CC BY-NC-ND
60
П.Н. Лебедев
ГОРОДА КАК МЕСТО МАНИФЕСТАЦИИ ИМПЕРАТОРСКОЙ ВЛАСТИ (в сочинениях римских историков ГГГ-ГУ вв. н. э.)
В статье на материале ряда исторических сочинений ГГГ-ГУ вв. рассматриваются формы манифестации императорской власти в городах Римской империи. Активная деятельность императоров по благоустройству и поддержанию городской жизни была необходимым основанием для признания городским населением власти римского принцепса. Посредством выраженного в различных формах почитания императора городскими общинами конструировалась общеимперская идентичность. Ряд сюжетов в рассматриваемых источниках позволяет говорить о «путешествии» символического центра империи вслед за императором. Посещаемые последним города приобретали на время его визита особое положение и некоторыми чертами уподоблялись Риму.
Ключевые слова: Римская империя, римские императоры, города, манифестация власти, римские историки, Ш-ГУ вв.
Существование политической власти в обществе необходимо предполагает согласие группы «подвластных» подчиняться решениям «властвующих», которое преимущественно достигается без принуждения. Красивой иллюстрацией важности данного аспекта власти можно считать историю о походе императора Мак-симина Фракийца на Италию в 238 г. н. э.1 Совершив во главе своей армии переход через Альпы, император оказался перед брошенным жителями городом Гемоной, в котором было уничтожено все, что могло служить для пропитания. Нехватка провизии стала вызывать у солдат недовольный ропот. Затем перед высшим носителем власти в империи закрыла свои ворота Аквилея, крупнейший город в Северной Италии. В процессе затянувшейся осады голодные солдаты убили Максимина, поддержав тем самым боровшийся с последним Сенат.
© Лебедев П.Н., 2013
Несогласие горожан подчиняться власти императора сыграло в данном случае ключевую роль в политической жизни римского государства. Фатальной ошибкой Максимина стало решение уделить основное внимание военным действиям против германцев на Рейне (совершенно разумное с точки зрения тактики). В итоге сражающийся с варварами на периферии император, не прибывший в Рим после заочно утвержденной Сенатом аккламации в войсках, оказался чужд городскому населению Италии. Для признания своей власти правителю империи следовало особым образом организовать свои взаимоотношения с подданными.
Проблема взаимоотношений центральной власти и городов в государственном устройстве Римской империи III-IV вв. н. э. давно вызывает дискуссии в отечественной и зарубежной историографии. Ряд авторов считают возможным говорить о кризисе и упадке полиса в данный период, другие акцентируют внимание на жизнеспособности муниципальных институтов и континуитете в образе жизни горожан2; одни пишут о «поглощении» полиса империей, другие же обнаруживают сохраняющиеся элементы полисного устройства и опору имперской власти на городские элиты3. Целью настоящей работы является не подтверждение или опровержение какого-либо из вышеперечисленных тезисов, а характеристика представлений авторов исторических нарративов III-IV вв. н. э. (Кассия Диона, Геродиана, Scriptores Historiae Augustae (далее SHA) и Секста Аврелия Виктора) о взаимодействии императорской власти и городских общин. В частности, рассматривается описание античными историками мероприятий императоров в городах и форм репрезентации верховной имперской власти в городской жизни, что в целом объединяется в данной работе понятием «манифестация власти».
Таким образом, предмет исследования составляют те аспекты реальной деятельности императоров и репрезентации власти в городах, которые были восприняты вышеуказанными римскими авторами. Сведения источников по интересующему нас вопросу не должны были противоречить представлениям авторов (и их предполагаемой аудитории) о должном и возможном образе взаимодействия верховной власти и городов. Следовательно, изучение описания манифестации власти в городах на материале исторических сочинений III-IV вв. позволит глубже представить проблему отношений «империя-полис» посредством анализа представлений современников.
Значение городской формы для античных авторов трудно переоценить. Для Древней Греции и Рима в полной мере справедливым
представляется тезис «город как парадигма культуры»4. Показательно, что знаменитый оратор II в. н. э. Элий Аристид в своей речи «Похвала Риму» неоднократно уподобляет подвластную римлянам ойкумену одному большому городу5. Соответственно, римские императоры старались способствовать развитию многочисленных городов империи, представлявших собой высшую и единственно достойную форму существования ее населения. Начиная с Адриана принцепсы становятся все более частыми гостями в различных городах римского государства. Путешествующего по Средиземноморью императора Ф. Миллар сравнивал со своего рода перемещающейся столицей, отмечая «странствующий характер императорского двора» после I в. н. э.6 Достаточно широкий спектр указаний на эту активность римских правителей в рассматриваемых исторических сочинениях подтверждает важность данного соображения и для периода III-IV вв. н. э.
Во всех рассматриваемых сочинениях те или иные императоры регулярно совершают различные благодеяния по отношению к городам. Представляется возможным выделить следующие основные группы подобных мероприятий:
1) оказание финансовой помощи (Dio LIV.23.7, LVII.17.7-8, LX-VIII.5.4, LXIX.5.3, LXXII.32.3; Herod. III.6.9; SHA Hadr. IX.6, XXI.5, 7, Pius VIII.4, IX.1, M. Aur. XI.3, XXIII.3, Clod. Alb. XI.1, Alex. Sev. XXI.1, XLIV.8; Aur. Vict. De Caes. IX.8, XVI.10, XXXVII.4, XL.28);
2) проведение и устройство игр, фестивалей, праздников (Dio LVIII.25.2, LIX.22.1, LXIX.10, LXXVIII.19.3, LXXIX.8.4; Herod. II.7.10, IV.9.4; SHA Hadr. XIII.1, XIX.2-3, Gord. IV.6);
3) постройка за свой счет зданий (SHA Hadr. XIX.2, Pius VIII.3, Sev. XXIII.1, Prob. IX.3, XXI.1-2, Tac. X.5; Aur. Vict. De Caes. XXXIX.45);
4) повышение статуса и установление привилегий (Dio LIV.23.7, LXXV (LXXV).3.2; SHA Hadr. XXI.7, Sev. XVII., Quad. Tyr. VIII.1);
5) отмена репрессивных мер предыдущих императоров (Dio LX.6.8, SHA Avid. Cass. IX.1, Ant. Carac. I.7, Aur. Vict. De Caes. XLI.19);
6) иные формы заботы о городах и выражения внимания к их нуждам (например, Адриан учредил должности учителей всех видов знаний в Афинах и установил им зарплату (Dio LXXII.31.3), Аврелиан щадит сопротивлявшийся город Тиану, отказываясь от своего обещания произвести там истребление, и даже казнит предателя городских интересов (SHA Aur. XXII.4-5, XXIII.2-3)7).
Регулярность описания в источниках мероприятий первого пункта вышеприведенного перечня (о поддержке городов цен-
тральной властью) подтверждает существующий в историографии тезис, что государство по мере упадка античного полиса старается по мере оказания ему помощи брать на себя ряд его функций (с вытекающим из этого следствием: полис попадает под все больший контроль «ради сохранения его самого»)8. По приведенному выше материалу сочинений первой трети III в. н. э. (Диона Кассия и Геродиана) и относящихся к IV в. н. э. (SHA и Аврелия Виктора) можно судить о возрастании внимания к данному вопросу, так как количество ссылок на акты помощи городам в последней группе сочинений увеличивается.
Следует специально заметить, что отдельные констатации посещения римскими принцепсами тех или иных центров (без указания на особые церемонии приема и въезда) не относятся к предмету рассмотрения в настоящей статье, так как нас интересует именно описание манифестации императорской власти. Хотя можно предполагать, что в большинстве из упоминаемых римскими авторами императорских визитов в провинциальные города в реальности должен был иметь место особый церемониал приема (adventus)9.
Необходимо также учитывать, что многие известные реалии взаимодействия власти и общества в городах не находят отражения в используемых сочинениях. Например, существовавшие вплоть до второй половины III в. автономные городские выпуски медной и реже серебряной монеты дают примеры «проявлений лести со стороны местной администрации: здесь и изображения adventus императора, и посещение им местных храмов, и игры в его честь, и головы местных героев и божеств с его портретными чертами»10. Но в рассматриваемых нами источниках встречается только одно упоминание о провинциальной чеканке монеты в честь императора: чеканка в Антиохии монеты с именем Антонина Диадумена11.
Конечно, в рассматриваемых исторических сочинениях императоры время от времени исполняют и карательные функции по отношению к городским общинам12. Однако описание мер властного принуждения обычно предстает в рассматриваемых источниках событием исключительным, объясняющимся либо крайней порочностью императора (как в случае с Каракаллой, Галлиеном или Мак-сенцием), либо конкретными обстоятельствами борьбы за власть.
В большинстве же случаев города в различных формах выражают свою лояльность по отношению к римской власти в лице ее верховного представителя. Предлагается выделить три основных типа действий со стороны городов:
1) посылают различного рода подарки (например, Калигуле города «якобы по доброй воле» делают огромные подношения (Dio LIX.21.4); галльские города преподнесли Пробу золотые венки (SHA Prob. XV.4)13);
2) устраивают императору торжественный и пышный прием (Dio LXXVIII.22.2; Herod. I.7.2, II.11.6, IV.8.6,8-9);
3) оказывают иные почести императору (например, установка статуй - Dio LVI.31.1, Herod. VII.5.8, 9.11; SHA Max. XXIII.7, Tac. XV.1; Aur. Vict. De Caes. XL.28; участие в оказании последних почестей - Dio LVI.31.1, Herod. IV.2.9).
Рассматриваемые источники созданы или в период, предшествующий «кризису III века» («Римская история» Кассия Диона, «История императорской власти после Марка» Геродиана), или в непосредственно следующее за ним время (Scriptores Historiae Au-gustae, «История Цезарей» Секста Аврелия Виктора). Как показано выше, в данных исторических трудах наблюдается сходное в основных чертах описание достаточно частых посещений городов империи императорами, сопровождаемых различными формами выражения лояльности со стороны горожан и ответными благодеяниями со стороны правителей. Соответственно, такой образ действия правителей был естественным для времени, в котором жили авторы и адресаты подобных сочинений. Представляется возможным говорить в этом случае о наличии континуитета в сфере представлений о фактическом (и желаемом) взаимодействии императора и составлявших империю многочисленных полисов во II-IV вв. н. э.
Далее перейдем к рассуждению о формах осуществляемой в городах Римской империи репрезентации императорской власти. Хотя приведенные выше описания императорских благодеяний также определенным образом репрезентируют власть, в данном случае речь пойдет о действиях, не связанных с непосредственной материальной выгодой для городов либо имеющих преимущественно пропагандистское значение. Указанные формы подразделяются на две основные группы (учитывая неизбежную схематичность построений такого рода): мероприятия разового характера (связанные с отдельным конкретным актом императора) и формы «постоянного присутствия» (обеспечивающие долговременное «присутствие» конкретного императора в жизни того или иного города)14. К первым мы предлагаем отнести следующие сюжеты:
1) церемония торжественного въезда (SHA Max. XIV.4, Gord. X.6, Aur. V.3-4);
2) обращение с речью к народу и явление перед публикой (Herod. I.7.2, II.8.6, 11.6, 15.6);
3) участие в городских религиозных мероприятиях (Dio LXXII.31.3; Herod. II.11.6, IV.8.3, 6-7, VIII.7.3; SHA Hadr. XIII.1,6, M. Aur. XXVII.1, Gall. XI.3, Tac. XVII.2; Aur. Vict. De Caes.
XXVI.3);
4) отдельные знаменательные деяния (например, Адриан в Александрии, в Музее поставил перед специалистами много вопросов, на которые затем предложил свои ответы (SHA Hadr. XX.2); Калигула выехал из Путеол на колеснице в расшитой золотом тунике (Dio LIX.17.1-5); Нерон участвовал в различных состязаниях по городам (Dio LXIII (LXII).14.3-4)).
Однако чаще в рассматриваемых сочинениях встречаются те формы репрезентации императорской власти в городах, которые были обозначены выше как формы «постоянного присутствия»:
1) учреждение элементов императорского культа, постройка связанных с этим зданий (Dio LIX.28; SHA Hadr. XII.3, XIII.6,
XXVII.3, Ael. VII.1, Sev. III.4, Alex. Sev. XLIII.6; Aur. Vict. De Caes. I.5);
2) учреждение культов или постройка зданий в честь лиц, связанных с особой императора (Dio LIX.11.3, LXIX.11.3-4; Herod. IV.8.1, 4; SHA Hadr. XII.2, XIV.4, M. Aur. XXVI.9, Aur., XXV.5-6, XXXI.7; Aur. Vict. De Caes. XIV.6, XL.28);
3) дарование императорского имени в название (Dio LIV.23.7, LXIX.11.2; SHA Hadr. XX.4, Heliog. VII.8; Aur. Vict. De Caes. XL.28, XLI.16);
4) исполнение императорами различных городских магистратур (SHA Hadr. XIX.1, Gall. XI.3).
Неоднократно встречаются в рассматриваемых сочинениях более или менее подробные упоминания об основании различными императорами городов, ряд которых в силу этого и называются в их честь (например, Адрианотеры, Траянополь, Филиппополь) или в честь их любимцев (Антинополь - в честь Антиноя, фаворита Адриана)15. Этот сюжет обнаруживает близкое сходство с третьим и отчасти вторым пунктами вышеприведенного перечня.
Обращает на себя внимание и тот факт, что среди данной группы форм репрезентации императорской власти наиболее существенную часть составляют мероприятия культового характера. Это еще раз подтверждает уже устоявшееся в историографии мнение о политическом смысле императорского культа, исполнение которого является формой демонстрации лояльности со стороны населения империи16. В силу того, что центрами такой деятельности могли выступать только города, их центральное значение в
системе взаимоотношений власти и общества в поздней античности подчеркивается и этим фактом. Также здесь важно учитывать, что за словосочетанием «императорский культ» в римских реалиях стоит отнюдь не унифицированная система почитания императора как бога, но множество различных стратегий включения императора в религиозную жизнь отдельных областей империи17.
Представляется возможной гипотеза, что городские общины империи могли осмыслять свое включение в Pax Romana через непосредственное (равно как и опосредованное вышеупомянутыми способами репрезентации) участие императора в городской жизни18.
Не случайными в общем контексте предстают и часто встречающиеся в SHA описания политических узурпаций, когда претенденты получают своего рода санкцию на власть именно в городах (хотя не реже это происходит и в военных лагерях). Септимия Севера провозглашают императором войска в Карнунте, он же в Вимина-ции объявляет своего старшего сына Бассиана Цезарем, Гордиана «все жители Африки» объявляют императором в Тисдре, жители Александрии заставляют (!) принять императорское звание Эми-лиана, лугдунцы призывают к власти Прокула и т. д.19 Вероятно, в данных примерах можно увидеть отражение классических полисных представлений об исхождении властных полномочий в гражданской общине от коллектива горожан. Однако речь здесь следует вести об эпизодических моментах такого отражения (тем более что сколько-нибудь отчетливую картину они формируют только в SHA), что может косвенно указывать на существенные изменения представлений о власти и властных полномочиях в позднеантич-ном обществе.
При рассмотрении вопроса о формах присутствия верховной имперской власти в городах крайне любопытными являются несколько примеров описания провинциальных центров, которые в связи с действиями различных императоров каким-либо образом преображаются или уподобляются Риму. К примерам такого рода представляется возможным отнести характеристику Антиохии во время пребывания там Траяна у Кассия Диона, описание действий Нигера в Антиохии и Гордиана в Карфагене у Геродиана и рассказ о заседании Валериана в термах Византия в SHA20. Здесь еще раз отметим, что данное описание в источниках (как и все другие) предлагается рассматривать именно как проекцию представлений авторов III и IV вв.
В первом случае, согласно Диону, «в Антиохии была ниспровергнута вся подвластная римлянам ойкумена», так как в этом городе находились люди со всех краев света в связи с самыми различ-
ными делами (судебными, посольскими, торговыми, а также туристическими целями)21. Таким центром римского мира Антиохия оказывается вследствие присутствия там вместе с войском на зимних квартирах императора Траяна. Некоторую косвенную параллель этому примеру с Антиохией можно увидеть у Геродиана при описании действий антиохийцев после провозглашения ими императором Песценния Нигра: «антиохийцы ведут Нигера с преднесе-нием факела в храмы Антиохии и доставляют в его жилище, считая последнее уже не частным домом, а императорским дворцом и украсив его извне всеми императорскими символами»22. Затем в Антиохию начинают прибывать различные посольства и дары со всего востока империи. Общим в данном случае является представление о своеобразном преображении города в связи с присутствием в нем императора у Кассия Диона и Геродиана.
Более явный пример представляет Геродиан при рассказе о действиях императора Гордиана I, отправившегося в Карфагене «чтобы там делать все, как в Риме (юолер ev 'Рющ navta ярахх^)». Как отмечает указанный историк, вследствие действий Гордиана «город карфагенян на короткое время получил облик и положение (öyiv ка1 то%л|п) Рима, словно являясь его отображением (юолер ev eikovi)»23.
Следует отметить, что в сочинении Геродиана присутствует и прямо выраженный тезис о перемещении Рима вслед за императором: «Рим там, где находится император»24. Так сенатор Клавдий Помпеян обращается к императору Коммоду, уговаривая последнего не уезжать во время незаконченной войны в Рим. Далее указанная идея развивается в следующих аспектах: императора сопровождают первые люди в государстве, при нем находятся казна и вооруженные силы25. Очень интересна для нас имплицитно присутствующая здесь мысль, что государь (и Рим вместе с ним) должен находиться там, где его присутствия требуют государственные дела.
Завершает выделенную нами группу описаний рассказ о заседании императора Валериана в термах Византия, когда он выражает благодарность со стороны государства будущему императору Аврелиану26. В провинциальном городе происходит собрание высших лиц государства в присутствии войска (санкция на власть со стороны которого в III в. имела ключевое значение), консула, префекта претория, ряда высших должностных лиц восточной части империи; с выражением благодарности от res publica, сопровождаемой вежливым жестом в республиканских традициях - обращением за знаками консульской власти к Сенату27. Вполне возможно,
что интерпретация данного сюжета в общем с предыдущими примерами смысле не имеет под собой четких оснований, но некоторая общая тональность с ними просматривается. Например, в упомянутом выше отрывке из сочинения Геродиана среди аргументов, подтверждающих тезис «Рим там, где находится император», мы уже видели присутствие при особе императора высших должностных лиц и вооруженных сил.
Притом действие Валериана по отношению к Аврелиану определяется в SHA как «consulem designare». Как известно, consul designatus - это лицо, избранное консулом, но еще не вступившее в исполнение консульских обязанностей. Таким образом, император уже произвел Аврелиана в консулы, но последнее символическое легитимизирующее действие оставлено за Сенатом в Риме. Хотя император и делает подчеркнутый в данном просенатски настроенном источнике вежливый республиканский жест, решение уже принято (и притом не в Риме). Таким образом, наибольшее значение имеет даже не тот факт, что в рассматриваемых сочинениях столица может «путешествовать» вместе с императором, а то, что в Риме как строго локализованном географически центре государства больше нет явной необходимости. То есть он настолько интегрировался в символическое поле империи, что мог как своего рода архетипический образ найти выражение при соответствующих обстоятельствах в каждом городе, когда происходил конкретный акт реализации политической власти римским императором.
Вышеприведенные сюжеты являются частными примерами того соображения, что понятие центра империи у римских историков в III-IV вв. н. э. следует за императором, выходя за пределы Рима, и локализуется через акции, производимые им в крупных провинциальных городах. Последние в этих случаях могут обретать отдельные черты Вечного Города. Этот феномен представляется возможным рассматривать как отражение в представлениях античных авторов процесса трансформации политической власти в поздней Римской империи. Например, в рамках этого комплексного процесса происходили умножение локальных центров влияния и потеря административного значения реальным Римом (не символическим!), сопровождавшиеся ослаблением политического влияния столичных сил (римского плебса, преторианской гвардии и самого Сената)28. Крупные центры римской администрации в провинциях (Антиохия, Трир, Медиолан, Сирмий и т. д.) являлись более надежной опорой власти правящего императора, чем древний оплот сенатского влияния Рим, который словно олицетворял не соответствовавшие имперской ситуации старинные принципы го-
сударственного управления29. Вероятно, в этой же области следует искать причины легкости перемещения имперской столицы из Рима в Византий при императоре Константине.
Подводя итог, можно отметить, что в исторических сочинениях римских авторов Ш-1У вв. н. э. находит яркое отражение активная деятельность императоров по благоустройству городской жизни средиземноморского мира. Безусловно, парадигмальный характер представлений о городском образе жизни определяет существенное значение городов в системе управления империей, каким оно предстает перед нами в данной группе источников. На материале рассмотренных исторических описаний представляется возможной характеристика роли городов как места взаимодействия власти и общества в Римской империи. В частности, именно в городах происходила манифестация власти, что было необходимым основанием для признания власти городскими общинами империи.
Примечания
1 Herod. VIII.1.4-5.9. Ср.: SHA Max. XXI.4-XXIII.7.
2 О кризисе и деградации полисной жизни см., например: Штаерман Е.М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957. С. 275-276, 487-489; Она же. Кризис III века в Римской империи // Вопросы истории. 1977. № 5. С. 144-145, 156; Курбатов Г.Л. Ранневизантийский город (Антиохия в IV в.). Л., 1962. С. 280-283; Свен-цицкая И.С. Полис и империя: эволюция императорского культа и роль «возрастных союзов» в городах малоазийских провинций I-II вв. // Вестник древней истории. 1981. № 4. С. 33-34; Она же. Отношение «гражданин-полис» в системе Римской империи: проблема отчуждения // Вестник древней истории. 1997. № 3. С. 79-83; Hammond M. The City in the Ancient World. Cambridge (Mass.), 1972. P. 310-315; Garnsey P. Cities, Peasants and Food in Classical Antiquity. Essays in Social and Economic History. Cambridge, 1998. P. 3-27. О существенном континуитете в муниципальной жизни и функционировании городских институтов, а также о значительных отличиях в эволюции позднеантичных городов различных регионов империи см.: Fischer H. Stadt und städtisches Leben im 3. Jh. // Krise-Krisenbewußtsein-Krisenbewältigung. Ideologie und geistige Kultur im Imperium Romanum während des 3. Jahrhunderts. Halle (Saale), 1988. S. 22; Liebeshuetz W. The End of the Ancient City // The City in Late Antiquity / Ed. by J. Rich. L., 1992. P. 1-49; CarrieJ.-M. Developments in Provincial and Local Administration // Cambridge Ancient History. Vol. XII: The Crisis of Empire (A.D. 193-337) / Ed. by A. Bowman, P. Garnsey, A. Cameron. Cambridge, 2005. P. 293-312.
3 О доминировании центральной власти и ликвидации элементов муниципального самоуправления см., например: Ростовщв М.И. Общество и хо-
зяйство в Римской империи: В 2 т. СПб., 2000. Т. 2. С. 172-173, 190-193, 204-208; Куликова Ю.В. Концепция власти в эпоху солдатских императоров // Studia Historica. Вып. 7. М., 2007. С. 142-143; Stahl M. Imperiale Herrschaft und provinziale Stadt. Göttingen, 1978. S. 73-131; Dmitriev S. City government in Hellenistic and Roman Asia Minor. Oxford; N. Y., 2005. P. 335-336. О более сложной системе взаимоотношений между городами и имперским центром, а также приоритете для описания этой системы понятия «диалог» над «диктатом» см.: Ермолова И.Е. Императорская власть и города в поздней античности // Власть, человек, общество в античном мире. М., 1997. С. 153-159; Jones A.H.M. Cities of the Eastern Roman Provinces. Oxford, 1971. P. 334-335; Millar F. Empire and City, Augustus to Julian: Obligations, Excuses and Status // The Journal of Roman Studies. 1983. Vol. 73. P. 80; Burton G.P. The Roman Imperial State, Provincial Governors and the Public Finances of Provincial Cities, 27 B.C. -A.D. 235 // Historia: Zeitschrift für Alte Geschichte. 2004. Vol. 53. № 3. S. 340-342.
4 Данная формулировка была использована В.И. Уколовой для характеристики унаследованной от римской традиции базовой установки средневековой культуры. См.: Уколова В.И. Город как парадигма средневековой культуры // Средние века. 2000. Вып. 61. С. 155-156.
5 См.: Элий Аристид. Похвала Риму, 8, 65, 80-81.
6 Millar F. The Emperor in the Roman World (31 B.C. - A.D. 337). L., 1977. P. 39. Аналогичные наблюдения относительно III в. н. э. см.: MacMul-len R. Roman Government's Response to Crisis (A.D. 235-337). L., 1976. P. 99.
7 См. также: Dio LVII.17.9, SHA Hadr. XVIII.2, XXII.6.
8 Ермолова И.Е. Указ. соч. С. 153. См. также: Курбатов Г.Л. Ранневизан-тийские портреты: К истории общественно-политической мысли. Л., 1991. С. 41; Болгов Н.Н. Власть и общество в поздней античности (к постановке проблемы) // Власть, человек и общество в античном мире. М., 1997. С. 161; Ростовцев М.И. Указ. соч. Т. 1. С. 172-173, 219-220; StahlM. Op. cit. S. 179-180.
9 Подробнее о церемонии adventus см.: Смышляев А.Л. Вступление наместника в провинциальный город: церемония adventus по Ульпиану // Вестник древней истории. 1991. № 4. С. 106-117.
10 Абрамзон М.Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи. М., 1995. С. 83-84, 536, 589.
11 SHA Diad. II.6.
12 Dio LXXIV (LXXV).14.3-4, LXXVIII.22-23; Herod. III.6.9, IV.8.3; SHA Hadr., VII.2, XIV.1, M. Aur. XXV.9-10, Avid. Cass. IX.1, Sev. III.7, IX.4-5,7, Ant. Carac. VI.2-3, Max. XIX.3-4, Gall. VI.8; Aur. Vict. De Caes. XL.19.
13 См. также: Dio LXXVIII.9.1, SHA Aur. XXIV.3. Во многих случаях из первого пункта перечня императорских благодеяний оказание финансовой помощи городам происходит путем уменьшения налогов или передачи их сумм целиком или частично на внутригородские нужды. Так что
можно заключить, что их выплата подразумевается очевидной для римских авторов.
14 Здесь представляется уместной аналогия с одним соображением П. Ри-кёра: «Король является воистину королем, то есть монархом, лишь в образах, которые сообщают ему присутствие (presence), считающееся подлинным» (Рикёр П. Память, история, забвение. М., 2004. С. 372-373).
15 Dio LXVIII.14.3, LXIX.10.1, LXIX.11.2-4, 12.1, LXXVIII.13.4; SHA Hadr. XX.13; Aur. Vict. De Caes. XIII.4, XIV.6, XVI.10, XXVIII.1.
16 См.: Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987. С. 171; Römischer Kaiserkult / Hrsg. von D. Wlasok. Darmstadt, 1978. S. 116-118. Подробнее об эволюции императорского культа см.: Свенцицкая И.С. Культ императора в Римской державе: от персонального обожествления к формальному культу носителя власти [Электронный ресурс] // Экклесия: история античного христианства. URL: http://ecclesia.relig-museum.ru/Researches/sept/svenz2006.htm.
17 Подробнее см.: Rives J.B. Religion in the Roman Empire. Oxford, 2007. P. 49.
18 Здесь представляются возможными некоторые аналогии с исследованиями И.С. Свенцицкой и А.Л. Смышляева. Например, в трактовке последнего автора церемония adventus римского наместника в имперский город представляла собой способ символической инкорпорации представителя римской власти в гражданский коллектив города; «не только церемониал и не только метод восприятия и осмысления участником торжеств этого события, но также и способ своеобразного преобразования действительности» (Смышляев А.Л. Указ. соч. С. 116). В исследовании же И.С. Свенцицкой доказывается, что через почитание императоров как властителей ойкумены и спасителей человеческого рода полисы Малой Азии как бы «включались <...> в космос, "спасенный" новым божеством» (Свенцицкая И.С. Полис и империя. С. 38).
19 SHA Sev. V.1, X.3, Max. XIV.3, Gord. VIII.5, Tyr. Trig. XXII.3-4, Quad. Tyr. XIII.1.
20 Dio LXVIII.24.1-2; Herod. II.8.6, VII.6.1-2; SHA Aur. XIII-XIV.
21 Dio LXVIII.24.1-2: èv tfj 'Avtio/ela pâoa Л oÎKou|j.évT Л 0po toîç 'Pwmaloiç oâsa èofâlh-
22 Herod. II.8.6 (перевод А.И. Доватура).
23 Herod. VII.6.1-2 (перевод А.И. Доватура).
24 Herod. I.6.5: èkeî te Л Рюцт opou pot' ¥v ó Baoiletj ï. Еще А. Альфёль-ди обращал внимание на данное место у Геродиана, отмечая, что значение Рима как имперской столицы существенно уменьшалось в силу того, что он больше не являлся постоянной резиденцией императоров (Alföldy A. The Crisis of the Empire (A.D. 249-270) // The Cambridge Ancient History. Vol. XII: The Imperial Crisis and Recovery (A.D. 193-324) / Ed. by S.A. Cook a. oth. Cambridge, 1939. P. 375). См. также: Сергеев И.П. Римская империя в III веке н. э.: проблемы социально-политической истории. Харьков, 1999. С. 157-158; Chastagnol A. Le Sénat romain à
l'époque impériale. Recherches sur la composition de l'Assemblée et le statut de ses membres. P., 1992. P. 234.
25 Herod. I.6.5-6.
26 Один из многочисленных эпизодов, считающихся вымышленными в SHA.
27 SHA Aur. XIII.1-4.
28 Johne K.-P. Kaiser, Senat und Ritterstand // Gesellschaft und Wirtschaft des Römischen Reiches im 3. Jahrhundert / Hrsg. von K.-P. Johne. Berlin, 1993. S. 221; Сергеев И.П. Указ. соч. С. 77.
29 См. подробнее: Drinkwater J. The Principate - Lifebelt, or Milestone around the Neck of the Empire // Crises and the Roman Empire: Proceedings of the Seventh Workshop of the International Network "Impact of Empire" / Ed. by O. Hekster, G. de Kleijn and D. Slootjes. Leiden; Boston, 2007. P. 67-74.
