CC BY
22УДК 791.43.04: 821.11.09
«ГОЛОВЫ МОИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ»: ТЕМА ЖЕНСКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ В РОМАНАХ ИНГРИД НОЛЛЬ И СКАНДИНАВСКОМ СЕРИАЛЕ «ЧЁРНЫЕ ВДОВЫ»
О. В. ТИХОНОВА,
кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры зарубежной литературы, Воронежский государственный университет, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, тел.: +7(473) 2208537, e-mail olnem@yandex.ru.
Аннотация
Тихонова О. В. «Головы моих возлюбленных»: тема женского преступления в романах Ингрид Нолль и скандинавском сериале «Черные вдовы».
Цель исследования - рассмотреть особенности построения криминального сюжета и концепцию преступления на «перекрестье» литературы и (теле)кино. Материалом для исследования послужили романы И. Нолль и телероман/сериал «Черные вдовы». Гзрмано-скандинавский литературный и киноматериал рассматриваются не только как единое поле проблем и идейно-художественных приемов, но и как свидетельство современной европейской социокультурной ситуации. В соответствии с междисциплинарным предметом исследования применяются историко-литературный и сравнительный методы, киноведческие и культурологические подходы. Делаются выводы о мотивно-тематических, моральных и гендерных доминантах в рамках названной темы.
Ключевые слова: криминальный сюжет, женская литература, тендерная проблематика, кино(теле)роман, немецкая литература.
Summary
Tikhonova O. V. «Die Häupter meiner Lieben»: Concerning Female Crime in Ingrid Noll's Novels and «Black Widows», the Scandinavian TV-series.
The research focuses upon the key features of constructing a detective plot and the concept of Crime at the point where literature and cinema merge. For this purpose Ingrid Noll's novels have been analyzed together with the TV-series
© О. В. Тихонова, 2018
called «Black Widows». These examples of German and Scandinavian fiction and TV writing are regarded as a unified set of problems and writing techniques, while reflecting the contemporary European social and cultural situation. Due to the cross-subject nature of our research material, the historical and literary and the comparative methods have been used. The cinema studies approach and the culture studies approach have also been used. The conclusion is made about the predominant topical, moral and gender aspects of the subject matter under consideration.
Keywords: detective plot, women's fiction, gender issues, TV novel, German literature, breaking into episodes.
Проблема интеграционных процессов между разными видами современного искусства представляется сегодня особенно актуальной и побуждает к междисциплинарным исследованиям. Германо-скандинавское культурно-эстетическое пространство фиксирует яркие примеры подобных подходов. Рассматривая в данной статье литературу и телевизионное кино как единое поле поисков и проблем, мы попытались провести параллели и обобщить некоторые наблюдения. Материалом послужили характерные произведения немецкой беллетристики и скандинавского телевизионного кино. Гендерный аспект, доминирующий в скандинавском детективе особенно, а также выделенная «женская тема», составляют лишь особый, логичный и острый ракурс для анализа заявленных проблем.
Романы немецкой писательницы Ингрид Нолль, созданные в 1990-2000-е гг., внезапно вспыхнувшая карьера пятидесятипятилетней домохозяйки с высшим гуманитарным образованием, помощницы мужа в бизнесе и матери троих взрослых и самостоятельных уже на тот момент детей, буквально «взорвали» читательскую аудиторию 90-х. Огромный успех первого романа «Мертвый петух» повторился и в последующих - «Головы моих возлюбленных» и «Аптекарша».
Интересующие нас романы «Головы моих возлюбленных» и «Благочестивые вдовы» объединены общими героями (Майя и Кора, Эмилия, Фридрих, Йоханнес, Бела), общими темами, мотивами и проблемами (приключения, поисков женского
счастья, обогащения, развлечения, преступления, отравления, игры, дома, дороги, насилия), но и в большей степени - особым ракурсом повествования и мировидения.
Главным полем, на котором произрастают истории И. Нолль, становится «буржуазное существование» (термин писательницы), главным мотивом, движущим героинь, - стремление обрести его радости и устранить препятствия на пути к благополучию. Весь комплекс сопутствующих мотивировок (месть мужчинам или игра с ними, поиски «веселья» и адреналинового лекарства от скуки, обретение «приюта» в жизни, любви и человеческого тепла) дополняет и разнообразит основную цель. Подруги Майя и Кора идут по трупам мужей, любовников, случайных знакомых и угрожающих им бандитов, травят и крадут, при этом остаются не просто безнаказанными, но и выигрывают при этом.
Дискуссии, вызванные романами, были оправданы нестандартным подходом автора к материалу и вообще к жанру. Называемые до сих пор детективами, романы Нолль таковыми, по сути, не являются. Загадки, в том числе, криминальные, практически отсутствуют или лишь намечены, нет их расследования, нет также и традиционных схем в системе персонажей, позволяющих укрепить и заострить криминальный сюжет, не присутствует предпочтительная для немецкого детектива модель «полицейской истории», весьма необычно решена проблема «наказания». Все эти обязательные для детектива и криминального романа элементы оказываются смещены, «смазаны», даже «перелицованы» и оставляют потому читателя в недоумении. В центре же оказываются «мелочи жизни», рутина одинокой повседневности женщин разных возрастов, а не распутывание криминальных загадок.
Подобная же схема присутствует в скандинавском сериале «Черные вдовы» (2016), который, как и все криминальные серии северного производства, сразу же стал предметом интереса и обсуждения и специалистов, и зрителей. Фено-
мен скандинавского телевизионного искусства - это одно из самых интересных и противоречивых современных явлений. Буквально за несколько лет скандинавская модель телесериалов, соотносимая отчетливо с традициями собственной же детективной/криминальной литературы, завоевала весь мир, заставляя специалистов заговорить об особом качестве «скандинавского нуара».
Совместный сериал, объединивший профессионалов северного кинопроизводства (Финляндия, Швеция, Дания, Норвегия), так же, как и романы И. Нолль, изначально смещал уже известные акценты и отходил от проторенной дороги не только криминального жанра вообще, но и устоявшегося и растиражированного в последние годы сканди-сериала в частности. В центре его - истории трех подруг (Йоханны, Ребекки и Киры), представительниц трех стран, замешанных сначала в одно преступление - убийство мужей, а затем и в доставшуюся им «по наследству» головокружительную историю с рэкетом, контрабандой наркотиков, борьбой соответствующих мафиозных кланов, ограблений и разоблачения религиозной секты. Здесь так же, как и в романах Нолль, есть место и черному юмору, ироническим включениям и парадоксальным ситуациям. И тот, и другой материал обладает большой долей условности, даже искусственности, что для скандинавский детективных сериалов в целом нехарактерно. Натуралистичность, социальность и психологизм последних отступают здесь под давлением авантюрных схем и любовных перипетий, эффектных сцен и крутых поворотов сюжета.
И романы Нолль, и сериал представляют собой в большей степени авантюрно-мелодраматическую модель, где криминальная составляющая выполняет лишь подчиненную функцию. Но главное, что объединяет данные произведения, - это особая трактовка преступления и трансформация сопутствующих проблем - справедливости и закона, наказания, морали.
Сам характер преступления и в романах Нолль, и в «Черных вдовах» меняется. Преступление перестает быть чем-то из ряда вон выходящим - из ряда нравственных норм, законов человеческого общежития, представлений о добре и нравственности. Оно «растворяется» в повседневной реальности, подчеркнуто буднично обставлено, часто «случайно», остается безнаказанным, демонстрирует относительность массовых представлений о хорошем и плохом. То, что преступники - женщины, только заостряет проблему.
Добропорядочность, «благочестие» женщин и их «черное», темное качество взаимосвязаны, дополняют и даже подменяют друг друга.
В сериале «Черные вдовы» отправным моментом становится убийство женами-подругами своих мужей - совместное и дерзкое - одним взрывом они уничтожают всех троих. При этом о причинах вообще практически не говорится. Хотя набор довольно характерен - унижение жен мужьями, физическое насилие, измены и обман, скука и исчерпанность отношений. Вывод, к которому приходят все трое, - «надо что-то с этим делать» [5].
Таким образом, коллективное убийство изначально задумывается как месть и поиски свободы, которые одновременно воспринимаются как необходимое условие женского счастья. Эти два мотива пронизывают всю первую часть сериала и соотносятся со сходными в книгах Нолль: «Домик под сенью дерев, двое малышей, домашний любимец... Чего же я на самом деле хочу - свободы или привязанности? К чему я стремлюсь - к приключениям или в тихую гавань? Определенно в свободе есть свои прелести» [2, с. 21]
Героини Нолль (Майя в названных романах, Элла в «Аптекарше) задумываются над своими действиями, постоянно проговаривают, анализируют и объясняют свои действия. Причем, самоанализ приравнен здесь к самовнушению, цель которого - оправдать свои поступки, мысли, желания.
Неблагополучная семья или напротив вседозволенность, рожденная элитарным социальным положением, равнодушие родителей, жестокость, ненависть ровесников, нелюбовь братьев-сестер - все это приводится в качестве доводов для самооправдания. У И. Нолль героини поначалу «плывут по течению», подчиняются обстоятельствам, и потом уверяют себя, что были вынуждены поступить так, а не иначе: «Раньше мы ничего не планировали, если кто и умирал в нашем ближайшем окружении, то в результате стечения обстоятельств, которым мы спонтанно помогали» [3, с. 28]
«Черные вдовы» Бекка, Кира и Йохана тоже следуют этому правилу. Оправдание зла базируется на идее самозащиты женщины, вынужденного ответа слабого на насилие разного рода.
Причем, женщины-преступницы здесь - не незаурядные, масштабные, противоречивые и страдающие натуры, не леди Макбет, не Гении злодейства, а «рядовые» злодеи, живущие «обычной» жизнью. «Для совершения убийства, - рассуждает Кора, - требуются низкие побудительные мотивы, а ты хотела помочь мне. Убийство совершается коварно или жестоко - ни то, ни другое в нашем случае не соответствует действительности». Ей вторит Майя: «Я во всем с ней соглашалась, и все-таки не могла не осознавать, что где-то в глубине своего существа всегда испытывала жажду убийства, как, возможно, испытывали ее множество людей, не доводя при этом дело до конца» [3, с. 27]. Главные сентенции, преподнесенные как откровения-мантры в романах Нолль, выстраиваются в характерный ряд: «Кто играет с огнем, неизбежно обожжется!» [3, с. 25], «все гениальные планы опираются на удивительные идеи» [2, с. 16], «Существует ли хоть один человек, который не предавал ни разу в жизни?» [3, с. 21].
Достижение благополучия любой ценой - лейтмотив поступков любовниц, жен, вдов у Нолль. В результате девизом подруг становится перефразированный призыв из «Телля»
Шиллера: «Будь молодцом, думай о себе!» («не думай» - в оригинале).
Максимализм поступков скандинавских вдов более безусловен, даже гротескно заострен. Принятие факта чужой смерти или насилия, самой идеи устранения преград любого плана происходит молниеносно - и под влиянием обстоятельств, и под влиянием собственных жизненных позиций. Нордическая уравновешенность рассматривается, с одной стороны, здесь как данность, даже как норма поведения и мышления, а с другой - подвергается ироническому восприятию и становится одним из главных движущих импульсов интриги. Нечеловеческая стойкость, холодное сияние женского разума, омрачаемое лишь иногда эмоциональными порывами, упрямство, воля, изощренная фантазия делают женщин сильнее и успешнее, чем их противники-мужчины. Что перекликается с женскими характеристиками у Нолль: «хитрость, нестандартные ходы, психологические тактики». Эти же качества помогают делать карьеру и даже опережать в ней мужчин. Но когда женщина сталкивается с равной соперницей, тут довольно трудно предугадать, кто выйдет победителем.
Орудием женского преступления становится любой «подручный» материал. Героини используют традиционные/ стереотипные «женские средства» (яд, ложь, кражу, шантаж), но мастерски осваивают и другие варианты - высокотехнологичные (компьютерные) или откровенно насильственные и кровавые. И уж тем более впечатляющим выглядит способ, который открывает и завершает историю «черных вдов» -взрыв, устроенный собственноручно.
Но мотив яда, который проходит через все романы И. Нолль и скандинавский фильм, имеет, пожалуй, особый смысл. Яд - это не только орудие преступления. Преступления, казалось бы традиционного, даже банального и «чистого». Но яд становится своеобразным символом и современной жизни в целом, и личных судеб персонажей. Яд - наркотик
- распространяемый скандинавскими вдовами, ассоциируемый с «лекарством счастья», становится смертельным не только для анонимных потребителей, но и для них самих (им пытаются убить Бекку). Но страшнее то, что героини обоих произведений отравлены изначально - своими страхами, комплексами, желаниями и гордыней, жаждой любви и телесной близости, превращающимися в мрачную силу («Тот, кто любит, оказывается всегда в худшем положении» [3, с. 41], «никакой души и никакого сердца у вас нет» [3, с. 18]). Они отравлены потребительским отношением к жизни, к людям
- даже к близким, детям, возлюбленным. А когда приходят к идее действия, то потребительский навык, эгоизм становятся разрушительной силой.
Важнейший аспект немецкого и скандинавского произведений - гендерный. Оппозиция мужское^женское, на которой построено буквально все в обоих случаях (и которая отличает специфический германо-скандинавский ракурс в современном искусстве вообще), определяет все смысловую и формальную архитектонику книг и сериала.
Война полов - братьев и сестер, жен и мужей, отцов и дочерей, и даже гомосексуалистов и натуралов - становится тем скрытым импульсом, который движет криминальную историю и личные истории персонажей, придает остроту социальным рассуждениям, рождает особый, неискусственный драматизм. Этот список противоборствующих сторон дополняют дети и родители, старшие и младшие (отдельная тема - дедушки и бабушки), начальники и подчиненные (обоих полов), учителя и ученики...
Но главной ареной борьбы и одновременно вожделенной целью всех устремлений женщин-преступниц становится семья. Символически очерченный узкий круг близких людей дан через образы дома-поместья/виллы-сада (особенно ярко представлены у Нолль) - то есть модели замкнутого, идиллического, спокойного «своего» мирка, который может
буквально покоиться на костях неугодных его разрушителей. Ради обладания этим Раем героини готовы использовать все силы Ада, смести врагов и соперников, пожертвовать друзьями. В «Черных вдовах» роль такого «оплота» для трех подруг играет фирма «Скандинавская транспортная компания», за которую разворачивается нешуточная борьба, - семейное предприятие становится залогом в конкурентной борьбе и своеобразным домом-крепостью для подруг и их близких.
Примечательно, что эти «дома-миры» - практически абсолютно женские (их населяют матери, дочери, внучки). В романе Нолль «Головы моих возлюбленных» Майя называет это сообщество «наша коммуна» и высказывает парадоксальную на первый взгляд мысль. В ее трактовке все женщины, обитающие в милом поместье в Тоскане, добытом ядом и кровью, - словно участники детской игры в семью, в которой все роли играют женщины: сильная, решительная, властная, «заботливая и щедрая» Кора - отец/муж, сама Майя - зависимая, чувствительная «совестливая», нуждающаяся в опеке, - мать/жена, Бэла - их общий ребенок, Эмилия - бабушка.
Этот очень важный мотив - замещения функций, подмены гендерных ролей - становится ведущим. Единственные матери в этих преступных женских трио - Майя у Нолль и Ребекка во «Вдовах», помешаны на своих детях, но все остальные женщины тоже считают этих детей своими. Общий ребенок (девочка - как продолжение женского мира в сериале и мальчик, воспитанный женщинами, - в романе Нолль) - это цель, смысл, продолжение, мотивация женского существования всех героинь, символ и объединяющий элемент их женского братства. Совершенно логично здесь возникает и развивается тема женской дружбы, но и женского соперничества, и акцентируется идея (не без иронии поданная) солидарности женщин разных возрастов и обмена жизненным опытом.
Мужчины в романах Нолль - слабые и зависимые, жестокие или равнодушные, алкоголики или бездельники,
неудачники или домашние тираны, редко интеллектуалы и часто мошенники, вообще не интересуются женщинами или банально используют их. Неслучайно одним из ярких мотивов всех действий женщин здесь (как и в сериале «Черные вдовы») становится поиск «настоящего мужчины», «сильного плеча», который практически всегда заканчивается неудачей. В скандинавском варианте героини находят свои «половинки», но в каждом случае этот финал или условен, или ложен, или подчеркнуто неестественен. Преступник-киллер или полицейский, эзотерик или психолог - все, кого выбирают скандинавские вдовы, так или иначе - «не те люди», «неподходящая партия».
Антитеза «сильный ^ слабый пол» здесь вообще обыграна с пугающими перевертышами. Это контрастная система находится в постоянном движении, обе стороны постоянно меняют свое качество. Сила и слабость становятся вообще условными понятиями. Мужчины не ценят, не понимают женщин, играют с их чувствами и эксплуатируют их инстинкты. Женщины тоже используют мужчин, манипулируют ими, но ждут в ответ искренних чувств. В романах есть несколько мужчин-помощников главных героинь, которых последние если не ценят, то жалеют или просто терпят. В сериале в компанию допущен единственный мужчина - Алекс, родственник Киры и по совместительству хакер. У Алекса, продукта воспитания двух «пап», много общего с его соратницами - образ решен в андрогинном контексте, но прежде всего его и вдов роднят буйная фантазия и беспринципность.
Вмешательство и помощь мужчин в криминальных женских авантюрах имеет особый контекст - женщины выступают «мозгом» преступления, они придумывают самые неожиданные ходы, их оружие - креативность, сообразительность и целеустремленность. Мужчинам отводится роль исполнителей, или эксплуатируются лишь их физические качества.
Единственным исключением становится «пунктирная»
сюжетная линия отношений норвежского полицейского Петера и главы преступной компании вдов шведки Йоханы. Здесь акцентируется столкновение двух непростых характеров, людей долга и перфекционистов, решительных и по-своему честных. Любовная пара, которая априори не может быть парой. Женщина и мужчина, являющиеся «отражением» друг друга, друзьями и врагами, разведенными преступлением по разные стороны не только закона, но и любви.
Метафорой взаимоотношений женщин и мужчин в обоих случаях выступает формула «голов возлюбленных», которая связана с живописным дискурсом романов Ингрид Нолль. Образы Олоферна, Юдифи, Саломеи проходят через весь роман с характерным титулом и «примеряются» на себя всеми главными героями. Парадокс - «решительные» и «дикие» женщины не просто уничтожают мужчин, повергают их во прах, но делают это не только из ненависти, презрения, а и во имя идеи «спасения». Более того - они перенимают мужские функции, отвоевывают у мужчин главенство, становятся единственными и при этом не очень счастливыми главами (игра со значением немецкого слова «Haupt» в названии и тексте романа) своих семейств и домов.
Таким образом, выше приведенные произведения парадоксально смещают акценты и разрушают многие представления. Их итог - констатация будничности, банальности, доступности и даже привлекательности зла, стирание границ между моралью и аморальностью, культ преступления как Большого Приключения, относительность всех ориентиров, презрение табу, всеобщий самообман в погоне за благополучием, хаос и разрушение в поисках стабильности.
На наш взгляд, данный германо-скандинавский литературный и киноматериал можно и нужно рассматривать не только как единое поле проблем и идейно-художественных приемов, как пример трансформаций форм популярного искусства, но и - даже в большей степени - как свидетельство ориентиров
и парадоксов современной европейской социокультурной ситуации в целом.
Список использованных источников
1. Нолль И. Аптекарша. Перев. с нем. Г. Шевченко; М.: Иностранка, 2001. 263 с.
2. Нолль И. Благочестивые вдовы [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.litmir.me/br/?b=143124& (дата обращения 5.09.2017)
3. Нолль И. Мертвый петух. Перев. с нем. О.А. Соколовой; М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. 285 с.
4. Нолль И. Головы моих возлюбленных // Перев. с нем. С.Л. Фридлянд; М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. 286 с.
5. Черные вдовы [Сериал] / реж. Пер Ханефьорд, Яник Хиен, Карстен Миллеруп, Дэвид Беррон; в ролях: Сесилия Форсс, Беате Билле, Синеве Макоди Лунд, Петер Стормаре и др., TV 3 OCH Viaplay Presentarer, Moskito television production. Швеция, 2016.
