реализуемые ею экономические проекты могут иметь существенные различия; гибкая полицентрическая структура может включать несколько ведущих акторов,
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
оспаривающих между собой ключевые позиции. Порядок распределения ресурсов
закрепляет и сохраняет конкурентные преимущества за членами коалиции.
Во время избирательного цикла для этого типа режима характерна: небольшая (в пределах 10%) разница в голосах, поданных за победителя и ведущего оппонента, минимальное количество барьеров, выставляемых избирательными комиссиями к тем или иным кандидатам, к проведению избирательной компании, источником активности выступают кандидаты и их команды. Важнейшим ресурсом электоральной борьбы здесь выступают средства массовой информации, которые находятся в разных объемах и у доминирующей коалиции, и у оппонентов.
«3» — «кооперация, основанная на авторитете». В настоящих условиях «идеальная кооперация» представляет собой скорее «идеальный тип», чем эмпирическую реальность. Состав коалиции воспроизводит интересы носителей экономического, культурного и социального капитала городского сообщества. Конфликта интересов нет, источником власти выступает авторитет, основанный на побуждении, стимулировании и убеждении оппонентов. Политическое взаимодействие описывается как игра с «ненулевой» суммой, игры регулярно повторяются, основным критерием индивидуальной и групповой успешности выступает реализация «повестки дня». Доверие основано на соблюдении общих установленных правил и соответствия действующих норм внутренним убеждениям. Основная ценность — «общее благо», достигаемое через регулярное оспаривание властных полномочий и экономическую конкуренцию. Цели регулярно пересматриваются. Гибкая структура подразумевает как возможности социальной мобильности, так и отсутствие закрепленных законом привилегий для высокостатусных групп.
В отличие от типа коалиций, построенных на манипуляции, здесь есть примерно равные шансы для всех участников электорального состязания получить доступ к средствам массовой информации.
Эмпирической базой выступает постсоветская политическая история крупного индустриального центра Сибири. За основу были взяты интервью, биографические данные (в той или иной степени мы стремились проследить судьбы всех, кто каким-либо образом проявлял политическую активность), анализ публикаций, городская и отраслевая статистика.
На данном этапе исследование носит преимущественно качественный характер, и при подготовке материала активно использовались следующие эмпирические источники.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
Для реконструкции событийной истории города просмотрены все газетные публикации на политические темы в главной городской газете с 1991 года и использованы работы, выполненные городскими краеведами25, реконструирована событийная история города.
На основе данных, публикуемых в сборниках городского отдела статистики, выделены главные тенденции социальной и экономической истории крупного индустриального центра26.
Обобщены публицистические материалы, отражающие перипетии процесса приватизации металлургии и угольной промышленности.
Собраны и обработаны биографические интервью городских политиков: администраторов, депутатов, общественников, руководителей средств массовой информации (интервью проводилось двумя сериями в 2001 и в 2012-2013 годах).
Рассмотрен комплекс печатных материалов, имеющихся в городской библиотеке, где рассматривается политическая карьера лидера коалиции — мэра города. Всего в распоряжении было 213 текстов из них качественными методами (в текстах выделялись ценности, цели, структура, ресурсы) отобраны и проанализированы 109. Показательной является общая тенденция подачи материала: если до 2009 года содержание можно обобщить как «мэр работает» (договаривается, объясняет, требует...) — 89 материалов, то с 2001 по 2010 год мэр в основном награждается (материалы официально пропагандистского характера — 123), после 2010 года глава города осуждается или оправдывается (83 материала с заголовками типа «Бывшему мэру предъявили обвинение»).
Рассмотрим в предложенной перспективе основные этапы политической жизни крупного индустриального центра.
Поздний советский период (середина 1980-х — конец 1993). Локальные самостоятельные политические режимы отсутствуют, неформальные связи официально не поощряются, действуют единые стандарты управления. Субъектом, определяющим параметры городского развития, выступает руководство крупных предприятий, действующее по принципу «город — социальный цех». С 1990 по 1993 год огромные представительные органы власти (200 депутатов) являются ареной борьбы между
25 Хроника Новокузнецка. 1990-е гг. // Центральная городская библиотека им. Н.В. Гоголя города Новокузнецка [Официальный сайт]. URL: http://www.gogolevka.ru/chitatelyam/o-novokuznetske/xronika/1990 (09.07.2014).
26 Новокузнецк в цифрах: статистический ежегодник, 2008 год / Росстат, Отдел государственной статистики в г. Новокузнецке территориального органа федеральной службы государственной статистики по Кемеровской области; ред. коллегия: Скорытченко Н.В. и др. Новокузнецк, 2009.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
сторонниками коммунистической и антикоммунистической идеологии. С 1991 года
кроме политических вопросов в фокусе внимания — приватизация и разработка общих
регламентов. С этого же времени полномочия представительной власти начинают
сужаться в пользу администрации, проводившей радикальные экономические реформы.
Конфликт между президентом и советами в 1993 году приводит к роспуску последних.
Предрежимный период (1993-1997). Активная политическая жизнь города, формирование команд идет на самых разных основаниях, на фоне разворачивающейся приватизации в угольной и металлургической областях различные властные группы реализуют собственные экономические проекты. В городе происходят порой драматические события, связанные с переделом собственности, дефицитом бюджета, развитием силового предпринимательства, доминированием вначале законодательных, а с 1993 года — исполнительных органов власти. Региональная власть не имеет практически никаких рычагов влияния на ситуацию в городе, градообразующие предприятия погружены в комплекс собственных проблем, стараясь максимально сбросить с себя социальные обязательства. Характерна табличка в приемной главы города того времени: «Денег нет. Курить можно».
Претензии нескольких групп на перспективную собственность приводят к формированию протокоалиций, одним из элементов которых выступают политико-административные сети. Люди, имеющие выход на федеральные и региональные административные структуры, способные влиять на механизмы перераспределения собственности, обеспечить силовую поддержку, к концу 1996 года заявляют себя как самостоятельные политики, претендующие на место главы города. Будущий глава города первый раз серьезно показывает себя, проведя решение о выборах в муниципальные органы власти, что приводит к его отставке губернатором. Хоть выборы и не состоялись (региональная администрация всерьез опасалась прихода к власти мэра-коммуниста, что было, мягко говоря, неудобно в канун выборов президента РФ), будущий глава коалиции показал себя смелым и бескомпромиссным защитником интересов города перед регионом.
«Кооперация, построенная на манипуляции» (1997-2001). На выборах главы города побеждает кандидат, имеющий опыт городского управления, связанный с наиболее активными поздними номенклатурными группами — С.Д. Мартин. Ядро коалиции составляют люди, имеющие опыт городского политического управления в поздний советский период, представители среднего бизнеса (преимущественно главы строительных корпораций и торговли) и силовых структур. На выборах в условиях
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
жесткой конкуренции (8 кандидатов) лидер получил 27% голосов. Два основных соперника (В. Медиков и В. Медянцев) были ориентированы на крупные металлургические предприятия, но поддержка, которую высказали такие разные по занимаемым политическим позициям фигуры, как А. Тулеев, М. Кислюк и Г. Зюганов, позволила уровнять шансы). Совместно с региональными властями (губернатором становится А.Г. Тулеев) начинается программа активного привлечения инвестиций в город. Для этого, с одной стороны, создаются наиболее благоприятные условия для инвесторов, с другой — собственники, не устраивающие политическое руководство, всеми возможными способами выдавливаются с территорий. Политическая администрация действует по принципу «контролера на входе», определяя, кто может, а кто не может вести бизнес. Заключаются союзы с одними бизнесменами, другие изгоняются из города и региона, порой под угрозами реальных уголовных дел. Основной конфликт артикулируется как борьба в союзе с социально ответственными бизнесменами против бандитов-олигархов. К 2002 году приватизация практически закончена, споры и конфликты между владельцами уходят в прошлое. Заодно и заканчивается публичная политическая конкуренция, чему немало способствует федеральное законодательство, глава города на выборах 2002 и 2006 года получает 7778% голосов.
«Социальный контроль» — поздний инвестиционный период, пик развития коалиции (2001-2010). Основные проблемы собственности решены, однако большую часть бюджета города контролируют региональные власти. В это время формируются масштабные проекты городского развития, под реализацию которых у города не хватает средств. Кризис 2008 года поставил в сложное положение металлургические предприятия, и, благодаря действиям региональных властей, активно развивающаяся угольная отрасль (добыча угля за 10 лет увеличилась практически в два раза) территориально закрепляется за сельским районом; строительные предприятия и торговля, ориентированные на городские власти, начинают испытывать проблемы с кредитованием; попытка подчинить себе ведущую городскую газету заканчивается неудачей. В течение этого времени люди, составляющие команду, ядро коалиции по разным, порой драматическим причинам, исчезают с городской политической арены.
К 2010 году латентный конфликт с одним из крупнейших угольных предприятий региона перерастает в конфликт с региональными властями и заканчивается отставкой главы города. Формальная причина — злоупотребление служебным положением.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
Посткоалиционный период, «социальный контроль» (2010-2014). За этот период в городе сменились два мэра. Характерно, что первый (В. Смолего) на выборах в 2010 году получил 80,3% голосов, а второй (С. Кузнецов) в 2013 году — 86,7%. Город проводит строго прогубернаторскую политику, остатки прежней коалиции в течение этого времени потеряли бизнес и собственность, система назначений ориентирована на узкий круг лиц, с одной стороны, имеющих опыт работы в администрации области, с другой — опыт работы в крупных промышленных компаниях. В отличие от других крупных индустриальных городов, где существенной составляющей экономики является металлургическая индустрия (Череповец, Магнитогорск, Липецк), новокузнецкое руководство предприятий и собственники не входят в число влиятельных лиц региона (судя по данным журнала «Эксперт»), и пока нет оснований для формирования новых локальных коалиций власти, способных стать субъектами развития города.
Подведем итоги. За пятнадцать лет существования политического режима мы наблюдаем последовательный переход от «кооперации манипуляции» к «социальному контролю». Если на первых этапах происходит конкурентная борьба между лицами, контролирующими сопоставимые между собой ресурсы, то на последних выборах уверенно побеждает безальтернативный кандидат. Если на ранних этапах инициатива разворачивания электорального процесса принадлежала кандидатам и их командам, то сейчас закреплена за избирательными комиссиями, партийными объединениями и руководителями предприятий, обязанными контролировать участие своих работников в процедуре голосования. Избирательные комиссии из структур, регистрирующих кандидатов и проверяющих их данные на предмет соответствия законодательству, стали фильтром, отсекающим тех участников избирательного состязания, которые способны изменить сложившуюся властную конфигурацию.
От ценностей городской автономии, местного самоуправления и объединяющей идеи «Сделаем город комфортным, безопасным и привлекательным для инвесторов» произошел сдвиг в сторону региона. Определяющая ценность закреплена за «гордостью» и «Кузбассом». Именно эти слова выступают в качестве ключевых на большинстве агитационных материалов. Если на ранних этапах подчеркивалась самостоятельность городских властей («Городу нужен хозяин»), то далее самостоятельность была заменена на постоянную работу с регионом и губернатором.
Цели режима на ранних этапах были предельно и конкретно артикулированы, средства достижения проговаривались и публично обсуждались. Регулярное
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
взаимодействие с городской общественностью и выступления по горячим линиям
администрации и депутатов были элементами повседневной управленческой практики
— сейчас эти механизмы получения обратной связи сведены к минимуму. Например,
при сборе данных для интервью в 2001 году случаи отказа были редкостью даже среди
работников административного аппарата, в 2012 году отказ стал обычным явлением
среди публичных политиков.
На ранних этапах иерархическая структура, ядром которой выступал местный политико-административный блок допускала определенную автономию среди экономических субъектов и некоторую степень оспаривания интересов членов коалиции. В настоящий момент самостоятельность и субъектность осуществляется только в тех рамках, которые лично определены конкретными лицами в региональном и федеральном аппаратах. Крупные экономические субъекты, чьи предприятия расположены на территории города, в публичной политике не участвуют, основным механизмом координации социального взаимодействия выступает властный контроль, единственным доминирующим институтом — воля губернатора.
Почему так произошло? На наш взгляд, сложившееся положение связано не столько с личными качествами и психологическими характеристиками ключевых политических акторов (которые, являясь вторичными по отношению к принимаемым политическим решениям придают последним некоторую мифологическую окраску), сколько с политическими инициативами федерального центра и переориентацией региона на добывающую промышленность.
Рассмотрим формирование и развитие локального режима в рамках факторов, предложенных В. Гельманом, в перспективе их влияния на формирование определенных типов коалиций27. Любой режим формируется на конкретной территории со сложившейся социально-экономической структурой, действующие политики должны видеть перспективы расширения своих возможностей, уметь использовать сложившиеся институты и учитывать политический курс федеральных властей. Рассмотрим, насколько внешние и внутренние факторы способны создавать альтернативные принуждению механизмы координации.
Структурные характеристики, внешние по отношению к режиму, изменение которых не подвластно локальным акторам (географическое положение, социально-экономическая структура, экономические процессы на макоруровне).
27 Гельман В.Я., Рыженков С.И. Локальные режимы, городское управление и «вертикаль власти».
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
Крупные предприятия тяжелой индустрии в лице владельцев и менеджмента, с одной стороны, являясь элементом международного рынка, зависят от сложившейся на них конъюнктуры на свою продукцию, с другой — обязаны постоянно контролировать технологическую дисциплину производства, обеспечивать его экологическую безопасность и поддерживать уровень высокой профессиональной квалификации работников. Объемы прибыли могут колебаться, тем не менее административная рента, получаемая в зависимости от положения в управленческой иерархии, достаточно высока, что обеспечивает постоянный рост и конкуренцию среди соискателей. Сокращение объемов производства закономерно изменяет городской рынок занятости, с чем вынуждено считаться городское руководство.
Ресурсная (угольная) экономика требует в первую очередь контроля над территорией, последнее обстоятельство усиливает те политические группы, которые отвечают за порядок на территории. Здесь в выигрышном положении оказываются районные, сельские администрации, у которых максимальные возможности распоряжения территорией гармонично сочетаются с относительно малыми обязательствами перед немногочисленным населением. Управление добычей ресурсов и их распределение среди социальных групп становится со временем неразличимым. Социальный, культурный и человеческий капитал, необходимый для развитой промышленности, остается в имеющихся объемах невостребованным, а альтернативные способы социальной координации (доверие, обмен) делаются избыточными.
Политические возможности (определяющие политическую и институциональную среду режима и задающие стимулы для акторов). Как видно из нашего анализа, с одной стороны, политические и экономические возможности участников коалиций, благодаря институциональному строительству и борьбе с коррупцией, значительно сузились, с другой — городская коалиция несет комплекс социальных и инфраструктурных обязательств. Во-первых, она обязана поддерживать приемлемый уровень жизнедеятельности и комфорта в городских условиях (подача тепла, строительство и ремонт дорог, обеспечение электроэнергией), во-вторых, обеспечивать обычный комплекс социальных услуг (пенсии, здравоохранение и образование). Распределение ограниченных ресурсов, определение объемов финансирования, выбор подрядчиков и кадровые назначения относятся к той области проблем, где консенсусное решение является редким элементом в повседневной управленческой практике. Основу власти в локальном сообществе составляет контроль
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
доступа к территориальным, правовым и рыночным полям как экономических
субъектов, так и населения. Эта система сложилась в середине 90-х годов практически
первой в федерации и имеет своим итогом господство в результате сочетания
интересов административных и экономических субъектов. Юридическую основу
доминирования составляют соглашения о социально-экономическом сотрудничестве28.
Увеличение вклада в экономику региона сырьевых и добывающих предприятий, доходы, получаемые ими, позволяют иметь приличный по объему бюджет и снижают необходимость создания и развития более сложных в технологическом плане производств. Совпадение по властной стилистике управления в локальном сообществе и регионе, несмотря на смену приоритетов, по сути ничего не изменило с уходом лидера коалиции в повседневной работе управленческого аппарата.
Механизмы политико-экономического управления, осуществляемые федеральными органами власти при реализации политического курса. Политические инициативы властей федерального и регионального уровней задают основные приоритеты повседневной управленческой и идеологической деятельности. Прежде всего, это касается контроля и результатов электоральной активности и приоритетности публично озвученных федеральных и региональных проблем. Любое отклонение от заданных стандартов и требований здесь пресекается репрессивными санкциями, что, разумеется, хорошо понимают члены доминирующих групп.
Изменения федерального законодательства, прошедшие за последнее десятилетие, также сузили возможности местного самоуправления и уменьшили его самостоятельность в сборе и распределении налогов29. Не способствует кооперации и порядок формирования местных органов власти, и, напротив, существующая система обеспечивает «контаминационный» (усиление недостатков) эффект при смешанной системе выборов30.
Таким образом, мы видим, что система внешних факторов и сужение возможностей провоцируют формирование взаимодействия в формате «социального контроля». Власть на локальном уровне регулярно воспроизводит лояльность, решение проблемы доминирования («власти над») вынесло за скобки проблемы реализации инициатив («власти для»). Отношения, наиболее близкие к власти координации («кооперация, основанная на манипуляции»), можно отметить только в ранний
28 ОлейникА. Указ. соч. С. 231-272.
29 Гельман В., Рыженков С., Белокурова Е., Борисова Н. Реформа местной власти в городах России, 1991-2006.
30 ГолосовГ.В. Демократия в России: инструкция по сборке. СПб.: БХВ-Петербург, 2012. С. 124.
© Факультет государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова, 2014 101
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
постсоветский (достаточно драматичный) период, связанный с приватизацией и
стремлением складывающихся коалиций власти привлечь бизнес на территорию города
(примерно до 2002 года). Как только город стал инвестиционно привлекательным
(продукция металлургов при девальвации рубля стала конкурентоспособной на
мировых рынках), дистанция власти сразу увеличилась, и в настоящий момент
оценивается как «социальный контроль». Сегодня локальный политический режим
встроен в существующую вертикаль власти и на микроуровне вполне соответствует
доминирующим политическим тенденциям (персонализм, авторитарный электоризм,
демонстрация лояльности в обмен на административную ренту). Увеличение
автономности и субъектности может произойти скорее от импульсов, идущих от
федерального центра, основанных на изменении правил игры.
Список литературы:
1. Бенетон Ф. Введение в политическую науку: Монография / пер. с фр. М М. Федоровой. М.: Весь мир, 2002.
2. Волков В.В. Силовое предпринимательство, XXI век: экономико-социологический анализ. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012.
3. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. М.: Интеллект, 1998.
4. Гельман В. Власть, управление и локальные режимы в России: рамки анализа // Неприкосновенный запас. 2010. № 2 (70).
5. Гельман В., Рыженков С., Белокурова Е., Борисова Н. Реформа местной власти в городах России, 1991-2006. СПб.: Норма, 2008.
6. Гельман В.Я., Рыженков С.И. Локальные режимы, городское управление и «вертикаль власти» // Политическая экспертиза. 2010. № 4. С. 132-133.
7. ГолосовГ.В. Демократия в России: инструкция по сборке. СПб.: БХВ-Петербург, 2012.
8. Даугавет А.Б. Неформальная практика российской элиты // Полис. 2003. № 4. С. 26-38.
9. Дерлугьян Г.М. Адепт Бурдье на Кавказе. Эскизы к биографии в миросистемной перспективе. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010.
10. Дука А.В., Быстрова А.С., Колесник Н.В., Невский А.В., Тев Д.Б. Российские региональные элиты: инновационный потенциал в контексте глобализации // Глобализация в российском обществе: сб. науч. работ / отв. ред. И.И. Елисеева. СПб.: Нестор-История, 2008. С. 99-242.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
11. Коллинз Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения / пер. с англ. Н.С. Розова и Ю.Б. Вертгейм. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002.
12. Коновалов А.Б. Партийная номенклатура Сибири в системе региональной власти (1945-1991 гг.). Кемерово: Кузбасвузиздат, 2006.
13. Лахман Р. Капиталисты поневоле: конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени / пер с англ. А. Лазарева. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010.
14. Ледяев В.Г. Социология власти: теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах. М.: ИД НИУ ВШЭ, 2012.
15. Льюкс С. Власть: Радикальный взгляд. М.: ИД НИУ ВШЭ, 2010.
16. Модсли Э., Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены. 1917-1991 гг. М.: Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина»; РОССПЭН, 2011.
17. Мохов В.П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.). Пермь: Пермское книжное издательство, 2003.
18. Новокузнецк в цифрах: статистический ежегодник, 2008 год / Росстат, Отдел государственной статистики в г. Новокузнецке территориального органа федеральной службы государственной статистики по Кемеровской области; ред. коллегия: Скорытченко Н.В. и др. Новокузнецк, 2009.
19. Олейник А. Власть и рынок: система социально-экономического господства в России «нулевых» годов. М.: РОССПЭН, 2011.
20. Паппэ Я.Ш., Галухина Я.С. Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг. М.: ИД ГУ ВШЭ, 2009.
URL: http://www.hse.ru/data/611/586/1239/978-5-7598-0623-3.pdf (16.10.2014).
21. Политический класс в современном обществе / под ред. О.В. Гаман-Голутвиной. М.: Российская ассоциация политический науки; Российская политическая энциклопедия, 2012.
22. Розов Н.С. Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011.
23. Сельцер Д.Г. Взлеты и падения номенклатуры. Тамбов: ОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
24. Хроника Новокузнецка. 1990-е гг. // Центральная городская библиотека им. Н.В. Гоголя города Новокузнецка [Официальный сайт]. URL: http://www.gogolevka. ru/chitatelyam/o-novokuznetske/xronika/1990 (09.07.2014).
25. Чирикова А.Е. Региональные элиты России. М.: Аспект Пресс, 2010.
26. Мапп M. The Sources of Social Power. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. Vol. 1. A History of Power from the Beginning to A.D. 1760.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск M 46. Октябрь 2014 г.
Pustovoit Yu.A.
Urban Political Regimes: The Coordination of Intra-Elite Interactions in Industrial Cities
Yuri A. Pustovoit — Ph.D., Associate Professor, Deputy Director, Institute of Career Planning, FSEI «Siberian State Industrial University», Novokuznetsk, Russian Federation. E-mail: pustovoit1963@gmail.com
Annotation
The article explores the problem of formation and development of urban political regimes — a relatively stable combination of high-resource actors operating on the local level in the framework of formal and informal norms of policy implementation. Building on the tradition of American sociology of power (a special place belongs here to K. Stone) and Russian studies of urban communities, the author develops a conceptual framework and suggests considering the power relationships in the continuum of «control — coordination». On the example of postSoviet political history of large industrial center, the author studies the mechanisms of formation and dynamics of power groups, as well as the conditions for intra-elite interactions. Based on the analysis of newspaper articles, expert surveys and statistical data the characteristic of different periods of political life is given. The complex internal and external factors affecting the formation of a «coalition of control» and displacing alternative coordination mechanisms is chosen.
Keywords
Urban political regime, coalition, elite.
References:
1. Beneton F. Vvedenie vpoliticheskuiu nauku: Monografiia / per. s fr. M.M. Fedorovoi. Moscow: Ves' mir, 2002.
2. Volkov V.V. Silovoe predprinimatel'stvo, KhKhl vek: ekonomiko-sotsiologicheskii analiz. Saint Petersburg: Izdatel'stvo Evropeiskogo universiteta v Sankt-Peterburge, 2012.
3. Gaman-Golutvina O.V. Politicheskie elity Rossii: vekhi istoricheskoi evoliutsii. Moscow: Intellekt, 1998.
4. Gel'man V. Vlast', upravlenie i lokal'nye rezhimy v Rossii: ramki analiza. Neprikosnovennyi zapas, 2010, 2 (70).
5. Gel'man V., Ryzhenkov S., Belokurova E., Borisova N. Reforma mestnoi vlasti v gorodakh Rossii, 1991-2006. Saint Petersburg: Norma, 2008.
6. Gel'man V.Ia., Ryzhenkov S.I. Lokal'nye rezhimy, gorodskoe upravlenie i «vertikal' vlasti».
Politicheskaia ekspertiza, 2010, 4, pp. 132-133.
7. Golosov G.V. Demokratiia v Rossii: instruktsiiapo sborke. Saint Petersburg: BKhV-Peterburg, 2012.
8. Daugavet A.B. Neformal'naia praktika rossiiskoi elity. Polis, 2003, 4, pp. 26-38.
9. Derlug'ian G.M. Adept Burd'e na Kavkaze. Eskizy k biografii v mirosistemnoi perspektive. Moscow: Izdatel'skii dom «Territoriia budushchego», 2010.
10. Duka A.V., Bystrova A.S., Kolesnik N.V., Nevskii A.V., Tev D.B. Rossiiskie regional'nye elity: innovatsionnyi potentsial v kontekste globalizatsii. Globalizatsiia v rossiiskom obshchestve: sb. nauch. rabot / otv. red. I.I. Eliseeva. Saint Petersburg: Nestor-Istoriia, 2008. Pp. 99-242.
11. Kollinz R. Sotsiologiia filosofii: global'naia teoriia intellektual'nogo izmeneniia / per. s angl. N.S. Rozova i Iu.B. Vertgeim. Novosibirsk: Sibirskii khronograf, 2002.
12. Konovalov A.B. Partiinaia nomenklatura Sibiri v sisteme regional'noi vlasti (1945-1991 gg.). Kemerovo: Kuzbasvuzizdat, 2006.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 46. Октябрь 2014 г.
13. Lakhman R. Kapitalisty ponevole: konflikt elit i ekonomicheskie preobrazovaniia v Evrope rannego Novogo vremeni / per s angl. A. Lazareva. Moscow: Izdatel'skii dom «Territoriia budushchego», 2010.
14. Lediaev V.G. Sotsiologiia vlasti: teoriia i opyt empiricheskogo issledovaniia vlasti v gorodskikh soobshchestvakh. Moscow: ID NIU VShE, 2012.
15. L'iuks S. Vlast': Radikal'nyi vzgliad. Moscow: ID NIU VShE, 2010.
16. Modsli E., Uait S. Sovetskaia elita ot Lenina do Gorbacheva. Tsentral 'nyi Komitet i ego chleny. 1917-1991 gg. Moscow: Fond «Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina»; ROSSPEN, 2011.
17. Mokhov V.P. Regional'naia politicheskaia elita Rossii (1945-1991 gg.). Perm': Permskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2003.
18. Novokuznetsk v tsifrakh: statisticheskii ezhegodnik, 2008 god / Rosstat, Otdel gosudarstvennoi statistiki v g. Novokuznetske territorial'nogo organa federal'noi sluzhby gosudarstvennoi statistiki po Kemerovskoi oblasti; red. kollegiia: Skorytchenko N.V. i dr. Novokuznetsk, 2009.
19. Oleinik A. Vlast' i rynok: sistema sotsial'no-ekonomicheskogo gospodstva v Rossii «nulevykh» godov. Moscow: ROSSPEN, 2011.
20. Pappe Ia.Sh., Galukhina Ia.S. Rossiiskii krupnyi biznes: pervye 15 let. Ekonomicheskie khroniki 19932008 gg. Moscow: ID GU VShE, 2009. URL: http://www.hse.ru/data/611/586/1239/978-5-7598-0623-3.pdf (16.10.2014).
21. Politicheskii klass v sovremennom obshchestve / pod red. O.V. Gaman-Golutvinoi. Moscow: Rossiiskaia assotsiatsiia politicheskii nauki; Rossiiskaia politicheskaia entsiklopediia, 2012.
22. Rozov N.S. Koleia i pereval: makrosotsiologicheskie osnovaniia strategii Rossii v XXI veke. Moscow: Rossiiskaia politicheskaia entsiklopediia (ROSSPEN), 2011.
23. Sel'tser D.G. Vzlety ipadeniia nomenklatury. Tambov: OGUP «Tambovpoligrafizdat», 2006.
24. Khronika Novokuznetska. 1990-e gg. Tsentral'naia gorodskaia biblioteka im. N.V. Gogolia goroda Novokuznetska [Ofitsial'nyi sait]. URL: http://www.gogolevka.ru/chitatelyam/o-novokuznetske/xronika/1990 (09.07.2014).
25. Chirikova A.E. Regional'nye elityRossii. Moscow: Aspekt Press, 2010.
26. Mann M. The Sources of Social Power. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. Vol. 1. A History of Power from the Beginning to A.D. 1760.
