«Голландская болезнь» и вступление России в ВТО Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

15 ^

ш

ш

0 о. с

ш

1

.0

<

I-

<

Г. Г. Фетисов,

заместитель председателя Комитета по финансовым рынкам и денежному обращению Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, член Национального банковского совета, заведующий кафедрой макроэкономического регулирования и планирования экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор экономических наук

«Голландская болезнь» и вступление России в ВТО

УДК 332 (470+571)

Пока делили госсобственность и осваивали рыночные принципы функционирования хозяйства, технологическое отставание экономики усилилось, особенно в освоении информационных и биотехнологий. Даже научно-технический потенциал снизился в сравнении с советским периодом (за исключением некоторых секторов оборонного комплекса). По производству высокотехнологичной продукции Россия отстала, например, от Китая, не говоря уже о таких «азиатских тиграх», как Корея, Малайзия, Сингапур или Гонконг Эти государства проводят политику «догоняющего развития». Основное конкурентное преимущество российских товаропроизводителей — относительная дешевизна энергоносителей, особенно природного газа.

В настоящей статье рассмотрены две важнейшие проблемы социально-экономического развития России: адаптация экономики к вступлению в ВТО и к либерализации внутренних рынков газа и электроэнергии и переход «голландской болезни» из скрытой формы в явную вследствие дальнейшего укрепления реального курса рубля. Экономическая политика должна проводиться с учетом уникального международного и внешнеэкономического положения России как одного из крупнейших экспортеров углеводородов, с одной стороны, и развитой индустриальной державы — с другой.

Две проблемы социально-экономического развития России

В 2006 г произошли три судьбоносных для российской экономики события.

Во-первых, после подписания с США протокола об условиях присоединения России к Всемирной торговой организации (ВТО) возникла вероятность завершения многолетнего переговорного процесса уже в ближайшие год-два.

Во-вторых, правительство России приняло решение о поэтапной либерализации внутренних рынков газа и электроэнергии, установив график повышения цен на газ до 125 долл. за 1 тыс. м3 в 2011 г вместо 45 долл., т.е. почти втрое.

В-третьих, реальный курс рубля превысил уровень 1997 г., т.е. эффект повышения конкурентоспособности российских предприятий вследствие девальвации рубля в 1998 г. исчерпан. Более того, впервые за год укрепился эффективный номинальный курс рубля к обеим мировым валютам: доллару и евро. Возникла реальная угроза возникновения в экономике «голландской болезни», о которой говорил председатель правительства РФ в сентябре 2006 г. [2].

Указанные события обозначили переход в новое качество двух важнейших проблем социально-экономического развития России: новой волны либерализации экономики и усиления «голландской болезни». Взаимосвязи между этими процессами создают синергетический эффект, существенно осложняющий решение проблем экономического развития России в будущем. Повышение внутренних цен на газ и укрепление валютного курса еще больше углубит «голландскую болезнь» уже в ближайшие годы, ослабив конкурентоспособность предприятий несырьевого сектора российской экономики. В то же время повышение цен на газ в одностороннем порядке снизит у стран — членов ВТО стимулы к завершению процесса присоединения России к этой организации и ухудшит переговорную позицию. Наконец, вступление России в ВТО значительно сокращает возможности российского государства по борьбе с «голландской болезнью».

^Вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО) станет серьезным испытанием для большинства российских товаропроизводителей. По оценкам журнала «Эксперт», по состоянию на начало 2006 г. это вступление привело бы к уходу с рынка или поглощению более 80% средних российских компаний как неконкурентоспособных российских товаропроизводителей

[1].

Российским предпринимателям нужно быстрее зарубежных конкурентов наверстывать упущенное за годы «смутного времени».

Общепризнано, что вступление в ВТО создаст для экономики и граждан России ряд проблем. Никто не отрицает и негативных последствий повышения внутренних цен на газ и электроэнергию. Необходимость вышеуказанных решений оправдывается тем, что отказ от них породит еще более негативные последствия. Однако наличие в России «голландской болезни» признают далеко не все. Как справедливо отметил В. Караваев, «трудно найти более злободневную и часто обсуждаемую тему для дискуссии в правительственных, деловых, научных кругах — как внутри страны, так и далеко за ее пределами, — чем вопрос о том, страдает ли Россия «голландской болезнью», стоит ли на пороге «заражения», или пагубный недуг, развившись, уже перерос в своеобразную наркотическую зависимость от сверхвысоких экспортно-нефтяных доходов. Мнения экспертов по этих вопросам, как известно, сильно расходятся» [3, с. 16]. Поэтому необходимо понять, во-первых, поражена ли российская экономика этой болезнью; во-вторых, если да, то почему в последние годы не наблюдается ее явных признаков; в-третьих, если нет, то может ли российская экономика «заразиться» ею.

«Голландская болезнь» в России: миф или основная макроэкономическая проблема

Под «голландской болезнью» в научной литературе понимается сокращение сектора рыночной экономики, выпускающего торгуемые (tradable) товары (Т-сектора), вследствие открытия и разработки месторождения газа, нефти и т. п. минерального сырья либо повышения мировых цен на него. Соответственно, можно выделить две разновидности «голландской болезни» [4; 5, с. 247-248]. Очевидно, что вторая ее разновидность возникает только у стран — чистых экспортеров сырья. Чтобы ею заболеть, экономика должна иметь М-сектор, производящий и экспортирующий минеральное сырье. Его рост позволяет увеличить благосостояние граждан, что приводит к росту импорта торгуемых товаров и выпуска неторгу-емых (non-tradable) товаров в Н-секторе, включающем в основном отрасли личных услуг. Следовательно, «голландская болезнь» приводит к деиндустриализации (точнее — к «демануфактуризации») экономики. Улучшение платежного баланса ведет при этом к укреплению реального курса национальной валюты. Само название «голландской болезни» возникло в связи с добычей и экспортом в Германию газа с месторождения Гронинген в Северном море в секторе Нидерландов. Впрочем, по мнению ряда специалистов, экономика этой страны излечилась от нее довольно скоро.

В табл. 1 представлены показатели производства и чистого экспорта энергоносителей, а также сальдо внешней торговли энергоносителями и прочими товарами в Великобритании, Нидерландах, Норвегии в 1960-1988 гг. Хотя в 1975 г. Нидерланды являлись чистым экспортером энергоносителей в натуральных показателях, доля чистого экспорта в объеме производства составляла лишь 4%. Для сравнения: в 1965-м и 1970 гг. соотношение чистого экспорта энергоносителей и объема производства составляло -208%

и -102% соответственно, в 1980-м и 1985 гг.--4%,

а в 1987 г. — уже -17,5%. При этом выпуск энергоносителей за период 1965-1987 гг. возрос с 12 до

63 млн т. Следовательно, эффект роста производства ^ энергоносителей проявился главным образом в со- ;Е кращении их чистого импорта, что привело к укреп- о лению гульдена и улучшило торговый баланс. При § этом сальдо торговли энергоносителями составило ^ в 1970 г -81 млн долл., в 1975 г уже -714 млн долл., 3 а в 1980 г. -2678 млн долл. Разные знаки у чистого 2 экспорта энергоносителей в натуральном и стоимо- ^ стном выражении объясняются, очевидно, разными о долями нефти и газа в экспорте и импорте Нидер- ^ ландов. ш

Великобритания в указанные годы так и не стала ^ чистым экспортером энергоносителей, она достигла ^ этой планки только после 1980 г. Однако соотноше- ^ ние чистого экспорта энергоносителей и объема про- ^ изводства, составлявшее в 1970 г. -103%, увеличи- < лось к 1985 г. до 14%. Сальдо торговли энергоносителями возросло за этот период с -1188 млн долл. до 10 502 млн долл.

Норвегия стала нетто-экспортером энергоносителей намного раньше, в 1975 г. Соотношение чистого экспорта и производства энергоносителей в натуральном выражении в 1970 г. равнялось -104%, а к 1985 г. достигло 66%. Сальдо торговли энергоносителями возросло за этот период с -42 млн долл. до 9795 млн долл.

В целом на основе анализа данных табл. 1 можно сделать вывод, что во всех трех странах наблюдалась «голландская болезнь первого рода», а вторая ее разновидность — только в Норвегии.

По мнению А. Брича, «термин „голландская болезнь" некорректно использовать для анализа ситуации в российской экономике» [6, с. 27], поскольку запасы нефти и газа были открыты и использовались в России еще в советскую эпоху. Это возражение основано на использовании узкого определения понятия «голландской болезни» как эффекта неожиданного открытия месторождений сырья. Однако многократный рост мировых цен создает в стране — чистом экспортере сырья эффекты, аналогичные последствиям наращивания добычи. Импорт нефти и газа в Россию незначителен, поэтому можно утверждать, что она является чистым экспортером углеводородов, причем в очень значительных с макроэкономической точки зрения масштабах. Этим она отличается от Нидерландов 1960-1985 гг., когда в экономике этой страны наблюдалась «голландская болезнь» первого рода. Именно в 1970-е гг. ею «заразился» СССР. Поэтому при падении мировых цен на углеводороды в 1980-х гг. произошло резкое снижение экспортных доходов с последующим финансовым крахом государства, последствия которого мы испытываем до сих пор. Только в 2006 г. Россия погасила остатки советского внешнего долга государствам — членам Парижского клуба кредиторов. Однако часть советского долга была конвертирована в еврооблигации и будет погашаться еще много лет с выплатой одних только процентов на многие миллиарды долларов.

Аналогичный «антиприступ» «голландской болезни» произошел из-за падения нефтяных цен в 1990-х гг. Он закончился кризисом августа 1998 г. Отсюда можно сделать вывод: «голландская болезнь» опасна не только прямыми последствиями для экономики. В случае обвального снижения мировых цен на сырье экономика начинает испытывать «ломку», подобно наркоману, не получившему вовремя привычную дозу. Это, пожалуй, самый веский аргумент в пользу по-

Производство и экспорт энергоносителей, торговые балансы Норвегии, Нидерландов

и Великобритании в 1960-1988 гг.

Объемные показатели (млн т. в нефтяном эквиваленте) Показатели в млрд долл. США

Соотношение

Годы

Чистый экспорт энергоносителей Производство энергоносителей (1)/(2) Баланс энергоносителей Баланс Суммарный баланс

прочих товаров

1 2 3 4 5 6 7

Норвегия

1960 -4,29 4,97 -0,863 — — —

1965 -5,37 7,72 -0,696 — — —

1970 -9,39 9,00 -1,043 -0,010 -1,129 -1,139

1975 1,35 21,39 0,063 -0,042 -3,313 -3,354

1980 36,34 61,18 0,594 8,214 -7,015 1,199

1985 52,15 78,71 0,663 9,795 -5,938 3,858

1987-1988* 65,08 93,85 0,693 7,324 -6,216 1,107

Нидерланды

1960 -13,84 11,21 -1,235 — — —

1965 -25,02 12,03 -2,080 — — —

1970 -30,32 29,67 -1,022 -0,081 -0,819 -0,900

1975 2,98 72,52 0,041 -0,714 1,613 0,899

1980 -2,89 73,00 -0,040 -2,678 1,269 -1,409

1985 -2,67 67,38 -0,040 0,202 5,256 5,458

1987-1988* -11,03 62,90 -0,175 -0,790 8,838 8,048

Великобритания

1960 -47,33 116,13 -0,408 — — —

1965 -73,85 115,57 -0,639 — — —

1970 -104,89 101,85 -1,030 -1,188 1,155 -0,034

1975 -92,66 115,09 -0,805 -6,804 -0,433 -7,237

1980 -12,48 197,69 -0,063 0,717 2,436 3,153

1985 32,20 236,05 0,136 10,502 -13,543 -3,041

1987-1988* 33,36 240,65 0,139 4,965 -42,067 -37,102

Примечание: * Объемные показатели приведены за 1987г.; данные платежного баланса — за 1988г.

Источник: Hutchison M. Manufacturing Sector Resiliency to Energy Booms: Empirical Evidence from Norway, the Netherlands,

and the United Kingdom // Oxford Economic Papers. 1994. Vol. 46. P. 314.

литики ограничения влияния конъюнктуры мирового рынка углеводородов на российскую экономику с помощью экспортных пошлин и накопления Стабилизационного фонда. В условиях стабильности цен на нефть тратить «нефтедоллары» можно было бы свободнее. Понятно, что российское правительство как огня боится повторения дефолта 1998 г. и в период повышения цен на углеводороды после 1999 г. всеми силами пытается создать запас прочности для макроэкономического развития на обозримый период. Возможности решения этой задачи в последние годы были, поскольку экспортные доходы России от продажи углеводородов стремительно росли

(табл. 2), что дало повод многим экономистам говорить об угрозе возникновения «голландской болезни» [7; 8; 9].

Надо заметить, что в российских ведущих научных журналах и монографиях проблема «голландской болезни» обсуждается недостаточно активно [10; 11]. Более того, далеко не все специалисты уверены, что это явление вообще наблюдается в экономике России. Некоторые просто игнорируют данную проблему. Например, в работе В. Караваева, где рецензируется монография «Инвестиционный климат и структура рынка в энергетическом секторе России», вышедшая в 2005 г., автору не удалось найти ни од-

Показатели платежного баланса РФ в 1992-2006 гг., млрд долл.

03 А

О X

О

<

"О >

СП

ь

ю

оз

о о

-VI

Показатели 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006* Итого

Показатели экспорта товаров и услуг

а) экспорт, всего 58,7 66,4 75,8 93,0 103,0 101,0 86,8 84,6 114,6 113,3 120,9 152,2 203,5 268,1 334,0 1976

б) экспорт углеводородов (сырая нефть, нефтепродукты, природный газ) 24,0 24,0 25,2 30,5 38,1 38,5 27,9 31,0 52,8 52,1 56,3 73,7 100,2 148,9 197,5 921

Экспорт прочий 34,7 42,4 50,6 62,5 64,9 62,5 58,9 53,7 61,8 61,2 64,6 78,4 103,3 119,2 136,5 1055

Доля б) от а), % 41 36 33 33 37 38 32 37 46 46 47 48 49 56 59,1 47

Другие показатели платежного баланса

в) баланс услуг -3,1 -2,1 "7,0 -9,6 -5,4 -5,9 -4,1 -4,3 -6,7 -9,1 -9,9 -10,9 -13,4 -14,7 -19,6 -126

г) баланс инвестиционных доходов -2,0 -2,5 -1,7 -3,1 -5,0 -8,4 -11,6 -7,9 -7,0 -4,4 -6,8 -13,0 -12,5 -16,3 -18,6 -121

д) привлечение внешнего госдолга и капитальные трансферты полученные 15,7 9,1 5,4 8,7 10,9 20,7 13,7 1Д -2,9 -7,1 -4,8 -4,9 -2,1 -20,9 -28,1 14

е) изменение валютных резервов (+ — снижение, - — рост) -1,9 -3,9 1,9 -10,4 2,8 -1,9 5,3 -1,8 -16,0 -8,2 -11,4 -26,4 -45,2 -61,5 -90,0 -269

ж) бегство капитала, в т. ч.: своевременно не полученная экспортная выручка** чистые ошибки и пропуски -0,4 0,0 -0,4 -4,8 -3,6 -1,2 -4,1 -4,1 0,0 -14,4 -5,2 -9,1 -17,8 -10,1 -7,7 -20,8 -11,6 -9,2 -17,8 -8,0 -9,8 -14,0 -5,1 -9,0 -15,0 -5,3 -9,7 -16,4 -6,4 -10,0 -18,7 -12,2 -6,5 -25,1 -15,4 -9,7 -32,2 -25,9 -6,3 -39,1 -27,2 -11,9 -31,1 -22,7 -8,4 -272 -163 -109

Итого: <2*** = в) + г) + д) + е) + ж) 8,3 -4,1 -5,5 -28,8 -14,5 -16,4 -14,5 -26,9 -47,6 -45,1 -51,6 -80,4 -105,5 -152,4 -187,4 -772

(2, % от экспорту углеводородов 34 -17 -22 -94 -38 -43 -52 -87 -90 -87 -92 -109 -105 -102 -95 -84

Примечания: * Оценка по 9 месяцам 2006 г.;

** Своевременно не полученная экспортная выручка, не поступившие товары и услуги в счет переводов денежных средств по импортным контрактам, переводы по фиктивным операциям с ценными бумагами; *** — итоговая сумма (сальдо). СЛ Источник: www.cbr.ru.

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИКИ

^ ного упоминания о «голландской болезни», хотя от-^ раслевым и макроэкономическим проблемам разви-о тия нефтегазового сектора посвящена его значитель-о ная часть [3].

^ Нет параграфов или глав, посвященных данной - болезни в ряде изданных в России учебников и мо-s нографий, исследующих проблемы внешнеэкономи-^ ческих отношений [см., например, 12; 13; 14]. Со-о здается впечатление, что авторам университетских ^ учебников эта проблема малых открытых стран, экс-ш портирующих сырье, не представляется критически ^ важной.

Часть авторов считают, что «голландская болезнь»

< в России в настоящее время отсутствует. Например, £ Н. Волчкова пишет, что, «хотя мы и не наблюдаем в

< настоящий момент явных признаков распространения в экономике России признаков „голландской болезни", угроза отрицательного влияния сырьевой зависимости на экономику страны все же остается. И основная причина этого — недостаточно развитые рыночные и государственные институты в стране» [15, с. 535-536].

Различные эффекты, порождаемые «голландской болезнью», описаны в работе О. Забелиной с использованием модели стремительно растущего сектора (booming sector). Она считает, что эти «эффекты в той или иной степени имеют место в России» и указывает, что «в качестве примера переходной экономики с „голландской болезнью" помимо России можно привести также Казахстан» [10, с. 70-71].

Наряду с секторами экономики, производящими торгуемый и неторгуемый продукты, в российской экономике можно выделить промежуточный сектор (П-сектор). Он производит вооружения, военную технику, спецсредства и другую продукцию, которая экспортируется из России, но почти не импортируется по соображениям национальной безопасности или другим причинам. К П-сектору относятся также пищевая, легкая промышленность, машиностроение и другие отрасли, импорт и экспорт продукции которых затрудняют протекционистские барьеры (причем более высокие в западных странах, чем в России). В этот сектор входят также банковская деятельность, страхование, отрасли сферы услуг, которые защищены государством от иностранной конкуренции, в то время как многие виды финансовых, информационно-коммуникационных, деловых, медицинских, образовательных, туристических услуг относятся к Т-сек-тору. Развитые страны настойчиво требуют от России либерализации рынка финансовых услуг. Ведь тогда они перейдут из Н-сектора в Т-сектор. Это становится возможным благодаря развитию интер-нет-бэнкинга и технологий трансграничного оказания финансовых услуг.

К промежуточному сектору относятся также предприятия, поставляющие продукцию и услуги, закупаемые государством и муниципальными образованиями. В нем производятся такие товары, как металлы, минеральные удобрения и т. п. Вследствие своей дешевизны, порождаемой более низкими внутренними ценами на энергоносители, чем за рубежом, они успешно продаются на внутреннем или внешнем рынках. К П-сектору следует отнести и предприятия, которые производят продукцию и услуги, являющиеся частично неторгуемыми вследствие наличия транспортных барьеров, различий в потребительских вкусах, исторических традициях и т. д. Их экспорт осложняется несоответствием качества российской продукции международным потребительским стандартам и

вкусам. Но по тем же причинам затруднен и импорт иностранных аналогов. Другими словами, наличие протекционистских и транспортных барьеров в известной мере препятствует дальнейшему свертыванию обрабатывающей промышленности в России. Если же выделить из Т-сектора промежуточную группу отраслей, от него самого в российских условиях мало что остается. Ведь из страны экспортируются в основном сырьевые либо энергоемкие товары. Тем не менее предприятия обрабатывающей промышленности и других отраслей промежуточного сектора экономики существуют и обеспечивают многие миллионы рабочих мест. Именно занятые на таких предприятиях окажутся под угрозой увольнения в случае дальнейшей либерализации экономики.

Кроме того, следует учитывать, что существующая практика трансфертного ценообразования деформирует «видимую» структуру экономики России. Так, судя по оценкам экспертов Мирового банка, доля нефтегазового сектора (включая нефтепереработку) в ВВП составила в 2000 г. не 10,0% (как следует из данных Роскомстата), а 29,5-30,2% с соответствующим уменьшением отрасли «торговля» [16]. В последующие годы доля нефтегазового сектора с учетом поправок на трансфертное ценообразование могла еще вырасти, однако автору такие исследования неизвестны.

Сила проявления признаков «голландской болезни» зависит и от действия компенсирующих ее факторов. Для объяснения отсутствия этих явных признаков нами проведен анализ показателей платежного баланса (ПБ) РФ за 1992-2006 гг. (см. табл. 2). Оценка за 2006 г. сделана за январь—сентябрь 2006 г. методом экстраполяции. При этом предполагалось, что в IV квартале платежей по погашению внешнего госдолга не будет. Экспорт углеводородов составил за исследованный период 921 млрд долл. (682 млрд долл. — в 2000-2006 гг.), или 47% всего объема экспорта. Однако в последние годы эта доля превысила 50%. Экспорт углеводородов возрос с 27,9 млрд долл. в 1998 г. до 198 млрд долл. в 2006 г. Почему же не наблюдается в этом случае спада в обрабатывающей промышленности. Сальдо услуг достигло за период -126 млрд долл. (-84), а -121 млрд долл. (-79) направлен на финансирование сальдо инвестиционных доходов. Внешний долг с учетом полученных капитальных трансфертов, связанных с прощением долгов в размере 21 млрд долл., составил 14 (-71) млрд долл. Как видим, в последние 7 лет происходило интенсивное досрочное погашение внешнего долга.

За длительный период произошло изменение валютных резервов на -269 млрд долл., а бегство капитала достигло -272 млрд долл.

Учитывая сдержанность ЦБ в наращивании золотовалютных резервов, можно ожидать усиления давления притока «нефтедолларов» на валютный рынок, а в 2007 г. факторы, противодействующие «голландской болезни», едва ли смогут его компенсировать. В ближайшей перспективе предстоит реструктуризация российской экономики в направлении динамичного развития обрабатывающих отраслей на основе технических инноваций. В известной мере вступление России в ВТО и либерализация рынков газа и электроэнергии могут ослабить «голландскую болезнь» и сформировать конкурентную среду производства товаров с большей добавленной стоимостью.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что в России предпосылки приступа «голландской бо-

лезни» пока сохраняются. Укрепление номинального курса рубля привело к тому, что вместо чистого оттока частного капитала начался его приток в форме иностранных кредитов. Сокращаются и возможности уменьшения предложения иностранной валюты за счет досрочного погашения внешнего долга. В этой ситуации нужно все меры экономической политики рассматривать с точки зрения предупреждения нового обвального сокращения экспортного сектора российской экономики.

Особое значение имеет прогнозирование последствий вступления в ВТО для российской экономики, ее отдельных отраслей и регионов. К сожалению, пока такое прогнозирование не опирается на анализ реальных особенностей российской экономики, ее уникального международного и внешнеэкономического положения. С одной стороны, Россия обладает еще весьма развитой обрабатывающей промышленностью и высокотехнологичным сектором экономики, хотя его потенциал используется недостаточно. С другой стороны, ее экономика специализируется на вывозе минерального сырья, импортируя в обмен предметы потребления и инвестиционные товары. Поскольку экспорт готовых изделий крайне мал, рассчитывать на значительные выгоды от вступления в ВТО не приходится. В то же время повышение внутренних цен на энергоносители до уровня экспортных даже с учетом расходов на их транспортировку за пределы российской территории может привести к резкому снижению конкурентоспособности российских товаропроизводителей. Именно наличие разрыва между внутренними и внешними ценами на энергоносители составляет основное конкурентное преимущество российских Т-сектора и П-сектора. Для его создания используется три инструмента: экспортные пошлины; административное ограничение экспортных поставок энергоносителей, включая транзит; государственное регулирование внутренних цен на газ и электроэнергию.

Основным инструментом защиты российской экономики от негативного воздействия конъюнктурных колебаний мировых цен на энергоносители служат таможенные пошлины на экспорт нефти и газа. Ставка экспортной пошлины на нефть изменяется в зависимости от уровня мировых цен в диапазоне от 0 до 65% справочной цены. Поэтому экспортеры не могут влиять на величину таможенной пошлины, занижая таможенную стоимость нефти. Ставка экспортной пошлины на газ после отмены акциза на газ была повышена до 30% таможенного тарифа. Пока основным экспортером газа из России является РАО «Газпром», государство может добиваться установления им экспортных цен, соответствующих ценам рыночного равновесия. Однако в отношении независимых экспортеров проблема занижения экспортных цен все еще существует.

С учетом только ставки экспортных пошлин можно рассчитать долю прироста внутренней цены при росте экспортной цены товара на единицу. При ставке вывозной пошлины на газ в 30% эта доля составляет 77%. Тогда равновесная внутренняя цена газа на западной границе России должна быть на 23% ниже экспортной. С учетом экспортных торго-во-транспортных расходов разрыв должен быть еще больше. Кроме того, будет присутствовать разрыв между экспортной ценой и внутренней среднероссийской ценой на газ, поскольку цены в западных регионах России существенно выше, чем в местах его добычи в Сибири.

При максимальной предельной ставке пошлины на ^ экспорт нефти в 65% доля внутренней цены в экс- ^ портной составляет 61%. На самом деле этот раз- о рыв между внешними и внутренними ценами на угле- § водороды, обеспечиваемый экспортными пошлинами, ^ невелик. Отменять или снижать эти ставки нецелесообразно. При этом нельзя согласиться с утверж- з дением, что «ввиду несовершенства действующей ^ налоговой системы в настоящее время для изъятия о ценовой сверхприбыли нефтегазоэкспортеров госу- ^ дарству приходится использовать механизм повыше- ш ния экспортных пошлин на энергоносители, что не ^ приветствуется в международной практике, где от- ^ дается предпочтение в основном импортным пошли- < нам» [3, с. 123]. Во-первых, таможенные пошлины на £ экспорт углеводородов используются не для ком- < пенсации несовершенства действующей налоговой системы (хотя она, несомненно, далека от совершенства). Они призваны повысить конкурентоспособность российских товаропроизводителей, особенно в ситуации резкого повышения мировых цен на энергоносители. Во-вторых, они позволяют хотя бы частично обеспечить защиту экономики от «голландской болезни», ибо снижают выгодность экспорта углеводородов в периоды благоприятной конъюнктуры. Кроме того, дополнительные бюджетные доходы от поступления таможенных пошлин позволяют государству стерилизовать прирост денежного предложения, образующийся вследствие скупки ЦБ излишних объемов предложения иностранной валюты. Без таких мер по стабилизации валютного курса он возрос бы уже в полтора-два раза с полным коллапсом обрабатывающей промышленности и дестабилизацией макроэкономической ситуации. В-третьих, ссылки на международную практику необоснованы, поскольку экспортные пошлины — такой же законный метод таможенного регулирования, как и импортные. Просто они не используются развитыми странами, являющимися импортерами, а не экспортерами сырья. Исключение составляют Канада и Норвегия, которые изымают основную долю нефтяных сверхдоходов в бюджет с помощью ресурсных платежей. В Норвегии также установлена повышенная ставка налога на прибыль, полученную от добычи нефти. Кроме того, она контролирует нефтебизнес с помощью госкомпаний. России следовало бы использовать этот опыт. Что касается других развитых стран — экспортеров углеводородов, то они входят в Европейское сообщество, в рамках которого таможенные пошлины упразднены. Экспортные пошлины на углеводороды следует рассматривать как важнейший и постоянно действующий инструмент изъятия в бюджет нефтегазовой ренты и повышения конкурентоспособности российских товаропроизводителей.

Вторым инструментом поддержания конкурентоспособности торгуемого и промежуточного секторов экономики России служит государственный контроль над транспортировкой газа и нефти по системе магистральных трубопроводов. Вывоз нефти железнодорожным транспортом обходится дороже. Хотя нетарифные ограничения экспорта из России в основном устранены, возможность государства квотировать прокачку нефти и газа на экспорт и для внутренних потребителей, а также ограничение транзита газа через российскую систему магистральных трубопроводов из Средней Азии в Западную Европу также является инструментом защиты российской экономики. Ясно, что максимизация экспортных потоков приведет к сокращению поставок углеводородов рос-

^ сийским предприятиям и населению. Российская

;Е экономика пострадает, если будет предоставлена

о свобода транзита среднеазиатских углеводородов

о европейским потребителям. Сократятся транспорт-

щ ные мощности, используемые российскими компа-

3 ниями. Кроме того, экспортные цены на нефть и газ

з резко понизятся. В свете вышеизложенного вызыва-

ш

^ ют недоумение цели подписания Россией в 1994 г. о договора Энергетической хартии. Кроме нее и Азер-с байджана, этого не сделала ни одна страна — экс-ш портер нефти и газа. При этом Азербайджан в про-^ тивоположность России заинтересован в свободе ^ транзита нефти и газа, ибо не имеет прямого досту-^ па на европейские рынки. К счастью, Хартия не была ^ ратифицирована Россией (а также Норвегией) и, < смеем надеяться, что не будет. В отличие от Киот-ского протокола1 ратификация Хартии привела бы к коллапсу российской экономики вследствие усиления «голландской болезни». Участниками Энергетической хартии являются исключительно европейские и закавказские страны. Даже США и Канада, подписавшие Европейскую энергетическую хартию 1991 г., не проявили солидарности и новую Хартию не подписали, ограничившись, как и все неевропейские страны — экспортеры нефти, ролью наблюдателей. Давление на Россию с требованием ратифицировать подписанную ею Энергетическую хартию, видимо, будет оказываться и впредь. Поэтому следует отозвать подпись и перейти на позицию наблюдателя, тем более, что Россия уже заявляла о невозможности такой ратификации вследствие неприемлемости ее положений о свободе транзита.

Третьим инструментом, препятствующим развитию «голландской болезни» в России, являлось ограничение темпов роста цен на газ и электроэнергию [15, гл. 36]. Поскольку это услуги, оказываемые предприятиями отраслей естественной монополии, такое регулирование вполне правомерно. Однако при этом возникают две проблемы.

Упреки со стороны стран — торговых партнеров в скрытом субсидировании предприятий. Поскольку внутренние цены едины для всех предприятий (для населения они могут быть гораздо ниже), формально они не подпадают под нормы Соглашения о субсидиях и компенсационных мерах (ССКМ) ВТО. Однако в случае установления двухуровневых тарифов на газ и электроэнергию возникает возможность трактовать их как нарушение ССКМ. Поэтому цены на свободных рынках газа и электроэнергии не должны быть выше регулируемых. Пока положение складывается иначе. На заседании правительства РФ в ноябре 2006 г. было принято решение об ускорении роста цен на газ и электроэнергию по сравнению с прогнозом, представленным в Госдуму при внесении проекта федерального бюджета на 2007 г. Минэкономразвития России и Минпромэнерго России поручено представить в правительство РФ предложения по установлению формулы цены газа, применяемой при заключении долгосрочных пятилетних

1 Ратификация Россией в 2004 г. Киотского протокола к рамочной конвенции ООН об изменении климата, обеспечившая вступление этого протокола в силу, считается важнейшей уступкой России на переговорах с ЕС об условиях ее вступления в ВТО. Совершенно непонятно, почему в федеральном законе о ратификации от 4 ноября 2004 г. не было оговорено, что он вступает в силу немедленно после официального принятия России в ВТО. Теперь Киотский протокол действует, а «воз ВТО и ныне там».

договоров на его поставку и транспортировку. Она должна основываться на равной доходности поставок газа на внешний и внутренний рынки (с учетом стоимости транспортировки и таможенных пошлин), увязанной со стоимостью альтернативных видов топлива. При этом цена на газ не должна превышать уровни с учетом их повышения с 1 января 2007 г. на 15%, с 1 января 2008 г. — на 25%, с 1 января 2009 г. — на 13%, с 1 июля 2009 г — на 13%, с 1 января 2010 г — на 13%, с 1 июля 2010 г. — на 13% и с 1 января 2011 г. — до уровня, обеспечивающего равную доходность [17]. В результате цена на газ вырастет с 50,6 долл. в начале 2007 г. до 125 долл. в 2011 г. за 1 тыс. м3 вместо 45 долл. в 2006 г. Правительство рассчитывает радикально ускорить технический прогресс в электроэнергетике, равно как и в других сферах экономики.

При всей необходимости повышения внутренних цен на газ необходимо обеспечить реализацию прогноза В. Христенко о том, что «в любом варианте на российском рынке газ будет на 43-45% дешевле, чем на европейских площадках» [18]. Для этого необходимо сохранить экспортную пошлину на газ и устанавливать внутренние тарифы на его транспортировку.

Низкие цены на нефть, газ и электроэнергию в России рассматриваются странами ЕС как протекционистский инструмент, как скрытое субсидирование российских экспортеров энергоемких товаров. Именно поэтому представители ЕС так добиваются включения в протокол об условиях присоединения Российской Федерации к ВТО, подписанный в 2004 г. с делегацией ЕС, требования о поэтапном повышении к 2010 г. внутрироссийских цен на газ для промышленных предприятий. С тех пор мировые цены резко выросли и, по-видимому, приблизились к своему «потолку». Поэтому возможно их столь же сильное снижение в ближайшие годы. Следовательно, решения правительства должны предусматривать не только абсолютные «потолки» цен по годам, но и относительные (в виде доли экспортных цен на газ, поставляемый в страны дальнего зарубежья) — на случай если мировые цены вдруг резко снизятся. О такой возможности постоянно напоминают Минфин и Минэкономразвития России при утверждении федерального бюджета на очередной год, обосновывая свое нежелание наращивать «непроцентные» расходы. Если угроза обрушения цен на углеводороды в будущем существует, то ее надо учесть при подготовке нормативных актов и графика повышения цен на газ и электроэнергию.

Установление графика повышения внутренних цен на газ в долларах США создает серьезную проблему. В случае девальвации рубля это автоматически приведет к возникновению инфляционного импульса. По нашему мнению, этот график нужно устанавливать в рублях (с определением правила индексации в зависимости от роста цен производителей промышленной продукции). Тем самым исключалась бы возможность автоматического роста «рублевых» внутренних цен на энергоносители в случае резкой девальвации российской валюты2. По-видимому, авторы Энергетической стратегии и делегация РФ на переговорах со странами — членами ВТО о вступле-

2 Девальвация рубля может оказаться полезной для со-

хранения конкурентоспособности российских товаропроизводителей, особенно с учетом негативного влияния на нее укрепления рубля в последние годы «в разы».

нии России в эту организацию и не допускают мысли возможности такого сценария. Не случайно в прогнозах Минэкономразвития России постоянно приводится падающий график прогнозных экспортных цен на нефть сорта «Юралс» и природный газ. Например, в документе «Об основных уточнениях оценки 2006 года, прогноза социально-экономического развития на 2007-2009 годы и предварительных проектировках основных параметров на 2010 год», появившемся на сайте Минэкономразвития в сети Интернет 27декабря 2006 г., прогнозируется падение цен на нефть сорта «Юралс» к 2010 г. до 50 долл. за баррель, т. е. на 18,3% по сравнению с 2006 г. Падение цен на газ с учетом инерционности механизма ценообразования в газовой отрасли прогнозируется на 11,3% относительно 2006 г. и на 17,1% — относительно 2007 г.

И последнее. Желательно приурочить повышение цен на газ и электроэнергию к моменту вступления России в ВТО. В противном случае возможно повторение ситуации 1999-2001 гг., когда Россия в одностороннем порядке снизила средний уровень импортных пошлин с 16 до 10% в расчете на то, что этот «жест доброй воли» ускорит переговоры. На самом деле это лишь ухудшило нашу переговорную позицию и лишило страны-партнеры стимула к их скорейшему завершению. Федеральная таможенная служба предполагает довести средневзвешенную ставку тарифа с 12,9 до 11,5% [19]. Мы снова «наступаем на те же грабли»: в ВТО нас еще не приняли, а ставки уже снижаем.

Эта же история может повториться и с «досрочным» повышением цен на газ. Если Россия повысит их втрое, то зачем странам — членам ВТО форсировать проведение завершающего многостороннего раунда переговоров?

Разумеется, решение правительства РФ — это внутренний нормативный документ, однако его невыполнение может быть использовано как аргумент в процедурах введения санкций в отношении российского экспорта в странах-партнерах. Поэтому следовало график повышения цен обусловить вступлением России в ВТО.

В любом случае уже сейчас необходимо осуществить меры по повышению эффективности российских предприятий и государственного сектора экономики. В первую очередь речь идет о резком снижении ставок социального налога и НДС, который трудно администрировать в стране с торговым сальдо в несколько процентов ВВП, со слабо контролируемым импортом, огромным теневым сектором и традицией выдачи зарплаты в «конвертах». Правительству следует заблаговременно ввести меры господдержки перспективных секторов экономики. Не следует игнорировать тот факт, что главное конкурентное преимущество российских предприятий — дешевые энергоносители. К сожалению, в многочисленных публикациях о ВТО и проблемах присоединения к ней России об этом говорится недостаточно. Тем более вызывает недоумение прогноз о том, что «вступление России в ВТО увеличит экономический рост страны на 1% в год», данный директором российского отделения Всемирного банка Кристалиной Георгиевой. «Всемирный банк, по ее словам, пришел к выводу, что экономический рост в открытых экономиках выше, чем в закрытых» [20].

Полагаем, что либерализация экономики России должна проводиться с учетом снижения конкурен-

тоспособности секторов ее экономики в условиях ^

высоких мировых цен на углеводороды. Именно сей- g

час экономика России особенно чувствительна к о

внешнеэкономическим шокам, поэтому ее выгоды q

и издержки от вступления в ВТО кардинально от- ^

личаются от выгод и издержек Китая (вступившего 3

11 декабря 2001 г), Саудовской Аравии (вступившей 2

11 декабря 2005 г.) и других «новичков» ВТО. Поэто- ^

ш

му главное внимание российское правительство и о экспертное сообщество должны уделять не ставкам ^ импортных пошлин, а влиянию системных условий ш ВТО, условий необязательных соглашений и прибли- ^ жения внутренних цен на энергоносители к экспорт- ^ ным на конкурентоспособность национальных това- g ропроизводителей и экономики в целом. В против- ^ ном случае она испытает новый, тяжелейший приступ < «голландской болезни».

«Упреждающее» выполнение Россией своих обязательств, принятых на переговорах о ее вступлении в ВТО, вообще представляется несовместимым с российскими национальными интересами. Необходимо выполнять эти обязательства только после вступления.

Литература

1. Калянина Л., Москаленко Л., Рубченко М. Цейтнот // Эксперт. 2006. №44.

2. www.burs.ru/comment/060907101938.html.

3. Караваев В. «Голландская болезнь»: Блеск и нищета природно-ресурсного изобилия // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 3.

4. Gylfason T. Lessons from the Dutch Disease: Causes, Treatment, and Cures // Institute of economic studies. Working paper series. W01:06. 2001. Aug.

5. Wijenbergen S. Inflation, Employment and the Dutch Disease in Oil-Exporting Countries: A Short-Run Disequilibrium Analysis // The Quarterly Journal of Economics. 1984. May. Vol. 99, N 2.

6. Брич А. Путь России к процветанию в постиндустриальном мире // Вопросы экономики. 2003. №5.

7. Ведев А. Шок, реверс, инфляционно-девальвационная спираль, «голландская болезнь»... // www.vedi.ru/o_cr/ cr0032_r.htm

8. Гайдар Е., Натаров Е. «Голландская болезнь», структурные реформы и приоритеты правительства: ретроспектива и перспективы // www.polit.ru.

9. Выступление Г. Грефа в Совете Федерации // www.polit.ru. 27.09.2000.

10. Забелина О. Российская специфика «голландской болезни» // Вопросы экономики. 2004. № 11

11. Теория и история валютных кризисов в России и других странах. М.: Дело, 1999.

12. Кругман П. Р., Обстфельд М. Международная экономика. СПб., 2003.

13. Международные валютно-кредитные и финансовые отношения / Под ред. Л. Н. Красавиной. М., 2005

14. Хасбулатов Р. И. Мировая экономика: В 2т. М., 2001.

15. Торговая политика и значение вступления в ВТО для развития России и стран СНГ: Руководство / Под ред. Дэвида Г. Тарра. М., 2006.

16. Russian Economic Report N7. Febr. 2004. World Bank // www.worldbank.org

17. www.government.ru/government. 1.12.2006 г.

18. Нетреба П., Гриб Н. «Газпрому» урезали денежное довольствие. Но гарантировали безбедное будущее // Коммерсантъ. 2006. 1 дек.

19. Наумов И. Ставки сделаны: Таможня взяла курс на снижение и обнуление пошлин // www.rbcdaily.ru/2007/02/ 13/focus/265692. 13.2.2007.

20. Вступление в ВТО увеличит экономический рост России на 1% в год // http://lenta.ru/news/2005/03/28/wto 28.03.2005.