CC BY
35
УДК 655 ББК 76.17
ГОД КУЛЬТУРЫ В КОРШЕВО
Фёдоров Михаил Иванович, адвокат, писатель (г. Воронеж)
THE YEAR OF CULTURE IN CORSHEVO
Fedorov M.I., lawyer, writer (Voronezh)
1
6 июня 2014 года я уговорил приятеля отвезти меня на машине в Коршево, откуда дошли плохие известия. Там уничтожили дом священника Федотова, в котором в 1892-ом году останавливались уроженец Коршево Алексей Сергеевич Суворин [1] и писатель и врач Антон Павлович Чехов [2]. Суворин организовал в доме священника столовую для голодающих, а Чехов - лечил.
За два часа мы добрались до Коршево. Во дворе средней школы нас встретил мой давний знакомый учитель истории Александр Иванович Ляпин.
Мы прошли в школьный музей. В небольшой комнатке, заставленной стендами и витринами, Ляпин рассказал о доме священника Федотова.
- Построен в 1858-ом году. Подтверждение тому «С.Петербургское общество страхований 1858 г.», - показал металлическую табличку.
- Мы успели снять табличку, - говорил историк. - Дом был на улице Подлесной. Огромный, буквой «п». Укороченной. План сохранился, противопожарный, правда, но по нему видно устройство дома, - достал расчерченный лист бумаги и показывал на нем комнаты. - Тут был
Алексей Сергеевич Суворин
193
Антон Павлович Чехов
Табличка общества страхователей
кабинет стоматолога. Тут сидела медсестра. Здесь -лаборатория. Вот - архив. И роддом. Было семь печей!
- Давайте там договорим, - попросил я.
Меня гнало на место трагедии.
Ехали по огромному селу с линейными улицами и необычными для города пустырями.
- Давайте к храму, - учитель показывал дорогу водителю. - Там всё рядом.
- Когда же это случилось? - спросил я.
- Начали уничтожать в прошлом году осенью, а уничтожили 21 апреля этого года. На второй день Пасхи. Это все распоряжение из области. А виновата наша глава. Потому что она отдала, сбросила всё, сказала: нам не нужен дом Федотова.
- Заехать бы к ней...
План дома священника Федотова
- Она сейчас, как лиса, начнет.
- А скажите, чем дорог дом священника? -спросил я, чтобы это узнал водитель.
- Я уже рассказывал. В 1892-ом году здесь, в доме священника Федотова, сделали как бы штаб. По спасению голодающих. А Чехов Антон Павлович лечил. Остался лазарет. Он уцелел, маленький. А дом уничтожен.
- А как уцелел?
- Потому что он остался у потомков Федотовых. А само здание - нет. Хотя родственница Федотовых в свое время судилась за дом. Хотела вернуть. Но суд проиграла. И дом не вер-ну-ли, -произнес с грустью учитель.
«Так бы дом сейчас стоял целехонек!» -подумал я.
- А когда судилась?
- Это конец 90-х. Но не вер-ну-ли. Она умерла. А через год - три больницу закрыли. Её теперь нет. Здания бросили. И дом Федотова пошел под нож.
- Неужели нельзя было отдать в хорошие руки?
- Да просили: отдайте.
- А кто?
Ехали по широченной улице, по краям которой между заросшими травой пустошами тянулись дома. За ними в глубь дворов уходили огороды.
194
Дом священника Федотова
Развалины дома священника Федотова
- У нас есть пилорамщик, - продолжал учитель. - А у него дочь. Он окончил художественное училище, а она - музыкальное. Они говорят: «Мы здесь детский хор создадим. Воскресную школу. Рядом храм. Дом намоленный». Вот такая мысль была...
- А как уничтожали? - я с опаской смотрел на приближающиеся огромные дубы.
- На второй день Пасхи подъехали. Бульдозер как надавил.. Вот видите!
За дубом горой лежали, торчали бревна, балки, доски, выпирали обломки стен, изгибались листы железа.
У меня перехватило дыхание.
- О-о-о!
Я не выдержал и выругался. Хлопнул водителя по колену:
- Тормози!.
- Еще, еще надо проехать, -учитель показывал вперед. - Это здание больницы. А дом Федотова дальше. Там были еще два гаража. Два каменных подвала.
- И все лежит, - я увидел несколько наваленных горок строительного хлама.
- Вот! - показал краевед на крайнюю кучу.
«Это все, что осталось от дома, где были Суворин и Чехов!»
Я снова страшно выругался.
Единственный дом в крае, помнивший Антона Чехова, лежал в руинах.
От дикого варварства ударило в виски.
- Вон видите, - учитель показал на макушку кучи. - Это стена, где комод стоял. Она не завалилась.
«Устояла», - пронеслось внутри.
- Что им, земли не хватило?
- Да здесь пустырей тьма! -воскликнул историк.
Я не мог говорить. А голос историка звучал звонко. Видимо, он столько переживал, что не осталось сил больше горевать. Мог только смеяться над глупостью людей.
- В этом доме спасали болящих и голодающих! -пояснил я водителю.
Я смотрел на то, что осталось от строения. На дуб, который как бы отстранился от места дикой расправы. Лет восемь назад я сидел под ним с Ляпиным, мы разговаривали о том времени, когда здесь встречал больных Чехов.
За дуб словно спрятался синий домик. «Лазаретик».
- Дом Федотова красный был. Покрашен, -говорил учитель. - Мне дед об этом рассказывал. А
>ш
195
Лазаретик
Ляпин показывает войлок
в советское время его оббили дранью и замазали. А как ломать стали, увидели: бревна прокрашены, а между ними -войлок.
Мы вылезли из машины и по высокой траве пробрались к куче.
- Вот там остался комод, -показал на макушку горы учитель. - Он стоял у стены...
- Ломали бульдозером.
- Да вот, фундамент. Они, когда подъезжали, ковшом счищали. Изуродовали.
Надо же: денег сохранить дом не нашлось, а на технику, чтобы разрушать - есть! -подумалось мне.
- Как варвары, сдвигали со всех сторон!
Я понял, почему такая высоченная куча: дом ломали, сдвигая с боков к центру.
- А там, - историк показал на горку бревен слева, - больничка. Восемь палат было. Дальше гаражи. Котельная. Два каменных подвала, - показывал рукой на меньшие кучи на пустыре.
- А на кой уничтожать?!
Я стоял перед кучей, на которую даже не знал, как забраться. Бревна лежали сикось-накось, торчали вверх, угрожающе выпирали углами листы железа, зависали обломки стен.
Учитель залез на край кучи и показывал:
- Бревна-то живые, свежие! Как будто их вчера обтесали!
Я вспомнил табличку: «Дом застрахован в 1858 году. Ему больше 150 лет!»
- Дуб! Звенит! - историк стучал по балке. - И вот между ними лошадиный войлок.
- Строили же!
- Смотрите, скоба: сколько лет продержала.
Из меня рвалось: «Подонки».
Звучало извечное, характерное для России: ломать - не строить.
196
стоял. Спасся, потому, что перегородка не рухнула. Удержалась.
«Так крушили церкви в 30-х, потом в 60-х», - невольно пронеслось в моей голове.
Я никак не ожидал увидеть такого варварства. Я много повидал, но такой дикости не ожидал.
- Вышли за все рамки дозволенного, - сказал учитель.
2
Я вспомнил, как в прошлом году накануне дня милиции, с некоторых пор -полиции, позвонили из Коршево.
- Это Ляпин.
- Здравствуйте, Александр Иванович, - узнал я учителя.
Я с ужасом озирал то, что могло служить - У нас проблемы. Больницу, дом священника,
людям, но воля безумцев уничтожила эту ценность. где останавливался Чехов, ломают.
- Там развалили стены, а здесь - не - Как ломают?! получило сь. - Да.
Ухватившись за край доски, я взобрался на «Эх, жаль! Был бы жив Егор Исаев [3], такое бы
бревно и переступал по балкам, боясь провалиться не произошло», - подумал я. в многочисленные дыры.
- А вы были тут, когда ломали?
- Да нет, когда мы пришли с мальчиками (Я
понял: со школьниками), они уже там вон стояли, -показал на дорогу. - Видимо, часть бревен утащили. Самых лучших .
«Ну твари!»
- Гора была больше. И мы сверху скатывали комод. Он вон там был, - показал на устоявший остов стены. - А тут видите, карточки больных валяются.
Между балок лежали разбросанные бумажки.
- А комод куда дели?
- В Суворинскую школу отнесли. Там делают музей.
- Делают - не доделают.
Я знал, как застопорилась работа с музеем в
Суворинской школе.
- Вот видите - пол целый! - Ляпин постучал ботинком по толстой доске. - Я вот на нем стою.
«Проходимцы!» - думал я о тех, кто не только уничтожил дом священника, но и растаскивал бревна, доски.
- В доме семь печей было! - учитель забрался наверх к торчащему остову стены. - А комод здесь
Карточки больных на развалинах
Егор Исаев
С дома священника Федотова срывают обшивку
Летом умер знаменитый уроженец села Коршево Егор Александрович Исаев. Он бы не позволил сотворить такое в своем селе. Словно дождались его смерти.
Ляпин звонил:
- Оббивают штукатурку. Теперь первозданный вид. Видимо, кому-то под сруб понадобилась.
Потом:
- Ну всё осторожно, аккуратно сняли с крыши шифер.
Я не знал, что предпринять. Хотел написать заявление в суд, но кого привлечь к ответу?
Сразу после праздника милиции/полиции позвонил руководителю областной
телерадиокомпании.
Тот сказал:
- Давайте материал.
Я собрал фотографии дома Федотова, какие у меня были, и приехал в телерадиокомпанию, но руководителя не застал.
Связался с корреспондентом «Вестей».
Корреспондент взял фотографии и сказал:
- Посмотрим.
Я созванивался с Коршево, спрашивал: не приезжали ли телевизионщики, но слышал: «Не было».
Снова звонил корреспонденту.
- Тема в работе, - успокаивал он меня.
А из Коршево сообщали:
- Вроде не срывают пока. Дождь льет и льет.
И вот корреспондент:
- Завтра выезжает группа.
У меня, как отлегло: «Спасены Суворин и Чехов».
Собирался поехать вместе с группой телевизионщиков, но решил не мешаться. Хотя волновало: не обманули бы.
Не обманули: группа выехала в Коршево. Все отсняли.
«Сейчас покажут по всем каналам! И взгреют прощелыг!» -я воспрянул.
Ждал день, два, три, четыре, неделю. Материалу давно бы прогреметь, но -тишина.
Я нервничал, звонил учителю:
- Не показали? Может, проглядел?
А тот прояснить ничего не
мог.
«Время теряют», - у меня от злости сжимались зубы. Вот позвонил учитель:
- Есть новости.
- Видели по ТВ?
- Да нет! Стали железо с крыши сдирать. «Подлецы!»
Я звонил на ТВ, а мне:
- Да материал есть, да найти хозяина не можем.
- Как это?! В администрацию Коршевского поселения звоните.
- Кому не позвоним, все открещиваются.
- Да это ж еще страшнее! - вырывалось из меня. - Неизвестные крушат!
- Не знаем, не знаем, - не обнадежил журналист, - позвоните в понедельник.
- Я этих понедельников сыт по горло. А за эти дни дом окончательно раскурочат.
Звонил учителю: «Пошел ли материал?» Учитель: «Нет». Переключал каналы телевизора, а материала по Коршево не находил. Время шло. Неделя. Три недели. Четыре. А Ляпин:
- Рамы вынимают. Подвал рядом разрушили.
- О, ужас!
У меня возникло ощущение, что самого разбивают на куски.
«Завтра уже декабрь, - поймал себя на мысли. -А началось в ноябре».
И выло: «Антон Павлович, что ж за тебя никто не заступится! Алексей Сергеевич!» 5 декабря учитель:
- А уже печь разбирают. Мы с ребятами подошли: «Что же вы делаете?» А нам: «Да это не мы, нас заставляют».
198
Покрашенная в красный цвет доска
Жгло сердце. Я чувствовал себя, как в клетке, в которой прутья можно погнуть, но не выломать, и вырваться из западни невозможно.
Кому ни рассказывал, мне говорили: «Что, в Воронеже это впервой?! Дом, где останавливался Лев Толстой, крушат».
Время шло. Страх пронизывал при мысли: «Что с домом священника Федотова?»
На телевидение звонить - одно расстройство, и уже казалось - ломают фундамент.
На Новый год позвонил учитель:
- Покурочили и приостановили. Глава поселения злорадствует: «Что ж! Телевидение приезжало, а толку-то».
Да, никакого проку!
«А приостановили от чего?» - спрашивал я
себя.
И сам себе отвечал: «Может, корреспондент не дознается, чей дом. Может, погромщики перепугались или решили переждать зиму. А может, боятся, ведь наступил Год культуры. Год 180-летия со дня рождения Суворина. 120 лет, как ушел из жизни Чехов».
С усилием приглушал в себе ноющий вопрос.
Прошла зима. Закончилась весна.
Ляпин молчал. Я не звонил, боясь вскрыть рану. Но вот 5 июня связался с Коршево. Как хотелось услышать: дом оставили в покое. Спросил за между прочим: - Ну, как там?
- А как? - смеясь, произнес учитель. - Подогнали бульдозер и всё разломали.
- Что?!
Я вскрикнул, ужасаясь случившемуся.
«А я-то думал: улеглось!»
- А на Пасху, 21 апреля, -слышал я звонкий голос Ляпина, -подъехали и ковшами стали крушить. Мои школьники прибежали: «Там комод еще целый». Я прибежал - на руинах стоит комод. Там угловая стенка устояла, и он за ней уцелел.
- О Боже! Место памяти Чехова уничтожили!
- Да, вот так у нас! Суворину в этом году 180 лет со дня рождения...
- Подарок!
- Наша глава думает об одном: как бы второй срок просидеть, там пенсия, говорят, удваивается. Она и не вмешивается.
- Но это же на её территории!
- Вы знаете её прошлое?
- Нет.
- Она свинофермой командовала. Ферму растарабанили. Все блоки на чей участок переехали?..
Вот что вспомнилось мне.
3
Я чувствовал, как у меня горят щеки. Мне стало стыдно за себя, что не спас дом, помнивший Чехова. Но что я мог?! За власти, допустившие погром; за воров, наживающихся на чужом добре; за телевизионщиков, не пустивших материал; за всю, извините, Россию, у которой в крови «до основания» ломать, а затем, может быть, строить, жить не по совести, а по волчьему закону. Торжествует тот, кто наглее, тупее, сильнее.
Я стоял на вершине горы из балок и досок. Мог упасть, свалиться, провалиться в щели, покалечиться об углы железа, удариться о кирпичный блок.
- А вот и дуб, лазаретик за ним, - показывал рукой историк, - устояли!
«О Боже! Не дай Бог и их.»
Дуб как бы насупился, а снизу смотрел на нас домик, который избежал варварства и теперь сам с ужасом наблюдал за печальной судьбой дома-соседа.
199
Вешалка
Венец из бревен
- А зачем им надо было это делать? - я снова и снова задавался вопросом.
- И я не понимаю! - отвечал учитель и показывал: - Вон красный венец. Видите, войлоком проложен. Какая изоляция!
«Строили на совесть. Страховали, -пульсировало у меня в голове. - Рассчитывали,
потомки будут жить и радоваться». ^
200
Мне стало жалко себя и учителя.
- Вот деревянная, -Ляпин тронул прибитую к балке вешалку, - небось, ещё федотовская. Под потолком была. Эх, а мы её не заметили.
«Может, на неё вешал головной убор Чехов. А пальто Суворин?» - отозвалось во мне.
- Я-то думал сначала: разбирают на части для чего-то. А не просто хотят разломать. Может, разберут и соберут. Они кирпич вытащили отсюда. Часть полов. Железо сняли. Вон котельная была, - оглядел валом наваленные кучи на пустыре. - Вон два каменных гаража. Один перед котельной. Другой - сзади. Всё уничтожено!. Только лазаретик жив .
- По-бо-и-ще.
- И как уничтожали, как будто здесь Гитлер родился! -вырвалось у историка. - Под корень!
Когда спустились, пошли вокруг кучи.
- Вот венец, словно только сделали плотники. Всё ладно, всё сходится..
Остановились у зева в земле с разбросанными по краям кирпичами.
- Ну, вот подвал.
- Ещё федотовский?
- Может, и федотовский.
- А зачем его-то ломать? -с гневом спросил я.
- Отличный погреб! Теперь развалины
получились. Это один. Есть там и второй.
До куч на месте гаража и котельной мы не пробрались и вернулись к дубу:
- Сядем за столик.
Мне стало жутко. Я не мог сидеть рядом с развалинами.
- Едем к этой твари!
Я имел в виду главу поселения.
Но сначала заехали в храм.
По узкому лазу я забрался на колокольню и озирал округу: вдали блестел Битюг, извиваясь в сторону Вислого, где столько раз встречался с Исаевым, при жизни которого никто и пальцем не тронул бы дом священника Федотова. Тогда бы Исаев выпорол проходимца похлеще генерала Сигуткина, который вздумал спороть со знамени Победы серп и молот.
У меня стояло в ушах:
«Позор вам, думские вашбродь! Пороть Сигуткина! Пороть, Сняв генеральские штаны, На Красной площади страны!»
Но Исаева не было. А достучаться до властей не смогли.
Историк:
- Федотова репрессировали. Храм закрыли в 35-ом, до 49-го года он был закрыт.
Ехали, а я сетовал:
- Пострадал дом. Хозяин. Памятник. Идёт Год культуры! Год годовщины Суворина. Что же это за гонения на память -босую женщину...
Так называл память Егор Исаев.
Водитель успокаивал:
- Что Вы, им дали команду.
Учитель не соглашался.
- Совесть-то где . Я чуть не ответил водителю
резко.
Вдали показалось высокое одноэтажное здание.
- Это Суворинская школа, - сказал краевед. -Алексей Сергеевич построил. Лучших учителей приглашал.
- А дорога, по которой мы едем, на двенадцать миллионов потянула, - снова засмеялся учитель.
- Ого, могли бы и получше сделать! Легковушку раскачивало на кочках.
Разрушенный погреб
Воскресенская церковь
Водитель заметил:
- Но ведь кто-то принял.
Оставалось только в очередной раз увидеть, как обманули людей.
- Суворин с Чеховым сколько были в Коршево? -спросил я.
- Дней десять, - ответил Ляпин.
- А сколько больных принял Чехов?
201
Суворинская школа
На месте разгрома дома Федотовых
- В день. по десять. Вот и умножьте. Я понимал, что вандалам приглянулись не только балки, доски, шифер, железо с дома Федотова, но земля под ним.
Внизу за склоном извивался Битюг. Вдали ковром тянулись леса. Живописнейший уголок подходил и под санаторий, и под развлекательный центр.
Подъехали к одноэтажному дому.
- Это дом полковника Суворина. Брата Алексея Сергеевича. Он мог быть памятником тоже. А и его изуродовали. Сайдингом оббили. А табличку повесить, что это дом полковника Суворина - никак.
Я вылез из машины и решительно пошел по тропинке к домику, поднялся на крыльцо, свернул к приемной.
Главы поселения на месте не оказалось.
Секретарь - гром-баба -развела ручищами:
- Она по селу где-то.
- А дом священника Федотова, - говорил я волнуясь. -Почему там руины?
- Вы про это?.. Это больничный комплекс. Был в ведении соцзащиты. Там дом престарелых. Это областная земля. Вот они и решили. Они всё сделали так, - она подчеркивала голосом «они». - Это не наша земля! Мы там повлиять ничем не могли.
Я вспомнил слова корреспондента:
«Кому ни позвоним, все открещиваются».
Причем от кого? От Чехова - классика! От Суворина - патриота!
- А как они, чем ломали? - еще спрашивал я.
- Я понятия не имею, чем разрушали.
«И тут: не наша земля!»
- Но они обещали все это убрать. - как бы спохватилась секретарша.
«Окончательно стереть с земли память о Чехове и Суворине».
- Но и то, что там было, - эти развалины, тоже никому не были нужны, - она словно пыталась в чем-то убедить.
«Ну уж!» - я не стал уличать ее в лукавстве.
- Чтобы содержать, нужны очень большие деньги. - продолжала гром-баба.
«А ведь предлагали открыть воскресную школу. Даже судились родственники за дом, - хотел
202
я возразить, но не стал. - После драки кулаками не машут».
- А откуда приезжали ломать? - лишь спросил я.
- Не знаю..
«И это вы не знаете: у вас село сожгут, и тут вы ни при чём».
Я вернулся в Воронеж, пытался еще что-то предпринять, придать трагедию дома Федотова
гласности, добиться от ТВ, хоть и с запозданием, показать материал, но все оказалось тщетным. Мне даже не нашли отснятую запись, которую просили в память о доме Федотова школьники с учителем. Как пояснили, уничтожили за ненадобностью.
Тогда я сам послал запрос главе администрации Коршевского поселения.
И, к своему удивлению, получил ответ.
Теперь власти не молчали.
АДМИНИСТРАЦИЯ КОРШЕВСКОГО СЕЛЬСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ БОБРОВСКОГО МУНИЦИПАЛЬНОГО РАЙОНА ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ
Ул. Советская, 155 «А», с. Коршево, Бобровского района. Воронежской области, 397731дел /факс (47350) 53-2-15 ОКПО 04133608, ОГРН 1023600531668, ИНН/КПП 3602003519/360201001
от 10.07 2014 года № 950 Заведующему адвокатской конторой,
члену Союза писателей России М.И. Федорову
Администрация Коршевского сельского поселения Бобровского муниципального района Воронежской области отвечает на Ваше письмо от 02 .07.2014 года сообщаем следующее: «Бобровский комплексный цент социального обслуживания населения» (старая больница со всеми зданиями), находилась на территории Коршевского сельского поселения по адресу: Подлесная, дом № 26а, но стояла на балансе Бюджетного Учреждения Воронежской области «Бобровский комплексный цент социального обслуживания населения» (Котов), в дальнейшем было передано Департаменту Имущественных и земельных отношений Воронежской области. Который издал Приказ «О списании имущества» от 10.09.2013года N»1660 приказ и приложение к приказу прилагаются. Далее поясняем, что дом священника Федотова яи когда не являлся историческим памятником, выписку из перечня памятников истории и культуры, расположенных на территории Бобровского района прилагаем.
ш
Глава Коршевского сфУгйрго поселен# А. В. Гаршина
ш, ж
Письмо из Коршеео
«Старая больница (здания, включая дом Федотова) стояла на балансе . передана Департаменту имущественных и земельных отношений области», - прочитал в ответе.
Вот он, собственник!
«... который 10 сентября 2013 года издал приказ о списании имущества. »
Выходило, всех коршевцев специально держали в неведении.
Чтобы успеть снести и растащить! В приказе значился инициатор трагедии: «. на основании обращения Департамента труда и социального развития области».
Вот, кто распорядился совершить гнусное дело! Чиновник!
203
ДЕПАРТАМЕНТ ИМУЩЕСТВЕННЫХ И ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ
ПРИКАЗ
~4С ЦЦ$г № /¿у о
г. Воронеж О списании имущества
В соответствии с главой 19 Гражданского кодекса Российской Федерации, положением о департаменте имущественных и земельных отношений Воронежской области, утвержденным постановлением правительства Воронежской области от 08.05.2009 N° 365, на основании обращения департамента труда и социального развития Воронежской области (исх. от 13,08.2013 № 82-01-11/3657) приказываю:
1. Бюджетному учреждению Воронежской области «Боброзскш комплексный центр социального обслуживания населения» (Котов):
1.1. В установленном порядке списать с баланса упреждения основкы средства согласно приложению к настоящему приказу.
1.2. В течение двух месяцев после издания настоящего нрика: произвести демонтаж основных средств согласно приложению к настоящего приказу.
1.3. В установленном «^«м«,, „.^щщпшт ПРЙГТШТЯ [ государственной регистрации прекращения права собственное-Воронежской области я праза оперативного управления учреждения списываемое имущество в Управлении Росреестра по Воронежской облает}
1.4. При осуществлении процедуры списания имущее! руководствоваться приказом Минфина России от 16.12.2010 № !74н « утверждении Плана счетов бухгалтерского учета бюджстшл учроткданш
Инструкции по его применению».
Приказ лист 1
В приказе значилось: «в десятидневный срок. представить . копии документов, подтверждающих. демонтаж здания..»
В приложении: стоимость зданий, котельной, гаражей. нулевая.
А я-то видел, какие бревна, доски,
стройматериал. ^
204
И утащили ведь шифер. Окна. Двери. Балки.
Всё пригодное!
Выходило, не без участия чиновников кто-то обогатился, растаскивая народное добро .
«копии документов, подтверждающих расходы, связанные с демонтажом .», - читал далее.
1.5. После завершения процедуры списания в десятидневный срок предоставить а департамент имущественных и земельных отношений Воронежской области:
1.5.1. Копии актов ка списание основных средств по унифицированной форме, утвержденной постановлением Госкомстата России от 21.01,2003 №7,
1.5.2. Копии документов, подтверждающих прекращение государственной регистрации права собственности Воронежской области, права оперативного управления учреждения, а также демонтаж списанного имущества.
1.5.3. Копии документов, подтверждающих фактические расходы, связанные с демонтажем и утилизацией списанного имущества в случае демонтажа и утилизации имущества сторонними организациями.
1. Отделу ростров и иифпрмяи.илннпгп учета тсуггапстненного имущества (Щеголева) и отделу по работе с юридическими лицами (Климов) внести соответствующие изменения в реестр государственного имущества Воронежской области.
3. Контроль за исполнением настоящего приказа оставляю за собой,
Первый заместитель руководителя дотяртя
С.В. Юсупов
Приказ лист 2
Они ещё и деньги получили за воровство!
Вдвойне хапнули!
Я чуть не завыл белугой, понимая, как в очередной, тысячный, миллионный раз обманули простых людей. Чиновники без сердца и памяти.
Тайные враги жизни коршевцев, воронежцев, россиян.
Какая там воскресная школа?
Им дай урвать от Суворина, от Чехова, которые за себя не постоят.
Стало невыносимо тяжко от того, что без толку мотался, что не добился помощи от телевизионщиков, что промолчала власть, что столько горького выпало учителю, его ученикам, Алексею Сергеевичу Суворину, Антону Павловичу Чехову, Егору Александровичу Исаеву...
А ведь на юбилей Суворина эти чиновники соберутся! Будут речи произносить в их честь, пить
крепенькую за людской счет. И никто и словом не обмолвится, как подло они обошлись с патриотами России.
Вот что проявилось во всем этом и оказалось самым страшным - торжество беспамятства и варварства.
21 июля 2014 года
Примечания:
1. Алексей Сергеевич Суворин (1834, село Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии -1912, Царское Село), русский журналист, издатель, писатель, театральный критик и драматург.
2. Антон Павлович Чехов (1860, Таганрог, Екатери-нославская губерния - 1904, Баденвайлер), русский писатель, общепризнанный классик мировой литературы.
3. Егор Александрович Исаев (1926, село Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии - 2013, Москва), поэт и публицист, лауреат Ленинской премии (1980), Герой Социалистического Труда (1986).
