CC BY
50
П. Е. Карпов
Российская академия музыки имени Гнесиных (РАМ),
Москва, Россия
«ГОД ЗА ГОДОМ В МУЗЫКЕ»: О ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. А. БУЛЫЧЕВА
Аннотация
Статья посвящена практической деятельности Вячеслава Булычева — видного представителя отечественного хорового исполнительства начала XX века. Создатель Московской симфонической капеллы и первого в России хора рабочих, В. Булычев в творческом содружестве с С. Танеевым стал первым исполнителем в России многих классических хоровых произведений западноевропейской музыки.
Ключевые слова: Вячеслав Булычев, хоровое исполнительство, Московская симфоническая капелла.
P. Karpov
RAM, Rossiyskaya akademiya muzyiki im. Gnesinyih,
Moscow, Russia
MUSIC THROUGH THE AGES: WORK AND LIFE OF V. A. BOULICHEV
Abstract
This article touches upon work and life of Vyacheslav Boulichev, a widely respected Russian choral conductor, (the beginning of the 20th century). He founded Moscow Symphony Choir and the first workers' choir in Russia. V. Boulichev in close cooperation with S. Taneev became the first performer of many West European classical choral compositions in Russia.
Key words: Vyacheslav Boulichev, choral performance, Moscow symphonic choir.
В отечественной хоровой музыке рубежа XIX—XX веков и в наше время сохраняется много до конца не изученного. Одной из фигур, до сих пор остающихся в тени, однако внесших значительный вклад в хоровую культуру первой половины ХХ века, является Вячеслав Александрович Булычев (1872—1959). Личность его многогранна. Создатель и руководитель нескольких хо-
ровых коллективов (Россия, Молдавия, Румыния), композитор, теоретик и общественный деятель, В. Булычев аккумулировал художественные идеи, созвучные эпохе.
О творческом становлении Вячеслава Александровича можно судить по дневникам из личного архива музыканта. С детских лет у будущего мастера сочетаются задатки рационального мышления и творческой пытливости. Природные способности позволили ему обучаться одновременно на юридическом факультете МГУ и в Московской консерватории (1893). По словам Вячеслава Александровича, «музыкой я начал заниматься рано и рано ушел от музыкального дилетантизма, еще в гимназии осознав значение искусства и тогда же занявшись серьезным изучением его техники» [1, ед. хр. 31, лист 2]. (Булычев В. А. «Год за годом в музыке» (1893—1897).
Блестяще сдав приемные экзамены в Московскую консерваторию, Булычев записался в студенческий хор, которым руководил профессор итальянского языка Владимир Густавович Мальм — разносторонне образованный человек. «Пение в студенческом хоре начало развивать у меня вкус к этому роду искусства, которое под влиянием чисто инструментального моего образования и под влиянием симфонических концертов, усердно мною посещаемых, казалось мне второстепенным и недостойным внимания серьезного музыканта. В то время Россия переживала эпоху расцвета инструментальной музыки. И вот пение в студенческом хоре, разговоры с Мальмом о хоровом пении и хоровых сочинениях заставили меня внимательно присмотреться к этому неведомому мне роду искусства. Я начал разбираться в сборниках, из которых Мальм черпал материал для студенческого хора и начал сочинять не только для однородного, но и для смешанного хора» [1, лист 3].
Во время обучения в консерватории Булычеву запомнились слова, сказанные В. И. Сафоновым: «России нужны не только музыкальные техники, но и широко образованные музыканты». Молодой музыкант приучил себя к систематическому труду и выработал привычку не терять времени даром.
Первая попытка создать хор относится к 1894 году. Мама Булычева была большой любительницей хорового пения, его родной дядя руководил хором рабочих на фабрике в Купавне. Таким об-
разом, собрав человек 7—8 из числа родных и знакомых, под управлением дяди Булычева был собран домашний хор. После первых репетиций стало понятно, что «руководитель» не имеет никаких музыкальных знаний, необходимых для руководства хором, так как хористы пели без нот, с голоса дяди, да еще и в октаву с сопранами. Из всего этого начинающий дирижер сделал заключение, «что для того, чтобы петь правильно (подчеркнуто мной. — П. К.) в хоре, прежде всего, нужны ноты» [1, лист 6]. Домашний хор стал вновь репетировать под руководством начинающего дирижера, который разучивал каждую партию отдельно. «Подобрался народ голосистый. Пожелал участвовать в этом хоре и Г. Я. Черешнев, мой товарищ по консерватории, отлично читавший ноты. Дело подвигалось настолько быстро и хорошо, что весь наш хор был приглашен на свадебный пир моей кузины Гали» [там же]. Этот концерт состоялся весной 1895 года и стал первым публичным выступлением молодого музыканта в качестве дирижера хора. Вскоре занятия с хором были прерваны из-за большой занятости В. Булычева в университете и консерватории.
Опираясь на свой первый практический опыт, Вячеслав Булычев делает выводы: «При разучивании хоровых партий я увидел, что большинство моих певцов не только не умеют читать ноты с листа без помощи инструмента, но большинство даже не знают нот. У меня явился самый простой вопрос, что, если для игры в оркестре и вообще на всяком инструменте нужно учиться на нем играть и свободно читать ноты, то почему хоровым певцам не нужно делать то же самое» [1, лист 6—7]. С этими мыслями Вячеслав Александрович возобновил деятельность «домашнего хора». Единственную воскресную репетицию Вячеслав Александрович разделил на две части. Первый репетиционный час был отведен для обучения певцов нотам, элементарной теории и сольфеджио, а второй — разучиванию легких хоровых сочинений.
Первый урок был назначен на 1 октября 1895 года в шесть часов вечера. Именно с этого дня будущий известный хоровой деятель начал вести свою общественную и педагогическую деятельность.
Репертуарная политика нового хора начинается с сочинений лидертафельного стиля (Мендельсон, Абт и др.). Результаты занятий по теории и сольфеджио были видны уже к концу года.
Большая часть учеников (в основном мужчины) начали хорошо читать ноты с листа.
В 1896 году Булычев поступает в класс С. И. Танеева. Кроме него, в классе Сергея Ивановича учились еще двое — Р. Глиэр и Г. Черешнев. Занимался со своими учениками Тенеев контрапунктом свободного стиля. «Танеев научил нас таким сложным контрапунктическим комбинациям, которые нельзя было встретить ни в одном учебнике. Он открыл перед нами тайны контрапунктической техники эпохи строгого стиля (XV и XVI вв.), которые до сих пор считались каким-то неразгаданным чудом» [1, лист 17].
К 1894—1896 годам относятся и первые композиторские опыты Вячеслава Александровича. Им написано несколько хоров для различных составов, среди которых: «Уж скоро стает снег» (4-х гол. муж. хор), «Над пустыней снежной» (сл. Метер-линка), «Свобода» (сл. Шелли). Хор «Свобода» позднее переделан в симфоническую кантату: в ней применены приемы вокальной симфонизации, которые зарождались в мыслях В. Булычева в эти годы и впоследствии превратились в сознательную и стройную теорию. «Сущность симфонизма состоит не только в использовании абсолютной высоты тонов, но и их разницы в тембре, этом громадном художественном ресурсе, попытки воспользоваться которым впервые встречаются в произведениях композиторов Венецианской и Неаполитанской школ» [4, с. 124].
В молодом хормейстере проявляются качества талантливого организатора и руководителя. Летом 1896 года Вячеслав Булычев сопровождает на Кавказ на лечение больную мать. В Ессентуках в недавно учрежденной публичной библиотеке с большим читальным залом собирается местная интеллигенция. Булычев, посещая библиотеку для чтения газет, перезнакомился со многими из них. Нередко говорили о музыке, и Вячеслав Александрович с удовольствием рассказывал о недавно созданном московском хоре. В процессе общения возникла мысль создать хор из местных жителей и студенческой молодежи. Таким образом, был организован «внушительный хор», в составе которого оказалось немало людей, имеющих опыт в хоровом пении. Репетиции происходили три раза в неделю в помещении читального зала и посещались очень аккуратно. Из всего разучиваемого
репертуара певцам хора более всего нравились «Соловушка» П. Чайковского и «Над пустыней снежной» В. Булычева.
В 1897 году Вячеслав Александрович успешно заканчивает университет. Четыре студенческих года не прошли даром, благотворно отразившись на общем развитии Булычева и на его способностях к систематической научной работе. А написание курсовых работ заставило его выучить французский и немецкий языки, которые впоследствии пригодились для музыкально-научного образования: «.. .я стал читать на этих языках книги по теории и истории музыки, что очень раздвинуло мои музыкальные горизонты» [1, ед. хр. 31, лист 15].
Сергей Иванович Танеев внимательно следил и принимал самое активное участие во многих творческих проектах своего ученика. Авторитет Танеева был непререкаем, а его изумительный слух всем известен. На первый взгляд такое пристальное внимание к личности Булычева со стороны «мирового учителя» кажется довольно странным, так как последний учился в классе метра (контрапункт) всего один год (1895—1896)1. Тогда как среди учеников Танеева мы видим более значительные фигуры (Рахманинов, Скрябин, Гречанинов, Метнер и др.). Напомним, что в монографии Г. Бернандта «С. И. Танеев» (1983) приводится список учеников Сергея Ивановича (консерваторских и частных), состоящий из 155 человек (с. 270—272). По неофициальным данным этот список достигает 270 человек.
Исследования Танеева-теоретика были созвучны исследованиям Булычева-практика. Они дополняли друг друга. Ум Танеева был «дедуктивный и позитивный» (Л. Сабанеев), в исследовании он опирался на практический опыт. «А целью его изучения был феномен музыкальной красоты. Музыкально прекрасными для него были произведения основателей великих стилей: Пале-стрина — строгого стиля, Бах — свободного и классики — "классического"» [3, с. 45—46].
Часто присутствуя на репетиции Московской симфонической капеллы, С. Танеев иногда после репетиций говорил дири-
1 О тесном содружестве Танеева с Булычевым свидетельствует то, что летом 1908 года Булычев снимает дачу в деревне Дютьково, на которой позднее поселяется Танеев. Сегодня в этом доме находится музей С. И. Танеева.
жеру, что хор низко интонирует большую терцию мажорного трезвучия. С одной стороны, Капелла в это время уже состояла из хороших музыкантов, которые не могли петь фальшиво, с другой — бывший ученик верил в абсолютный слух Танеева. Эта загадка долгое время оставалась неразгаданной. Вскоре представился случай разрешить это недоразумение.
Была организована лекция профессора А. Эйхенвальда2 о чистом и темперированном строе в физической аудитории Высших женских курсов. В начале лекции профессор представил числовые таблицы разницы интервалов чистого и темперированного строя, которые предстояло озвучить с помощью фисгармонии и хора.
Немного отвлечемся, чтобы более подробно описать инструмент, при помощи которого происходило исследование. Это была фисгармония с шестью или семью клавиатурами, нижняя из которых (обычная фортепианная) — в темперированном строе. Остальные настроены так, что в каждой октаве было по пятьдесят два звука, необходимых для чистого строя. На каждой клавише был написан звук и число его колебаний. При сравнении интервалов чистого строя с темперированным, особая разница ощущалась в больших терциях.
«Наконец, предложено было хору взять С-ёш-ное трезвучие. С замирающим сердцем я производил это испытание над своим хором, моим детищем, которое я воспитывал в течении многих лет и чистотой интонации которого я гордился... Хор берет это трезвучие и тянет его, во время чего лектор берет трезвучие чистого строя на фисгармонии. Оба трезвучия в отношении интонации вполне совпадают. После этого Эйхенвальд берет терцию темперированного строя, которая так зазвучала фальшиво, что вся аудитория ахнула и после этого раздались оглушительные аплодисменты по адресу хора, аплодисменты за один аккорд, и, быть может, большие, чем за целую ораторию» [1, ед. хр. 31, лист 28—29]. Одним из первых С. И. Танеев подошел к Булычеву с поздравлением, «поняв причину нашего недоумения относительно большой терции. Танеев, обладая прирожденным
2 Эйхенвальд Александр Александрович (1863—1944) — профессор МГУ. С 1901 года преподавал физику на московских Высших женских курсах. Занимался вопросами музыкальной акустики.
абсолютным слухом, с детства воспитал его на постоянной фортепианной игре и таким образом ассимилировал его с темперированным строем фортепиано» [1, лист 28].
Вячеслав Александрович создает Московскую симфоническую капеллу для исполнения сочинений крупных жанровых форм классического периода: оратории — «Самсон» (Гендель), «Времена года» (Гайдн), «Илия» (Мендельсон), Requiem (Моцарт) и др. Одновременно он вынашивает идею исполнения целого цикла концертов Нидерландской школы. «Затея: представить Нидерландскую школу с начала до конца XV и XVI века, начиная от Дюфаи и кончая Орландо Лассо. У меня давно созрела мысль показать московской публике различные школы композиторов строгого стиля, начиная со старейшей, Нидерландской. Затея довольно рискованная: перенести музыкального слушателя XX века в музыку XV и XVI веков» [1, лист 40].
Создавая симфоническую капеллу, Булычев преследовал несколько целей: «Во-первых, он хотел познакомить широкую музыкальную общественность с огромным периодом развития музыки (около 400 лет), до сих пор остававшимся неизвестным. Во-вторых, произведения строгого стиля. потребуют от исполнителей особой чистоты интонации, вокальной дисциплины и гибкости, "деликатной звучности", так необходимой для воспитания хорошего тона. И в-третьих, Булычева не удовлетворяло общее состояние хорового пения, существовавшего в то время в двух основных формах: 1) профессиональные церковно-певче-ские хоры и 2) любительские хоры» [4, с. 125].
Первый концерт Капеллы из хоровых сочинений композиторов эпохи Возрождения состоялся 7 декабря 1908 года в зале Синодального училища и собрал значительно меньше публики, чем концерты из сочинений кантатно-ораториальных жанров. В архиве Булычева не обнаружено рецензий на данный концерт, поэтому приводим более поздние отклики на концерт, состоявший из сочинений эпохи Ренессанса.
«Вчерашний концерт московской симфонической капеллы привлек не особенно много публики. Так того и следовало ожидать, — ведь, странный предрассудок относительно мнимой устарелости, даже мертвенности старинной музыки еще живет в умах. И не только широкой публики, но и музыкантов. И совершенно
напрасно. Кроме работ высокого технического мастерства, ярким примером которого служит удивительно (но и искуственно) сделанный горизонтальный подвижной контрапункт Sanctus Пьера Мулю, здесь были исполнены и навеки жизненные образцы высокого вдохновения. Взять хотя бы Ave Regina — Я. Обрехта, Bene-dictus — А. Брюммеля и многое другое. Исполнение труднейшей программы надо признать более чем удовлетворительным. Правда, кое-где желательно было больше ритмической отчетливости, ясности и точности интонации. Некоторые темпы показались нам вялыми, не везде ясно проступал контрапунктический характер сочинений. Концерту предшествовало весьма нелишнее и, пожалуй, слишком краткое историческое введение г. Булычева. Несмотря на запрещение, аплодировали» [1. Ед. хр. 118. Сборник статей и газетных заметок о Моск. Симф. Капелле. Том II. Лист 2. (озаглавлено «Концерт Симфонической капеллы». Подпись — Н.П.)] («Столичная Москва», 25 октября 1910 г.).
«Вечер московской симфонической капеллы был посвящен сочинениям для хора a cappella композиторов нидерландской школы... В программе концерта стояли произведения с ярко выраженным вокально-фиоритурным стилем (Дюфаи, Окегем), произведения стиля имитационного (Жоскен де Пре) и, наконец, образцы творчества Орландо Лассо, — того, кого современники называли "обновителем утомленного мира". И современников Лассо легко понять: сквозь мастерское письмо Лассо, сквозь захватывающие вокальные красоты чувствуется религиозное настроение, слышится та искренность и правдивость чувств, которых привыкло искать современное ухо. Но пусть не подумают, что все предшествующие композиторы для современного слушателя имеют только исторический интерес. Нет! Несмотря на странность заключительных созвучий (совершенные интервалы — квинта, октавы) и резкость иных гармонических сочетаний в музыке строгого стиля нас не может не пленять красота вокализации и необыкновенное ритмическое своеобразие. Хор симфонической капеллы под управлением г. Булычева, несмотря на большие трудности, справился со своей задачей хорошо» [1, лист 2 (подписано — Гр. Пр.)] («Русская газета», 26 октября 1910 г.).
Первое исполнение мессы h-moU И. Баха в России (1911)
Мы уже затрагивали ту сторону личности Вячеслава Булычева, которая касалась его творческой смелости, таланта исследователя-практика. Огромный энтузиазм и энергия музыкального деятеля смогли преодолеть «исторический интерес» большинства публики к хоровым сочинениям эпохи Ренессанса, которая обнаружила в них непреходящую художественную ценность.
Служение искусству, которому Булычев посвятил свою жизнь, осуществлялось через многие формы деятельности. Но все же в начале века главным было руководство Симфонической капеллой. Благодаря ей он стал крупным музыкантом и получил широкую известность среди обширной публики и уважение и признание среди авторитетных музыкальных деятелей.
1911 год был достаточно плодотворным для творческого союза (Булычев и Капелла). В качестве примера перечислим несколько значимых концертов этого творческого коллектива. 11 февраля в Большом зале консерватории с большим успехом была исполнена оратория Р. Шумана «Рай и Пери», 18 ноября в Малом зале консерватории капелла исполнила сочинения Римской школы (Б. Тромбочино, Д. Спатаро, Д. Палестрина); 12 декабря в Большом зале консерватории состоялся концерт из сочинений Баха: Кантаты № 4, 6, 50 и Магнификат. Но все же главным музыкальным событием года в жизни Симфонической капеллы и Булычева стала постановка и исполнение И-шоП-ной мессы И. Баха.
Осознавая значимость задуманного, а также исходя из сложности и грандиозности этого сочинения, руководитель Симфонической капеллы устроил четыре Репетиториума3, посвященные мессе Баха. Аудитория этих лекций состояла из известных представителей московского музыкального мира — Танеев, Рахманинов, Гречанинов, Глиэр, Кастальский и др. (около двухсот человек).
Почти на всех репетициях мессы присутствовал С. Танеев, который, по словам В. Булычева, делал замечания и давал дельные
3 Репетиториум (термин В. Булычева) — предварительные разъяснения, предшествующие исполнению какого-нибудь крупного музыкального произведения. Музыкально-теоретическая лекция с анализом всех исполняемых номеров, с немедленным их исполнением под аккомпанемент фортепиано или фисгармонии.
советы. По обоюдной договоренности Вячеслава Александровича и Сергея Ивановича, было принято три решения: первое — все арии и дуэты мессы исполнять не солистами, а хором, как это было во времена Баха; второе — сочинение исполнять целиком, без купюр; третье — разбить исполнение на два дня (два концерта).
В своей книге «Творчество С. И. Танеева» (1986) Л. З. Корабель-никова говорит о большом интересе и сотрудничестве «русского Баха» с отечественными хоровыми коллективами предреволюционного периода. «Связь Танеева с ведущими хоровыми коллективами Москвы имела значение не только как стимул создания светского концертного репертуара. Особенности хорового письма Танеева и складывавшийся в крупнейших хорах стиль и характер исполнения находились в глубокой взаимозависимости. Здесь, прежде всего, имеются в виду Московский синодальный хор и Симфоническая капелла, созданная и руководимая учеником Танеева В. А. Булычевым» [2, с. 203].
Для Танеева — Бах был, по словам Л. Сабанеева, великим прототипом и кумиром. Подойдя вплотную к созданию главного сочинения своей жизни — кантаты «По прочтении псалма», к тексту которой (Стихотворения Хомякова) он отнесся так, «как бы к нему отнесся Бах — как к священному, неизменному "кантус фирмусу", на который надо написать музыку» [3, с. 35].
Российская премьера h-moll-ной мессы состоялась 27 и 28 марта в Большом зале Московской консерватории и собрала огромное количество публики из разных уголков России. Отметим, что месса не имела такого успеха, какой имели «Времена года» Гайдна или «Requiem» Моцарта. И только посетители ре-петиториума были в восторге от мессы и ее исполнения. Сам дирижер также был не очень доволен премьерой: «...первое исполнение меня не совсем удовлетворило: было несколько недочетов и, главным образом, в области арий и дуэтов, исполняемых хором. Это придало исполнению большую тяжесть, страшно обременяло хор и лишило контрастов между исполнением соло и массовых ансамблей. Поэтому я решил в будущем отказаться от этого, предоставив арии и дуэты солистам. Танеев отметил большую заслугу в области ознакомления русского общества с неизвестным ему сочинением. "Вы, Вячеслав Александрович, как Мендельсон, который первый исполнил через сто лет баховский
МаШаш-р^юп, сказал Танеев после исполнения мессы"» [1, ед. хр. 35, лист 12] (Булычев В. А. Год за годом в музыке. 1911).
Несмотря на некоторые шероховатости при исполнении, Ю. Энгель написал хвалебную статью в «Русских ведомостях». «Вчера московская симфоническая капелла под управлением В. А. Булычева исполнила первую половину мессы И-шо11 И.С. Баха, вторая половина будет закончена сегодня. Месса эта целиком никогда не шла в Москве, и исполнялось только несколько хоров из нее в РМО под управлением В. И. Сафонова. Сочинение это, являющееся одним из самых возвышенных и глубоких откровений в музыке, представляет исключительные трудности для исполнения. Поэтому приходится только удивляться энергии, настойчивости и любви к делу г. Булычева, давшего возможность московской публике, кстати, собравшейся в весьма значительном количестве, услышать это сочинение. Исполнение было в общем вполне удовлетворительным, а некоторые номера прошли даже совсем хорошо. Хор звучал утомленно, что и немудрено, так как накануне состоялась генеральная репетиция всей мессы» [1, ед. хр. 118. Сборник статей и газетных заметок о Моск. Симф. Капелле. Том II. Лист 10] («Русские ведомости» 27 марта 1911 г.).
Организация и работа В. А. Булычева с первым в России хором рабочих на Пречистенских курсах
Общая политическая ситуация: революция 1905 года и Манифест 17 октября оказали влияние и на музыкальную жизнь страны. Благодаря этому появилась возможность организации в Москве Народной консерватории и хора рабочих, основателями которых стало Русское Техническое Общество. Курсы существовали и до Манифеста, но после него учебные программы существенно расширились: в них были введены начала общественного и эстетического образования. Поэтому образование хора стало естественным результатом нового течения. Это очень заинтересовало Вячеслава Александровича, так как на «этих курсах я мог произвести опыт прививки культурной музыки к народу» (выделено Булычевым. — П. К.).
«В конце 1905 года Евгения Эдуардовна Линева — хорошо известная в истории русской музыкальной культуры, предложила
мне основать в Москве Народную консерваторию и хор рабочих при Пречистенских курсах. Я предпочел заняться организацией хора рабочих» [1, ед. хр. 31, лист 454].
К организации хора и набору в него певцов Линева и Булычев приступают в начале 1906 года. На приемные прослушивания пришли более трехсот человек — фабричные рабочие, ремесленники, приказчики, портнихи. «Приходил на пробу даже один "золотарь", т.е. рабочий ассенизационного обоза, который очень стеснялся назвать свою специальность, но от которого так сильно попахивало, что скрыть этой специальности было никак не возможно. Он очень горевал, что за отсутствием голоса и слуха не мог быть принят в хор; меня же поразило, как у человека со столь тяжелой специальностью могли явиться подобные эстетические стремления» [1, лист 505].
По итогам прослушивания было выбрано около сотни наиболее способных, которых они поделили поровну (Булычев и Линева). Группа под руководством Вячеслава Александровича стала заниматься начальной музыкальной грамотой по воскресеньям, но вскоре, по просьбе хористов, был прибавлен еще один двухчасовой урок на неделе. Через некоторое время Булычев остался единственным руководителем музыкального дела на Пречистенских курсах. «По составу голосов хор был средний, и немало ушло у меня трудов и времени на борьбу с так называемым "открытым звуком", столь свойственным народному пению» [1, лист 46—47]. По итогам первого года обучения, хор рабочих по певческому уровню был выше многих любительских хоров, состоящих из людей «интеллигентных профессий».
Первый концерт хора рабочих состоялся 25 марта 1909 года в Малом зале Московской консерватории в концерте пианиста Я. Вейнберга, который помогал В. Булычеву на курсах в преподавании элементарной теории и сольфеджио. По словам современников, хор исполнил достаточно разностороннюю программу из сочинений стиля лидертафель с вкраплением нескольких
4 Вставка (вписка) сделана рукой Булычева темно-синими чернилами внутри машинописного текста.
5 Сноска сделана на пятидесятой странице (карандашом), то есть через пять страниц основного текста. Следовательно, эта фигура действительно очень взволновала основателя хора.
хоров строгого стиля. Большой хор, состоящий примерно из семидесяти человек, очень хорошо исполнил свою программу и был награжден публикой длительными аплодисментами. На этом концерте произошел небольшой конфуз. Успешное выступление Вейнберга было ослаблено триумфом хора (напомним, что основным исполнителем в концерте был заявлен именно пианист); «в артистическую набилось много народу, который поздравлял меня с успехом хора, а бедный Вейнберг стоял как-то в стороне, никем не приветствуемый» [1, лист 48]. Особой радостью и гордостью для дирижера стало то, что после первого отделения в артистическую спустился Танеев, который выразил свое восхищение исполнением капеллы, чем очень ободрил хористов, которые во втором отделении пели еще лучше.
Позднее лучшие певцы из хора рабочих стали принимать участие в концертах Симфонической капеллы (в частности, И-шо11-ной мессы Баха), «в их числе бывший пьяница Петров, который теперь стал совершенно непьющим человеком под влиянием музыки» [16]. Хотя развитие хора и его концерты были успешными, руководитель коллектива видел явный недостаток в том, что хор «трудно обновлялся вновь прибывающими элементами, так как в рабочей среде занятия культурной музыкой совершенно отсутствовали и не было подготовленных к этому делу элементов» [1, лист 49].
Пораженный достигнутыми результатами Булычева с хором рабочих, Танеев посвятил этому коллективу цикл хоров, но, по словам дирижера, весьма трудных: «Танеев несколько переоценил технику хора, не приняв в расчет, сколько времени и труда я положил для разучивания даже более легкой программы. Поэтому мне не удалось ничего разучить из этого сборника. Хоры эти были изданы Российским Музыкальным издательством и Танеев подарил мне в библиотеку партитуру этих двенадцати хоров (выделено Булычевым. — П. К.) ор. 27. — на слова Полонского, в числе их грандиозный "Прометей"» [1, лист 49].
В Доме-музее П. И. Чайковского (Клин) в архиве С. Танеева сохранилось письмо рабочих — членов хора Пречистенских курсов с благодарностью за посвящение: «Это придает нам, — писали
6 Последние четыре слова вписаны рукой Булычева синими чернилами.
рабочие-хористы 3 мая 1910 года, — еще больше бодрости и энергии в дальнейшей нашей деятельности. Мы, дорожа Вашим мнением, как талантливого и ученого музыканта, сочтем за особое удовольствие для нас исполнить эти Ваши сочинения» [2, с. 205].
В работе мы затронули и исследовали одну из неизвестных страниц в русской хоровой культуре рубежа XIX—XX веков, основываясь на архивных материалах в ГЦММК им. Глинки. Деятельный ученый-практик, Вячеслав Александрович Булычев стал создателем двух крупных хоровых коллективов в Москве, организовал научное общество «Музыкально-теоретическая библиотека», возглавил Московский кружок преподавателей пения, прочитал и опубликовал много лекций по вопросам музыкального образования. Однако главным в творческой жизни видного отечественного музыканта все же оставалась практическая работа с хором. Как мы показали, она протекала в тесном содружестве и постоянных творческих контактах с великим С.И. Танеевым.
Литература
1. ГЦММК им. М. И. Глинки. Фонд В. А. Булычева (Ф. 277).
2. Корабельникова Л. З. Творчество С.И. Танеева. М., 1986.
3. Сабанеев Л. Л. Воспоминания о Танееве. М., 2003.
4. Сорокин В. О «Симфоническом хоре» в теоретических работах В.А. Булычева // Профессиональная подготовка руководителя самодеятельного хорового коллектива. Л., 1988.
References
1. GCMMK im. M. I. Glinki. Fond V. A. Bulycheva [Glinka Museum of Musical Culture. From V.A. Bulychev's collection] (F. 277).
2. Korabel'nikova L. Z. Tvorchestvo S. I. Taneeva [The works of S.I. Ta-neev]. M., 1986.
3. Sabaneev L. L. Vospominanija o Taneeve [Taneev recollections]. M., 2003.
4. Sorokin V. O «Simfonicheskom hore» v teoreticheskih rabotah V. A. Bulycheva //Professional'naja podgotovka rukovoditelja samodejatel'nogo horo-vogo kollektiva [«Symphony choir» in theoretical works of V. A. Bulichev // Professional training of an amateur chorus director]. L., 1988.
Данные об авторе
Карпов Павел Евгеньевич — кандидат искусствоведения, доцент кафедры хорового дирижирования Российской академии музыки имени Гнесиных (РАМ). E-mail: [email protected].
Data about the author
Karpov P. — Candidate of Arts Criticism, docent, Choral Conducting Department, the Gnesins Russian Academy of Music. E-mail: [email protected].
