CC BY
144
the military and their families and on the results of daily money allowance for evacuated crippled, twounded and sick lower ranks of the army and navy. Ufa. 1915.
10. Smeta dohodov i raskhodov Ufimskogo gubernskogo zemstva na 1914 g. - The estimates of income and expenditure of the Ufa provincial Zemstvo in 1914. Ufa. 1914. P. 15.
11. Smeta dohodov i raskhodov Ufimskogo gubernskogo zemstva na 1916 g. - The estimates of income and expenditure of the Ufa provincial Zemstvo in 1916. Ufa. 1916. P. 24.
12. ZHurnal Ufimskogo gubernskogo zemskogo sobraniya 48 chrezvychajnoj sessii - Journal of the Ufa provincial Zemstvo Assembly of the 48 th extraordinary session. 19 Jun 1915. Ufa. 1915. P. 12.
13. Sbornik zhurnalov Ufimskogo gubernskogo zemskogo sobraniya 41 ocherednoj sessii 1-21 dekabrya 1915g.- A collection of journals of the Ufa provincial Zemstvo Assembly of the 41st second regular session 1-21 December 1915. Ufa. 1916. P. 17.
14. Ufimskij sel'skohozyajstvennyj listok - The Ufa agricultural leaflet. 1917. 25 Nov. P. 15.
15. Dlya chego nuzhny i kak ustraivat'yasli-priyuty v derevnyah Ufimskojgubernii. Sanitarnoe byuro Ufimskogo gubernskogo zemstva - For what purpose and how to arrange the nursery shelters in the villages of Ufa province. Sanitary Bureau of the Ufa provincial Zemstvo. Ufa. 1916. P. 2.
16. RGIA. The Russian State Historical Archive. F. 769. Sh. 1. File 1. Sh. 30.
17. Vrachebno-sanitarnaya hronika. Sanitarnoe byuro Ufimskojgorodskoj upravy - Medical sanitary chronicle. Sanitary Bureau of the Ufa city council 1914. Ufa. 1915. P. 41.
18. Otchet o deyatel'nosti Zemsko-gorodskoj organizacii pomoshchi bezhencam - Report on the activities of the Zemstvo of the city organization of assistance to refugees. Ufa. 1915. P. 6.
19. Ufimskij sel'skohozyajstvennyj listok - The Ufa agricultural leaflet. 1915. 30 Sept. P. 17.
УДК 930
Ю. В. Демина
Голод 1946-1947 гг. в зарубежной историографии
В статье проанализированы основные подходы к изучению проблемы голода 1946-1947 гг. в зарубежной исторической науке. На основе анализа исторической литературы показаны ключевые направления исследований зарубежных учёных. Научные работы ряда современных зарубежных исследователей придерживаются выводов российского историка В. Ф. Зимы, считавшего голод 1946-1947 гг. «рукотворным», т. е. произошедшим по вине правящих структур всех уровней, которые проводили жёсткую политику продразвёрстки в отношении колхозов и совхозов с целью усмирить голодом народ, ждавший перемен к лучшему. Другие зарубежные исследователи причинами голода считают совокупность объективных факторов, приведших к голоду: тяжёлые последствия войны, нехватка рабочих рук и сельскохозяйственной техники в деревнях, послевоенная политическая обстановка, неблагоприятные климатические условия и др.
The article deals with the main approaches to the study of the problem of hunger of 1946-1947 in foreign historiography. Based on an analysis of historical literature shows the main directions of foreign scientists research. The scientific work of a number of contemporary foreign historians adhere to the findings of the Russian historian V. F Zima, who believed the famine of 1946-1947. «Man-made», i.e. occurred through the fault of the ruling structures of all levels, who conducted a rigid policy of the surplus in relation to the collective and state farms in order to pacify the hunger people waited for change for the better. Other researchers have causes of hunger consider a set of objective factors that led to the famine - severe consequences of the war, labor shortages and agricultural equipment in the villages of post-war political situation, adverse weather conditions etc.
Ключевые слова: историография, голод, неурожай, последствия войны, смертность населения.
Keywords: historiography, famine, crop failure, the consequences of the war, the population mortality.
Послевоенный период 1946-1947 гг. выдался для населения СССР очень трудным, вслед за Великой Отечественной войной вновь обрушились тяжкие испытания - голод 1946-1947 гг. Истощённая войной, страна была не в состоянии предотвратить трагедии. Первые заметки о голоде встречаются у иностранных путешественников и журналистов. Британский журналист Александр Верт отмечал плачевную ситуацию в областях Киева, Одессы, Житомира, Полтавы, Чернигова и т. д. «Во многих других районах нет машин и очень мало скота. Коровы, которые были предназначены для молочных целей, были запряжены в плуги. Один член миссии увидел своими глазами четырех женщин, запряженных в плуг, в Белоруссии» [1].
© Демина Ю. В., 2017 44
Мощным толчком в развитии темы голода 1946-1947 гг. послужила «архивная революция», распахнувшая перед исследователями двери архивов с ранее неизведанными источниками. В 1990-е гг. стали появляться первые научные работы о голоде 1946-1947 гг., принадлежащие отечественным историкам и исследователям бывших союзных республик (Молдавии, Украины] [2]. В научном сообществе разгорелись дискуссии о причинах, масштабах и демографических последствиях голода [3]. В 1996 г. появилась первая крупная работа, посвящённая голоду 19461947 гг., автором которой стал российский историк В. Ф. Зима. Его труды характеризуют голод 1946-1947 гг. как «рукотворный», т. е. произошедший по вине правящих структур всех уровней: власти проводили намеренную жесткую политику продразверстки в отношении колхозов и совхозов с целью усмирить голодом народ, ждавший перемен к лучшему [4].
Таким образом, в 1990-е гг. отечественные историки и исследователи бывших союзных республик заложили фундамент для изучения голода 1946-1947 гг. Однако дискуссии о факторах, масштабах и демографических последствиях голода продолжаются до сегодняшнего дня, что делает актуальной дальнейшую разработку этой научной проблемы в современной историографии.
Активное изучение голода 1946-1947 гг. зарубежными историками приходится на 2000-е гг. Позиция зарубежных исследователей на обозначенную проблему схожа со взглядами отечественных историков. Ряд историков поддерживает воззрения В. Зимы о «рукотворном» голоде: М. Эллман [5], Д. Фильцер [6]; другая группа исследователей видит причины трагедии 1946-1947 гг. в совокупности объективных факторов (неблагоприятные климатические условия]: С. Уиткрофт [7], Н. Гансон [8].
Профессор Амстердамского университета Майкл Эллман, исследуя масштабы катастрофы, отмечал, что трагедия началась в июле 1946 г., а пик голода пришёлся на февраль - август 1947 г. Оценивая демографические последствия голода, автор установил, что смертность от голода составила от 1 до 1,5 млн человек. В процентном соотношении самый большой уровень смертности наблюдался в Молдавии, а наименьший - в России [9]. По мнению М. Элмана, у советского государства были запасы зерна, чтобы накормить население, но политика государства в отношении налогов, хлебозаготовок и внешней торговли складывалась не в пользу крестьянства. Ссылаясь на исследования экономиста А. К. Сена, автор приходит к выводу, что «голодные смерти не были прямым следствием природной катастрофы, а были опосредованы советской экономической политикой и советской системой доступа к продовольственным ресурсам: умирали те, кто в советской системе не имел права на получение продовольствия от государства (например, сельские жители]. Те же, кто имел такое право (преимущественно городские наемные работники - самая привилегированная группа в карточной системе распределения], обычно выживали». М. Элман утверждает, что если бы политика государства в отношении налогов, хлебозаготовок и внешней торговли была иной, то, возможно, несмотря на низкий урожай 1946 г., голода не случилось бы, или его масштабы были бы гораздо меньшими [10]. Тем не менее исследователь отмечает небольшую помощь голодающим со стороны государства: во-первых, были увеличены семенные ссуды, во-вторых, государство не отвергало продовольственную помощь от зарубежных стран [11].
Более детальный анализ масштабов и последствий голода 1946-1947 гг. представлен в исследовании профессора кафедры российской истории Университета Восточного Лондона Дональда Фильцера. Он посвятил крупную работу, в которой представлена картина жизни советских граждан в послевоенный период. Историк определил хронологические рамки голода, начиная с осени 1946-го и заканчивая весной 1948 г. По мнению исследователя, неурожай разразился не только в России, но и в республиках Молдавии и на юге Украины, где наблюдался высокий уровень смертности: Молдавия потеряла примерно 5% населения, а Украина - около 1% [12]. Автором отмечены высокие показатели смертности и сокращение рождаемости в промышленных центрах страны: в Свердловской области численность смертей в 1947 г. выросла на 54% по сравнению с 1946 г. В городах Челябинской области она подскочила на 63%, и на 83% - в Магнитогорске [13]. Общая смертность по РСФСР в целом увеличилась на 37,3% в период 1946-1947 гг. Д. Фильцер отмечал заметный рост смертности среди городского населения, которая увеличилась на 44,1%, а смертность сельских жителей в это время возросла на 32,5% [14]. По подсчётам автора, урожай зерна в 1946 г. составил всего 39,6 млн тонн, в сравнении с урожаем 1940 г., который достиг 95,5 млн тонн зерна [15]. Фильцер приходит к выводу, что голод 1946-1947 гг. отличался от предыдущих продовольственных кризисов тем, что основная тяжесть голода легла на плечи городского населения, а не сельских жителей, как считают некоторые историки. Это связано с тем, что крестьяне использовали в своём рационе такие продукты питания, как картофель и молоко, в то время как городское население не имело такой возможности.
Тем не менее исследователь отмечает, что повышенная смертность среди городского населения могла быть связана с активной миграцией сельского населения в город. Кроме этого ис-
45
пользованные автором медицинские отчёты за 1946-1947 гг. свидетельствуют о том, что сельская молодежь обладала более крепким здоровьем, нежели городская, и, следовательно, сопротивляемость организма к голоду и сопутствующим заболеваниям была более сильная. Голод 1946-1947 гг. Д. Фильцер расценивает как «рукотворный», поскольку действия властей «были направлены не на предотвращение голода, а всего лишь на его ослабление в наиболее пострадавших регионах СССР. Вместо того чтобы пустить в продажу государственные продовольственные резервы, хранящиеся на случай чрезвычайных обстоятельств, власти предпочли урезать объём потребляемых населением продуктов питания» [16]. Окончание кризиса автор датирует началом 1948 г., однако поясняет, что «за пределами Москвы и Ленинграда продовольственные товары продолжали оставаться дефицитными, а большинство населения по-прежнему балансировало на грани выживания» [17].
Исследователи Николай Дронин и Эдвард Беллинджер изучили воздействие природно-климатических условий на проблемы продовольствия в России. Они утверждают, что «Советская власть спровоцировала голод чрезмерными хлебозаготовками не только в наиболее пострадавших регионах, которые имели относительно хороший урожай таких как Сибирь, Среднее Поволжье и Казахстан, но и в наиболее пострадавших областях» [18]. Авторы придерживаются взглядов российского историка В. Зимы, суть которых сводится к тому, что «Советский Союз имел достаточные запасы зерна, чтобы избежать крупномасштабного голода. Если бы власти смогли выделить 10 миллионов тонн зерна из государственных запасов для голодающего населения, тогда удалось бы избежать крупномасштабного голода» [19].
Участию медицинской общественности в устранении последствий голода 1946-1947 гг. посвящены исследования американского историка Николаса Гансона, по мнению которого, одной из главных организаций, пытавшихся смягчить тяжелую ситуацию и голод, было Советское общество Красного Креста и Полумесяца. Ссылаясь на отчёты Красного Креста, автор отмечает, что помощь от СОКК получали около 600 тыс. детей [20]. За два года, с конца войны до середины 1947 г., Красный Крест израсходовал 32 млн руб. на медицинскую помощь, продукты и одежду для сирот и инвалидов. В течение 1947 г. на средства Красного Креста кормили горячими завтраками около 30 000 детей [21]. Автор указывает на противоречивую политику властей по отношению к деятельности Красного Креста: власти всячески стремились запретить прямой сбор пожертвований, сокращали количество медицинских работников, особенно на селе. Более того, взрослые работники уже существующих детских учреждений нередко лишались карточек, пайков, иных видов продовольственной помощи.
Николас Гансон акцентирует внимание на проблемах детской беспризорности во время голода. Большое количество сирот, по мнению автора, было прямым следствием долгих четырех лет войны. Кроме того, голод совпал с началом демографического взрыва, то есть с резким скачком рождаемости, связанным с массовой демобилизацией, происходящей весной-летом 1945 г. и продолжавшейся в последующие два года [22].
В монографии «Советский голод 1946-1947 годов в глобальной и исторической перспективе», опубликованной в 2009 г., более детально и развёрнуто анализируются события 19461947 годов [23]. Автор устанавливает совокупность факторов, приведших к голоду, среди которых: последствия войны, климатические условия, нехватка рабочих рук и агропромышленной техники. По подсчётам историка, почти 65% работников МТС, демобилизованных с фронта, не вернулись к своему прежнему роду занятий, поэтому основной рабочей силой выступали женщины и старики. К концу 1946 г. в целом по стране были отремонтированы только 24% конных плугов, 30% посевных машин и 25% культиваторов. За годы войны деревня потеряла 84% моторизованных транспортных средств, и это привело к повсеместному использованию крупного рогатого скота в качестве тягловой силы. До войны колхозы имели 107 000 грузовиков, к началу 1946 г. в деревне было только 5 000, таким образом, произошло сокращение транспортных средств на 95,4%. Вследствие этого часть урожая была потеряна, так как из-за отсутствия моторизованных транспортных средств собранное зерно, а также сахарная свекла, картофель, подсолнухи оставались на полях в течение длительного периода времени, что привело к гниению продуктов и хищению. Засуха 1946 г. привела к 16,3%-му спаду сельскохозяйственного производства; всего 39,6 млн тонн зерна заготовили в Советской деревне в 1946 г., по сравнению с 47,3 млн предыдущего года, когда в стране преобладали благоприятные климатические условия [24]. В начале 1946 г. стала ощущаться острая нехватка кормов для животных, это ещё сильней усугубило ситуацию. Кроме того, в целом по стране была нарушена транспортная сеть, происходили задержки транспортировки зерна, вследствие чего большая часть населения страны оставалась без хлеба на протяжении продолжительного времени [25]. Автор не соглашается с мнением ряда историков о «рукотворном» голоде. Несомненно, государство допускало ошибки в про-46
довольственной политике, однако угроза новой войны способствовала ужесточению мер советского руководства по сохранению зерна любой ценой. Приоритетным направлением экономики советского государства выступал экспорт зерна с целью получения валюты и восстановления тяжелой промышленности, в том числе и для наращивания вооружений. Когда последствия засухи стали ясны для советского руководства, оно приняло решение принести в жертву население, прежде всего крестьянство [26].
Николас Гансон предпринял попытку рассмотрения голода 1946-1947 гг. в общеисторическом и международном контексте. Он рассматривает голод 1946-1947 гг. в СССР в сопоставлении с аналогичными кризисами в других странах и приходит к выводу, что никакой политический строй не является панацеей от этого бедствия. На примере Британской Индии он показывает, что объяснение голода тоталитарной природой государства, в котором он разразился, не является обоснованным [27].
Профессор Мельбрунского университета, крупный исследователь по истории голода Стивен Уиткрофт произвёл тщательный анализ метеорологических данных и пришёл к выводу, что погодные условия 1946 г. были неблагоприятными, и одной из основных причин голода выступала засуха 1946 г. Автор дискутирует с выводами российского историка Зимы В., который заявляет, что у государства были огромные объемы запаса зерна, и можно было бы легко ими накормить голодное крестьянство. По мнению Уиткрофта, не было таких продовольственных запасов. В период с 1 июля 1945-го по 1 июля 1946 гг. государственные резервы зерна сократились с 6,3 млн тонн до 5,7 млн тонн. В следующем засушливом году произошло крупное сокращение запасов зерна, принадлежащих крестьянам, - примерно на треть: от 1,9 млн тонн до 1,3 млн тонн, или от 2,7 млн тонн до 1,8 млн тонн. Сокращение государственных запасов зерна составляло с 5,7 млн тонн в июле 1946 г. до 3,3 млн тонн в июле 1947 г. Этих запасов было недостаточно, чтобы прокормить население в 1946-1947 гг., не говоря уже о каких-либо резервах [28]. Кроме этого автор подчёркивает, что во время войны запасы продовольствия значительно сократились, а когда в 1945 г. население страны за счет присоединенных территорий увеличилось, проблем стало намного больше. Все надежды возлагались на урожай 1946 г. - будь он хорошим, остались бы даже излишки. Но засуха в это тяжелое время спровоцировала неурожай и голод.
Послевоенной голод явился тяжёлым испытанием для всего советского народа. Положение деревни ухудшалось обременительной налоговой политикой по отношению к колхозникам, минимальной оплатой труда и низким правовым статусом крестьянина, заключающимся в отсутствии отпусков и пенсий [29]. Все эти процессы тормозили развитие деревни, и тем самым голод 1946-1947 гг. только обострял и без того бедственное положение колхозников. Причинами этого страшного события выступает целый комплекс факторов: во-первых, неблагоприятные климатические условия, во-вторых, послевоенная разруха, заключавшаяся в недостатке рабочих рук и сельскохозяйственной техники, в-третьих, внешнеполитическая обстановка страны, и, наконец, жёсткая государственная политика властей по отношению к крестьянам.
Зарубежные исследователи внесли значительный вклад в развитие темы голода 19461947 гг. Одними из первых затронули вопросы оказания помощи пострадавшему населению от голода, на основании статистических материалов определили показатели смертности среди городского и сельского населения, предприняли попытки компаративного анализа голода 19461947 гг. в СССР и аналогичных продовольственных кризисов в других странах, выделили социально-экономические и политические причины голода.
Тем не менее анализ зарубежной исторической литературы позволил выявить слабоизу-ченные вопросы голода 1946-1947 гг. Недостаточно освещено в исторической науке влияние голода и сопутствовавших ему эпидемий на воспроизводство населения, его миграционное движение; историками чётко не выстроена иерархия факторов наступления голода. Не завершена дискуссия по вопросам демографических потерь от голода 1946-1947 гг., до сих пор ведутся споры об объёме государственного запаса зерна. Наименее изученной в историографии остается тема о влиянии голода на детское население, рост детской беспризорности и преступности несовершеннолетних.
Изучение всех этих вопросов позволит историкам разобраться в этом тяжелом и противоречивом периоде истории советского крестьянства.
Примечания
1. Werth Alexander Russia. The post-war years, epilogue by Harrison E. Salisbury. N. Y. : Tarlinger, 1971. XVII. P. 151-152.
2. Маковейчук И. М., Пилявец Ю. Г. Голод на Украине в 1946-1947 гг. // Украинский исторический журнал. 1990. № 8. С. 3-23.
3. Попов В. П. Голод и государственная политика (1946-1947 гг.) // Отечественные архивы. 1992. № 6. С. 37-60; Зима В. Ф. Голод в России 1946-1947 гг. // Отечественная история. 1993. № 1. С. 35-52; Волков И. М. Засуха, голод 1946 - 1947 годов // История СССР. 1991. № 4. С. 3-19; Зеленин И. Е. Зима В. Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. // Отечественная история. 1997. № 2. С. 196-198.
4. Зима В. Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. М., 1996.
5. Ellman M. The 1947 Soviet Famine and the Entitlements Approach to Famines // Cambridge Journal of Economics. 2000. № 24. P. 603-630.
6. Filtzer D. Soviet Workers and Late Stalinism: Labour and Restoration of the Stalinist System After World War 2. Cambridge, 2002.
7. Wheatcroft S. G. The Soviet Famine of 1946-1947, the Weather and Human Agency in Historical Perspective // Europe-Asia Studies. 2012. Vol. 64 Issue 6. P. 987-1005.
8. Гансон Н. Детская смертность и государственная политика в СССР в годы послевоенного голода // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2006. Вып. 17. С. 377-396.
9. ЭллманМ. Голод 1947 г. в СССР // Экономическая история. М., 2005. Вып. 10. С. 197-198.
10. Там же. С. 198.
11. Ellman M. The 1947 Soviet Famine and the Entitlements Approach to Famines // Cambridge Journal of Economics. 2000. № 24. P. 622.
12. Filtzer D. The Hazards of Urban Life in Late Stalinist Russia: Health, hygiene, and living standards, 19431953. N. Y., 2010. P. 164.
13. Ibid. P. 209
14. Ibid. P. 211.
15. Filtzer D. Советские рабочие и поздний сталинизм. Рабочий класс и восстановление сталинской системы после окончания Второй мировой войны. М., 2011. С. 71.
16. Ibid. С. 72.
17. Ibid. С. 111.
18. Dronin, N. M., Bellinger, E. G. Climate Dependence and Food Problems in Russia 1900-1990: The Interaction of Climate and Agricultural Policy and their Effect on Food Problems. Budapest ; N. Y., 2005. P. 167.
19. Ibid. С. 168.
20. Гансон Н. Детская смертность и государственная политика в СССР в годы послевоенного голода / / Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2006. Вып. 17. С. 389-390.
21. Там же. С. 391
22. Там же. С. 395.
23. Ganson N. The Soviet Famine of 1946-47 in Global and Historical Perspective. N. Y., 2009.
24. Ibid. P. 7.
25. Ibid. P. 11.
26. Ibid. P. 111.
27. Ibid. P. 146.
28. Wheatcroft S. G. The Soviet Famine of 1946-1947, the Weather and Human Agency in Historical Perspective // Europe-Asia Studies. 2012. Vol. 64 Issue 6. P. 999.
29. Корнилов Г. Е. Бедность как образ жизни: уральская деревня в военные и послевоенные годы (194-1953) // Уральский исторический вестник. 2013. № 3. С. 97.
Notes
1. Werth Alexander Russia. The post-war years, epilogue by Harrison E. Salisbury. N. Y. : Tarlinger, 1971. XVII. Pp. 151-152.
2. Makovejchuk I. M. Pilyavec YU. G. Golod na Ukraine v 1946-1947 gg. [Famine in Ukraine in 1946-1947] // Ukrainskij istoricheskij zhurnal - Ukrainian historical journal. 1990, No. 8, pp. 3-23.
3. Popov V. P. Golod i gosudarstvennaya politika (1946-1947gg.) [ Famine and public policy (1946-1947)] // Otechestvennye arhivy - Domestic archives. 1992, No. 6, pp. 37 - 60; Zima V. F. Golod v Rossii 1946-1947gg. [Famine of 1946-1947 in Russia] // Otechestvennaya istoriya - Domestic history. 1993, No. 1, pp. 35-52; Volkov I. M. Zasuha, golod 1946 - 1947godov [Drought, famine of 1946 - 1947 years] // Istoriya SSSR - History of the USSR. 1991, No. 4, pp. 3-19; Zelenin I. E. Zima V. F. Golod v SSSR 1946-1947godov: proiskhozhdenie i posledstviya [Famine of 1946-1947 in the USSR: origin and consequences] // Otechestvennaya istoriya - Domestic history. 1997, No. 2, pp. 196-198.
4. Zima V. F. Golod v SSSR 1946-1947 godov: proiskhozhdenie i posledstviya [Famine of 1946-1947 in the USSR: origin and consequences]. M. 1996.
5. Ellman M. The 1947 Soviet Famine and the Entitlements Approach to Famines // Cambridge Journal of Economics. 2000. № 24. Pp. 603-630.
6. Filtzer D. Soviet Workers and Late Stalinism: Labour and Restoration of the Stalinist System After World War 2. Cambridge, 2002.
7. Wheatcroft S. G. The Soviet Famine of 1946-1947, the Weather and Human Agency in Historical Perspective // Europe-Asia Studies. 2012. Vol. 64 Issue 6. Pp. 987-1005.
8. Ganson N. Detskaya smertnost' igosudarstvennaya politika v SSSR vgody poslevoennogo goloda [Infant mortality and public policy in the USSR in the years of postwar famine] // Dialog so vremenem. Al'manah intellektual'noj istorii - Dialogue with time. Almanac of intellectual history. M. 2006. Is. 17. Pp. 377-396.
9. EHllman M. Golod 1947 g. v SSSR [The 1947 famine in the Soviet Union] // EHkonomicheskaya istoriya -Economic history. M. 2005, is. 10, pp. 197-198.
10. Ibid. P. 198.
11. Ellman M. The 1947 Soviet Famine and the Entitlements Approach to Famines // Cambridge Journal of Economics. 2000. № 24. P. 622.
12. Filtzer D. The Hazards of Urban Life in Late Stalinist Russia: Health, hygiene, and living standards, 19431953. N. Y. 2010. P. 164.
13. Ibid. P. 209
14. Ibid. P. 211.
15. Filtzer D. [Soviet workers and late Stalinism. The working class and the restoration of the Stalinist system after World War II]. M. 2011. P. 71.
16. Ibid. P. 72.
17. Ibid. P. 111.
18. Dronin, N. M. Bellinger, E. G. Climate Dependence and Food Problems in Russia 1900-1990: The Interaction of Climate and Agricultural Policy and their Effect on Food Problems. Budapest; N. Y. 2005. P. 167.
19. Ibid. P.168.
20. Ganson N. Detskaya smertnost' i gosudarstvennaya politika v SSSR v gody poslevoennogo goloda [Infant mortality and public policy in the USSR in the years of postwar famine] // Dialog so vremenem. Al'manah intellektual'noj istorii - Dialogue with time. Almanac of intellectual history. M. 2006. Is. 17. Pp. 389-390.
21. Ibid. P. 391
22. Ibid. P. 395.
23. Ganson N. The Soviet Famine of 1946-47 in Global and Historical Perspective. N. Y. 2009.
24. Ibid. P. 7.
25. Ibid. P. 11.
26. Ibid. P. 111.
27. Ibid. P. 146.
28. Wheatcroft S. G. The Soviet Famine of 1946-1947, the Weather and Human Agency in Historical Perspective // Europe-Asia Studies. 2012. Vol. 64 Issue 6. P. 999.
29. Kornilov G. E. Bednost' kak obraz zhizni: ural'skaya derevnya v voennye i poslevoennye gody (194-1953) [Poverty as a way of life: Ural village during the war and postwar years (194-1953)] // Ural'skij istoricheskij vestnik - Ural historical journal. 2013, No. 3, p. 97.
УДК 502.3 (075.8)
Д. К. Бондарева
Природоохранная агитационно-пропагандистская деятельность в Иркутской области во второй половине 1960-х - 1991 гг.
Статья посвящена изучению агитационно-пропагандистской деятельности в сфере охраны природы в Иркутской области. Рассматривается период со второй половины 60-х гг. до 1991 г. Доказывается, что природоохранная агитационно-пропагандистская деятельность была связана с Иркутским отделением Всероссийского общества охраны природы (ВООП) и значительно активизировалась с образованием в 1969 г. нештатного отдела пропаганды. Отдельное внимание уделяется проводимым мероприятиям, рассматриваются их уникальные особенности. Делается акцент на проводимые кинофестивали, кинолектории, радио- и телепередачи. Затрагиваются вопросы пропаганды сохранения и защиты озера Байкал и природы в зоне строительства Байкало-Амурской магистрали. Рассматривается практика народных университетов, работы со студентами и школьниками. Поднимаются вопросы агитации населения к вступлению в члены ВООП. Обращается внимание на профилактическую, противопожарную, пропагандистскую деятельность.
The article is devoted to the study of environmental advocacy and agitation activity in the Irkutsk region. The period from the second half of the 1960-1991's is considered. The fact that the nature protection propaganda activities were connected with the Irkutsk department of the Pan-Russian Nature Conservation Society and that it significantly intensified with the formation in 1969 of the supernumerary propaganda department are proved. Particular attention is paid to the ongoing activities; their unique features are considered. The focus is on the ongoing film festivals, film theaters, radio and television programs. The issues of propagation of conservation and protection of Lake Baikal and nature in the construction zone of the Baikal-Amur Mainline are touched upon. The practice of public universities, work with students and schoolchildren is considered. The issues of agitation of the population for membership in the Pan-Russian Nature Conservation Society are raised. Attention to preventive, fire-prevention, propaganda activities is drawn.
© Бондарева Д. К., 2017
