CC BY
54
THE PROPRIETARY RELATIONS IN CIVIL LAW: DEFINITION AND FEATURES
© 2015
T.G. Nikolaeva, master
Institute of economics, management and law, Kazan (Russia)
Abstract. The article considers the problems determining the definition and features of proprietary relations and also types of them. For authentically understanding what public relations are the part of the subject of civil law and what public relations are the proprietary relations we need to proceed directly from the legal norms of civil law. Scientific analysis of proprietary relations is essential for civil science and judiciary practice. Research specifics of norms of civil law suggests that they primarily directed at regulating exactly of proprietary relations. That is why the relations are the core of subject of civil law as a branch of law. However there is no clarity about category of proprietary relations currently. Nevertheless many publishing on designated topic it does not lose its topicality and calls for research and rethinking of a number of theoretical problems which are still generate controversy. The article also discusses the development of ideas about proprietary relations in the civil law and the conclusion is that the regulation of them does not differ reasonableness now.
Keywords: proprietary relations, civil law, subject of civil law, features of proprietary relations, types of proprietary relations, estate, thing, autonomy of will, property independence, parity.
УДК 130.2
ГОРОДСКАЯ ТЕЛЕСНОСТЬ КАК ФЕНОМЕН БЫТИЯ ЛИЧНОСТИ: ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ ГОРОДА КАЗАНИ КАК ТЕЛА
© 2015
Е.Л. Яковлева, доктор философских наук, кандидат культурологии, профессор кафедры «Философия»
Институт экономики, управления и права, Казань (Россия)
Аннотация: Объектом исследования становится город, трактуемый метафорически в виде тела. Метафора тела рождается вследствие восприятия города как живого, одухотворенного существа, обладающего антропоморфными чертами, что являет собой форму современного анимизма. Через оптику городской телесности личность осваивает пространство, делая его близким/далеким, своим/чужим, понятным/непонятным. Познание города происходит через интеллектуальное переживание, включающем в себя двигательный / визуальный / тактильный / слуховой / обонятельный опыт: пространство воспринимается человеком как продолжение собственного тела, имеющего в зависимости от времени года/суток, а также обстоятельств/настроений свой неповторимый облик и стиль. Еще одним способом познания телесности является путешествие по городу, нередко бесцельное, благодаря чему происходит поиск/выбор особых мест, наделяемых индивидом символическим значением. Метафоричность восприятия города рождает и половое различие: каждый город олицетворяет мужское или женское начало, тем самым наделяя его дополнительным набором символических характеристик. Освоение/присвоение тела городского пространства посредством метафизического опыта, совмещающего живое с неживым, естественное с искусственным, реальное с воображаемым, оказывает влияние на подсознание, сознание, образ мыслей и действий личности. Неслучайно город играет не последнюю роль в процессе идентификации личности.
Ключевые слова: город, тело города, метафизический опыт, идентификация личности, метафоричность, путешествие, живое существо, искусственное, естественное, женское начало, калфак, Казанский Кремль.
Постановка проблемы в общем виде и ее связь с важными научными и практическими задачами. Человек живет в определенном пространстве, осваивая его и делая комфортным для себя. Совокупность географических названий, имеющих свой адрес, образуют топонимическое пространство, становящееся для личности в зависимости от жизненных обстоятельств близким/далеким, родным/чужим, знакомым/незнакомым и их сочетаниями между собой. Одним из таких пространств можно назвать город. Его обыденная привычность/привычная обыденность не позволяет нередко увидеть физическое тело города, имеющего свои очертания, образуемые границами, хитросплетением узора улиц, площадей, парков, скверов, рынков, храмов, домов и пр., а значит прочитать его символизм и насладиться видами. Тем не менее, каждый город имеет свой неповторимый колорит и облик, своеобразие которым придают не только национальная/государственная принадлежность, очертания, имена и творения гениев, но и субъективные восприятия и переживания, рождаемые этим пространством.
Анализ последних исследований и публикаций, в которых рассматривались аспекты этой проблемы и на которых обосновывается автор; выделение неразрешенных раньше частей общей проблемы. В социально-гуманитарном дискурсе проблема тела и телесности стала практически классической. Ее рассматривают с разных позиций: психологической, социологической, философской [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9]. Необходимо подчеркнуть, что идеи тела/телесности переносятся с со-
циума/человека на культурные феномены, в том числе - на феномен города. Например, в работе П. Лангера мы встречаем метафорические трактовки города как базара, джунглей, организма и машины [10]. В российской научной литературе наиболее ярко городская телесность представлена в работах искусствоведа Г.З. Каганова, легших в основу нашего исследования [11, 12]. Другое дело, что тело города исследователь рассматривает на примере Санкт-Петербурга.
Формирование целей статьи (постановка задания). Отсутствие описаний города Казани как тела послужило отправной точкой для представленного анализа, восполняя пробелы в изучении истории и культуры родного края.
Изложение основного материала исследования с полным обоснованием полученных научных результатов. Само понимание тела связано с материально-пространственной структурой в виде планировки и застройки города/населенного пункта. Несмотря на то, что город рукотворен, а значит - искусственен, его тело воспринимается как живой организм, имеющий свою физиономию, способную реагировать на внутренние и внешние воздействия.
Город по-разному (активно/пассивно/агрессивно/ комфортно) воздействует на человека, обволакивая/захватывая/подавляя, тем самым оказывая влияние на подсознание, сознание, образ мыслей и действий личности.
Наиболее ярко это качество проявилось в пословицах и поговорках разных народов: «Родимая сторона -мать, а чужая - мачеха», «В гостях хорошо, а дома лучше», «Свой сухарь лучше чужих пирогов», «Свой уголок - свой простор», «Ищи добра на стороне, а дом люби по старине», «В чужом доме не осуждай!», «Каково на дому, таково и самому», «В чужом доме побывать - в своем гнилое бревно увидать», «На чужой каравай рот не разевай, а пораньше вставай, да свой затевай», «Как бы ни было сладко жить на чужбине, всегда тянет к родной стороне» (тат.), «На родной стороне даже дым сладок» (тат.), «Бежал от дыма, да попал в огонь» (тат.) и др. Приведенные пословицы иллюстрируют бинарную оппозицию, дошедшую до нас с глубокой древности. Здесь используется архаический принцип противопоставления (свое - чужое, дома - в гостях), позволяющий посредством ассоциаций познать и описать мир, в нашем контексте - город как место жительства. При этом, свое пространство, несмотря на недостатки, оказывается родным и близким, заставляя переживать за него.
Присвоение городского пространства происходит посредством метафизического опыта. Жизненные события личности, «маленькие трагедии» и большие радости, развертываются на городском ландшафте. Неслучайно post-factum, в воспоминаниях человека, конкретные детали события вместе с сопровождаемыми эмоциями становятся более тусклыми, но городской пейзаж, на котором они разворачивались, оказывается устойчивым и детализированным. Объясняется подобное тем, что город ежедневно являет личности свой облик, меняя одежды из своего богатого гардероба. Подчеркнем, одежда города в восприятии каждой личности оказывается сугубо индивидуальной. Неслучайно «каждый горожанин переживает город (по крайней мере, город, хорошо знакомый) как продолжение своего собственного тела, как особого рода одежду, вернее, как целую последовательность одежд, развернутую в городском пространстве. Слои этой одежды несут печать конкретной личности горожанина тем отчетливее, чем ближе находятся к его физическому телу: его комната куда ярче окрашена его персональными пристрастиями, чем лестница или двор, не говоря уж о ближайшей улице и т.п.» [12, с. 234]. Подчеркнем, городской гардероб зависит не только от личных пристрастий, веяний моды, но и времени года/ суток, смены будней и праздников, объектов (памятников, арок, фонтанов и пр.) внутри пространства.
Город служит одним из главных звеньев в идентификации личности. Бинарная оппозиция, порою неосознанно присутствующая в сознание личности, помогает выстроить схему, согласно которой родной город для человека, как правило, бывает своим, в то время, как другое городское пространство воспринимается чужим. Но само пространство родного города (своего) дискретно, оно рассматривается личностью через призму «свое - чужое»: какие-то районы/объекты в городе человеку близки и знакомы, что-то - является далеким, чуждым и даже неприятным. В итоге человек «все «свое» невольно и бессознательно наделяет собственной, как бы независимой от него (горожанина) жизнью, характером и судьбой. Другими словами, «свое», как и все живое, существует не только на потребу горожанина, но и само по себе, по каким-то своим, не всегда понятным законам, и в этом смысле существует как нечто совершенно естественное» [12, с. 237]. Проиллюстрируем присваивающее отношение к городу строчками из стихотворения Лоры Тасси о Казани:
О, прекрасная дева, царица Казань!
Красотою своей моё сердце не рань, Белизною кремлёвской стены не плени, Высотой Спасской башни меня не мани.
Благодатью церковной меня не чаруй, Сююмбеки кривой надо мной не колдуй.
О, Казань, в старину ты вплела новый век -Очарован тобою простой человек: Здесь, как миф, Кул Шариф из заоблачных сфер, А поодаль разросся гигант «Универ», Здесь дома антиквары из прошлых эпох, И коробки бетонные новых домов. Тут Кабан полноводный исполнен легенд, За Казанкой долины чудеснее нет, С Петропавловской церкви, дохнув стариной, Как на ладони спит город родной. Здесь мечети и церкви в один небосвод, Здесь живет дружелюбно различный народ, Хоть в гостях я пленялась чужой красотой,
Но душа устремлялась обратно - домой, Наши судьбы сплелись, как начала Инь-Янь, Я тебе отдала свое сердце, Казань! [13].
Несмотря на искусственность городского ландшафта, личность относиться к городу как к живому существу, наделяя его антропоморфными чертами, в чем проявляется неискорененная тяга человека к мифотворчеству и анимизму, рождающих метафоричность. Человек реально либо виртуально/мысленно общается с одухотворенным городом как живым существом, подключая к процессу свой двигательный/визуальный/тактильный/ слуховой/обонятельный опыт бытия в городском пространстве. Подобное общение наиболее продуктивно осуществляется в своеобразном путешествии по городу, связанному с бесцельным хождением по улицам и улочкам, поиску/выбору любимых/укромных/тайных/ потаенных мест, а нередко - с их изучением, в результате чего происходит присвоение/при-свое-ние городского пространства. Вспомним строчки Лоры Тасси: Я вновь иду по улицам Казани, Единственной, любимой несказанно... Трамвайный шум, гул серых небоскребов -Здесь всё звучит мелодией особой... Но в мире новом, мире современном Еще слышны старинные напевы: То пронесли с собой через столетья Свою культуру булгарские дети .[14].
Путешествие по городу позволяет увидеть его тело. Подчеркнем, тело города выступает в качестве метафоры, олицетворяющей среду обитания личности как существа, обладающего своими очертаниями и структурными элементами в виде частей тела. В процессе рождения городской телесности личность активно задействует воображение и фантазию. Понимая, что город искусственен, человек фантазирует над его обликом, пропуская через призму своего Я, тем самым вплетая в реальное нереальное, в рациональное - эмоциональное, в сознательное - подсознательное и даже сверхсознательное, в действительное - воображаемое, в объективное - субъективное, в непотаенное - потаенное, в схематичное - телесное. Подобная переработка информации и ее интерпретация рождают метафору тела города, снимая противоречие между искусственностью и естественностью. Метафора оестествляет искусственность среды обитания человека. Искусствовед Г.З. Каганов выстраивает следующую схему проекции телесности на город: «передвигаясь по «своему» городу вполне бездумно, когда не требуется на каждом шагу напрягать рефлексию и внимание, горожанин смотрит на него из такой глубины своего существа, что его собственное тело непроизвольно и незаметно становится как бы первым планом картины, и за долгий срок этот «вид изнутри тела» (со всеми его подсознательными образами и комплексами) переносится на город, который столь же непроизвольно и незаметно начинает видеться тоже как тело и тоже изнутри» [12, с. 248]. В итоге житель мыслит город как свой, различая внутри тела свои
части в виде района, двора, дома, этажа, квартиры.
Если обратиться к региональным научным исследованиям, то в некоторых из них мы найдем вуалированный аспект городской телесности. Так, Каюм Насыри с удовольствием путешествовал по городу, познавая его тело в тончайших нюансах, фиксируя этнографические и статистические особенности. Описания современной ему Казани XIX века прекрасно детализированы и пронизаны особой теплотой и любовью, говорящими о чувстве патриотизма и нравственной оседлости. «Казань находится в 1400 километрах от Петербурга. Красивый, хорошо застроенный город. Озеро Кабан и Булак делят Казань пополам. К югу от них находятся мусульманские постройки. Есть они и в окрестностях Казани - в слободах Бишбалта и Ново-Татарская, возле Порохового завода. На всей этой территории четырнадцать мечетей. При каждой мечети имеется большое медресе. Есть у мусульман своя площадь, называемая Печан базары - Сенной базар. Ее окружает около двухсот лавок. Торговлю в них ведут мусульмане. Самый ходовой товар - мануфактура, чай, сахар и все то, что едят и пьют. Ремесленники торгуют шапками, ичигами, кавушами1 и прочими изделиями своего ремесла. Только обуви мужской и женской за год в Казани изготавливается на 250 тысяч рублей, и все это - дело рук мусульманских умельцев. Много в Казани мастериц среди женщин, которые трудятся в основном над изготовлением тюбетеек, такии2, калфаков3. В одной только Казани за год шьют более 600 тысяч головных уборов. Ежегодно здесь печатается около 500 тысяч книг, в том числе и Коран. Есть у мусульман свои мыловаренные, суконные, а также свечной заводы. Издавна славится и восхваляется всеми казанское мыло. Растет Казань, увеличивается из года в год. Судя по календарю пятидесятых годов, в городе было 45 тысяч человек, а сейчас их насчитывается около 81-82 тысяч. На неделе в Казани бывает три больших базара - в понедельник, среду и пятницу. Больших площадей, где проходят базары, тоже три: Сенная, Рыбная и Хлебный базар. В дни базаров отовсюду в Казань стекается добро и нет ему конца и края. И никто еще не увозил свой товар обратно - иногда ввезенного оказывается недостаточно. И самое большое оживление - в мае на Булаке, где каждый год проходит весенняя ярмарка Ташаяк» [15].
Особое внимание татарского ученого было сосредоточено на мусульманских архитектурных сооружениях - мечетях, что подчеркивает его конфессиональную принадлежность и трепетное отношение к исламу. Строительство мечетей он рассматривает в историческом ракурсе, подчеркивая, что «до царствования Екатерины II в Казани каменных мечетей не было. Были лишь холодные помещения, кое-как сколоченные из досок. Как рассказывает старый Мустафа ага, при жизни Хромого Каратуна4 в Казани не осталось ничего, похожего на мечеть. Для сотворения намаза мусульмане собирались в ветхих шалашах, крытых древесной корой» [15]. Значимой точкой в истории мусульманской архитектуры стал 1767 год, связанный с приездом в Казань Екатерины II. Именно она по просьбе самых уважаемых мусульман разрешила строительство мечетей, указав место для них. «Она проявила большое великодушие к мусульманам и, бывая среди них, расспрашивала, не терпят ли они беды от русского народа. Мусульмане же, нисколько не жалуясь на русских, отвечали ей: «Слава аллаху, не ведаем никаких мучений». Рахматулла Амирханов рассказывал так: после получения согласия царицы был заготовлен материал и началось строитель-
1. К а в у ш и - национальные мягкие кожаные калоши.
2. Т а к и я - вид женского головного убора, вышитого жемчугом.
3. Калфак - национальный женский головной убор, расшитый бисером или жемчугом.
4. Хромой Каратун - Лука Канашевич, архиерей, насильственно насаждавший христианство среди мусульман.
ство здания каменной мечети. В первую очередь были построены мечеть Зффенди и мечеть Баев. Их постройкой с большой поспешностью занялись самые состоятельные баи города, желая как можно скорее использовать благоприятный случай, предоставленный царицей Екатериной II. Но спешка привела к тому, что при закладке здания было неточно определено направление на Мекку, поэтому кыбла в обеих мечетях оказалась несколько смещенной. (Мечеть должна быть обращена фасадом к святыне мусульман Каабе п городе Мекке.) Когда дело, дошло до возведения минарета, городские власти, обеспокоенные его высотой, написали Екатерине II: «Ты хоть и дала мусульманам разрешение на строительство мечетей, но они строят очень высоко». На это царица ответила так: «Я определила им место на земле, а в небо они вольны подниматься по своему усмотрению, потому что небо не входит в мои владения»» [15].
Еще одним аспектом метафорического восприятия города является его половое различие. Если обратиться к названию города Казань, то здесь мы встречаем ярко выраженное женское начало, что подчеркивают и приведенные нами поэтические строчки. Подобное неслучайно. Дело в том, что «города предстают в литературе в качестве женских персонажей, а в изобразительном искусстве передаются как женские фигуры <...>, в древневосточном культурном пространстве подобные представления воплощаются в образе богини города» [Цит. по: 16]. Другое дело, что, несмотря на женственность своего именования - Казань, легенды о происхождении названия города расходятся. Одна группа версий связывает название города с казаном, имеющим мужской род. Другая группа версий имеет ярко выраженное женское начало. Так, лингвист Д.Г. Киекбаев связывает название города со словом «каен» - берёза, а писатель Юсуп Гарай - с водной травой (мать-и-мачеха или лебеда душистая), встречаемой у тюркских народов. Несмотря на неясность происхождения названия города Казань, что выдает в нем ярко выраженное женское начало, олицетворяющее потаенность как сокрытость глубоко личного (на сегодняшний день - это пока в-себе-потаенность), тем не менее, сделаем акцент на следующем моменте. Даже если происхождение слова связано с казаном, то он семантически наделяет женский образ чертами маскулинности - силой, мужеством, отвагой, стойкостью, рождая метафору мужественной женщины, о чем свидетельствует более чем тысячелетняя история Казани.
В пользу женского образа Казани говорит ее карта-схема: контур города представляет собой национальный женский головной убор - калфак (в интерпретации Воробьева Н.И. - простой колпак). Он - женский символ, узоры которого несут определенный смысл, чувства и переживания, показывая духовную красоту хозяйки. Если в древности калфак был повседневным городским убором, то сегодня его можно увидеть только как элемент праздничной одежды или сценического костюма.
Схема Казани повторят геометрическую причудливую изворотливость калфака. Дело в том, что этот сложный на первый взгляд головной убор имеет довольно простую конфигурацию: он, обладая прямоугольной формой с конусом на одном конце, одевался на голову, надвигаясь на лоб, а конусообразный конец либо откидывался назад, либо набок, придавая замысловатость головному убору.
Помимо этого, как писал Владимир Маяковский, «начинается земля, как известно от Кремля», необходимо обратить внимание и на эту городскую конструкцию. Если внимательно изучить схему Казанского Кремля, то в ней мы отчетливо увидим женский профиль с калфа-ком на голове, где лобную часть с калфаком составляют Тайницкая и Воскресенская башни, Президентский Дворец и башня Сююмбике, глаз - Южный корпус, нос - мечеть Кул Шариф, рот - Преображенская башня, подбородок обрамляет - Юго-Западная башня, а длинная
шея красавицы Казани - улица Баумана, где постоянно дует ветер и в зависимости от времени года хочется закутаться то в теплую шаль, то в легкий шелковый платок. Охраняет кремлевскую красавицу другой символ Казани - кот, примостившийся на ее шее, согревая и охраняя (памятник Коту Казанскому установлен на улице Баумана, скульптор - Башмаков И.Н.):
Кремль ночной, как белый кокон, Светлой полнится тоской, О холодный мрамор окон Трётся лунный кот щекой. Водит лапами по крышам Древних башен и домов -Притаились звёзды-мыши, Видя блеск его усов. Меркнут в сумраке столетий Троны, битвы и пиры, Меж соборов и мечетей Бродят брошенные сны. Тают в вечности заботы Под созвездием креста, Мягкой греет нас дремотой
Тень пушистого хвоста. Лунный кот мурлычет нежно Колыбельную кремлю: «Спи, мой пленник белоснежный, Помни - я тебя люблю» [17].
Брожение по городу рождает в личности огромную палитру ассоциаций, которые могут усиливать время года, свет, звуки, вибрации и даже запахи. Все перечисленные параметры способствуют эмоциональному восприятию города и его приятию/неприятию. Так, зима повлияла на рождение следующего городского поэтического пейзажа Лоры Тасси:
Кул Шариф замерла в ослепительно-белом сиянье, И неоновым отблеском вторила ей Пирамида, Белый Кремль со снегом слился в неустанном лобзанье, Сююмбеки кривая на них затаила обиду.
Хоррият одиноко качалась на мраморном шпиле -С высоты караулила сон полуночной Казани, Ветер вьюгу шальную крутил в бесконечной кадрили, Над Волгой, стирая воздушно-наземные грани.
И поземка струилась змеёю по Ленинской дамбе, И куда-то, во тьму убегая, спешили машины, Новогоднею сказкой мерцала Казань в каждой лампе, Старо-древним мотивом Булгарские степи ожили...
[18].
Неповторимый облик городу придают знаменательные метки в виде памятников, старинных построек и пр., связанных с историческими именами:
Провинция, ты тем и хороша, Что сохраняешь от распада личность,
а если в нас духовная столичность, Провинциальность, право, не грешна... Казань, Казань, татарская столица, Предположить ты даже не могла, как накрепко Россия настоится под крышкою бурлящего котла. И в пахнущий казарменными щами, Европою приправленный настой войдут Державин, Лобачевский, Щапов, войдут и Каракозов, и Толстой. Шаляпина ты голосом подаришь, и пекаря чудного одного так пончиками сахаром придавишь, что после Горьким сделаешь его... [19].
Согласимся с искусствоведом Г.З. Кагановым, утверждающем, что «совмещение живого с неживым, естественного с искусственным, просвечивание их друг
через друга и способность друг друга замещать и обозначать - все эти свойства воображения воспитываются нормально развитой городской культурой и задают направление идентификации горожан со своей средой» [12, с. 243].
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления. Город оказывается не только средой обитания человека, «близостью привычного»/«пространством родства» (Ж. Перек), но и обладает структурирующим началом - он прививает/ развивает/поощряет/подавляет/нейтрализует в личности определенные черты, способствуя рождению определенного стиля поведения (вспомним, существующее различие между москвичом и петербуржцем, москвичом и казанцем и др.). Город обладает своим собственным телом, которое наиболее ярко вырисовывается при ночном полете над городом. Это тело одухотворено: оно наполнено разными объектами, которые непостоянны и динамично изменчивы, обладает собственными одеждами, звуками и запахами, меняющимися в зависимости от смены времен года, времени суток, будней и праздников, что создает его неповторимый образ и колорит. Городская телесность в условиях «текучей современности» требует своего дальнейшего философского осмысления и фиксации для памяти будущих поколений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Быховская И.М. Человеческая телесность как объект социокультурного анализа. (история проблемы и методологические принципы ее анализа)// Труды ученых ГЦОЛИФКа: 75 лет: Ежегодник. М. , 1993. С. 58-68.
2. Викулина Е. И. Конструирование новой телесности: медикализация и забота о себе в годы «оттепели»// СОЦИС. 2010. №09. С.113-119.
3. Круткин В.Л. Телесность человека в онтологическом измерении. Ижевск. 1997.
4. Лохов С. А. Феномен тела как проблема философской антропологии: автореф. дис. М., 2003.
5. «Подходы к пониманию «Я-телесного» в психологических исследованиях». Режим доступа: http://www. econf.rae.ru/pdf/2010/03/0deb1c5481.pdf Обращение к ресурсу 20.03.2011.
6. Розин В.М. Как можно помыслить тело человека, или на пороге антропологической революции. Режим доступа: http://www.antropolog.ru/doc/persons/rozin/ rozin8 Обращение к ресурсу 20.03.2011.
7. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Образ власти и власть образа. Больное тело в культуре// Теория моды, 2010. № 18. C. 91—116.
8. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Социология тела и социальной политики//Журнал социологии и социальной антропологии. 2004. Том VII. № 2. С.115-137.
9. Тернер Б. Современные направления развития теории телаУ/THESIS. 1994. №6.
10. Langer P. Sociology - Four Images of Organized Diversity // Hollister R.M., Rodwin L. (Eds.). Cities of the Mind: Images and Themes of the City in the Social Sciences. New York: Plenum Press, 1984. P. 97-118.
11. Каганов Г.З. Санкт-Петербург: Образы пространства. М.: Изд-во И. Лимбаха, 2004. 232 с.
12. Каганов Г.З. Душа и тело города // Многомерный образ человека: на пути к созданию единой науки о человеке/ Под ред. Б. Г. Юдина. М.: Прогресс-Традиция, 2007.
13. Тасси Л. О, Казань... Режим доступа: http:// zanimatika.narod.ru/RF11_Kazan.htm.
14. Тасси Л. Мелодия моя... Казань... Режим доступа: http://mylevl.ucoz.ru/news/2009-05-11-23.
15. Насыри К. Научные исследования. Режим доступа: http://kitap.net.ru/nauchnye.php.
16. Неклюдов С.Ю. Тело Москвы: к вопросу об образе «женщины-города» в русской литературе. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/folklore/neckludov20.htm.
17. Алексеев И.Е. Лунный кот - Казанский кремль. 19. Евтушенко Е. Казанский университет. Режим Режим доступа: http://www.stihi.ru/2009/12/17/7308. доступа: http://www.dolit.net/author/12515/ebook/49565/
18. Тасси Л. Зимняя сказка. Режим доступа: http:// evtushenko evgeniy/kazanskiy universitet/read. mylevl.ucoz.ru/news/2009-05-11-23. "
CORPORAL CITY AS A PHENOMENON OF BEING THE PERSON: JUDGEMENT OF EXPERIENCE AS A BODY OF THE CITY OF KAZAN
© 2015
E.L. Iakovleva, doctor of philosophy sciences, сandidate of Culturology, professor of the chair «Philosophy»
Institute of Economics, Management and Law, Kazan (Russia)
Abstract. The object of study becomes a city metaphorically interpreted as a body. The metaphor of the body is born as a result of the perception of the city as a living, spiritualized being with anthropomorphic features, which is a modern form of animism. Through the optics of urban physicality personality develops space, making it a close/ far, his/stranger, clear/ unclear. The knowledge of the city comes through intellectual experience, which includes motor/visual/ tactile/ auditory/ olfactory experience: space is perceived as an extension of the person's own body, having, depending on the time of year/ day, and the circumstances/sentiment own unique look and style. Another way is a journey of knowledge of physicality in the city, often aimless, so there is a search/ selection of special places, gives the individual symbolic meaning. Metaphorical perception of the city and creates a gender difference: each city personifies masculine or feminine, thus giving it an additional set of symbolic characteristics. Mastering/ appropriation of urban space through the body of metaphysical experience, combining living with non-living, natural with the artificial, the real with the imaginary, affects the subconscious mind, thinking and actions of the individual. No coincidence that the city plays an important role in the process of identification.
Keywords: the city, the body of the city, a metaphysical experience, personal identification, metaphor, travel, living creature, artificial, natural, feminine, kalfak, Kazan Kremlin.
