CC BY
0ПЕРСОНАЖИ ИСТОРИИ/ CHARACTERS OF HISTORY
УДК 94(47)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-7-173-179
Дата поступления (Submitted) 19.06.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 29.06.2024
Годы учения Ивана Тургенева
ДЕНИС МИХАЙЛОВИЧ НОЗДРИН
аспирант исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
119991, Москва, Ленинские горы, 1 e-mail: nozdrindenis11@gmail.com
Аннотация. Биография Тургенева изучена достаточно подробно. О его ранних годах нам рассказывают книги-биографии и отдельные статьи, повествующие, как правило, об одном, отдельно взятом сюжете. Новизна этой статьи заключается в том, что в ней полностью освещены ученические годы Тургенева, начиная с самых ранних лет, когда братьям нанимали учителей и гувернёров, и заканчивая возвращением Ивана из Берлина, в котором он успешно прослушал 3 семестра лекций по древней истории и философии. Основным источником для статьи являются немногочисленные сохранившиеся письма Тургенева того периода. Цель - по возможности, краткое, но полное изложение ученичества Тургенева, времени, когда он скорее впитывал знания, идеи и художественные образы, нежели продуцировал.
Статья состоит из 6 частей-периодов жизни молодого Тургенева времени воспитания и образования. В каждой части кратко изложена фактическая канва и взгляд автора на значение того или иного периода в биографии будущего писателя.
В заключении приводится вывод о том, было ли детство и ученические годы Тургенева для него радостными и счастливыми. А также подытожено, какое он получил воспитание и образование и благодаря кому.
Ключевые слова: И.С. Тургенев, Н.В. Станкевич, Т.Н. Грановский, М.А. Бакунин, дворянское воспитание в России в 1-й половине XIX в., Московский университет в начале 30-х XIX века, Санкт-Петербургский университет во второй половине 30-х, Берлинский университет в конце 1830-х-начале 1840-х гг., кружок Станкевича, салон Фроловых, прогрессивная молодежь 30-х гг. XIX в.
The Ivan Turgenev's years of study
DENIS MIKHAILOVICH NOZDRIN
postgraduate student of the Faculty of History of Moscow State University named after M.V. Lomonosov 119991, Moscow, Leninskie Gory, 1 e-mail: nozdrindenis11@gmail.com
Abstract. Turgenev's biography has been researched thoroughly enough. There are many complete biographies and single papers generally dedicated to a separate subject. Scientific novelty of the article is its full coverage of the problem of the Turgenev's period of study, starting with the earliest years, when his parents employed tutors and teachers for their sons, and finishing with his return from Berlin, where he successfully had listened 3 semesters of lectures on ancient history and philosophy. The main source of the article are few survived Turgenev's letters of the period. The purpose is to briefly, but completely as possible narrate the Turgenev's studentship, the period where he mainly absorbed information, ideas, and artistic images than produced.
The article consists of 6 parts-periods of life of young Turgenev, main stages of his education. Each part contains full factual material and the author's view on the significance of this or that period.
In conclusion the reflection on the problem whether the Turgenev's youth and years of study were joyful and happy is given. Also the author summarizes what education Turgenev eventually got and thanks to whom.
Keywords: Turgenev, Stankevich, Granovsky, Bakunin, aristocratic education in Russia in the first half of the 19th century, the Moscow University in the 1830s, the Saint Petersburg University in the 1830s, the University of Berlin in the end 1830s, beginning of 1840s, the Stankevich circle, The Frolovy salon, the progressive youth of 1830s
Мы все учились понемногу А.С. Пушкин
ВВЕДЕНИЕ
В нашем ещё со школьной скамьи представлении об И.С. Тургеневе он седовлас, с аккуратно подстриженной бородой, опрятен, всегда аристократичен, задумчив, мудр и уже зрелый и, неизменно, блестящий писатель. Но о том, каким он был в молодые годы, где и как он учился, кто его воспитывал, мы знаем не так уж много. Некоторые периоды подробно освещены биографами и отражены в огромной массе источников, касающихся жизни Тургенева. О других этапах становления его взглядов, вкусов и представлений мы почти ничего не знаем (например, о времени, проведенном в пансионе Вейденгаммера). Как бы то ни было на основании имеющихся у нас материалов мы можем с той или ной долей достоверности рассказать о молодости Тургенева ещё не писателя, а скорее начинающего поэта. Начнём с самых ранних лет - заграничного путешествия семьи Тургеневых, детства, проведенного в Спасском, продолжим его непродолжительным пребыванием в пансионе Вейденгаммера. И, наконец, завершим подготовкой к университету и учёбой - в Московском, Санкт-Петербургском и Берлинском. О местах, людях и событиях, которые повлияли на ещё не окрепший ум Ивана, мы в этой статье расскажем.
РАННИЕ ГОДЫ. СПАССКОЕ
Образование и воспитание Тургенева началось задолго до его поступления в университет. Иван был вторым из трёх сыновей в браке Варвары Петровны Лутовиновой и Сергея Николаевича Тургенева. Родители взялись за воспитание своих детей с самых ранних их лет. Детям предлагали разучивать слова, басни, в игровой форме изучать географию и языки [12, с. 19-20]. Родители были строги по отношению к своим чадам. Нам, например, известно, что непослушного Ивана Варвара Петровна часто секла [8, с. 38]. Детство Тургенева, помимо очень раннего обучения и строгих требований к поведению, было связано с частой переменой мест. Тургеневы какое-то время жили в Спасском, усадьбе покойного дяди Ивана Ивановича Лутовинова, какое-то время в Москве. Кроме того, когда Ивану было около 4 лет, примерно год семья провела в заграничном путешествии. Тургенев впоследствии вспомнит лишь один эпизод из той поездки - когда в Берне они смотрели яму с медведями, ребенок чуть в неё не упал, но папа успел его схватить [11, с. 201]. Эта поездка, впечатление о Европе, а также о несомненно счастливом для его родителей времени (особенно для мамы, которая о европейском путешествии мечтала, возможно, всю жизнь, и впоследствии с восторгом вспоминала свои эмоции от вида Рейна) [9, с. 25], вероятно даже неосознанно, останется в памяти Тургенева ярким и светлым пятном. Вернувшись
из путешествия, семья какое-то время провела в Москве, а после восстания декабристов поселилась в Спасском. Спасское в биографии Тургенева - место особенное. Огромный господский дом в виде подковы с более чем 40 комнатами для маленького Ивана был волшебным городом со множеством дорогих и редких вещей, а также тайников и загадок. Не во все комнаты детям было разрешено заходить, поэтому перед какой-нибудь закрытой дверью непременно включалось так необходимое будущему писателю воображение. Пожар в господском доме, который случился, когда Тургенев был в Германии, стал для него большой трагедией. Сгорели не только две трети дома, но и большая часть связанных с детством вещей и предметов, что, несомненно, утрата намного менее восполнимая, чем даже самый роскошный и прекрасный дом. Помимо дядюшкиного дома Спасское привлекало огромной территорией с построенной дядей церковью, липовой аллеей, полями, лесочками, оврагами и зарастающим ряской прудом. В этом удивительном и загадочном месте, оказавшем, по словам Щукина, на Тургенева не меньшее влияние, чем Царское Село на Пушкина [13, с. 581], провел своё детство Иван. Но оно не было только безмятежным и беззаботным. Отец, начитавшись просветителей, основательно взялся за воспитание сыновей [4, с. 132-135]. «Спартанское воспитание» включало в себя приучение к дисциплине, закалку организма и комплекс физических упражнений и практических занятий. Позднее Тургенев писал, что столь строгая система воспитания оказала на него обратный эффект: вместо того, чтобы привить ему сильную волю и характер, она, наоборот, сделала его мягкотелым и слабохарактерным [7, с. 87.]. Нам кажется, что здесь Тургенев не до конца искренен, потому что вся его биография - пример огромной самодисциплины, трудолюбия, пусть речь в основном идёт о мыслительном и литературном труде. Тут, надо признаться, писатель был неутомим. И во многом за это ему следовало бы поблагодарить отца, настойчиво прививавшего эти качества своим детям. Жизнь Спасского текла медленно, размеренно. В усадьбу приглашали учителей и гувернёров (одного, например, нашли в Швейцарии во время заграничного путешествия) [9, с. 43]. Тургеневу запомнился немец, со слезами на глазах читавший Шиллера [5, с. 204]. Ещё одним ярким впечатлением был эпизод, когда крепостной читал маленькому Тургеневу «Россиаду» Хераскова [10, с. 168-169]. Возможно, это было для него первое потрясение от литературы. Занятия проходили в господском доме, кроме братьев обучали и некоторых крепостных. Тургенев, хоть и ощущал себя «барчуком», был близок к подневольному люду, в том числе и отсюда его страстное желание впоследствии освободить их от крепостной зависимости. Получив некоторые базовые знания, в которые входили несколько
языков (немецкий, французский), а также русская литература, география, история, Тургеневы отправились в Москву. Братьям нужно было познакомиться с городской жизнью, а также социализироваться: затерявшаяся в русских степях усадьба, пропитанная духом просвещения и старины, для этих целей уже не подходила.
ПАНСИОН ВЕЙДЕНГАММЕРА
По приезде в Москву братьев Тургеневых сначала отдали в пансион Вейденгаммера, одно из немногих тогдашних заведений для детей дворян. Об учебе в пансионе у Тургенева не сохранилось воспоминаний. Видимо, занятия его не особенно увлекали. Дети в пансионе не столько получали образование, (изучая закон Божий, священную историю, русский, латинский, немецкий, французский и английский языки, всемирную и российскую историю, чистую математику и рисование) сколько учились находиться в среде таких же родовитых детей и приучаться к дисциплине, которая должна была им пригодиться в дальнейшем, например, на военной службе (куда собственно и отправили впоследствии Николая). Нам известно, что Тургенев всегда был очень опрятен, можно даже сказать, подчёркнуто аристократичен в своем внешнем виде и поведении. Вероятно, этой самостоятельности, педантичной аккуратности и культуре во всем он научился уже в пансионе. О том времени может рассказать повесть «Яков Пасынков», в которой писатель изобразит не столько образ пансионера, увлекшегося идеализмом Шиллера, сколько типичного для того времени человека - возвышенного, несколько отвлеченного и отрешенного от действительности, погруженного в мир грёз и чистых мыслей. Он читал Гёте, Шиллера и больше грезил, нежели жил в реальности. Был ли таким Тургенев, когда учился в пансионе, мы не знаем. Вероятно, с тем временем связано его первое увлечение немецкой романтической поэзией. Представить его в то время с томиком Шиллера вполне можно. После нескольких лет, проведённых в пансионе, братья стали заниматься частным образом - нужно было готовиться непосредственно к поступлению в учебные заведения.
ЧАСТНЫЕ УРОКИ
Болевший мочеполовой болезнью отец часто ездил лечиться за границу. В своё отсутствие попечение за сыновьями он оставлял своему брату Николаю Николаевичу. Тот был не очень образован, но по-доброму относился к своим племянникам. Где-то рядом так же часто была мама, не отстававшая в занятиях от сыновей. Тогдашнюю атмосферу в семье ярко передает сцена, описанная двенадцатилетним Иваном в регулярном журнале-отчете о занятиях, который то ли папа (скорее всего), то ли дядя с мальчиков требовал: «в 8-м часов сижу уж я за столом классным, на моем месте, и окончиваю1 письмо; на учительском сидит Николенька, ест шепталу и читает альманах; против меня Никанор читает
«Телеграф», против Николеньки сидит г-н Мейер и читает так «Мифологию»; мамаша сидит за своим столом, учит немецкие слова» [10, с. 121]. Все, от дворовых до матушки, так или иначе самообразовывались. Атмосфера жажды познания, чтения самых разных книг и изучения иностранных языков царила в доме Тургеневых. Дети же занимались не меньше 6 дней в неделю, свободного времени у них оставалось совсем немного. К ним приходили лучшие учителя тогдашней Москвы. Учебным процессом руководил выпускник Московского университета, учитель физики и математики П.Н. Погорельский. Расписание занятий можно почти с полной достоверностью воспроизвести по сохранившемуся в письмах журналу Ивана: в понедельник - немецкий (преподаёт г-н Фалантин), грамматика и литература (видный филолог, самый строгий, по словам Тургенева, учитель Д.Н. Дубенский), музыка (г-н Гардорф); во вторник - французский (г-н Дубле), геометрия через раз чередуется с алгеброй (Погорельский), латынь (Щуровский, видный впоследствии геолог и минеролог, любивший на занятиях уходить также в философию - предмет, которым Тургенев основательно увлекался позже); среда - рисование (архитектор и художник Вивьенн), литература, география, история (Ду-бенский); в четверг - немецкий, математика, иногда ещё музыка; в пятницу - французский, рисование, литература, география, история; суббота - латынь, арифметика; воскресенье - выходной [10, с. 119-130]. Таким образом, интенсивность занятий была очень высокая - при нагрузке, похожей на современную школу, индивидуальные занятия требовали от детей значительно большей подготовки и вовлеченности. Отдельно занимались со слабым здоровьем Серёжей (прожившим в итоге всего 16 лет), а потом с Николенькой и Иваном. Успеваемость Ивана была более чем хорошей. Он поправлял за родителями грамматику [2, с. 141.], заучивал стихотворения русских поэтов, речи деятелей французской революции и получал отметки не ниже «хорошо». Обучение включало не только необходимое изучение нескольких языков (в том числе и мёртвую латынь), но и художественно-эстетическое воспитание -обязательны были занятия музыкой, рисованием и танцами, умением, без ловкости в котором посещать вечера у знакомых семьи было попросту нельзя. Об одном из таких вечеров не хотевший танцевать Тургенев рассказывает в своём журнале [10, с. 119]. Об учителях, найденных, по всей вероятности, Сергеем Николаевичем, тоже следует дополнительно сказать несколько слов. То были лучшие учителя, профессионалы своего дела. Преподававший литературу Лермонтову Дубенский, например, в 1828 году написал глубокое исследование «Опыт о народном стихосложении», повлиявшее на многих современников и привившее им интерес к фольклорной поэзии. Возможно, именно после занятий с Дубенским
Иван увлёкся стихотворчеством. Об учителе математики Погорельском Тургенев впоследствии будет вспоминать с благодарностью [10, с. 584]. И другие учителя, пусть менее именитые, чем Ду-бенский, несомненно, на всестороннее развитие Тургенева повлияли. Это было по-настоящему дворянское образование. Из тех же отчётов мы можем узнать об интересе Ивана к лошадям, к верховой езде - ещё одному умению, необходимому тогдашнему человеку du comme il faut. [10, с. 129] Таким образом, уже в 12-летнем возрасте Иван был, можно сказать, классически (во всяком случае разносторонне) образованным молодым человеком, который имел представление о музыкальной грамоте, азах рисования, танцев и верховой езды. Очевидно, эти навыки были избыточны для поступавшего в будущем в военное училище молодого человека. Немного менее способного, хотя блестяще знавшего французский, Николая в артиллерийское училище впоследствии и отдали. Ивана же, больше преуспевающего в литературе и иностранных языках отец определил на 1 подготовительный курс Московского университета.
МОСКОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
В тогдашнюю университетскую среду с разного рода кружками, политическими делами, и бурной студенческой жизнью Тургенев не влился. Осенью ему исполнилось 15, молодой человек, жадный до знаний, но ещё судя по всему слишком зелёный. Иван много читал, в том числе книги на языках. Об одной из таких мы узнаём из единственного сохранившегося от того времени его письма - короткой записке брату на немецком языке, в которой Иван просил прислать ему «Литературу» Вольфа. [10, с. 131] Книга нужна была ему то ли для занятий немецким языком, который преподавался на подготовительном курсе, то ли для самостоятельного изучения немецкой литературы. Возможно, именно в то время (если не в пансионе) Иван познакомился с Шиллером и Гёте, которых - особенно второго -он боготворил. Об учёбе же Тургенев не оставил почти никаких свидетельств, разве что позднее в одном из писем упомянул знаменитые хрии (небольшое рассуждение на заданную тему) [10, с. 149]. Хрии П.В. Победоносцева высмеивали многие мемуаристы, в том числе, примерно в то же время учившийся в университете К.С. Аксаков. Победоносцев был в своём роде личностью примечательной, но слишком уж устаревшей была его методика - он преподавал русский чуть ли не по грамматике Ломоносова. Человек прошлого века, пусть и добродушный, заставлял молодых людей писать хрии или, как он сам их шуточно называл, хрийки. [1, с. 12] Ни преподаватели, ни занятия в памяти Тургенева глубокого следа не оставили. Скорее всего, в тот период ему интереснее было проводить время с книгой, чем в учебных аудиториях. Популярные тогда кружки Герцена и Станкевича Тургенев не посещал, дол-
госрочными знакомствами не обзавелся. Так, незаметно для него в занятиях и книгах прошел год. Летом 1834 года Тургенева перевели в Петербургский университет. Перевод связан либо с семейными обстоятельствами (чтобы быть поближе к брату или подальше от Москвы, где у его отца случилась история с княжной Шаховской), либо с тем, что Иван предполагал своё пребывание и учёбу в Петербурге более для него полезными. Более определённо ответить на этот вопрос нам не позволяют источники. В Петербурге же Иван, наконец, начал творить.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Санкт-Петербургский период взросления Тургенева можно (пусть и с натяжкой) назвать временем его литературного дебюта. Осенью 1834 года, когда в возрасте 42 лет от тяжёлой болезни умер отец, Иван в байроновском духе написал поэму «Стено», изданную, правда, только после его смерти. Она пропитана трагедией сильной личности, и, по словам автора (в датированном 1837 годом письме Никитенко), написана очень неправильным размером [10, с. 133]. Как бы то ни было, Тургенев в то время увлечённо сочинял стихи (за тот период у него набралось не менее 100, которые, правда, к сожалению, не сохранились). Первым человеком, которому Иван принёс «Стено», был друг Пушкина П.А. Плетнёв. «Всё преувеличено, неверно, незрело» [10, с. 133], - сказал он, добавив при этом, что в авторе что-то есть. «Рабское подражание байро-новскому «Манфреду» с детской неумелостью выражалось в этом произведении», - позднее вспоминал сам Тургенев [10, с. 11]. Помимо Плетнёва, открытого, светлого и искренне любившего литературу, хоть и не обладавшего большим талантом, человека, нам следует, во-первых, упомянуть Н.В. Гоголя. На протяжении семестра он читал лекции по средневековой истории, о которых Тургенев-слушатель писал позднее с большой иронией: «он был рождён для того, чтобы быть наставником своих современников; но только не с кафедры». [11, с. 67] Чуть позднее, уже в 1837 году, Тургенев написал письмо еще одному своему преподавателю, словеснику А.В. Никитенко. Начинающий - каким он себя тогда считал - литератор попросил посмотреть его тогдашние опусы. Ответ Никитенко, к сожалению, не сохранился. Так прошли несколько лет в Петербурге. Не успев пообщаться с Пушкиным, Тургенев, однако, дважды его встретил. Для его поколения Пушкин был «чем-то вроде полубога». [10, с. 12] Если не полубогом, то, безусловно, первым наставником и главным ориентиром в творчестве увиденный в гробу Тургеневым Пушкин для него останется навсегда. Закончив учёбу в Петербурге, Тургенев решился, как и многие его современники, отправиться в Берлинский университет. Нам следует добавить, что николаевская Россия со всеми её ограничениями, устремлённость молодых людей к европейско-
му образованию, к изучению модной тогда немецкой философии и литературы, как правило, только поддерживала. Более того, какие-то немецкие обычаи и традиции беспрепятственно в то время проникали и в российскую студенческую среду. Так, например, Матисен, вспоминал, что по примеру немецких университетов, в Петербургском - молодые люди организовывали партии, устраивали коммерши, пели буршенли-деры [6, с. 26]. Таким образом, мыслями Тургенев мог оказаться в германском университете ещё до того, как туда поехал.
В ЕВРОПЕ
Учёба в Германии, несомненно, стала для Тургенева поворотным моментом в жизни. В России он так и не нашёл себе наставников, а окружавшая его среда, в основном помещичья, была совершенно своими интересами ему чужда. Кончено, его родная усадьба Спасское никуда от него не делась и осталась его единственным настоящим домом. И Россию он всегда любил безмерно, иностранцем после той поездки не стал. Но взгляд его на окружающую действительность переменится кардинально. Частично это произошло благодаря влиянию преподавателей, частично - его выдающемуся (без кавычек) окружению. В основном, конечно, это касалось Грановского и Станкевича, частично - его собственного усердия в изучении философии, преимущественно системы Гегеля. Проучился Тургенев в Берлине 3 семестра.
Первая поездка длилась примерно год с 1838 по 1839. Мама средств на неё не пожалела. Вместе с Иваном в Берлин отправили крепостного Порфирия Кудряшова, который был ему верным другом и помощником. Перед началом занятий, летом 1838 года Тургенев путешествовал по городам Швейцарии и Германии, в письмах Варвары Петровны упоминались Страсбург, Гамбург, Кобленц, Эмс, Берн. [9, с. 23, 43] Осенью началась учёба, к которой Иван оказался не вполне готов: «на дому принужден был зубрить латинскую и греческую грамматику, которые знал плохо» [11, с. 8]. Тургенев слушал латинские древности у Цумпта, историю греческой литературы у Бёка, философию Гегеля у профессора Вердера (своё знание немецкого он, видимо, считал достаточным). В первый год пребывания в Берлине близко сойтись с Грановским и Станкевичем ему не удалось - Тургенев тоже посещал вечера у четы Фроловых, на которых собиралась примечательная публика, в том числе, например, учёный Фар-нганген фон Энзе, собеседница Гёте Беттина Ар-ним. К Грановскому Тургенев обращается на Вы, писал ему письма с сообщением о ряде книжных новинок и краткими мнениями об уже прочитанных [10, с. 141-143]. Из профессоров особо отметить следует относительно молодого романтика-идеалиста философа Вердера, с которым, по словам Горбачёвой, русское юношество прошло сквозь дебри гегелевских построений,
а его убеждения были призмой, сквозь которую величественно-простой свет гегелевской философии разбивался в брызги фантастических световых красок [3, с. 8].
Вернувшись на некоторое время на Родину, Тургенев посещал светские вечера, на одном из которых встретил Лермонтова, но как и с Пушкиным с ним не пообщавшись. Первую половину 1840 года Тургенев проводил в путешествиях: заезжал в Вену, потом отправился в Италию и уже из Италии, посетив по дороге ряд городов Швейцарии и Германии, вернулся в университетский Берлин. В Италии Тургенев сошелся со стоящим одной ногой в могиле Станкевичем. Его общество произвело в ещё молодом человеке настоящий переворот. Станкевич делился с Тургеневым своими громадными познаниями в философии, искусстве и культуре. Болевший чахоткой и очень слабый здоровьем Станкевич, по словам Тургенева, духом никогда не ослабевал. Свет его личности, обогатившей его, например, уделом полноты - тишиной, оставил глубокий след в душе будущего писателя. «Начало развития моей души», - написал он потом в одном из своих писем. Грановский, уже отучившийся в Берлине, начал преподавать в Московском университете. Смерть Станкевича их с Тургеневым сблизила, после неё они стали единомышленниками. После смерти Станкевича Тургенев сблизился с Бакуниным, чей характер получил частичное отражение позже в образе Рудина. Одаренный большим умом и совершенно лишённый нравственного чувства, Бакунин на короткое время стал близким другом Тургенева.
В 1841 году Иван вернулся из Европы другим: более зрелым, более отточенным стал его ум. Свой огромный культурный багаж он начал тогда приводить в порядок. Его философские мировосприятие к тому времени во многом уже сформировано. Правда, чувство юмора и детская непосредственность его не оставляли. В письмах берлинского периода Иван всё ещё любил по-детски подурачиться, покаламбурить, придумать какую-нибудь забавную историю или изобразить незамысловатый рисунок, разбавляя ими свои рассуждения о философии и природе вещей. По возвращении, в Москве, в которой спор западников и славянофилов был уже в самом разгаре, Тургенев не затеряется. В одном из таких споров с А.С. Хомяковым он, по его собственному выражению, «сокрушительного поражения» не потерпел. [11, с. 286]
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Детство Тургенева отнюдь не было, как его иногда представляют в историографии (например, Ллойд), [14, р. 13-15] безрадостным, трагическим, грустным. Да, были в его детстве телесные наказания, он также наблюдал за непростой жизнью крепостных крестьян. Но те впечатления отнюдь не затмевали его светлые, яркие и насыщенные молодые годы. Тургенев, можно сказать,
с самого детства был большим счастливчиком - родители не жалели средств на его образование, к Тургеневым приходили лучшие тогдашние учителя, его отдали, в соответствии со способностями, на филологический факультет сначала Московского, а затем Санкт-Петербургского университета. Когда всегда занимавшийся поиском учителей и пристроивший Ивана в обход правил в МГУ, отец умер, Иван, с одной стороны, ушёл в свободное плаванье - с тем временем связаны его первые литературные (преимущественно поэтические) опыты, а с другой - под опеку мамы. Мама, не чаявшая души в сыне, в свою очередь, ограничивая себя в расходах, не пожалела средств на его заграничную поездку, требуя от него, правда, строгого отчета в тратах, который Иван расписывать ей совсем не спешил. Иван до окончания учебы и возвращения в Россию оставался несколько инфантильным, вольным в словах и не до конца отдававшим себе отчет в своих поступках молодым человеком. В то же время в письмах в те годы прослеживался его громадный кругозор и жажда подлинного познания окружающей действительности. Он читал всё подряд - от «хранцузских романцев» (как он их сам называл) [10, с. 180], до научных книг по истории и, конечно, по философии, в познание которой он углубился в Берлине по-настоящему.
Примечания
1 Орфография сохранена
Иван зубрил недоученную в Петербурге латинскую и греческую грамматику, чтобы слушать и хорошо понимать лекции заслуженных берлинских профессоров. Во вторую свою заграничную поездку он, в основном благодаря Станкевичу, приобщился к итальянскому искусству и даже увлекся живописью. Тургенев - теперь мы можем сказать это с уверенностью - был очень удачлив. Он с детства привык к тому, что рядом с ним были гувернеры, учителя, воспитатели. Он привык, что его все любили и ценили. Тургенев с раннего возраста привык также к светскому обществу, специально для этого обучался танцам и другим положенным дворянину умениям. Посещать храм по воскресеньям и состоятельных знакомых в начале 1830-х для семьи Тургеневых было обычным делом. Кроме того, стоит сказать, что Ивану постоянно встречались нужные люди, которые оказывали на него исключительно благотворное влияние - это и учителя, и профессора, и его незабвенные товарищи - Станкевич, Грановский, Бакунин. У каждого из них Тургенев научился чему-то ценному для себя. Эстетическому и художественному чувству от солнечного Станкевича, высочайшему благородству от будущего «шепелявого профессора» Грановского, философскому и логическому мышлению от диалектика Бакунина.
Литература и источники
1. Аксаков К.С. Воспоминания студентства 1832-1835 гг. - СПб., 1911. 44 с.
2. Балыкова Л.А. Перевод католической молитвы в письме С.Н. Тургенева жене (1830 или 1831 г.г.) // Тургениа-на: Сб. ст. и материалов. - Орел, 1991. Вып. 2-3. - 1999. С. 131-142.
3. Горбачёва В.Н. Молодые годы Тургенева: (По неизд. материалам). - Казань, 1926. 47 с.
4. Ден Т. П. С. Н. Тургенев и его сыновья. // Русская литература, 1967. - №2. С. 129-135.
5. Майков Л. Иван Сергеевич Тургенев в вечерней беседе в Санкт-Петербурге 4 марта 1880 г. // Русская старина 1883, 1. С. 201-217.
6. Матисен Е.А. Воспоминания из дальних лет // Ленинградский университет в воспоминаниях современников: В 3 т. - Ленинград, 1963. - Т. I: Петербургский университет 1819-1895; С. 26-29.
7. Островская Н.А. Из воспоминаний о Тургеневе // И.С. Тургенев в воспоминаниях современников: в 2-х т. / Вступ. ст. С. М. Петрова; сост. и подгот. текста С.М. Петрова, В. Г. Фридлянд. - Т.2. М., 1983. 57-96 с.
8. Полонский Я.П. Тургенев у себя в его последний приезд на родину // Нива. 1884.
9. Твой друг и мать Варвара Тургенева. Письма В.П. Тургеневой к И.С. Тургеневу (1838-1844). - Тула, 2012. 584 с.
10. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т.: сочинения: в 12 т.: письма: в 18 т. / И. С. Тургенев; АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом); [редакционная коллегия: М. П. Алексеев (главный редактор) и др.]. - 2-е изд., испр. и доп. - М., 1978.
11. Т. 1: Письма: Т. 1: 1831-1849. 1982. 607 с.
12. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т.: сочинения: в 12 т.: письма: в 18 т. / И.С. Тургенев; АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом); [редакционная коллегия: М. П. Алексеев (главный редактор) и др.]. - 2-е изд., испр. и доп. - М., 1978.
13. Т. 11: Сочинения: Т. 11: «Литературные и житейские воспоминания»: 1854-1883: Биографические очерки и некрологи: 1856-1877: Автобиографические материалы: 1850-1883: Незавершенные замыслы и наброски: 1840-е гг.-1883. - 1983. 527 с.
14. Чернов Н. М. И.С. Тургенев в Москве. - М., - 1999. 177 с.
15. Щукин В.Г. Российский гений просвещения. Исследования в области мифопоэтики и истории идей. М., 2007. 608 с.
16. Lloyd J.A.T. Two Russian reformers. Ivan Turgenev. Leo Tolstoy. - N.Y., 1911. 348 p. References
1. Aksakov K.S. Vospominaniya studentstva 1832-1835 [The memoirs of studentship 1832-1835]. St. Petersburg, 1911. 44 p.
2. Balykova L.A. Perevod katolicheskojmolitvy vpis'me S.N. Turgeneva zhene (1830 ili 1831 g.g.) [The translation of a catholic prayer in the S.N. Turgenev's letter to the wife (1830 or 1831)] Turgeniana: Sb. st. i materialov [Turgeniana: collection of articles and materials]. Orel, 1991.
3. Gorbacheva V.N. Molodye gody Turgeneva: (Po neizd. materialam) [The Turgenev's years of youth: on unedited materials]. Kazan, 1926. 47 p.
4. Den T.P. S.N. Turgenev i ego synov'ya [S.N. Turgenev and his sons]. Russkaya literatura [Russian literature], 1967. No. 2.
Pp. 129-135.
5. Maikov L. Ivan Sergeevich Turgenev v vechernej besede v Sankt-Peterburge 4 marta 1880 g. [Ivan Sergeevich Turgenev in an evening conversation in Saint-Petersburg on 4 March 1880]. Russkaya starina. 1883, 1. Pp 201-217.
6. Matisen E.A. Vospominania iz dal'nih let [The memoirs from distant times]. Lelingradskij universitet v vospominaniyah sovremennikov [The Leningrad university in memoirs of contemporaries]: in 3 vol. - Leningrad, 1963. Vol. I: Peterburgskij universitet 1819-1895 [The Saint-Petersburg university 1819-1895]. Pp. 26-29.
7. Ostrovskaya N.A. Iz vospominanij o Turgeneve: I.S. Turgenev v vospominaniyah sovremennikov [From memoirs about Turgenev: I.S. Turgenev in memoirs of contemporaries]: in 2 vol. Vstup. st. S.M. Petrova; sost. i podgot. teksta S.M. Petrov, V.G. Fridland [introductory article of S.M. Petrov; collection and preparation of the text S.M. Petrov, V.G. Fridland]. - Vol. 2. M., 1983. 57-96 pp.
8. Polonskij YA.P. Turgenev u sebya v ego poslednij priezd na rodinu [Turgenev at home in his last visit of his motherland]. Niva. 1884.
9. Tvoj drug i mat' Varvara Turgeneva. Pis'ma V.P. Turgenevoj k I.S. Turgenevu (1838-1844) [Your friend and mother Varvara Turgeneva. V.P. Turgeneva letters to I.S. Turgenev (1838-1844)]. Tula, 2012. 584 pp.
10. Turgenev I.S. Polnoe sobranie sochinenijipisem: v301.: sochineniya: v 121.:pis'ma: v 181. [Complete works and letters in 30 volumes: works in 12 volumes: letters in 18 volumes]. 2nd edition, corrected and completed. Moscow, 1978.
11. Vol. 1: Pis'ma [Letters]: 1831-1849. 1982. 607 p.
12. Turgenev I.S. Polnoe sobranie sochinenij ipisem: v301.: sochineniya: v 121.: pis'ma: v 181. [Complete works and letters in 30 volumes: works in 12 volumes: letters in 18 volumes]. 2nd edition, corrected and completed. Moscow, 1978.
13. Vol. 11: Works: Vol. 11. 1983. 527 p.
14. Chernov N.M. I.S. Turgenev vMoskve [I.S. Turgenev in Moscow]. Moscow, 1999. 177 p.
15. Schukin V.G. Rossijskij genij prosveshcheniya. Issledovaniya v oblasti mifopoetiki i istorii idej [the Russian genius of enlightenment. Researches in sphere of mythopetics and history of ideas]. Moscow, 2007. 608 p.
16. Lloyd J.A.T. Two Russian reformers. Ivan Turgenev. Leo Tolstoy. N.Y., 1911. 348 p.
© «K™o», 2024 © H03APMH A.M., 2024
